— Значит, ты предпочла бы, чтобы причиной мести стали политические, а не личные соображения?

— Но разве сначала вы с полковником думали не об этом?

— Да. Только убийство Радерфорда заставило меня переосмыслить события. К счастью, все думают, что он сбежал в Америку. Даже его родственников убедили в том, что это убийство связано с карточными долгами или с политикой.

— Вам следует сосредоточиться на убийстве мистера Кендалла, — сказала Индия. — Или подумать о том, как Маргрейву удалось организовать покушение на жизнь принца-регента. И еще остается вопрос о леди Маккуэй-Хауэлл.

Саут усмехнулся и снова покосился на Индию.

— Я прекрасно понимаю, к чему ты клонишь.

Она пожала плечами.

— Вы в чем-то меня подозреваете, милорд?

Саут внезапно рассмеялся.

— Ты по-прежнему называешь меня «милорд». Хотя мы договорились, что ты будешь называть меня иначе. И ты постоянно стараешься напомнить мне о неравенстве нашего положения. Но уверяю, это неравенство гораздо важнее для тебя, чем для меня. Кстати, ты так и не сказала, что любишь меня.

Индия судорожно сглотнула.

— Неужели это так важно? Подобное признание еще больше все осложнит. К тому же ваши друзья…

— Черт с ними!

Индия рассмеялась, но тут же смутилась.

— Может быть, вы подадите мне пример?

— Я уже подал.

Она нахмурилась.

— Ничего подобного.

— «Я двинулся сюда тебя посватать». Разве я не говорил этого накануне?

— Но ведь это ничего не значит. Всего лишь строчки из «Укрощения строптивой».

— Потому что лучших я не смог бы придумать сам.

— Но вы просто пошутили.

— Нет, это было предупреждение.

— Предупреждение?

— О моем намерении жениться на тебе.

Сердце Индии гулко застучало. Ей стало трудно дышать, и она не могла вымолвить ни слова.

— Индия?

Она покачала головой и прикрыла рот ладонью. И тут же с губ сорвался нервный смешок, сменившийся икотой. Саут нахмурился.

— Индия, тебе плохо? Принести воды?

Она сделала глубокий вдох и ответила:

— Нет-нет, все в порядке.

— Мне так не кажется. — Саут заставил ее лечь на спину и заглянул ей в глаза. — Это потому, что ты не можешь представить себя моей женой?

— Нет, вовсе не поэтому, — тихо прошептала Индия. — Как раз потому, что вполне могу такое представить.

— И что же?

Он no-прежнему смотрел ей в глаза.

— Полагаю, вам не следует об этом говорить. Но я действительно люблю вас. — Она грустно улыбнулась. — Ну вот, я теперь сказала… Вы добились, чего хотели. Вы заставили меня произнести эти слова.

— Индия, ты ошибаешься, если думаешь, что я заговорил о женитьбе, чтобы вырвать у тебя признание.

— Тогда почему же вы об этом заговорили?

— Потому что я и в самом деле люблю тебя. И мне кажется, что из этого следует только один вывод: мы должны пожениться. Это естественно и неоспоримо.

— Вы заблуждаетесь, милорд.

Саут тяжко вздохнул.

— Индия, неужели ты не понимаешь? Ты пытаешься создать между нами преграду, хотя ее не должно быть.

— Я не стану спорить с вами. Лучше обратитесь за советом к своим друзьям и родственникам. Уверена, что они приведут вам убедительные доводы, то есть объяснят, почему такой брак невозможен.

— Но я же люблю тебя, Индия.

— И я вас люблю. Однако это вовсе не значит, что мы должны пожениться. К тому же я уже сказала: такой брак был бы невоз…

— У меня есть особое разрешение на брак — перебил Саут. — И я тебе его покажу.

В груди у Индии потеплело, но все же она заявила:

— И вы хотите, чтобы я клюнула на эту приманку? Уверяю вас, не клюну.

Саут пожал плечами, натянул на себя одеяло.

— Спокойной ночи, Индия.

