Глава 10

— Ты не хочешь ничего сказать? — потребовал ответа Ной. — Например, дать нагоняй за мое поведение?

Джесси перестала массировать виски Ноя. Он положил голову на ее колени, на фоне бледно-розового платья его волосы казались еще темнее. Хотя глаза Ноя были закрыты, Джесси понимала, что он не спал. Прежде чем он заговорил, она ощутила, как сильно напряглись его плечи. Ной лежал по диагонали на высокой кровати, скрестив ноги. У него не было сил даже сбросить ботинки.

Устало прислонившись к спинке кровати, Джесси продолжала массировать его виски, воздерживаясь от замечаний. Она огляделась вокруг: комната была светлой и теплой, что резко контрастировало с мрачным юмором Ноя. На светлых стенах играли лучи заходящего солнца, проникавшие в помещение через незашторенное окно. Пол из тяжелой древесины, дверь и оконные рамы темно-орехового Цвета. Вокруг кровати и перед кирпичным камином красовались ковры. Возле камина лежали аккуратно сложенные дрова, как бы ожидая холодных ночей. Вдоль противоположных стен стояли гардероб и высокий комод, медные ручки выдвижных ящиков были недавно начищены до блеска. Рядом с окном в углу находилось огромных размеров кресло-качалка. Джесси представила себя сидящей в нем с Гедеоном на руках; солнечные лучи, струящиеся через окно, ласкают детское личико.

Радужные мечты Джесси были рассеяны нетерпеливым вмешательством Ноя.

— Ну? — снова спросил он, разозлившись от ее затянувшегося молчания. — Я слушаю.

Джесси старалась держаться спокойно.

— Не думаю, чтобы ты хотел от меня услышать бранные слова. Ты ведь плохо себя чувствуешь. Если уж я могу считать твое недомогание основанием для грубого поведения, то уж твоя семья тем более. Ты можешь принести извинения сегодня вечером или завтра утром, и тебя простят. По всей видимости, они знают твой взрывной характер.

— Не правда, — вспылил Ной. — Я уравновешенный человек и люблю спокойствие.

Тем более она должна была оставить его, подумала Джесси. Ведь совершенно очевидно, что рядом с ней он проявлял себя с худшей стороны, делался неузнаваемым.

— Значит, я должна вести себя очень осторожно с твоими родными, так? — поддела Джесси. — По-моему, они были со мной весьма обходительны. Но неужели тебя действительно считают уравновешенным?

Ной вытаращил глаза и посмотрел Джесси прямо в лицо:

— А я что — лез в драку?

— Для тебя это не в новинку.

Может быть, она и права, подумал Ной, но он старался завоевать ее доверие, не допустить, чтобы она возвела между ними новые барьеры. Боль в голове утихла, он разжал пальцы, державшие покрывало.

— Боже, у тебя такие нежные руки. — Ной опять закрыл глаза.

— Тебе лучше?

— Комната уже не кружится. — Ной коснулся руки Джесси, лежавшей на его груди. — Извини, что вытащил тебя из столовой таким образом. Удивлен, что никто не поспешил на помощь. Обычно им это доставляло удовольствие.

— Вряд ли кто-нибудь, кроме меня, думал, что ты собирался причинить мне боль.

— Что-то с рукой? Наверное, я сильно схватился за нее.

— Сейчас уже все в порядке, — рассеяла его сомнения Джесси. — Никаких синяков.

Ной замолчал и, продолжая держать голову на ее коленях, повернулся на бок. Он ощущал приятное прикосновение ее нежной руки на своей шее.

— Джесси, а тебе нравится эта комната? Она не знала, что ответить. Ей очень здесь нравилось, но она боялась разозлить Ноя, признавшись в этом. Не слишком-то он радовался, когда Джесси выражала свой восторг по поводу дома семьи Маклелланов.

— Все чудесно, — уклончиво ответила она.

