Глава 11

Теперь их совместное путешествие стало совсем другим. Хотя Джаррет по-прежнему твердо придерживался своего обещания не делать Ренни поблажек, его распоряжения все же стали носить характер скорее просьбы, чем приказа. Репин часто ехала рядом с ним и уже больше не поджидала с ужасом случайного вопроса. Поездка стала их общим делом, и память о ней тоже становилась их совместным воспоминанием.

Они ехали по обеим сторонам узкого, бурного потока, а вьючная лошадь следовала за Джарретом. В ушах стояло ровное и приятное бормотание ледяной воды, нарушаемое только хрустом снега под копытами лошадей. Ветра почти не ощущалось. Воздух был сухим и ужасно холодным, солнце ярко светило, но очень слабо грело. К тому моменту когда Джаррет решил остановиться, чтобы поесть, Ренни чувствовала себя так, будто без остановки едет на лошади уже несколько дней.

Они нашли убежище в затененной штольне заброшенного рудника. Сосульки хрустальной бахромой свисали у входа. Ренни нагнула голову, чтобы на них не наткнуться, но Джаррет их просто обломал.

— Но они были такие красивые, — сказала Ренни. Джаррет посмотрел на нее так, словно она сошла с ума.

— Если бы одна из них вонзилась тебе в спину, ты стала бы относиться к ним по-другому.

— Хорошо, я буду об этом помнить, — сказала Ренни, содрогнувшись от представленной картины. Она огляделась, топая ногами, чтобы согреться.

— Здесь нигде нет медведей?

Джаррет размотал со своей шеи длинный шерстяной шарф и, использовав его как лассо, поймал ее. Держа оба конца, он подтянул Ренни к себе.

— Откуда мне знать? Так же, как и ты, я вижу это место впервые.

Она широко раскрыла глаза.

— Может, ты… ну… немного осмотришься кругом? Он запечатлел на ее губах неспешный поцелуй, затем, подняв голову, звонко чмокнул в покрасневший кончик носа и прижался лбом к ее лицу.

— Ты тут поищешь медведей, а я добуду дров для костра. Он оставил свой шарф у нее на плечах и исчез по направлению к выходу.

Ренни долго смотрела ему вслед. Тепло его поцелуя все еще чувствовалось на губах. Она дотронулась до своего рта и, пощупав его, поняла, что улыбается.

— Спасибо большое, я просто останусь там, где стою. Их трапеза состояла из жаркого из кролика и горячего кофе. Ренни последовала совету Джаррета, сохранив остатки моркови и картошки. На обед ожидались бобы и вяленое мясо. Ренни дочиста выскребла свою тарелку.

— Может быть, у нас сегодня вечером будет медвежатина, — сказала она. — Это хоть скрасит надоевшие бобы.

Глаза Джаррета, склонившегося над кружкой кофе, засмеялись.

— Ты собираешься убить медведя?

— Я думаю, это можешь сделать ты.

— А ты знаешь, где он находится?

Ома указала в темноту штольни, туда, где горная выработка делала поворот.

— В берлоге.

— Ну, тогда вряд ли справедливо его будить, — подыграл ей Джаррет. — Мы не станем беспокоить спящих медведей.

Ренни сморщила нос и стала собирать тарелки и столовые приборы. Оттерев их снегом и тряпками, она вернулась к поваленному участку крепи, где было ее место, и налила себе оставшийся кофе. Он немного горчил, но был восхитительно горячим.

— Мы движемся очень быстро.

Она тщательно выбирала слова, пряча свое беспокойство.

— Я не припомню, чтобы ты останавливался для каких-либо поисков, ну разве что один или два раза. Мы направляемся в какое-то определенное место или ты пока не нашел то, на что рассчитывал?

Джаррет держал кружку обеими руками, локти его лежали на коленях.

— После катастрофы снег уже раз десять падал и сходил, — сказал он. — Первая спасательная партия, прежде чем достичь места крушения, обошла почти все в пределах прямой видимости, а люди Этана во время поисков прочесали еще большую территорию. Не осталось ничего, что я смог бы найти.

— Но ты нашел очки Джея Мака.

— Это было слепое везение, Ренни. Я сомневаюсь, что молния может два раза ударить в одно и то же место.

Она кивнула.

— Значит, мы направляемся в какое-то определенное место, так?

— Это так. — Он отхлебнул глоток кофе. — Если Джей Мак во время первых спасательных работ лежал около того места, где я нашел его очки, то понятно, почему его пропустили, К тому времени, когда уцелевшие пассажиры и бригада поезда номер 412 могли добраться до места крушения, было уже темно. Вероятно, они двигались тем же маршрутом, что и мы, и так же обошли стороной Джея Мака. Когда Этан со своей поисковой группой прибыл на место через несколько дней, Джей Мак уже ушел оттуда… или, может быть, его унесли оттуда… Этого я не знаю.

