Кенна шутливо приподняла руки, сдаваясь.

— Меня это ничуть не удивляет, Дженет. А сейчас попробуй немного этого чудесного жаркого и перестань обращать внимание на других посетителей.

Дженет занялась едой, а Кенна оглянулась, выискивая глазами мужчин о которых ей говорила служанка. Встретившись с ней глазами, они быстро отвернулись, и Кенна должна была согласиться с Дженет. Эти двое, поглощающие эль за столиком неподалеку, казались очень опасными людьми. Их лица затеняли широкополые шляпы, а по одежде они могли сойти за фермеров, хотя Кенна сильно сомневалась, что они из этого сословия. Толстые пальцы с такой силой впивались в стенки кружек, словно хотели смять их.

— Ну, а теперь кто уставился на других посетителей? — поинтересовалась Дженет, намазывая маслом кусок хлеба.

— Прошу прощения.

— Если уж вы собрались глазеть по сторонам, советую обратить внимание на того приятного джентльмена у двери. Он пытается поймать ваш взгляд с того момента, как мы вошли сюда.

— Дженет! — расхохоталась Кенна. — Ты не должна подбивать меня на подобные действия. Что подумает мой брат?

— Вот уж не знаю. Съешьте хлеба.

Кенна взяла хлеб и, отломив кусочек, обмакнула его в подливку. Под прикрытием своих густых ресниц она бросила взгляд на мужчину у двери. Одинокий джентльмен в модном костюме для верховой езды был действительно красив. Блондин, с правильными, как у Адониса, чертами лица и сильными, но изящными руками. К его стулу была прислонена трость с хрустальным набалдашником.

Затем внимание Кенны привлекли другие люди. Это были отец с двумя сыновьями, которые могли быть только местными, судя по фамильярности, с которой они приветствовали хозяина гостиницы, и полдюжины пассажиров почтовой кареты, прибывшей незадолго до Кенны и Дженет. Обстановка в зале была самая что ни на есть дружеская, разговоры лились рекой, и Кенна насколько можно дольше затянула ужин, чтобы продлить иллюзию участия в общем веселье.

Когда ей стало невмоготу от осуждающих взглядов Дженет, она подозвала миссис Робинсон, и эта добрая женщина отвела их в комнату, где они должны были провести ночь. Пока хозяйка гостиницы выуживала из кармана ключ от номера, мимо них прошел тот привлекательный мужчина из общего зала. Прикоснувшись слегка к тулье шляпы, он на ходу поклонился и проследовал в свою комнату. Кенна вспыхнула, но постаралась не показать виду, что смутилась.

Приготовленная им спальня оказалась вполне приличной. На двойной кровати были постелены снежно-белые простыни, а в ногах лежало теплое одеяло. Портмоне Кенны и сумки Дженет лежали перед камином, таз для умывания на ночном столике был полон свежей воды, а рядом стоял кувшин с такой же водой.

Дженет помогла Кенне раздеться и развесила одежду на крюках. Потом как следует расчесала волосы Кенны и заплела их в косы.

— Какую сторону кровати ты предпочитаешь? — спросила Кенна, когда Дженет переоделась в ночную рубашку.

— Ближе к стене. Хочу предупредить вас, что, по словам моего покойного мужа, я храплю.

Кенна, ничуть не встревоженная этим, зевнула:

— Ничего страшного. Я иногда кричу во сне.

— Кому, как не мне, знать это. Но сегодня ночью я запрещаю вам, мисс, — строго сказала Дженет, забираясь в постель. — Постарайтесь думать о чем-то приятном, например, о том милом молодом человеке, которого вы заметили, но сделали вид, что не видите.

Кенна сморщила носик:

— Увы, я не могу приказывать своим снам. — Но, засыпая, она обнаружила, что перед ее глазами стоит привлекательное лицо молодого джентльмена.

Кенна не знала, как много прошло времени, прежде чем ее разбудил какой-то странный шум. Открыв глаза, она увидела перед собой лицо, которое, казалось, пришло из сна. Она сонно вздохнула и попыталась повернуться на бок. И только когда чья-то рука помешала ей, она поняла, что в спальне находится посторонний.

