- Ну, - пробормотал Луис, - не знаю...
      Он задумался. Синь наблюдала.
      - Когда я сломал колено, и мне пришлось отлеживаться, - выговорил он, я решил, что без восторга нет смысла жить.
      - Благодати? - помолчав, переспросила Синь сухо.
      - Нет. Благодать - это форма виртуальной нереальности. Я сказал восторга. На борту я не знал его. Испытывал только здесь. Иногда. Мгновения безоговорочного бытия. Восторг.
      Синь вздохнула.
      - Заслуженного.
      - О да.
      Они еще немного посидели молча. Южный ветер подул, и стих, и задул снова, принося запах мокрой земли и цветущей фасоли.
      - Когда я стану бабкой, мне говорят,
      Я пройду под небесами
      Мира иного, - прошептал Луис.
      - Ох, - выдавила Синь, и запнулась в полувздохе-полувсхлипе.
      Луис взял ее за руку.
      - Алехо пошел с мальчишками на рыбалку, вверх по ручью, - пробормотала она.
      Он кивнул.
      - Я слишком много тревожусь, - проговорила она. - Тревога убивает восторг.
      Луис снова кивнул.
      - Но я о другом думал... - проговорил он, помедлив, - когда я молился, или что это было, я думал... думал о земле. - Он набрал в ладони крошковатого равнинного чернозема, и отпустил, глядя, как тот просыпается из рук. - Думал, что если бы я только мог, я бы встал и танцевал по ней... Потанцуй за меня, Синь! - попросил он вдруг.
      Та посидела еще минуту, потом встала - тяжело было подниматься с низкого бережка, старушечьи колени подгибались - и замерла.
      - Так глупо себя чувствую, - пожаловалась она.
      А потом подняла руки, и развела, точно крылья. Посмотрела вниз, на свои ноги, и сбросила сандалии, оставшись босиком. Шаг вправо-влево-вперед-назад. Синь подступила к Луису, протянула ему руки и, взявшись, подняла старика на ноги. Луис рассмеялся; Синь чуть улыбнулась, покачиваясь из стороны в сторону. Ноги ее отрывались от земли и опускались вновь, а Луис стоял недвижно, держа ее за руки. Так они и танцевали.