Шестое правило волшебников, или Вера падших (Меч истины - 6, Том 1)

Гудкайнд Терри
Шестое правило волшебников, или Вера падших (Меч истины - 6, Том 1)

      Терри ГУДКАЙНД
      МЕЧ ИСТИНЫ - 6
      ШЕСТОЕ ПРАВИЛО ВОЛШЕБНИКА, ИЛИ ВЕРА ПАДШИХ.
      Том 1
      Перевод с англ. О. Ломакиной
      Зло в мире можно победить но - возможно ли убить его?
      Ведь Тьма, уничтоженная однажды ждет лишь часа. чтобы вернуться вновь Ждет и набирается сил
      Позабыт, позабыл об этом Ричард Сайфер, Искатель Истины! Ибо победил он шимов, подземных духов, и вернул в мир магию А с магией возвратилось в мир и затаившееся доселе Зло
      И на волоске висит теперь не только жизнь возлюбленной Ричарда Кэлен. но и судьба всего мира Ибо Сноходец Джегань побежденный однажды, жаждет отмщения, и теперь власть его - много выше чем раньше. Снова отправляется Искатель Истины сражаться с сестрой Мрака. Отправляется, чтобы победить - или погибнуть. Отправляется, чтобы кровью своей заслужить право на постижение Шестого Правила Волшебника
      ГЛАВА 1
      Она не помнила, как умерла.
      С каким-то странным ощущением покоя она размышляла, не означают ли далекие сердитые голоса, звучащие в ее сознании, что ей вновь предстоит этот трансцендентный переход.
      Если и так, она все равно ничего не может поделать.
      Она не помнила, как умерла. Только смутно припоминала тихие шепчущие голоса - голоса говорили, что это так, что смерть забрала ее, но он прижался губами к ее губам и вдохнул в нее свое дыхание, свою жизнь - и воскресил. Она не знала, кто ей это сказал и кто такой "он".
      В ту ночь, когда она впервые начала различать еле слышные бесплотные голоса, она осознала, что рядом - люди, и эти люди думают, что она вряд ли протянет до утра. Но теперь она знала, что пережила ту ночь. И все последующие ночи. Возможно, благодаря тем отчаянным молитвам и горячим клятвам, что тихо звучали возле нее в ту первую ночь.
      Но - хотя она и не помнила, как умерла - предсмертную боль она помнила отлично. Эту боль она не забывала никогда. Помнила, как в одиночку сражалась с мужчинами, скалившимися, словно свора бешеных псов. Помнила град жестоких ударов, повергших ее на землю, помнила пинки, удары тяжелых кованых сапог, треск ломающихся костей. Помнила кровь - столько крови! - на их руках, на сапогах. Помнила охвативший ее дикий ужас, когда от боли не могла ни крикнуть, ни охнуть.
      Потом - через несколько часов, а может, и дней, она не знала, - когда она лежала на чистом белье в чужом доме и заглянула в его серые глаза, она поняла, что для некоторых жизнь припасла боль куда худшую, чем досталась ей.
      Она не знала, как его зовут. Его исполненный скорби взгляд не оставлял сомнений, что она должна знать его. Должна помнить его имя лучше, чем собственное, - но не помнила. И это удручало ее больше всего.
      Стоило ей закрыть глаза, как она встречала этот его взгляд, в котором, кроме страдания, была надежда - такую отчаянную надежду могла дать только искренняя любовь. И даже когда непроницаемая тьма заволакивала ее разум, она не позволяла этой тьме затмить свет его глаз.
      Порой она вспоминала его имя, но потом забывала вновь. А иногда, когда боль становилась совершенно невыносимой, забывала и свое собственное.
      И всякий раз, слыша его имя, Кэлен вспоминала, кто он. С отчаянной решимостью она цеплялась за это имя - Ричард, за свои воспоминания о нем, о том, что он для нее значит.
      Даже позже, когда окружающие еще боялись, что она все еще может умереть, Кэлен знала, что будет жить. Обязана жить. Ради Ричарда, своего мужа. Ради ребенка, которого носит в своем чреве. Его ребенка. Их ребенка.
      Грубые мужские голоса, называющие Ричарда по имени, наконец вынудили Кэлен открыть глаза. Она поморщилась от мгновенно ожившей боли, которую сон если не изгонял, то хотя бы притуплял. Помещение, где она лежала, наполнял мягкий янтарный свет. Освещение было неярким, и она пришла к выводу, что либо окна чем-то занавешены, либо близится закат. В своем нынешнем состоянии она не только утратила чувство времени, но и, просыпаясь, не. представляла себе, сколько проспала.