Она что-то пробормотала себе под нос и перевернулась на другой бок. Потом прошептала:

— Спокойной ночи.

Вскоре дыхание Саута стало ровным и спокойным. Индия же никак не могла заснуть. «А может, и он не спит?» — подумала она. Снова повернувшись к Сауту, Индия вполголоса проговорила:

— А что это за особое разрешение?

— То, за которым я обращался и которое получил, когда ездил в Лондон, — тотчас же ответил Саут.

Индия вздрогнула и приподнялась на локте.

— Но вы тогда совсем меня не знали, — пробормотала она — Почему же вы так поступили?

— Из-за Элизабет и Норта.

— Но при чем здесь они? Я вас не понимаю.

— Их брак был заключен при весьма… сложных обстоятельствах, — продолжал Саут. — Больше сказать не могу. Так вот, после похорон герцога я увидел их у Уэста и понял: у них несчастливый брак. — Виконт приподнялся и поцеловал Индию в лоб. — Видишь ли, именно неудача Норта и подвигла меня на этот шаг. Да, именно поэтому я обратился за разрешением. Для тебя это, конечно, прозвучит странно, но тогда я понял…

Ночную тишину внезапно нарушил скрип половиц. Индия вздрогнула и тотчас же села на постели. Саут положил руку ей на плечо и вполголоса проговорил:

— Я тоже слышал. Пойду посмотрю, а ты останешься здесь.

Индия молча кивнула и снова легла. Саут же осторожно выскользнул из постели и нашел свои бриджи. Надев их, он заправил за широкий пояс подол ночной рубашки и, шагнув к платяному шкафу, взял с нижней полки пистолет. Затем наклонился и подобрал с пола ночную рубашку Индий. Бросив ее ей, сказал:

— Надень на всякий случай. Впрочем, очень может быть, что это ложная тревога.

Индия в изумлении уставилась на пистолет в его руке, и виконт пояснил:

— Это тоже на всякий случай. — Он улыбнулся Индии и, шагнув к двери, вышел из комнаты.

Саут прошел по коридору и подошел к лестнице. На верхней площадке остановился и прислушался. Тут снова послышалось поскрипывание; на сей раз скрипели не половицы, но все же было очевидно: в дом кто-то проник.

Немного помедлив, Саут начал спускаться. Теперь он уже был почти уверен, что это не Дарроу, однако не очень беспокоился — его пистолет всегда был заряжен, и виконт мог выстрелить в любой момент.

Спустившись вниз, он подошел к открытой двери гостиной и снова прислушался.

— Рад тебя видеть, дружище! — раздался голос Уэста.

Саут вздрогнул от неожиданности.

— Черт подери, Уэст! Ведь я мог подстрелить тебя! — Виконт переступил порог гостиной.

Уэст взглянул на пистолет в руке друга и с невозмутимым видом проговорил:

— Я счастлив, что ты все-таки оставил меня в живых.

— Мне кажется, сейчас не время для шуток, — проворчал Саут.

Уэст пожал плечами и поднялся с кушетки. Шагнув к столу, он увеличил пламя масляной лампы и сказал:

— Сожалею, что побеспокоил тебя. Но я вовсе не хотел этого. Просто собирался отдохнуть до рассвета.

— Так ты нигде не останавливался по дороге?

— Нет, я прямиком из Лондона.

Саут с удивлением взглянул на друга:

— Значит, если я правильно понял, ты здесь не для того, чтобы осмотреть полученное поместье? Ведь с этим можно было бы повременить.

— Разумеется. Туда я мог бы явиться и попозже. А ты уже видел мое поместье?

— Да, когда проезжал мимо. Вероятно, там сейчас живет твой брат. Я прав?

Уэст проигнорировал вопрос. Снова взглянув на пистолет в руке виконта, он с усмешкой сказал:

— Если ты не собираешься в меня стрелять, тебе следовало бы опустить его.

Саут тоже усмехнулся — он лишь сейчас сообразил, что держит Уэста под прицелом.

