Глава 3

Ной понял, что дни его сочтены, или по крайней мере догадался об этом. Подобные мысли посетили его по простой причине: над ним склонился священник. Ной пытался пробраться сквозь окутавший его густой туман, чтобы сказать священнику о своем нежелании умирать. Он попытался шевельнуть губами, но не смог вымолвить ни слова. Долго лежать с открытыми глазами он также был не в состоянии. Произносимые над его кроватью слова, смысл которых ок никак не мог уловить, изобиловали резкими, неприятными звуками. От священника сильно пахло алкоголем.

Затем послышался другой голос, нежный и мелодичный. Ноя поразило странное ощущение, что он где-то его уже слышал. Он весь напрягся, чтобы вспомнить, где именно. На память ничего не приходило, но вместо этого он сочувствовал, как непроизвольно стал погружаться в темноту. Он начал бороться с этим, но напрасно.

Какая-то часть его осознавала, что священник склонился над ним еще ниже, что-то бормоча, но Ной по-прежнему не улавливал значения слов. «Я не умру, — сказал себе Ной. — Я не хочу умирать». Он сделал усилие, чтобы заговорить

— Я… согласен, — промолвил Ной на одном дыхании и снова потерял сознание.

— Слышали? — вмешалась Мэри, широко улыбаясь от удовольствия. — Вы слышали его? Он сказал, что согласен жениться на Джесси. Теперь вы верите мне? — обратилась она к священнику, толкнув локтем свою золовку.

— Я тоже могу это подтвердить, — быстро отреагировала Сара на намек Мэри.

Находившийся у нее на руках Гедеон радостно залепетал, отчего ямочки на его щечках сделались еще глубже.

Священник не спеша распрямился, держась за кровать. Его добрые глаза были слегка подернуты пеленой, а раскрасневшееся лицо выражало недоумение и одновременно изумление. Он пытался держать себя так, как подобало человеку его положения, но действие пшеничного ликера Мэри оказалось могущественнее. Он взглянул на Джесси, стоявшую с другой стороны кровати и державшую в своих руках руки Ноя. Ее глаза были опущены, и священник раздумывал, умышленно ли она избегала его взгляда.

— Очень хорошо, — вздохнул он, закрыв свой молитвенник, — в таком случае объявляю вас мужем и женой. — Он потряс головой, чтобы прийти в себя и невнятно произнес:

— Очень необычно. Совсем не по правилам.

Мэри взяла священника под локоть, поддерживая его и в то же время выпроваживая из комнаты:

— Но надеюсь, все законно, не так ли?

— Священника оскорбил ее вопрос.

— Как вы можете сомневаться? Документ подписан и будет должным образом зарегистрирован в церкви. И все же очень необычно.

— Ничего особенного. — Мэри помогла священнику надеть пальто и подала ему трость с круглой ручкой, висевшую на крючке над дверью. — Сара довезет вас на своей телеге. — Мэри взяла ребенка у золовки и быстро чмокнула ее в щеку. — Спасибо тебе, Сара, — прошептала она, — ты очень выручила нас.

Лицо Сары выражало сомнение. Накинув плащ на свои худенькие плечи, она обмотала шарф вокруг шеи. Ее огромные карие глаза красноречиво говорили Мэри, что она думала по поводу этого безумного плана.

— Хорошо, я отвезу его в церковь и прослежу, чтобы он сделал записи, касающиеся свадьбы. Однако я сомневаюсь, что завтра он будет помнить хотя бы половину того, что произошло сегодня. — Она фыркнула. — А может быть, и все позабудет.

Стоя в дверном проеме и укрывая Гедеона от холода, Мэри помахала им вслед.

— А вы что думаете по этому поводу, господин Гедеон? У вас когда-нибудь бывали подобные затруднения? — Гедеон радостно загукал, когда Мэри, шагнув внутрь дома, пощекотала его щечку. — Да ладно, можете не отвечать. Я и так очень сообразительная, и не отрицайте. Идемте-ка лучше к вашей маме. Вне всякого сомнения, она по-прежнему не знает, правильно ли поступила, решившись на такой поступок.

