– Тиаре ненавидит меня! – крикнул Трентон. – Она хочет, чтобы я умер!

Сэр Гриффин с силой толкнул Трентона и попытался освободиться. Тот отлетел в сторону и тяжело осел на землю.

– А хотите знать, почему? – спросил Трентон.

Забыв обо всем, Клер вытянула шею, стараясь не пропустить ни единого слова. Пальцы ее с силой впились в ствол пальмы. Никто по-прежнему не замечал ее присутствия. И вдруг, словно привидение, возле мужчин бесшумно появилась Тиаре. Платье, облегавшее ее фигуру, при вспышке молнии показалось прозрачно-белым. При каждом ее шаге оно беззвучно трепетало, обвиваясь вокруг стройных ног.

Трентон угрожающе вскинул подбородок.

– Скажи ему, – с вызовом бросил он, – расскажи, почему ты так ненавидишь меня!

Тиаре не удостоила его ответом. Подойдя поближе, она опустилась на колени перед распростертым на земле сэром Гриффином.

– С тобой все в порядке? Тот с трудом кивнул в ответ.

– Трентон окончательно свихнулся.

– Да, – мягко согласилась она. Ее взгляд остановился на валявшейся поодаль бутылке. – Я вижу.

Выругавшись сквозь зубы, Трентон наконец с трудом поднялся и тут же потянулся за бутылкой. Схватив за горлышко, он поднес ее ко рту и сделал большой глоток. Краем глаза он смотрел, как Тиаре помогла сэру Гриффину подняться на ноги.

– Я рассказал ему, какая ты лгунья, Тиаре, – отняв ото рта бутылку, проворчал он.

Тиаре сделала вид, что не слышит.

– Давай вернемся в лагерь, Гриффин. – Рука ее скользнула в руку ученого.

Улучив момент, когда оба повернулись к нему спиной, Трентон нанес удар. Бутылка взлетела в воздух и со свистом опустилась. Удар пришелся сэру Гриффину по плечу, у самого основания шеи, и из груди старика вырвался болезненный крик. Колени его подогнулись, и он тяжело качнулся вперед. Если бы не Тиаре, он бы рухнул ничком.

– Разве я дал вам разрешение уйти?

Забыв обо всем, Клер выскочила из своего укрытия и, словно дикая кошка, набросилась на Трентона. Не ожидавший нападения Трентон с оглушительным плеском рухнул в воду. Клер и сама бы последовала за ним, если бы не Тиаре, успевшая схватить ее за подол платья. Волна окатила с головой их обеих, и в этот момент Трентон всплыл на поверхность. Стоя по пояс в воде, он вскинул в воздух кулак. Каким-то чудом ему удалось удержать бутылку, но вместо виски теперь там была соленая морская вода. Гнев и злобная радость смешались в его лице. С торжествующим видом он отсалютовал им бутылкой.

– Думаешь, она защищает его? – прокричал он, обращаясь к Клер. – Нет, пришла пора и тебе узнать наконец правду! И он тоже пусть послушает! Типу – мой сын, Гриффин! Расскажи ему, Тиаре! Расскажи им обоим! – Трентон зашлепал к берегу. – Она соблазнила меня, когда поняла, что вы не сможете дать ей сына, которого вы так хотели! А когда она уверилась, что понесла, то отослала меня прочь, да еще вдобавок подсунула черномазую красотку с гнилым нутром, зная, что та наверняка заразит и меня… решила, верно, что сифилис прикончит меня так же быстро и верно, как других ее соплеменников. – Молния полыхнула почти у них над головой, и яркая вспышка выхватила из темноты злобную ухмылку на лице Трентона, больше похожую на волчий оскал. Ослепительно блеснули его зубы. – Ты хотела избавиться от меня, потому что боялась за Типу!

– Я хотела избавиться от тебя из-за сокровища, – отрезала Тиаре. Отпустив сэра Гриффина, она встала перед Клер, не позволяя Трентону выбраться на берег. – Твои поиски мешают ему. Он приехал сюда, чтобы раскрыть тайны растений, тайны наших богов, которые обитают здесь и защищают мой народ. Это и есть его дело, дело, которому он служит. Но это не интересует ни тебя, ни тех, кто тебя послал.

