Ладно, потом дослушаю, решила Кензи. Что там дальше?
      «Привет, мышка. Это папа. Как ты там? Звоню, чтобы поздравить тебя с днем рождения...»
      Кензи остановила запись и наморщила лоб. Что это еще за день рождения?
      И тут она вспомнила. Отец прав.
      Сегодня ей исполнилось двадцать девять.
 
      – Автоответчик. Опять этот проклятый автоответчик! – ворчал про себя Чарли, возвращаясь за столик из автомата, откуда в очередной раз он пытался дозвониться до Кензи. – Ну сколько можно!
      Он плюхнулся на стул, налил себе пива и посмотрел на стайку длинноногих девиц, столпившихся у стойки.
      – Знаешь, чего бы мне хотелось?
      – Понятия не имею, – ответил Ханнес.
      – Прогуляться назад во времени. Точно. – Чарли решительно кивнул. – Как в «Машине времени». Или в «Воспоминаниях о будущем».
      – Зачем тебе это нужно? – Ханнес задумчиво отхлебнул пива.
      – Потому что тогда я бы смог разобраться с тем типом, который изобрел эту адскую машину. То есть я бы душу из него вытряс еще до того, как он додумался до этой штуковины.
      Чарли допил пиво и вытер рот рукавом.
      – Между прочим, так же следовало бы поступить и с изобретателем сигнализации от угона машин. Житья нет от этого визга. Что-что? – Не дождавшись ответа, Чарли продолжал: – Законная самооборона, так это называется. Любой суд присяжных в этой стране меня бы оправдал.
      Чарли сделал знак официантке.
      – А может, хватит? – попробовал остановить его Ханнес. – Уже поздно, да и выпили мы прилично.
      – Кто считает? В общем, последнюю, на дорожку. – Чарли посмотрел на официантку. – Еще две кружки. Да с прицепом. – Он перевел взгляд на Ханнеса: – Что вы там пьете, в Финляндии, «Абсолют»? Или это в Швеции?
      – Чарли, угомонись...
      – Да перестань ты причитать, словно сварливая жена. – Он прищурился. – Ты вроде собирался позвонить?
      – Да. – Ханнес поднялся и повернулся к официантке: – Мне только пива.
      – Две перцовки, – распорядился Чарли. – Ясно? Две.
      Огибая столики, Ханнес пошел к телефону. На оценивающие взгляды красивых женщин и по меньшей мере двух красивых мужчин он не обращал внимания. Порывшись в кармане, Ханнес выудил четвертак, бросил его в прорезь и набрал нужный номер.
      Позади послышалось шумное дыхание, и чья-то сильная рука легла на рычаг. Телефон выплюнул монеты обратно.
      Не выпуская из ладони трубку, Ханнес удивленно обернулся и встретил яростный взгляд Чарли.
      – Ах ты, ублюдок чертов!
      – Ты что это? – изумленно воззрился на него Ханнес.
      – Может, выйдем?
      – Да в чем дело? – Ханнес повесил наконец трубку.
      – В чем дело, спрашиваешь? – Чарли так и трясло от ярости. – А то сам не знаешь, подонок ты эдакий!
      – Честно говоря, нет, – спокойно ответил Ханнес. – Может, объяснишь все же?
      – Ты ведь ей звонил?
      – Ну и что?
      – А кому, думаешь, звонил я? – Чарли едва не кричал.
      В баре неожиданно стало тихо. От стойки, где они только что весело болтали о чем-то с девушками, отошли двое плотно сбитых мужчин.
      Ханнес почувствовал, что все смотрят на них.
      А Чарли ничего не замечал. Его трясло от бешенства, пламенный итальянский характер и эгоизм собственника давали о себе знать.
      – Неужели нельзя найти кого-нибудь другого? Или тащишься от того, что у приятеля девушку отбиваешь? Наверное, еще больше себя мужиком от этого чувствуешь?