— Мне хотелось бы, чтобы ты чувствовала себя уютно, пока мы будем здесь жить. Кстати, наша спальня в Филадельфии напоминает эту, только просторнее.

Но она не поедет с ним в Филадельфию. Джесси нисколько в этом не сомневалась.

— Эта комната прежде была твоей? — поинтересовалась она

— С того времени, как я перебрался из детской. Если посмотришь на плинтус около двери, то увидишь, что я вырезал там свое имя. Салем и Гаррет подговорили меня

— это сделать, а потом наябедничали маме.

— А мама?

— Нужно знать мою маму. Она сразу догадалась, в чем дело, может быть, потому, что братья уже занимались подобными вещами, кляузничая друг на друга. Она поздравила меня с тем, что я вырезал свое имя без единой ошибки, а потом заставила нас всех троих отмывать целый дом.

— Замечательно.

— Тогда нам так не показалось.

— Твоя мама очень добра к Гедеону.

— Я не сомневался, что так и будет. Тебе не следует волноваться, если она начнет учить, как нужно воспитывать сына. Но, думаю, может избаловать его за то время, что мы здесь пробудем. Ей это доставит удовольствие.

— Ты не возражаешь, если я загляну к Гедеону? — вы держав паузу, спросила Джесси. Ей нужно было побыть одной.

Ной хотел, чтобы Джесси осталась с ним. Ему показалось, что удалось добиться кое-каких успехов. Но возможно, он достигнет большего, если даст ей чуточку свободы.

— Детская слева, через две комнаты. Хочешь, я пойду с тобой?

— Нет, — поспешила ответить она. — Я найду. Думаю, тебе нужно немного поспать.

Ной поднес руку Джесси к своим губам и поцеловал каждый пальчик, ощущая, как она напряглась. Да, он жестоко обращался с ней. Джесси была права, когда говорила, что Ной изменчив по отношению к ней. Но теперь он не преследовал цель вывести ее из равновесия, а просто не контролировал свои действия. Если уж Ной не понимал сам себя, то могла ли его понять Джесси? Неожиданно он вновь ощутил приступ тошноты. Простонав, Ной перевернулся на живот и закрыл глаза. Засыпая, он поклялся никогда больше не пересекать океан.

Эшли Маклеллан взглянула на осторожно открывающуюся дверь. Это могла быть только Джесси. Никто в доме, кроме нее, не стал бы проявлять подобную щепетильность.

— Пожалуйста, Джесси, входите, — воскликнула она, улыбнувшись. — Мне приятно будет побыть в компании взрослого человека. — Эшли вновь поднесла сына к груди.

— Я не помешаю?

— Нет, нет, — ответила Эшли, раскачиваясь в кресле-качалке. Она указала на маленькую детскую кроватку в углу. Гедеона на ней не было. Вернее, он оказался под кроватью. Сидя на полу, малыш играл с несколькими разноцветными мячиками. — Я пыталась уговорить его вылезти оттуда, но, по-моему, там ему больше нравится.

Смеясь, Джесси вытащила Гедеона из-под кровати и разбросала мячики по разным углам комнаты. Гедеон с удивительной скоростью пополз на своих пухленьких ножках за одним из них. Джесси огляделась вокруг и заметила возле кресла-качалки, на котором сидела Эшли, кровать больших размеров.

— Здесь ночью кто-то спит?

— Рут остается здесь. Это внучка Тильды, не удивляйтесь, когда увидите, что она очень толстая.

— Я слышала, Тильда любит, чтобы с ней считались и прислушивались к ее мнению.

— Верно, — с нескрываемой улыбкой согласилась Эшли. Она оторвала сына от груди и поправила лиф платья. Положив ребенка к себе на колени, погладила по спине, чтобы он отрыгнул. — Как самочувствие Ноя? — как бы невзначай поинтересовалась она у Джесси, все еще осматривавшей комнату.

Джесси дотронулась до гривы понравившейся ей деревянной лошадки-качалки.