– Убирайся с дороги! – прорычал Трентон. Он попытался было вскарабкаться на берег, но Тиаре без церемоний столкнула его в воду. – Уезжай! – велела она, указывая пальцем на пирогу. – Кажется, ты говорил, что уберешься отсюда?

– Нет! – Сэр Гриффин схватил Тиаре за плечо. – Он не может уехать! Надвигается шторм! Он же погибнет!

Трентон издевательски расхохотался.

– Оставайся… убирайся… – Он вдруг обернулся к Клер: – А ты что скажешь?

– Я бы сказала, – улыбнулась она, – да боюсь, это не то, что бы ты хотел услышать.

– Все так же непоколебимо уверена в своей правоте, да, Клер? И упрямо не хочешь видеть того, что происходит у тебя под самым носом! Твой отец не хочет, чтобы я уезжал, потому что именно я распоряжаюсь деньгами тех, кто финансирует его экспедицию. Его работу. Ну а теперь и твою, конечно.

– Но ведь ты всего лишь его ученик!

Гриффин бросил взгляд на дочь, неловко закашлялся, отводя глаза в сторону.

– Нет, Клер, ты ошибаешься.

Заметив, что Клер испуганно отшатнулась, Трентон злорадно ухмыльнулся – значит, она поняла!

– Что, завеса наконец спала с твоих глаз, дорогая? Теперь ты ясно видишь, как обстоят дела?

– Оставь ее в покое! – устало проговорил сэр Гриффин. Отодвинув Тиаре в сторону, он протянул Трентону руку, но тот сделал вид, что не заметил ее. По-прежнему прижимая к себе бутылку, Трентон с трудом выбрался на берег, с его одежды ручьем текла вода.

– Это все чистейшая правда, – продолжал он, ни к кому в отдельности ке обращаясь. Потом встряхнулся, как собака, так что брызги полетели в разные стороны. – Каждое слово – правда.

Клер бросила взгляд на Тиаре, потом на отца.

– Это действительно так? – дрогнувшим голосом спросила она.

Плечи сэра Гриффина поникли, словно под тяжестью невидимого груза.

– Это не должно тебя волновать, Клер. Ты не имеешь ко всему этому никакого отношения – я об этом позаботился. Важно только то, что ты делаешь. Твоя работа. Поняла?

– Но…

Отец покачал головой.

– Твоя работа. А все это… вся эта история тянется уже достаточно долго… дольше, чем ты думаешь.

– Она не знала… – Трентон открыто расхохотался ей в лицо. – Я же говорил вам, что она слепа! Слепа как крот!

Выбросив кулак, сэр Гриффин с такой силой ударил негодяя в челюсть, что Трентон плашмя рухнул в воду, подняв целый фонтан брызг. И прежде чем Тиаре или Клер смогли его остановить, сэр Гриффин прыгнул туда вслед за ним. Мужчины дрались отчаянно, старясь погрузить голову соперника в воду или нанести ему сокрушительный удар, чтобы сразу же положить конец схватке. На стороне Трентона была его молодость, на стороне сэра Гриффина – гнев и оскорбленные отцовские чувства.

Молнии одна за другой вспарывали небо, выхватывая из темноты эту сцену. Клер топталась на берегу, стараясь улучить момент, чтобы помочь отцу. Тиаре осталась стоять где стояла, только глаза у нее горели жутким огнем, а побледневшие губы шевелились – она шептала слова древнего проклятия.

– Нет, только не это, Тиаре! – крикнула Клер, едва сообразив, чем занята туземка. Она умоляюще схватила женщину за руку. – Никаких тапу, умоляю тебя!

Тиаре молча стряхнула руку Клер. Теперь ее голос звучал не громче шепота, а внизу, под ними, продолжалась яростная схватка. Размахивая бутылкой как одержимый, Трентон старался поразить сэра Гриффина.

Клер затрясла головой.

