– Помнится, кто-то мне говорил, что знает толк в поцелуях.

– Ну, это не совсем неправда, – покраснела она.

– Так… небольшое преувеличение?

– Совершенно верно.

– Так что же прикажете мне делать, Клер? – спросил Рэнд. – Стоять в сторонке и молча смотреть, пока вы будете упражняться с Маколеем Стюартом или Катчем? Или с кем-то из команды? Хотите научиться, как ловко уходить от мужчины, прежде чем придете ко мне? – Он покачал головой. – Надеюсь, что нет. Я на это не способен. Слишком уж мучительно для меня теперь будет увидеть вас рядом с кем-то другим.

– Но ничего же не случится, – возразила она, – абсолютно ничего.

– Знаю, – кивнул он. – И все равно – это слишком больно.

Но Клер уже ничего не слышала – привстав на цыпочки, она накрыла ладонью его рот. Он не улыбался. Значит, Рэнд говорил серьезно. Ей пришлось ухватиться двумя руками за стол, иначе она не удержалась бы и обвила руками его шею.

– Думаю, вам лучше уйти.

Рэнд впился взглядом в ее лицо – губы ее были решительно сжаты.

– Что ж… хорошо.

Только когда за ним тихо закрылась дверь, Клер смогла вздохнуть полной грудью.

– Их называют настоящими китами, – объяснил Катч. Стоя позади Клер у правого борта, он осторожно поддерживал ее под локоть, чтобы она не потеряла равновесия на скользкой палубе. «Цербер», кренясь то на один борт, то на другой, летел вперед, и только благодаря умению Катча даже в шторм держаться на ногах они еще не свалились за борт. Свернув в сторону от обычных караванных путей, где в это время года дули теплые ветра, они сейчас были уже к югу от экватора. В этих широтах начало июля приходилось на середину зимы. Солнце светило ослепительно ярко, однако было довольно прохладно. А впереди, у мыса Горн, самой крайней точки Южной Америки, их ждали предательские глубины и ужасные шторма, когда ветер рвет в клочья промокшие насквозь паруса, а мачты стонут, сгибаясь, как тонкие тростинки, увлекая за собой несчастное судно.

Край зеленой амазонки Клер набух от воды. И хотя теплая шерстяная ткань была довольно тяжелой, сильный ветер заставлял ее обвиваться вокруг ног и с громкий хлопаньем биться о борт корабля. По этой же причине паруса были спущены и накрепко привязаны к такелажу. Клер подняла голову.

– А почему «настоящие», мистер Катч?! – крикнула она, стараясь перекричать свист ветра и жалобный скрип раскачивающихся мачт. – Почему их так прозвали?

– Один китобой как-то объяснил мне, что только эти киты годятся для охоты. Они не тонут даже после того, как погибают.

– И сколько их там?

– Я насчитал шесть. А самый большой порядка сорока пяти футов в длину.

Клер уже и раньше доводилось видеть китов, но ей никогда не надоедало любоваться этими исполинами морей. Уцепившись за поручни, она вытянула шею, как будто могла и сейчас увидеть их сквозь туман брызг и черную пелену слепоты, застилавшую ей глаза.

– А детеныши там есть, мистер Катч?

– Целых двое. Фыркают точь-в-точь как их мамаши. О, вот один из них нырнул! – Катч подробно описал Клер, как это произошло: какую изумительную по красоте дугу описал в воздухе один из китят, прежде чем уйти под воду, как мощный удар хвоста заставил животное вначале подняться в воздух, а потом уйти на глубину и как в фонтане брызг заиграла великолепная радуга. Не забыл он упомянуть и о том, как братишка или сестренка малыша, завопив от возмущения, тут же последовал за ним. – О, они гоняются друг за другом! А вот и мамаша решила вмешаться! Ну, сейчас она им задаст!

Стоя у штурвала, Рэнд смотрел, как Клер подставила лицо соленым морским брызгам. Волны с шумом бились о борт корабля, и «Цербер» летел вперед со скоростью в двадцать узлов. Резкий ветер стегал, словно кнутом, и, однако, как заметил Рэнд, Клер даже не пыталась укрыться от его бурных ласк за широким плечом Катча. Капюшон плаща упал ей на плечи, шпильки вывалились, и темные волосы разметались по плечам.