— Значит, все дело в Элизабет? — Виконт положил пистолет на стол и уселся на табурет.

Уэст покачал головой:

— Нет, у них с Нортом, похоже, все в порядке. Во всяком случае, он утверждает, что они до неприличия счастливы.

Саут невольно улыбнулся; он прекрасно знал, что друг с большим недоверием относился к романтическим союзам.

— Уэст, так зачем же ты приехал? Что привело тебя сюда?

Уэст указал пальцем на свою дорожную сумку, лежавшую у стены. Рядом с сумкой стояли два рулона в полотняных чехлах — так обычно упаковывали морские карты.

— Вот, — сказал он, — я случайно наткнулся на них, когда выполнял задание полковника. Я показал их ему, а он направил меня к тебе.

— Но что это? — спросил Саут. — Какие-то карты?

— Нет. Надо, чтобы ты посмотрел их. — Уэст с беспокойством взглянул на друга и спросил: — Мисс Парр спит?

Саут медлил с ответом. Ему вдруг пришло в голову, что Индия стоит на верхней ступеньке лестницы и слушает их разговор.

— Да, она спит, — сказал он наконец. — Если только мы не разбудили ее.

«По крайней мере такой ответ означает, что Индия не спит в моей постели», — подумал виконт. И тотчас же сообразил, что Уэст не должен был знать, кого он привез в его коттедж.

— Это полковник сказал тебе, что мисс Парр здесь? Или я допустил какую-нибудь оплошность?

— Да, полковник. Но уверяю тебя, он сообщил мне об этом крайне неохотно. Я понятия не имел, кого ты сюда привез.

Уэст подошел к стене, взял оба рулона и вернулся к столу.

— Вот… Я не знал, что с этим делать, а полковник решил, что ты придумаешь. — Передав один из рулонов Сауту, он бросил взгляд в сторону лестницы и пробормотал: — Возможно, к лучшему, что ты меня услышал. Думаю, утром все было бы сложнее.

— Хочешь сказать, из-за присутствия мисс Парр?

Уэст кивнул, и Саут тоже посмотрел на лестницу. Если Индия там и стояла, то на самом верху. Виконт уже догадался, что за рулоны привез друг, и ему очень не хотелось, чтобы Индия их увидела.

Саут развязал тесемку, снял чехол и принялся разворачивать рулон. Уэст же деликатно отступил на несколько шагов.

— О Господи… — пробормотал Саут. Перед ним действительно была картина, причем краски оказались настолько яркими, что хотелось зажмуриться.

Виконт смотрел на полотно как завороженный. В комнате, изображенной Маргрейвом, не было ни лампы, ни свечей, ни огня в камине — источником света была обнаженная Индия, возлежавшая в шезлонге с ярко-синей обивкой; фоном же служила бархатная ткань цвета рубинов, тяжелыми складками ниспадавшая на пол со спинки шезлонга. Кожа Индии отливала перламутром, распущенные по плечам волосы — золотом, глаза же казались затуманенными, сонными, и их блеск походил на темный блеск оникса. Губы ее были чуть приоткрыты, и кончик розового языка виднелся меж ослепительно белых зубов. Груди же отяжелели, соски казались напряженными, а между ног влажно поблескивал светлый треугольник — было очевидно, что она возбуждена и что лоно ее еще хранит следы соития.

Но Индия была в комнате не одна. На заднем плане Маргрейв поместил фигуры двух мужчин — можно было видеть только их обнаженные спины. Третий, также обнаженный, стоял у шезлонга; он стоял, чуть согнув ноги в коленях, и его детородный орган был предельно возбужден, Казалось, что в следующий миг мужчина схватит Индию за лодыжки, рванет на себя и, опустившись на колени, овладеет ею.

Даже закрыв глаза, Саут не мог отогнать это видение — настолько оно было реальным. Выругавшись сквозь зубы, Саут отложил картину. Открыв глаза, он увидел, что Уэст поспешно сворачивает холст.

— Хочешь посмотреть другую?

— А я должен?

