Наутро все собрались в залитом светом зимнем саду, сплошь уставленном кадками с деревьями и увитом лианами. Три стеклянных стены комнаты выдавались вперед. Они были составлены из восьмигранников в форме необработанных алмазов. При ослепительном солнечном свете, в котором плясали мириарды снежинок, все в зимнем саду приобретало сапфировый оттенок.
      Бекки устроилась посредине, покачиваясь в плетеном кресле прошлого столетия.
      Лорд Розенкранц устроился рядом. Их разделял столик черного дерева на бамбуковых ножках, и чего только на нем не было – кофе, чай, сандвичи, бутылка шампанского в ведерке со льдом...
      Дина развернула свое кресло так, чтобы видеть происходящее снаружи и внутри.
      Нина и Шелдон, судя по их спортивным костюмам, только что вернулись. Шелдон поинтересовался, где Роберт.
      – Остался наверху, – вздохнула Дина и закатила глаза. – Сидит за компьютером, деньги зарабатывает.
      В дальнем углу, среди душистых, сгибающихся под тяжестью плодов апельсиновых деревьев, принц Карл Хайнц рассеянно перелистывал альбом акварелей, который только что отыскал в домашней библиотеке. Но его мысли были далеко.
      Принц незаметно оторвал взгляд от книги и посмотрел куда-то мимо Дины, туда, где сидела, лениво поигрывая гигантским, закрывающим почти все ее лицо тюльпаном, Зандра.
      От одного ее вида у Карла Хайнца перехватило горло. «Ну что я сижу здесь, как болван, – уговаривал он себя, – надо подойти к ней, заговорить...»
      Да вот только одно маленькое препятствие. Чуть дело доходило до Зандры, его знаменитое обаяние разом куда-то пропадало.
      «Проклятие, – выругался про себя Карл Хайнц, – веду себя, как младенец!»
      Но напрасно он клял себя. Совершенно напрасно.
      «Я богат, знатен, уверен в себе, – словно заклинание, твердил про себя Карл Хайнц. – Ну что еще мне нужно?»
      Так откуда же эта отвратительная слабость в желудке? Откуда этот гул в голове?
 
      Зандре тоже было явно не по себе, хотя с утра она успела прогуляться и поплавать в бассейне. Беда в том, что она просто не привыкла к безделью. С тех самых пор, как Зандра оказалась в Нью-Йорке, каждый день у нее был расписан буквально по минутам.
      Теперь появилась возможность отдохнуть – и что же?
      Она уже скучала по городской суете, по той беспокойной жизни, к которой привыкла, более того – полюбила.
      Поэтому здешний покой ей казался особенно раздражающим.
      Слегка повернув голову, Зандра увидела за стеклом роскошную лису. Она остановилась, внимательно посмотрела на Зандру и не спеша побежала дальше.
      Зандра рассеянно посмотрела ей вслед. Нет, нечего сидеть дома, подумала она.
      Может быть, прогулка верхом поможет хоть немного встряхнуться. Все, что угодно, только не это тупое ничегонеделание!
 
      – Словом, она завещала все свое состояние, – говорил лорд Розенкранц, – основанному им фонду, но потом выяснилось, что никакого фонда нет, понимаете? Он...
      – Ш-ш-ш. – Бекки прижала палец к губам.
      У нее была своя система раннего оповещения, которой позавидовал бы сам Пентагон. Выпрямившись, Бекки выглянула в окно.
      Так она и думала. Зандра, оставившая их несколько минут назад, решительным шагом направлялась к конюшне.
      Хорошо хоть Нина с Шелдоном вовремя поднялись наверх принять душ и переодеться.
      – Прошу прощения, дорогой, мне надо сделать пару деловых звонков, – сказала Бекки.
      – Точка, точка, запятая... – пропел лорд Розенкранц.
      Не обращая на него внимания, Бекки пересекла комнату и подошла к Карлу Хайнцу, который, казалось, был целиком поглощен изучением книги, и негромко его окликнула.