Кенна открыла рот, чтобы закричать, но тут же затянутая в перчатку рука зажала ей рот. Кенна начала бешено сопротивляться, надеясь разбудить Дженет, однако, судя по безмятежному выражению лица незнакомца, это было бесполезно. Не отпуская руку, он позволил ей слегка повернуть голову, и Кенна побледнела, увидев кровь на виске Дженет.

— Удар Джеба был слишком силен, на мой взгляд.

Мягкий, с легким акцентом голос незнакомца обволакивал, как мед, и Кенна перестала сопротивляться. Она уставилась на него, пытаясь справиться с паникой. При близком рассмотрении лицо над ней не было таким молодым, как показалось вначале. Под глазами и около рта проглядывали морщины, а на висках пробивалась седина.

Сбоку раздался другой голос, погрубее:

— Не вздумай называть имена, приятель. Мы не хотим, чтобы она пела песни полиции. Да и в любом случае это ты врезал старухе своей тростью.

— Так оно и было, но юная леди вряд ли будет способна кому-то рассказать об этом, — спокойно ответил мужчина и представился: — Меня зовут Мейсон, прелестная Кенна, а двух моих товарищей — Джеб и Свит.

«Какая разница?» — подумала Кенна. Все, чего она хотела, — это помочь Дженет, чье дыхание было слишком прерывистым.

— Свит; принеси тот флакон, — скомандовал Мейсон. — А ты, Джеб, свяжи ее по рукам и ногам. Предупреждаю: это будет не так-то легко.

Кенна тут же начала сопротивляться и не успокоилась до тех пор, пока полностью не потеряла силы, а ее руки и ноги оказались связанными.

— Теперь внимательно выслушай меня, Кенна. — Мейсон не отрывал глаз от ее груди, колышущейся, когда она хватала ртом воздух. — Мы не собираемся убивать тебя. Поняла?

Неужели он серьезно? Кенна покачала головой.

— Хорошая девочка. В подобных обстоятельствах я бы тоже не поверил этому. Не важно, хотя это правда. Я был нанят сделать нечто другое, чему причиной присутствие Джеба и Свита. — Его голос был усыпляюще мягким. — Я не люблю убивать, особенно если можно подзаработать.

Кенна нахмурилась. Убийство? Подзаработать? О чем он толкует?

— Когда я увидел тебя, в моей голове сложился другой, менее кровожадный план. Довольно удачно для тебя, ты не находишь? Не спеши отвечать, — ухмыльнулся Мейсон, открывая ряд ровных белых зубов. — Сейчас я хочу, чтобы ты выпила кое-что приготовленное специально для тебя. Ты не умрешь, — добавил он, заметив ужас в ее глазах, — хотя в менее умелых руках, чем мои, это могло бы случиться. Свит зажмет тебе нос, а я залью жидкость тебе в рот. Не советую кричать, иначе будет очень больно. Если сомневаешься, посмотри на свою служанку.

Кенна не сомневалась. Жирные пальцы Свита сжали ей нос, и, когда она открыла рот, чтобы глотнуть воздуха, Мейсон налил ей туда немного отвратительной на вкус жидкости. Она закашлялась и попыталась выплюнуть ее, но безуспешно. Она увидела, как Мейсон подносит флакон к свету, пытаясь определить, сколько осталось, затем он снова влил ей немного жидкости. Потом рука Мейсона зажала Кенне рот, и он с нескрываемым удовольствием на красивом лице взглянул на своих сообщников.

— Сейчас мы немного подождем.

Через несколько минут глаза Кенны закрылись, и она провалилась в какое-то забытье. Почувствовав, как обмякло ее тело, Мейсон медленно поднял руку и махнул Свиту:

— Заткни ей рот кляпом, mon ami[2]. Мы уезжаем.

Рис лежал на кровати, подложив под голову подушку. Бледно-розовое сооружение скрипело при каждом движении. Он подумал, что оно наверняка шатается как пьяное, когда Полли Дон обслуживает своих клиентов. Вырезанные на спинке кровати пухлые херувимы мило улыбались ему, а золотая нить на розовых обоях была видна и на противоположной стороне комнаты. Подобная спальня едва ли могла понравиться ему, но прекрасно подходила мисс Роуз.

