— Лучше? — спросил Рис.

Глаза Кенны закрылись. Очень тихо она прошептала, что ее тошнит.

Рис быстро спрыгнул с кровати и принес ночной горшок. Он заботливо держал ее плечи и голову, пока продолжалась рвота. После этого он принес ей чашку воды, чтобы прополоскать рот.

Кенна едва смогла откинуться на кровати, и Рис накрыл ее одеялом.

— Мне нужно мое лекарство, — слабо сказала она.

— Я дам его тебе.

Отлив небольшое количество снадобья в ложку, Рис поднял ее голову и влил зелье ей в рот.

Почувствовав привычный вкус на языке, Кенна поискала глазами флакон:

— Еще. Я помню. Ты обещал.

— Ты права. — Он налил полную ложку, потом еще одну. — Достаточно?

Она кивнула.

Он спрятал довольную улыбку, пока убирал в дубовый стол флакон с сильно разбавленным содержимым. Там лежало еще несколько таких флаконов. Рис повесил ключ на тонкую золотую цепочку, которую надел на шею. Если Кенна захочет, то, конечно, сможет украсть ключ, но он по крайней мере будет об этом знать.

— Сейчас лучше? — спросил он, встав в изножье кровати.

Она кивнула и слабо улыбнулась.

— Хорошо. Все прошло. — Кенна медленно откатилась к противоположному краю кровати.

Рис лег рядом.

— Не так далеко, милая. — Он притянул ее ближе и прижал к себе. Она что-то прошептала, но он не разобрал. — Что ты сказала, Кенна?

— Так хорошо.

— Верно. — Рис закрыл глаза. В его мечтах Кенна говорила эти слова вполне осознанно.

Следующие десять дней Рис провел, почти не отходя от нее ни на шаг. Ее часто тошнило, что он в большей степени приписал качке на корабле, нежели действию дурманящего снадобья. Он постоянно входил в каюту в середине дня и видел, что она спит. Ночами она часто мешала ему заснуть, умоляя дать ей ее эликсир. Рис боялся выпускать ее из каюты в страхе перед непредсказуемыми поступками. Бывали минуты, когда ему казалось, что Кенна даже не знает, где она. Он старательно заботился о ней, мыл волосы, купал, кормил. Помощник корабельного кока оставлял поднос с едой за дверью. Только после его ухода Рис забирал еду. Нет, он не стыдился Кенны, а оберегал ее, стараясь защитить от дополнительных страданий и унижения. Капитан да и вся команда «Морского дракона» приняли его объяснение, что Кенна непривычна к океанским путешествиям и поэтому испытывает недомогание.

Когда Рис уходил от Кенны, он проводил время на палубе или сидел с капитаном Джонсоном, изучая корабельное дело. Джонсон был резким человеком, не особенно заботящимся о вежливости. Он сразу грубовато заявил Рису, что новый владелец компании должен знать о том, что до тех пор пока он, Джонсон, капитан, он будет сам командовать «Морским драконом». Рис ответил, что не собирается вмешиваться в его дела и что-либо менять, и принялся расспрашивать капитана об опыте, который тот накопил за двадцать лет службы.

Джонсон был поражен, что Рис совсем не печется о выгоде, грузах и торговле. Его интересовали обслуживание корабля, морские пути, ветры, навигация, питание и жалованье моряков, строительство и морские законы. Капитан не в меньшей мере поразился тому, как быстро Рис схватывает все новое, что было важно для людей, которые занимаются этим делом.

Рису не хотелось учиться всему в теории. Он жаждал опыта, стремился стать частью команды, и поэтому попросил работу.

Джонсон заартачился.

— Ваш отец никогда за всю жизнь не лазил на мачту, — изумленно возразил он. — Да и штурвал не держал, и курс не прокладывал.

Рис наклонился вперед, в его серых глазах отразился зимний холод.

— Я не отец.

Джонсон подумал, пощипывая пальцами светлую бровь.

— Это верно. Да и на брата вы не похожи.

Ответ был слишком уклончивым, и Рис не понял, хорошо это или плохо. Самое главное, что Джонсон смягчился. Рис заторопился назад в каюту, чтобы переодеться, пока капитан не изменил своего решения.