      Карл Хайнц поднял голову. Бекки вытянула руку, и, повернувшись в ту сторону, он увидел Зандру, уже полностью облаченную в костюм для верховой езды. Весь ее вид свидетельствовал о том, что не одежда красит женщину, а наоборот.
      – Наша красавица собралась покататься. Чего ждете? Надо действовать.
      Карл Хайнц кивнул, но не двинулся с места. Он словно прилип к креслу. Что-то его удерживало – что? Смущение? Соображения нравственности?
      – Ну, чего вы ждете? – слегка нахмурилась Бекки. – Нельзя упускать такую отличную возможность, Хайнц. Вперед!
      Видя, что он все еще колеблется, Бекки наклонилась, взяла у него альбом, закрыла, отложила в сторону и потянула его за обе руки.
      Карл Хайнц незаметно вздохнул. Да, в настойчивости этой женщине не откажешь.
      Тот, кто первым сказал, будто женщины – слабый пол, явно не был знаком с Бекки Пятой.
      – Ну же, действуйте! И не забывайте, что поставлено на карту. Если все миллиарды достанутся Софье и ее Эгберту...
      – Эрвину, – машинально поправил ее Карл Хайнц.
      – Не важно, – отрезала Бекки. – А теперь отправляйтесь! И – удачи вам. – Она слегка подтолкнула его к двери.
      На пороге Карл Хайнц оглянулся. Бекки стояла, облокотившись на ручку кресла, и не спускала с него глаз. Высокая, уверенная в себе, излучающая какую-то внутреннюю силу, она ассоциировалась у него с только что отлитым стальным клинком.
      Карл Хайнц болезненно поморщился и пошел наверх переодеваться для конной прогулки.
 
      – Для леди оседлали Аметистовую Мечту, – пояснил конюх, – это такая кобыла в яблоках. Далеко она еще не успела отъехать. На этом жеребце, – конюх щелкнул пальцами, – вы в два счета ее догоните.
      Черный как смоль аравиец, раздувая ноздри и мотая головой, нервно перебирал ногами.
      – Думаете, справитесь? – прищурился конюх.
      – Попробую, – улыбнулся Карл Хайнц.
      – А то миссис Бекки, знаете ли, не любит, когда с гостями что-нибудь случается.
      – Все будет нормально, – успокоил его Карл Хайнц. Он намотал вожжи на руку и, потрепав Алидала – так звали жеребца – по холке, что-то шепнул ему на ухо.
      Похоже, тот понял, во всяком случае, сразу успокоился и прижался мордой к щеке Карла Хайнца.
      – Вижу, вы умеете с ними обращаться, – восхищенно сказал конюх. – Это уж точно.
      Карл Хайнц улыбнулся, ловко вскочил в седло и, слегка хлестнув Алидала, выехал со двора.
      Алидал оказался в своей стихии. Сразу стало ясно, что препятствий для него не существовало, преодолевал он их с легкостью необыкновенной.
      День выдался – лучше не придумаешь: безоблачное небо, солнце, легкий морозец и ни малейшего ветерка. Заснеженные луга и огороженные пастбища незаметно перетекали в рощу.
      Взлетев на вершину холма, Карл Хайнц натянул вожжи. Вот и Зандра, совсем далеко.
      – Эй! – окликнул ее Карл Хайнц, приподнимаясь в стременах.
      Зандра остановилась и посмотрела назад, прикрывая глаза от солнца.
      Карл Хайнц помахал ей и, ослабив вожжи, пустил Алидала легким галопом.
      Не прошло и минуты, как он поравнялся с Зандрой.
      На морозе лицо у нее разгорелось, волосы, отливая бронзой, разлетелись по сторонам, и вся она сияла молодостью и красотой.
      «Господи, – подумал Карл Хайнц, – да сегодня она еще прекраснее, чем обычно, если только такое вообще возможно».