Нет, она ошибается, промелькнуло у него в голове, – она настоящая красавица. Да, Клер, несомненно, красива, но не в обычном понимании этого слова. Рэнд не знал, как это объяснить, но нисколько не сомневался в том, что он прав. И даже представить себе не мог, чтобы нормальный мужчина, взглянув на нее хоть одним глазком, мог остаться к ней равнодушным.

Кивком подозвав Диггса, Рэнд велел ему стать к штурвалу.

– Взгляните, как «Цербер» перескакивает с волны на волну, мистер Диггс! Легко, точно пляшет! Так и должно быть. Негоже, когда корабль вспахивает океан носом, будто тяжелый плуг.

– Да, кэп! – кивнул Диггс. И тут же подумал, что капитан вряд ли успел его услышать.

Краем глаза Катч заметил направляющегося к ним Рэнда. Клер, естественно, не могла об этом знать. И когда вдруг у нее над ухом раздался его голос, девушка так сильно вздрогнула, что Катчу пришлось похлопать ее по руке.

– Она должна быть внизу, – проворчал Рэнд. Его взгляд с неодобрением остановился на больших ладонях Катча, обхвативших Клер за талию. – Не то ее снесет за борт, и поминай как звали.

Клер невольно отодвинулась от поручней.

– Мистер Катч рассказывал мне о китах.

– Это замечательно, – проскрипел Рэнд. – А теперь лекция подошла к концу.

Катч кивнул, краем глаза поглядывая на лицо Клер. Было заметно, насколько ее ошеломила ледяная суровость Рэнда.

– Слушаюсь, капитан. Сюда, Клер, пойдемте, я провожу вас. Клер молчала до тех пор, пока они не оказались уже возле ее каюты.

– Он начинает ненавидеть меня, – со вздохом проговорила она.

– Нет.

– Это правда. Если он и открывает рот, то только для того, чтобы приказать убрать меня подальше с его глаз.

– А чего вы, собственно, от него хотели? – глядя ей в лицо, с грубоватой прямотой спросил Катч. – Чтобы он бегал за вашей юбкой, как влюбленный юнец? Он гордый человек, Клер. И у него есть мозги, уж вы мне поверьте. Он не без причины держит вас, что называется, на расстоянии вытянутой руки. И вместо того чтобы соблазнять беднягу, вы бы лучше поблагодарили его за это.

– Соблазнять?! – Голова Клер дернулась, как от удара. – Но я… – «Слишком уж мучительно для меня теперь будет увидеть вас рядом с кем-то другим», – вспомнила она слова Рэнда. Выходит, ей просто хотелось убедиться, что это правда? Нет… она не думала об этом. Она не могла быть настолько жестока, убеждала себя Клер.

Катч больше ничего не сказал – открыв дверь каюты, он пропустил вперед Клер и, казалось, даже не заметил, что она не попрощалась и вообще будто бы забыла о его существовании. Удивленно присвистнув, он молча ушел.

Присев на краешек постели, Клер распустила завязки плаща и быстрым движением сбросила его с плеч. Потом наклонилась и принялась расшнуровывать ботинки, тихонько ругаясь сквозь зубы, поскольку пропитавшиеся ледяной водой шнурки невозможно было развязать.

Слабый звук чьего-то чужого дыхания заставил Клер быстро выпрямиться. Она напряженно вслушивалась. За дверью по-прежнему ревели волны. Постаравшись забыть об этом, Клер напряженно ловила каждый звук.

– Есть здесь кто-нибудь? – прошептала она. – Катч? Нет, это не мог быть Катч. Он бы никогда не решился войти в каюту вслед за ней, не спросив разрешения. Испугавший ее звук больше не повторился.