Рис смотрел, как Полли расчесывает волосы и искусно укладывает их в пучок. Ее пухленькие пальчики аккуратно сдвигали платиновые локоны туда и сюда, пока она не была удовлетворена результатом. Поймав в зеркале взгляд Риса, она повела глазами, задавая ему старый как мир вопрос.

— Ты прекрасна, — послушно ответил Рис и не погрешил против истины. Полли была моложе Риса на несколько лет и каждым изгибом своего небольшого тела буквально излучала сексуальность. Правда, черты ее лица слегка расплылись, и хотя она постоянно собиралась похудеть, ее слабость к шоколаду делала это пустым обещанием. Она сморщила курносый носик и, взяв шоколадку, отправила ее в рот.

— Я скоро должен возвращаться в Даннелли, — заметил Рис, покачав головой, когда Полли, встав из-за туалетного столика, предложила ему коробку конфет.

Положив коробку обратно, она прошествовала к кровати. Полли никогда не шла, если можно было двигаться иначе. Ее сексуальный опыт начался очень рано. Со временем это стало ее единственной работой, благодаря которой она могла существовать, и она выполняла ее как умела.

— И что же означает это «скоро»?

— Пару дней. Возможно, завтра.

— Ты ужасно напряжен, — заметила она. — Ты уверен, что не хочешь воспользоваться моей помощью?

— Я здесь не для этого, Полли. — Она звонко рассмеялась.

— Да знаю я, хозяин, — сказала она, переходя на язык своего прошлого. — Но надеяться-то можно.

Полли опустилась рядом с Рисом, и он легонько ущипнул ее за руку.

— Ты неисправима, — вздохнул Рис. — Меня некоторое время не будет. Мое имя и так уже связывают с тобой.

— Надеюсь. Ты у меня один из постоянных клиентов. Хотя и не похож на завсегдатаев подобных мест. Большинству мужчин вовсе не нужны разговоры.

— Ник думает, что я тебя содержу.

— Лорд Данн? — Она задумалась. — Вот этому человеку я бы не отказала. Красавчик. Я видела его однажды. Ну и что, что он считает меня твоей содержанкой? Это ведь правда.

— Он думает, ты моя любовница.

Полли хлопнула в ладоши, от удовольствия приоткрыв рот:

— Вот замечательно!

— Полли! — предупреждающе сказал Рис. — Не знаю, во что превратятся эти слухи, когда дойдут до Ника, но я сомневаюсь, что он одобрит мою помощь в обустройстве этого дома. Он скорее поверит в то, что ты моя любовница, чем в то, что ты… э-э-э… деловая женщина, и дважды подумает, прежде чем принять меня в роли зятя.

— Зятя! — воскликнула Полли. — Значит, ты попросил руки Кенны? Замечательно! Когда свадьба?

— Не имею ни малейшего понятия. Ник обрадовался этому предложению не больше, чем его сестра.

— Она отказала! В это трудно поверить.

— Категорически.

— Тогда она тебя не стоит.

— Мне кажется, ты говоришь серьезно.

— Так и есть! Ты благородный, добрый, щедрый и… Я была бы мертва уже много лет, если бы ты не вмешался тогда. Ты для меня как ангел-хранитель, — закончила она.

Рис мельком взглянул на пухлых херувимов:

— Упаси Боже!

— Не шути! Тебя послал сам Бог в ту ночь к миссис Миллер.

Рис хорошо помнил их первую встречу. Это было два года назад, сразу после его возвращения с Пиренейского полуострова и перед поездкой в Даннелли. Он был подавлен и жалел себя. В министерстве требовали, чтобы он отправился шпионом в Америку — просьба, которую он счел отвратительной, — а его отец и брат хотели, чтобы он вернулся в Бостон и сражался с англичанами.

Хотя Викторина и Ник обрадовались его приезду, однако Кенна не хотела иметь с ним ничего общего, и это ранило его больше, чем все остальное.

