Глава 9

— О Господи! — прошептала Кара Трамбулл и тут же прикусила язык.

Четыре пары глаз немедленно устремили взгляды в ее сторону и теперь выжидающе смотрели на нее. С двумя из их обладателей она бы справилась легко. Кара окинула взглядом их тарелки и обнаружила, что они почти пусты.

— Быстрее, дети. Мистер Барнард скоро будет ждать вас в классной комнате.

Джон посмотрел на свою мать, изображая горькое разочарование, и заметил, что его маневр не произвел должного впечатления. Дядюшка Джона маркиз Истлин потратил немало времени, показывая мальчику, каким жалобным должно быть выражение лица, чтобы вызвать сочувствие. Джон решил, что еще не вполне овладел сложным приемом. Он взял сестру за руку и помог ей слезть со стула. Казалось, Джулию вовсе не беспокоила перспектива провести ближайшие часы в классной комнате, слушая мистера Барнарда. С точки зрения Джона, подобный факт лишний раз доказывал, что у женщин слабовато по части мозгов. Отец настойчиво просил не делиться его откровением с матерью, поэтому Джон предпочел промолчать, но, проходя мимо отца, заговорщически подмигнул ему. Кара нахмурилась и взглянула на мужа с подозрением.

— Что у вас за тайный сговор, мистер Трамбулл?

— Никакого тайного сговора, дорогая.

Софи сидела тихо во время обмена репликами между хозяевами.

Сестра Истлина и его зять приняли Софи с редким радушием. Леди Колли понимала, что доброжелательным приемом она обязана письму Истлина, а не собственным особым обстоятельствам. Софи не знала, что именно написал маркиз сестре. Она так и не прочитала его послание и не стала спрашивать Кару о содержании письма.

Софи не пробыла в доме Трамбуллов и нескольких дней, как ее угнетенное состояние стало постепенно проходить, сменяясь чувством покоя. Здесь ее окружили такой любовью и заботой, что у Софи просто голова шла кругом. Кара Уитни Трамбулл буквально обожала своего брата. И ее самое просто невозможно было не полюбить. На Боуден-стрит с леди Колли никогда не обращались так, как в Чиппинг-Кэмпдене. Кара не имела обыкновения лежать целыми днями в постели в отличие от леди Дансмор. Она часто выезжала в город и с удовольствием брала с собой Софи, чтобы выбрать очередную шляпку или ленты. Сестра Истлина не испытывала ни малейших угрызений совести, представляя Софи как некую мисс Барбару Хайд-Джонс, кузину, приехавшую погостить из Стокон-Трента, родственницу ее дорогого мужа. Последняя подробность, как призналась Кара, имела особое значение, поскольку ее собственная семья хорошо известна жителям городка.

Софи не возражала, хотя и считала выдумку излишней. Ее родственникам наверняка не придет в голову искать ее в Котсуолд-Хиллз, если они вообще станут утруждать себя поисками. Софи подозревала, что легенда вокруг Барбары Хайд-Джонс не более чем уловка Кары. Мистер Трамбулл смотрел сквозь пальцы на невинные шалости своей супруги, видя, какое удовольствие доставляет ей помогать Софи. Главное, чтобы Кара чувствовала себя счастливой, мудро рассуждал он.

Кара внешне имела некоторое сходство с братом. Оно проявлялось больше в поведении и манере держаться. Небольшого роста, округлостью форм и намного более светлыми, чем у брата, волосами она напоминала его разве что той же решительностью и готовностью следовать однажды избранному курсу. Она прекрасно ладила со своими детьми, обожала их, но не баловала чрезмерно, даже самого младшего отпрыска семейства Трамбулл, который еще не вышел из младенческого возраста.

Бенджамин Трамбулл, крепкий молодой человек довольно приятной наружности, отличался тем же ровным характером, что и его жена. Он не имел ничего против активности и деловитости своей супруги, но в то же время не забывал о собственных обязанностях главы семьи, которым придавал большое значение. Супруги сумели достигнуть полного взаимопонимания.

Софи вывела из задумчивости внезапная тишина. Она перевела глаза с Бенджамина на его жену и неопределенно кивнула в ответ на вопросительное выражение лица Кары.