      Наконец-то все стало на свои места.
      – Это ты о Кензи? А вы что, тоже встречаетесь?
      – А то ты не знал? – воинственно выпятил подбородок Чарли.
      – Вот именно, – спокойно ответил Ханнес. – Думал, что у вас уже давно все кончено. А чего же ты раньше молчал? – С этими словами он повернулся и пошел к выходу.
      Но в Чарли еще не иссяк боевой дух. Он схватил Ханнеса за плечо, развернул его и прижал к стене.
      – Ах ты, дерьмо паршивое, думаешь так просто от меня уйти?
      – А ну убери руки, – процедил Ханнес.
      Правый кулак Чарли уже описывал убийственную дугу, когда Ханнес перехватил его и изо всех сил стиснул запястье.
      – Как видишь, – спокойно сказал Ханнес, – мы работаем в разных весовых категориях. Так что давай-ка лучше присядем и потолкуем обо всем спокойно, как принято среди джентльменов.
      – Джентльменов! – Чарли яростно сплюнул. Глаза его горели. – Да что ты об этом понимаешь?
      – Не надо, – предупредил Ханнес, чувствуя, что Чарли готовится к очередному нападению. – Мне не хотелось бы делать тебе больно.
      – Мне? Больно? Не смеши.
      Тем не менее Чарли вдруг успокоился и, стряхнув руку Ханнеса, сделал шаг назад.
      – Я ухожу. Но поверь, – он прицелился в него дрожащим пальцем, – ты еще обо мне услышишь.
      С этими словами Чарли повернулся и, тяжело ступая, направился к выходу. Народ, столпившийся у стойки, расступился, давая ему путь.
      Когда он вышел, раздался общий вздох облегчения, и в баре воцарилась прежняя атмосфера. Двое мужчин – по виду это были явно вышибалы – вернулись к стойке. Кто-то рассмеялся.
      Ханнес тоже засобирался уходить. Он вернулся на место, бросил на столик несколько смятых купюр и направился к выходу.
      – Эй, приятель! – окликнул его один из вышибал.
      Ханнес вопросительно посмотрел на него.
      – Здорово ты пошел на перехват. Где научился?
      – Не твое дело. – Ханнес отвернулся.
      – Постой, постой.
      – Ну что еще?
      – Что за спешка? Дай ему время немного остыть. – Вышибала кивнул на дверь.
      – Все нормально. – Ханнес двинулся к выходу.
 
      Но это было слишком сильно сказано. Когда Ханнес, едва передвигая ноги, подошел к дому, где жила Кензи, его нос кровоточил, на лбу красовалась глубокая царапина, и вообще весь он сгибался от боли.
      Ханнес с трудом надавил на кнопку звонка.
      – Кто там? – послышался искаженный внутренней связью голос Кензи.
      – Ганс.
      – Может, попозже зайдешь? Я только что вернулась из Европы.
      – Ну пожалуйста... Мне... э-э... сама увидишь.
      Послышалась жужжание, и дверь отворилась. Поднявшись на несколько пролетов, Ханнес увидел Кензи: простоволосая, босая, в одной ночной рубашке, она перегибалась через перила и, едва увидев, с каким трудом он переползает со ступеньки на ступеньку, кинулась вниз.
      – О Господи! Кто это тебя так?
      – Помоги... подняться...
      Бережно поддерживая Ханнеса за талию, Кензи перевела его через порог, накинула цепочку на дверь и вопросительно посмотрела на него:
      – Так кто все же?
      – Зачем тебе...
      – То есть как это зачем? – возмутилась Кензи, прикладывая ладонь к опухшему глазу Ханнеса. – А впрочем, чего спрашивать, и так все ясно. Чарли поработал, верно?
      – Не будем об этом, – хрипло проговорил Ханнес.