Он открыл дверь и на мгновение застыл на месте. Он словно перенесся на два года назад, когда нашел умирающую и истекающую кровью Полли Роуз.

Кенна лежала на полу рядом с иллюминатором, скрючившись от боли. Ее руки были в крови и ниже талии ночная рубашка стала темно-красной. По полу растеклась лужа крови.

Рис быстро выскочил в коридор и крикнул первому же проходящему мимо матросу:

— Приведи срочно корабельного доктора! — И бросился назад к Кенне.

Она слабо стонала, не в состоянии выдержать боль. Рис снял с нее белье, вытер ей бедра и руки. Отбросив окровавленную рубашку в сторону, он отнес Кенну на кровать, и в этот момент появился доктор. Мужчина, который пришел помочь Рису, носил звание доктора, потому что он вправил несколько суставов, знал, как успокоить приступ лихорадки, и мог остановить кровь из раны. Мак-Киллоп не: имел никакого опыта в такого рода случаях, так как даже тогда, когда у его жены были два выкидыша и когда она рожала их пятого сына, он находился в море. Поэтому ему пришлось импровизировать на ходу.

Разорвав чистую простыню на четыре части, он с помощью Риса соорудил четыре прокладки. Смыв кровь, врач приподнял необычную пациентку и, взяв с кровати подушку, засунул ее ей под спину, после чего, подложив импровизированную прокладку, аккуратно накрыл Кенну одеялом. Под конец, намочив полотенце, Мак-Киллоп обтер ей лицо. Все это время Кенна не шевелилась — то ли заснула, то ли потеряла сознание.

— Бедный ребенок, — с ирландским акцентом протянул врач. — Вряд ли она поняла, что с ней случилось.

— Все прошло? — отрывисто спросил Рис.

— Угу. Самое плохое позади. — Мак-Киллоп надеялся, что это соответствует истине. — Она ничего не знала о ребенке?

— Нет. И я тоже.

Мак-Киллоп кивнул, разглядывая хмурого Риса.

— Тогда и для вас это горе. — Он отошел от Кенны и начал смывать лужицу крови на полу. — Ей надо полежать день, может, больше.

— Она будет страдать от боли?

— Сложно сказать, мне кажется, нет.

Рис тихо выругал себя за те долгие минуты и часы, которые Кенна провела в одиночестве, пока он ее не обнаружил. Он ругал себя самыми страшными словами, ведь по глупости он даже не подозревал, что Кенна беременна. Рис знал от Полли, что ни один мужчина у миссис Миллер не коснулся ее. Она носила его ребенка.

Два дня Кенна лежала в постели, очень много спала, мало ела и почти совсем не говорила. Ни разу она не вспомнила о своем зелье, а Рис не напоминал. На третий день она встала и начала ходить по каюте, задумчиво перебирая и трогая вещи, как если бы хотела узнать что-то давно забытое. Рис проснулся, как только почувствовал, что место рядом с ним опустело. Удивленный, он повернулся на бок и наблюдал за ней.

Она провела рукой по дубовому столу, потрогала бронзовое кольцо фонаря. Встав перед книжными полками, она, похоже, прочитала названия всех книг подряд. Зеркало в двери шкафа надолго привлекло ее внимание: она изучала свое лицо, водя пальцами по зеркальной поверхности. Кенна подняла руку к волосам и, раздвинув короткие темные кудри, обнаружила, что корни волос золотисто-рыжие. Она нахмурилась и немного постояла, недоуменно глядя на свое отражение. Потом села под окном спиной к Рису и наблюдала, как солнце поднимается над горизонтом. Внезапно она повернулась к нему, словно догадываясь, что он за ней наблюдает, и заговорила:

— Думаю, тебе стоит все мне рассказать, Рис.

Рис сел, забыв, что на нем ничего нет. Кенна смущенно покраснела, а он удивился, помнит ли она хоть что-то из прошлого.

— Скажи мне, с чего начинать, — спокойно спросил он.

Слова Кенны ударили его прямо в сердце.

