Глава 6

Он по-прежнему не сводил с нее глаз; ему казалось, что отвернуться было бы трусостью. Но Индия упорно молчала, и виконт, не выдержав, спросил:

— А что вы знаете о клетках, мисс Парр?

— Очень многое.

Индия снова умолкла. Она продолжала пить чай маленькими глотками и, судя про всему, чувствовала себя прекрасно.

— Индия. — Она внезапно произнесла свое имя, ничего не объясняя.

Саут вопросительно посмотрел на нее, и она повторила:

— Индия. Нет смысла делать вид, что вы проявляете ко мне уважение. Не стоит называть меня мисс Парр.

Виконт кивнул.

— Похоже, мисс Парр, вы снова продемонстрировали свое исключительное умение поставить меня на место.

Она едва заметно улыбнулась.

— Похоже, я снова дала вам хорошую оплеуху.

— Я приветствую это.

Индия не усомнилась в его искренности.

— Вы довольно странный человек, милорд, — пробормотала она, глядя на него с некоторым удивлением.

— Такого же мнения мои мать и сестра. Иногда то же самое говорит и отец, а часто — и друзья.

Ей не показалось, что его это огорчает.

— А знаете, это ведь не комплимент.

— Да, верно. Но я почему-то не обижаюсь.

Индия рассмеялась, и смех ее был искренним и естественным.

— Да, вы очень странный… — проговорила она в задумчивости.

Саут молча допил свой чай и передал чашку Индии, чтобы она поставила ее на стол. Затем поднялся с постели, надел халат и завязал пояс.

— Что вы помните о вчерашнем вечере? — спросил он неожиданно.

Брови Индии поползли вверх.

— Что помню?.. — Она пожала плечами. — Помню, что у меня ужасно разболелась голова. И я тогда приняла не много лауданума. Нет, кажется, не принимала. Миссис Гаррети предлагала мне его, но я отказалась. В гримерной было слишком жарко. И свет резал глаза. А потом пришел Дубин и спросил… Нет, не помню, что он хотел… Я отослала его, а миссис Гаррети…

Индия вдруг умолкла и словно задумалась.

— Вы говорили о миссис Гаррети, — напомнил виконт.

— Да-да, о ней… Она нашла для меня кеб, потому что я… я хотела домой.

Саут кивнул.

— И она проводила вас до кеба, так?

— Но откуда вы… О, значит, вы там сидели?.. А я не заметила…

— Знаю. Если бы заметили, то подняли бы шум.

Она не стала отрицать и спросила:

— С миссис Гаррети ничего не случилось? Вы ее не обидели?

— Нет, конечно, нет.

— Значит, она ничего не заподозрила? — допытывалась Индия.

— Нет, ничего. А, понимаю… Вы хотите спросить, не выдержал ли я боя с ней. Хотите намекнуть, что она должна была сражаться, как львица, защищающая своего детеныша? В таком случае счастлив сообщить вам, что ничего подобного не произошло. Она без возражений передала мне вас, хотя, признаюсь, я был готов похитить и ее — на какое-то время. Шучу, разумеется. К счастью, она не заметила меня. Я затаился в самом темном углу.

Индия поставила на стол чашку и натянула до подбородка одеяло.

— Она собиралась проводить меня домой, а потом…

Индия нахмурилась, очевидно, пытаясь вспомнить что-то. Наконец пробормотала:

— Думаю, произошло событие, заставившее ее изменить намерения. А что — не могу вспомнить. Она что-то мне говорила… У нее всегда так… много дел.

— Это не важно, — сказал Саут, стараясь отвлечь Индию от воспоминаний о разговоре с костюмершей. — Хорошо, что миссис Гаррети принимает свои обязанности так близко к сердцу. Мне не хотелось бы огорчать ее.

— И мне тоже, — кивнула Индия. — Это было бы ни к чему. — Она усмехнулась и добавила: — Как трогательно, что вы способны испытывать угрызения совести по отношению к моей костюмерше.

