Бывший моряк вскочил на сцену, оттолкнул Фейри в сторону, занял его место за стойкой и оглядел аудиторию. Большинство участников аукциона все еще лежали на полу, а семеро его сообщников прохаживались, помахивая пистолетами, по проходам.
      – Леди и джентльмены, прошу минуту внимания, – начал он. – Если будете следовать нашим указаниям, вам гарантирована полная безопасность. Прежде всего попрошу всех занять свои места.
      Никто не пошевелился, и тут же раздались выстрелы. Пули впились в потолок.
      – Я не люблю повторять одно и то же два раза!
      Присутствующие – миллиардеры, музейные работники, просто люди, чье имя у всех на слуху, – медленно подняли головы и огляделись. Затем неуверенно поднялись с пола и расселись по своим местам. От их былой уверенности в себе не осталось и следа. Большинство впервые оказалось в таком положении, и чувство беспомощности, страха и растерянности было отчетливо написано на их лицах.
      – Естественно, вы не понимаете, что здесь происходит. Сейчас все объясню. – Холодный взгляд и бесстрастный голос оратора совершенно не гармонировали с его широкой улыбкой. – Мы собираемся устроить собственный скромный аукцион. Да, кстати, если кому-то не захочется в нем участвовать, предупреждаю: входы заминированы. Одно прикосновение к двери, и все взлетят на воздух. Надеюсь на ваше благоразумие и э-э-э... сговорчивость.
      Все беспокойно заерзали и, словно в поисках опоры, взяли соседа за руку.
      – А теперь позвольте представиться. Можете называть меня мистером Джонсом. С этой минуты аукцион веду я. Правда, департамент по защите прав потребителей не удосужился выдать мне соответствующую лицензию, но, полагаю, в данной ситуации это не имеет особого значения.
      В зале царила гробовая тишина.
      – Для начала замечу, что лоты и их номера претерпели некоторые изменения. Один из моих помощников – назовем его мистер Смит – раздаст эти номера каждому из вас. Это и есть номера лотов.
      По-прежнему полное молчание.
      – Видите ли, леди и джентльмены, мы с вами примем участие в не совсем обычном аукционе. Нам, можно сказать, предстоит аукцион аукционов. На продажу тут выставлено нечто гораздо более ценное, чем произведения живописи. Лоты – это вы.
      Все были явно потрясены. Никто не сводил глаз с бандита.
      – Да-да, вы не ослышались. Каждый из вас и есть лот. Первоначальная продажная цена определена нами заблаговременно. Оплату следует производить по безналичному расчету, чеки должны быть здесь завтра не позднее полудня. Как только они будут получены, вы свободны. Платить может кто угодно – вы сами, ваши супруги, друзья.
      Он холодно оглядел присутствующих.
      – Если лот придется снять с торгов или чек не поступит в назначенное время, – он пожал плечами, – я вам не завидую. Все будут убиты. Правда, прошу не беспокоиться, смерть вам предстоит быстрая и безболезненная. Мы не садисты.
      Он знаком велел Фейри спуститься в зал.
      Тот не пошевелился.
      – Это... это неслыханно! – прошипел Фейри, выпрямляясь во весь рост. – Ничего себе аукцион! Пародия! Да это же просто выкуп!
      – Спускайтесь, иначе плохо будет! – отчеканил «мистер Джонс».
      Фейри посмотрел ему прямо в глаза и, встретившись с холодным безжалостным взглядом, понурился. Ему оставалось только повиноваться.
      – Благодарю вас, сэр. Вы двое, – «мистер Джонс» ткнул пальцем в Кензи и Арнольда, – тоже спускайтесь. Другая юная леди пусть остается на месте.
      Кензи и Арнольд стиснули Аннализе руку и, последовав за Фейри, встали у стены рядом с четырьмя рабочими склада в синих фартуках.
      – Мистер Смит, прошу вас раздать таблички с номерами. А вы, леди и джентльмены, можете тем временем обменяться мнениями, только прошу всех оставаться на своих местах.
      «Мистер Джонс» посмотрел на часы.
      – Аукцион, – объявил он, – начнется ровно через десять минут.