      – Ты не против, если я поеду рядом? – спросил он.
      – Ничуть. С чего бы мне быть против? – Она широко улыбнулась. – Только я совсем не надолго. Холодает, да и темнеть начнет через час-другой.
      Зандра отпустила вожжи, и Аметистовая Мечта послушно двинулась вперед. Карл Хайнц пристроился сбоку, удерживая Алидала, которому такая скорость была явно не по душе.
      – Тысячу лет не садилась в седло, – сказала Зандра. – Наверное, потому мне и дали эту смирную лошадку. Может быть даже, чересчур смирную.
      Карл Хайнц молча улыбнулся.
      Они спускались по склону холма. Вокруг стояла полная тишина, которую нарушал лишь хруст только что выпавшего снега под копытами. Где-то впереди чернели голубоватые сосны.
      Доехав до опушки, всадники остановились и обернулись назад.
      – Смотри, Хайнц! – воскликнула Зандра. – Прямо как на рождественской открытке.
      – Может, сойдем на землю, разомнемся? Да и лошади отдохнут, – предложил Карл Хайнц.
      – Отличная мысль! – Зандра спешилась, привязала кобылу к ближайшему стволу и двинулась вперед прямо по целине.
      – Смотри, ноги промочишь, – предупредил Карл Хайнц, привязывая Алидала.
      – Ну и что? – обернулась Зандра.
      – Так и воспаление легких запросто можно схватить.
      – Скажи еще, что с мокрыми волосами нельзя выходить на улицу, – усмехнулась Зандра. – Старушечьи басни! Ничего со мной не сделается. Вернемся, переоденусь в сухое, только и всего...
      Зандра наклонилась, набрала пригоршню снега и слепила снежок.
      – Хайнц!
      – Да?
      Снежок угодил ему прямо в грудь.
      – Ты что это? – угрожающе заворчал он.
      Зандра рассмеялась и набрала еще снега.
      – Слушай, хватит валять дурака!
      – Да не будь же ты старым ворчуном!
      Зандра швырнула в него очередной снежок. На сей раз ему удалось увернуться, хоть его и осыпало снежной пылью.
      – Последний раз предупреждаю...
      Зандра уже приготовилась к новому броску, но тут...
      ...в плечо ей врезался ответный снежок.
      – Ах вот ты как! – закричала она. – Ну что ж, держись!
      Зандра размахнулась и с силой пустила в противника, как из пращи, снежную бомбу, но тот уже был готов к атаке и стремительно пригнулся. Снаряд пролетел мимо.
      Атака Карла Хайнца оказалась удачнее – снежок угодил Зандре в бедро.
      – Ой! Ладно, Хайнц, хватит. Больно.
      Увидев, что он снова наклоняется, Зандра весело рассмеялась и бросилась бежать.
      Карл Хайнц все же швырнул снежок, но на сей раз промахнулся. Началась погоня.
      Прикинувшись испуганной, Зандра перекатилась через высокий сугроб, но он успел ухватить ее за пояс, и оба покатились вниз, визжа, как пятилетние дети.
      Зандра оказалась под ним.
      Она все никак не могла отдышаться, сердце у нее колотилось изо всех сил, а в голове появилась какая-то необыкновенная легкость. Зандра не отрываясь смотрела на принца.
      Он тоже не мог оторвать от нее глаз. Карлу Хайнцу вдруг сделалось жарко, сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди.
      Миг растянулся на целую вечность.
      Зандра остро ощущала близость сильного мускулистого тела, лазоревый блеск глаз, а более всего – неотвратимость соблазнительных губ, которые, казалось, были вылеплены для поцелуев.
      И он тоже ощущал ее тепло. На ресницах Зандры трепетали, словно крошечные алмазы, влажные снежинки, на носу виднелись крохотные веснушки, зеленые глаза мерцали загадочно, как у феи, а волосы отливали ярким рыжим пламенем, как на картинах прерафаэлитов.