Джесси сидела в кресле-качалке, которое она придвинула к самой кровати Ноя. Она с радостью взяла малыша к себе на руки. Гедеон игриво извивался, дергая ее за толстую косу, свисавшую через плечо. Он все время пытался засунуть ее ручонкой в свой маленький ротик.

— Ой, Мэри, что мы наделали?

— Мы придумали способ, как вам с малышом вы

— браться из Англии, — решительно заявила Мэри. — Ты же прекрасно знаешь, что это нужно было сделать ради Гедеона.

— Но какой ценой, Мэри? Какой ценой? — Джесси так сильно прижала ребенка к груди, что он вскрикнул. Она тут же ослабила объятия, машинально вынув волосы из его рта. — Если мистер Маклеллан останется жив, то никогда не простит мне, — тихо добавила Джесси, — а если умрет, то не прощу себе я сама.

Ной прижался щекой к холодной мокрой материи. Он почувствовал, как чьи-то пальцы осторожно убрали прядь волос с его лба. Он попытался улыбнуться, отчего угол его рта приподнялся. То, что, казалось, грузом лежало на его веках, вдруг исчезло, словно растворившись. Ной медленно открыл глаза и попытался рассмотреть лицо склонившегося над ним человека, хотя черты его расплывались.

Женский рот красивой формы был приоткрыт. Ной смог даже разглядеть кончик розового языка между зубами, в то время как женщина была полностью поглощена своей работой. До его сознания неожиданно дошло, что именно он являлся объектом ее пристального внимания. Ною это доставило удовольствие. Его взгляд упал на сплетенную косу, уложенную в виде диадемы, и тут же нашелся ответ на вопрос, который он задавал себе еще в экипаже. Ее волосы были цвета пшеницы. Шелковые, золотые нити обрамляли овал ее лица. Они так украшали женщину, что Ной удивился, почему не заметил этого сразу. Затем его взгляд опустился ниже, на темные брови и веер еще более темных ресниц. И вдруг он понял, как заблуждался, когда представлял ее брюнеткой или рыжеволосой. Теперь он знал, что никакой другой цвет не подошел бы к ее лицу. Ее волосы были такими же мягкими и блестящими, как и у ребенка. Ной судорожно сжимал и разжимал пальцы рук, борясь с желанием дотронуться до нее, но в то же время не хотел пугать это хрупкое создание своим неожиданным прикосновением. Женщина была так увлечена, что не замечала его взгляда. Ной подумал, что если бы она посмотрела на него своими светло-голубыми глазами, то он, наверное, снова окунулся бы в туманную пустоту, которая обволакивала его в течение последних дней.

Джесси аккуратно сняла повязку и опять обработала рану. Однако она уже больше не была уверена в эффективности подобного лечения, хотя и не знала, что еще можно было предпринять. Ей казалось чудом, что он не умер за прошедшие сутки. Мэри уверяла, что его вернула к жизни брачная церемония. До этого он находился на волосок от смерти. Джесси соглашалась, что в словах подруги, возможно, и была доля истины. Она подозревала, но не делилась своими мыслями с Мэри, что Ной пытался выжить лишь для того, чтобы иметь возможность совершить убийство.

— У тебя нежные руки, — обратился он к ней на ты.

Джесси молниеносно убрала свои руки с тела Ноя, будто его слова ошпарили их. Она попыталась приподняться, но он схватил ее за запястье. Демонстрируя большую, силу, чем она у него предполагала, Ной крепко держал ее руку. Это заставило Джесси снова сесть.

— Ты ухаживаешь за мной? — спросил он. От долгого вынужденного молчания его голос был хриплым.

Она утвердительно кивнула, избегая его взгляда.

— Мне нужно идти к Мэри. — Джесси опять постаралась вырваться, но тщетно. Ной не отпускал ее.

— А кто такая Мэри?

— Моя подруга. Она помогает мне. — Свободной рукой Джесси смахнула с лица завиток. — Вам не стоит так много разговаривать, — с тревогой произнесла она. «Или держать меня», — с той же тревогой подумалось ей. — Мне кажется, будет лучше, если вы отдохнете.

