Ведущий: Как проблема Нагорного Карабаха может отразиться на ситуации в регионе в целом? Почему схожие проблемы возникли в ряде бывших республик СССР, к примеру, в Чечне, Осетии и Абхазии?
      В.Гулузаде: Я считаю все это последствиями политики, проводимой Россией. Именно Россия создала проблему Нагорного Карабаха. При ее помощи Армения смогла оккупировать 20% азербайджанских земель. Г-н Крикорян не прав, заявляя, что наши территории были захвачены карабахскими сепаратистами. Это просто невозможно. Как 20% территории промышленной республики могут быть захвачены горсткой армян, живущих буквально в горах? К таким результатам привела поддержка сепаратистов Россией и Арменией. Это настоящая военная агрессия.
      Азербайджан никогда не устанавливал блокаду Армении. Все коммуникации были разрушены из-за войны, в которой мы находимся с Арменией. Азербайджан является лишь жертвой этой агрессии. Армения - агрессор, а Соединенные Штаты поддерживают агрессора, наказывая Азербайджан, являющийся верным союзником США в регионе и его партнером в нефтяном бизнесе. При помощи Азербайджана США пришли в бассейн Каспийского моря, чему отчаянно сопротивляется Армения, поддерживающая Россию.
      Политика же США по отношению к Азербайджану совершенно непонятна. Та же самая картина предстает в Чечне и Абхазии. Россия ведет борьбу за гавани на Черном море, которыми располагает Абхазия. Это и объясняет, почему Абхазия отделилась от Грузии, почему она находится под полным контролем России. Грузия же стремится к установлению прочных связей с Западом и Соединенными Штатами.
      В.Крикорян: Я не разделяю мнения о том, что карабахский конфликт возник вследствие проводимой Россией политики в регионе. Он возник из искреннего желания людей быть свободными. Я не думаю, что конфликт был спровоцирован Россией. Не думаю, что в 1988 году Азербайджан хотел независимости. Напротив, внутренняя ситуация в период с 1989 по 1991 год, когда г-н Гулузаде работал в полную силу в советском МИД, свидетельствовала об обратном. Я считаю, что армяне, наконец, взглянули на события прошлых лет, на физическое уничтожение и геноцид со стороны Турции, геноцид в Нахчыване. Они чувствовали, что это может произойти снова. Это была вынужденная мера безопасности, мы должны были предпринять шаги, чтобы больше не происходило того, что случилось с нашими предками.
      Ведущий: Азербайджан богат нефтью. Но выиграло ли от этого население? Почему в богатой черным золотом стране так много бедных?
      В.Гулузаде: Конечно, Азербайджан располагает большими залежами нефти. Но мы только подписали нефтяные контракты. Мы работаем над разработкой различных путей транспортировки нефти и газа на западные рынки. Безусловно, республика в будущем получит большие дивиденды от этих проектов.
      Да, ситуация в Азербайджане, действительно, очень сложна. У нас миллион беженцев, 20% территории оккупировано, и только благодаря нашей нефти - основному богатству азербайджанского народа - мы выжили до сих пор. В будущем все доходы от продажи нефти пойдут на социальные нужды и развитие демократического общества. Это является нашей приоритетной целью.
      Ведущий (к Крикоряну): Почему бы Армении не вывести войска с оккупированных территорий?
      В.Крикорян: Во-первых, оккупировано не 20% территории. Во-вторых, не было никакой оккупации. Напротив, после начала боевых действий территория Нагорного Карабаха была уменьшена на 30-40%. Но армянское население отбило эти и другие территории по соображениям безопасности.
      В.Гулузаде: Как мы можем говорить о том, что территории не оккупированы, если они оккупированы? Я даже не знаю, что сказать на это. Есть независимое государство, есть факт оккупации, факт наличия миллиона беженцев. Я думаю, что конфликт будет урегулирован только тогда, когда процессы внутри России превратят ее в демократическое государство. Демократическая Россия не будет заинтересована в развитии этого конфликта, в установлении своего доминирования в регионе. Я хотел бы видеть Россию партнером в регионе, мы хотим сотрудничать с Россией. Но мы не хотим ее военного присутствия.
      CNN, 15января 1999 г.
      ЛИССАБОНСКИЙ САММИТ ОБСЕ: МИФ ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ?