      А миг все тянулся и тянулся.
      Но все же и ему пришел конец. Словно отгоняя наваждение, Карл Хайнц тряхнул головой и скатился с Зандры. В ладони он все еще сжимал забытый снежок и лишь теперь рассеянно отбросил его в сторону.
      Угодив в ствол, он вспугнул целую стайку птиц. Оба подняли голову и присмотрелись: пернатые, гомоня без умолку, описали большой круг и, построившись в правильный порядок, устремились вниз, к подножию холма.
      – Какие славные, правда? – протянула Зандра. – По-моему, они все без ума друг от друга.
      Опершись на локоть и загадочно улыбаясь, она повернулась к Карлу Хайнцу:
      – А тебе как кажется?
      Он решил, что настал удобный момент.
      – Мне кажется, что это я от тебя без ума, – негромко ответил он.
      Это было так неожиданно, что Зандра глупо захихикала и все никак не могла остановиться. Этого просто не может быть, думала она. Он, которого она знает чуть ли не с младенчества, признается ей в любви!
      Не иначе решил пошутить.
      Но если это шутка, отчего так горят глаза? И почему так хрипло звучит голос?
      Неужели не шутит? А если это всерьез?
      Зандра не сводила взгляда с Карла Хайнца.
      – Я понимаю, ты поражена, – продолжал он, – но знаешь, Зандра, я только о тебе и думаю. Честное слово. Стоит тебе появиться, как... все вокруг меняется, словно расцветает.
      – Говори, говори, – усмехнулась она, – а я послушаю.
      – Право, Зандра, – взмолился он, – я совсем не шучу.
      «Но это же безумие, – думала она. – Да, мы состоим с ним в родстве, правда, отдаленном, да, я знаю его уже неведомо сколько лет, и в то же время мы совсем не знаем друг друга! Неужели, – вдруг мелькнуло у нее в голове, – я сама подала ему знак? Да нет, не может быть...»
      Он наклонился и поцеловал ей руку. Зандра вздрогнула. Во рту у нее внезапно пересохло.
      – Хайнц, – запротестовала она, но из горла вырвались только какие-то невнятные звуки. Ей пришлось откашляться. – Хайнц! – На сей раз голос Зандры прозвучал ясно и решительно.
      – Милая Зандра, о если бы только знала, кто ты для меня.
      – Да как же не знать, Хайнц, – кузина.
      – О нет. – Он покачал головой и поцеловал ей кончики пальцев. – Гораздо, гораздо больше.
      Она пристально посмотрела на него.
      – Я хочу на тебе жениться. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
      – Как, как ты сказал? Жениться? – Зандра внезапно залилась смехом. – Милый, я даже пуговицы пришить не могу, а о стряпне уж и не говорю – наверняка дом подожгу.
      Карл Хайнц, казалось, ее не слышал.
      – Скажи, ну пожалуйста, скажи, что пойдешь со мной под венец! Позволь мне любить тебя, и лелеять, и чтить до самого смертного часа!
      «Вот черт, – подумала Зандра, – а ведь он не шутит! Все это слишком серьезно».
      – Э-э... ты должен извинить меня, Хайнц, – неуверенно начала Зандра, отнимая у него руку. – Это... как-то... Ну что тебе сказать... Видишь ли...
      Зандра остановилась и глубоко вздохнула.
      – Понимаешь, я пока еще просто не готова выйти замуж. Ни за тебя, ни за кого другого.
      – Выходит, ты меня не любишь?
      – О Господи, ну конечно же люблю! Разумеется, люблю. Но это не имеет значения. То есть я хочу сказать, из этого не следует, что мы должны пожениться.
      – Но почему? Потому что мы родственники?
      – Да. Нет. Вот черт, не знаю, как сказать. – Зандра нервно переплела пальцы. – Ты меня застал врасплох.