Тогда он напился и проиграл несколько тысяч в карты. Рис не понимал, как много значит для него одобрение Кенны, пока снова не увидел ее. Хотя он часто думал о Кенне во время войны и кое-что знал о ней из писем Ника, Рис долго не мог понять, как случилось, что он любит ее не только как друга. Со временем Кенна превратилась в красавицу, и любовь его только окрепла. Время, проведенное в ее обществе, стало для него настоящей пыткой, и если бы не необходимость исследовать пещеры Даннелли, он бы уехал через пару дней.

После отъезда из Даннелли мир словно сомкнулся вокруг Риса, и когда кто-то из друзей предложил повеселиться у миссис Миллер, он тут же ухватился за это предложение. В другое время и в другом настроении Рис вряд ли согласился бы посетить такое заведение, но, как бы то ни было, все обернулось к лучшему, так как там он встретил мисс Полли Дон Роуз.

Он был тогда так пьян, что не помнил, когда и как выбрал мисс Роуз в качестве партнерши, и хотя она пыталась начать более тесное общение и была прехорошенькой, его желание куда-то пропало. Вместо того чтобы заниматься любовью с этим любвеобильным сгустком истинной женственности, он выложил ей все свои беды. Он так и не узнал, насколько умелой любовницей была мисс Роуз, но она умела слушать. Он возвращался к ней несколько раз, и, хотя догадывался, что Полли считает его немного чокнутым, она явно наслаждалась его обществом.

Однако на четвертый раз ему сказали, что мисс Полли не может его принять. Когда он решил подождать ее, ему объяснили, что она больна. Потребовав, чтобы его провели к ней, он наткнулся на решительное сопротивление и едва не был выброшен на улицу вышибалами мадам. В конце концов он добился своего, приставив пистолет к голове миссис Миллер.

Полли лежала в кровати. Она была бледнее смерти. Постельное белье промокло от крови. Рису потребовалось только мгновение, чтобы понять, в чем дело. Мадам подтвердила его подозрения. Один из клиентов миссис Миллер — лекарь — сделал Полли аборт, и она истекала кровью.

Рис не стал терять ни минуты. Накрыв Полли одеялами, он вынес ее в поджидавшую коляску. Вскоре ему пришлось снова воспользоваться пистолетом, так как врач, к которому он обратился, отказывался помочь.

Полли поправлялась под неусыпной заботой Риса и его слуг, а он обнаружил, что тоже обладает способностью слушать. Начало карьеры проститутки для Полли было сплошным кошмаром. Она была продана в бордель, когда ей исполнилось восемнадцать. Намного позже, чем большинство других девушек, уверяла она Риса. Прежде чем попасть к мадам Миллер, Полли уже несколько лет зарабатывала на жизнь проституцией. Сутенеры щадили девушку, потому что выглядела она как девочка-подросток. Когда ее опоили и отвезли к миссис Миллер, все считали, что ей не больше четырнадцати.

Полли объяснила Рису, что, если бы ее не продали, она бы умерла где-нибудь в сточной канаве, работая на сутенера, поставляющего девушек больным джентльменам. Миссис Миллер же отбирала чистых и здоровых девушек, а ее клиентура была получше, чем в других заведениях подобного рода. Находясь в наркотическом опьянении, Полли не протестовала, когда к ней приводили мужчин одного за другим. Но когда действие наркотика и первое оцепенение прошли, она оценила ситуацию и решила, что еще неплохо отделалась. Но Риса ей убедить было не так просто. Он не мог согласиться с тем, чтобы она оставалась у мадам. Когда Полли выздоровела, он предложил ей открыть магазин, но она отказалась, уверяя, что умеет делать только одно. Рис спорил с ней в течение нескольких недель, и, только когда она пригрозила, что вернется к мадам Миллер, он понял, насколько серьезны ее намерения. Он приказал ей распаковывать вещи, решив, что вместе они придумают достойный выход из ситуации.