      Кэлен провела языком по пересохшим губам. Тело казалось налитым свинцом, ее тошнило, как когда-то в детстве, когда она съела три печеных яблочка перед путешествием на Корабле в погожий ветреный день. Тогда было тепло, как сейчас. Так бывает летом. Она попыталась приподняться, но ее тут же повело, и разум начал тонуть в туманном море. Желудок взбунтовался - пришлось сосредоточить все силы, чтобы сдержать рвоту. Она уже слишком хорошо знала, что сейчас нет ничего хуже рвоты. Глаза закрылись, и она начала проваливаться во тьму.
      Но тут же усилием воли заставила себя вынырнуть из мрака и снова открыть глаза. Кэлен вспомнила: ей дают трапы, которые успокаивают боль и помогают уснуть. Ричард отлично разбирается в травах. Что ж, по крайней мере эти настой погружают ее в отупляющий сон. Но боль, пусть и не столь острая, настигала ее и во сне.
      Медленно, осторожно, чтобы не растревожить боль, при малейшем движении кинжалами втыкавшуюся в ребра, Кэлен сделала глубокий вдох. Легкие наполнились ароматом хвои и смолы. Желудок потихоньку начал успокаиваться. Но пахло не как в лесу, где запах деревьев смешивается с ароматами влажной земли, цветов и травы, пахло только что спиленной древесиной. Кэлен усилием воли сконцентрировала взгляд и разглядела за изножьем кровати стену из светлых свежих досок. Похоже, деревья рубили и стругали в спешке, хотя тот, кто это делал, явно обладал солидным опытом лесоруба.
      Комнатка оказалась крошечной. Во Дворце Исповедниц, где выросла Кэлен, такая каморка могла бы служить разве что бельевым шкафом. Кэлен понравилась маленькая деревянная комнатка. Она догадывалась, что Ричард построил хижину, чтобы защитить ее. Деревянные стены обнимали ее, как надежные руки Ричарда. Мрамор во всем своем великолепии никогда не действовал на нее столь успокаивающе.
      Она разглядела на стене резьбу - летящую птичку, не больше ее ладошки, очерченную несколькими уверенными движениями ножа. Это - подарок Ричарда. Иногда, когда они сидели у костра, он вырезал из деревяшек разные фигурки. Птица, летящая прямо на Кален, излучала ощущение свободы.
      Скосив взгляд вправо, она увидела коричневое шерстяное покрывало, занавешивающее дверной проем. Снаружи доносились обрывки злых, угрожающих фраз.
      - Это не наша прихоть, Ричард... Нам нужно думать о собственных семьях... женах и детях...
      Кэлен попыталась приподняться на локте. Острая боль пронизала руку и взорвалась в плече.
      Охнув, она рухнула на спину. Сотни острых кинжалов мгновенно пронзили ребра. Усилием воли Кэлен заставила себя дышать помедленнее. Когда боль в ребрах и руке чуть стихла, она наконец позволила себе еле слышно застонать.
      С расчетливым спокойствием она оглядела левую руку. Сломана. И тут Кэлен вспомнила, что, конечно, рука сломана. И мысленно отругала себя за то, что не вспомнила раньше. Ведь знала же, что травяные настои притупляют разум. Опасаясь сделать еще какое-нибудь неловкое движение, Кэлен сконцентрировала все усилия на том, чтобы восстановить ясность мысли.
      Осторожно подняв правую руку, она стерла со лба испарину. Правый плечевой сустав ныл, но рука худо-бедно действовала. Кэлен порадовалась этой маленькой победе. Она коснулась глаз и поняла, почему ей больно смотреть на дверь. Пальцы бережно ощупали распухшие веки. Кэлен мысленно представила, какого все это цвета. Тошнотворно черно-синее. Когда пальцы коснулись ран на щеках, она словно притронулась к обнаженным нервам.
      Не нужно зеркала, чтобы понять, насколько жутко она выглядит. Впрочем, онa и так это понимала всякий раз, когда заглядывала Ричарду в глаза. И жалела, что не может мгновенно сделаться прекрасной и стереть из его глаз страдание. Знай он ее мысли, наверняка бы сказал: "Со мной все в порядке. Перестань беспокоиться обо мне и думай о том, чтобы поскорее выздороветь".
      С горько-сладкой тоской Кэлен вспомнила, как они лежали с Ричардом, сплетаясь телами, в чудесной истоме, а его большая ладонь покоилась на ее животе. Как же это больно - желать снова обнять его и быть не в состоянии это сделать! Кэлен сурово сказала себе, что это всего лишь вопрос времени. Они имеете, остальное не важно. Само его присутствие - лучшее лекарство.
      Она услышала голос Ричарда, сдержанно цедившего слова:
      - Нам нужно только немного времени... Какие-то мужчины говорили все разом, горячо и настойчиво:
      - Это не по! ому, что мы хотим... ну, тебе следовало бы понять, Ричард, ты ведь нас знаешь... Но что, если из-за этого тут начнутся неприятности? Мы слышали о войне. Ты сам сказал, что она из Срединных Земель. Мы не можем позволить... Не допустим...