      – Если тебя беспокоят родственные узы – забудь. Я говорил с врачом, он прошелся по нашей генеалогии и сказал, что все в порядке, тут проблем нет.
      – Пусть так, – вздохнула Зандра, стараясь как можно точнее подбирать слова. – Пусть так, но мне нужно убедиться в собственных чувствах, чтобы никто из нас потом не пожалел.
      – Ну я-то уж точно не пожалею.
      У Зандры изменилось выражение лица, словно по нему пробежала какая-то легкая тень.
      – Боюсь, о себе я того же сказать не могу, – виновато улыбнулась Зандра. – Просто я не уверена, что люблю тебя настолько...
      Он промолчал.
      Зандра сжала губы и заставила себя продолжить:
      – Понимаешь, милый? Я люблю тебя, как брата. И вообще ты – чудо, и я завидую той, кто станет твоей женой. Счастливица! Но честное слово, я просто не уверена, смогу ли полюбить тебя так...
      Глаза у него затуманились, и губы искривились в печальной улыбке.
      «Ну вот, – внутренне содрогнулась Зандра, – все-таки я его обидела. А ведь меньше всего хотела!»
      – Я... Знаешь что, поехали назад. – Зандра вскочила на ноги и принялась отряхивать снег с куртки.
      Он машинально последовал за ней.
      – А если забыть про любовь? – хрипло проговорил Карл Хайнц, отводя взгляд в сторону.
      Зандра застыла на месте.
      – То есть как это?
      Карл Хайнц шумно вздохнул – казалось, кто-то наждаком прошелся по железу.
      – Ну как тебе сказать... пусть даже ты меня не любишь... Пожениться-то мы все равно можем.
      – Ну что ты такое говоришь, Хайнц! В этом же нет никакого смысла.
      – Но почему же?
      – Может, все же объяснишься?
      Он выдавил из себя слабую улыбку.
      – Наверняка ты знаешь о правилах наследования, принятых в роду Энгельвейзенов.
      – О Господи! – Зандра помертвела. – Неужели ты всерьез?
      Карл Хайнц ничего не ответил, продолжая жалко улыбаться.
      – Лицемер! Гнусный лицемер!
      Ну вот, слово вылетело.
      – И ты еще смеешь говорить о любви! Да ведь эта женитьба нужна тебе только для того, чтобы сохранить свои проклятые деньги! Попробуй сказать, что это не так!
      Карл Хайнц отшатнулся, как от удара.
      – Ну!
      Он по-прежнему молчал.
      – Все вы, богачи, такие! – Зандра яростно пнула ногой сугроб и, поскользнувшись, едва устояла.
      – Выслушай меня, Зандра!
      – А что я, по-твоему, делаю? И чего ты, собственно, ожидал? Что я упаду на колени, счастливая от того, что меня используют в качестве якоря во время бури?
      Гневно тряхнув головой, Зандра большими шагами пошла к опушке, где они оставили лошадей.
      – Зандра! – Карл Хайнц догнал ее и схватил за руку. – Да выслушай же меня, ради всего святого!
      Она круто обернулась и опалила его яростным взглядом.
      – Пусти! – Зандра безуспешно пыталась освободить руку. – Пусти, тебе говорю! Мне больше нечего добавить.
      – Слушай, я понимаю, что ты злишься... И все же позволь объяснить. Ты все поняла совершенно не так...
      – А по-моему, так. – Она просверлила его взглядом. – Ты настоящий ублюдок и только что это доказал.
      – Я люблю тебя, люблю, пойми же ты наконец! Черт с ним, с наследством, я бы и так сделал тебе предложение! Неужели непонятно?
      – Еще как понятно, – горько рассмеялась Зандра и ткнула пальцем в сторону леса. – Так же, как то, что в этих деревьях притаились эльфы, феи и тролли.
      Карл Хайнц глубоко вздохнул.
      – Хочешь верь, хочешь не верь, но ты – единственная женщина, которая мне нужна.