Рис тогда согласился помочь Полли вложить ее сбережения в открытие ее собственного заведения. Он сильно рисковал, так как если бы они допустили хоть одну ошибку, то разразился бы грандиозный скандал. Но открытие заведения Полли прошло успешно, и имя Каннинга никогда с ним не связывали.

Интерес Риса к Полли простирался намного дальше помощи другу. Она могла пользоваться его поддержкой до тех пор, пока ни одна из работающих у нее девушек не делала это против своей воли. Более того, когда ей представлялась возможность, она выкупала девушек не для заведения. Рис подыскивал им более респектабельное и безопасное занятие.

За восемнадцать месяцев Полли с Рисом спасли от проституции двадцать девушек. Для пятнадцати из них были найдены места служанок в домах друзей Риса, трое вернулись домой, а две попросили разрешения остаться у Полли — одна как горничная, а другая как кухарка. Полли однажды пожаловалась, что ее благотворительность выливается ей в круглую сумму, но когда Рис предложил компенсировать затраты, она отказалась, немало обиженная тем, что он не понял шутки.

Она тогда посмеялась над собой, сказав, что у нее золотое сердце. Рис, однако, полностью согласился с ней.

— Я благодарна за все, что ты сделал для меня, — сказала мисс Роуз. Она наклонилась и легонько поцеловала Риса в щеку.

— Пустяки, — возразил он. — Я мог бы перечислить множество молоденьких девушек, которые считают тебя своим ангелом-хранителем.

Правда, несколько сутенеров, в данный момент пребывающих в тюрьмах ее величества королевы, вряд ли разделили бы их мнение, узнай они, кто положил конец их неблаговидным делам.

Полли посмотрела на толстенького херувима на спинке кровати и, театрально застонав, положила руку на грудь.

— Ты разбил мне сердце. Я-то думала, никто не заметит нашего сходства.

Рассмеявшись, Рис спустил ноги с кровати.

— Мне пора идти. Если тебе что-то потребуется, пошли сообщение мне в городской дом. Я распоряжусь, чтобы все письма с изображением розы немедленно пересылались в Даннелли.

— Твоя прислуга начнет судачить.

— Сомневаюсь. Разве не были они образцом здравомыслия, когда ты поправлялась в моем доме?

Полли приподняла брови:

— Они были шокированы!

— Но не позволили себе и заикнуться об этом. Я доверяю им.

— Хорошо. Если у меня будут новости, я сразу же пошлю записку. — Она помогла Рису надеть сюртук. — Как долго ты собираешься пробыть в Даннелли?

— Неделю, может быть, две.

— Хочешь снова поговорить с Кенной?

— Ее там не будет. Она отправилась навестить сводную сестру. По крайней мере так мне сказал Ник, когда мы с ним встретились на похоронах. — На мгновение он помрачнел, но причиной тому были не мысли об отце и брате. — Мне кажется, я своими руками разрушил наше будущее с Кенной. — По его лицу скользнула тень, и он грустно улыбнулся, глядя на встревоженное личико Полли. — Забудь об этом, любовь моя. — Поцеловав ее в нос, он направился к двери. — Береги себя.

— И ты тоже, — сказала она, когда Рис уже вышел из комнаты.

— Я не уверена, что приму ее, Мейсон, — сказала миссис Миллер.

Элизабет Миллер никогда не была замужем, но представлялась всем как миссис, чтобы ее не вздумали называть Бетти. Это имя казалось ей слишком простонародным, а она отчаянно стремилась ко всему утонченному. Несколько лет назад она подумывала сменить и фамилию, но к тому времени ее заведение было уже хорошо известно, а репутация — устоявшейся, и могли возникнуть сложности делового характера.

Миссис Миллер приподняла лорнет — жест, который, по ее мнению, придавал ей особый шик, учитывая, что лорнеты носили только мужчины, — и внимательно осмотрела женщину, которую держали двое сообщников Мейсона.

— Она сущая амазонка, — вздохнула мадам, оглядывая Кенну с головы до ног. — Правда, не лишена некоторых достоинств. Кожа неплоха, а грудь и ноги соответствуют требованиям.