Он покончил с кофе и, слегка прищурив синие глаза, смотрел на бледное лицо Ренни, пытаясь оценить степень ее усталости.

— В этих местах есть старый золотоискатель по имени Дансер Таббс, — сказал он. — Он не похож на Даффи Седара, так что не пытайся его с ним сравнивать. Дансер много лет жил сам по себе, как отшельник. Для посетителей у него находится не так уж много времени, он старается их избегать. В последний раз, когда я видел Дансера, он не пускал меня на свой участок, угрожая дробовиком.

Джаррет лукаво посмотрел на нее и усмехнулся.

— Могу сказать тебе, Ренни, что я лучше запомнил этот дробовик, чем самого Дансера.

— И мы туда направляемся? — спросила она. Он кивнул.

— Дансер бродит по этим горам как тень. Он знает все, что здесь происходит, кто приходит и уходит.

— Почему Этан его не разыскал?

— Сомневаюсь, что Этан о нем знает. Говорю тебе, этот человек замкнулся в себе. Впервые я его встретил шесть лет назад, когда выслеживал Браунвуда Райли. У меня было ощущение, что за мной следят — некоторое время я даже думал, что это сам Райли зашел мне в спину. Из-за этого я стал несколько нервным, и мой конь тоже. В результате я упал вместе с ним в каких-то скалах. Не знаю, сколько я пролежал без сознания, но когда пришел в себя, Дансер уже был туг как тут. Он пристрелил моего гнедого и вправил мне вывихнутое плечо. И все это молча, не говоря ни слова. Я бы не удивился, если бы он вместо этого пристрелил меня и вправил ногу моей лошади. Он тяжелый человек, Ренни, а смотреть на него еще тяжелее. Я хочу, чтобы ты знала это с самого начала. У него не хватает большей части левого уха, а вся левая сторона лица представляет собой сплошной шрам. Как только я поправился, он отправил меня прочь на своих двоих. У меня не было лошади и оставалось совсем немного припасов, но альтернативой была пуля. Он вряд ли захочет, чтобы ты его рассматривала — он нас может даже и близко не подпустить, — но, если Джей Мак жив и находится где-то в этих горах, Дансер об этом знает.

Ренни проглотила последние остатки кофе.

— Как далеко мы находимся от его участка? — спросила она.

— Я знаю, что недавно он построил себе хижину. Мы доберемся туда завтра утром.

Она поставила чашку. Взгляд Ренни был спокойным, брови серьезно сдвинуты.

— Ну, тогда мы должны разработать план.

Джаррет ее не слушал. Его глаза были прикованы к огромной бесформенной тени за спиной Ренин. Он медленно протянул к ней руку. Голос его был тихим и напряженным.

— Возьми меня за руку, Ренни.

Она так и не поняла, что заставило ее повиноваться без разговоров. Ее пальцы ухватились за его руку. В следующее мгновение Джаррет грубым рывком выбросил ее из рудника наружу. Ренни упала лицом в снег, затем перекатилась и встала на четвереньки. Выплюнув снег изо рта, она стала беспокойно озираться по сторонам и увидела, как Джаррет вытаскивает свой карабин из чехла, привязанного к седлу Зилли.

Затем он с силой хлопнул лошадь по крупу. Та моментально исчезла из виду, а Джаррет повернулся к штольне и прицелился.

Взгляд Ренни неотрывно следовал за карабином. В ее глазах промелькнули кленовое ложе, курок, предохранитель и неподвижно замерший ствол ружья. Она увидела медведя одновременно с Джарретом.

Коричневый медвежонок слегка покачивал головой. Одну лапу он приподнял, словно желая протереть глаза со сна. Он огляделся, сбил лапой одну из капающих сосулек, которые пропустил Джаррет, затем шарахнулся в сторону, услышав шум, который сам же и произвел, наступив на камень.

— Он совсем ребенок, — прошептала Ренни, восхищенная чудачествами медведя и успокоенная его размерами.

Если бы Джаррет мог одновременно вытаращить глаза и сохранить прицел, он бы это сделал.

— Меня как раз беспокоит мама.

Медвежонок вновь поднял голову, с опаской посмотрел на неподвижные фигуры Джаррета и Ренни и медленно, как лунатик, заковылял в сторону от штольни.