— Это ты похитил меня из гостиницы? — У Риса дернулась щека.

— Нет. — Он задержал дыхание, надеясь, что Кенна поверит ему, — он не в силах был вымаливать доверие.

Внезапно ее глаза наполнились слезами, плечи задрожали, и она всхлипнула. Он знал, что Кенна приняла его ответ и расстроилась из-за того, что ее предал тот, кого она даже не подозревала.

Рис слез с кровати и подошел к Кенне. Он встал перед ней, разглядывая ее склоненную голову, руки на коленях, дрожащие пальцы. Через минуту он коснулся ее подбородка и вынудил посмотреть ему в глаза.

Она моргала, стараясь удержат» слезы. Ее нижняя губа дрожала.

— Почему это произошло со мной, Рис? — жалобно спросила она, и снова горькие слезы потекли по щекам.

Рис сел рядом, поглаживая ей спину и вытирая лицо уголком простыни.

— У меня есть только догадка, Кенна. Ты уверена, что хочешь ее услышать?

Она всхлипнула:

— Да.

— Это касается смерти твоего отца и твоих воспоминаний о той ночи.

Кенна повернулась к нему:

— Я не боюсь правды!

— Хорошо. — Он медленно выдохнул, успокаиваясь, — Я полагаю, что Роберта убил кто-то из живущих в Даннелли. Единственный, кто может указать убийцу, — это ты, Кенна. Долгие годы ты обвиняла только меня. В это никто не верил, но твоя убежденность спасла настоящего преступника.

— Но ты тоже был в пещере. Я видела! — Рис слабо улыбнулся:

— Ты помнишь ночь, когда я пришел в твою комнату и стоял у камина? За кого ты тогда меня приняла?

Она тихо ахнула:

— Ник! О, но это не мог быть Ник! Этого не может быть!

— Я не утверждаю, что это был он. Разве ты не могла так же ошибиться в ночь маскарада? Там было так много людей, все в маскарадных костюмах. Наверняка не менее нескольких десятков мужчин были одеты, как я.

— Я помню четырех пастушек. — Он довольно кивнул:

— И со временем можешь вспомнить больше. По крайней мере кто-то еще так думает.

— Это было почти десять лет назад, Рис. Сомневаюсь, что получится.

— Я думаю, это из-за того, что ты не хочешь.

— Это смешно.

— Возможно. Ты можешь быть очень своевольной, Кенна. Я допускаю, что ты прячешь то, что знаешь, от самой себя, особенно если правда очень болезненна.

— Давай не будем спорить об этом, — предложила она.

— Хорошо. Ты можешь признать, что ошиблась, обвиняя меня в смерти своего отца?

— Да.

Он сжал ее руку:

— Хорошо. По крайней мере хоть что-то. А ты согласишься, что в последний год твои сны изменились, впустив новых людей и новые события?

Кенна нахмурилась, серьезно обдумывая вопрос.

— Ну да, изменились, но откуда ты знаешь? Я обсуждала с тобой свои ночные кошмары только однажды, да и то когда думала, что ты Ник. — Выражение ее лица прояснилось. — Ник рассказал тебе?

— Нет. Кто-то другой очень давно рассказал мне об этом.

— Тогда Викторина. Я знаю, что Ник выкладывает ей все, что творится в Даннелли.

— Нет. Не Викторина и не твоя горничная. Я знаю, что ты и ей говорила. Был еще кто-то, кому ты все описала, а он рассказал мне.

Кенна была озадачена:

— Не представляю… О Господи! Это, должно быть, Ивонна! Я всегда писала ей!

— А она писала мне, — с радостью подтвердил он ее догадку.

— Тварь! Она не имела права. Письма были личными! — Рис встряхнул Кенну.

— Она твой лучший друг, Кенна Данн! — Он выпалил ее девичье имя, на секунду забыв, что она уже Кенна Каннинг. — Ивонна очень любит тебя, она обратилась ко мне за помощью, расстроившись из-за происшествия, в которое ты попала.

— О чем ты говоришь?

— Когда ты упала с лошади.

— Это? — Она усмехнулась. — Но в этом не было ничего страшного.