      В.ГУЛУЗАДЕ,
      государственный советник Азербайджанской Республики по внешнеполитическим вопросам
      Разговоры и страсти о Лиссабонском саммите ОБСЕ (Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе), состоявшемся в декабре 1996 года, не затихают и, по всей вероятности, еще долго не утихнут.
      По возвращении из Лиссабона власть объявила о том, что была одержана крупная политическая победа. По всей стране были проведены мероприятия в поддержку трех принципов, которые вошли в заявление, сделанное тогдашним председателем ОБСЕ от имени проголосовавших за это заявление представителей 53 стран мира.
      Оппозиция в Азербайджане критически восприняла эти решения и оценила их, как поражение или уступку Армении. В Армении результаты Лиссабонского саммита тоже вызвали целую бурю. С одной стороны, армяне выразили протест в связи с тем, что это заявление было принято без консенсуса, то есть согласия Армении. Тем самым они дали понять, что не будут руководствоваться этими принципами. С другой стороны, они признали, что потерпели крупное поражение, так как 53 страны мира совершенно неожиданно отвернулись в Лиссабоне от Армении и поддержали Азербайджан. Такое случилось впервые с 1988 года, с начала агрессии, направленной на расчленение Азербайджана. Даже ближайший союзник и покровитель Армении - Россия неожиданно и, на первый взгляд, необъяснимо вдруг отказалась от поддержки своего верного протеже и поддержала позицию глав государств ОБСЕ.
      В армянских средствах массовой информации лихорадочно размышляли о том, как такое могло произойти. Одни считали, что Азербайджан выиграл в пропагандистской войне, сумев доказать миру агрессивность действий Армении. Другие отдавали дань личности Гейдара Алиева, признавая его крупным политиком мирового класса, которому, естественно, нет равных у армян, и обвиняли тогдашнего президента Тер-Петросяна в том, что он проиграл Алиеву.
      Что касается широкой общественности, а я имею в виду в первую очередь нашу, а затем всех тех, кто проявляет интерес к этому длительному кровавому конфликту на Южном Кавказе, то они, по-видимому, не имеют четкого представления о том, что же все-таки произошло на самом деле в Лиссабоне. Поэтому они не понимают, почему принципы, поддержанные всеми ведущими странами мира, в том числе США и Россией, не претворились сразу же, почему 20% азербайджанских территорий продолжает оставаться под оккупацией армянских вооруженных сил и миллион невинных граждан Азербайджана, изгнанных силой из родных мест, продолжают жить, лишенные нормальных человеческих условий.
      Прежде чем приступить к анализу того, что произошло в Лиссабоне, считаю необходимым осветить некоторые политические аспекты событий, сопутствовавших агрессии. Народ Азербайджана подвергается этой агрессии длительное историческое время,' за которое Армения в качестве инструмента российского экспансионизма в награду за верность и заслуги в русско-турецкой войне поглощала азербайджанские территории. Так случилось с Зангезуром в 1920 году и другой частью азербайджанской территории, которая в том же 1920 году в угоду армянам была выделена в отдельную территориальную единицу и названа Нагорно-Карабахской автономной областью.
      С тех пор, благодаря мощной армяно-российской пропаганде, в мире сформировалось такое представление, что существует территория под названием "Нагорный Карабах". Никто не задумывается над тем, что Карабах, в принадлежности которого Азербайджану никто не сомневается, имеет и горные, и лесные, и низменные части и что территориальное образование под названием Нагорный Карабах является полным абсурдом. Эта часть Карабаха была выделена в автономное образование для того, чтобы впоследствии его оторвать от Азербайджана и законным образом присоединить к Армении. И мы, азербайджанские турки, были настолько забиты в российско-советской империи, что не смогли сформировать мнение о полной абсурдности территориального образования под названием Нагорный Карабах и донести это до мировой общественности.
      Хотел бы начать с известных четырех резолюций Совета Безопасности ООН №№ 822, 853, 874, 884, которые последовательно принимались вслед за каждым захватом Арменией при поддержке России азербайджанских территорий. Эти резолюции были приняты после оккупации Кяльбаджарского, Агдамского, Физулинского, Джебраильского, Губадлинского и Зангиланского районов, где участие Армении было совершенно очевидным. Предварительный захват самого Нагорного Карабаха, Лачинского и Шушинского районов прошел без какой-либо международной реакции. В те дни мы высоко оценили принятие этих резолюций, так как они были хотя и весьма слабым, но все-таки утешением на фоне варварского насилия, постигшего азербайджанский народ в конце XX века на глазах у всего просвещенного человечества.