— И не испытываю ни малейших угрызений, огорчая вас. — Саут подошел к камину и подбросил угля. — Прости те меня, Индия, но я не уверен, что вы и впрямь огорчены. Сожалею, что вы склонны покоряться, а не протестовать.

— А вы предпочли бы, чтобы я плевалась и царапалась? Право, я способна на это.

Саут улыбнулся.

— Может, попытаетесь после сытного завтрака?

При мысли о еде Индия побледнела.

— Похоже, вам все еще нездоровится, — заметил Саут. — Может, я могу чем-нибудь помочь?

— Вы и так уже сделали достаточно. — Она откинула голову на подушку и прикрыла глаза. — Я ничего не помню… после того как села в кеб. Вы дали мне какой-то наркотик?

— Нет.

Она грустно улыбнулась.

— Полагаю, я просто… провалилась в сон.

— И я так полагаю. Вы крепко спали, когда я встретился с Дарроу и, обменял ваш наемный экипаж на более комфортабельный.

Индия внезапно нахмурилась.

— С Дарроу? — переспросила она.

— Скоро вы с ним познакомитесь, — сказал виконт. — Он у меня нечто вроде вашей миссис Гаррети.

— Я в этом сомневаюсь, милорд.

Саут поворошил угли и присел.

— У вас часто бывают мигрени?

— Последнее время — регулярно. Думаю, все дело в огнях рампы. Свет иногда так сильно мигает… Я стараюсь не смотреть на огни, но это трудно. К топу же пахнет ламповым маслом. Все это и приводит меня в такое состояние. — Индия с вызовом посмотрела но виконта — А иначе рам не удалось бы меня похитить.

Сауту вспомнились слова Дарроу — слуга выразился в том смысле, что они не похитили Индию Парр, а спасли.

— Каковы ваши намерения? — спросила она. — Что вы задумали?

— Если вы спрашиваете, как долго будете вдали от сцены, то не могу сказать. Но вы будете в безопасности, не сомневайтесь.

— В безопасности до тех пор, пока вы не убедитесь, что я сама не представляю опасности. Полагаете, я поверю, что вы сделали это только ради того, чтобы защитить меня? Две недели назад я, возможно, и поверила бы, но не теперь, милорд. Вы в чем-то подозреваете меня? Я бы предпочла, чтобы вы напрямик обвинили меня и дали мне возможность защищаться.

Саут покачал головой:

— Всему свое время. Потом вы все узнаете.

Она едва заметно улыбнулась и тихонько вздохнула.

Саут добавил:

— Вы лежите, а я поищу Дарроу. Он знает, что делать. У моего слуги есть средство для лечения любой хвори.

К его удивлению, Индия не стала возражать. Она снова вздохнула и прикрыла глаза.

Саут сунул ноги в домашние туфли и направился к двери.

— Вернусь через минуту, — проговорил он, обернувшись. — Но вы не пытайтесь меня переиграть.

— Я не такая блестящая актриса, — прошептала Индия.

Саут усмехнулся и вышел за дверь.

Несколько секунд спустя Индия задремала. Проснулась же от осторожного прикосновения — кто-то приподнял ее голову.

— Пейте, — раздался голос виконта.

Она приоткрыла рот и почувствовала на губах что-то теплое, жидкое и сладкое — со вкусом лакрицы. А потом Индия услышала голоса, но ей казалось, что они доносились откуда-то из далека.

— Это успокоит ее? Она уснет?

— Да, на некоторое время.

— А потом поедем.

— Я все устрою, милорд.

— Я не знал, что она так страдает.

— Конечно, страдает, милорд.

— Но все равно это ничего не меняет.

— Да, не меняет, милорд.

Дождь хлестал в окна кареты, и в щели экипажа просачивался прохладный ноябрьский воздух. Стараясь согреть спавшую Индию, Саут прижимал ее к груди. Он сразу почувствовал, когда она проснулась. Даже тряска кареты не помешала ему заметить, что что-то изменилось. Не открывая глаз, Индия спросила:

— Долго я спала?