Клер застыла. Она всегда оставляла трость справа от двери, чтобы не искать ее, выходя из каюты. Сейчас от двери ее отделяло всего шесть шагов. Но не успела она двинуться, как опять услышала тот же звук. Подскочив к двери, Клер схватила трость и обернулась, тыча ею во все стороны. С глухим стуком тросточка стукнулась о сундук, потом о край стола. С грохотом посыпались на пол книги, за ними со слабым шелестом последовали бумаги. Испуганная Клер подскочила к койке и заколотила по ней с такой силой, что едва не сломала трость. Потом принялась шарить ею в платяном шкафу и успокоилась, только когда аккуратно развешанная одежда распростерлась на полу бесформенной грудой.

Чуть было не споткнувшись об нее, Клер повернулась в другую сторону, нечаянно обронила трость и встала на колени, чтобы отыскать ее. Пришлось долго хлопать по полу ладонями, прежде чем она наткнулась на трость, наполовину закатившуюся под койку. И тут Клер сообразила, что это единственное место, где она не догадалась поискать. Схватив трость, она принялась тыкать ею во все углы, но под кроватью тоже было пусто.

Клер притихла. Сердце ее колотилось так громко, что стучало в ушах и она не слышала ничего, кроме собственного прерывистого дыхания. Представив, какой разгром царит сейчас в каюте, она рассмеялась дребезжащим смешком и устроилась на полу, прислонившись спиной к койке. Вокруг нее вперемешку с бельем и платьями валялись разбросанные повсюду книги. «К сожалению, без посторонней помощи не обойтись», – с досадой подумала Клер. Она встала, чувствуя, как от страха у нее до сих пор внутри все дрожит. Интересно, а испугалась бы она до такой степени, если бы не была слепа? Могло ли тогда воображение сыграть с ней такую же злую шутку? Сердито пнув ногой ворох одежды, Клер захлопнула за собой дверь и отправилась на поиски Маколея Стюарта.

Отыскав его каюту, Клер громко постучала в дверь набалдашником трости. Ответа не последовало, и она окликнула доктора по имени. Решив, что он, вероятно, задремал, Клер приоткрыла дверь и снова окликнула его, теперь уже громче. Все было тихо. Может, его позвали к кому-то из матросов? К тому же, вспомнила она, доктор обожал сидеть в вельботе. Да и сам Рэнд часто предлагал ему использовать капитанскую каюту для своих занятий. Хотя, насколько она знала, доктор нечасто пользовался этой привилегией. Вероятнее всего Маколей Стюарт дышит свежим воздухом где-то на палубе, тем более что с того дня, как «Цербер» вошел в бурные воды Южной Атлантики, доктор опять пал жертвой морской болезни.

Клер решила, что не стоит тратить времени и возвращаться к себе в каюту за плащом – ведь отыскать Маколея на палубе займет не меньше минуты. Но случилось так, что она провела там гораздо меньше времени.

Единственным предупреждением, что сейчас что-то произойдет, послужил резкий крик Рэнда.

– Хватайте ее, мистер Катч! Живо! – прогремело у нее над головой.

Клер даже не позволили уйти самостоятельно. Огромная лапища Катча обхватила ее, точно стальным кольцом. Пальцы Клер, державшие трость, невольно разжались, и она выронила ее. Трость с грохотом скатилась по ступенькам лестницы. Юбки Клер запутались у нее в ногах, и она тоже последовала бы за ней, если бы могучая рука Катча не удержала ее.

Испуганный крик Клер слился с жалобным треском и скрипом ходившей ходуном палубы. Корабль дрожал, как загнанная лошадь, и Клер почувствовала, как все ее тело вибрирует в унисон. Теперь она была до смерти рада, что Катч держит ее. Ей сразу стало спокойнее.

Откуда-то сверху доносились крики, им вторил громовой голос Рэнда, отдающего команды матросам. Вдруг «Цербер» резко накренился, раздался оглушительный треск, за ним удар, и Клер почувствовала, как пол уходит у нее из-под ног.

– Мистер Катч? – пискнула она. Его рука все еще крепко держала ее за талию, но Клер отчаянно жаждала услышать его голос.

– Я здесь, – глухо проговорил он. Краем глаза он успел заметить, что проход был частично закрыт обломившейся мачтой и грудой скатанных парусов. По ступенькам лестницы потоком неслась вода. Катч немного ослабил свою железную хватку, но не выпустил Клер. – Рухнула брам-стеньга, – пояснил он. – Паруса насквозь пропитались водой, да еще ветер сильный, вот она и не выдержала, рухнула на палубу и почти перегородила люк, который ведет в кают-компанию.

