Голдсмиты заняли лучшую, по мнению Нины Фейри, гостевую в Сидер-Хилле. Это была просторная комната окнами на север на втором этаже. Роскошной ее, впрочем, несмотря на размеры, назвать было нельзя. Скорее, подумала, поджав губы, Дина (тем временем миссис Прюитт справилась наконец с камином и, цокая каблуками по голому полу, вышла из комнаты), совсем наоборот: в ней было нечто уныло-пуританское, ханжеское, как бывает только в старых колониальных домах.
      Закутавшись в норковый мех, Дина с нарастающим раздражением оглядывала комнату, и повсюду вместо желанной роскоши ее глаз натыкался на безжалостную, неотвратимую целесообразность.
      Она обнаруживалась во всем. В покрытой лоскутным одеялом монашеской кровати. В стоящем у ее изножья массивном дубовом комоде. В скромном, без всяких украшений, шкафу. Даже в двух старинных креслах по обеим сторонам ночного столика, служившего, судя по наличию зеркала, одновременно и туалетным.
      Разнообразили эту унылую обстановку разве что два безыскусных портрета, мужской и женский. У обоих на лицах было написано скрытое недовольство; на ней – кружевной чепец, в руках молитвенник, он – в чем-то наподобие монашеской рясы.
      Повернувшись спиной к картинам, Дина протянула руки к камину в надежде хоть немного согреться. Радиаторов и батарей в комнатах не было. Неужели хозяева так привержены здоровому образу жизни, что отказались даже от центрального отопления?
      Вполне возможно!
      В комнате вновь появилась миссис Прюитт с последними двумя из шести чемоданов Дины.
      – Ну вот, теперь, кажется, все. – И домоправительница вышла, не дав Дине собраться с духом и спросить насчет отопления.
      Она зябко сунула руки под мышки и заглянула в соседнюю комнату. Роберту, похоже, на все наплевать – была бы крыша над головой. Сидит себе на жестком диване да перебирает разбросанные на столе бумаги и компьютерные распечатки. Занимается делом, деньги зарабатывает.
      Дина недовольно поджала губы. С этой стороны сочувствия явно не дождешься. Впрочем, она на него и не рассчитывает. По правде говоря, она никогда не могла понять, как это ее мужу удается оставаться равнодушным ко всему, кроме работы и секса. Или секса и работы.
      Почувствовав внезапный прилив раздражения, она принялась расхаживать по спальне. Надо хоть чем-то себя занять, может, хоть так согреешься. А то ведь с ума можно сойти.
      Дина неприязненно посмотрела на чемоданы.
      Нет, только не это. Возиться с вещами ей не хотелось, тем более что привезла она с собой одежды раз в шесть больше, чем мог бы вместить здешний шкаф.
      – И чем я заслужила такое? – простонала Дина. – Вот бы сейчас оказаться дома. Или где угодно, лишь бы в чистоте и тепле.
      Бессмысленные стенания, и она это прекрасно понимала.
      Ведь она сама с готовностью ухватилась за подвернувшуюся роль сводницы. Так нечего хныкать.
      «Поделом мне, – подумала Дина. – В следующий раз, прежде чем что-то делать, тысячу раз подумаю».
      За дверью послышалось какое-то царапанье.
      Ну вот, только этого не хватало. И так настроение паршивое, а тут еще кто-то ломится.
      Царапанье продолжалось.
      Устало прикрыв глаза, Дина рывком повернулась к двери вместе со стулом.
      – Ну, кто там еще?
      Дверь немного приоткрылась, и в образовавшемся зазоре возникло смеющееся лицо.
      – Устраиваешься? – весело спросила Зандра.
      Дверь распахнулась настежь, и в комнату, задрав хвост, ворвались две огромные псины. Кинувшись к Дине, они едва не сбили ее с ног.
      – На помощь! На помощь! – Защищаясь от яростно облизывающих ее собак, Дина подняла руку. – О Господи, Зандра, да убери ты куда-нибудь этих страшилищ! Они же сейчас меня покусают!