      Кэлен прислушалась, ожидая, что вот-вот раздастся звон его меча. Ричард обладал чуть ли не безграничным терпением, но терпимости и у него было не так много. Кара, их телохранитель и друг, тоже наверняка там. А она-то не отличается ни терпением, ни терпимостью.
      Однако вместо того чтобы достать меч, Ричард сказал:
      - Я ни у кого ничего не прошу. Я лишь хочу, чтобы меня оставили с ней в покое в безопасном месте, где я смогу о ней позаботиться. Я хотел быть поближе к Хартленду только на случай, если ей что-то понадобится. - Он помолчал. Пожалуйста... До тех пор, пока ей не станет лучше.
      Кэлен хотелось закричать: "Нет! Не смей умолять их, Ричард! Они не имеют права заставлять тебя умолять! Не имеют права! Они никогда не поймут, на какие жертвы ты пошел!" Но она лишь с горечью прошептала его имя.
      - Не испытывай наше терпение... Мы подпалим эту хибару, если придется! Ты не сумеешь справиться со всеми. Правда на нашей стороне!
      Шум шагов, гул, тихие проклятия. Кэлен подумала, что вот сейчас наконец Ричард достанет меч. Но он лишь что-то спокойно ответил. Говорил он тихо, и Кэлен не разобрала слов. Повисло тяжелое молчание.
      - Это не потому, что нам так хочется, Ричард, - наконец плаксиво проговорил кто-то. - У нас нет выбора. Мы должны заботиться о собственных семьях... и вообще...
      - К тому же ты в этих красивых тряпках и со своим мечом сделался эдаким расфуфыренным, - заговорил другой, пылая праведным гневом, - совсем не таким, как прежде, когда был лесным проводником.
      - Во-во! - встрял третий. - То, что ты где-то там побывал и повидал мир, не дает тебе права возвращаться сюда с таким видом, будто ты лучше нас!
      - Я перерос то, что вы все считали моим уделом, ответил Ричард. - Вы это хотели сказать?
      - Я вижу, ты отвернулся от общества, отринул свои корни. Ты считаешь, что наши женщины недостаточно хороши для великого Ричарда Сайфера. Нет, куда там! Ему подавай какую-то бабу-чужачку! А потом являешься сюда и выставляешься перед нами!
      - Почему? Что я сделал? Женился на женщине, которую люблю? Это, по-вашему, гордыня? Это отнимает у меня право на спокойную жизнь? И лишает ее права на лечение, исцеление и жизнь?
      Эти люди знают его только - как Ричарда Сайфера, простого лесного проводника, а не того, кем он стал сейчас. Он остался таким же, как был, просто эти люди никогда его не знали по-настоящему.
      - Тебе следует на коленях молить Создателя исцелить твою жену, - заговорил четвертый. - Все люди - ничтожные черви. Ты должен молиться и просить Создателя, чтобы он простил все твои недостойные деяния и грехи - именно они навлекли Его гнев на тебя и твою женщину. А ты хочешь свалить свои беды на плечи честных трудовых людей. У тебя нет права навязывать нам свои беды и грехи. Это не то, чего желает Создатель. Тебе следовало бы подумать о нас. Создатель хочет, чтобы ты был покорным и помогал другим, - вот почему Он так с ней обошелся. Чтобы преподать вам обоим урок!
      - Это он сам тебе сказал, Альберт? - поинтересовался Ричард. - Создатель пришел к тебе, чтобы сообщить о своих намерениях и высказать свои пожелания?
      - Он говорит с каждым, у кого хватает покорности слушать его! - рявкнул Альберт.
      - К тому же, - заговорил кто-то, - в этом Имперском Ордене, о котором ты нас предупреждаешь, есть кое-что стоящее. Не будь ты так туп, Ричард, ты бы и сам это понял. Нет ничего дурного в желании, чтобы со всеми обращались достойно. Это верная мысль. И справедливая. Ты должен признать, что такова воля Создателя и того же хочет Имперский Орден. Если ты не можешь хотя бы в этом признать пользу Ордена, тогда тебе лучше убираться отсюда, и побыстрее.
      Кэлен затаила дыхание.
      - Быть посему, - бесцветным голосом ответил Ричард. Ричард знал этих людей. Он называл их по именам, напоминал им о прошлом, о том, что объединяло их. Он был терпелив с ними. Сейчас терпению его настал конец.
      Послышались лошадиный храп, стук копыт - мужчины начали рассаживаться по коням.
      - Утром мы вернемся и сожжем эту хибару. И лучше бы нам не застать здесь ни тебя, ни твоих, иначе сожжем и вас.