— Ему лучше, — ответила она, раскачивая игрушку.

Бледно-желтые обои на стенах пестрели крошечными мелкими цветочками. Подойдя к одному из мячиков, Джесси подняла его и бросила в сторону Гедеона.

— Я массировала Ною голову и плечи. Кажется, это помогло.

— Очень хорошо. Никогда не видела его в таком состоянии. Обычно он легко переносил свое недомогание. Мы всегда посмеивались над его морской болезнью.

Джесси присела на табуретку на трех ножках возле кроватки Гедеона.

— Он, наверное, страдает, что проявил слабость. Это не в его упрямой, гордой натуре.

— Боюсь, это еще одна характерная черта Маклелланов, — вздохнула Эшли, грустно покачав головой. — Желаю вам удачи. За двенадцать лет замужества мне так и не удалось выбить это из Салема. — Эшли игриво подмигнула. — Хотя временами он становится покорным.

Джесси слабо улыбнулась:

— Не могу представить, чтобы Ной стал смирным.

— Ну, не скажите. — Эшли подняла Кристиана. Малыш сонно прислонился головкой к стройной шее матери. — Влюбленный мужчина необычайно уязвим.

— Да, но… — Джесси вовремя остановилась. Она уже чуть было не сказала, что Ной не только не испытывал к ней никаких нежных чувств, но и собирался развестись, как только она ему надоест.

— Что вы сказали?

— Не думаю, что Ной уязвим. — Джесси разгладила платье на коленях и, чтобы избежать внимательного взгляда Эшли, постаралась переключиться на шалости Гедеона.

Малыш к этому времени собрал все три мячика и решительно настроился снова спрятать их под своей кроваткой.

— А какого вы мнения о Ное? — Эшли не в силах была побороть свое любопытство.

— Он безумно любит Гедеона, он очень добр и великодушен по отношению к нему.

— Не сомневаюсь. Он похож на свою мать, также любит детей, хотя мы уже и отчаялись верить, что у него когда-нибудь будут свои собственные. Но вы почему-то уклонились от ответа.

— Право, я не понимаю, что именно вы хотите узнать, — попыталась слукавить Джесси, беспомощно разведя руками. — Ной, как бы вам сказать, Ной…

— Простите меня, — перебила Эшли, поднимаясь с кресла-качалки. Подойдя к окну, она задернула занавески. — Я не хотела совать нос в чужие дела. Просто после того, как вы с Ноем вышли из столовой, Салем сказал, что ему показалось, будто вы немного боитесь Ноя.

— Он так и сказал? — Джесси судорожно сглотнула. — Как странно.

— И я тоже так подумала.

— Я совсем не боюсь своего мужа. — Джесси попыталась придать голосу уверенность.

Эшли, соглашаясь, кивнула, хотя ее не так-то просто было обмануть.

— Вообще-то действительно, кто может бояться Ноя? Наоборот, он всегда действовал на всех нас успокаивающе. За то время, что я здесь живу, не припомню, чтобы он повысил голос больше двух-трех раз. Но иногда он становится похожим на смутьяна в зале судебного заседания.

«Особенно в спальне», — хотелось добавить Джесси. Именно там она подвергалась серьезному испытанию.

— Вы должны сказать своему мужу, что он ошибается. Не могу даже вообразить себе, почему ему так показалось.

— Вы правы. — Эшли положила Кристиана в колыбельку и накрыла тонким одеялом. — Надо бы поискать Рут и попросить, чтобы она посидела с Гедеоном. Знаю, что Ной хотел показать вам наш дом, но, если не возражаете, я сделаю это сама.

Джесси взглянула на часы над камином.

— Я пообещала мужу долго не задерживаться, — сочинила она, невольно подтверждая подозрения Эшли, уверенной, что Ной держал свою жену в узде. — Возможно, если он уже спит, я смогла бы пойти с вами.