 
      Вестибюль здания «Бергли» походил в этот момент на командный пункт полиции. Металлические детекторы были убраны, повсюду сновали оперативники в форме и агенты в штатском. Прилегающие к зданию кварталы Мэдисон-авеню больше напоминали парковку большого полицейского участка.
      – Шеф, «скорая помощь» отправила десять автомобилей, – послышался чей-то голос.
      – Три группы захвата будут здесь с минуты на минуту, – доложил кто-то.
      – Шеф, – Чарли изо всех сил старался не сорваться на крик, – вы должны меня выслушать! Если за дело возьмутся ребята из группы захвата, «скорая» вам не понадобится. Заказывайте лучше фургоны для перевозки мяса. Еще раз повторяю, массовая операция тут не нужна!
      – Офицер Ферраро, – устало заговорил начальник полиции, – вы, если не ошибаюсь, служите в отделе по борьбе с хищениями произведений искусства. Чего это вдруг вы возомнили себя Рэмбо?
      – Сэр, там мой напарник. И моя девушка. Я смело могу рассчитывать на их помощь. Таким образом, нас уже трое.
      – Вы же сами говорили, что все входы заминированы.
      – Говорил. Но одному пробраться можно. Перед тем как вырубились камеры, я заметил наверху вентиляционный люк.
      – Ну и что?
      – Надеюсь, он свободен. – «А если нет, – договорил про себя Чарли, – можно прощаться с жизнью. Но все равно рисковать надо, другого выхода просто нет. Там Кензи».
      Кажется, в первый раз начальник полиции проявил интерес к его словам. Он задумчиво посмотрел на Чарли.
      – А почему, собственно, я на свой страх и риск должен посылать именно вас?
      – Потому что мне есть что терять.
      – Чушь! – Начальник полиции набрал в грудь побольше воздуха. – Личные мотивы в сторону. Как я могу быть уверен в том, что вы не пожертвуете всеми ради этих троих?
      – При всем моем к вам уважении, сэр, должен заметить, что в противном случае вы рискуете еще больше. Ваши парни свое дело сделают, в этом я не сомневаюсь. Но у вас на руках будет гора трупов.
      – Эй, шеф, – крикнул кто-то, – телевизионщики приехали!
      – Проклятие! А ведь мы специально перешли на запасную волну. Не иначе как кто-нибудь со «скорой» проболтался. Узнаю – уши отрежу!
      – Шеф! – не отставал от него Чарли.
      – Ладно, – вздохнул тот, – но слушайте меня внимательно, Ферраро. Я запрещаю любые действия, которые могут поставить под угрозу жизнь заложников. Вы не хуже моего знаете правила, по которым действуют в таких ситуациях. И, развязывая вам руки, я рискую собственной головой. Это вы понимаете?
      – Конечно, сэр. Благодарю вас, сэр. Но есть еще две просьбы.
      – Да?
      – Не выключайте отопления, однако распорядитесь убавить температуру. Иначе я там зажарюсь заживо.
      – Похоже, так оно и будет. Ладно. Что еще?
      – Они отобрали у Ханнеса микрофон и наушники, так что не пытайтесь связаться со мной. Как думаете, какой-нибудь старенький «уоки-токи» можно здесь отыскать?
      – Наверное.
      – И еще. Было бы неплохо, если бы вы время от времени передавали по той связи, что была у Ханнеса, какую-нибудь дезу. Тогда...
      – Договорились. – Начальник полиции просверлил Чарли взглядом. – Надеюсь, мне не придется об этом пожалеть, Ферраро.
      – Я надеюсь на то же, сэр. – Чарли одарил его обезоруживающей улыбкой. – Впрочем, посмотрите на это дело с другой стороны, сэр. Вам-то, собственно, что терять?
      – Всего лишь мэра, губернатора штата, двух бывших президентов и практически всех, чьи имена значатся в перечне четырехсот самых богатых людей мира. И это еще не все.
      – Понятно. – Чарли сдвинул брови. – Полуавтоматический пистолет найдется?
      – Только у охранника какого-нибудь магната.
      – Сойдет. Я беру его.
      Начальнику полиции это явно не понравилось. Он передал Чарли «уоки-токи».
      – Смотрите, Ферраро, не разочаруйте меня.
      – Постараюсь, сэр. И еще раз спа...