— Хорошо, — сказала Кара, принимая кивок Софи за согласие. — Я прочитаю вам вслух. — Она взяла в руки аккуратно сложенную газету, ту самую, которая чуть раньше вызвала ее удивленное восклицание и побудила выпроводить детей из-за стола. — Здесь совсем немного.

Бенджамин Трамбулл деликатно кашлянул:

— Возможно, мое присутствие необязательно, ведь мне уже известна новость.

— Пожалуй, — согласилась Кара, — хотя ты поступил довольно скверно, не сказав ничего и не предупредив меня. Если бы меня от неожиданности хватил удар, тебе пришлось бы горько пожалеть.

— Ну конечно, я остался бы безутешен, дорогая. — Он уже отодвинул свой стул от стола и сложил салфетку. — Я даже не представляю, как бы я тут управлялся без твоего умелого руководства.

— Очень милый ответ. Можешь идти.

Бенджамин поднялся, обошел стол и поцеловал жену в щеку. Удаляясь к дверям, он подмигнул Софи.

— Вот чудак. — Кара проводила мужа нежным взглядом. — Наш Джон ну просто вылитый отец. Софи кивнула в ответ.

— В лондонской газете есть кое-что, о чем вам интересно будет узнать, — начала Кара. — Я спросила, не хотите ли вы, чтобы я вам прочитала. Возможно, вы захотите прочитать заметку сами.

Так вот о чем спрашивала Кара, подумала Софи.

— Я буду очень признательна, если вы прочтете мне заметку, — попросила она.

Кара испытующе взглянула на Софи, недоверчиво сощурив темно-голубые глаза, но девушка казалась вполне искренней.

— Как я уже сказала, здесь совеем немного: «Помолвка между леди С.К. и Г.У., маркизом И., была оглашена вчера вечером в доме лорда Барлоу. Новость была с восторгом встречена всеми, кто собрался в этот день в салоне, чтобы услышать великолепное сопрано мисс Харриет Мэтьюз. Мисс Мэтьюз впервые выступала перед публикой. В выборе репертуара певицы сказался изысканный вкус…» — Кара остановилась и отложила газету. — Дальше уже не важно. Там говорится, что выступление мисс Мэтьюз имело огромный успех. Думаю, вы сможете без труда восстановить пропущенные буквы в именах действующих лиц. — Кара участливо заглянула в глаза Софи и нежно сжала ее руку. — Вы не должны расстраиваться из-за того, что они там пишут.

Софи кивнула, но выражение ее лица никого бы не ввело в заблуждение.

— Вы только что сказали, что вас едва не хватил удар от подобных новостей.

— Да, но я, к сожалению, не обладаю вашей завидной невозмутимостью.

— Боюсь, здесь тот самый случай, когда моя невозмутимость может мне изменить.

— Я верю, вы найдете в себе силы. — Кара снова сжала руку Софи. — Сколько можно терпеть подобные безобразия! Я вовсе не имела в виду, что против помолвки, ничего подобного. Совсем наоборот. Мне кажется, было бы гораздо лучше для вас обоих, если бы она произошла. Но признаюсь, с каждым днем я все меньше надеюсь на ее осуществление, потому что Гейбриел до сих пор не приехал.

От внимательного взгляда Кары не укрылось, как дрогнул подбородок Софи и подозрительно заблестели глаза, хотя девушка тут же прикусила губу и принялась моргать. Кара вздохнула.

— Я все только испортила. Мне кажется, вам сейчас еще хуже, чем когда я начала говорить. Я очень сожалею, леди София. Думаю, мне также стоит принести извинения за моего брата, но я совершенно не представляю себе, почему он так ужасно себя ведет.

— Умоляю, не нужно извиняться передо мной. — Софи изобразила вымученную улыбку, — Я всегда буду благодарна вам за вашу доброту. Само мое присутствие здесь — свидетельство большой любви, которую вы питаете к своему брату, и я бы не хотела, чтобы вы огорчались или досадовали на него. Я совершенно уверена, что его не в чем упрекнуть.

— Гейбриел всегда оказывается ни при чем, — усмехнулась Кара. — И тем не менее кто, как не он, во всем виноват. Правда, я убеждена, что к истории с газетой маркиз не имеет никакого отношения.