      – Еще как будем. Но сначала пошли в ванную, раны тебе промою. Вид у тебя тот еще. Но потом, – Кензи строго посмотрела на него, – тебе придется кое-что объяснить.
 
      Будильник зазвонил в половине восьмого утра. Кензи слегка застонала и перевернулась на другой бок. Вставать решительно не хотелось. После того как ей чуть не половину ночи пришлось играть роль сестры милосердия, голова раскалывалась, тело было ватным.
      А тут еще разница во времени.
      «Старовата я становлюсь для таких дел», – уныло подумала Кензи.
      Она решила было позвонить на работу и сказаться больной, но потом передумала. И так уже два дня из-за Зандриной свадьбы пропустила, наверняка дел накопилось полно. А тут еще Зандры нет, их и без того невеликий штат сократился на треть. Арнольд удерживает крепость в одиночку. Нельзя всю тяжесть перекладывать на плечи одного человека.
      Кензи неохотно встала с кровати, быстро приняла душ и, как ни странно, успела на работу как раз вовремя.
      При ее появлении Арнольд повернулся на вращающемся стуле.
      – Хо-хо, кого мы видим! Блудная дочь возвратилась. Сейчас нам все расскажут об этой великой свадьбе! – Арнольд оборвал привычную игру и добавил: – Заодно грязь с себя смоешь.
      – Может, дождемся обеда? – слабо выговорила Кензи. – А то я едва держусь на ногах, а дел, наверное, до черта.
      – За обедом? Прекрасно. Я даже готов тебя угостить. Только обещай рассказать все.
      – Обещаю, обещаю. – Кензи бросила в кофе пару таблеток аспирина и принялась за работу.
      В четверть одиннадцатого заглянула Бэмби Паркер.
      – Привет, ребята!
      – Привет. – Арнольд не удосужился поднять головы.
      – Привет, – повернулась к ней Кензи.
      – Хорошо, что ты появилась, – сказала Бэмби. – Наш отдел кадров дал во вчерашней «Таймс» объявление о вакансии. На место Зандры. Претенденты уже ждут в приемной. Я бы и сама поговорила, но, понимаешь, у меня к парикмахеру назначено. Не выручишь?
      – Естественно. – Кензи широко улыбнулась, что далось ей нелегко. Со временем ее неприязнь к Бэмби только усилилась.
      – Отлично. Я знала, что могу на тебя рассчитывать.
      «А что мне остается?» – подумала Кензи.
      – Да, и еще.
      Кензи вопросительно посмотрела на Бэмби.
      – Там есть одна девица, на вид настоящая мымра, – предупредила она. – Не наш материал, если ты понимаешь, что я имею в виду. – Она со значением посмотрела на Кензи.
      Кензи кивнула и вновь с усилием выдавила из себя улыбку.
      – Впрочем, решение за тобой, – строго сказала Бэмби. – Можешь воспользоваться моим кабинетом.
      И стремительно упорхнула.
      – «Решение за тобой», – передразнил ее Арнольд. – «К парикмахеру назначено!»
      – Кончай, Арнольд, – устало бросила Кензи. – Дело серьезное.
      – Ясно, ясно, только смотри там, поосторожнее с мымрами. – Он расплылся в широкой улыбке. – Материал должен быть наш!
      Кензи принялась перебирать цветные фотографии и отложила несколько штук.
      – Слушай, а где наши экзаменационные экземпляры?
      – В сейфе. Сейчас принесу.
      Кензи прошла в кабинет Бэмби, дождалась, пока Арнольд принесет полотна, и позвонила в приемную.
      – Сколько их?
      – Восемь.
      «Вот тебе и обед», – подумала Кензи. Придется кормить Арнольда ужином.
      Собеседование началось.
      С виду первые семь претендентов производили вполне приятное впечатление – хорошо воспитаны, умны, язык подвешен, за плечами колледж или университет. Двое мужчин в дорогих строгих костюмах отличались и привлекательной внешностью. Все они раньше работали либо в аукционных домах, либо в музеях, и их резюме производили внушительное впечатление. Тем не менее Кензи была достаточно опытна, чтобы доверять только внешности или документам.