Уэст в смущении потупился, и Саут пробормотал:

— Что ж, давай, если это так необходимо.

Виконт взял второй рулон и стал разворачивать его. Достаточно было бросить на картину лишь беглый взгляд, чтобы понять, что это еще одно творение Маргрейва — те же ослепительные краски и тот же таинственный свет, словно исходящий от обнаженного тела Индии. На сей раз она была изображена в каком-то храме — бросались в глаза изящные дорические колонны, блестящий пол и нечто, напоминавшее алтарь из зеленоватого мрамора. Индия, стоявшая между двумя колоннами, была скована золотыми цепями…

Саут свернул холст и вернул его Уэсту.

— Где ты их взял?

— Украл, — ухмыльнулся Уэст.

Такой ответ не удовлетворил виконта.

— А нельзя ли поподробнее?

— Могу сказать только одно: картины находились у иностранного дипломата.

Саут в задумчивости покачал головой:

— Полагаю, это не такие произведения искусства, о пропаже которых станут заявлять.

— Я точно так же думаю, — сказал Уэст. Поставив рулоны у стены, он вернулся к столу. — Ты, возможно, не поверишь, Саут, но то, что я выяснил, имеет отношение к «епископам».

Виконт вздрогнул от неожиданности.

— К «епископам»? Ты говоришь об «Обществе»?

— Да, — кивнул Уэст.

— То есть речь идет об одном из бывших учеников Хэмбрик-Холла?

Уэст снова кивнул.

— Так чего же от меня хочет полковник? — спросил Саут.

Усевшись на кушетку, Уэст вполголоса проговорил:

— Я должен расспросить мисс Парр о картинах. Ты позволишь?

— Если она захочет отвечать. Но думаю, в этом нет необходимости. Я кое-что знаю о них.

— Она рассказала тебе?

— Да.

Уэст с удивлением посмотрел на друга, и виконт пояснил:

— Она беспокоится, что картины могут быть выставлены и широкая публика увидит их.

— Это погубит ее репутацию, — в смущении пробормотал Уэст.

— Разумеется, погубит.

— Прости, если я слишком много себе позволяю, но ты… — Уэст на мгновение умолк. — Скажи, какие у вас отношения? Я имею в виду Индию Парр… У тебя с ней роман?

— Я собираюсь жениться на ней, — ответил Саут.

Он пристально взглянул на друга, но Уэст ничем не выдал своего удивления.

— Вопрос только в том, захочет ли Индия выйти за меня, — продолжал виконт.

Уэст едва заметно улыбнулся.

— Значит, она женщина с характером.

— Она даже утверждает, что имеет обо всем собственное мнение.

Уэст внимательно посмотрел на друга.

— Ты делился с кем-нибудь своими планами?

— Нет, только с ней. Ты первый узнал об этом, И я бы попросил тебя ничего не говорить ни Исту, ни Нортхему. Полковнику — также.

Уэст пожал плечами.

— Да они бы мне и не поверили Признаюсь, я тоже не очень-то верю.

Саут промолчал, и Уэст спросил.

— Мисс Парр назвала тебе имя художника? На картинах нет подписи автора, но думаю, что они написаны одной рукой.

— Совершенно верно. Художник — Маргрейв.

— Маргрейв?

— Он теперь граф. А когда-то был связан с «епископами», Уэст. Тебя это заинтересует. Маргрейв учился в Хэмбрик-Холле в то же время, что и мы, и являлся членом «Общества». Тогда он был виконтом Ньюлендом. Правда, я не помню его.

Уэст ненадолго задумался, потом спросил:

— Он моложе нас? Или старше?

— На пять лет моложе.

— Значит, был одним из мальчиков, прислуживавших при алтаре.

Тут Уэст улыбнулся и сказал:

— Теперь вспомнил. Его звали Аллен Парриш. У него было прозвище Фаллос. Разве не помнишь? «Епископы» уверяли всех, что он носит на шее цепочку, а на ней — фаллос из черного дерева. Якобы он давал ему какую-то мистическую власть.