      – Обойдусь без ваших благодарностей. И живее, сейчас появятся федералы, и тогда можете забыть обо всех своих наполеоновских планах.
      – Иду, сэр.
      Начальник полиции пошел добывать ему оружие.
      – Знаете, Ферраро, я счет потерял всем законам, которые уже нарушил, так что с меня довольно. Теперь вы действуете на свой страх и риск. Единственное, что я могу для вас сделать, так это потянуть время. И то долго не обещаю.
      – Ясно, сэр. – Чарли засунул пистолет за пояс, «уоки-токи» в карман и, махнув на прощание рукой, бросился вверх по лестнице.
      Через две минуты, сбросив по дороге пиджак, галстук и рубашку, он встал на стул и принялся открывать крышку вентиляционного люка.
      «Ну, парень, давай. Пора. Говорить легко, дело делать надо».
      Он заглянул внутрь, прижал ладони к металлической поверхности и слегка пошевелил пальцами.
      Труба под его тяжестью подалась, и раздался громкий скрежет.
      «Надо быть предельно осторожным», – приказал себе Чарли, протискиваясь в трубу.
      Слегка приподняв голову, он пристально вгляделся вперед и осторожно пополз. Примерно через каждые пятнадцать футов в трубу через спайки проникала тонкая полоска света, прорезая полную темноту.
      «Вот каково быть в гробу, – подумал Чарли. – Если все кончится благополучно, перепишу завещание, пусть кремируют». Впрочем, он тут же передумал. Если в печи так же жарко, как здесь, лучше не стоит.
      «А, черт, чего это я о смерти задумался? Там, внизу, живые, и им нужна моя помощь».
      Действуя ладонями, локтями, коленями и извиваясь всем телом, Чарли пополз дальше.
 
      Объявленные десять минут подходили к концу. Со своего места, откуда был виден весь зал, Кензи физически ощущала нарастающий страх. Роберт с Диной и Карл Хайнц с Зандрой сидели в первом ряду. Роберт держал жену за руку, Карл Хайнц что-то шептал жене на ухо.
      И лишь «Инфанта» Веласкеса, казалось, презрительно поглядывала на простых смертных с их переживаниями. Интересно, сколько таких трагедий навидалась она на своем веку?
      Но вряд ли ей пришлось быть свидетельницей чего-нибудь подобного нынешнему.
 
      Десять минут истекли. Посовещавшись о чем-то со своими сообщниками, по-прежнему расхаживавшими между рядами, «мистер Джонс» вернулся на сцену.
      С его появлением температура в зале, казалось, поднялась еще на несколько делений. Страх, охвативший аудиторию, сделался осязаемым, подобно мрачной туче он плыл над головами людей, съежившихся в роскошных креслах.
      – Леди и джентльмены, – заговорил «мистер Джонс». – Тут у меня, – он вынул из кармана пачку бумаги и положил ее на кафедру, – стартовые цены, назначенные за каждого из вас. Должен признаться, выглядят они весьма впечатляюще.
      Он обежал глазами ряды кресел с таким же равнодушием, с каким фермер осматривает своих хорошо откормленных кур.
      – В прошлом деньги обеспечивали вам роскошь, но сегодня вы можете купить на них самое дорогое – собственную жизнь. Внимание! Сейчас я начну называть номера лотов, а вас прошу по одному выходить на сцену и занимать места рядом с картиной.
      Он на мгновение опустил взгляд и тут же поднял худощавое, обветренное лицо.
      – Лот номер один, – объявил «мистер Джонс». – Прошу сюда.
      Аукцион начался.
 
      Чарли продвигался с мучительной медлительностью. Но быстрее не получалось – он все время натыкался на какие-то преграды. Труба была слишком узкой, чтобы хотя бы подняться на колени, так что действовать приходилось по преимуществу локтями и ногами. Больше, чем на дюйм-другой, за один раз продвинуться никак не удавалось. К тому же жара буквально высасывала все силы. Он уже весь покрылся потом, руки и ноги онемели. Очень хотелось остановиться, да так и долежать до конца.
      «Нельзя! – прикрикнул он на себя. – Нельзя. Люди на меня рассчитывают. Кензи ждет...»
      Кензи!
      По щекам его стекали струи пота, глаза слезились.