Клер неуверенно кивнула, сообразив наконец, чем был вызван приказ немедленно удалить ее с палубы.

– Вы спасли мне жизнь, – пробормотала она.

– Нет, жизнью вы обязаны капитану. Если бы он не заметил вас, я бы ничего не успел сделать.

Но прежде чем Клер успела ответить, наверху опять кто-то крикнул – просили отыскать доктора. Катч бросил через плечо, что сейчас приведет его.

– Его нет в каюте, – объяснила Клер, – я как раз и поднялась на палубу, чтобы отыскать его. Иначе бы я ни за что не вышла.

– Что-то не помню, чтобы видел его наверху.

– Может, он в капитанской каюте? – предположила Клер. Катч позволил ей взять его под руку.

– А где ваша трость? – поинтересовался он.

– Не знаю, она была со мной.

Оглядевшись, Катч не обнаружил трости.

– Ладно, отыщу ее позже. Пошли, я отведу вас в каюту, а потом пойду разыскивать доктора.

Судно дало крен на другой борт, и Клер опять чуть не упала. Ее пальцы судорожно сжали локоть Катча.

– Мы тонем, мистер Катч?

– Нет, даже не замедлили ход. А поставить брам-стеньгу на прежнее место – пара пустяков. Много времени это нe займет, все можно починить прямо в море.

Дверь в каюту Клер он открыл сам. Увидев, в каком она состоянии, Катч будто споткнулся на пороге. Глаза его подозрительно сузились.

Заметив странное молчание своего провожатого, Клер тут же сообразила, в чем дело.

– Все в порядке, мистер Катч. Догадываюсь, как все это выглядит. Давайте я все объясню вам потом? Сейчас вам не до того, к тому же нужно отыскать доктора Стюарта.

Похоже, ей все-таки не удалось до конца убедить Катча в том, что ужасающий хаос, царивший в ее каюте, не имеет особого значения. Но он промолчал. Подведя ее к постели, он посоветовал ей прилечь.

– Я скоро приду, – пообещал он.

Клер не спорила. Вся ее обычная выдержка вдруг куда-то улетучилась. Улегшись, она закрыла глаза. Но заплакать она себе позволила не раньше, чем стих звук шагов Катча на лестнице.

Когда он вошел в каюту, Клер крепко спала. Уже наступил вечер и в каюте было темно, но Клер выдало ровное дыхание. Катч успел уже предупредить его о царившем внутри беспорядке, так что он нисколько не удивился, когда едва не споткнулся о груду книг вперемешку с одеждой, громоздившуюся на полу. Кончиком сапога он наступил на край спустившегося с постели одеяла. Чертыхнувшись, он поднял его и аккуратно укрыл ноги Клер.

Переставив лампу подальше от койки, он зажег ее и огляделся. Глаза его округлились. Потом, подняв валявшийся на полу стул, приставил его к стене и уселся.

Клер лежала очень тихо, погрузившись в ту вязкую дремоту, когда сознание человека балансирует между явью и сном. Она почувствовала что-то – не обязательно угрозу, просто чье-то присутствие. Что-то изменилось. «Не буду бояться, – сонно подумала она. – Не то мое воображение снова сыграет со мной злую шутку».

Но даже вслушиваясь, она не могла услышать ничего, кроме собственного дыхания. Однако Клер чувствовала, что в каюте кто-то есть. Она вдруг вспомнила, что так и не смогла найти свою трость. И хотя в прошлый раз та не очень ей помогла, все же без нее девушка чувствовала себя совсем беззащитной.

– Это я, Клер, – услышала она голос Рэнда.

Она и сама бы не смогла сказать, почему вдруг так перепугалась. При первом же звуке его голоса она замерла. Сердце, пропустив один удар, вдруг бешено затрепыхалось, и она не столько вскочила, сколько свалилась с постели.

Внутри у Рэнда все сжалось – только сейчас он сообразил, до какой степени перепугал ее. Надо было уйти сразу же, как он понял, что девушка спит, не будить ее – ведь спокойный сон был одним из немногих благ, которыми она еще могла наслаждаться.