— Неплоха? — рассмеялся Мейсон. — Соответствуют требованиям? Моя дорогая миссис Миллер, никоим образом эта девушка не может считаться просто подходящей. Она нечто особенное, и ты это знаешь.

Миссис Миллер не хотела отступать так легко:

— Она слишком стара. Ей уже далеко за восемнадцать. Ты же знаешь, как сложно сломать взрослых девиц.

— Подумай о возможной прибыли, — уговаривал ее Мейсон. — Она принесет тебе приличные деньги.

— Не знаю.

— Если от покупки тебя удерживает только мысль о необходимости сломить ее дух, тогда ты должна вспомнить, что я с удовольствием поставлю тебе нужное лекарство. И по весьма разумной цене. — Он вытащил небольшой флакон, из которого заставил пить Кенну, и показал его миссис Миллер. — У меня этого добра еще много. Давай ей эту жидкость месяц, и она сделает все, что ты прикажешь.

Миссис Миллер опустила лорнет и проницательно уставилась на Мейсона.

— Ты имеешь в виду, что без одурманивающих средств она не будет работать? Мне это не нравится. По моему опыту, такие девушки долго не живут. Пара лет, и все. Они или умирают, или приходится их выгонять, потому что они больше не в состоянии обслуживать клиентов.

— И?..

— Ты просишь огромную сумму за девчонку, которая сможет работать всего несколько лет. Кто она такая? Где ты ее взял?

— Это не важно, — нетерпеливо отмахнулся он. — Так ты покупаешь или нет?

Миссис Миллер медленно расплылась в улыбке:

— Первые тридцать дней ты будешь поставлять это снадобье бесплатно. Потом можешь назначать любую цену — она уже будет приносить доход.

— Согласен.

— Половину оплаты вперед, а вторую после того, как сломаю девчонку.

— Нет. Плати все сразу, иначе я буду искать другого покупателя. Возможно, заведение Амелии или Дом Цветов, которым управляет мисс Роуз.

Имя мисс Роуз больно кольнуло миссис Миллер. Если бы она не боялась Риса Каннинга, то давным-давно расправилась бы с этой наглой Полли Дон Роуз.

— Не дави на меня, Мейсон, — напряженно сказала она. — Две трети сейчас, а остальное через месяц. И это больше, чем ты можешь рассчитывать. Посмотри на нее! Думаю, она здорова, но волосы ужасающи. Да мне потребуется не меньше трех недель, чтобы привести их в порядок. Ее обстригли как овцу.

— Необходимая предосторожность, — сказал Мейсон, бросив взгляд в сторону Кенны. Коса исчезла, ее волосы были коротко пострижены. — Жаль, что нож Свита оказался таким тупым, но он и не считает себя умелым парикмахером. — Он повернулся к мадам: — Я согласен. Две трети сейчас, еще одна треть через месяц.

Миссис Миллер встала из-за стола:

— Пусть твои парни отнесут ее на чердак. Комната слева свободна.

— Вы слышали, что она сказала, — обратился Мейсон к Джебу и Свиту. — Идите по черной лестнице.

Джеб взвалил Кенну на плечо, а Свит открыл ему дверь.

Когда они вышли, миссис Миллер отперла средний ящик стола и отсчитала требуемую сумму.

— Как всегда, миссис Миллер, приятно было работать с вами. — Отсалютовав ей тростью, Мейсон повернулся, чтобы уйти.

— Как быстро ты забыл наш договор, — попеняла ему мадам. — Я беру тот флакон, что у тебя с собой, и ожидаю в ближайшие дни еще несколько.

Он отдал ей флакон, объяснив, как употреблять снадобье.

— Здесь неразбавленный состав. Если пользоваться умеренно, то хватит на неделю. Ей требуется всего несколько капель, чтобы стать послушной. Через два дня я подошлю Свита с таким же флаконом. К концу месяца несколько раз не давай ей мое средство, чтобы посмотреть на реакцию. Как я сказал, тогда она сделает все что угодно. — Он услышал за дверью шаги своих сообщников: — Нам пора идти. До свидания, миссис Миллер.

— До свидания, — дружелюбно сказала она и проводила его к двери.