— Почему вы так уверены в его невиновности? — спросила Софи.

— Очень просто. Настоящее объявление о помолвке выглядело бы совсем иначе, в нем ваши имена указывались бы полностью. Здесь оставлены одни инициалы, чтобы защитить газету от возможных обвинений. Думаю, подобные истории изрядно повышают тираж гнусной газетенки, давая обществу пищу для досужих сплетен и грязных домыслов. — Кара вновь пробежала глазами заметку. — Здесь не указано, кто именно объявил о помолвке, но говорится, что новость у всех на слуху. В таком случае моя матушка присутствовала бы на оглашении, но я знаю из ее писем, что ни на какой музыкальный вечер ее не приглашали. Что же касается моего брата, то он никогда не питал особого пристрастия к вокальному искусству и, кроме того, никогда не относил себя к числу друзей лорда Барлоу, поэтому весьма маловероятно, что он вообще присутствовал на вечере. К тому же, если бы тема помолвки затрагивалась в отсутствие представителей семьи Гейбриела или его близких друзей, наверняка все закончилось бы дуэлью.

— Маркиз говорил мне, что часто дрался с другими мальчишками в Хэмбрике, но публично бросить кому-то вызов — совсем другое дело, — пробормотала Софи и добавила: — Со мной он всегда вел себя очень сдержанно, даже когда я откровенно испытывала его терпение.

— Да, на него похоже. — На лице миссис Трамбулл появилось мечтательная улыбка. — Конечно, вы правы, он не стал бы затевать с кем-то ссору и устраивать публичный скандал. Я помню того маленького драчуна, готового в любой момент вспыхнуть как порох, и забываю, что он уже давно стал мужчиной. Скорее теперь он пригласил бы своего обидчика отправиться вместе с ним в боксерский клуб, который Гейбриел посещает довольно часто. Я убеждена, что здесь постаралась миссис Сойер.

Софи нахмурилась. Она считала, что слухи — дело рук Тремонта или Гарольда, и мысль о том, что к ним может оказаться причастен кто-то другой, застала ее врасплох.

— Миссис Сойер? — переспросила она. — А-а, вы, наверное, имеете в виду любовницу вашего брата?

— Она давно не его любовница, — решительно возразила сестра Истлина. — И мне неприятно вообще говорить о ней. Она хитра и холодна как ледышка.

Лицо Софи вспыхнуло от удовольствия. С неожиданно пробудившимся аппетитом она стала намазывать клубничный джем на ломтик поджаренного хлеба, внимательно слушая миссис Трамбулл.

— Я отлично понимаю, что ей не захотелось оказаться брошенной, но набраться наглости рассчитывать, что Гейбриел женится на ней, — уже полное бесстыдство. Гейбриел никогда бы не связал свою жизнь с женщиной, известной своей алчностью и любовью к деньгам.

— Может быть, он ничего не знал о ее качествах?

— Вы думаете, мой брат настолько наивен, что не способен разглядеть такие вещи сам? Я убеждена, что он прекрасно сознавал, что представляет собой миссис Сойер, и собирался вскорости положить конец их отношениям.

— У вас нет к ней ни капли сострадания? — спросила Софи. — А ведь ее положение незавидно.

— Ее положение-дело ее собственных рук, хотя, должна признать, я действительно от природы слишком сурова, мне не хватает снисходительности.

«Нет, — подумала Софи. — Просто еще одно подтверждение тому, как привязана миссис Трамбулл к своему брату. Я напишу Истину сама, и сегодня же. Нужно дать знать маркизу, что ему нет необходимости приезжать сюда, чтобы извиниться за то, в чем нет его вины».

Через несколько дней после появления Софи в доме Трамбуллов пришла записка от маркиза, в которой он ссылался на неотложные дела, требующие его непременного присутствия в Лондоне. Таким образом Истлин надеялся успокоить сестру. Однако его уловка не сработала. Кара продолжала сходить с ума от беспокойства. Софи едва не призналась, что Истлин не появился по ее вине. Однако ее остановила мысль, что Кара не простит ей ее поступка и не сможет относиться к ней с прежним доброжелательством.

Полковник развернул свое кресло таким образом, чтобы подставить спину горящему в камине огню. Он нацепил очки на кончик носа и окинул Истлина долгим внимательным взглядом поверх золотой оправы.