Рис покачал головой и горько улыбнулся:

— Ошибаешься.

— Я не понимаю. Простое падение, и ничего больше. Викторина была со мной и позвала на помощь. Я почти даже ничего и не написала Ивонне.

«Слава Богу, что хоть что-то написала, — подумал Рис, — я слава Богу еще раз, что у Ивонны хорошее воображение, потому что именно она подтолкнула меня к мысли, что события в Даннелли связаны со снами Кенны». Рис сначала сомневался и написал Ивонне, что в падения с лошади нет ничего необычного. Но Ивонна настаивала, отмечая другие вещи, которые казались ей подозрительными. Например, то, что Кенна упала с лестницы и ушибла спину, или то, что она чуть не умерла от простуды, когда ее лодка перевернулась в пруду. Каждый такой случай происходил вслед за кошмаром.

Рис рассказал Кенне и об этом тоже.

— Ты помнишь, как писала Ивонне — я почти точно запомнил твои слова — «мои сны делают меня прискорбно неловкой»?

— Полагаю, я могла писать подобную чепуху, но имея в виду только то, что недостаточно высыпалась и поэтому была неуклюжей.

— Я учту твое мнение. Ивонна тем не менее смогла заглянуть глубже.

— Поэтому ты приехал в Даннелли, — подытожила Кенна. — А сам говорил, из-за того, что твой отец в Лондоне.

— Это тоже было правдой, но не полной. — «Позже, — подумал Рис, — я расскажу ей о своей работе на министерство иностранных дел, но не сейчас». — Когда я приехал в Даннелли, то первое, что увидел: ты пытаешься освободить лису из капкана, в который с легкостью могла» попасть твоя лошадь.

— В ночь до этого у меня был кошмар, — медленно сказала она, еще не в состоянии понять то, к чему он клонит.

— Это я узнал позднее. К тому же Ник рассказал мне, что твое падение с лошади не было случайным. Подпруга была перерезана, и старший конюх…

— …был болен в то утро, когда я взяла Пирамиду, — закончила она за него. — Но почему Ник ничего мне не говорил?

— Он не хотел беспокоить тебя, боялся, что кошмары станут бесконечными.

Кенна кивнула:

— Иногда я думаю, что для него они были ужаснее, чем для меня. — Погруженная в воспоминания, она не заметила, что Рис воздержался от комментариев. — Тем не менее это выглядит абсурдным: кто-то думает, что я в силах понять правду через столько лет. Почему эти происшествия случались так редко? И почему их было так много после того, как ты приехал в Даннелли? — Ее голос почти требовал объяснений.

— В лучшем случае я могу только догадываться, — бросил Рис. Он подошел к шкафу и начал вытаскивать одежду, которую хотел надеть. — Сначала давай перестанем называть это несчастными случаями. Это были преднамеренные покушения на твою жизнь. — Он кинул на кровать кожаные бриджи. — Я думаю, твой противник каждый раз пугался. Вовсе не из-за неудач: ему просто становилось все труднее верить в то, что снов больше не будет. Почему эти покушения стали чаще, когда я появился в Даннелли? Все просто. Убийца знал, что мое присутствие волнует тебя и вызывает неприятные сны. Вот он и воспользовался моментом.

— В таком случае смерть старого Тома…

— …была ошибкой, я думаю. Выстрел, который ранил его, возможно, предназначался для тебя. Убийца понял, что подстрелил не того, и убежал. Но испугался, когда понял, кем был Том Аллен и почему ты привела его к деревьям. Он вернулся, задушил его и ради предосторожности забрал капкан. Эта злосчастная железка до сих пор наверняка лежит на дне Английского канала. Позднее твой противник попробовал яд.

— Месье Рэйе!

Рис надел рубашку и начал ее застегивать.

— Шеф-повар Даннелли, — кивнул он. — Его можно подозревать так же, как и остальных. Например, твою горничную, которая очень вовремя передала соль для ванны доктору, чтобы выгородить Рэйе. Ника, который толкнул меня, когда я пытался вынести бульон, чтобы проверить его содержимое. Викторину, которая принесла тебе еду в тот день…

Кенна зажмурилась и закрыла руками уши:

— Прекрати! Я не хочу больше ничего слышать! Ты не прав! Этого не может быть!