– Я не… – И осеклась, когда тяжелая бутылка с отвратительным чавканьем опустилась на череп ее отца. – Я не верю! – Одной рукой девушка закрыла глаза. Ей было слишком страшно, чтобы смотреть, что произойдет дальше. Похоже, ни один из участников этой сцены даже не думал о том, насколько глупо он себя ведет. Из-за спины по-прежнему доносилось едва слышное бормотание Тиаре. От ее голоса на девушку вдруг повеяло смертельным холодом.

– Не надо тапу! – почти гневно крикнула она.

И в ту же секунду услышала звук удара и страшный, отвратительный треск. Потом Клер увидела лицо отца, медленно погружавшегося в воду.

– Тиаре! – отчаянно закричала она.

Клер тяжело вздохнула. Лежавший возле нее Рэнд, приподнявшись на локте, смотрел, как дыхание жены становится все ровнее и ровнее – она понемногу успокаивалась. Он перевел взгляд на глаза Клер и заметил, как в них блеснули слезы. Она моргнула, и одна слезинка, скатившись по виску, исчезла в ее темных волосах. Клер знала, что в каюте горит лампа, что Рэнд не может не видеть ее горя, но почему-то сейчас ей и в голову не пришло прятать от мужа лицо.

– Это версия Тиаре, – спросил недоверчиво Рэнд, – или же твоя собственная?

– Моя собственная, – покачала головой Клер. – Там, в храме… когда она рассказывала мне это… я вдруг поняла, что моя память стала пробуждаться… я вспоминала многое раньше, чем она успевала мне рассказать. Знаешь, иногда я уже заранее знала, что она сейчас скажет. Наверное, именно тогда я поверила, что и в самом деле вспомнила то, что случилось тогда.

– Я сразу же догадался – как только вы обе снова присоединились к нам, я понял, что между вами что-то произошло.

– Но ты ничего не сказал…

– Просто подумал, что ты сама расскажешь, когда сочтешь нужным. – Рэнд заколебался, вспоминая, что он хотел сказать. – И я не хочу…

С легкой улыбкой Клер прервала мужа:

– И ты не хочешь, чтобы доктор Стюарт об этом узнал. Я угадала?

Брови Рэнда полезли вверх. Впрочем, чего тут удивляться, тут же напомнил он себе, Клер всегда отличалась проницательностью.

– Да, это верно, – признался Рэнд. – Я не хочу, чтобы он знал. – Кончиком пальца он осторожно вытер мокрые щеки Клер. – Но ведь это еще не конец твоей истории, – мягко напомнил он. – А тебе известно, что было дальше?

Клер кивнула.

– Удар, который нанес отцу Трентон, оказался смертельным, однако негодяй не стал ждать, чтобы выяснить, жива ли его жертва. Как только тело сэра Гриффина скрылось под водой, он вплавь кинулся к пироге. Тиаре бросилась в воду за отцом, а я поплыла вдогонку за Трентоном.

– Тогда, выходит, ты не могла знать, что сэр Гриффин мертв.

– Нет, конечно, – тихо проговорила она. – Я этого и не знала. Во всяком случае, точно. Тиаре кричала мне, чтобы я вернулась, но я не поняла, чего она хочет. А может, просто подсознательно не хотела понимать. Помню, что меня преследовало только одно желание – догнать Трентона. Больше тогда я ни о чем не думала. Я вцепилась в борт пироги и опомнилась, только когда мы были уже в океане. Наверное, решила, что смогу перевернуть ее.

Рэнд покачал головой. – Пирогу?! Никогда.

– Да, только тогда никто мне об этом не сказал. Я убедилась в этом сама. – Сейчас, вслушиваясь в свой рассказ, Клер могла лишь удивляться собственной глупости. Оставалось только догадываться, какой идиоткой она выглядит в глазах Рэнда. – Трентону не удалось помешать мне забраться в пирогу. Он был слишком занят тем, чтобы не наскочить на рифы. Дождя еще не было, но поднялся сильный ветер, а гром громыхал уже над нашей головой. Трентон пытался поставить парус, а весла лежали на дне пироги. Осторожно схватив одно из них, я со всей силы ударила его по голове. Он упал на дно, а вслед за ним и я. Парус, который он выпустил из рук, повернулся, ударил меня по руке, да так неожиданно, что весло вылетело у меня из рук и упало за борт. Мы оба, я и Трентон, пытались выловить его. Я кричала ему, что нужно во что бы то ни стало добраться до берега, но было уже поздно. Нет, не поздно – мы еще могли бы вернуться на Пулоту, но у Трентона, как выяснилось, были свои планы относительно того, куда ему плыть.