– Клер, это же я, Рэнд. – Он даже не пытался встать, боясь еще больше напугать ее. – Я тут, возле стола.

Клер судорожно вытянула вперед руку, чтобы он не коснулся ее.

– Я сижу, – продолжал Рэнд.

На лице ее отразилось сомнение – Клер будто взвешивала в уме, правду ли он говорит. Прислушиваясь, она по привычке склонила голову к плечу.

– Я не двигаюсь, Клер, – повторил Рэнд, чтобы дать ей понять, где он, – и не двинусь с места, пока вы мне не разрешите.

Вытянув дрожащую руку, Клер указана на дверь.

– Тогда уходите. Рэнд покачал головой.

– Я пришел поговорить. Мне не хотелось вас пугать, и я прошу прощения, что так получилось, но просто так я не уйду.

И тут Клер неожиданно опустилась на колени и принялась шарить по полу. Отыскав книгу, она запустила ею в Рэнда, почувствовав нечто вроде удовлетворения, когда глухой удар и последовавший за ним стон дали ей понять, что книга попала в цель. Она продолжала шарить по полу в поисках другого снаряда, но наткнулась на носок сапога Рэнда. Значит, он все-таки встал.

Склонившись, Рэнд схватил ее за руки.

– Не думаете же вы, что я намерен и дальше служить вам мишенью?

Клер попыталась выдернуть руки, но он держал ее очень крепко. Гнев придал ей сил. На этот раз она дернулась так резко, что опрокинулась на спину. Ей не удалось освободиться, но сила инерции была так велика, что Рэнд не удержался на ногах и упал на нее, придавив Клер сверху. Девушка взвизгнула и изо всех сил уперлась руками ему в грудь, но он был слишком тяжел, чтобы она смогла отпихнуть его. Рэнд хрипло выругался, когда ее колено ударило его в бедро, но и не подумал защищаться. Вместо этого он осторожно, но крепко прижал ее руки к полу.

Со свистом втянув в себя воздух, Клер продолжала судорожно извиваться, стараясь выползти из-под него. Уловив момент, когда она снова подняла коленку, Рэнд не дал застать себя врасплох. Клер отчаянно билась в его руках.

– Отпустите меня, – взмолилась она. Голос ее был странно напряженным.

– Через минуту. Она отвернулась.

– Ну пожалуйста.

Но недостаточно быстро – Рэнд успел заметить слезы, повисшие у нее на ресницах. Он молча смотрел, как она пытается справиться с собой. Прикусив нижнюю губу, она изо всех сил боролась с тем, что считала слабостью. Отпустив ее руки, Рэнд откатился в сторону и лег на спину, прямо на разбросанные книги. Пальцы его сжали мягкую ткань нижней юбки, под головой оказалось платье из темной шерсти. Скосив глаза, он смотрел, как Клер села, поджав колени к подбородку и обхватив их руками. Сердце у него сжалось – девушка выглядела беззащитной, как испуганный зверек. Примет ли она его защиту? Рэнд не был уверен в этом.

– Что произошло? – спросил он, оглядывая разбросанные по полу книги, листки бумаги, смятую одежду. Снизу картина разгрома выглядела еще более устрашающе.

– Вы меня испугали.

– Нет, я имел в виду то, что случилось раньше.

– Вы имеете в виду беспорядок? – Клер подняла голову. – Это я его устроила.

– Об этом я догадался. А мне-то казалось, что вы привыкли швыряться вещами только в меня.

Слабая тень улыбки тронула губы Клер.

– Насколько я знаю, это так. – Видимо, терзавший ее страх улетучился, несколько улегся, и теперь она жаждала объяснить, как все произошло. Будь у нее надежда, что Рэнд ни за что этого так не оставит, Клер не сказала бы ни слова. Но на это нечего было и надеяться. И она рассказала ему, что случилось.

Рэнд слушал, не перебивая. Лишь глубокая вертикальная моршина, залегшая между бровей, свидетельствовала о терзавших его сомнениях. Клер уже закончила свой рассказ, а он все еще молчал. Ни разу прямо не упрекнув его, она ясно дала понять, почему его появление напугало ее до смерти.