Рис натянул бриджи и безжалостно продолжил:

— Подумай, Кенна! Ты отвергаешь все гипотезы. Безопаснее верить, что я не прав, чем смотреть правде в лицо. Опять борешься с собой. Да ты и сама это понимаешь! Спросила, почему эти неприятности случались именно с тобой, и никогда не хотела узнать, кто в них виноват! — Рис натянул сапоги и причесал волосы, в зеркало наблюдая за Кенной. Он бросил расческу на стол, подошел к Кенне и поставил ее на ноги. — Выслушай меня. Потребуется время, чтобы привыкнуть к мысли, что не я главный злодей в этой драме, но это правда. Я не знаю, кто виноват в ужасах, которые ты пережила во сне и наяву, но ты знаешь! — Он вздохнул, притянул ее ближе к себе и сжал в объятиях. — Прости. Прости меня. — Он провел рукой по ее волосам, и она доверчиво прижалась к нему. — Больше такого не случится. Пока ты со мной, никто не посмеет сделать тебе больно. Никогда. Рис поцеловал ее шелковистые волосы:

— Мы должны многое обсудить, но думаю, что на сегодня достаточно.

Кенна была согласна. Она отодвинулась от Риса, держа его за руки, потом с неохотой отпустила.

— Мне нужно побыть в одиночестве, — призналась она. — Можно, я приду к тебе позже?

Его душа воспарила от этих слов.

— Когда захочешь.

После того как Рис ушел, Кенна несколько минут стояла на месте. В голове ее была пустота. Затем она медленно опустилась на скамейку под иллюминатором, не в силах стоять, и уставилась вниз, на слабое темное пятно на деревянном полу и потемневшую бахрому ковра. До сегодняшнего дня она — избегала смотреть в эту сторону. Возможно, Рис помог ей больше, чем хотел, когда сказал, что она слишком часто отворачивается от реальности. Спрятав лицо в руки, она зарыдала, оплакивая потерю ребенка.

Наплакавшись вволю, Кенна подумала, что должна как-то примириться с собой. Она может помочь своему врагу, просто перешагнув через борт корабля. Она может взломать ящик, где Рис прячет снадобье, и погрузить себя в одурманивающий сон, пока не кончатся запасы. Или же она может заново начать свою жизнь. И только одно казалось ей стоящим.

Кенна открыла гардероб и обнаружила, что рядом с одеждой Риса лежит несколько платьев. Что-то всплыло в ее памяти, когда она увидела красивое персиковое платье с разрезом и вышитой по краю гирляндой цветов, но она прогнала воспоминание прочь и положила платье на кровать. Осмотрев шкаф, Кенна нашла на его полках нижнее белье и чулки, комнатные туфли и пастельно-желтую шаль — и все это достала. Вскоре она умылась, причесалась, оделась и заправила постель. Выходя из каюты, Кенна услышала какой-то шорох неподалеку. Это был помощник кока, который ставил под дверь поднос с завтраком.

— О, пожалуйста, занесите его в каюту. — Кенну удивило явное смущение юноши. Он чуть не уронил завтрак, засмотревшись на красивую девушку. — Просто поставьте на стол. — Парень оставил поднос на столе, покраснев до корней своих соломенных волос. — У меня грязь на носу? — спросила Кенна, когда он продолжал во все глаза смотреть на нее. Своим вопросом Кенна не собиралась смущать его, но моряк покраснел еще сильнее.

— Нет, мадам, — запинаясь, произнес он. — Просто мистер Каннинг… он сказал нам, что вы… но он не сказал, что вы…

— Боюсь, что не вполне вас понимаю.

— Прекрасны! — выпалил моряк.

— Вот как! — только и смогла ответить Кенна, но юноша уже выбегал из комнаты. Ее щеки немного горели, когда она несла поднос на дубовый стол. Не притрагиваясь к еде, Кенна подошла к столу, в котором хранились флаконы со снадобьем. С помощью ножа, лежащего на подносе, ей удалось взломать замок ящика. Она поставила пять пузырьков на стол, выстроив их в линию, как солдат на параде, и глядела на них все время, пока завтракала.