— Я этим только и занимаюсь в последнее время, — возразил он. — Как долго я здесь нахожусь?

— Чуть более шести дней. — Она быстро взглянула на него. Выражение его лица было задумчивым, но не тревожным. — По-моему, вас не удивило то, что я сказала.

— Вообще-то я думал, что я лежу немного дольше. Я кое-что припоминаю.

— Припоминаете? — как можно спокойнее поинтересовалась Джесси, пытаясь скрыть страх и панику, которые охватили ее. — А что именно вам припоминается?

Ной совсем не собирался делиться с ней своими эротическими фантазиями. Они были слишком неприличными, к тому же труднопередаваемыми. По крайней мере в компании женщины, занимающей в них столь видное место.

— Я помню, что вокруг меня все время ходили люди, возможно, ими были вы с Мэри. Ах, да, и священник…

— Вы помните священника? — У Джесси сердце чуть

Не выпрыгнуло из груди.

Он кивнул:

— Было очень любезно с вашей стороны пригласить его позаботиться о моей душе, хотя, как оказалось, я удивительно живучий человек. — Его глаза озарились улыбкой.

Но Джесси меньше всего хотелось в данный момент смеяться. Ее улыбка получилась вымученной. Определенно еще не наступило подходящее время, чтобы открыться ему, да в он не был готов выслушать всю правду. Пока рано было обьяснять сложившуюся ситуацию не окрепшему после ранения человеку.

— Как я оказался здесь? — спросил он. — И кому

Принадлежит этот дом?

На этот раз, когда Джесси попыталась вырвать свою руку, он выпустил ее. Она поднялась, взяла тазик и, держа его перед собой, словно щит, спросила:

— Вы помните, что в вас стреляли и ранили?

Скользнув рукой под одеялом, Ной коснулся больного места.

— Даже очень отчетливо.

Он слегка развернулся, чтобы лучше ее видеть. От боли его лицо исказилось, но зато теперь ему ничто не мешало смотреть на нее. От его проницательного взгляда не ускользнул намек на возражение, отразившийся в ее глазах. Сделав резкое движение рукой, означавшее, что он заранее отклонял все ее протесты, Ной спросил:

— Скажи, что же все-таки произошло после моего ранения?

Джесси опустилась в кресло-качалку, продолжая держать таз. Выплеснувшиеся капли попали ей на руки, но она ничего не заметила. Она думала лишь о том, что с настоящего момента должна начать плести паутину лжи.

— Грабители приказали всем снова занять свои места в экипаже. Оставались лишь вы, я и Гедеон, кто не послушалея их. Они не надеялись, что вы выживете, а я… я не хотела покидать вас.

— Они позволили тебе остаться со мной? Странно.

— Они пригрозили, что… расправятся со мной и Гедеоном, если остальные расскажут о случившемся властям и вышлют нам подмогу. Думаю, разбойники собирались забрать меня и ребенка с собой. После того как экипаж уехал, я заключила с ними выгодную сделку. Я сказала, что хорошо заплачу, если они доставят нас сюда. Не знаю почему, но мне поверили.

Ной взглянул на Джесси с серьезным видом.

— Это потому, что у тебя ангельское личико, Джесси чуть не поперхнулась. Меньше всего она ощущала себя ангелом. О Боже, положение становилось все более щекотливым…

— Бандиты привели нас в дом к Мэри. Он находится не так далеко от почтовой дороги, за это я отдала им Драгоценности, спрятанные в пеленках Гедеона.

— Значит, бандиты получили то, что принадлежало пассажирам экипажа?

— Да, — ответила Джесси и, помедлив, добавила:

— Вы считаете, я поступила не правильно? Ведь я отдала им чужие ценности. Но ведь ничего другого у меня при себе не было.

— Вряд ли я имею право осуждать тебя. Ты спасла мне жизнь, — искренне ответил Ной. — Я благодарен тебе за это.

Джесси почувствовала неловкость.

— В вас стреляли потому, что вы хотели помочь мне. Я была вашей должницей.