— Столько, сколько вам требовалось.

Она едва заметно улыбнулась.

— У вас, милорд, наверное, была няня, говорившая вам так.

— У меня их было много, и все они были весьма практичными особами.

— Это необходимо… для столь ответственного дела.

— Так считали мои отец и мать. Они полагали, что мне нужна крепкая рука.

Индия снова улыбнулась.

— Едва ли вашим нянюшкам удавалось справиться с таким хитрецом, как вы. Думаю, вы всех их обводили вокруг пальца.

— Вы правы, — сказал виконт. — Но не стоит меня осуждать. Я был вынужден их обманывать.

— Полагаю, родители готовили вас к великим свершениям, — неожиданно проговорила Индия.

Саут хмыкнул.

— Они до сих пор не теряют надежды. Мой отец мечтает, что у меня появится склонность к политической деятельности, а мать — что я женюсь и подарю ей внуков. Я же не уверен, что все это имеет для меня значение.

— Неужели? Думаю, никто не пожелал бы, чтобы семью запятнали позором, связанным с рождением внебрачных детей. Вы поступите разумно, милорд, если не станете предъявлять вашей матушке бастардов. Она вас за это не поблагодарила бы. В конце концов, вы должны понять, до какого предела можно развлекаться с прекрасным полом. Саут расхохотался.

— Мою мать не так-то легко провести. Если уж быть откровенным, то же самое можно сказать и о вас.

— И обо мне? — Индия наконец-то открыла глаза. — Как вы можете судить?..

Виконт внимательно посмотрел на собеседницу:

— Вы уверены, мисс Парр, что хотите это знать?

Индия кивнула:

— Да, уверена.

— Все очень просто, — сказал Саут. — Я сразу понял, что вы не только привлекательная, но и весьма неглупая женщина.

Индия промолчала. Потом вдруг отстранилась и спросила:

— Куда мы едем? Теперь-то уж вы можете сообщить мне, куда мы направляемся.

— Мы едем в Эмбермид.

Индия пожала плечами.

— Могли бы и раньше сказать. А давно вы сотрудничаете с полковником?

— Дольше, чем вы, мисс Парр.

Она кивнула. Было ясно, что виконт не собирается откровенничать на эту тему.

— Милорд, вы служили с ним вместе?

— Нет, он командовал полком, а я служил во флоте.

— Как же случилось, что ваши дороги пересеклись?

Саут усмехнулся.

— Вы меня допрашиваете, Индия?

— Вам так показалось? Уверяю вас, это просто любопытство. Я только раз встречалась с полковником. Пять лет назад. Все это время мне не приходилось общаться с ним лично. Да и говорила я о нем лишь в тех случаях.. когда это было необходимо.

— Как в случае с мистером Кендаллом?

— Да. Он был одним из моих контактов.

— А сколько было других за эти годы?

Она ненадолго задумалась.

— Вероятно, с полдюжины. Дело в том, что от меня требовались услуги лишь от случая к случаю, а не постоянно. И почти все мои контакты были кратковременными.

— Со слов полковника я понял, что в недавнем прошлом вы много путешествовали.

Индия кивнула:

— Да, с труппой. Была во Франции, в Бельгии, в Италии и в Испании. Полагаю, что именно это навело полковника на мысль о том, что я могла бы быть полезной.

— Но почему именно вы, а не кто-нибудь другой из вашей труппы?

— Понятия не имею. — Она пожала плечами. — Я сама хотела бы знать причину. Хотела бы, чтобы вы спросили у него.

— А я спрашивал. Но полковник ответил весьма уклончиво. Кроме того, он сказал, что вы оказались изобретатель ной и находчивой.

Индия улыбнулась:

— И это все?

— Полковник не склонен давать пространные объяснения — Немного помолчав, виконт спросил: — Вы не голодны, мисс Парр?

Она кивнула.

— Да, кажется, проголодалась.

— В таком случае давайте посмотрим, что для нас приготовила славная мисс Бринкер.