      – Ну что ты мелешь, – небрежно отмахнулась Зандра. – Это охотничьи псы. Они такие милые. Сторожа из них никакие... скорее укажут путь грабителям.
      – Да мне что за дело? От них воняет! Ненавижу собак!
      – Перестань. Это ретриверы, их все любят. Нет, ты только посмотри, они же явно в тебя влюбились!
      Словно в подтверждение этих слов кобель еще энергичнее принялся лизать Динины ноги.
      – Да сделай хоть что-нибудь! Он мне сейчас ступни откусит!
      – Сама виновата, не надо мех носить. Пожалела бы бедных норок.
      – Если ты сию минуту не освободишь меня от этих чудовищ, ей-богу, я звоню в полицию!
      – Ну ладно, ладно, не кипятись. Нашла из-за чего шум поднимать.
      Зандра ловко ухватилась за ошейники и оттащила собак.
      – Джордж! – прикрикнула она. – Сидеть! Сидеть, я кому говорю! И ты, Марта. Тихо!
      – Как, как? – Дина оторвала ладони от глаз и посмотрела на Зандру. – Я не ослышалась? Ты назвала их... Джорджем и Мартой?
      – А что тут такого? Чудесные зверушки! И почему это они тебе так не понравились?
      Убедившись, что собаки послушно устроились у ног Зандры, постукивая хвостом по полу и радостно повизгивая, Дина осторожно опустила руки.
      – О Боже!
      – Ну, что теперь не так?
      – Да ты только посмотри на меня! – Дина в отчаянии всплеснула руками. – Я же вся в шерсти. А это... это что? Слюна! Всю обслюнявили! А ведь это моя лучшая норка!
      – Да успокойся ты! Можно подумать, настал конец света. Выпусти пар.
      – Выпусти пар? – Дина вся так и тряслась от ярости. – Выпусти пар? Можно подумать, я только что из сауны!
      – Ну вообще-то здесь действительно прохладно. Так что с того? Кто тебе мешает умыться и переодеться?
      – Умыться? – с непередаваемым сарказмом повторила Дина. – Уж не хочешь ли ты сказать, что в этом доме есть вода? Горячая вода?
      – Вообще-то говоря, да.
      – Все равно. Ни за что не буду раздеваться в такой холод. Ты хоть представляешь, какая тут температура?
      – Во всяком случае, выше, чем в большинстве английских домов. И между прочим, я не зря советовала тебе прихватить одежду потеплее.
      – А то я не помню. – Дина ткнула пальцем в груду чемоданов. – Только куда вот Дарлин сунула эти чертовы свитера?
      – Ты что, даже еще не разложила вещи?
      – А что толку? Все равно их некуда вешать.
      Зандра быстро оглядела спальню.
      – Так, вот комод... а вот шкафы.
      – Да вижу я, вижу! – раздраженно отмахнулась Дина. – Просто не могу заставить себя копаться в этом барахле.
      – Знаешь что, дорогая, – Зандра схватила ближайший саквояж и легко швырнула его на кровать, – ты пока приведи себя в порядок, а я разложу вещи. Как тебе такое распределение обязанностей?
      – Не шутишь? – Дина изумленно воззрилась на Зандру. – Неужели правда?
      – Чего не сделаешь для подруги, хотя, по правде говоря, такого занудства я от тебя не ожидала.
      – Ты чудо! – В первый раз после того, как она переступила порог этого дома, Дина просветлела. – Ну что ж, пожалуй, действительно надо почистить перышки. – Она задумчиво почмокала губами. – Но сначала я позвоню. – Дина бросила взгляд на Роберта. – Вот черт, прилип к своему мобильнику.
      – А чем плох этот? – Зандра кивнула в сторону древнего аппарата, стоявшего на столике у кровати.
      – Нет, нет! – испугалась Дина.
      Ей совершенно не хотелось, чтобы Зандра стала свидетельницей разговора, после которого останется только произвести простое арифметическое действие. Нельзя, чтобы она догадалась о том, что они с Бекки задумали. Такой шум поднимется... Не говоря уж о том, что и их дружбе, вполне возможно, придет конец. Эта мысль раньше ей в голову не приходила.