После их ухода мадам прошла в гостиную и махнула двум девушкам, которые на данный момент были свободны:

— Линда, Кати. У нас новенькая. Она в комнате Анджелы. Подумайте, как из нее сделать что-нибудь презентабельное. Я бы хотела время от времени показывать ее нашим джентльменам, чтобы им было о чем подумать к тому времени, как она будет готова.

Альберт Рейли открыл дверь в библиотеку Риса.

— К вам лорд Данн, сэр. — Рис поднял голову от бумаг:

— Николас? Интересно, что случилось?

— Боюсь, что не могу ответить, — серьезно сказал Рейли.

Рис спрятал улыбку. Его слуги стали вести себя заметно напыщеннее, когда он оказался владельцем судоходной компании Каннингов. Рис, правда, надеялся, что через пару недель все вернется на круги своя. Он отложил бумаги, радуясь поводу хоть на время забыть о документах компании. Он начал читать их из чувства долга, но с удивлением обнаружил, что заинтересовался делами отца.

— Пригласите его.

В комнату быстро вошел Ник.

— Ник! Как я рад видеть тебя, старина. Вот это сюрприз. Разве ты забыл, что я собираюсь в Даннелли? — Рис мог долго поддразнивать друга, но вид его застывшего от боли лица заставил его замолчать. — Что случилось? Ты выглядишь ужасно.

Ник стянул перчатки и швырнул их на маленький столик у окна.

— Кенна исчезла. Боюсь, она мертва.

Рис похолодел, но ему удалось внешне спокойно выяснить детали.

Ник мерил шагами комнату, рассказывая:

— Она уехала вчера утром к Ивонне со служанкой, двумя грумами и кучером. Мы договорились, что она остановится на ночь у Робинсонов. Она прибыла туда, но ночью была похищена. Миссис Робинсон встревожилась, когда Кенна не спустилась на завтрак, и по просьбе кучера пошла проведать ее. В комнате оказалась только служанка Кенны, которую, очевидно, ударили чем-то тяжелым по голове, а Кенна исчезла.

— Ты видел Дженет? — Ник покачал головой:

— Еще нет. Один из грумов вернулся на Пирамиде в Даннелли, чтобы сообщить, что случилось. Миссис Робинсон послала за врачом, а кучер с грумом остались в гостинице, чтобы перевезти Дженет, когда будет возможно, домой. — Он остановился, чтобы принять у Риса бокал вина, и выпил его одним глотком. — Я заехал сюда по дороге в гостиницу. Мне нужна твоя помощь.

— Я прикажу оседлать для тебя свежую лошадь, — сказал Рис, — и, как только переоденусь, мы можем выезжать.

Ник кивнул. Его плечи распрямились, и он немного приободрился, поняв, что теперь у него есть надежная опора в борьбе с трудностями. Он сунул руки в карманы, чтобы скрыть их дрожь. Вдруг пальцы Ника коснулись какого-то листка бумаги.

— Это тебе. Я носил его с собой со дня похорон. Забыл отдать, — сказал Ник, протягивая Рису бумагу.

Вопросительно подняв брови, Рис взял ее:

— Что это?

— Список гостей, которые были на маскараде. Его набросала Викторина. Я сам даже не заглядывал туда.

Рис мельком глянул на бумажку, затем отложил ее в сторону.

— Он нам не нужен, если мы не найдем Кенну. — Ника передернуло, но он знал, что эту возможность нельзя исключать. Забрав перчатки и пальто, он вышел за Рисом из библиотеки.

Их лошади были в мыле, когда они достигли гостиницы в тридцати милях к северу от Лондона. Миссис Робинсон встретила их и провела в комнату Дженет.

— Мой муж вне себя от беспокойства, — сказала она, открывая дверь. — Лег в кровать, как только услышал об исчезновении леди. У него слабое сердце — даже не знаю, что с ним будет. Никогда ничего подобного здесь не случалось.

— Не беспокойтесь, миссис Робинсон, — успокоил ее Рис, — Его светлость вас ни в чем ни обвиняет.