– И куда? – не выдержал Рэнд. – Неужели он знал об этом месте?

– Не знаю. Он никогда не упоминал о нем. Кроме того, шторм уже бушевал вовсю. Я надеялась, что он додумался прихватить с собой какие-нибудь навигационные приборы, но, как выяснилось, он не умел ими пользоваться. Плавать он тоже почти не умел. К тому времени как ветер утих, мы уже были в открытом море, а Пулоту скрылся за горизонтом. Конечно, Трентон винил в этом меня, однако мысль о том, чтобы столкнуть меня за борт, не приходила ему в голову – без меня он бы не справился с пирогой, а значит, я была ему нужна. Потом нашлись и кое-какие припасы. Трентон поделил их между нами, оставив львиную долю себе, однако он явно не желал уморить меня голодом, да и воду от меня тоже не прятал… по крайней мере первое время. Думаю, если бы на горизонте появился остров, Трентон наверняка нашел бы способ так или иначе избавиться от меня. А пока я была ему необходима. Все изменилось, когда стало очевидно, что съестные припасы и пресная вода подходят к концу. Сообразив, чем это ему грозит, Трентон забрал все остатки себе. Он, даже когда спал, клал себе под голову мех с водой, чтобы я не выпила ее.

– Однако ты выжила, – напомнил Рэнд. – Как же… Клер устало покачала головой.

– Не знаю, – прошептала она. – Я действительно не знаю. Прошло несколько дней. Я настолько ослабела, что не могла ни двигаться, ни даже разговаривать. Сознание то уплывало куда-то, то вновь возвращалось. Трентон был там… и вдруг его не стало. Я открыла глаза – а его нет! Пирога чуть заметно покачивалась на волнах. Я даже не могла сказать, сколько времени прошло с того момента, как он исчез, – день, два, несколько часов… А потом пирога оказалась вблизи Раитеа. К тому времени, как это случилось, я вообще уже не могла сказать, был ли он когда-нибудь здесь или все это мне привиделось.

– А когда ты поняла, что ослепла?

– Когда мои спасители вытащили меня из пироги, я была без сознания. Только придя в себя, я поняла, что ничего не вижу.

– И к тому же потеряла память, – добавил Рэнд. Клер кивнула.

– У доктора на борту английского фрегата, который подобрал меня вблизи Раитеа, было множество вопросов, на которые у меня не было ответов. Кое-что мне понемногу удалось вспомнить, так что в конце концов спустя какое-то время мне кое-как удалось объяснить, что произошло, но только сегодня, когда мы оказались лицом к лицу с Тиаре в том храме, моя память прояснилась окончательно. – Клер прерывисто вздохнула. – Теперь я догадываюсь, почему ты решил, что Тиаре наложила на меня заклятие… тапу. В бреду я все перепутала…

– Просто я неверно понял то, что услышал, пока ты лежала без памяти. Тапу касалось не тебя, а Трентона.

– Да. И как считает Тиаре, тапу сделало свое дело.

– С этим трудно спорить.

– А я и не собираюсь. – Клер вздохнула. – Тиаре вместе с Типу забрали с Пулоту жрецы – наутро после того, как умер мой отец. Тиаре объяснила, что все это время они следили за нами. Помощников отца отправили на другие острова. И позаботились, чтобы они никому не смогли рассказать о том, что произошло той ночью. Все следы нашего пребывания на Пулоту были тщательно уничтожены. Тиаре показала мне, где она похоронила моего отца – это тут, на Араити. Она сказала, что его могилу хорошо видно даже оттуда, из их храма. – Спазм сжал ей горло, в глазах снова защипало. Сделав глубокий вдох, Клер поморгала и продолжала: – Там теперь растет новый сорт гибискуса. Сэру Гриффину это бы понравилось, это дань его памяти.