— Мисс Бринкер?

— Дочь хозяина гостиницы, — пояснил виконт. Он указал на корзинку, стоявшую на противоположном сиденье рядом с саквояжами. — Дарроу пообещал, что мы не будем разочарованы. Он лично присмотрел за приготовлением… — Саутертон взял корзинку и открыл крышку. — Хлеб, сыр, фрукты. Пинта эля.

— Эль? — Индия протянула руку к корзине.

«Она совсем не похожа на других женщин», — подумал Саут. И решил, что ни за что не станет влюбляться в нее.

Индия взяла кувшин и поднесла его к губам. Она пила с удовольствием и скоро почувствовала, что напиток согревает ее. Не произнося ни слова, Индия протянула кувшин Сауту и принялась рыться в корзинке.

— Может быть, вы считаете, что я не должна демонстрировать свой аппетит так откровенно? — спросила она. — Вероятно, так делать не полагается.

Разумеется, так делать не полагалось, но Саут не имел ничего против. Виконт видел, с какой жадностью набрасывались матросы на черствый хлеб, и это его ничуть не смущало.

— Когда вы ели в последний раз? — спросил он.

Индия съела кусочек сыра.

— Вчера. Кажется, это было яйцо всмятку. Возможно, у меня уже начиналась мигрень. Мне было трудно съесть даже такую малость. Меня затошнило.

— Вы очень деликатно выражаетесь.

Она покраснела.

— Прошу меня простить, милорд. Боюсь, эль ударил мне в голову. Мне не следовало говорить об этом.

Саут нашел в корзинке яблоко и с хрустом впился в него зубами. Индия внимательно на него посмотрела и вдруг проговорила.

— Расскажите мне об Эмбермиде. Дом принадлежит вам?

— Нет, моему другу.

— Маркизу Истлину? Тому, что арендует ложу в театре?

— Нет, другому.

— Значит, этот друг — лорд Нортхем? Он ведь тоже был тогда с вами в театре?

Саут кивнул.

— Значит, вы расспрашивали про нас.

— Если вам приятно так считать, милорд, я не возражаю.

Саут усмехнулся и сказал.

— Дом в Эмбермиде принадлежит мастеру Марчмену. Мы называем его Уэстом. Вероятно, вам хотелось бы узнать, почему мы его так прозвали? Обычно люди, не знакомые с Марчменом, проявляют к нему интерес Но дело в том, что не в наших правилах удовлетворять их любопытство на этот счет.

Индия кивнула:

— Да, я понимаю…

— Но иногда мы делаем исключения, — с улыбкой сказал виконт. — Видите ли, в свете считают, что существуют только Норт, Ист и Саут. Что же касается мистера Марчмена, то многие ошибочно полагают, что мы назвали его Уэстом просто ради соблюдения правил нашего клуба «Компас».

Не забывая о еде, Индия внимательно слушала. Саут же между тем продолжал:

— Мы познакомились в Хэмбрик-Холле. В те далекие дни я был просто мистером Форрестером. Да, меня звали Мэттью Форрестер. То же самое было и с Нортхемом. Он получил свой титул гораздо позже меня, много лет спустя после того, как мы расстались с Хэмбрик-Холлом. Истлин же отстоял от титула еще дальше. Однако мы поняли, что наши будущие титулы странным образом перекликаются с названиями сторон света, поэтому стали называть друг друга Саутом, Нортом и Истом. И назвали наше содружество клубом «Компас».

— А как же мистер Марчмен? — спросила Индия.

Саутертон усмехнулся.

— Марчмен стоял ближе к титулу, чем любой из нас, но все же был далеко от него.

Индия нахмурилась.

— Вы, как я вижу, любите загадывать загадки. Подожди те, я сама ее разгадаю.. Ваш друг мистер Марчмен — старший сын.. Виконта? Графа?

— Герцога, — сказал Саут.

— Герцога?.. А, понимаю… И как старший сын он, должно быть, уже имел какой-то титул, когда вы учились в Хэмбрик-Холле. А если нет, то это значит, что он — незаконный отпрыск герцога.