      Чарли пополз дальше...
 
      – Лот номер один. Это ваш последний шанс.
      – Эй, попридержи-ка лошадей! – раздался скрипучий старческий голос.
      Все разом повернулись на своих местах и вытянули шеи, пытаясь понять, откуда он исходит.
      Где-то в середине зала, слева, медленно поднималась величественного вида дама лет восьмидесяти с пышными седыми волосами. На ней было старомодное длинное платье, расшитое стеклярусом, на шее – бриллиантовое колье.
      Опираясь на палку, она медленно пробиралась по своему ряду и, добравшись до прохода, горделиво и бесстрашно направилась к сцене. Один из близнецов-колумбийцев подскочил к ней, чтобы помочь взобраться.
      – Сама справлюсь, – отмахнулась она, угрожающе подняв палку. – Прочь отсюда!
      Колумбиец отошел в сторону, и дама сделала три шага наверх. Встав рядом с картиной, она упрямо выставила вперед подбородок и сверкнула пронзительно-голубыми глазами.
      – Милдред Дэвис? – осведомился «мистер Джонс».
      – Для тебя я миссис Дэвис, – процедила она.
      Он стиснул челюсти и полистал лежащие перед ним бумаги.
      – Так, миссис Эдгар Дэвис. Восемьдесят два года. Вдова. Живет в Вашингтоне, штат Коннектикут. Состояние оценивается в восемьсот пятьдесят миллионов долларов.
      – Читаешь «Форбс», стало быть? – презрительно ухмыльнулась миссис Дэвис. – Браво!
      Взоры всех присутствующих были устремлены на сцену.
      – Стартовая цена – пятьдесят миллионов. Кто будет платить?
      – Никто, – отрезала миссис Дэвис.
      Зал дружно вздохнул.
      – Извините, не понял?
      – Если плохо слышишь, мальчишка, прочисть уши. Я сказала – никто!
      – В таком случае вам ясно, что вас ждет?
      – Смерть? – рассмеялась миссис Дэвис. – Дурак ты дурак! Кто тебе сказал, будто я боюсь умирать? Доктора и так дали мне максимум восемь месяцев. Так что действуй. Стреляй. Только спасибо скажу!
      «Мистер Джонс» сделал знак одному из колумбийцев.
      – Подумайте еще раз, миссис Дэвис. Даю вам последний шанс.
      – А чего мне думать, гори ты в аду!
      Колумбиец лениво поднял свой «узи» и, не обращая ни малейшего внимания на раздающиеся в зале крики, нажал на спусковой крючок.
      Та-та-та... Старуха задергалась, как марионетка, у которой неожиданно оборвались ниточки, и рухнула на пол.
      Крики мгновенно умолкли, словно кто-то повернул выключатель. Все оцепенели.
      – Продано. – «Мистер Джонс» опустил молоток и, сделав паузу, огляделся. – Прошу всех отнестись к происходящему с полной серьезностью, – угрожающе проговорил он. – То есть если кому хочется последовать за миссис Джонс...
      Зал угрюмо промолчал.
      – Отлично, желающих не вижу. Лот номер два...
      В этот момент тишину разорвал чей-то пронзительный крик.

      Зандра побелела как мел. Глаза у нее выкатились из орбит, как у безумной, одной рукой она впилась в бедро Карлу Хайнцу, другой стиснула Дине ладонь. Ее скрутила судорога, и, лишь согнувшись пополам, она удержалась на месте.
      – Ребенок! – выдохнула Зандра. – Сделайте что-нибудь! О Господи... Хайнц! – Она подняла мгновенно покрывшееся потом лицо и со страхом посмотрела на мужа.
      – Тихо, тихо, все будет хорошо, – сказал Карл Хайнц, поднимаясь с места.
      – Сидеть! – прогремел со сцены «мистер Джонс».
      – У моей жены преждевременные роды, – упрямо сказал Карл Хайнц. – Ей немедленно нужно в больницу.
      – Все остаются на своих местах, – покачал головой «мистер Джонс».
      – Ради всего святого...
      – Сидеть! Или вы хотите последовать за миссис Дэвис?