Поев, она взяла все бутылочки и вышла из каюты.

Рис был на вантах, совершая свое первое восхождение, когда увидел, что Кенна стоит на палубе. Она секунду помедлила, оглянулась, потом решительно пошла к борту. Матросы заметили испуганный взгляд Риса и прекратили работать, уставившись на стоящую у поручня Кенну. Капитан Джонсон в недоумении тоже отошел от штурвала.

Побледнев, Рис не отводил взгляда от жены. Он ощущал беспомощность — невозможно успеть добраться до нее быстрее, чем она шагнет за борт. Не в силах удержать Кенну от самоубийства, Рис выкрикнул ее имя, но она даже не повернулась. Сильный порыв ветра унес его голос в океан, и она не услышала его. Понимая, что не успеет, Рис начал быстро спускаться, обдирая кожу на ладонях. На половине пути он остановился, потрясение наблюдая, как Кенна отвела правую руку и швырнула через борт флакон. Потом остальные. Когда Рис добрался до палубы, руки ее были уже пусты.

— Кенна! — снова позвал Рис. Она повернулась, счастливо улыбаясь.

— Ты видел, Рис? — спросила она, глядя на него сверкающими глазами.

— Видел. — Она была просто прекрасна. Он протянул руки, и она побежала к нему, желая быть рядом с ним.

Люди вокруг вновь занялись своими делами. И только когда Рис громко прокашлялся, они оглянулись.

— Это капитан Амос Джонсон, Кенна, — представил он их друг другу. — Капитан Джонсон, моя жена, Кенна Каннинг.

Улыбка Кенны застыла. Но вскоре она поняла, что Рис вряд ли мог представить ее как сестру своего друга после того, как они все эти недели делили одну каюту. Он представил ее своей супругой, чтобы спасти репутацию.

— Здравствуйте, капитан Джонсон. Приятно познакомиться.

— Спасибо, миссис Каннинг. Что касается меня и команды… я бы сказал, что это удовольствие — находиться рядом с вами. «Морской дракон» стал светлее, когда вы взошли на борт.

Рис был поражен красноречием капитана. Старый морской волк пытался снискать расположение Кенны, в то время как совсем не выказывал симпатии хозяину. Но зачем, ведь Рис не был очаровательной молодой девушкой. Проклятие, «Морской дракон» действительно стал лучше!

— Я хочу показать своей жене корабль, капитан. — Джонсон отрицательно потряс головой и резко сказал:

— Вы еще не доделали работу. — Он указал наверху на то место, с которого спустился Рис. — Я сам покажу вашей жене корабль. — Он подставил Кенне локоть и жестким взглядом предупредил Риса, чтобы тот не смел возражать. — Вы хотели узнать, как работают моряки. Сопровождать леди — это приятный долг капитана.

Заметив досаду на лице Риса, Кенна усмехнулась. Она ободряюще похлопала его по руке, а в ее карих глазах плясали чертенята, когда капитан Джонсон уводил ее на прогулку.

Солнце было ярким, но воздух еще не прогрелся, и Кенна с капитаном зашли в каюту за теплой накидкой. Сначала Джонсон повел Кенну в трюм корабля и не без гордости показал помещения, заставленные грузом — разноцветными индийскими тканями, баррелями чая из Китая и мебелью, изготовленной самыми известными в Англии краснодеревщиками. Хотя «Морской дракон» перевозил товары со всего мира, Джонсону нравилось забирать грузы в Лондоне, все еще крупнейшем мировом центре торговли.

— Да и в Бостоне тоже торговля неплоха, — объяснил он миссис Каннинг. То, что закончилась война с Англией, он рассматривал как удачу для Америки.

Кенна вежливо слушала и поддакивала. Не стоит говорить, решила она, что если Наполеон сейчас одержит победу, то это станет барьером для торговли. Джонсон повел ее на камбуз, где готовили ужин. Помощник кока, увидев их, оторвался от нарезки лука для тушеного мяса и широко улыбнулся. Слезы от лука застилали его глаза, и он в замешательстве опустил нож прямо на свой палец. Кок тут же обрушился на него с ругательствами, и Кенна поторопилась уйти.