– Вы и вправду думаете, что здесь кто-то был? – спросил он наконец. – Не могло вам почудиться?

– Мне никогда не «чудятся» звуки, – отрезала Клер. – Я могу неверно истолковать то, что слышу, но со слухом у меня все в порядке.

– А мог этот «кто-то» незаметно выскользнуть из каюты, пока вы были заняты поисками?

– Я уже думала об этом, – кивнула она, промолчав о том, что эта мысль ей очень не понравилась. – Видите ли, я ведь устроила тут такой шум… так что могла и не услышать, если дверь тихо открылась, а потом закрылась;

– А почему вы сразу не ушли?

– Наверное, побоялась, что буду выглядеть полной дурой, шарахающейся от собственной тени.

– Ладно, я поговорю об этом с Катчем, только позже, – пообещал он. Ему-то хорошо известно, где была во время шторма вся команда «Цербера». Но дополнительное расследование не помешает. – Я пришлю кого-нибудь врезать в вашу дверь замок, – сказал он.

– А удержит ли он вас? – сухо поинтересовалась Клер.

– Ни в коем случае.

– Тогда не трудитесь.

Рэнд сделал вид, что не слышит. Ухватившись рукой за край койки, он рывком поднялся. Клер осталась сидеть как сидела.

– Кого-то ранило упавшей мачтой?

– Да. Мэтта Баркуса.

– Сильно?

– Не очень. Выбило плечо да сломало ногу. Надеюсь, на этот раз, ставя диагноз, доктор Стюарт не ошибся.

Клер решила не упоминать о том, что доктор не так уж сильно ошибся, когда осматривал ногу Элизабет. Было ясно, что Рэнд ее не слушает.

– Значит, мистеру Катчу все-таки удалось его разыскать, – удовлетворенно отметила она. – Я тоже его искала. Выходит, он был на палубе?

– Да нет, по-моему, у себя в каюте.

– Это невозможно. – Клер махнула рукой. – Впрочем, это не так уж важно. Спасибо за то, что вы сегодня сделали для меня, – пробормотала она.

– А что я сделал? – искренне удивился Рэнд.

– Спасли меня от падающей мачты.

– Это заслуга Катча.

– Я уже поблагодарила мистера Катча, а теперь хочу поблагодарить вас.

– К вашим услугам, – прошептал он. В каюте воцарилось напряженное молчание. Клер положила голову на колени.

– Уже поздно? – спросила она.

С тех пор как он вошел в каюту, уже пробили склянки.

– Больше восьми, – ответил Рэнд.

Она проспала гораздо дольше, чем рассчитывала.

– Значит, я пропустила обед.

– Не вы одна – мало кому из нас удалось поесть. Вы проголодались?

– Не особенно. – Эта беспардонная ложь тотчас же заставила желудок Клер громко взбунтоваться.

Рэнд усмехнулся и протянул ей руку.

– Пойдемте ко мне в каюту. У меня есть фрукты и немного сыру.

Она уже открыла было рот, чтобы отказаться, как вдруг неожиданно для себя кивнула.

Каюта Рэнда была не намного больше той, что отвели Клер. Однако вдоль стены протянулась скамья, а посередине стоял стол, за которым могли разместиться восемь человек. Клер бывала тут, только когда ее приглашали на обед.

Она ждала у дверей, пока Рэнд зажег две стоявшие на шкафу лампы. Подумав, что сама отлично бы обошлась без света, Клер улыбнулась про себя.

– А где же ваша трость?

– Я выронила ее, когда обрушилась мачта. Мистер Катч пообещал, что потом отыщет ее и принесет мне. Думаю, у него просто еще не было времени.

Присев на скамью, Клер оправила на коленях платье. Пока Рэнд резал ломтиками сыр и доставал фрукты, она поправила воротничок и смявшиеся манжеты. Подол платья наконец высох, но загрубел от пропитавшей его морской воды. Ботинки тоже были в плачевном состоянии. Сообразив, какой у нее непрезентабельный вид, Клер со вздохом провела рукой по взлохмаченным волосам.