      Карл Хайнц надменно сощурился и выпрямился. Не позволит он с собой обращаться, как с марионеткой! Вооруженные бандиты, расхаживающие по залу, убитая женщина, мучительно стонущая Зандра – все это приводило его в ярость.
      – У меня нет времени пререкаться с обслугой! – холодно заявил он и, подняв руку, ткнул пальцем в стойку. – Только не уверяйте меня, будто вы здесь командуете. Да у вас мозгов на это не хватит! Поговорите-ка лучше с тем, кто действительно устроил весь этот балаган. Может, он догадается, что мертвые мы вам не нужны!
      «Мистер Джонс» побагровел от ярости, но очередной вскрик Зандры помешал ему открыть рот.
      – Все хорошо, дорогая, – наклонился к ней Карл Хайнц, – все утрясется.
      Она печально покачала головой. На глазах у нее выступили слезы.
      Внезапно ее охватила крупная дрожь, и платье на коленях разом пропиталось кровью. Плохо дело. Началось кровотечение.
      Карл Хайнц с тревогой огляделся.
      Даже Дина, у которой никогда не было детей, сообразила, что у Зандры начинаются роды. Она стремительно вскочила на ноги.
      – Эй, вы там! – заревел «мистер Джонс».
      «Ах ты, ублюдок безмозглый!» – выругалась про себя Дина.
      – Если вы не позволите нам что-нибудь предпринять, – стараясь сдерживаться, сказала она, – эта дама истечет кровью. Вы этого хотите?
      «Мистер Джонс» молча смерил ее взглядом.
      Дина смело его встретила. Чего останавливаться на полпути, решила она. Если уж на то пошло, надо идти до конца.
      – Смотрите, если она умрет из-за вас, о выкупе можете забыть. Полагаю, то же касается и принца Карла Хайнца. И Голдсмитов тоже. То есть моего мужа и меня.
      Ее слова явно произвели впечатление. Зал заволновался.
      – По-моему, – добавила Дина с невыразимым презрением, – ваш мешок с деньгами усыхает с каждой минутой.
      «Мистер Джонс» несколько растерялся. Эта словесная дуэль явно не входила в его планы.
      «Да, эту публику голыми руками не возьмешь, – подумал он. – А уж блефует там эта женщина или нет, решать не мне».
      Дина заметила, как его глаза забегали в поисках кого-то, кто может дать...
      Совет?
      Нет, приказание.
      Она проследила за его взглядом, но это ничего не дало.
      – Вы думаете о том же, о чем и я? – шепотом спросила она Карла Хайнца.
      – Да, – кивнул он. – Тут их не восемь, где-то есть и девятый. И кто бы это ни был, он сидит среди нас.
      Пейджер «мистера Джонса» трижды пискнул.
      – Ну ладно, – буркнул он. – Перенесите ее в проход. Но она останется в зале. Как и все остальные.
 
      «В проход? – вздрогнула Кензи. – Они хотят положить Зандру в проходе? Кошмар какой-то. Так не рожают, особенно в таком состоянии. Этого просто нельзя допустить, чего бы это ни стоило!»
      Кензи сделала шаг вперед. В горле у нее пересохло, сердце бешено колотилось. В какой-то миг ей показалось, что, может, лучше не стоит. Но времени рассчитывать возможные последствия не было. На кону жизнь Зандры.
      – А может, перенести ее в склад, где хранятся картины? – предложила она. – Это не может помешать... – Кензи запнулась и мрачно закончила про себя: «тому, что вы задумали».
      – Ну что ж, – ухмыльнулся «мистер Джонс». – Хорошая мысль. И уж коль скоро вы ее высказали, сами и занимайтесь этим.
      «С наслаждением», – подумала Кензи и кинулась к проходу.
      – Принц и я ей поможем, – безапелляционным тоном заявила Дина. – Номера наших лотов остаются у моего мужа.
      Не дожидаясь ответа, Дина швырнула сумочку, в которой были номера лотов, на колени Роберту и сорвала с рук перчатки. Затем они с Карлом Хайнцем подошли к проходу, взяли Зандру под мышки, поставили ее на ноги и бережно повели к выходу.
      Кензи уже ждала их. Втроем они подняли Зандру на руки и понесли, как драгоценный хрупкий сосуд, сначала на сцену, а потом к двери в ее глубине.