      Чтобы как-то поддержать моральное состояние народа, получившего шоковый удар, мы всячески пропагандировали эти решения идо сих пор продолжаем опираться на них за неимением лучшего. При разработке различных дипломатических документов, когда мы проявляем несговорчивость, их фиксация или упоминание предлагается нам как сладкая закуска после ядовитого напитка.
      Все эти резолюции призывают немедленно освободить азербайджанские территории, оккупированные "местными", "этническими" армянами, призывают к уважению государственных границ Азербайджана и его территориальной целостности. Но вместе с тем эти резолюции не признают факта агрессии, не называют Армению агрессором, не осуждают агрессию и не предусматривают никаких санкций для наказания агрессора и восстановления попранных прав его жертвы.
      Справедливости ради следует сказать, что для принятия даже таких резолюций и в Баку, и в Нью-Йорке наши политики и дипломаты сделали все, что было возможно, и это был предел того, чего можно было достигнуть в тех условиях.
      Сейчас, перечитывая эти резолюции, мне стыдно за тех, кто их формулировал. Я не имею в виду наших дипломатов, потому что их просьбы и мольбы осудить агрессию Армении оставались гласом вопиющего в пустыне.
      В Совете Безопасности делалось все для того, чтобы отвести удар от Армении и освободить ее от ответственности за совершенную агрессию. Резолюция № 822 всего лишь "выражает серьезную обеспокоенность" в связи с ухудшением отношений между Республикой Армения и Азербайджанской Республикой (ничего себе ухудшение. - В.Г.), с беспокойством отмечает эскалацию вооруженных действий (какую эскалацию мог проводить безоружный Азербайджан? - В.Г.) и, в частности, последнее вторжение местных (!) армянских сил в Кяльбаджарский район. Все это означает, что Армения не совершала агрессии и это внутренняя проблема Азербайджана. Утешением для нас в этой резолюции был призыв к "немедленному выводу всех оккупирующих сил (чьих? - В.Г.) из Кяльбаджарского и других недавно оккупированных районов Азербайджана. В резолюции совершенно забыт Нагорный Карабах.
      Резолюция № 853, осуждая захват уже Агдамского района (неизвестно со стороны кого. - В.Г.), настоятельно призывает правительство Республики Армения продолжать оказывать свое влияние (ничего себе влияние. - В.Г.) в целях обеспечения соблюдения армянами Нагорно-Карабахского региона Азербайджанской Республики положений резолюции № 822. Какой цинизм!
      Вместе с тем надо отметить, что нашу радость и гнев армян вызвал тот факт, что в этой резолюции наконец-то Нагорный Карабах был упомянут как азербайджанская территория, что было результатом отчаянных действий азербайджанских дипломатов. Вышесказанное можно отнести и к резолюциям №№ 874 и 884. Так что воздержимся от их цитирования.
      Переживая и переосмысливая заново все это, могу сказать, что эти резолюции Совета Безопасности ООН ассоциируются у меня с известной библейской притчей о Понтии Пилате, который, зная о невинности Иисуса Христа, но заботясь о своем комфорте, не предпринял ничего для его спасения и отдал его на растерзание, предварительно умыв руки. В те дни мировое сообщество, представленное в лице ООН, в ответ на варварскую агрессию, разграбление сотен городов и сел, изгнание невинных мирных людей со своих земель и домов, представляется Понтием Пилатом, умывшим свои руки. Что касается нас, то, не имея ничего лучшего, мы почли за благо выпить воду из рук "благодетеля", всячески восхваляя эти беззубые резолюции.
      Давайте посмотрим на состав постоянных членов Совета Безопасности ООН. Это - США, запутавшиеся в сетях армянского лобби, Россия - откровенный союзник агрессора, Франция - друг Армении, но не враг Азербайджана (так говорили во Франции в период до президента Жака Ширака. - В.Г.), Англия, в хитроумной политике которой сам черт всегда ломал себе шею, Китай, абстрагирующийся от всего, что не касается непосредственно его интересов, и занимающий на редкость дипломатичные позиции, благодаря чему его всегда не в чем упрекнуть.