      Она предложила претендентам на выбор несколько фотографий и полотен. Все семеро ошиблись как минимум дважды, хотя вопросы были несложные. Уже плохо. А когда дело дошло до техники, в которой работают те или иные мастера, до особенностей их манеры письма – то и совсем беда.
      У Кензи голова пошла кругом. О Боже, неужели с такими придется работать? Да ведь на них ни в чем нельзя положиться! Безнадежны.
      Последнее, седьмое собеседование она закончила, как и все предыдущие: улыбка, короткое рукопожатие и на прощание: «Спасибо, что пришли. С вами свяжутся».
      «Чтобы подсластить пилюлю отказа», – чуть было не добавила Кензи.
      Она позвонила в приемную.
      – Кажется, там еще один?
      – Да. Посылать?
      – Давайте.
      Вскоре за дверью послышался сильный шум. Кензи вскочила и бросилась к порогу. Открыв дверь, она увидела, что по полу, собирая рассыпавшиеся книги, ползает какая-то женщина.
      – Извините, – пробормотала она, нервно поглядывая на Кензи.
      – Ну что за ерунда. Помочь?
      – Нет, нет, спасибо. – Женщина прикусила губу. – Вы ведь... мисс Тернер?
      «О Господи, только не это», – внутренне застонала Кензи.
      – Да, а?..
      – Меня вызвали на собеседование.
      Так вот что имела в виду Бэмби!
      – Что ж, заходите.
      Женщина, спотыкаясь, вошла в кабинет и положила книги на стул.
      Выглядела она, мягко говоря, как настоящая деревенщина. Среднего роста. Землистый цвет лица. Мышиного цвета волосы собраны сзади в пучок. Небольшие старомодные очки в стальной оправе. Никакой косметики.
      Платье в пятнах и к тому же размера на два больше, чем надо. Рукава кофты такие длинные, что видны только кончики пальцев.
      Ногти обкусаны до крови.
      Кензи стало жалко беднягу. Как бы ей помягче отказать?
      – Прошу. – Она указала ей на стул напротив и улыбнулась как можно приветливее. – Резюме, полагаю, при вас?
      – Что? Резюме? Ах ну да, конечно...
      Женщина порылась в старенькой сумке и извлекла на свет кучу смятых и несвежих на вид бумаг.
      – Извините, – жалко улыбнулась она, протягивая все Кензи.
      – Так, посмотрим, что тут у нас... – Улыбка застыла на губах у Кензи. – Стало быть, вы и есть...
      – Аннализа Барабино, – договорила посетительница.
      – Ясно, – слабо проговорила Кензи. Ну почему мистеру Споттсу пришло в голову хлопотать именно об этой дурнушке? Неужели нельзя было найти никого поинтереснее?
      Впрочем, резюме, несмотря на внешний вид, было превосходно, что и неудивительно – мистер Споттс встречную-поперечную рекомендовать не будет.
      На все вопросы Аннализа ответила с обезоруживающей легкостью. Глаз у нее оказался безошибочный, знания – энциклопедические.
      «Если бы еще, – с отчаянием подумала Кензи, – выглядела она не так, словно ее только что пыльным мешком ударили».
      – Гм, – пробормотала она, барабаня пальцами по столу.
      – Что-нибудь не так?
      Что-нибудь? Все не так.
      – Э-э, как бы это сказать... меня немного смущает ваш... облик.
      – Мой – что?
      – У меня есть идея. – Кензи схватила трубку и быстро набрала трехзначный номер. – Арнольд? SOS.
      – Что такое?
      – Элиза Дулитл вызывает профессора Хиггинса. – Кензи посмотрела на посетительницу с доброй улыбкой.