      Осыпав его напоследок проклятиями, незваные гости ускакали. Топот копыт сотряс землю, и даже эти легкие толчки отдавались Кален болью в спине.
      Она слабо улыбнулась Ричарду, хотя он и не мог этого видеть, и горько пожалела, что ему пришлось упрашивать этих людей ради нее. Ради себя самого Кэлен знала твердо - он не стал бы просить ничего.
      Занавеска на двери распахнулась, комнату залил солнечный свет. Кэлен поняла, что сейчас около полудня. Рядом с постелью возник Ричард.
      Он был в одной черной безрукавке, без рубашки, без великолепной черной с золотом туники, с обнаженными мускулистыми руками. У левого бедра висел магический меч. Солнечные блики играли на рукояти. Ричард был так высок и широкоплеч, что с его появлением комнатушка показалась еще меньше. Чисто выбритое лицо, резко очерченные скулы, жесткая линия рта, мощная стать, темно-русые волосы почти до самых плеч. Да, он был очень хорош собой, но когда-то Кэлен в первую очередь привлек незаурядный ум, светившийся в пронзительных серых глазах.
      - Ричард, - еле слышно прошептала Кэлен, - я не хочу, чтобы ты ради меня кого-то упрашивал. Его губы дернулись в подобии улыбки.
      - Если захочу упрашивать, то стану. - Он поправил одеяло, тщательно укрыв Кэлен, несмотря на то что она обливалась потом. - Не мал, что ты проснулась.
      - Сколько я проспала?
      - Некоторое время.
      Кэлен сообразила, что, должно быть, спала долго. Она не помнила ни как они приехали сюда, ни как Ричард строил этот домик.
      Она чувствовала себя восьмидесятилетней бабкой, а не молодой женщиной на третьем десятке. Никогда еще ей не наносили ран, во всяком случае серьезных. Ну по крайней мере не столь серьезных, чтобы она очутилась на пороге смерти И столь надолго оказалась совершенно беспомощной. Это раздражало и начисто выводило из себя. Ощущение беспомощности причиняла куда больше страданий, чем боль.
      Она была поражена неожиданно обрушившемуся на нее пониманию, насколько в действительности хрупка жизнь. Насколько хрупка она сама, Кэлен, и уязвима. В прошлом ей не раз приходилось рисковать жизнью, но, вспоминая эти эпизоды, она сомневалась, что верила тогда, будто с ней может произойти нечто подобное. И осознание реальности происшедшего сокрушало.
      В ту ночь в ней что-то сломалось - какое-то представление о себе самой, уверенность в себе. Она могла погибнуть. Их ребенок мог погибнуть, еще даже не получив шанс на жизнь.
      - Ты выздоравливаешь, - произнес Ричард, словно в ответ на ее мысли. - И это не пустые слова. Я вижу, что тебе гораздо лучше.
      Кэлен посмотрела ему в глаза, набираясь храбрости, и наконец спросила:
      - Откуда они в этой глуши знают об Ордене?
      - Здесь проходили беженцы. И адепты Ордена добрались сюда, до моей родины. А ты знаешь, что их слова могут звучать очень заманчиво, если руководствоваться не разумом, а эмоциями. Истина никому не интересна. Помолчав, он добавил: - Представители Ордена уехали. Эти олухи, что приходили сюда, только повторяли, что слышали, не более.
      - Но они принуждают нас уехать. И по-моему, они из тех, кто слов на ветер не бросает. Ричард кивнул и улыбнулся:
      - А знаешь, мы совсем неподалеку от того места, где я встретил тебя впервые, прошлой осенью. Помнишь?
      - Как я могу забыть?
      - Тогда нам угрожала смертельная опасность, и мы были вынуждены покинуть эти края. Я никогда не сожалел об этом. С тех пор мы вместе. И пока мы вместе, ничто другое не имеет значения.
      В комнату проскользнула Кара и встала рядом с Ричардом. Ее тень легла рядом с его тенью на голубое хлопковое одеяло. Затянутая в узкое красное облачение, Кара грацией напоминала хищную птицу: решительную, быструю, смертельно опасную. Длинные светлые волосы были заплетены в косу - символ Морд-Сит, элитной телохранительницы самого лорда Рала.
      Ричард унаследовал Морд-Сит вместе с Д'Харой, страной, о которой он прежде и знать не знал. Он вовсе не искал власти, власть сама отыскала его. И теперь от Ричарда зависели судьбы очень многих людей. Весь Новый мир - Вестландия, Срединные Земли, Д'Хара.
      - Как ты себя чувствуешь? - с искренней заботой спросила Кара.
      - Лучше, - только и смогла хрипло прошептать Кэлен.