      – Действительно нужна? Прелестно! Надо думать, я ноги должна тебе целовать за такую честь?
      В ее голосе прозвучало такое презрение, что Карл Хайнц содрогнулся.
      – Так вот, забудь об этом! Между прочим, я тоже человек! И у меня тоже могут быть свои планы и намерения. Об этом ты не подумал?
      – Да я только о тебе и думаю, – искренне сказал Карл Хайнц.
      – Отлично! Так вот, я-то что получу от замужества, которое ты так щедро мне предложил?
      Карл Хайнц вздохнул:
      – Ты будешь одной из богатейших женщин в мире. У тебя будут деньги. Власть. Положение.
      – Да плевать мне на все это!
      «Ну вот, – грустно подумал он, – вот все и кончилось. А впрочем, этого можно было ожидать».
      Он чувствовал себя совершенно разбитым, униженным. Противным самому себе.
      Зандра брезгливо стряхнула его пальцы со своей руки. Он не сопротивлялся, ожидая, что в следующую минуту она вскочит на свою кобылу и умчится прочь.
      Но Зандра продолжала стоять на месте, зябко потирая ладони и рассеянно глядя куда-то вдаль, на покрытую снегом равнину.
      – Итак, вот в чем все дело, – задумчиво проговорила она. – Теперь все встало на свои места.
      – О чем ты? – искоса взглянул на нее Карл Хайнц.
      – А то, что Дина слишком уж настаивала, чтобы я поехала с ней. Ясно, вы сговорились, и Бекки тоже, наверное, не осталась в стороне. Точно. Святая троица! Ну конечно, надо было заманить меня именно сюда. – Она указала на видневшийся вдали особняк Бекки. – Иначе как бы мы могли остаться наедине?
      По выражению его лица Зандра поняла, что угадала.
      – Зандра... – начал Карл Хайнц.
      – Не надо, Хайнц, пожалуйста, не надо, все и так ясно, – оборвала его она.
      – Нет, позволь мне все же договорить. Насчет того, что все было подстроено, ты права. Но мои чувства к тебе...
      – Перестань! – На глаза у нее навернулись слезы.
      Карл Хайнц вздохнул и молча себя выругал. Как неловко все повернулось! Даже если постараться, хуже не придумаешь. А ведь, видит Бог, меньше всего он хотел ее обидеть.
      «Неужели мы всегда обречены причинять боль тем, кого любим?» – печально подумал он.
      – Зандра, – с трудом заговорил Карл Хайнц, – постарайся не судить меня слишком стро...
      Но она уже бежала к своей лошади, и минуту спустя Аметистовая Мечта галопом неслась по склону холма.
      А Карл Хайнц остался со своим Алидалом, безнадежно глядя вслед удаляющейся Зандре. Удаляющейся навсегда...

* * *

      Лорд Розенкранц потягивал шампанское, когда какое-то движение за окном привлекло его внимание. Это была Зандра, на полном скаку приближающаяся к конюшне.
      – Ого-го, – поцокал языком лорд. – Судя по ее виду, что-то там не заладилось.
      – Не заладилось? – Бекки мгновенно выпрямилась и посмотрела в ту же сторону. – Ну что ж, сейчас выясним. – Она решительно двинулась к двери.
      – Минуту! – Дина вскочила на ноги. – Позвольте мне.
      Бекки, поколебавшись, согласно кивнула:
      – Ладно, в конце концов вы ее знаете лучше всех нас.
      Глядя вслед Дине, лорд Розенкранц извлек из ведерка со льдом бутылку шампанского.
      – Похоже, – он иронически скривил губы, – оборонительные укрепления оказались прочнее, чем предполагалось. Шампанского, дорогая?

      – Зандра, милочка, – медовым голосом заговорила Дина, входя в раздевалку, – что-нибудь не так?
      – С чего ты решила? – Зандра яростно сбросила сапог. – Прекрасный уик-энд, – она пристально посмотрела на Дину, – не так ли?