И тут Саут наконец-то вспомнил — в его памяти возник образ худенького мальчика с заостренными чертами лица и темными глазами.

— Значит, Парриш?.. — пробормотал виконт. — Да, все сходится.

— Черт возьми, ты о чем?

Уэст в изумлении уставился на друга.

— Парриш и Парр, — продолжал Саут. — Теперь все понятно.

— А мне совершенно ничего не понятно, — проворчал Уэст. — О чем ты говоришь?

— Видишь ли, это не имеет отношения к картинам.

Уэст решил, что не стоит вызывать друга на более откровенные признания, и спросил:

— Что еще ты можешь сообщить о картинах?

— Индия сказала, что они — плод фантазии.

— Но она ведь позировала Маргрейву?

— Позировала, но не всегда по доброй воле.

И виконт рассказал Уэсту то, что узнал от Индии. Рассказал, конечно же, далеко не все. Уэст же, проявив деликатность, ограничился лишь теми вопросами, которые имели отношение к его расследованию.

Когда Саут окончил свой рассказ, Уэст встал, подошел к буфету с напитками и налил себе виски. Взглянув на друга, спросил.

— Налить тебе?

Виконт кивнул.

Уэст наполнил второй стакан и передал его Сауту.

— А мисс Парр сказала, сколько картин написал Маргрейв? — спросил Уэст, снова усевшись на кушетку.

— Она считает, что их немного. Но это, — Саут указал на рулоны, — конечно же, не все. А других картин ты не видел?

— Нет. Во всяком случае, я не видел картин, на которых была бы изображена мисс Парр. Иначе прихватил бы и их.

— Что ты намерен с ними делать?

Уэст предвидел этот вопрос, но все же медлил с ответом. Наконец сказал:

— Мне придется на время оставить их у себя. До окончания расследования.

— Да, понимаю. А что потом? Что ты сделаешь с ними, когда закончишь расследование?

— Уничтожу их, если ты этого хочешь.

— Лучше вернуть их Индии, — сказал виконт.

— Не возражаю.

— Пусть она сама решит, что с ними делать, — продолжал Саут — Ведь это — ее право.

— Можешь передать мисс Парр, что их никто не увидит, — сказал Уэст.

— Да, я передам ей. — Саут знал, что слову друга можно доверять.

Уэст сделал глоток виски и проговорил:

— Дело в том, что я видел эту мраморную комнату Видел колонны и алтарь. Они существуют.

На щеке Саута задергался мускул.

— Возможно, в этих картинах больше правды, чем говорит мисс Парр, — продолжал Уэст.

— Нет, я не верю, что…

Услышав шаги на лестнице, друзья молча переглянулись. Несколько секунд спустя в комнате появилась Индия. Оказалось, что она переоделась — теперь на ней были изящные туфельки и элегантное зеленое платье. Сдержанно улыбнувшись мужчинам, Индия направилась к столу. Саут с Уэстом вскочили на ноги, и виконт проговорил:

— Мисс Парр, я хочу познакомить вас с моим другом. — Он взглянул на Уэста. — Это его светлость герцог Уэстфал. Ваша светлость, разрешите представить вам мисс Парр, актрису, обладающую редкостным талантом.

Уэст поставил на стол стакан с виски и, взяв руку Индии, поднес ее к губам.

— Рад познакомиться, мисс Парр.

— Я также, ваша светлость. — Индия потупилась, изображая скромность и смирение.

Уэст выпустил ее руку и сказал:

— Мне бы хотелось, мисс Парр, чтобы вы называли меня Уэстом.

— Как пожелаете, ваша светлость, — с улыбкой ответила Индия.

Саут невольно усмехнулся — Индия действительно была прекрасной актрисой.

— Не присядете ли, мисс Парр? — Уэст указал на кушетку. — Могу я предложить вам выпить? Может, шерри?

Индия села, но от шерри отказалась: она полагала, что женщине не следует пить спиртное в три часа утра.

Тут Саут с Уэстом наконец-то уселись, и Индия приступила к разговору, ради которого спустилась.