— Почему здесь палуба покрашена красным? — спросила она, когда Джонсон показал ей орудия, которыми был оснащен корабль.

Капитан рассказал Кенне, что пушки снимут в Бостоне — необходимость в них исчезла после окончания войны, — и, откашлявшись, объяснил:

— Это помогает во время сражения, миссис Каннинг. Люди не замечают, что вокруг много крови. — Когда он увидел, что Кенна слегка побледнела, он быстро повел ее на верхнюю палубу.

Она выпила немного чая в каюте капитана, а потом вернулась на палубу, разговаривая с ним и расспрашивая о его приключениях на море. Они обошли также всю верхнюю палубу, и лишь тогда Джонсон наконец разрешил Рису спуститься с мачт. У Кенны перехватило дыхание, когда она смотрела, как Рис спускается. Стоя позади нее, капитан широко ухмылялся.

— Вы можете успокоиться, миссис Каннинг, — сказал он, когда Рис коснулся ногой палубы. — Как вы могли заметить, он справился со всем, как будто всю жизнь был матросом.

И это правда, подумала Кенна, снова залюбовавшись силой и грацией Риса.

— Тебе понравилась экскурсия? — спросил Рис, не подозревая, о чем думает Кенна.

— Разве ты должен был туда залезать? — спросила она в ответ, когда капитан Джонсон отошел.

Рис шутливо поднял руки, как бы защищаясь. Почти сразу же он понял, что допустил промах, показав таким образом мозоли и раны на ладонях.

Соленый бриз взлохматил волосы Кенны, а она, подавшись вперед, взяла Риса за запястья и со строгим видом, какой когда-то принимала ее гувернантка, осмотрела его руки. Вид сочащейся крови шокировал Кенну.

— Твои красивые руки, Рис, — сказала она, вздыхая. — Как ты мог?

Рис открыл рот, чтобы ответить, и… закрыл его. Он посмотрел в удивлении на свои руки, не понимая, что она могла в них увидеть такого красивого.

— Надо было выполнить работу, — смущенно оправдывался он.

— Но ты уже все сделал, да? Пошли со мной, я должна их перевязать. У тебя будут ужасные волдыри.

Рис слегка покраснел, заметив, что некоторые моряки подталкивают друг друга локтями, бессовестно подслушивая их. Потом он увидел, как они недоуменно разглядывают свои руки и задумчиво смотрят на его жену.

— Давай спустимся в каюту, пока еще не все на тебя уставились, — нетерпеливо сказал он.

— Не говори со мной таким тоном, Рис Каннинг, — перебила Кенна, но в ее словах не было раздражения.

Кенна повела Риса в судовой лазарет, где нашла бинты и спирт. Она промыла его ладони и, сжав зубы, вылила спирт на открытые раны.

— Вижу, что экскурсия была полезной, — насмешливо протянул Рис, пока она занималась лечением. — Ты уже знаешь, где что находится.

— Это было очень поучительно. Ты знаешь, что здесь есть красная палуба, где стоят пушки?

— Да.

— А тебе известно, почему она красная?

— Да.

— О Рис. Война — это ужасно. Как ты смог столько лет воевать в Португалии и Испании?

— Я был нужен там.

Это простое объяснение только разбередило душу. Кенна вспомнила жестокие слова, которые говорила ему в Даннелли, обвиняя его в тщеславии и, что гораздо хуже, называя предателем. Она подняла его забинтованные руки и нежно поцеловала каждую ладонь. Рис почувствовал себя так, как если бы она коснулась его души.

— Кенна…

Она покачала головой, прося его ничего не говорить. Слишком быстро все меняется, она еще не разобралась в своих чувствах.

— Ты пообедаешь со мной?

Рис поднял руки и, пошевелив свободными кончиками пальцев, ответил:

— Буду вынужден. Мне стыдно просить кого-нибудь покормить меня.