      Хотя, подумала Дина, теперь уже поздно отступать. Прежде надо было думать.
      – Спущусь, – сказала она вслух, – может, в кухне есть телефон. К тому же там, должно быть, самое теплое место в доме.
      И она стремительно вылетела из комнаты, ругая себя на чем свет за то, что ввязалась в эту историю.
 
      Изящно откинувшись на спинку кушетки, Бекки увлеченно говорила о чем-то с Карлом Хайнцем. Лорд Розенкранц орудовал пультом дистанционного управления, дирижируя оркестром «Ла Скала».
      Появился дворецкий. Он пересек гостиную на негнущихся ногах и подал хозяйке поднос с телефонной трубкой. Лорд Розенкранц приглушил звук.
      – Прошу прощения, мадам, – деликатно откашлялся дворецкий. – Миссис Голдсмит на проводе.
      Лорд Розенкранц посмотрел на Бекки поверх очков и понимающе протянул:
      – Та-ак, смотрю, заговор входит в новую фазу.
      – Будете говорить, мадам? Или сказать, что вы не можете подойти?
      – Буду, буду. – Бекки потянулась к трубке. – Благодарю вас, Мамфорд. Можете быть свободны.
      Бекки вытянула антенну, ткнула в какую-то кнопку и прижала трубку к уху:
      – Дина?
      – Я, – раздался напряженный голос.
      – Ну как вы там, надеюсь, все в порядке?
      – Э-э... не совсем.
      Бекки перестала улыбаться. На такой ответ она явно не рассчитывала. Да и голос Дины ей не понравился.
      – А что такое? – участливо спросила она.
      Наступило молчание.
      – Ага, понимаю, вам неловко говорить. Верно?
      – Да.
      – Насколько я понимаю, вы звоните от Фейри. – Это было скорее утверждение, нежели вопрос.
      – От них, от кого же еще! – Интонация, с какой были сказаны эти слова, и тяжелый вздох говорили сами за себя.
      – Хорошо. В таком случае сыграем в небольшую игру. Можете в одном ключевом слове передать суть проблемы? А уж дальше я сама все пойму.
      Наступила короткая пауза. Бекки так и видела, как Дина настороженно оглядывается, не подслушивает ли ее кто-нибудь.
      – Холодно, – прошептала наконец Дина.
      – Естественно, холодно, – рассмеялась Бекки. – Сейчас ведь зима.
      – В доме!
      – То есть вы имеете в виду, что у них не работают батареи?
      – Хуже.
      – Как это хуже? – На лице Бекки отразилось неподдельное изумление. – Уж не хотите ли вы сказать, что у них нет центрального отопления?
      – Вот именно.
      – Невероятно! Бедняжка. Поверьте, я и понятия не имела. Надо что-то делать. То есть я должна что-то сделать.
      – Это было бы очень любезно с вашей стороны.
      – Да ну, что за ерунда. У меня здесь полно свободного места и, поверьте, достаточно тепло. Так. Сейчас подумаем, как вам сюда перебраться. Но надо соблюдать осторожность.
      Дина выжидательно молчала.
      – Вы уже разложили вещи?
      – Только начала, в любой момент могу...
      – Нет, нет, даже и не думайте. Нельзя, чтобы Зандра и ваши хозяева хоть что-то заподозрили. Пусть все идет своими чередом. Ведите себя так, будто все нормально. Сумеете?
      – Да.
      – Ну тогда и беспокоиться больше не о чем. Все остальное я возьму на себя.
      И Бекки положила трубку.
      – Я не ослышался, вы действительно собираетесь пригласить сюда Голдсмитов? – спросил лорд Розенкранц.
      – Да.
      – А стоит ли?
      – Может быть, и не стоит, – Бекки пожала плечами. – Но у меня просто нет выбора. Чувствую, бедняжка Дина совершенно изнемогает. Ничего удивительного. В своем стремлении к естественности во всем Фейри явно зашли слишком далеко. Мало сейчас болезней, непременно надо еще и что-нибудь из восемнадцатого века подхватить. Бред какой-то!
      – Неужели у них и лекарств в доме никаких? – поразился Карл Хайнц.