Пальцы Рэнда сомкнулись на ее запястье, и ее рука замерла в воздухе. Он подал ей стакан с вином.

– Бургундское, – пробормотал он.

– Спасибо.

– Вы выглядите чудесно, Клер, – внезапно выпалил Рэнд.

Совсем сбитая с толку, Клер затрясла головой.

– Ну да, учитывая, что я так и спала, в платье! А мои волосы…

– … взлохмачены, – закончил он, подумав про себя, что именно так она и выглядела бы, если бы проснулась утром рядом с ним. – Оставьте их в покое.

– Не думаю, что даже капитан может приказывать в таких делах, – возразила она.

– Не смешите меня. – Он поднес стакан с вином к ее губам. – А теперь пейте!

Она послушалась. Бургундское оказалось сухим и очень холодным. Оно легко проскользнуло в горло, уничтожив противный металлический осадок, оставшийся у нее во рту после утреннего происшествия. Клер чуть не замурлыкала от удовольствия, потом улыбнулась и отставила стакан. Губы у нее остались влажными.

– Ну-ка, – внезапно осипшим голосом сказал Рэнд, – откройте рот!

Губы Клер приоткрылись, и во рту у нее очутился ломтик сыра. С наслаждением прожевав, она сделал еще глоток вина.

– И еще, – повторил Рэнд. На этот раз во рту у нее оказался кусочек яблока. Кончики пальцев Рэнда коснулись ее губ. Клер не поморщилась. – Еще? – спросил он.

– Да, пожалуйста.

Рэнд улыбнулся. Она проговорила это так тихо, что он разобрал ответ по губам.

– Сы-ыр, – протянул он нараспев.

Клер съела и его, а вслед за ним и кусочек яблока, запивая каждый кусок вином. Потом со вздохом удовлетворения провела кончиком языка по еще влажным от вина губам, наслаждаясь его вкусом.

Ни на минуту не отрывавшийся от ее лица взгляд Рэнда потемнел.

– Откройте рот, – скомандовал он.

Но на этот раз все было по-другому: к ее губам прижались губы Рэнда. Чувствуя пряный вкус вина, он пил его с губ Клер И она не отодвинулась.

Он нетерпеливо отставил в сторону тарелку с яблоками, потом, не отрываясь от ее губ, взял из ее пальцев пустой стакан и поставил на стол. Обхватив руками ее лицо, Рэнд на мгновение оторвался от нее.

– Посмотри на меня, Клер, – прошептал он ей в самые губы, – не надо бояться.

Но она никогда не боялась того, что он может сделать с ней. Скорее, она боялась самой себя. Это до сей поры незнакомое ей чувство стеснения в груди, этот шум в ушах, раздававшийся в ту же минуту, как Рэнд оказывался так близко.. Клер порой гадала, не слишком ли поздно ей испытывать подобные чувства. Впрочем, другая, более искушенная женщина давным-давно бы поняла, что влюбилась без памяти.

– Я не боюсь, – прошептала она.

– Лгунишка, – пробормотал он.

Кончики пальцев Клер коснулись его скул, уголков его рта. Он не улыбался. Кожа, казалось, натянулась так туго, что лицо сделалось похожим на маску. На изуродованной шрамом щеке билась жилка. Прижав ее ладонью, Клер сама потянулась губами к его губам.

Язык Рэнда, скользнув в ее рот, ласково пробежал вдоль ровного ряда зубов. Клер машинально приоткрыла губы словно для того, чтобы вобрать в себя тот низкий, хриплый стон наслаждения, что взорвался у него в горле. Вздрогнув, Рэнд впился в ее рот.

Это был медленный, глубокий поцелуй, они будто заново узнавали друг друга. Пальцы Рэнда запутались в волосах Клер, погладили нежную впадинку у основания изящной шеи. Он отбросил темные пряди назад, и губы Клер под его губами задрожали от наслаждения.

Руки Клер опустились на широкие плечи Рэнда, робко отодвинули в сторону воротник рубашки, и вдруг помимо ее желания верхняя пуговка легко расстегнулась и рубашка сама распахнулась под ее нетерпеливыми пальцами.