— Тебе нечего больше мне сказать? — спросил он. — После того как ты потратил гораздо больше времени на мое поручение, чем я предполагал.

— Пять месяцев, — ответил Истлин. — Нам не удается повлиять на оппозицию.

— Пять месяцев. Неужели так много? Я все же рассчитывал, что у нас есть какие-то надежды. — Полковник покачал головой.

— Вы же знали, как обстоят дела. — Истлин взглянул на высокие часы у входа в кабинет Уэста. — Вы легко можете подсчитать, сколько дней и даже часов заняло ваше поручение.

— Весьма приблизительно. — Блэквуд говорил совершенно серьезно, без тени улыбки. — Причина — Тремонт?

— Да. Он совершенно непреклонен. Мне удалось заручиться поддержкой Хелмсли в нашем деле, но потом и он пересмотрел свое решение, объяснив, что намерен во всем следовать советам Тремонта, которому безусловно доверяет.

— Чего хочет Хелмсли?

— Пост в Министерстве иностранных дел — верный путь к креслу премьер-министра.

— Проклятие, как ты любишь выражаться.

— Да.

Полковник задумался. Выглядел Истлин изможденным. Обычно, получив задание, он испытывал своего рода охотничий азарт, заставлявший его мозг работать активнее и находить новые решения, новые аргументы, новые подходы. Ему нравилось рассматривать каждое поручение как вызов своим способностям и интеллекту. Что же с ним случилось? Блэквуд решил сменить тему разговора.

— Ты видел Уэста? Вы говорили о смерти его отца? — спросил Блэквуд.

— В общих чертах. Я полагаю, у вас уже сложилось свое мнение.

Блэквуд еле заметно кивнул.

— Мы с Уэстом встречались в клубе вчера вечером. К нам присоединились Норт и Саутертон. Мы отметили своеобразные поминки по покойному герцогу Уэстфалу, тем более что никто так и не соизволил отдать ему дань уважения. Боюсь, он так и останется неоплаканным, хотя, должен заметить, Уэст относился к недостаткам своего отца гораздо более терпимо, чем большинство из нас. Вам известно, что Марчмен не имел особых надежд получить титул и состояние. И тем не менее старый герцог сделал все возможное, чтобы узаконить положение Уэста.

Порыв холодного ноябрьского ветра распахнул окно. Звук заставил Иста обернулся и бросить взгляд на улицу, но в надвигающихся сумерках Исту вспомнилось недавнее пребывание в доме Уэста, когда провожали герцога Уэстфала в последний путь. Небольшая кучка друзей собралась в его лондонском доме, чтобы выказать свое уважение мистеру Эвану Марчмену. Нельзя сказать, что все испытывали особую скорбь по поводу кончины человека, которому Уэст был обязан своим появлением на свет. Присутствовали также мать и отец Истлина и родители Саутертона. Даже вдовствующая графиня Нортхем почтила ненадолго своим присутствием дом Уэста, хотя и не преминула заметить, к вящему удовольствию собравшихся, что по-прежнему не может простить Марчмену его ужасного поступка, который двадцать лет назад стоил ее отпрыску его великолепного носа. Никто так и не смог убедить леди Нортхем, что наружность ее сына только выиграла.

Истлин невольно заулыбался, вспомнив эту историю.

— Ну что ж, в последнее время тебе явно не хватает твоей обычной веселости, — заметил полковник перемену в его настроении.

— Я стараюсь.

— Все леди София?

— Я не вполне понимаю, что вы имеете в виду.

— Не ее ли вина в том, что ты стал таким угрюмым в последнее время и не справился с порученным заданием? — резко заметил Блэквуд.

— Нам лучше не обсуждать леди Софию, полковник, — осторожно ответил Истлин. — А что касается поручения, я постараюсь удвоить усилия.

Блэквуд снял очки и аккуратно сложил дужки. Он мучительно старался выбрать верный тон и произнести нужные слова.

— Я всегда ценил твое благоразумие, Ист, и предпочитал предоставлять тебе полную свободу действий. И всегда доверял тебе. Я и сейчас полагаю, что могу рассчитывать на тебя во всем. Но мне никогда не приходило в голову, что ты можешь не доверять мне. Я кое-что узнало леди Софии. Ты можешь ничего не рассказывать.