      Оказавшись на складе, они отыскали свободное место и бережно опустили Зандру на пол. У нее тяжело вздымалась грудь. Карл Хайнц вынул из нагрудного кармана мобильный телефон и бумажник, отбросил их в сторону, сорвал с себя пиджак и аккуратно подложил Зандре под спину.
      – Не бойся, – повторял он, – все будет хорошо.
      Зандра подняла на него измученный взгляд и безнадежно покачала головой:
      – Не будет у меня ребенка.
      – Говорю тебе, успокойся. – Он крепко стиснул ей руку.
      Дина и Кензи, опустившись по обеим сторонам Зандры на колени, подтянули ей платье до пояса.
      «О Боже!» – ахнула Кензи.
      Кровотечение не прекратилось, а даже усилилось.
      – Срочно необходим врач, – твердо сказала Дина, поднимаясь на ноги.
      – Куда вы? – вскинулась Кензи.
      – Как куда? За врачом, естественно, – удивленно посмотрела на нее Дина.
 
      Софья вытащила из сумочки мобильный телефон, поспешно набрала номер клиники близ Аугсбурга и, тесно прижав трубку к уху, негромко проговорила:
      – Доктора Рантцау, пожалуйста. Это принцесса фон унд цу Энгельвейзен.
      Ливанец, стоявший неподалеку, грубо выругался и жестом велел ей немедленно отключиться, но Софья и глазом не повела.
      – Ваше высочество? – Доктор Рантцау подошел к телефону. – А я как раз собирался вам звонить. Чрезвычайно сожалею, но, похоже, ваш отец отходит. Только что от него ушел священник.
      Священник! Да кого сейчас интересует священник!
      – Герр Майндель с сыном там?..
      Только это и имеет значение в данный момент.
      – Да.
      – Скажите им, пусть не отлучаются ни на минуту.
      – Слушаю, ваше...
      Софья отключилась и сунула мобильный в сумку.
      «Если даже Зандра родит сию минуту, – размышляла она, – ребенок вряд ли выживет. А впрочем, не важно. Рядом не то что трех, одного законника нет».
      Она улыбнулась.
      Все складывается на редкость удачно...
 
      Голубые, красные, оранжевые огни от полицейских автомобилей и машин «скорой помощи», скрещиваясь в воздухе, упирались в стену аукционного дома «Бергли», расцвечивая его подобно настоящей иллюминации. Внутри полицейских кордонов было тесно от все новых машин «скорой помощи», ФБР, пожарных и военных автомобилей, доставивших группу захвата.
      Над Башнями хищными птицами кружили вертолеты, с которых велся прямой телевизионный репортаж о событиях.
      Зевак понабежало множество, и по всей стране люди прилипли к голубым экранам.
      Это был звездный час телевидения. На глазах у всех разворачивалась драма с заложниками, и заложниками являлись самые богатые, самые влиятельные, самые охраняемые люди на земле, которые доныне и жили-то, кажется, на другой планете, наслаждаясь всеми радостями жизни.
      Теперь они оказались лицом к лицу с жестокой действительностью.
      И миллионы следили за ними затаив дыхание.
      – Ну что, все еще продолжается? – пробормотал про себя Чарли.
      Сейчас он находился прямо над залом, в котором происходил аукцион. На первый взгляд все выглядело как обычно на очередных торгах.
      Но прямо под ним прошел какой-то тип, сжимая в каждой руке по пистолету.
      Теперь Чарли было видно все – всего бандитов восемь, включая того, что на возвышении. А рядом с ним – хорошо известный по многочисленным фотографиям седой мужчина за семьдесят. Чарли слегка повернул голову и прижал ухо к решетке.
      – Лот номер два. Маурицио Паоло Верони. Возраст – семьдесят три года. Дома и виллы в Барреджо, Комо, Риме, Пантелерии, Нью-Йорке, Париже и Лондоне. Промышленник. Общее состояние оценивается в шесть миллиардов долларов. Начальная цена пятьдесят миллионов...
      «О Господи, этого еще только не хватало! – Чарли передернуло. – Да они же торгуют людьми!»
      Он пополз вперед, стараясь двигаться быстрее. Хоть бы склад никто не охранял. Тогда через него и можно будет пробраться в зал.