Она снова умолкла. Рэнд ласково сжал ее руку, и Клер, ответив ему тем же, храбро улыбнулась, показывая, что все в порядке.

– Теперь я знаю, что Тиаре была права – под конец отец уже почти совсем забыл и свою работу, и то, зачем он приехал сюда. Мысль отыскать сокровище захватила его целиком, отнимая у него все больше времени. Гадая, где оно может быть, он решал, куда именно мы направимся и сколько там пробудем. А Трентон всегда был рядом, воодушевляя его на поиски. Не думаю, чтобы сэру Гриффину когда-либо приходило в голову отказаться, но как же это было далеко от того, чем он хотел и чем мог бы заниматься! Разве в этом было его призвание? Ведь он не просто так получил от королевы свой титул баронета. Как натуралист он внес в науку огромный вклад!

– Но никто и не сомневается в этом, – успокоил жену Рэнд. – Однако его открытия – это только часть того, что он оставил после себя. А другая часть – это ты сама, Клер. Он учил тебя, ты, можно сказать, творение его рук, его гения. Именно ты можешь закончить за него его работу. Он никогда не предавал того, что считал делом своей жизни, – просто он передал его тебе.

– Тогда, значит, я подвела его… не оправдала его надежд. – От той горечи, что Клер вложила в эти слова, Рэнду стало не по себе. – Ведь теперь я просто не в состоянии закончить то, что начал мой отец, верно?

Рэнд даже не пытался утешить Клер. А она не могла видеть слез, затуманивших глаза Рэнда. А он поклялся, что никогда не расскажет ей о том, что в тот момент, когда он был ее глазами… в тот самый момент сам ничего не видел от слез.

Когда Клер проснулась, было еще темно. Она осторожно выбралась из постели, стараясь не разбудить крепко спавшего Рэнда, и бесшумно ополоснула лицо водой из кувшина. Веки еще слегка жгло от слез. Клер горько вздохнула, гадая, сколько потерь еще ждет ее впереди. Мать. Сэр Гриффин. Нагрянувшая внезапно слепота. Даже Типу у нее отняли. Клер затрясла головой, напомнив себе, что сейчас некогда жалеть себя. Пришло время забрать назад то, что у нее отняли.

Она бесшумно вышла из каюты. Хотя Клер на всякий случай прихватила с собой трость, она побоялась ею воспользоваться – меньше всего ей хотелось, чтобы кто-нибудь ее услышал. Отыскать, каюту Маколея не составило для нее никакого труда. Дверь была не заперта, и Клер осторожно проскользнула внутрь, позаботившись о том, чтобы остаться незамеченной. Но Клер не ожидала, что Маколей будет так крепко спать, что не услышит ее прихода.

Клер легко отыскала куртку, в которой он был накануне, – она висела на единственном в каюте стуле.

Естественно, бумаги с заклятием Гамильтонов в кармане уже не было. Приходилось лишь гадать, успел ли Стюарт основательно изучить документ. Клер постаралась, чтобы времени на это у него не осталось. Накануне они вернулись на корабль достаточно поздно, а вот после этого Маколей заперся в каюте с украденным сокровищем.

Клер осторожно обшарила один за другим ящики письменного стола. Стоявшая на нем открытая бутылка с ромом объяснила ей, почему доктор спит беспробудным сном. Интересно, что заставило его напиться, гадала она, – радость одержанной над ней победы или злость? Отложив в сторону трость, Клер подняла бутылку, а другой рукой выдвинула ящик стола. Ни одна из лежавших в нем бумаг на ощупь не была похожа на тот листок с заклятием. Аккуратно разложив их в том же порядке, она закрыла стол и задумалась.

Маколей вдруг заворочался, и Клер застыла на месте, словно окаменев. Только услышав, как он вновь захрапел, она смогла вздохнуть свободно. Однако звук его дыхания немного изменился, и Клер не сразу сообразила, что доктор уткнулся носом в стенку. Осмелев, она снова принялась за поиски, методично обшаривая каюту.