— Совершенно верно, — кивнул Саут.

— Для него это, наверное, очень тяжело, — вполголоса проговорила Индия.

— Почему вы так думаете?

Она пожала плечами.

— Нелегко чувствовать себя незаконнорожденным.

— Да, конечно.

— А мальчики бывают очень жестоки друг к другу, — продолжала Индия.

— И это верно, — согласился Саут. — Но случается, что они на всю жизнь становятся друзьями. Так было в случае с клубом «Компас».

— Он состоял только из четверых?

— Да. Только Норт, Саут, Ист и Уэст. Мы поклялись, что останемся друзьями на всю жизнь. А все остальное для нас не имело значения.

— А ваш клуб… Почему вы никого больше не приняли в него? — спросила Индия. — Почему вы так решили?

— Но ведь существуют только четыре стороны света. — Виконт пожал плечами. — По правде говоря, мы стали друзьями еще до того, как создали этот клуб. И дело не в том, что мы не допускали к себе посторонних, а в том, что остальные не допускали нас в свой круг.

— Но почему? — спросила Индия. — И почему вы держались в стороне от остальных и дружили только с этой троицей?

— Я уязвлен вашим непониманием, мисс Парр. Разве я не доказал вам остроты своего ума?

— Ну… раз уж дураков принимают в любом обществе, то и вас могли бы вытерпеть, — возразила Индия.

Саут рассмеялся.

— Видите ли, никто не знал, как со мной общаться. Никто, кроме Марчмена, Хэмптона и Уитни. Впрочем, и они не знали. Зато они знали, что в моем обществе чертовски весело.

— Да, конечно, — кивнула Индия. — Я прекрасно их понимаю.

Саут хотел спросить, что она имела в виду, но тут же передумал. Он снова протянул Индии кувшин с элем. Затем приоткрыл дверцу экипажа и выбросил огрызок яблока. Струи дождя тотчас же окатили его руку.

— Хотите еще чего-нибудь? — спросил он, указывая на корзинку.

Индия кивнула и выбрала яблоко. Саут же допил эль, поставил кувшин на место и пристроил корзинку между двумя саквояжами.

— И все-таки есть неясность с мистером Марчменом, — неожиданно проговорила Индия. — Я не очень-то поняла, почему вы называете его Уэстом.

— Я думал, что уже объяснил вам. Отец Марчмена — герцог Уэстфал.

Индия нахмурилась; ей казалось, что она забыла что-то важное.

— Что случилось? — спросил виконт.

— Я не очень уверена, — пробормотала Индия, — но мне помнится, что миссис Гаррети говорила мне… — Прижав к виску палец, она пыталась вспомнить слова своей костюмерши. — Да-да, якобы мистер Кент сообщил ей, что герцог Уэстфал умер.

Виконт помолчал, потом спросил:

— Умер? Когда?

— Вчера вечером. Она только это и сказала.

«В это время я готовился похитить Индию, — подумал Саут. — Даже если Уэст и послал мне записку, я едва ли получил бы ее, потому что наказал слугам не беспокоить меня».

— Мне очень жаль, — сказала Индия. — В тот момент это имя для меня ничего не значило. Право, я бы даже и не вспомнила об этом, если бы вы не рассказали мне про мистера Марчмена.

— Уэста и его отца не связывали нежные чувства, — пробормотал виконт. — Марчмен незаконнорожденный. Уэстфал был гнусным негодяем.

Индия промолчала. Было очевидно, что ее спутнику не очень-то понравилось известие о смерти герцога. Внезапно он открыл дверцу и прокричал:

— Дарроу, остановись!

Экипаж затормозил так резко, что Индия лишь с трудом усидела на месте. Виконт тут же спрыгнул на землю и закрыл дверцу. Потом направился к своему слуге.