      – Только в том случае, если Нина Фейри делает очередную подтяжку, – беззаботно откликнулся лорд Розенкранц.
      – Ладно, хватит, – сказала Бекки и звонком вызвала дворецкого.
      Мамфорд немедленно появился на пороге.
      – Мадам?
      – Мамфорд, у нас будут еще гости. Проследите, чтобы все было подготовлено.
      – Слушаю, мадам. Будут какие-нибудь особые пожелания?
      – Пожалуй. Супружескую пару мы поместим в «Туаль». Там, если не ошибаюсь, две спальни, гостиная, две ванные комнаты.
      «И к тому же, – про себя добавила Бекки, – пусть Голдсмиты живут как можно дальше от меня».
      – Что же касается дамы, то она разместится в «Маковке».
      «А это, – продолжала рассуждать сама с собой Бекки, – рядом с Карлом Хайнцем, но все-таки не настолько, чтобы бросаться в глаза. К тому же это самое английское из всех помещений – большая кровать, георгианская мебель, картины английских художников и все прочее».
      – Немедленно займусь этим, мадам, – сказал Мамфорд.
 
      Дина отпустила шофера, так что ничего не оставалось, кроме как всем погрузиться в хозяйский микроавтобус.
      Но теперь пассажиры совершенно преобразились.
      На Шелдоне был классический однобортный блейзер с медными пуговицами, фланелевые брюки и темный шерстяной свитер с высоким воротом.
      На Нине – черный жакет, юбка из шотландки и черные чулки.
      На Роберте – один из его многочисленных и совершенно одинаковых строгих костюмов в полоску.
      Зандра надела свободные угольно-черные брюки, свитер в крупную клетку и темные башмаки. Драгоценностей на ней не было, но и без них она выглядела ослепительно.
      Что же касается Дины, то сейчас это была не женщина, а голубая рапсодия. На шее, пальцах, в ушах у нее красовались сапфиры.
      Поездка заняла восемнадцать минут. Безлунная ночь была темна, хоть глаз выколи – в городе таких не бывает.
      Но дом Бекки ярко светился всеми окнами – Зандре он показался похожим на прогулочное судно, правда, вокруг расстилалась не вода, а холмистая местность.
      Едва Шелдон притормозил у дома, как Дина выскочила из машины и взлетела вверх по ступенькам, ведущим к входу. Дверь перед ней открылась, как по волшебству, и ночь наполнилась желтоватым светом, звуками Брамса и взрывами отдаленного смеха.
      Дина обернулась, нетерпеливо махнула рукой – мол, что вы там копаетесь, – сделала шаг и... на ее пути встал охранник.
      – Ой! – Дина прижала руки к груди и испуганно подалась назад.
      В тот же момент послышался густой мужской голос:
      – Да позвольте же даме войти, а то она в сосульку превратится.
      Лорд Розенкранц подал Дине руку.
      – И никаких дурацких досмотров! – погрозил он пальцем охраннику.
      Впрочем, Дина не обратила на эту заминку внимания. Она была слишком поглощена разглядыванием шикарного вестибюля, лестницы, по обеим сторонам которой стены были сплошь увешаны картинами; огромной голландской люстры над головой.
      – Позвольте вам помочь, мадам? – предложил дворецкий.
      Дина передала ему свою пелерину. Дворецкий аккуратно сложил ее и кивком подозвал миниатюрную горничную.
      В вестибюле появились Нина, Зандра, Шелдон и Роберт. Дворецкий по очереди помог им раздеться, и горничная, сгибаясь под тяжестью одежды, поспешила к гардеробу.
      – Благодарю вас, Мамфорд, – сказал лорд Розенкранц. – Если не возражаете, я сам покажу дорогу нашим гостям.
      – Как прикажете, милорд.
      Лорд Розенкранц вытянул руку – сейчас он походил на школьного учителя – и повел своих подопечных в гостиную.