      – Что-то не пойму тебя, милочка. – Дина слегка сдвинула брови.
      – Ладно, хватит. Представление закончено... – Зандра недоверчиво покачала головой. – Вы ведь все заранее расписали, признавайся!
      – Ты о чем это?
      – О моем браке на небесах, вот о чем! – яростно выпалила Зандра.
      – Ах вот оно что, – вздохнула Дина.
      Зандра освободила другую ногу и злобно пнула сапог.
      – Слушай, дорогая, – предложила Дина, – отчего бы нам не пойти в библиотеку и тихо-мирно обо всем поговорить?
      – И здесь сойдет! Нет, как ты только посмела? Ты кто такая? В сводницы нанялась?
      – Ну как можно так говорить, дорогая? – Дина прикинулась оскорбленной. – Не стоит так волноваться. Я ведь хотела как лучше. Вы с Карлом Хайнцем просто созданы друг для друга.
      – Интересно!
      – Ну конечно, вы будете прекрасной парой. Вы – словно две половинки одного целого. Я в этом уверена. Хайнцу по горло нужен сын. Иначе не видать ему наследства.
      – А мне? Что мне нужно?
      – Деньги, разумеется! Да ты же станешь одной из богатейших женщин на свете.
      – Слушай, Дина, – устало вздохнула Зандра, – тебе никогда не приходило в голову, что деньги – еще не все?
      – Ну как же, конечно, приходило. Но поверь мне, милочка, жить с деньгами лучше, чем без денег. Это я знаю по собственному опыту.
      – Но замужество, как тебе, возможно, известно, предполагает супружеские отношения, появление детей. И предполагает не одного ребенка, если родится девочка. Ему-то нужен сын!
      – Да знаю я.
      – И кстати, ты не задумывалась, что мне, возможно, вовсе не хочется спать с Хайнцем?
      – А кто говорит, что ты должна с ним спать?
      – У нас что, теперь аисты приносят детей? – воззрилась на нее Зандра.
      – Что ж, можно и так сказать, – улыбнулась Дина.
      Зандра ошеломленно покачала головой.
      – Но это же так просто, дорогая. Есть лазейка.
      Зандра по-прежнему не сводила взгляда с Дины.
      – Видишь ли, не знаю уж почему, но в семейном уставе Энгельвейзенов не говорится, что отцом ребенка должен быть именно принц. Может, все дело в том, что в старые времена жены боялись похаживать налево.
      Зандра промолчала.
      – Надо только, – продолжала Дина, – чтобы рождение ребенка засвидетельствовали три адвоката. А уж как и от кого он был зачат, дело темное! Короче, если тебе не хочется спать с Карлом Хайнцем, существует такая штука, как искусственное осеменение. Наука шагает вперед семимильными шагами.
      – Вижу, ты все предусмотрела, – негромко сказала Зандра.
      – Ну да. – Дина расплылась в улыбке. – А что в этом плохого?
      – Только упустила одну маленькую деталь.
      – Что именно, милочка? – насторожилась Дина.
      – Придется тебе подыскать другую кандидатуру, – отрезала Зандра. – Я в эти игры не играю. Так что не обессудь. Я свой живот на продажу не выставляю. И внаем тоже не сдаю.
      С этими словами Зандра вышла из раздевалки, изо всех сил хлопнув на прощание дверью.
 
      – Дорогая! – В дверь постучали.
      Зандра услышала голос Бекки.
      – Дорогая...
      «Черт, неужели даже раны зализать нельзя в одиночку! – сердито подумала Зандра. – Или я слишком многого требую?»
      – Пожалуйста, откройте.
      О Господи, как же Зандре хотелось, чтобы ее оставили в покое!
      Не тут-то было.
      Ладно, может, оно и к лучшему, решила Зандра. Покончим наконец с этим делом. Она поднялась с кресла и направилась к двери.