Вздрогнув от неожиданности, Клер отпрянула. На мгновение Рэнд замер. Потом она услышала свое имя. Едва различимым шепотом он попросил:

– Не останавливайся.

Она касалась его так осторожно, будто он был из драгоценного хрусталя. Пальцы Клер робко взялись за вторую пуговицу, и она расстегнулась так же легко, как и первая. Забыв обо всем, Клер помогла Рэнду сбросить куртку, и та с легким шелестом упала на пол. Она перевела глаза на его рубашку, и он изумленно заморгал, увидев полную соблазна улыбку, игравшую у нее на губах.

Не сводя глаз с ее губ, Рэнд повернулся так, что она оказалась поверх него. Слегка отодвинувшись, Клер обхватила пальцами его запястья и потянула их вниз. Она не просила его не двигаться, но он понял ее без слов. Только тело его слегка сотрясалось от дрожи, сдержать которую было выше его сил. Потянув за рубашку, Клер вытащила ее из брюк. Уже впопыхах она расстегнула ее до конца и отбросила в сторону полы. Ладони ее легли на плоский, мускулистый живот Рэнда, потом поползли вверх, к широкой груди, до самого основания шеи, уже знакомым движением обхватили могучие плечи. Она почувствовала, как под ее рукой закаменели его мускулы, словно броней прикрывавшие грудь. Сердце Рэнда глухо и часто билось под ее ладонью.

Потом ее рука двинулась ниже.

И замерла, коснувшись пояса. Клер услышала, как он со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы, когда ее пальцы сначала робко, потом увереннее скользнули под него. Наклонившись, так что темные пряди волос закрыли лицо, Клер поцеловала Рэнда у основания шеи, ощутив губами бешено бившийся пульс. Он тяжело дышал. Под туго натянувшейся материей пальцы Клер почувствовали напрягшуюся плоть.

Руки Рэнда помимо его воли сжались в кулаки. Из-под полуприкрытых век он смотрел, как темноволосая головка Клер склонилась ниже, и бессильно прижался спиной к краю кровати.

Она стянула с него сапоги, вначале левый, потом правый. Он попробовал было помочь ей, но она, почувствовав, как он задвигался, легко опрокинула его назад. Было какое-то неизъяснимое наслаждение в том, чтобы раздевать его, в то время как сама она оставалась полностью одетой, двигаться, заставляя Рэнда сохранять неподвижность. Сапог глухо стукнул о пол, за ним последовал другой.

Стянув с него толстые носки, Клер легла поверх него, на мгновение ощутив грудью его набухшую мужскую плоть. Хриплый стон Рэнда заставил ее замереть. Она подняла голову, словно собираясь взглянуть ему в лицо, но вместо этого снова коснулась пальцами его лба, погладила изуродованную шрамом щеку, провела по глазам и поняла, что его взгляд не отрывается от ее лица. Ладонь Клер коснулась его губ – они больше не улыбались.

Через мгновение ее губы вновь прижались к его рту, пока она возилась с застежкой пояса. Рэнд не пытался ей помогать, только слегка приподнял бедра, чтобы ей было удобнее. Поцелуй был достаточно долгим, чтобы Клер успела стянуть с него брюки и то, что было под ними.

Ей доставляло безумное наслаждение, что он не мешал ей делать с ним все, что ей хотелось, отдавая себя полностью в ее власть. Внезапно она поняла, что этого ей недостаточно. Ее груди слегка затвердели, а между бедер появилась непонятная влага и какая-то томительная боль. Словно исследуя тело Рэнда, она вдруг проснулась и в полной мере ощутила свое собственное.

Клер отодвинулась. Сердце ее стучало в груди как молот. – Пожалуйста, – жалобно прошептала она.

Одного ее слова оказалось достаточно, чтобы он все понял.

Руки Рэнда, обхватив Клер ниже талии, смяли ее юбки. Платье уже не казалось такой неодолимой преградой, как еще несколько минут назад. Дрожащими от нетерпения пальцами Рэнд принялся одну за другой расстегивать пуговки на ее корсаже. Через мгновение он уже стянул корсаж с ее плеч.