— Хорошо, если дело только в этом. — Эшли подняла с пола Гедеона. — Пойду отыщу Рут и передам ей это прелестное создание. — Она подождала, пока Джесси уйдет, и с задумчивым видом обратилась к малышу:

— Что-то не так в твоей семье, верно? Но черт меня побери, если я не выясню, в чем дело.

— Черт! Черт! Черт! — весело закричал Гедеон, размахивая кулачками.

— Ох, дорогой, — рассмеялась Эшли, — только не проболтайся, от кого ты узнал это слово.

Десять минут спустя Эшли нашла ожидавшую ее в коридоре Джесси.

— Я так понимаю, что Ной спит? — спросила она.

Джесси отрицательно покачала головой:

— Отнюдь, то есть он спал, но проснулся, когда я открыла дверь. И попросил нас подождать, пока умоется и побреется. Вы не возражаете?

— Конечно, нет. Вообще-то если уж Ной смог встать с кровати, может быть, ему самому захочется все показать.

Решив, что Эшли могла бы послужить чем-то вроде буфера, Джесси собиралась уговаривать ее остаться, но в этот момент увидела на широкой лестнице Ноя.

Эшли проследила за взглядом Джесси и тоже увидела бодро спускавшегося по ступеням Ноя.

— Прекрасно выглядишь, — сказала она. — Не думала, что так быстро поправишься.

Ной, улыбаясь, подошел к Джесси, обнял за талию, поцеловал в щеку и ответил:

— Это потому, что прежде никто так не заботился обо мне, как Джесси. Клянусь, у нее волшебные руки.

— Не сомневаюсь, — подтвердила Эшли. — Я только что сказала Джесси, что уж если ты поднялся с постели, то сам и покажешь своей жене наш дом. — Хотя Ной и Джесси сразу же поспешили пригласить ее пройтись вместе с ними, в их глазах Эшли прочитала противоречивые мысли. Взгляд Джесси умолял ее пойти с ними. В золотисто-зеленых глазах Ноя тоже отражалась просьба, но иного рода: ему хотелось остаться с женой наедине. Эшли находила Джесси совершенно очаровательной, но не могла себе позволить вмешиваться в личную жизнь Ноя, тем более когда он явно давал ей понять, что не хочет этого. — Спасибо вам, но я еще не забыла то время, когда мы с Салемом только поженились. Нам никак не удавалось побыть вдвоем в этом доме. Если вы не против, я пойду лучше найду своего мужа и разузнаю, изменилось ли что-нибудь с момента моего ухода.

Взяв Джесси под руку, Ной помог ей спуститься по лестнице и повел по извилистой дороге. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, но деревья все еще купались в его ярких оранжевых лучах. Ной указал на ряд небольших, выкрашенных в белый цвет домов, окаймлявших необъятное поле, засеянное табаком:

— Большинство из тех, кто работает на этом поле, здесь же рядом и живет. Огороды, где они выращивают овощи, тянутся до самых лесов.

Ной и Джесси свернули с дороги и обошли северный угол дома.

— Пойдем, я хочу показать тебе конюшни, их две.

В первой были размещены лошади, которых использовали на плантации, тяжеловозы и скакуны. Здесь же хранились фургон, коляски и всевозможный фермерский инвентарь. Вторая постройка была занята породистыми, красиво лоснящимися лошадьми. Джесси, громко восхищаясь, гладила их шеи, разговаривала с ними и кормила кусочками сушеных яблок.

— Ты умеешь ездить верхом? — спросил Ной, довольный ее реакцией.

— Когда-то умела, но на таких красивых лошадях мне никогда не доводилось ездить.

— Тогда мы выберем скакуна для тебя. Как насчет того, чтобы покататься завтра утром?