— Видите ли, я слышала, о чем вы говорили. Разумеется, слышала не все, но поняла: у вас есть… есть несколько картин.

— Да, есть, — признался Уэст. — Две. — Он указал на свернутые в рулоны холсты.

— Могу я взглянуть?

Мужчины молча переглянулись, и Индия сказала:

— Но вы ведь их видели… Почему же мне нельзя взглянуть?

Она приподнялась, собираясь встать, но Саут удержал ее и сам принес полотна. Передавая их Индии, пробормотал:

— И все-таки вам не следовало бы…

— Нет, я должна посмотреть, — перебила Индия. — Потому что его светлость хотел бы задать мне кое-какие вопросы, если я правильно поняла.

Индия взяла один из холстов, сняла тесьму, которой он был перевязан, и развернула. Она смотрела на картину всего лишь несколько секунд. Затем взглянула на другую. Возвращая холсты Сауту, она сказала:

— Пожалуй, я все-таки выпью, если не возражаете.

— Да, конечно. — Виконт направился к буфету.

— Только не шерри, а бренди, — попросила Индия.

Саут взял графин с бренди и, наполнив бокал, передал его Индии. Затем спросил:

— Вам знакомы эти картины?

Она кивнула:

— Да. Одна из них была написана в Париже года три назад, Та, на которой я в шезлонге. А та, где изображен храм, — примерно год назад. Нет, года полтора. — Повернувшись к Уэсту, Индия продолжала: — Видите ли, я слышала, как вы сказали, что видели это место. Могу вас только заверить, что я его не видела. Не видела и комнату с шезлонгом и бархатными драпировками. Я всегда считала, что фон и все прочее — плоды фантазии Маргрейва. Знаете, так бывает на сцене…

Уэст провел ладонью по подбородку и пробормотал:

— Возможно, вы правы, мисс Парр. Хотя театр — это совсем другое. — Уэст в смущении откашлялся и продолжал: — Прошу простить меня, но вынужден спросить: знакомы ли вы с мужчинами на картинах?

Индия покосилась на Саута и проговорила:

— Нет, ваша светлость, я с ними не знакома. Я считала, что и они — плоды фантазии Маргрейва. Во всяком случае, он никогда не говорил, что они реально существуют.

— Сколько всего картин?

— Могу сказать только приблизительно. Не более сорока. — Снова взглянув на Саута, Индия спросила: — Вы разрешите мне уничтожить картины, ваша светлость? Я хотела бы их сжечь.

— К сожалению, сейчас это невозможно.

Решив наконец вмешаться, Саут сказал:

— Уэст уверяет, что у него они будут в полной сохранности и никто их не увидит. После окончания расследования он отдаст их вам.

— Я опасалась, что граф сделает их общественным достоянием, — пробормотала Индия, — Но как они оказались у вас?

— Я нашел эти картины в частной коллекции, — ответил Уэст. — И решил… прихватить их только потому, что на них изображены вы. Я узнал вас, потому что видел на сцене. Но там есть и другие полотна. Причем довольно много. Правда, на них вас нет.

Индия сделала глоток бренди и спросила:

— И все они — кисти Маргрейва?

— Этого я сказать не могу. — Уэст пожал плечами. — Но думаю, что едва ли. Стиль совсем другой.

Индия уже жалела о том, что прокралась в коридор и подслушала разговор мужчин. И еще больше жалела о том, что спустилась к ним. Лучше бы ей остаться в спальне Саута. А еще лучше — в своей…

Внезапно она вскочила на ноги и пробормотала:

— Что это? Откуда дым?..

Бокал выпал из ее руки, и бренди пролилось на платье и на ковер. Но Индия, не обращая на это внимания, бросилась к лестнице. Саут тотчас же побежал за ней; теперь и он видел дым.

— Пусть мисс Парр возьмет пелерину, и выходите из дома! — прокричал Уэст им вслед.

Уже выбегая из дома, Индия подумала: «Может быть, огонь уничтожит эти ужасные картины?»