Но на самом деле Рис довольно хорошо управлялся с ложкой. Кенна была рада этому. Кормить Риса было бы слишком… интимно, а она еще не готова к этому. Он, похоже, чувствовал, что ей неловко сидеть прямо напротив него, и поэтому после нескольких кусочков тушеного мяса сказал, что хочет пересесть. Он перешел на ее сторону стола и положил ноги на другой стул.

— Ты знаешь, — призналась она, — я до сегодняшнего утра не понимала, что мы плывем в Соединенные Штаты. — Она показала на скамейку под окном: — Я сидела там и наблюдала за солнцем, как оно встает, и внезапно догадалась, куда мы движемся.

— И что ты подумала?

Она отломила ломоть хлеба от буханки, которая лежала между ними, и предложила ему часть.

— Мне кажется, что я ничего не думала. Я была смущена, немножко испугалась и, может быть, разозлилась на тебя.

Он кивнул:

— А сейчас?

Она макнула хлеб в подливку.

— Я ошеломлена.

Рис предпочел бы, чтобы она лукавила.

— Это можно понять.

— Как долго мы пробудем в Бостоне?

От удивления он чуть не проглотил ложку. Разве она не знает? Рис хотел было скрыть правду, но потом решил не обманывать.

— Всю оставшуюся жизнь, полагаю. — Ложка Кенны стукнула о край тарелки.

— Ты не говорил об этом, — прошептала она.

— Сейчас я руковожу судоходной компанией, Кенна. Судьба многих людей зависит от меня. Я должен жить в Бостоне.

— А я? Ты, в конце концов, американец. Мой же дом в Англии!

Возможно, были более тактичные способы сообщить это, но Рис хотел покончить со всем одним махом.

— Твой дом отныне со мной. Ты моя жена, Кенна.

— Перестань притворяться, Рис. Чтобы спасти мою репутацию, ты можешь кому угодно говорить, что мы женаты, но со мной эти шутки не пройдут.

Рис тут же потерял аппетит и отодвинул тарелку с мясом.

— Это не притворство, — спокойно сказал он, следя за ее реакцией. — Мы на самом деле женаты. Ты не помнишь?

— Если бы я помнила, то не говорила бы такие глупые вещи, правда? — Она вытерла губы салфеткой и отбросила ее на стол.

— У меня есть документы.

Она еще больше удивила его, сказав:

— Мне не нужны доказательства, Рис. Я верю тебе. Просто не знаю, как позволила всему этому случиться.

— У тебя были причины, — проговорил Рис. — Ты выкинула их сегодня утром за борт.

— Понимаю. — Она задумалась и посмотрела на свое платье. — Я его надевала, когда мы венчались?

— Да.

— Сегодня утром… оно показалось мне знакомым, — медленно сказала она. — А я хотела выходить за тебя замуж?

Это был странный вопрос, но Рис честно ответил на него:

— Ты хотела свое лекарство, как ты называла это ужасное снадобье, и была готова на все. Ты предложила свое тело. Я предпочел брак.

— И я согласилась?

— Без раздумий.

— Ты использовал мою болезнь, чтобы получить то, что хотел.

— Да.

Кенна изучала лицо Риса.

— Зачем ты пошел на это? Уже знал, что я ношу твоего ребенка?

Рис слегка побледнел:

— Нет, Я не знал.

— Тогда почему?

— Потому, что это, похоже, лучший способ защитить тебя, — сказал он после недолгой паузы. Рис не мог полностью раскрыться перед Кенной. — Когда я нашел тебя у Полли, все в Даннелли уже оплакали твою смерть. Вернуться назад означало бы вернуться ко всем этим «несчастным случаям». Я должен был ехать в Америку, и меня внезапно осенило, что тебе безопаснее отправиться со мной.

Кенна почувствовала тяжесть в груди. Рис часто говорит о ее безопасности, но никогда о любви. Как и предполагала Викторина, ради нее он жертвует своим собственным счастьем. Внезапно перед глазами Кенны возник образ женщины — невысокой, с платиновыми локонами и роскошными женскими формами. Ей смутно вспомнилось, как Рис держал эту женщину в объятиях, целуя со всей страстью. Их расставание было очень печальным. Неужели Рис любит именно ту женщину?