      - Ну, раз тебе лучше, - заявила Кара, - скажи тогда лорду Ралу, что ему следовало позволить мне заняться делом и вколотить этим типам в голову должное уважение. - Грозный взгляд льдисто-голубых глаз на мгновение метнулся в ту сторону, где только что были люди, угрожавшие Ричарду. - Тем, кого я оставлю в живых, во всяком случае.
      - Ну подумай сама, Кара, - сказал Ричард. - Мы не можем превратить это место в крепость и держаться начеку все двадцать четыре часа в сутки. Эти люди напуганы. Пусть и напрасно, но они считают, что мы представляем собой угрозу для них и их семей. А у нас и без того забот хватает - зачем ввязываться в ненужную драку, когда можно ее избежать?
      - Но, Ричард, ты построил все это... - Кэлен обвела рукой хижину.
      - Только одну комнату. В первую очередь я хотел сделать кров для тебя. На это потребовалось совсем немного времени, надо было только срубить несколько деревьев и распилить. Остальное мы еще не построили. А эта комнатушка не стоит того, чтобы из-за нее проливать кровь.
      Если Ричард казался спокойным, то Кара явно была готова грызть сталь и глодать ногти.
      - Не будешь ли ты столь любезна велеть своему упертому муженьку, чтобы он позволил мне кого-нибудь убить, пока и не спятила? Не могу я стоять и смотреть, как какие-то недоноски угрожают вам обоим! Я Морд-Сит!
      Кара очень серьезно относилась к своим обязанностям защищать Ричарда Магистра Рала, владыку Д'Хары. И Кэлен. Когда дело касалось жизни Ричард, Кара предпочитала сначала убивать, а потом уже разбираться. И это была одна из немногих вещей, которых Ричард не терпел.
      Кэлен лишь улыбнулась в ответ.
      - Мать-Исповедница, ты не можешь допустить, чтобы лорд Рал склонился перед волей этих придурков! Скажи ему!
      Кэлен могла бы по пальцам пересчитать людей, которые знали ее просто Кэлен, не добавляя хотя бы титула "Исповедница". Свой нынешний титул "Мать-Исповедница" она слышала бессчетное количество раз с самыми разнообразными интонациями, от явно подхалимской до исполненной ужаса. А многие, преклоняя перед ней колени, не могли даже Прошептать эти два слова дрожащими губами. Иные же, когда никто не слышал, шептали эти два слова с ненавистью.
      Кэлен избрали Матерью-Исповедницей, когда ей едва исполнилось двадцать самая молодая Исповедница, когда-либо назначавшаяся на этот высочайший пост, дающий огромную власть. Но то было несколько лет назад. Теперь она единственная Исповедница, оставшаяся в живых.
      Кэлен всегда терпеливо несла бремя власти, спокойно встречала преклонение, восторг, страх и ненависть. Но она не просто называлась, она была Матерью-Исповедницей - по праву преемственности и отбора, согласно обету и долгу.
      Кара всегда звала Кэлен "Мать-Исповедница", только в устах Кары эти слова звучали чуть иначе, чем у других. В них слышался вызов, сдобренный легкой доброжелательной насмешкой. В устах Кары слова "Мать-Исповедница" звучали для Кэлен примерно как "сестра". Кара была родом из далекой Д'Хары, и с ее точки зрения никто и нигде не был выше Морд-Сит, кроме лорда Рала. Самое большее, что она могла допустить, - это считать Кэлен равной себе в обязательствах перед Ричардом. Впрочем, быть признанной равной Каре - само по себе награда.
      Однако, когда Кара обращалась "лорд Рал" к Ричарду, это вовсе не звучало как "брат". Она говорила именно то, что хотела сказать, - господин, повелитель, лорд Рал.
      Для тех мужчин, что сейчас приходили сюда с угрозами, понятие "лорд Рал" было чужым и далеким, как сама Д'Хара. Кэлен была родом из Срединных Земель, отделявших Д'Хару от Вестландии. Жители Вестландии ничего не знали ни о Срединных Землях, ни об Исповедницах. Несколько десятилетий три части Нового мира были разделены с помощью магии непроходимыми границами, и то, что лежало за этими границами, оставалось тайной, покрытой мраком. А прошлой осенью эти границы рухнули.
      Потом, зимой, общий для всех трех территорий барьер, на протяжении трех тысячелетий ограждавший Новый мир от угрозы со стороны Древнего мира, прорвался, и из Древнего
      Мира обрушился на них Имперский Орден. Вот так вот случилось, что в прошлом году мир перевернулся. Привычный уклад изменился стремительно.
      - Я не позволю тебе убивать людей лишь за то, что они отказываются нам помогать, - ответил Ричард Каре. - Это ничего не решит, только навлечет на нас лишние неприятности. На то, что мы намеревались здесь построить, требуется совсем немного времени. Я думал, что тут нам ничего не Грозит, но ошибся. Значит, двинемся дальше.