— То, что вам удалось узнать, вряд ли имеет значение. Я не видел леди Софию с того момента, как покинул Тремонт-Парк в конце сентября.

— Да, с этого времени ее никто не видел в Лондоне, — продолжал полковник. — Тремонт, конечно, вернулся в город, а она нет, но мне доподлинно известно, что в Тремонт-Парке ее нет.

— Так, значит, вы ошиблись и она все-таки в Лондоне: Я уверен, что, если бы вы наведались на Боуден-стрит, вы бы ее там застали.

— Нет. — Полковник покачал головой. — Леди Дансмор недавно наняла гувернантку для своих детей. Раньше в такой унизительной роли, насколько мне известно, выступала леди Колли. Они вовсю пользовались ее положением бедной родственницы. Неудивительно, что она не вернулась к семейству Дансмор, когда сбежала из Тремонт-Парка. Леди София спаслась бегством, но они так и не заявили о ее исчезновении.

— Гувернантка виконта работает на вас? — догадался Истлин.

— Правильнее сказать, что ее услуги щедро оплатили. — Истлин недовольно нахмурился. — Ты не оставил мне выбора. Вначале я ничего не предпринимал, как ты и хотел. Но потом, когда я узнал, что ты отказался от встречи с Хелмсли и Барлоу, чтобы отправиться в Тремонт-Парк, я понял, что нужно брать дело в свои руки. Именно тогда появился слух о том, что леди София обручилась с мистером Джорджем Хитом, но, как потом выяснилось, помолвка почти сразу же была расторгнута.

Не успел ты вернуться из Тремонт-Парка, как появилась злополучная заметка в газете. Насколько я понимаю, после того, как ты расстался со своей любовницей, и до того, как успел обзавестись невестой, в твоей жизни не было других женщин. Я с горечью наблюдал, как ты предпринимаешь тщетные попытки выполнить поручение, связанное с сингапурским проектом. Ты обещаешь удвоить усилия, но какой в них смысл, если в настоящий момент ты стоишь на месте? Я думаю, тебе следует наконец выяснить отношения с леди Софией, Ист. Сдается мне, что ее побег из Тремонт-Парка произошел не без твоего участия. Если та же мысль пришла в голову Тремонту, то неудивительно, что он и его сторонники выдвигают такие дерзкие и безумные требования. Признай же, что я прав. — Блэквуд бросил на Истлина проницательный взгляд из-под насупленных бровей.

— Мысль о том, что я помог бежать леди Колли, приходила в голову Тремонту, — спокойно произнес Ист. — Я сам сказал ему, что задумал и спланировал побег Софи. Не стану утверждать, что не представлял себе, как осложнит ее побег мои дальнейшие переговоры с Тремонтом. Просто я не мог думать ни о чем другом, кроме освобождения Софи от власти ее дяди.

— Я понимаю. — Полковник снова водрузил очки на нос. — Должно быть, Тремонт очень жестоко обращался со своей племянницей.

— Да. Он собирался выгодно выдать ее замуж против ее воли с целью извлечь из этого брака пользу прежде всего для себя самого. И ей стоило больших усилий сопротивляться ему столько времени.

Блэквуд внимательно слушал маркиза, подперев подбородок одной рукой и задумчиво потирая переносицу другой.

— Единственное, что меня удивляет, — проговорил полковник, — почему ты до сих пор не сделал ей предложение. Мне казалось, что ты так и поступишь.

— В таком случае ваша прозорливость заслуживает награды.

— Так что же произошло? — Рука полковника опустилась на подлокотник кресла.

— Я сделал ей предложение. Она мне отказала. — Истлину нечасто доводилось видеть, чтобы лицо Блэквуда выражало столь явное удивление. — Я вижу, такого поворота событий вы не ожидали.

— Нет. Такого я не ожидал.

— Леди Колли вполне искренно отказала мне.

— Вот проклятие.

— Да, но она вовсе не давала мне повода думать, что мое предложение она примет благосклонно. — Истлин много месяцев хранил в себе свою боль и неуверенность, доводя себя до исступления, и теперь его чувства требовали выхода. — Я вторично сделал Софи предложение, уже после того, как она покинула Тремонт-Парк, но и тогда она ответила мне отказом.