— Если тебе хочется, — покорно ответила Джесси, невольно вспоминая разговор с Эшли в детской. А заботило ли его когда-нибудь то, что хотелось ей? И почему он вдруг спросил сейчас? Она даже чуть было не попросила его не быть таким любезным. В некоторых случаях его жестокость легче переносилась. — Хочется, — сухо ответил Ной. Он обнял ее за талию, когда они вышли из конюшни и направились вдоль ограды загона. Затем Ной показал коровник, амбар, где сначала выращивали, а потом сушили и упаковывали табак. Джесси увидела и только что выстроенную летнюю кухню. Когда они подошли ближе к дому, с нижней веранды донесся смех. Ной резко дернул Джесси назад, желая подольше побыть с ней наедине.

— Куда ты меня тянешь? — Джесси начинала раздражаться.

— Никуда. Разве нужно обязательно куда-нибудь идти? Я думал, мы просто наслаждаемся прогулкой вдвоем.

Джесси внезапно остановилась.

— Я хочу вернуться в дом, — сказала она. — Пожалуйста, Ной. Твои родители огорчатся, если нас долго не будет с ними.

— Хорошо, — грубо ответил Ной. Ему так хотелось заняться с ней любовью у реки. — Но вначале я проведу тебя по первому этажу и расскажу, что и где находится, а затем мы присоединимся к остальным на веранде.

Ною показалось, что последняя часть его экскурсии закончилась слишком быстро. Джесси придерживалась другого мнения. Она догадывалась, какие планы он вынашивал, когда вдруг повернул от дома в обратную сторону. Находясь с ним наедине, она испытывала некоторую неловкость. Поведение Ноя было нарочито вежливым. Но Джесси действовали на нервы его случайные прикосновения в библиотеке, в танцевальном зале, в гостиной, в кабинете и на кухне. Как многозначительна была пауза у двери кладовой. Джесси решила, что он играл роль заботливого мужа только с целью позлить ее. Ну что ж! В таком случае он добился своего.

Когда они появились на веранде, даже улыбка Джесси не могла скрыть ее настроения. Роберт, Салем и Иерихон одновременно встали и предложили Джесси кресло, как только она шагнула на вымощенный плитами пол. Поблагодарив, она отказалась, устроившись на ступени рядом с Кортни.

Ной собирался уже подсесть к жене, но был заключен в крепкие объятия и от неожиданности чуть не полетел с лестницы.

— Слава Богу, парень! Я думала, ты так и не придешь поздороваться!

Обернувшись, Ной обнял Тильду за ее широкие плечи и поцеловал в обе щеки шоколадного цвета.

— Где ты была?

— В детской. Ходила смотреть на твоего чудесного сына! — Освободившись от объятий Ноя, она поправила домашний чепец и разгладила платье на своей мощной груди. Тильда стояла руки в боки и выжидательно смотрела на Ноя. — Ну? — не выдержав, топнула она ногой и услышала за спиной хихиканье Рэй.

Ной притворился, что ничего не понял.

— Что «ну»?

— Познакомь меня, детка!

— Почему рядом с тобой я до сих пор чувствую себя зеленым юнцом? Как тебе это удается? — возмутился Ной.

— Практика, — коротко ответила Тильда.

Ной видел, как Салем за ее спиной мимикой и жестами подстрекал начать спор. Но не так-то просто было поймать его на удочку.

— Не стоит, брат, у меня совсем нет желания усложнять свои отношения с нашей уважаемой мэм.

Тильда быстро оглянулась, метнув подозрительный взгляд на Салема, но тот уже успел сесть в кресло и сделать абсолютно невинный вид.

— Ну? — еще раз повторила она.

Ной представил свою жену.

— Джесси, это Тильда. Ей достаточно просто посмотреть на меня, чтобы я признался, что стащил ее воскресные пирожки. Тильда, а это моя жена Джесси.

Женщина осмотрела Джесси с головы до ног.

— Боже, какая худышка. Держу пари, мисс Эшли не такая худая. Уж и не знаю, как обращаться с подобной тростиночкой.