      Он повернулся к Кэлен и куда более спокойным тоном Продолжил:
      - Я надеялся, что тут, на моей родине, ты сможешь оправиться от болезни в мире и спокойствии, но, похоже, родным краям я тоже не нужен. Прости.
      - Тебя не хотят тут видеть только эти люди, Ричард. - В Андерите, как раз перед тем, как на Кэлен напали, народ отверг предложение Ричарда войти в состав Д'Харианской Империи, боровшейся за свободу против Ордена. Андерцы добровольно приняли сторону Имперского Ордена. Теперь, похоже, Ричард, забрав Кэлен, решил уйти от всех и от всего. - А как насчет твоих настоящих друзей?
      - У меня не было времени... Я хотел для начала построить убежище. И теперь опять нет времени. Может, позже... Кэлен потянулась к его руке, но он стоял слишком далеко.
      - Но, Ричард...
      - Послушай, здесь оставаться небезопасно. Так-то вот. Я привез тебя сюда, полагая, что тут ты сможешь спокойно выздороветь и окрепнуть. Я ошибся. Здесь опасно. Мы не можем тут оставаться. Ты понимаешь?
      - Да, Ричард.
      - Нам надо двигаться.
      - Да, Ричард.
      Но Кэлен чувствовала, что за этим стремлением двигаться кроется что-то еще, куда более важное. Об этом говорило отстраненное, тревожное выражение, таившееся в глубине его глаз.
      - А как же война? Ведь все зависит от нас. От тебя. От меня помощи ждать не приходится, пока я не поправлюсь, но ты всем нужен сейчас. Ты нужен Д'Харианской Империи. Ты ведь Магистр Рал. Ты вождь. Что мы тут делаем? Ричард... - Она подождала, пока его взгляд обратится к ней. - Почему мы убегаем, когда все рассчитывают на нас?
      - Я делаю то, что должен.
      - Должен? Ты о чем?
      Он отвел взгляд, и по его лицу пробежала тень.
      - Я... Мне было видение...
      ГЛАВА 2
      Ричард терпеть не мог все, что так или иначе связано с прорицанием. От пророчеств у него всю жизнь были одни сплошные неприятности.
      Пророчества всегда опасны и, как правило, весьма запутанны, даже если на первый взгляд кажутся ясными. Неопытный человек чаще всего обманывается внешней простотой наложения. Буквально следование пророчествам не раз уже приводило к крупным потрясениям - от убийств до великих войн. В результате люди, работавшие с пророчествами, решили держать их в тайне.
      На первый взгляд всякое Пророчество есть предопределенность. Но Ричард твердо верил, что каждый человек сам творит свою судьбу. Когда-то он сказал Кэлен: "Пророчество может утверждать с точностью лишь то, что завтра снова изойдет солнце. Но оно никоим образом не говорит, как именно ты проживешь завтрашний день И то, чем ты в этот день занимаешься, вовсе не есть исполнение пророчества, а выполнение твоих собственных дел".
      Ведьма Шота предсказала, что если у Кэлен с Ричардом родится сын, он будет чуть ли не чудовищем, но Ричард уже не раз доказал, что пророчества Шоты, возможно, и верны, однако их смысл совсем иной, чем кажется самой Шоте. Как и Ричард, Кэлен не была согласна с предсказаниями ведьмы.
      Уже не раз подтверждалось, что Ричард относится к пророчествам единственно верным образом: он попросту не обращал на них никакого внимания и делал то, что считал нужным. И как раз благодаря его действиям пророчества исполнялись правда, совсем не так, как их понимали прежде. Пророчества одновременно и подтверждались, и опровергались, ничего не определяя и лишний раз подтверждая, что все это - извечная тайна.
      Дедушка Ричарда, Зедд, который помог вырастить внука совсем неподалеку от того места, где они сейчас находились, скрывал от всех не только то, что сам он, Зедд, - волшебник. Чтобы защитить внука, он утаил и то, что настоящий отец Ричарда - Даркен Рал, а не Джордж Сайфер, муж его матери. Даркен Рал, могучий волшебник, был чрезвычайно опасным и жестоким правителем далекой Д'Хары. Ричард унаследовал волшебный дар по обеим линиям. А убив Даркена Рала, он получил в наследство и правление Д'Харой, страной, во многом остававшейся для него такой же загадкой, как и собственный волшебный дар,
      Кэлен родилась и выросла в Срединных Землях и почти всю жизнь прожила в окружении волшебников, но возможности Ричарда не имели ничего общего с даром, которым обладали те люди. Ричард владел не каким-то одним магическим даром, а многими, и не одной стороной магии, а обеими - и Приращением, и Ущербом. Он был боевым чародеем. Кое-что из его одежды хранилось прежде в Замке Волшебника, и этих вещей до него не носил никто вот уже три тысячи лет - с момента смерти последнего боевого чародея.