Из-за монотонного стука дождя по крыше Индия не слышала, о чем говорили мужчины. Она гадала, изменились ли планы виконта. Но ведь она с самого начала была покладистой, — видимо, потому, что понимала: ее сопротивление не привело бы ни к чему. Впрочем, Индия не думала, что ей грозит опасность. Виконта же, наверное, удивила ее сговорчивость. Вероятно, он не предполагал, что ему удастся так просто увезти ее из Лондона. Она вдруг сообразила, что пропустит репетицию и спектакль, но это ее почему-то совсем не огорчило.

Внезапно дверца кареты открылась, и Саутертон сказал:

— Мой человек доставит вас в Эмбермид, а я возвращаюсь в Лондон. Меня не будет два дня. Возможно, три. Но не пытайтесь вернуться в Лондон одна, Индия. Это было бы глупостью. Дарроу сделает все необходимое, чтобы убедить вас остаться в Эмбермиде, и будет строго следовать моим инструкциям. Понимаете?

Она кивнула:

— Да, я вас поняла.

Индия хотела спросить, как виконт собирался добираться до Лондона, но он тотчас же захлопнул дверцу. Немного помедлив, она открыла дверь и выглянула из экипажа. Саутертон стоял у задка кареты и отвязывал огромного вороного жеребца — оказывается, он сопровождал их всю дорогу.

— Осторожнее, мисс! — крикнул Дарроу, сидевший на козлах.

— Успокойтесь, Индия, — сказал Саут, ведущий коня в поводу. — Закройте дверь.

Но на сей раз она не подчинилась. Потому что даже ее терпению были пределы. «Неужели он собирается садиться на него? — думала Индия. — У этого коня такой свирепый вид…»

— Пожалуйста, милорд! — крикнул Дарроу.

В следующее мгновение слуга сбросил вниз седло, и Саут поймал его. Затем Дарроу спустился с козел и стал помогать хозяину седлать жеребца. Индия какое-то время молчала и наблюдала за ними. Потом спросила:

— Как его зовут?

— Грифон, — ответил виконт.

Это мифологическое имя очень подходило коню. Полулев, полуорел — так он и выглядел. Казалось, только пусти жеребца в галоп — и он с легкостью полетит по воздуху.

— Ему подходит это имя, — сказала Индия.

— Подходит? — переспросил Саут. — Но ведь он кроток, как ягненок…

Виконт вставил ногу в стремя и, опершись о луку, без видимого усилия вскочил в седло. Конь же, к удивлению Индии, нисколько не противился.

— Спрячьтесь в карету, мисс Парр, — сказал Саут. — Вам еще несколько часов добираться до Эмбермида, а день холодный, можно простудиться насмерть.

— Да, это создало бы некоторые неудобства, — с улыбкой ответила Индия.

Виконт не ответил и, развернув Грифона, натянул поводья. Несколько секунд спустя всадник исчез за пеленой дождя.

Наконец Дарроу объявил, что они прибыли в Эмбермид. Слуга виконта помог Индии выбраться из экипажа, и она ступила на вымощенную булыжником тропинку, ведущую к коттеджу.

— Идемте, мисс Парр, — сказал Дарроу.

— Подождите минутку, — ответила Индия.

Пусть над крышей домика нависли серые тучи, темневшие с каждым мгновением, пусть дул холодный пронизывающий ветер — для нее это не имело значения; ей хотелось стоять на дорожке, смотреть на коттедж и тешить себя иллюзией, что она вернулась домой.

Коттедж находился ярдах в двадцати от них, за живой изгородью, летом, наверное, покрытой цветами. Островерхая же крыша домика нависала над порогом, от нее падала густая тень, манившая Индию своей таинственностью. Из двойной трубы не шел дым, но она надеялась, что вскоре в камине запылает яркий огонь. К тому же чувствовалась близость моря, и это очень понравилось Индии.

— Здесь прелестно, — сказала она, взглянув на Дарроу. — Вы не согласны? Это ведь собственность мистера Марчмена, верно?

— Да, — кивнул слуга. Он взвалил на плечо один из саквояжей. — Вы можете идти впереди или следовать за мной, мисс Парр, но в любом случае нам пора войти в дом.