      – Злодейка! – шутливо погрозила ей пальцем Бекки. – А я уж начала волноваться. Можно войти?
      «Вы у себя дома», – чуть не сорвалось у Зандры, но в последний момент она одернула себя и молча отступила в сторону, пропуская Бекки в гостиную своих шикарных апартаментов.
      Бекки вплыла внутрь, закрыла за собой дверь и решительно повела Зандру к кушетке у камина.
      Усевшись, она огляделась так, словно впервые видела шторы из индийского набивного коленкора, большие картины в темных рамах, мягкие кресла, мебель орехового дерева.
      Одобрительно кивнув, Бекки сложила руки на коленях и сказала:
      – Неплохо. И все на вид такое английское, как вам кажется?
      – Пожалуй.
      – В городе я предпочитаю французский стиль, но здесь он неуместен. Иное дело – Англия. Только англичане умеют создать уют в загородном доме.
      Бекки склонила голову набок и остановила на Зандре свои знаменитые васильковые глаза.
      – Впрочем, я пришла поговорить с вами не об обстановке.
      – Так и я подумала. – Зандра твердо выдержала ее взгляд.
      – Дина сказала мне, что вы... как бы это получше выразиться... недовольны?
      – Да стоит ли об этом? – «Так, – подумала Зандра, – сначала Хайнц, затем Дина, а теперь вот Бекки. Целая команда объединилась против меня».
      – Это как-то связано с Хайнцем, не так ли?
      – Да. Он сделал мне предложение. Я его отклонила. Вот и все.
      – Жаль. Вы были бы чудесной парой и к тому же, честно говоря, сильно бы его выручили.
      – Выручила! Ну да, за этим вы меня сюда и заманили.
      Васильковые глаза Бекки затуманились.
      – Иногда приходится, – заметила она, – прибегать и к таким уловкам. И по-моему, сейчас как раз тот случай. Но мне вовсе не хотелось обижать вас, милочка. Извините, что так получилось.
      – Хорошо, забудем.
      – Вот и отлично. Теперь можно не ходить вокруг да около. Позвольте мне быть откровенной.
      – Разумеется.
      – Хайнц просил меня поговорить с вами – может, передумаете?
      – Насчет замужества?
      Бекки кивнула.
      – Сожалею, но ответ по-прежнему: нет.
      – А может, все же договоримся?
      – Увы.
      – Можно спросить почему?
      – Потому что я не хочу насиловать свои чувства.
      – Чувства! – усмехнулась Бекки. – Не будьте же такой упрямицей, милочка. Нельзя думать только о себе.
      – А если я не подумаю, то кто же? Хайнц? Дина? Вы?
      – Вы глупая, эгоистичная, неблагодарная девчонка, вот что я вам скажу!
      – Это я-то эгоистка? – вспыхнула Зандра. – А кто все это придумал? Нет, это вы с Диной и Хайнц – настоящие эгоисты! А теперь, дорогая, хочу попросить вас об одной услуге. В следующий раз, когда станете хлопотать о наследнике правителей Священной Римской империи, меня оставьте в покое.
      Зандра начала было подниматься, но Бекки ее удержала.
      – Мы еще не закончили.
      – Боюсь, нам не о чем больше говорить! – воинственно вздернула подбородок Зандра.
      – Глупышка! – Острые ногти Бекки впились Зандре в ладонь. – Чего вы так упрямитесь?
      Зандра промолчала. Спорить у нее не было ни малейшей охоты.
      – Разве люди так уж редко вступают в брак по расчету? – продолжала Бекки. – Кому-то нужен вид на жительство. Кто-то хочет получить налоговые льготы. Или просто укрыть свои сомнительные делишки за приличным фасадом. Мало ли какие могут быть причины!
      Зандра по-прежнему не открывала рта.
      – Все, что от вас требуется, – выйти за Хайнца и родить ему сына. А потом – воля ваша. Расходитесь. Живите в роскоши до конца дней своих...