Блэквуд не мог подавить в себе чувства обиды, как будто в лице Истлина оскорбили его самого.

— Ее нельзя назвать женщиной в здравом рассудке, Ист. Интересно, какие же доводы привела она, отказывая тебе? — Полковник, протестуя, поднял руку, когда маркиз начал говорить. — Только не надо рассказывать мне, что она продолжает считать тебя игроком, горьким пьяницей и убийцей. Для женщины, которая мечтает избавиться от Тремонта, она проявляет слишком уж большую разборчивость.

— Я понимаю, что вами движет желание меня защитить, но я не хочу, чтобы вы плохо думали о леди Софии. Она всегда поступает так, как подсказывает ей чувство долга. Правильнее сказать, что я не понимаю ее мотивов.

— Ты всегда тонко чувствовал, где проходит грань между добром и злом, и первым спешил восстановить справедливость, за что заслужил свое прозвище Мастер. Сейчас, мне кажется, ты должен приложить все силы, чтобы установить истину и исправить то, что произошло. — Блэквуд пристально посмотрел на Истлина. В его голосе звучала глубокая убежденность.

Полковник лишь выразил словами то, о чем думал сам Истлин.

— Я уже давно ломаю себе голову над тем, как лучше подойти к делу. Вы, должно быть, знаете, что миссис Сойер теперь находится в довольно близких отношениях с Дансмором. Она никогда бы не согласилась на его покровительство, даже желая нанести мне удар, если бы виконт не смог ее неплохо обеспечить. Мне сдается, что в семье Колли появился какой-то дополнительный источник доходов или по крайней мере должен вот-вот появиться. Думаю, мне следует найти его. Он и послужит ключом к переговорам с Тремонтом.

— Ты говоришь о своем поручении.

— Да.

— Я вовсе не задание имел в виду. — Блэквуд покачал головой. Его улыбка была отечески нежной и даже немного печальной. — Отправляйся к леди Софии, Ист. Поговори с ней. Мне совершенно ясно, что твои чувства к ней очень серьезны. Ты не сможешь сделать для меня больше, чем уже сделал, если не попробуешь договориться с ней. Ты ведь всегда отличался находчивостью. Найди способ добиться ее согласия. — Голос полковника стал тише, и его последние слова прозвучали немного неуверенно, как будто через силу. — Или же найди способ навсегда забыть ее.

Истлин ничего не ответил. Он протянул руку к шкафчику со спиртным, взял бокал и, налив виски, выпил глоток, словно желая набраться храбрости, и только потом заговорил:

— И в том, и в другом случае у меня слишком мало шансов на успех.

Блэквуд лишь скептически поднял брови и приготовился выслушать объяснения Иста.

— Письмо от леди Софии пришло со вчерашней почтой. — Истлин сделал еще один глоток. — И в нем мало утешительного. Я не могу сделать ничего из того, что вы предлагаете.

— И почему же? — спокойно поинтересовался Блэквуд.

— Теперь я даже не знаю, где она, — объяснил Ист, отставляя свой бокал и наливая виски полковнику. — Софи покинула дом моей сестры, и я не могу приехать и поговорить с ней. — Истлин пересек комнату и передал бокал Блэквуду. — И она собирается стать матерью моего ребенка, так что теперь я никогда не смогу забыть ее.

Полковник окинул Истина долгим взглядом и молча осушил свой бокал.

Живописно раскинувшаяся на фоне скалистого утеса крошечная рыбацкая деревушка Кловелли сразу понравилась Софи. Людям здесь приходилось тяжело и много трудиться, возможно, поэтому их интересовали больше собственные заботы, и у них попросту не оставалось сил вмешиваться в чужие дела. Все разговоры здесь велись в основном об улове, приливах и отливах, о кораблях и капризах моря.