      Последнее время люди с даром рождались нечасто - Кэлен знала всего с десяток волшебников. Наиболее редко встречались среди волшебников пророки. Кэлен знала о существовании лишь двоих, причем один из них был предком
      Ричарда - вот откуда способность Ричарда к видениям. И все же Ричард всегда относился к пророчествам примерно так же, как к гадюке под подушкой.
      Очень нежно, словно величайшую драгоценность, Ричард взял Кэлен за руку.
      - Помнишь, я рассказывал тебе о тех дивных местах высоко в горах, которые знаю только я? Те особые места, которые я всегда мечтал тебе показать? Я отвезу тебя туда, и там нам ничего не будет угрожать.
      - Д'харианцы связаны с вами узами, лорд Рал, - напомнила Кара, - с их помощью вас найдут где угодно.
      - Ну, по крайней мере мои враги такими узами со мной не связаны. И не будут знать, где мы.
      Каре, похоже, эта мысль пришлась по вкусу.
      - Если люди в те места не ходят, то и дорог туда, стало быть, нет. Так как же мы доставим туда карету? Мать-Исповедница идти-то не может.
      - Я сделаю носилки. И мы с тобой их понесем.
      - Это мы можем, - задумчиво кивнула Кара. - По крайней мере если там нет людей, то вы будете в безопасности.
      - В большей, чем здесь. Я надеялся, что местные оставит нас в покое, и не предвидел, что идеи Ордена доберутся тик далеко. Ну, во всяком случае, не так быстро. Местные вообще-то не такие уж плохие ребята, к сожалению, они сами Подогревают в себе такие настроения.
      - Эти трусы сбежали под юбки своих баб. И не вернутся до утра. Мы можем дать Матери-Исповеднице возможность передохнуть, а потом, до рассвета, тронемся в путь.
      Ричард многозначительно посмотрел на Кару:
      - У одного из этих мужчин, Альберта, есть сын, Лестер. Как-то раз Лестер со своим дружком, Томми Ланкастером, попытались угрожать мне заряженными луками за то, что я помешал Томми кое с кем позабавиться. С тех пор у Томми с Лестером не хватает изрядного количества зубов.
      Альберт наверняка расскажет Лестеру, что мы здесь, и вскорости об этом узнает Томми Ланкастер. Сейчас, когда Имперский Орден одурманил их бреднями о благородной войне за правое дело, эти глупцы вообразят себя героями. Вообще-то обычно они не агрессивны, но сегодня выказали куда меньше благоразумия, чем прежде. Для храбрости они наверняка подогреют себя выпивкой. К этому времени к ним присоединятся Томми с Лестером и станут рассказывать о том, как я их избил. Они будут утверждать, что я опасен для порядочных людей, и еще больше заведут всю компанию. Поскольку они намного превосходят нас числом, очень скоро они придут к выводу, что убить нас - дело благородное, что таким образом они защитят свои семьи, сделают благо для общества и Создателя. Залившись до бровей и возжаждав славы, они не станут дожидаться утра и вернутся ночью. Нам нужно уходить немедленно.
      Похоже, Кару это мало обеспокоило.
      - Тогда подождем их, а когда они вернутся, покончим с этой угрозой раз и навсегда.
      - Кое-кто из них прихватит с собой приятелей. Так что сюда явится целая толпа. В первую очередь мы должны думать о Кэлен. Я не могу подвергать риску никого из нас. К тому же этот бой нам ничего не даст.
      Ричард стянул через голову древнюю кожаную перевязь, на которой висел в серебристо-золотых ножнах его меч, и нацепил на торчащий из стенки сучок. Кара сердито скрестила руки на груди. Она предпочла бы не оставлять в живых потенциальных противников. Ричард поднял с пола черную рубашку и надел на себя.
      - Видение? - наконец снова спросила Кэлен. Какую бы угрозу ни представляли местные жители, сейчас они волновали ее меньше всего. - Тебе было видение?
      - Ясностью образов это походило на видение, но, по-моему, это скорее откровение.
      - Откровение? - Жаль, что она может лишь хрипло шептать. - И какую же форму это видение-откровение приняло?
      - Понимания. Кэлен уставилась на мужа.
      - Понимания - чего? Он начал застегивать рубашку.
      - Осознав это видение, я начал видеть всю картину целиком. И тогда понял, что должен делать.
      - Ага, - буркнула Кара. - И ты послушай, что именно. Давай, скажи ей.
      Ричард сурово поглядел на Кару, та ответила ему не менее сердитым взглядом. Тогда он снова повернулся к Кэлен:
      - Если я возглавлю эту войну, мы проиграем. И тысячи людей пожертвуют жизнью ни за что, а в результате весь мир окажется под пятой Имперского Ордена. Если же я не возглавлю борьбу, Орден все равно захватит мир, но жертв будет гораздо меньше. И только так у нас еще останется шанс.