      Первой, жадно оглядываясь по сторонам, шла Дина. От ее приметливого взгляда ничего не ускользало. Вся обстановка отличалась таким вкусом, все вокруг выглядело так к месту, что ей казалось, будто она очутилась на сцене, где актеры, застыв в нужных позах, только и ждут открытия занавеса. Бекки сидела на кушетке, поджав под себя ноги. Принц Карл Хайнц с бокалом в руке стоял, облокотившись на камин, – и вот занавес поднялся, и сцена ожила.
      Карл Хайнц поймал взгляд Дины и что-то неслышно сказал Бекки.
      Та живо обернулась, изобразила на лице радостную улыбку и, соскочив с кушетки, босая, как была – чистая Грета Гарбо, стремительно пошла навстречу гостям.
      – Chеrie! – Они с Диной слегка коснулись друг друга щеками. – Как я рада, что вы ко мне вырвались! Как дела?
      Не дав Дине ответить, Бекки заглянула ей через плечо, и ее глаза расширились от притворного изумления.
      – Зандра! – воскликнула она. – Вот это сюрприз! Вы тоже гостите у Фейри? Потрясающе!
      И не успела Зандра опомниться, как ее втянули в гостиную, где она внезапно лицом к лицу столкнулась с НИМ!
      О Господи! Кузен Карл Хайнц смотрел на нее так пристально, что Зандра почувствовала, как жаркая волна заливает ее с ног до головы.
      – Зандра! – Он шагнул вперед и крепко обнял девушку.
      Жест был совершенно братский, и тем не менее Зандра вздрогнула, чувствуя, как у нее отвердевают соски и слабеют ноги. Она поспешно отстранилась и глубоко вздохнула.
      – Хайнц! – Голос явно отказывался ей повиноваться.
      – Что-то в последнее время мы стали часто пересекаться, – улыбнулся он.
      – Верно. Вот уж кого не ожидала здесь встретить! – Она повернулась к Дине: – А ты?
      – Ваше высочество, – не обращая на нее внимания, пропела Дина.
      Карл Хайнц с трудом оторвал взгляд от Зандры и склонился над Дининой рукой.
      – Миссис Голдсмит!
      – К чему эти формальности? Называйте меня, как все, просто Диной.
      – Только если вы перестанете величать меня «вашим высочеством», – любезно откликнулся Карл Хайнц. – Вы и не представляете, до чего мне надоело слышать это обращение. «Хайнц» куда симпатичнее.
      У Дины только что колени не подогнулись.
      – Пойду включу музыку, – сказал лорд Розенкранц.
      Вслед за Диной и Зандрой в гостиную вошли Шелдон с Ниной, и беседа возобновилась.
      – Смотри-ка, Шелдон, – воскликнула Нина, – Стаббс! Вон там...
      – Извини, дорогая, но это Маршалл. Бен Маршалл. У него чудесно получались лошади.
      – Мамфорд, спросите у гостей, кто что будет пить.
      – Слушаю, мадам.
      – Никто не возражает, если я закурю? – Роберт уже вытаскивал из кармана сигару.
      – О Господи, до чего же здесь уютно и тепло, – проворковала Дина и, оставив Карла Хайнца и Зандру наедине, направилась к камину.
      – Хорошо как, а? – сказал лорд Розенкранц, прислушиваясь к последним аккордам струнного квартета Брамса.
      – «Бурбон», и чем выдержаннее, тем лучше. Двойной, – отрывисто бросил Роберт.
      – Мне белого вина, – сказала Нина, – а мужу скотч со льдом.
      – Прекрасно. И не забудьте про шампанское, Мамфорд. По-моему, у нас «Вдова Клико» охлаждается.
      – Слушаю, мадам.
      – Смотрите, какая чудесная вещица. – Шелдон склонился над изящной статуэткой, стоявшей посреди стола.
      – Смахивает на Марти Фелдман, – хохотнул Роберт, выпуская густую струю голубого дыма.
      – Или на Эстелл Винвуд, – подхватила Нина Фейри.
      – Что-что? – уставился на нее Роберт. – На кого?
      – Это английская актриса, – пояснил лорд Розенкранц. – В основном выступает на театральной сцене, но и в паре фильмов снималась. Играет характерные роли.
      – Правда? И ничего девчонка?