— Джесси может свалить меня с ног одним ударом, — весело сказал Ной. Тильда проворчала:

— Скорее наоборот. Она, как пушинка. Я боюсь и обнять-то ее. Вдруг что-нибудь сломаю?

— Я совсем не такая хрупкая, как кажусь на первый взгляд, — попыталась возразить Джесси. — Очень рада познакомиться. Все говорят, что вы замечательная женщина.

Тильда почувствовала, как тепло разлилось по ее телу.

— Вряд ли обо мне здесь так говорят, но все равно спасибо за добрые слова. — Она опять внимательно оглядела Джесси. — Мне очень нравится ваша жена, мистер Ной. Ты будешь с ней счастлив. — И сразу же вышла с веранды.

Вы завоевали ее привязанность, дорогая, — сказала Черити, увидев полное недоумение на лице Джесси.

— Но как так может быть? Ведь она совсем не знает меня.

— Тильда знает, — мудро произнесла Рэй. — Она может по глазам человека узнать его душу.

Ной чуть громко не застонал. Обычно он с большим уважением относился к дару Тильды. Но в данном случае она глубоко заблуждалась, впрочем, как и все остальные. Внешность Джесси слишком обманчива. Нужно было узнать ее натуру, чтобы мнение переменилось. Ной вспомнил о письме, которое он написал Дрю Гудфеллоу. Несомненно, он что-нибудь выяснит.

— И кроме того, — вмешался Иерихон, — мы рассказали Тильде, как вы спасли жизнь Ноя. Это ее очень тронуло.

— К тому же она полюбила Гедеона, — добавила Эшли.

— И вы не Хилари Боуэн, — проболталась Кортни.

— Салем строго взглянул на дочь:

— Ты ведешь себя неприлиу[о, Кортни. То, что ты сказала, неприятно ни Джесси, ни Хилари, ни твоему дяде.

— Но до дядиного прихода вы же все говорили, что…

— Достаточно, — резко оборвал Салем.

— У Кортни вытянулось лицо.

— Я не понимаю.

Ной присел на ступеньки к своей племяннице и потянул за собой Джесси.

— Мои слова не всегда совпадают с моими делами. Ты этого не поймешь, просто принимай все как есть, девочка.

— Но это несправедливо, — надула губки Корнти.

— Согласен. — Ной ласково потрепал ее по щеке, а Кортни многозначительно посмотрела на остальных взрослых. В ее прищуренных глазах он читал свои же мысли по поводу Хилари и Джесси. — Кстати, а где твои братья и кузены с кузинами? — Ной попытался сменить тему разговора.

— В своих комнатах. Мне одной разрешено не спать в столь поздний час, — важно произнесла Кортни, вызвав улыбки на губах всех членов семьи.

— И я уже сожалею об этом, — вздохнул Салем. Он был недоволен болтовней дочери.

— У тебя представилась возможность поболтать с Кэмом? — спросила Джесси у Кортни.

Даже сквозь серо-голубой полумрак можно было заметить, что на щечках девочки появился румянец.

— Лишь немножко. Он вместе с командой отправился по реке дальше, в Норфолк.

— Салем, ты не мог бы отдать мне Кэма на то время, пока я буду работать над Конвенцией? Мне бы очень хотелось взять мальчугана с собой в Филадельфию. Во время нашего плавания он был для Джесси незаменим.

Джесси промолчала. Кэм действительно был ей очень нужен, если бы она намеревалась поехать вместе с Ноем. Однако поскольку в ее планы это не входило, то сама дискуссия казалась абсурдной. Но Джесси вынуждена была держать язык за зубами, чтобы не выдать себя.

— Я не возражаю, — ответил Салем, — но решать должен Кэм. У меня создалось впечатление, что он оставил свой дом, лишь бы только не быть нянькой.