Наконец она наткнулась на его докторский саквояж, стоявший в изножье кровати. Клер настолько была уверена в том, что именно туда Стюарт и спрятал листок с заклятием, что даже вначале решила просто захватить с собой саквояж. Но, поняв, что он не заперт, она передумала. Маколей, как выяснилось, просто затолкал листок за отпоровшуюся подкладку. Будь она зрячей, вряд ли бы она догадалась, где искать. Листок был спрятан так, что увидеть его было невозможно. Лишь ее чуткие пальцы смогли ощутить легкую выпуклость на подкладке. После этого вытащить листок уже не составило никакого труда.

Сунув его в рукав, Клер бесшумно закрыла саквояж и на цыпочках выбралась из каюты.

По коридору, что вел к каюте Рэнда, она промчалась чуть ли не бегом. Муж уже не спал. Он ни о чем не спросил, а она не могла говорить. Когда его стальные пальцы сжали ей руку, Клер вдруг сообразила, что ей предстоит нелегкий разговор. Он не столько отвел, сколько притащил ее в каюту – возражать было бесполезно.

Клер попыталась было высвободиться, но не тут-то было. Рэнд держал ее крепко.

– Не пытайся убедить меня, что я сделал тебе больно – прорычал он, – не то у меня появится желание сделать это на самом деле. А теперь объясни, что ты, черт возьми, делала в каюте Стюарта?!

От растерянности Клер даже забыла о боли в руке – до сих пор Рэнд еще никогда не разговаривал с ней подобным тоном. И сейчас ей это не слишком понравилось.

– Ты в чем-то обвиняешь меня? – с вызовом бросила она. Наступило молчание.

– Даже если и так, – проворчал он, – я не собираюсь в этом признаваться.

Клер с трудом спрятала улыбку. Похоже, Рэнд сам был удивлен собственной злостью, причем ничуть не меньше ее самой. И Клер вдруг стало даже немного жаль его.

– Я не хотела тебе ничего говорить… до того, как сама все улажу.

– Если ты рассчитываешь, что успокоила меня, то можешь на это не надеяться. – Клер двинулась на его голос. Рэнд устроился боком на краю стола, вытянув перед собой длинные ноги. Увидев, что жена идет к нему, он предупредительно подобрал их под себя, однако не слишком смягчился, даже когда она поцеловала его в первый раз. Улыбнувшись, она поцеловала его снова. На этот раз в нем как будто что-то дрогнуло.

– Ну как, так лучше? – лукаво спросила Клер.

– Я жду объяснений. Клер тяжело вздохнула.

– Наверное, это справедливо, – великодушно признала она. Немного отодвинувшись, Клер вытащила из рукава смятый листок с заклятием и протянула его мужу. – Вчера, после того как ты отправился за кофе, еще до того, как появилась Тиаре, в твою каюту неожиданно пришел доктор Стюарт. Честно говоря, я была удивлена – сначала даже решила, что это ты, и имела глупость не спрятать карту, которую мы разглядывали. А потом, когда сообразила, что ошиблась, на это просто не осталось времени. А того, что твой журнал тоже лежал на столе, я просто не знала. – И Клер подробно рассказала Рэнду обо всем: и о пролитом кофе, и о том открытии, которое неожиданно для нее сделал Маколей.

Рэнд осторожно развернул листок с заклятием. Левый край, вшитый в журнал, был неровным, рваным. Кофейные пятна были хорошо заметны, но почерк легко можно было разобрать. Изменилось только одно – благодаря пролитому кофе исчезли проколотые в незапамятные времена крохотные дырочки. Если бы много дней назад их случайно не обнаружила Клер, то вряд ли кто-то смог бы вообще догадаться об их существовании.

– Доктор Стюарт знает, что они там были, – продолжала Клер. – Кофе через них просочился на следующую страницу. И он это заметил… заметил рисунок. Он сказал, что видел точно такой же на твоей карте. – Сделав глубокий вдох, она заторопилась: – Думаю, он работает на моего крестного. Стикль, должно быть, нанял его следить, чтобы ты не обманул его с долей сокровищ. Наверное, примерно такое же соглашение еще раньше он заключил с Трентоном. Помнишь тот разговор, который я когда-то подслушала в лагуне? Сэр Гриффин тогда назвал Трентона идиотом; он сказал, что не понимает, с чего это Стрикленду взбрело в голову, что тот сможет справиться с подобным поручением. А перед этим они как раз говорили о сокровище. Тут должна быть какая-то связь, Рэнд. Должна!