«Вот ведь увалень!» — подумала Ренни. Краем глаза она увидела, как Джаррет медленно опустил ружье и зачерпнул горсть снега. Догадавшись о его намерениях, она сделала то же самое, слепив снежок такого размера, чтобы он как раз умещался в ее ладони. Не говоря друг другу ни слова, они одновременно метнули свои снаряды.

Медвежонок получил одно попадание в нос, а другое — в бок и поспешно ретировался в свое убежище в стволе шахты.

Джаррет помог Ренни встать на ноги. — Пойдем, а то мама решит, что ей тоже нужно поиграть.

Он подсадил ее на Альбион, зачехлил карабин и сел на Зилли. Их собственный отъезд был не менее поспешным, чем бегство медвежонка.

Ренни поехала рядом с Джарретом.

— Знаешь, а ведь мы оставили там свои кружки, — сказала она, оглянувшись через плечо.

Джаррет натянул поводья.

— Я здесь подожду, — сказал он, — а ты вернись и забери их.

Ренни стянула шарф, который закрывал нижнюю часть лица, и показала ему язык.

— В такую погоду не стоит валять дурака. Так ты можешь замерзнуть.

Он слегка толкнул Зиллн и снова тронулся с места.

Ренни подумала, что в его предупреждении все же есть некоторый смысл. Она подняла шарф и направилась следом. Достаточно и того, что он видел, как она смеялась.

Вечером они устроили лагерь в образованной несколькими скалами естественной выемке. Палатка была привязана к карликовым соснам, а костер они развели такой, что тепло ощущалось даже внутри.

— Когда-нибудь тебе придется перестать смеяться, — сказал Джаррет.

Они сидели в палатке. Она прижималась спиной к его груди. Джаррет отдал Ренни половину своего куска вяленого мяса.

— Вот, съешь это.

Ренни принялась грызть высушенное мясо. Проглотить пищу было не легче, чем подавить собственный смех.

— Мы оба уже приготовились увидеть устрашающего зверя и вдруг… — Она икнула. — Извини, пожалуйста.

Она справилась с дыханием и продолжала:

— И навстречу выходит… навстречу выходит этот пухленький увалень-медвежонок. Бедное существо больше испугалось наших снежков, чем твоего карабина.

— Лучше бы ты не была Деннехи с вашим чувством юмора, — сухо сказал он.

— Я и не такая.

Джаррет издал звук, выражающий сомнение.

— Ты в самом деле не знала, что этот медведь все время там находился, а?

Темные пушистые брови Ренни приподнялись.

— Я ведь не совсем сумасшедшая, — сказала она, толкнув его локтем.

— Я знаю. — Он поцеловал ее в макушку. — Расскажи мне о своем плане, о котором не дал поведать наш очень опасный медвежонок.

Ренни изложила свою идею, довольная тем, что Джаррет слушает ее не прерывая. Выслушав все до конца, он не стал сразу критиковать, а задумался.

— Это может сработать, — наконец сказал он. — Знаешь, Ренни, но ведь здесь нет гарантий. Может быть, Джея Мака уже нет в живых. И тогда Дансер Таббс, возможно, приведет нас только к могиле, или же он вообще ничего не знает. Ты к этому готова?

Перед тем как ответить, Ренни долго молчала. Она думала о своем путешествии на Запад, вспоминала стычку с разгневанным Холлисом из-за своего права уйти, вспоминала встревоженное и заплаканное лицо матери при прощании. Мэри Френсис сказала, что будет молиться за нее. Скай и Мэгги провожали ее на вокзале, на их бледных и напряженных лицах было написано сочувствие и неуверенность в том, что она поступает правильно. В Денвере Майкл и Этан пытались отговорить ее от дальнейшей поездки. Она выслушала все их аргументы, но не смогла найти в них никакой логики. У нее было ощущение, что Джей Мак жив, и она не могла, не имела права позволить этому чувству исчезнуть.

— Как я могу быть готова к этому? — с болезненной откровенностью сказала Ренни. — Я прошла весь этот путь только потому, что надеялась на другой исход.

Руки Джаррета были сложены у нее на талии, она накрыла их своими, повернула голову и потерлась щекой о его плечо.

— Но я рада, что ты со мной, — прошептала она. — Я попытаюсь сделать так, чтобы ты не жалел о том, что взял меня с собой.

Джаррет просидел так некоторое время, укачивая ее, как ребенка. Когда Ренни уснула, он уложил ее, подоткнул одеяла и сам лег рядом.

— Я не буду жалеть, — сказал он, поглаживая ее шелковистые волосы. — Об этом я не буду жалеть.