      – Ничего себе! Звучит довольно зловеще.
      – Не только звучит. Слушай, давай сделаем так. Обед мы все равно уже пропустили, так что, если поможешь, ужин за мной. Выбирай где.
      – Нюхом чую какую-то ловушку.
      – Ты ошибаешься, но что касается твоего нюха, то это именно то, что мне сейчас нужно. И поторопись. Иначе вернется Бэмби, и тогда...
      – Что же ты сразу не сказала? Бегу.
 
      Когда Аннализа и Арнольд вернулись три часа спустя, Кензи глазам своим не поверила. Вместо деревенщины она увидела роскошную молодую женщину в голубой юбке, блейзере и белой блузе. На шею был небрежно наброшен изящный шелковый шарф, волосы укорочены по моде, кожа на лице приобрела совершенно иной цвет. Даже старушечьи очки куда-то исчезли.
      – Вот это да! – только и выговорила Кензи.
      – Что-нибудь не так? – обеспокоенно спросила Аннализа.
      – Нет, нет, все так. Арнольд, ради всего святого, как это тебе удалось?
      – Ну, начали мы с главного. – Он с широкой улыбкой указал на целлофановые пакеты с маркой модного модельера. – Пришлось поторговаться. Три костюма, три блузы, четыре шарфа, туфли, и за все – можешь себе представить? – триста пятьдесят долларов. И ни центом больше.
      – Когда в следующий раз пойду в магазин, непременно возьму тебя с собой, – сказала Кензи.
      – Затем, – продолжал Арнольд, – парикмахерская. Ну, тут у меня старые связи, так что и платить не пришлось. То же самое и с косметикой – прошлись по первому этажу «Блумингдейла», где выставлены образцы. Потом маникюр – и вот вам пожалуйста!
      Арнольд победоносно улыбнулся.
      – А очки?
      – Оказывается, они ей нужны только для чтения. Тем не менее я заставил ее купить другую пару – в черепаховой оправе. А как тебе эти туфли на низких каблуках? Ничего, а? Словом, наш кадр.
      Как раз в этот момент в комнату вплыла Бэмби Паркер.
      – Привет, ребята? Чего это вы?
      – Познакомься с Аннализой Барабино, – сказала Кензи. – Мы взяли ее на место Зандры.
      Бэмби строго оглядела Аннализу и коротко кивнула: годится. Она повернулась к Кензи:
      – Слава Богу. Впрочем, я и так была уверена, что ту мымру ты не возьмешь.
 
      – Миз Тарна? – Голос в трубке был знаком по бесчисленным записям и множеству фильмов.
      Кензи почувствовала, как кожа у нее покрывается пупырышками. Этот тягучий восточноевропейский выговор нельзя было спутать ни с каким другим. На мгновение она лишилась дара речи.
      – Миз Тарна? – Голос зазвучал громче. – Вы меня слышите?
      – Д-да, – выдавила Кензи и, прикрыв мембрану ладонью, поспешно откашлялась. – Да, да, прекрасно вас слышу, – уже более уверенно повторила она.
      – Хорошо. А вас... вы меня узнает?
      – Э-э, полагаю, да. Это мисс По...
      – Стоп-стоп-стоп. Пошалуйста. Никода не назвайт меня по имени. Миз П. – вот и все. И никода не спрашивайт про мою карьер. Это есть ясно?
      – Как скажете, мэм.
      – Отлично. У меня есть несколько картин старый мастер, который надо оценить.
      – И когда бы вы желали встретиться?
      – Завтра, во второй половина дня. В три ровно.
      Кензи потянулась было к органайзеру, но тут же одернула себя: какого черта, в конце концов Лила Понс – последняя великая легенда экрана. С такими не каждый день встречаешься.
      – В три? Прекрасно.
      – В таком случай жду вас.
      – С нетерпением...
      Но Лила Понс уже повесила трубку.

Глава 47

Глава 48