— Я пойду впереди, — сказала Индия.

Она зашагала по дорожке, и Дарроу последовал за ней. Оставив саквояж у входа в дом, слуга отправился к экипажу за остальными вещами. Индия же вошла и стала осматриваться. Если не считать холодного камина, коттедж можно было считать готовым к приему гостей. Чехлы с мебели сняли и до блеска отполировали ее. Причем Индии очень понравились качалки, стулья на тонких ножках и небольшой диванчик. Она прошла через маленькую кухоньку в заднюю часть дома и присела на подоконник. Потом легко поднялась по лестнице и осмотрела спальни.

— Я хочу занять зеленую спальню! — прокричала Индия, услышав, как Дарроу топает внизу. — Вы не станете возражать?! А вы будете спать в голубой!

— Прошу прощения, мисс Парр, но для меня есть другая комната, повыше. И я пойду туда, когда приедет милорд. А пока буду спать внизу на матрасе.

— Но в этом нет надобности, — возразила Индия. — Вам будет намного удобнее… — Она осеклась, увидев, что слуга упрямо качает головой. — О; понимаю… Вы опасаетесь, что я попытаюсь сбежать отсюда?

— Нет, я не боюсь этого, мисс Парр Видите ли, мне трудно объяснить… В общем, мне известно, что дамам здесь нравится.

— Дамам? — спросила Индия.

Дарроу кивнул:

— Да, дамам. Помнится, я слышал, как одна из них говорила, что очарована этим коттеджем.

— Очарована? — переспросила Индия.

— Совершенно верно. Приходилось чертовски трудно, когда надо было выкуривать их отсюда. Последняя из дам превратила жизнь милорда в настоящий ад.

— А, понимаю… Тогда не стану ему докучать. — Индия с величественным видом стала спускаться с лестницы. — В таком случае, Дарроу, отнесите ваши вещи в карету. Мы немедленно уезжаем.

И тут уравновешенный и надежный Дарроу упал к ногам Индии в глубоком обмороке.

Глава 7

В этот вечер, собравшись в клубе, они совсем не веселились. И пили очень немного. Поглядывая на Уэста, друзья видели, что известие о смерти отца не вызвало у него глубокой скорби.

— А знаете, — пробормотал Уэст, — на нас смотрят с удивлением.

Истлин осмотрелся и пожал плечами.

— Вероятно, все дело в Сауте. Сегодня у него довольно странный вид.

Виконт нахмурился и спросил:

— Ты намекаешь на пятна грязи на моих сапогах?

Маркиз мог бы упомянуть еще целый ряд признаков, свидетельствовавших о необычайной неряшливости Саутертона, но решил удовольствоваться упоминанием о грязных сапогах.

— Да, верно, грязь на сапогах. И не вздумай сказать, что Дарроу покинул тебя.

— Скорее можно сказать, что это я его покинул, — заметил Саут. Он откинулся на спинку стула и взглянул на носки своих сапог. — Увы, таково временное положение дел.

Истлин сделал глоток портвейна и посмотрел на Нортхема.

— Сегодня ты на редкость замкнут, — сказал маркиз. — Не может быть, чтобы только из-за отца Уэста.

Нортхем с отсутствующим видом провел ладонью по волосам и, покосившись на Уэста, пробормотал:

— Нет, не только из-за этого.

— В таком случае причина в Элизабет? — предположил Истлин. Маркиз тут же поднял руку, предвосхищая ответ Норта. — Нет, не отвечай. Мне не следовало спрашивать. Это не мое дело.

Норт молча кивнул. Потом взглянул на Саута и спросил:

— А где ты был, когда узнал новость?

Саут надеялся, что напряжение и усталость, связанные с его путешествием, останутся незамеченными. Возможно, что человек посторонний ничего не заметил бы, но от друзей виконт не мог что-либо скрыть, как ни пытался. Они слишком хорошо его знали, чтобы предположить, что он ничем не был занят, когда узнал о смерти старого герцога. В особенности этому не склонен был верить Уэст, знавший, сколько усилий приложил Саут, чтобы вернуться в Лондон. И Уэст же, по просьбе друга, распорядился, чтобы привели в порядок коттедж в Эмбермиде.