Подойдя к Дженет, Ник внимательно осмотрел огромный кровоподтек на ее виске, затем тихонько позвал по имени. Она не ответила, и он отошел, покачивая головой.

— Бесполезно. В подобном состоянии она ничего нам не скажет. — Он повернулся к миссис Робинсон: — У вас есть регистрационная книга со списком постояльцев? Что-нибудь, что подскажет, кто здесь ночевал?

— Она внизу. Во-первых, шесть пассажиров почтовой кареты. Я поместила их по трое в комнату, — стала рассказывать миссис Робинсон о гостях, спускаясь с Рисом и Ником вниз по лестнице. Она отдала им книгу регистрации, затем прошла за стойку бара и налила две кружки эля.

Рис попросил бумагу и перо, чтобы переписать фамилии, а миссис Робинсон предложила просто вырвать нужную страницу.

— Эти были из почтовой кареты? — спросил Рис, указывая на первые шесть фамилий.

Миссис Робинсон наклонилась, разбирая свой почерк:

— Нет. Первые трое — это семья, о которой я вам говорила. Вдовец с двумя сыновьями. Они уехали на заре. Направлялись в Шотландию.

— Вы видели, как они уезжали?

— Да. Мальчишки ехали на одной лошади. Ее светлости точно с ними не было.

— А следующие трое?

— Ну, Джеб Томпсон и Джейк Свит пришли вместе. Но пропили все, что у них было, так что не осталось чем заплатить за комнату. Спали в конюшне, и я этому была очень рада. Не хотела, чтобы они пачкали мои простыни. Судя по виду, оба несколько недель не принимали ванну.

— Они позавтракали перед отъездом? — спросил Рис.

— Нет. Мне кажется, ваши грумы упоминали, что они отбыли с восходом солнца. — Миссис Робинсон ткнула пальцем в следующую запись: — Вот этот джентльмен прибыл немного позже. Почти за час до приезда ее светлости. Спокойный, с хорошими манерами, совсем не похож на некоторых из знати, кто воротит нос от всех и готов по любому поводу поднять скандал. — Она покраснела до корней волос, вспомнив, с кем разговаривает: — Простите мою несдержанность. Присутствующие, конечно, исключаются.

— Конечно, — сухо заметил Ник. — Спускался ли этот… — он снова посмотрел на фамилию, — Деверелл на завтрак? Рис, погляди. Не могу разобрать инициалы. «М» или «Н»?

— Скорее первое.

Миссис Робинсон с готовностью подтвердила:

— Такой отличный почерк. Да, он завтракал здесь. Уехал незадолго до почтовой кареты.

— Он путешествовал в экипаже или верхом?

— У него была каурая кобыла.

— Расскажите нам о пассажирах почтовой кареты. — Хозяйка подчинилась.

— Но вашей сестры там не было, милорд. Мой муж помогал грузить багаж и провожал их.

— Это практически оставляет нам только Томпсона и Свита, — тяжело вздохнул Ник. — Как думаешь, Рис?

— Похоже на то, учитывая, что миссис Робинсон сама провожала всех остальных. А что вы можете сказать о других своих постояльцах, которые не остались на ночь?

— Я дам вам их имена, но могу поручиться за каждого. Они никогда не примут участия в чем-то столь серьезном. Кроме того, после их ухода я заперла дверь. Можете сами посмотреть: дверь в порядке, никто ее не пытался взломать.

— Это означает, что виноват один из ваших гостей, — сказал Ник. — И делает сомнительным участие этой пары. — Он указал на фамилии Томпсона и Свита.

— Не обязательно. — Рис вырвал лист и убрал его в карман, отведя Ника от стойки, чтобы они могли поговорить без помех. — Мы знаем, что Кенна не уехала ни с одним из тех, кто отправлялся утром. Может быть, кто-то впустил тех двоих в дом ночью. Они похитили Кенну и уехали, а их сообщник преспокойно позавтракал и покинул гостиницу — не исключено, что в почтовой карете.

— Но тогда это не простое похищение. Судя по описанию тех двоих, я сначала был склонен считать, что они действовали под влиянием минуты. Наличие сообщника означает, что все было заранее спланировано.