      Принимая все это во внимание, действительно эти четыре резолюции были для нас утешением, хотя и не способствовали ни обузданию агрессора, ни возвращению наших оккупированных территорий.
      В общих чертах хотелось бы коротко сказать также и о переговорном процессе в рамках Минской группы, созданной в 1992 году для урегулирования армяно-азербайджанского конфликта, куда входили девять стран мира - членов ОБСЕ, в том числе США и Россия плюс Армения и Азербайджан. Вспомним также о прямых переговорах между специальными представителями президентов Азербайджана и Армении, то есть мною и Ж.Либаридьяном, которые, как и переговоры в рамках Минской группы, прервались после неожиданного для всех решения Лиссабонского саммита ОБСЕ в декабре 1996 года.
      Воспоминания о том периоде, когда я возглавлял азербайджанскую делегацию на переговорах в Минской группе, сопровождены контрастными чувствами - надеждой и отчаянием. В то время мы надеялись добиться скорейшего вывода оккупантов с наших территорий, и наше отчаяние вызывала безуспешность этих усилий. Темой всех встреч, которые проводились поочередно в Москве, Вене, Риме, Бонне, Праге, Париже, было обсуждение графиков, подготовленных Минской группой, о выводе армянских вооруженных формирований с оккупированных азербайджанских территорий. В этих графиках
      указывались конкретные даты вывода войск оккупантов. С утра и до ночи, до изнеможения мы спорили о том, на какие линии и как армянские войска должны отводиться и каким образом на эти территории должны были возвращаться азербайджанские беженцы в сопровождении частей азербайджанской армии, какое оружие должны иметь азербайджанские части для обеспечения безопасности вернувшихся беженцев. Мы спорили о том, что такое стрелковое оружие. Армяне считали, что это - пистолет, мы же, естественно, относили к этому виду оружия автомат и пулемет. Искусным организатором всех этих бесплодных диспутов был известный всем нам представитель России на минских переговорах, искушенный в таких делах посол Владимир Казимиров.
      Я уверен, что с самого начала нового витка агрессии против Азербайджана в 1988 году, даже после захвата Шуши и Лачина, ни мы, ни сами армяне еще не представляли себе, какие масштабы примет эта война. Ни мы, ни они не имели доступа к секретным планам штабов авторитетных организаций в Москве, в которых планировалась эта операция, преподнесенная миру как армяно-азербайджанский конфликт вокруг Нагорного Карабаха.
      Я и сейчас не знаю, завершена ли эта операция или она заморожена до "часа X". В то же время, может быть, она уже снята с повестки в связи с изменившейся ситуацией в самой России и во всем мире, а также в связи с укреплением суверенитета Азербайджанского государства и роста его авторитета на международной арене. Хочется верить, что это так.
      Позитивом в работе Минской группы я считаю организацию мирного переговорного процесса, отработку многих вопросов военно-технического характера, которые ускорят освобождение наших территорий после подписания мирного договора, достижение прекращения огня 12 мая 1994 года и его стабильность вплоть до настоящего времени. Это стало возможным ценой огромных усилий и жертв и создало условия для развития нашего государства.
      Я хорошо помню, как -в ходе переговоров на азербайджанскую делегацию оказывалось постоянное давление признать сепаратистов Нагорного Карабаха равноправной стороной в конфликте в расчете на то, чтобы узаконить независимость Нагорного Карабаха. Наиболее драматичной в этом плане была встреча в Париже в сентябре 1993 года. Меня пытались заставить парафировать документ, дававший такое право сепаратистам Нагорного Карабаха.
      Делегации всех девяти стран Минской группы, в том числе США и Турции, с утра и до вечера давили на главу азербайджанской делегации, а также по отдельности на других членов нашей делегации, требуя подписать документ и заверяя, что после этого состоится Минская конференция, которая определит окончательный статус Нагорного Карабаха, и армянские войска будут выведены с азербайджанских территорий. Эта встреча проводилась с 23 по 28 сентября 1993 года. Впереди нас ждали еще оккупация Губадлинского и Зангиланского районов. Все захваченные территории вместе на языке профессиональных военных назывались "пояс безопасности" вокруг Нагорного Карабаха. С моей точки зрения, это было восстановление российского военного присутствия де-факто на части азербайджанской территории.