Главная улица заканчивалась крутым спуском, где булыжник уступал место ступенькам, которые вели прямо в небольшую бухточку, окруженную со всех сторон скалами. Лестница показалась Софи довольно удобной. Вдоль одной стороны улицы тек небольшой, но бурный ручей. Чтобы перебраться на другую сторону, приходилось пройти по короткому мосту. Софи нравилось воображать себе замок, окруженный крепостным рвом, и ведущий к нему подъемный мост, который поднимали в случае осады. Софи с радостью приобрела скромный дом по ту сторону своего «крепостного рва». Достаточно перейти мост, чтобы оказаться прямо у входа в жилище. Д. свежий бурлящий ручей, по мнению Софи, намного приятнее, чем крепостной ров замка со стоячей водой.

Держась одной рукой за дверь, Софи повернулась и бросила последний взгляд вниз, в сторону океана. День выдался довольно теплым для второй половины декабря. Сверху улица казалась совсем маленькой и узкой, а гребни волн вдали напоминали кружева. Такое ощущение, что улица уходит прямо в море, и с того места, где стояла Софи, казалось, что достаточно сделать шаг, и можно свалиться с края земли. Бывали дни, правда, в последнее время все реже, когда Софи хотелось сделать такой шаг.

— Ну наконец-то вы пришли.

От неожиданности пальцы Софи разжались, и корзинка, которую она держала в руке, упала на пол вместе со всем, что в ней лежало. Банка с вареньем покатилась по полу. Бумага, в которую она завернула рыбу, предназначенную на обед, порвалась. Мешочек с сушеной фасолью развязался, и половина его содержимого высыпалась на дно корзинки.

Софи даже не посмотрела вниз, чтобы оценить масштабы бедствия, она собрала все свои силы, чтобы не упасть вместе с корзинкой. Тихо закрыв за собой дверь, она поправила шляпу.

— Я не знаю, как вам объяснить, что мне ничего от вас не нужно.

— Я отлично вас понял. — Ист поднялся. Его плащ с пелериной лежал на диване, и сверху покоилась шляпа. — Но это вовсе не значит, что мне ничего не нужно от вас.

Софи положила шляпку на столик у самой двери и начала расстегивать плащ, но пальцы не слушались. Ей никак не удавалось освободить пуговицы от петель.

— Вы, как всегда, ведете себя бесцеремонно, не так ли? Почему вы всегда действуете, когда вас не просят, и появляетесь, не дожидаясь приглашения? — Софи наконец справилась с плащом и повесила его на крюк под лестницей.

Обернувшись, она заметила, что взгляд Истлина прикован к ее талии.

Лицо маркиза побледнело.

— Ты потеряла ребенка?

Софи опустила глаза на свой плоский живот и поняла, что имел в виду Истлин.

— Нет, — ответила Софи, разглаживая складки муслинового платья на своей стройной талии. — Я все еще жду ребенка. Просто у меня пока не появился живот. У моей мамы тоже очень долго не было живота.

Истлин кивнул, и его щеки немного порозовели.

— Подождите, не нужно, я сделаю сам, — остановил он ее, заметив, что Софи наклонилась, чтобы подобрать корзинку. — Я все уберу.

— Я и сама могу сделать такую простую вещь. — Софи удивленно посмотрела на него.

И все же Истлин опустился на корточки, поднял банку с джемом, а затем взял Софи под локоть и помог ей подняться. Она вежливо, но сухо поблагодарила маркиза и прошла на кухню.

Истлин вернулся к дивану и огляделся. Комната Софи была довольно удобной и уютной, что обрадовало Иста.

Широкое окно давало много света, и небольшое помещение казалось удивительно просторным за счет очень небольшого количества мебели. Напротив выложенного кирпичом камина лежал плетеный коврик, а на крюке в нише очага красовался медный чайник. Большая корзина из ивовых прутьев стояла рядом с диваном. В ней хранилось множество разноцветных лоскутов и ниток. Вероятно, с их помощью, догадался Истлин, Софи собирается придать своему дому обжитой и уютный вид.

Из кухни Софи могла подглядывать за Истлином, сидящим на диване. Она стояла очень тихо и, боясь привлечь к себе внимание, не решалась даже выложить продукты из корзинки, Ей нравилось незаметно разглядывать Иста. Сейчас он крутил головой, изучая ее комнату, и на лице его она заметила явное одобрение. Софи узнала улыбку Истлина, заставлявшую едва заметно подрагивать уголки его губ, и у девушки перехватило дыхание от внезапно нахлынувших воспоминаний.