Горячность Клер наконец заставила Рэнда улыбнуться. И он постарался, чтобы она тут же заметила это по его голосу.

– Звучит весьма правдоподобно.

Глаза Клер сузились. Рука ее молнией взлетела в воздух, но… когда она опустилась, вся ее злость вдруг куда-то пропала. Кончиками пальцев она нащупала улыбающиеся губы Рэнда – все произошло так быстро, что у него не было времени спрятать улыбку. Впрочем, признаться честно, он не очень-то и старался.

– Ты знаешь! – взвизгнула она. – Ты всегда это знал, да? Улыбка Рэнда стала шире. Он прижал руку жены к губам и галантно поцеловал кончики ее пальцев.

– Ты меня в чем-то обвиняешь? – Рэнд не стал ждать, пока задыхающаяся от возмущения Клер найдет, что ответить. – Нет, не всегда, – сознался он. – Сказать по правде, точно я не знал… пока ты не принесла обратно этот листок. Но вот подозревал с самого начала.

– Но ты мне никогда ничего не говорил!

– А что я мог сказать? Да и потом, разве ты бы мне поверила? Когда я намекнул о своих подозрениях, имея в виду, что он вовсе и не доктор, ты ведь даже слушать не стала! Помнишь, как ты выгораживала его в «Хенли», когда он так «искусно» лечил мою матушку?

Клер помнила. Щеки ее слабо порозовели.

– Может, он просто не очень хороший доктор, – смущенно пролепетала она.

Рэнд саркастически хмыкнул.

– Вот тут ты абсолютно права. Впрочем, теперь это уже не так важно, верно? Он ведь особого вреда пока не причинил. А как ты верно сказала, и лечение, что он прописал моей матери, было почти что верным. Да и на борту «Цербера» ему удалось пару раз наложить гипс на сломанные кости, и тебе помочь, когда ты заболела. Впрочем, в причине твоей слепоты он так и не смог разобраться. В этом смысле твой крестный, понадеявшись на него, явно просчитался – переоценил его возможности. Думаю, по-своему Маколей даже пытался защитить тебя от меня.

Нащупав позади себя стул, Клер тяжело опустилась на него. Плечи ее поникли.

– Мой крестный, – горестно пробормотала она. – Господи, о чем он только думал?!

– Вероятно, хотел завладеть сокровищем Гамильтонов – Уотерстоунов, – равнодушным тоном проговорил Рэнд. – Впрочем, так же как и я сам.

– Но ты хотя бы имел на это право!

Рэнд пожал плечами.

– Спустя столько лет? Не думаю, что мои права сейчас что-то значат. Да и потом, само сокровище тоже ведь было похищено, не забывай об этом. Так что, думаю, оно принадлежит любому, кто его найдет. И герцогу Стрикленду очень хочется стать этим человеком. Сам он не мог отправиться на поиски, вот и пришлось искать кого-то, кто мог бы сделать это за него.

– Моего отца.

– Да.

– И мою мать… ведь это он заставил ее выйти за сэра Гриффина.

– Да. – Рэнд не был уверен, понимает ли Клер, как давно герцог принялся манипулировать судьбами людей. Судя по всему, он охотился за сокровищами всю свою жизнь. И теперь Рэнд поймал себя на том, что ему почти жаль герцога. Он-то ведь хорошо знал, что это такое. – Должно быть, герцог только после долгих размышлений решил остановиться на кандидатуре твоего отца. В конце концов, не каждый согласится отправиться на поиски сокровища, чтобы потом отдать его другому. А герцогу очень не хотелось потерять то, что он уже привык считать своим.