      Азербайджан в процессе переговоров занимал совершенно справедливую позицию, требуя вывода армянских вооруженных формирований со всех своих оккупированных территорий. Однако нам постоянно твердили, что без определения хотя бы общих принципов статуса Нагорного Карабаха армяне никогда не выведут свои войска, так как они не верят, что после этого вывода мы предоставим им какой-либо статус.
      Чтобы снять и этот предлог, мы пошли на секретные, прямые и неофициальные переговоры на уровне специальных представителей президентов Азербайджана и Армении. Нами были полностью определены параметры и общие принципы статуса, хотя мы и не смогли договориться по нескольким основополагающим моментам.
      С нашей стороны были предложены принципы, определяющие высокий уровень полного самоуправления НК при наличии вертикальных его связей с Азербайджаном, без собственной карабахской армии и права на внешнюю политику.
      С их стороны содержалось требование иметь армию под названием "национальная гвардия", независимую экономику, собственную "национальную" валюту и ряд других неприемлемых предложений, которые являлись откровенной претензией на независимость Нагорного Карабаха.
      Переговоры велись на английском языке, так как мой партнер по переговорам Ж.Либаридьян является гражданином США. Я надеялся, что этот факт может дать дополнительный шанс для достижения соглашения. Однако все время я замечал, что предложения моего партнера исходят из МИД России и он, несмотря на дружелюбность и доброжелательность его характера, не может самостоятельно выйти за пределы полученных инструкций.
      Из его уст я не раз слышал то, что говорили накануне В.Казимиров и другие более высокие чины российского внешнеполитического ведомства. Например, вначале Либаридьян хотел, чтобы наши переговоры велись абсолютно конфиденциально. Он считал, что представители армян Нагорного Карабаха могут принять участие в переговорах лишь после того, как мы добьемся полного взаимопонимания по основополагающим принципам. Впрочем, это была официальная позиция и Армении, и карабахских армян, которых, конечно же, Ж.Либаридьян полностью информировал о всех деталях наших разговоров. Однако министр иностранных дел России Е.Примаков, прибыв в мае 1996 года в Баку, заявил, что настало время начать прямые переговоры с Нагорным Карабахом, с чем мы не согласились. Но на следующей же встрече с Либаридьяном В.Казимиров изменил свою позицию на 180 градусов и слово в слово сказал то же, что заявил Е.Примаков.
      Я мог бы привести и другие примеры полной гармонии между МИД России и армянами. Несколько раз в Москве, когда шел на встречу с В.Казимировым, я после выхода из его кабинета замечал прячущегося за колонной Аркадия Гукасяна, регулярно получавшего инструкции от своего наставника, как дипломатично увиливать от выполнения резолюций Совета Безопасности ООН и как выстраивать оборону против справедливых доводов азербайджанской делегации.
      Однажды перед заседанием Минской группы в Москве в январе 1994 года В.Казимиров уже в зале заседаний открыто наставлял армян Нагорного Карабаха. Чтобы привлечь к этому внимание всех членов Минской группы, я громко крикнул ему: "Владимир Николаевич, а теперь проинструктируйте и азербайджанскую делегацию!". Раздался смех. Мой юмор был оценен, так как присутствующие прекрасно знали о пристрастном отношении посла Казимирова и его опеке армян.
      Резюмируя ситуацию накануне Лиссабонского саммита и не вдаваясь в дальнейшие детали, хотел бы отметить следующее. Несмотря на резолюции Совета Безопасности ООН, усилия Минской группы, прямые переговоры, достижение соглашения о перманентном прекращении огня вплоть до подписания мирного соглашения, открытым оставался самый главный вопрос. Это судьба Нагорного Карабаха. Вся мировая печать называла его спорной территорией. Так считали и все посредники, а также столицы заинтересованных держав.
      Минская группа, сопредседатели не имели собственной позиции по этому вопросу. Они постоянно твердили нам, что готовы согласиться со всем, о чем мы договоримся между собой. Наши ссылки на справедливость, международные законы, территориальную целостность государств, Устав ООН и принципы ОБСЕ не оказывали должного воздействия.
      Курсируя между Баку, Ереваном и Ханкенди, посредники лишь передавали нам информацию о том, кто и что сказал. Наши требования выработать собственную позицию, основанную на международных принципах, результатов не давали.