— Ну что ж, теперь мы в расчете. — Ему очень хотелось сказать ей больше слов благодарности, но тело напомнило о более неотложных делах. Откашлявшись, он посмотрел куда-то вдаль, через плечо Джесси, поинтересовавшись:

— Мне хочется… то есть мне нужно… а где в комнате ночная ваза?

Джесси покраснела.

— О да, конечно. — Она достала то, что просил Ной, из нижнего ящика ночного столика. — Оставляю вас одного.

Ной засмеялся, скорчившись от боли.

— Да, думаю, так будет лучше всего. Я справлюсь сам. К тому времени, когда он свесил ноги с кровати, Джесси уже вышла из комнаты.

Как только Гедеон увидел ее, начал извиваться на руках Мэри.

— Ма. Ма. Ма!

Сердце Джесси тотчас растаяло, и в ту же минуту любая ложь Ною была оправдана в ее глазах.

— Мэри, ты слышала? Он действительно назвал меня мамой?

Подруга радостно засмеялась, решив, что лучше не стоило говорить Джесси о том, что весь сегодняшний день малыш почти все вокруг называл мамой.

— Может быть, ты покормишь его? — спросила Мэри. — Я разварила овсяные хлопья.

— Хорошо, давай мне мальчика. — Джесси села и положила Гедеона на колени. — Мистер Маклеллан пришел в себя.

Мэри чуть не уронила миску, которую ставила на стол. Она успела поймать ее на лету, не дав упасть на пол.

— Почему ты мне не сказала сразу?

— Ну вот сейчас сказала. — Джесси взъерошила темные детские волосики. — Только не входи пока туда.

— Почему?

— Мистер Маклеллан… ну, в общем… он занят.

— Понятно. — Мэри отошла от двери спальни, взяла вещи, нуждавшиеся в починке, и тяжело уселась на стуле. — А когда он очнулся?

— Совсем недавно. — Джесси вытерла рот и щечку Гедеона краем своего передника. Казалось, малыш особенно любил есть овсянку, когда Джесси надевала этот фартук.

Она помахала очередной ложкой с кашей перед носом малыша и, когда тот рассмеялся, сунула ее ему в рот. — Он задал мне несколько вопросов.

Мэри вдевала нитку в иголку.

— Ну? Ты мне расскажешь, о чем он спрашивал?

— Тише. Не шуми так. Ты что, хочешь, чтобы он услышал нас?

— Что же все-таки произошло?

— Вначале он спросил меня, где получил ранение и как очутился в этом доме. Я рассказала ему историю, которую мы с тобой придумали заранее.

— Отлично. Немного правды и немного… остального.

— Остальное называется ложью, Мэри. И ничего хорошего из этого выйти не может.

Мэри позволила подруге выговориться, чтобы той стало легче. Приложив заплатку к оборванному колену на брюках мужа, она обметала ее.

— Тебе не кажется, что уже пора проверить, как себя чувствует мистер Маклеллан? — выдержав паузу, поинтересовалась она.

Именно этого Джесси и не хотелось делать в данную минуту. Она еще не подготовилась к продолжению беседы с Ноем. Сказав, что не может оставить Гедеона, Джесси попросила Мэри пойти взглянуть на американца.

Мэри очень обрадовалась такой просьбе. Но, обнаружив Ноя спящим, она явно огорчилась, что не сможет переброситься с ним парой слов. Мэри вынесла из спальни горшок, не обращая внимания на улыбку Джесси, и отнесла его в уборную. Когда она снова возвратилась в дом, Джесси уже хозяйничала у камина, помешивая в кастрюле куски ветчины и сладкие бобы. Гедеон лежал у нее на коленях.

Поставив горшок в комнате Ноя, Мэри вновь принялась за штопку.

— Впредь вынос его горшка будет входить в твою обязанность. Мне кажется, я уже не работаю прислугой в вашем доме, поэтому избавь меня от этого занятия.

Джесси усмехнулась:

— Когда ты работала в доме моих родителей, ты никогда не выносила горшки. И не пытайся доказать мне обратное. Мама всегда говорила, что ты не годишься для этой роли.