      – Да как сказать, если вам по вкусу Марти Фельдман, то, пожалуй, да, – ухмыльнулся лорд Розенкранц, который с кем угодно мог найти общий язык.
      Все рассмеялись.
      И только Зандра с Карлом Хайнцем за все это время не проронили ни слова, будто замкнувшись в мирке, где места хватало лишь для двоих.
      «Вот черт! – выругалась про себя Зандра. – Что это со мной? Веду себя, точно школьница на первом свидании».
      – Ну что ж, вот и Мамфорд. Располагайтесь поудобнее. – Бекки широким жестом обвела гостиную. – Хасинта сейчас принесет закуски.
      Все двинулись к камину, то есть все, за исключением Зандры и Карла Хайнца, которые, казалось, не услышали призыва хозяйки.
      – Эй! – Бекки слегка потянула обоих за руки.
      Те виновато подняли головы и проследовали за остальными.
 
      Большая столовая сияла огнями. Весело потрескивали в камине дрова, в канделябрах металось пламя свечей, будто оживляя изображенные на китайских обоях XVIII века деревеньки, пагоды, скалистые острова.
      Длинный чиппендейловский стол напоминал темное озеро, на поверхности которого отражались китайский фарфор, многочисленные приборы, вазы с цветами из оранжереи. В хрустальных кубках колыхалось красное, как рубин, вино.
      Бекки была в своей стихии. Она любила и умела руководить застольем, поддерживая беседу и придирчиво наблюдая за сменой блюд.
      – Секрет этого вина, – она подняла свой бокал, – состоит в том, что мы выдерживаем его исключительно в бочонках из французского дуба. Это и придает ему неповторимый букет, напоминающий бордо.
      И дальше:
      – Скажите, дорогой, – кивок в сторону Роберта, – и зачем это вам понадобилось громоздить столько магазинов на таком тесном пространстве в Сент-Луисе?
      И в продолжение:
      – Среди нас совершенно замечательная наездница. Нет, нет, дорогая, не скромничайте, – повернулась она к Нине Фейри, – расскажите-ка лучше, как вам это удалось.
      И наконец:
      – Жаль, что все здесь пропадает впустую. Просто позор. Как подумаешь... Такая конюшня... бассейн, корты, ипподром... Не говоря уже о доме – настоящая махина, просто стадион. И что же? Право, порой я подумываю даже, не продать ли все это хозяйство.
      – Продать! – изумленно воскликнула Нина. – Такую красоту!
      – Шучу, шучу, – улыбнулась Бекки. – Я ведь так привязана к этому дому. Столько воспоминаний с ним связано. И все равно иногда чувствуешь себя здесь такой одинокой.
      – Одинокой? А я-то думала, вы дорожите одиночеством, – заметила Дина.
      – Это правда. Да и кому не хочется время от времени побыть одному? Однако не забывайте, большую часть жизни я провела в замужестве.
      Никто не нашелся что сказать. Беседа явно начала принимать опасное направление.
      – Наверное, все обернулось бы иначе, если бы у меня были дети, – мечтательно сказала Бекки. – Да, чего не хватает этому дому, так это детей. Тогда бы он по-настоящему ожил.
      Мамфорд, курсировавший вокруг стола, незаметно наполнял опустевшие бокалы.
      – И знаете чего мне еще не хватает?
      В глазах Бекки появилось отрешенное выражение. Она подняла голову, и тень от ее профиля, столь напоминающего черты Нефертити, легла на канделябр.
      – Старомодных домашних посиделок, – сказала она. – Зандра и Хайнц меня поймут.
      – Кажется, последний раз нечто в этом роде было в Четворте, – откликнулась Зандра. – Только с тех пор много лет прошло.
      – Да, – кивнула Бекки. – Нас тоже туда приглашали, но тут внезапно скончался мой бедный Хоакин...
      Мамфорд подлил ей вина.
      – Спасибо.
      Бекки подняла бокал, и глаза у нее внезапно загорелись.
      – Знаю! – воскликнула она, словно эта мысль только что пришла ей в голову. – Вы все должны остаться у меня на уик-энд!