      Однажды представитель США по Минской группе Джо Прессел на мой вопрос, с чем он прибыл к нам из Вашингтона, просто встал, вывернул карманы и сказал, что не имеет в них для нас каких-либо решений. Более интеллектуально вел себя В.Казимиров. Он нашел для решения "судьбы Нагорного Карабаха" в анналах дипломатической казуистики великолепный термин "ipso-fakto" (словарный перевод этого термина означает "в силу самого факта") и применил его к Нагорному Карабаху. Таким образом, пояснял он нам, армяне Нагорного Карабаха - "ipso-fakto" являются гражданами Азербайджана, то есть на самом деле не являются, и, естественно, Нагорный Карабах в силу факта - территория Азербайджана, но в силу сложившихся обстоятельств - нет.
      Касаясь событий, предшествовавших Лиссабонскому саммиту, хочу отметить следующее. Российская дипломатия, несмотря на ее высокий интеллектуальный и профессиональный уровень, потерпела все-таки ряд серьезных поражений в плане манипуляций армяно-азербайджанским конфликтом для восстановления своей гегемонии в нашем регионе. Самое важное то, что Азербайджанское государство выдержало страшный удар. Оно не развалилось, не пошло на уступки России по судьбоносным вопросам, таким, как размещение военных баз на нашей территории и охрана наших границ российскими пограничниками.
      С другой стороны, Россия потерпела неудачу также и в ОБСЕ. Минская группа, хотя Россия и голосовала за нее, была создана вопреки ее желанию. В.Казимиров делал все для того, чтобы скомпрометировать ее как ненужный и бездейственный орган, не способный урегулировать конфликт, выдвигая в качестве альтернативы единоличное посредничество России.
      Председательство западных государств в Минской группе вызывало не только раздражение, но и иронию России. В.Казимиров апеллировал к тому, что западные державы ничего не знают о нашем регионе, что соответствовало действительности. В отличие от них Россия знает наш регион как свои пять пальцев и имела здесь тогда чрезвычайно сильное влияние.
      Согласно решению ОБСЕ, каждая из девяти стран - членов Минской группы должна была председательствовать в ней поочередно. Как всем хорошо известно, первым председателем Минской группы был итальянец Марио Рафаэлли, затем швед Ян Элиассон. После этого состоялся Будапештский саммит ОБСЕ в декабре 1994 года. Российская дипломатия взваливала всю вину за отсутствие результатов по урегулированию армяно-азербайджанского конфликта на неспособность Минской группы это сделать. Российская дипломатия стремилась к роспуску Минской группы и получению международного мандата на урегулирование армяно-азербайджанского конфликта, хотела права на ввод в нашу республику российских "миротворческих" сил или контингента объединенных сил СНГ, что означало то же самое. Планы и схемы, где и на каких позициях будут размещены российские войска в Азербайджане, были давно готовы.
      Но в результате усилий азербайджанской дипломатии, поддержанных ОБСЕ, то есть мировым сообществом, этот план был сорван. Саммит принял решение о вводе в регион после подписания мирного соглашения многонациональных международных миротворческих сил, в составе которых Россия может быть представлена не более 30 процентами.
      Правда, России удалось добиться для себя компромисса. Саммит признал, что, действительно, без России, имеющей большое влияние в регионе, чрезвычайно трудно добиться урегулирования армяно-азербайджанского конфликта и назначил ее постоянным сопредседателем Минской конференции и Минской группы. Мы согласились с этим компромиссом потому, что урегулирование все-таки зависит от той позиции, которую занимает Россия.
      Вместе с тем, став сопредседателем Минской группы сперва наряду с Финляндией до декабря 1996 года, а затем совместно с США и Францией до настоящего времени, Россия продемонстрировала миру, что ее возможности не соответствуют ее желаниям. Вместо того, чтобы во имя собственных же национальных интересов использовать имеющиеся возможности для урегулирования конфликта, который совершенно очевидно не нужен России, нас пытаются обвести вокруг пальца такими конгениальными идеями, как образование "общего государства" с "уже арменизированным" Нагорным Карабахом на собственной территории. На самом деле это означало бы создание второго независимого армянского государства.