— И не видеть пьяницу-отца, и не слышать его братьев, — дополнила Джесси. Когда все с удивлением посмотрели на нее, она добавила:

— Кэм сам рассказал мне об этом. Пока Ной работал, мы много времени проводили вместе. Он… он любил поговорить, и… в общем, наши отцы слишком много выпивали. Только не подумайте, что мой отец плохо обращался со мной. Это не так. Но он почти… не замечал меня. — Джесси почувствовала, как Ной трогал вьющиеся концы ее волос. Он делал это очень нежно, и если бы в настоящий момент он притянул ее к себе, то она не стала бы сопротивляться, если бы, конечно, они были здесь одни. — Вам может показаться, будто я жалуюсь, — продолжила она, виновато улыбаясь, — извините, но я просто подумала, что вы должны знать: моя семья не похожа на вашу.

— Такая семья, как наша, большая редкость, — заметил Роберт, закуривая сигару. Его лицо на миг осветилось.

Ной зажал в кулаке несколько белокурых прядей. Должно быть, она мучилась, продолжая лгать.

— Наверное, Джесси чувствует себя обязанной рассказать вам немного о себе. Я знаю, что родители первого мужа создали ей невыносимые условия.

Джесси сожалела, что успела так много наговорить Ною. Ей было все равно, знали ли Маклелланы ее семью, но она возненавидела себя, когда снова услышала о несуществующих Грэнтхэмах из уст Ноя. Хотя надеялась прежде, что выдуманная ею история останется между ними.

— Им же хуже, — решительно заявила Черити. — Но тебе давно следовало дать Джесси понять, что наше доверие основывается не на кровном родстве.

Сидя в кресле, Иерихон наклонился вперед, положив локти на колени. Наморщив лоб, он изучал лицо Джесси. Рэй убрала назад выбившийся локон своих светлых волос.

— А знаете, Джесси, по-моему, я вас где-то встречала.

Только не могу…

Джесси боялась этого разговора с того момента, когда Иерихон признался, что почти все время тратил на азартные игры, недолго живя в Англии. Ной, между прочим, ни разу не поинтересовался ее прошлым, когда она еще не была замужем за вымышленным Робертом Грэнтхэмом, и даже не выяснял ее девичью фамилию. Сейчас все должно было раскрыться, так как не оставалось сомнений, что Иерихон играл в карты с ее отцом.

— Вероятно, вы знали моего отца, — перебила она Рэй. — Лорд…

— Винтер! — воскликнул Иерихон. — Конечно. Лорд Винтер. Господи! Да у вас же его волосы и глаза. Не знаю, почему я сразу не догадался. Лорд, да, я несколько раз играл с ним.

— Думаю, это не предвещало моему отцу ничего хорошего. Ной говорил, что вы великолепный игрок.

Иерихон откинулся на спинку кресла и, вытянув ноги, скрестил их.

— С тех пор прошла целая вечность. Сейчас я уже столько не играю. Скажите, Джесси, а чем были недовольны родители вашего покойного мужа? Насколько я помню, лорд Винтер всеми уважаем, имеет титул и богатство.

— Мой отец умер, — ответила Джесси, — и мама тоже. В нашем имении произошел пожар. Он унес жизни моих родителей, а все имущество сгорело.

— О Боже, — тихо простонал Иерихон. — Извините, я не знал.

— Ничего страшного. Вы и не могли знать. В правы, моего отца все уважали, он имел титул. Однако после пожара у меня ничего не осталось. Вот это и не нравилось некоторым.

— Как же вы потом жили? — поинтересовалась Эшли. — Должно быть, пришлось нелегко?

— Было… ужасно, — искренне призналась Джесси. — В Лондоне я нанялась в компаньонки. После познакомилась с Панбер… с Робертом, и мы поженились.

Заметил ли Ной, что она запнулась? Он умел моментально догадываться об ее очередной лжи и часто оказывался прав. Джесси обрадовалась, когда Кортни выпалила:

— А та женщина, у которой вы служили компаньонкой, была придирчивой, властной и капризной? Вы выполняли у нее тяжелую и нудную работу?