Дансер Таббс выслеживал всадников уже две мили. Один из них был ему знаком, его спутник — нет. Пытаясь вспомнить имя этого человека, он поскреб ту часть лица, без растительности, которую пересекал шрам. Он смутно помнил, что много лет назад вправлял ему плечо, а более свежее воспоминание состояло в том, как они стояли с ним нос к носу, а ствол дробовика — против карабина охотника за преступниками.

— Салливан, — пробормотал он. — Проклятый ирландец запросто гуляет по чужой земле, не обращая внимания на то, кому она принадлежит.

Глаза Дансера переключились на другого всадника. Даже сверху, со скал, Дансер мог видеть, что это женщина. Он нахмурился, и глубокая складка пролегла между его бровями.

Женщина сильно раскачивалась в седле, все время наклоняясь вперед, как будто с трудом удерживала равновесие. Время от времени Салливан поправлял ее, но как только он убирал руку, женщина вновь безвольно оседала вниз.

Дансер опустил ружье, но продолжал внимательно следить за их продвижением. Всадники направлялись прямо к его хижине.

— Нарушители, — пробормотал он. Поврежденные голосовые связки придавали его голосу гортанный, дребезжащий оттенок.

— Проклятые ирландские захватчики.

Дансер оглянулся на своего пепельно-серого мерина.

— Они что, думают, у меня здесь пансион? — спросил он. Не привыкший к грубому голосу Дансера, мерин нервно забил копытом.

Старатель вновь посмотрел на путешественников. Саллнван наконец оставил попытки привести в равновесие свою спутницу и просто взвалил ее на свое седло. Она не протестовала, так как, по всей видимости, была слишком слаба, чтобы понять, как неудобно ехать вдвоем на лошади. Дансер тихо выругался и сплюнул, затем убрал свое оружие и вскочил в седло. Если он подъедет поближе и взглянет на них еще раз, это не повредит.

— Ты думаешь, он нас видел? — прошептала Ренни, обращаясь к пальто Джаррета.

— Точно сказать нельзя, — сказал тот. — Хотя он где-то поблизости. У меня на затылке волосы стоят дыбом.

— Ты боишься?

— Я был бы полным дураком, если бы не боялся. Хорошая доза страха делает человека осторожным. Проблема в том, чтобы страх не захлестнул тебя с головой.

Что касается Рента, то ей было слишком поздно этому учиться. Сердце молотом стучало в ее груди, а пробиравшая все тело дрожь не имела отношения к холоду. Желудок у нее закрутило, и Ренни тихо застонала.

— Наверно, я заболеваю, — прошептала она.

— Вот и хорошо, — сказал Джаррет, проявив практичность. — Это соответствует плану. — Но в то же время обхватил ее покрепче.

Дансер Таббс за милю до хижины поставил своего мерина поперек узкой тропы и перекрыл ее. Когда Ренни и Джаррет выехали из-за поворота, они попали прямо под дуло дансеровского винчестера.

Ренни старалась подготовиться к встрече с этим человеком, но не могла и думать, что реальность окажется хуже любых ее представлений. На самом деле получилось именно так. Белые шрамы рельефно выделялись на лице Дансера, как будто на него была наложена сотня перекрученных сетей. Перекрученная половинка уха была прижата к голове. Левый угол рта навсегда застыл в дикой усмешке. Росшая справа борода закрывала лишь три четверти лица. Густая и всклокоченная, она была черной, как сапожный крем, и настолько длинной, что закрывала вторую пуговицу на его серо-голубой шинели. С правого плеча свисал золотой шнур эполета. На поясе висела сабля.

Ренни попыталась скрыть свой испуг или, что еще хуже, свою жалость. Но внутри нее все сильнее нарастал страх, не давая дышать, и она почувствовала, как знакомая волна мрака захлестывает сознание. Джаррет держал ее слишком крепко. Она попыталась сказать ему об этом, но, когда он понял, в чем дело, было уже поздно. Ренни сползла вперед, потеряв сознание.

Высокий смех Дансера напоминал кудахтанье и звучал так, словно у него в горле что-то трескалось. Он ткнул ружьем в сторону Джаррета.

— Ты должен был сказать ей обо мне, Салливан. От энтого моего лица они падают в омморок.

На мгновение Джаррет почувствовал облегчение от того, что Дансер Таббс его вспомнил. Сейчас была дорога каждая секунда, и не для представления друг другу, а для переговоров.

— Она не та женщина, для которой главное смазливое личико, Дансер. Она упала в обморок по другой причине.

— Вот как? — с подозрением спросил тот.

— Посмотри сам. — Джаррет приподнял Ренни за подбородок, чтобы Дансер мог сам проинспектировать е лицо. Оно как на заказ было очень бледным.