— Леди Анна была права. Она так же радовалась моему уходу, как и я сама, когда оставила вас.

— А я скучала по тебе, — честно призналась Джесси. — Возможно, маме и не нравилась наша дружба, но я пропала бы без тебя.

Мэри доставили огромное удовольствие слова подруги, отчего кончики ее ушей покраснели. Она быстро наклонила голову и продолжила пришивать заплатку к брюкам Дэви.

Улыбаясь, Джесси сняла кастрюлю с камина и наполнила ветчиной с бобами миски для себя и для Мэри. Положив аккуратно ребенка на расстеленное на полу одеяло, Джесси принялась за еду, чувствуя, что ей снова предстоит взяться за работу по дому. Поскольку в прошедшую неделю все свободное время она заботилась о Ное, ведение хозяйства в основном ложилось на плечи Мэри, и сейчас Джесси была решительно настроена поделить все обязанности пополам. В первый раз со дня ограбления они ели и просто болтали по пустякам, не упоминая имени Ноя. — Полагаю, этот негодник тоже живет здесь? Мэри и Джесси одновременно удивленно подняли головы при звуке незнакомого голоса. С трудом стоя на ногах, Ной прислонился к открытой двери их комнаты. Он был в брюках, но без носков и ботинок. Его рубаха была застегнута на верхнюю пуговицу и частично заправлена в брюки. Очевидно, одеться ему помешал Гедеон. Мэри поразил, а Джесси успокоил тот факт, что Ной абсолютно не выглядел раздраженным из-за поступка ребенка. Его даже, казалось, забавляло кривляние Гедеона, которого он держал на своих руках. Мэри отметила про себя, что Маклеллан был привлекательным мужчиной. Джесси предпочитала совсем не Думать об этом.

— Я немедленно заберу его, — сказала она, поспешив через комнату к Ною с вытянутыми руками. — Тебе не следовало ползать туда, — стала бранить она Гедеона. — Простите мистер Маклеллан, мы с Мэри и не заметили, как он исчез из комнаты. Понимаю, что это не очень хорошо с Моей стороны, но, уверяю вас, обычно я лучше присматриваю за ребенком…

— Все в порядке, — улыбнулся Ной, — ему просто везде интересно побывать, так же, как и мне.

Он взглянул на Мэри и поклонился ей. Затем, подойдя к столу, представился. Его шаги были медленными, несколько раз он останавливался, морщась от боли, но пытался не обращать на это внимания.

Широко открыв рот, Мэри, запинаясь, произнесла свое имя.

— Очень рад познакомиться с вами, Мэри Шоу. Я уже знаю, что вы подруга моей спасительницы. Я признателен за вашу заботу обо мне.

У Джесси округлились глаза, когда Мэри, поднявшись со своего стула, предложила Ною присесть. Она никогда не видела подругу с глупой улыбкой на лице, но почему-то такую реакцию вызвал у нее американец.

— Мистер Маклеллан, вам не нужно было вставать с постели, — решительно заявила Джесси. — Это неразумно.

— Очень даже разумно, — ответил он.

— А как же ваша рана? — возразила она.

— Я уже поправляюсь. — Ной переключил внимание на Мэри. — Можно мне что-нибудь поесть?

Мэри взмахнула руками.

— Конечно же! — быстро залепетала она. — Сейчас я вам подам. Мы, наверное, выглядим дурно воспитанными. — Она поспешила к камину. — Мисс Джесси, дайте ему пару носков Дэви. Ему, должно быть, холодно с голыми ногами.

Не обращая внимания на протесты Ноя, Джесси опять усадила Гедеона на одеяло, а сама полезла на чердак по приставной лестнице. Там, в небольшом сундуке, где Мэри хранила одежду, она нашла шерстяные носки Дэви и принесла их Ною.

— Вы сможете сами надеть их? — с сомнением в голосе спросила она.