Джесси удивилась, что столь юную леди это могло интересовать.

— Почему ты задала мне такой вопрос?

— Потому что это так романтично: муж пришел вам на помощь и изменил образ жизни, который вы вынуждены были вести по воле судьбы.

— А, теперь я понимаю. Что ж, боюсь, разочарую тебя. Дело в том, что леди Говард была ко мне очень добра, и потому меня совсем не требовалось спасать.

Кортни печально вздохнула.

— Господи, Кортни, — с чувством произнес Салем, — о чем ты думаешь? Такое впечатление, будто твои мозги одеревенели.

Кортни приняла оборонительную позицию. Ее серые глаза, точь-в-точь как у отца, сверкнули.

— Все знают, что ты увез маму от ее противного дяди в Линдфилде, — выпалила девочка, оживленно жестикулируя. — А Иерихон спас тетю Рэй от неминуемой гибели в затрапезном баре английских солдат. Так что у меня не деревянные мозги.

— По-моему, я не употребляла слово «затрапезный», — тихо заметила Рэй.

— Значит, и у тебя деревянные мозги, — добавил Иерихон, — потому что ничего романтичного я здесь не нахожу.

Эшли поднялась с кресла и обратилась к Кортни:

— Пойдем со мной, милая леди. Тебе пора уже спать. Все те истории, что ты слышала, кажутся романтичными лишь на словах. — Она взяла маленькую ручку Кортни. — Спокойной ночи всем. Полагаю, к завтрашнему утру путаницы в этой детской головке уже не будет.

Кортни подбежала к отцу и поцеловала его перед сном. Затем мать и дочь удалились в дом.

Удостоверившись, что Кортни его не услышит, Салем от души рассмеялся.

— Верно, Иерихон, — толкнул он своего зятя в плечо, — а это действительно было немного романтично.

— Будь осторожен при ответе, — предупредила Рэй.

Джесси так и не слышала продолжения. Она была поражена непринужденностью, с которой общались лужья и жены, да и дружеской атмосферой, царившей в семье Маклелланов. Их смех казался заразительным, а юмор — слегка непристойным. Каждому, начинавшему ю какой-либо причине возмущаться, тут же напоминали чем-то таком, что он или она совершали в прошлом. 1ерити и Роберт, возглавлявшие большое семейство, относились ко всему с поразительным спокойствием. Над 1Ноем также подшучивали, а он, в свою очередь, позволял себе колкости в адрес других. Джесси понимала, что была единственным человеком, кого освободили от едких, но безобидных замечаний, и потому испытывала какое-то странное чувство одиночества.

Ной сидел, прислонившись к одной из белых колонн веранды. Джесси неожиданно поняла, что сидит, уютно устроившись между его раздвинутыми ногами и к тому же опустив голову на плечо мужа. Свет горевших свечей, струившийся изнутри дома, освещал лишь крыльцо, но даже в полумраке Джесси могла видеть, какими хитрыми взглядами обменивались Черити и Роберт.

Джесси положила свои руки на руки Ноя, когда тот обнял ее за талию. Это не было проявлением нежных чувств, как показалось остальным, просто таким образом она удерживала его шаловливые ручки на почтительном расстоянии от своих грудей. Ной, по-видимому, не понял, почему она это сделала, и был доволен, у Джесси поднялось настроение. Она уже не ощущала себя столь одинокой.

Постепенно смех и разговоры о прошлом утихли. На веранду вернулась Эшли, и все переключились на темы урожая, вспоминали об отсутствующих членах семьи, о новой кобыле, недавно купленной Робертом, и, наконец, заговорили о политике. Последняя тема вызвала горячие споры, и участники заняли противоположные стороны, четко определявшиеся полом, а не супружескими отношениями. Вскоре на пороге появилась Тильда и каждому предложила горячего рома.

— Ты, как всегда, вовремя, Тильда, — воскликнул Роберт, — мы только что…