      Прежде чем перейти непосредственно к Лиссабонскому саммиту ОБСЕ, я хотел бы поделиться своим пониманием миссии и роли этой организации, так как принимал участие на всех ее саммитах после развала Советского Союза. Еще в 1992 году этот международный орган назывался СБСЕ, то есть Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе. Его название изменилось в 1994 году. Слово "совещание" было заменено на "организацию". Я думаю, что это не просто смена слов или вывески. На наших глазах намечается эволюция, вызванная развалом социалистической системы, Советского Союза, благодаря чему появилась тенденция сменить совещательный характер решений этого органа на обязательный. Этот процесс только начался и еще не сформировался. Конечной целью этой эволюции должна стать обязательность решений ОБСЕ для всех ее членов. Это произойдет, когда организация выработает такую структуру и механизмы, которые позволяли бы ей добиваться выполнения принятых решений при соблюдении законных прав и интересов всех ее членов.
      Кстати, такая тенденция прослеживается и в ООН, которую советские дипломаты презрительно называли "говорильней". Биполярность мирового порядка, "мирное сосуществование социализма с капитализмом", советско-американское противостояние лишали этот орган действенности.
      Все решения ОБСЕ принимаются консенсусом. Представители 54 государств - членов ООН предварительно обсуждают и согласовывают все решения, голосуют за них и только после этого документы выносятся на рассмотрение глав государств, которые в торжественной обстановке утверждают эти решения.
      Лиссабонский саммит имел существенное отличие от всех предыдущих встреч глав государств ОБСЕ. Во-первых, еще до начала над ним витала тень грандиозного скандала, который мог бы не только сильно испортить настроения сильных мира сего, но и способствовать развалу самой организации. Провал этого саммита мог бы сорвать принятие целого ряда важных документов по безопасности в Европе, Договору ОВСЕ (обычные вооруженные силы в Европе), что, в свою очередь, оказало бы отрицательное влияние на
      планы по расширению НАТО, принятию известного флангового соглашения ОВСЕ, ставшего важной вехой между США и Россией.
      Второе - это то, что позволяет признать ОБСЕ уже не "совещанием", а организацией, способной иметь свою собственную волю, принимать серьезные решения, соблюдать законные права и интересы всех своих членов.
      Уже постфактум я вспоминаю о зачастивших в Баку эмиссарах из многих стран мира, спешивших к президенту Гейдару Алиеву с посланиями и рекомендациями, смысл которых сводился к одному: вести себя мирно на Лиссабонском саммите. В этих посланиях содержались также и угрозы. Нам прямо указывали на то, что Азербайджан может оказаться в политической изоляции, что еще больше усугубит наше и без того тяжелое положение. Нам предлагали пойти на компромисс, не обострять вопросов о нашей попранной территориальной целостности, сделать совместное с Арменией заявление о наших добрых намерениях, направленных на скорейшее урегулирование конфликта.
      Они объясняли свою позицию тем, что Армения, пользуясь правом вето, все равно не даст консенсуса на те формулировки в документах предстоящего саммита ОБСЕ, которых мы добиваемся, то есть признания нашей территориальной целостности, принадлежности Нагорного Карабаха Азербайджану.
      Думаю, что эти рекомендации давались вполне искренне, ибо никто не мог предположить, какой оборот примут события в Лиссабоне. Вполне могло бы случиться и так, что, обозлившись на несговорчивость Азербайджана, мешающего осуществлению их целей, главы государств действительно наказали бы нас, приняв какой-то документ, осуждающий действия азербайджанской делегации.
      Наши дипломатические усилия не давали ожидаемых результатов. Я смог выработать с представителем президента Армении Ж.Либа-ридьяном всего лишь текст совместного заявления с перечислением известных резолюций СБ ООН и некоторых успехов, достигнутых в рамках Минской группы. Это заявление ничего нового не содержало, но вместе с тем рассматривалось как возможный вариант для принятия в Лиссабоне.
      В рамках Минской группы также не удалось договориться по принципам урегулирования конфликта ввиду отказа армян согласиться с предложениями, сделанными сопредседателями - Россией и Финляндией. Эти предложения были доведены до приемлемого вида в Хельсинки усилиями азербайджанской делегации, возглавляемой Тофиком Зульфугаровым, нашим лучшим экспертом по карабахской проблеме, ныне министром иностранных дел Азербайджана.