      «Надо связаться с шефом, – подумал он. – Уж слишком тут много народа, по одному всех не выведешь. Это чистое самоубийство. А умирать пока не хочется».
 
      Федералы наседали на начальника полиции.
      – Свое дело вы сделали, дальше – наша работа, – настаивал шеф местного отделения ФБР. – Ясно?
      Как обычно, люди в штатском пытались взять дело в свои руки, не обращая внимания на других и всячески демонстрируя свое превосходство.
      «Но сейчас не до амбиций, – подумал начальник полиции. – Речь идет о жизни и смерти людей».
      – Остынь, приятель, – ощетинился он. – Начать с того, что там мой человек. И до тех пор, пока он не выйдет на связь, никаких действий.
      – И сколько же нам прикажешь ждать?
      – Сколько надо. Во-вторых, если я не получу распоряжения непосредственно от вашего директора, все будет по-моему. Так что лучше не болтайтесь под ногами. В-третьих, известно ли вам, сколько заложников являются личными друзьями президента? Если угодно, могу показать список. Попробуйте только предпринять что-либо без моего ведома – немедленно звоню в Белый дом. И тогда благодари судьбу, если тебя пошлют служить на Аляску или в Северную Дакоту!
      – Даю тебе пятнадцать минут! – отрубил фэбээровец. – Потом наш выход. Четверть часа, и ни секундой больше. – Он ткнул своим мясистым пальцем в грудь полицейскому.
      Тот перехватил на лету его руку и изо всех сил стиснул.
      – Эй, рехнулся, что ли?
      – И четвертое, – ледяным тоном закончил начальник полиции. – Будешь размахивать руками, шею сверну. Ясно?
      Он отпустил фэбээровца и, круто повернувшись, направился к группе захвата.
      «Наверное, я действительно рехнулся, – подумал он. – Как можно ставить на одного Ферраро?»
 
      – Знаете, мадам, моему терпению приходит конец. Как вы думаете, что мне мешает без промедления вас прикончить?
      – А то, – бесстрашно возразила Дина, – что я и мои друзья для вас слишком ценный товар. Почему бы вам не воспользоваться этой бибикалкой и не потолковать со своим шефом?
      «Мистер Джонс» рассвирепел.
      – Шеф здесь я! – пролаял он. – И сейчас вы в этом убедитесь. – Он поднял пистолет и прицелился в Дину.
      Она обмерла.
      Но в этот миг прощебетал пейджер.
      «Мистер Джонс» медленно и неохотно опустил дуло.
      «Выходит, мы с Хайнцем были правы! – торжествующе воскликнула про себя Дина. – Тот, кто дергает за ниточки, где-то здесь, в зале. Остается только найти его да вытащить на свет Божий».
      Но сначала другое.
      – По-моему, – заговорила она сильным, глубоким голосом, – я заметила среди присутствующих доктора Ирвинга Ландау, кардиолога. Вы здесь, доктор? Нам срочно нужна ваша помощь.
      В одиннадцатом ряду, справа, поднялся красивый седовласый мужчина.
      – Огромное спасибо, доктор. О – как они это называют? – о стартовой цене можете не беспокоиться, я возьму это на себя. – Она старалась не смотреть на Роберта, явно производящего в голове сложные подсчеты. – Кроме того, чтобы засвидетельствовать факт рождения ребенка, нам понадобятся три практикующих адвоката...
      – Нет! – вскочила на ноги Софья. – Ни за что нельзя...
      – Молчать! – прогремел оказавшийся рядом ливанец и поднял пистолет. – На место!
      – Эрвин, – зарыдала Софья, – ну сделай же что-нибудь!
      Эрвин схватил ее за руку и силой усадил в кресло.
      – Я говорю, сделай что-нибудь! – Софья стряхнула с себя его руку.
      – Я и сделал. Спас тебе жизнь.
      – Червяк! – метнула на него возмущенный взгляд Софья. – Жизнь мне, видите ли, спас. Смех, да и только!
      – По ряду обстоятельств, – продолжала Дина, – рождение этого ребенка должно произойти в присутствии трех юристов. Так что, прошу вас, если таковые имеются в зале, пойдемте со мной. Обо всем остальном можете не беспокоиться.