– Должно быть, он решил, что отца ему послало провидение. – Возможно, особенно учитывая то, что Гриффина Банкрофта интересовали именно те растения, что росли в этих краях – там, где было спрятано сокровище. Отца твоего оно интересовало меньше, чем работа, поэтому герцог мог не опасаться, что его обманут. Скорее всего взамен он пообещал финансировать его экспедицию. А сэра Гриффина, должно быть, это полностью удовлетворило. Клер понимающе улыбнулась.

– Да, – тихо согласилась она. – Скорее всего да.

– Чтобы все организовать, потребовалось время. Мы знаем, что заклятие Уотерстоунов было у герцога. Твоя мать, наткнувшись на него, заставила тебя выучить его наизусть – никак иначе передать его тебе она не могла.

– Но почему? Зачем она это сделала?

– Маленькая месть, я думаю. – Рэнд заметил, как брови Клер сошлись на переносице, пока она осмысливала его слова. – А причин мстить ему у нее хватало. Начнем с того, что герцог не женился на ней. Потом, не спрашивая ее согласия, устроил ее брак. И наконец, заставил ее уехать в южные моря вместе с сэром Гриффином. Ты ведь говорила, что ей не хотелось сопровождать твоего отца в этой экспедиции.

– Конечно, нет. Господи, сколько они спорили из-за этого! Но герцог все-таки настоял на своем. – Лицо Клер вдруг прояснилось. – Месть, – прошептала она. – Да, это похоже. Видимо, мать в конце концов поняла, что все это время герцог попросту использовал ее, чтобы следить за отцом.

Рэнд угрюмо кивнул.

– Его глаза и уши. Вряд ли он ожидал, что она вдруг взбунтуется и откажется ехать. И уж абсолютной неожиданностью для него явилось то, что она собралась взять тебя с собой. А уж твоя мать позаботилась о том, чтобы ему пришлось согласиться.

– Еще одно, последнее, доказательство того, что сокровище ему было нужно больше, чем она… или я.

– Ты же не знаешь точно, его ли ты дочь, Клер. Может, он и сам этого не знает. Правду знала только твоя мать, но она унесла ее с собой в могилу.

– Это он убил ее.

– Но он же не мог знать, что все так обернется.

– Но он знал, как там опасно. – Клер вскинула голову. – Почему ты все время защищаешь его? В конце концов, у тебя не меньше оснований ненавидеть его, чем у меня. Если бы не герцог, Стюарта бы здесь вообще не было. Да и меня тоже.

– Это верно. – Ох!

Рэнд схватил Клер за руку и привлек к себе. Поставив жену между колен, он крепко обнял ее.

– Ничего бы это не изменило, милая, но так по крайней мере у меня есть крохотная причина быть снисходительным к нему. А ты должна принять решение сама.

– Но после того, как моя мать умерла, он отослал сэра Гриффина назад!

– А ты думаешь, твой отец сам не хотел вернуться? – спросил Рэнд. – Ты же ведь хотела!

– Но герцог отправил вместе с ним Трентона.

На это нечего было возразить. Конечно, вина в первую очередь лежала на герцоге. Даже то, что он так упорно старался настоять на участии Клер в плавании, было подозрительным. Герцогу очень хотелось, чтобы она отправилась с Рэндом, и им оставалось только гадать почему. Только ли ради того, чтобы дать ей шанс вернуть зрение? Или потому, что он рассчитывал иметь на борту «Цербера» свои глаза и уши? А может, причина крылась в том, что без Клер Рэнд никогда бы не взял с собой Стюарта и герцог отлично это знал?

Рэнд смотрел, как менялось лицо Клер. Судя по всему, ее терзали те же сомнения, что и его, и ответов на них не было. Но к какому бы выводу Клер ни пришла, она предпочла оставить свои мысли при себе.

– Думаю, именно он виноват в смерти последнего из Уотерстоунов, – заявила она.

Осторожно погладив жену по щеке, Рэнд заправил ей за ухо выбившуюся из прически прядь пышных волос.

– У тебя нет никаких доказательств.

– Но заклятие-то оказалось у него!

– Это еще не значит, что на его совести убийство. Он ведь мог и купить его. У убийцы, например.

– Ты и сам в это не веришь.

– Не верю, – сознался он, – но мы никогда этого не узнаем, Клер. И тебе лучше смириться с этим.