— Я был на полпути… в другое место, — ответил Саут. — Очень далеко отсюда.

Истлин отхлебнул из своего стакана и спросил:

— Как долго ты пробудешь в Лондоне?

— День, — ответил Саут. — Возможно, два.

Ист кивнул и, понизив голос, проговорил:

— Ты ведь позовешь нас, если возникнет необходимость?

— Если возникнет, — ответил Саутертон. — Я не хотел бы скомпрометировать кого-нибудь из вас.

— Но ты ведь не станешь пересказывать всю историю жизни и правления Генриха VIII? — с усмешкой проговорил Истлин. — Я имею в виду — для того чтобы выпутаться из какой-нибудь сложной ситуации. Не думаю, что смогу перенести это снова.

— Да-да, верно, — подал голос Уэст. — Знаете, воспоминание об этом случае засело у меня в голове… точно гвоздь в заднице.

Друзья с любопытством взглянули на Уэста, и тот проворчал:

— В чем дело? Почему вы так на меня смотрите? Неужели герцог не имеет права говорить о собственной заднице?

— Герцог может говорить, о чем пожелает, — ответил Саут. — Особенно же — о только что полученном титуле, землях и состоянии.

И тут все четверо рассмеялись — впервые за вечер.

На следующий день Саутертон убедился, что у него есть повод повеселиться. Виконт стоял у отделанного зеленым мрамором камина в гостиной Уэста и прислушивался к разговорам, сам же не принимал в них участия. При этом он то и дело поглядывал на часы; ему казалось, что время тянется слишком долго.

Заупокойная служба по отцу Уэста, по общему мнению, невероятно затянулась. И тот факт, что никто не любил старого герцога, делал эту процедуру тягостной для всех присутствовавших. Саут посмотрел на друга, беседовавшего с леди Бентон Рид. Правда, беседа эта скорее походила на монолог. Уэст в основном помалкивал, и чувствовалось, что дама очень его раздражает. В конце концов Нортхем и Элизабет, спасая друга, увели его от назойливой леди Рид. Саут заметил, что они, выразив ему свои соболезнования, собирались отбыть. И казалось, что от супругов веяло ледяным холодом; причем Саут не мог избавиться от ощущения, что холод этот источала Элизабет. Она была бледна, и скорбное выражение на ее лице вполне соответствовало духу церемонии. Однако виконт прекрасно понимал, что скорбит она вовсе не по поводу утраты Уэста. Почувствовав себя виноватым — ведь именно он когда-то свел эту пару, — Саут помрачнел и отвернулся.

Несколько минут спустя виконт отправился разыскивать полковника — тот не присутствовал на службе, но находился в доме, чтобы отдать дань уважения. Саут нашел полковника в кабинете Уэста. Блэквуд сидел в одиночестве, и его тощие ноги прикрывал плед. На лице же было почти такое же выражение, как на лице Элизабет.

Полковник не поднял голову при появлении Саута. Грея руки у пламени камина, он проговорил:

— Ты хочешь мне что-то сказать.

Это был не вопрос, а утверждение.

— Вы, сэр, негодяй, — заявил виконт.

Губы полковника тронула улыбка.

— Если ты понял это только сейчас, значит, я переоценил твои способности. — Он пристально взглянул на Саута. — Или ты только сейчас набрался храбрости сказать об этом?

Саутертон проигнорировал вопрос.

— Элизабет и Норт только что ушли, — сообщил он. — Не могу представить более несчастную пару. И не могу себе простить, что помог свести их.

Полковник Блэквуд негромко рассмеялся.

— В таком случае ты должен радоваться тому, что твое участие ограничивалось всего лишь маленькой ролью. Хотя должен заметить, что их брак — твоя идея. Тебе следовало бы это признать.