Уловив в ее голосе явный скептицизм, Ной решил доказать этим женщинам, что его еще рано считать инвалидом. Он взял у Джесси носки и стал натягивать на ноги. От наклона головы вперед перед глазами у него все поплыло, а губы сжались от невыносимой боли, но Ной был твердо настроен добиться своего. Когда он выпрямился, на его лице играла улыбка, хотя и несколько грустная.

— Ничего нет проще, — дерзко произнес он.

Джесси по-прежнему сомневалась в его возможностях, но воздерживалась от комментариев. Мэри поставила перед ним миску с едой и отрезала большой ломоть свежеиспеченного хлеба. Вежливо поблагодарив за угощение, Ной принялся за еду.

— Пожалуйста, — сказал он, — присаживайтесь тоже. Я не хотел мешать вашей трапезе. Кстати, должен признаться, готовите вы превосходно.

Мэри довольно хмыкнула, снова взявшись за ложку.

— Сейчас вам все будет казаться превосходным. С того момента, как вы попали сюда, у вас во рту не было ни крошки, кроме травяного чая.

Ной отломил маленький кусочек хлеба и окунул его в кастрюлю с ветчиной и бобами.

— Нет, в самом деле, очень… — Ной замолчал, повернув голову в сторону Гедеона. — Малыш снова убегает.

Джесси подхватила ребенка на руки в тот момент, когда малыш проползал мимо нее.

— Ма… ма… ма… — бубнил он, вскидывая ручонки, чтобы освободиться.

Крепко держа его, невзирая на раздавшийся громкий крик, Джесси спокойно продолжала есть.

— А кто такой Дэви? — спросил Ной, наблюдая, как

— Джесси ловко справлялась со своим сынишкой. Ему вдруг

— пришло в голову, что на нем надеты носки ее покойного

— мужа. От этого ему стало слегка не по себе, и он начал

— нервно постукивать ногами под столом.

— Дэви — мой муж, — промолвила Мэри, — он уехал в другой город в поисках работы.

Джесси удивилась, с какой легкостью Мэри только что солгала. Она старательно избегала взгляда своей подруги, сосредоточившись на еде.

— Понимаю, — ответил Ной, — значит, вы одни.

— Вряд ли, — усмехнулась Мэри. — У меня большая семья, но жизнь разбросала всех по разным местам. Однако если понадобится, нам с Джесси всегда протянут руку помощи.

— Это замечательно. И все-таки вам, наверное, было трудно ухаживать за мной. Я очень признателен вам за ваше самопожертвование.

— Едва ли это можно так назвать, — вставила слово Джесси, — я просто платила добром за добро.

— Интересно, а почему ты не съездила в Линфилд или Стенхоуп? Уверен, я упоминал эти места, когда мы вместе ехали в экипаже. Кто-нибудь оттуда меня обязательно забрал бы.

Джесси с трудом сглотнула. Ною нельзя было отказать в сообразительности.

— Честно говоря, я не подумала об этом. Но в любом случае вам нельзя было передвигаться.

Мэри отодвинулась от стола.

— Мне нужно сходить к Саре. Я могу взять с собой и Гедеона, детишки Сары любят возиться с ним.

Джесси почувствовала, будто ее вели на казнь.

— Может быть, пойти с тобой? — Она попыталась встать, но Мэри насильно усадила ее назад и быстро взяла на руки Гедеона.

— Нет, ты останешься здесь и все объяснишь мистеру Маклеллану.

— Ною, — прервал ее он, — пожалуйста, называйте меня по имени. А что мне нужно объяснить?

Проигнорировав его вопрос, Мэри повторила:

— Мисс Джесси, вы все объясните Ною. Он поймет, и пусть я провалюсь на этом месте, если окажусь не права.

Ной перевел недоуменный взгляд с одной женщины на другую.

— Что вы хотите мне объяснить? — снова спросил он.

Его вопрос опять остался без внимания. Джесси просто

Сидела, сгорбившись на стуле, и рассматривала свои сложенные на коленях руки. Подруга собирала вещи Гедеона. Джесси надеялась, что с объяснением можно еще подождать, но та считала, что наступил подходящий момент.

Джесси подумала, что ее подруга уж слишком быстро собралась для того, чтобы оставить их с Маклелланом наедине.