      - После поражения? Ты хочешь сначала проиграть, а потом драться?.. Но мы не имеем права даже помыслить отказаться от борьбы!
      - События в Андерите преподали мне хороший урок, - сдержанно, будто сожалея о своих словах, произнес Ричард. - Я не могу навязывать людям эту войну. Чтобы завоевать свободу, нужны усилия, чтобы сохранить ее, требуется бдительность. Люди не ценят свободу до тех пор, пока не потеряют ее.
      - Но многие очень даже ценят, - возразила Кэлен.
      - Таких единицы. Большинство даже не понимают, что это такое, им все равно. В этом смысле свобода - как магия. От нее люди тоже шарахаются, даже не пытаясь познать истину. А Орден предлагает им мир без магии и готовые ответы на все. Подчиняться и прислуживать легко. Я думал, что смогу убедить людей в ценности жизни и свободы, но в Андерите мне достойно продемонстрировали, насколько я был глуп и наивен.
      - Андерит всего лишь одна страна...
      - Дело не только в Андерите. Посмотри, какой везде разброд. Даже здесь, в стране, где я вырос. - Ричард принялся застегивать рубашку. - Неволить людей бороться за свободу - это в некотором роде абсурд. Никакие мои слова не заставят их задуматься. Я уже пробовал. Тем, кому дорога свобода, придется бежать, скрываться, пытаться как-то выжить и перенести все то, что неотвратимо настанет. Я не в состоянии этому помешать. Не в состоянии им помочь. Теперь я знаю Точно.
      - Но, Ричард, как ты можешь даже помыслить о...
      - Я должен делать то, что лучше для всех. Должен быть эгоистичным. Жизнь слишком ценная штука, чтобы по-глупости терять ее в бесполезной драке. Нет ничего хуже этого. Люди смогут спастись от надвигающихся веков рабства и унижений только в том случае, если сами поймут ценность жизни и свободы и захотят за это сразиться. Нам остается лишь попытаться выжить в надежде, что этот день когда-нибудь настанет.
      - Но мы можем предотвратить войну! Мы обязаны!
      - Ты действительно полагаешь, что стоит мне повести людей за собой, как мы тут же победим, потому лишь, что такова моя воля? Ну, так мы не победим! Одной моей воли тут мало. Нужна воля тысяч людей, преданных свободе. А этих людей нет. Если мы бросим все наши силы против Ордена, он попросту сметет нас, и все надежды на победу в будущем окажутся утраченными навсегда. - Он привычно взъерошил пятерней волосы. - Мы не должны вести наши войска против имперских полчищ.
      Ричард отвернулся и стал надевать черную тунику. Кэлен, встревоженная, попыталась заговорить громче.
      - А как же те, кто готов к битве? Как же наши армии? Как же те воины, что собрались выступить против Джеганя - кстати, как выяснилось, его зовут Джегань, а не Джеган, - остановить его полчища и отбросить Орден в Древний мир? Кто поведет за собой наших людей?
      - Поведет - на что? На смерть? Они не могут победить. Кэлен пришла в ужас. Она схватила мужа за рукав прежде, чем тот успел наклониться, чтобы взять свой широкий пояс.
      - Ричард, ты так говоришь только из-за того, что случилось со мной!
      - Нет. Я принял это решение еще до того, как на тебя напали, правда, это случилось в ту самую ночь. Когда я после голосования пошел прогуляться, чтобы спокойно поразмыслить, я все понял и принял решение. А то, что случилось с тобой, лишь подтверждает правильность моих выводов, и мне следовало бы додуматься до этого куда раньше. Тогда бы с тобой ничего не произошло.
      - Но если бы на Мать-Исповедницу не напали, то к утру вы бы почувствовали себя лучше и передумали, - спокойно заметила Кара.
      Вышитые по подолу туники Ричарда древние золотые символы засверкали в пробивающемся в хижину дневном свете.
      - Кара, а что было бы, если бы на меня напали вместе с ней и убили обоих? Как бы вы все тогда поступили?
      - Понятия не имею.
      - Потому-то я и принял такое решение. Вы просто следуете за мной, вы не участвуете в борьбе за ваше же собственное будущее по собственной воле. А тебе следовало ответить, что вы все стали бы сражаться за себя самих, за Вашу свободу. Я в конце концов осознал совершенную мной ошибку и понял, что так мы победить не сможем. Имперский Орден - слишком сильный противник.
      Король Вайборн, отец Кэлен, учил ее сражаться с превосходящими силами противника, и у нее имелся кое-какой практический опыт в этом деле.
      - Пусть их армии и обладают численным превосходством, это вовсе не означает, что их невозможно победить.
      Нам нужно лишь перехитрить их. Я помогу тебе, Ричард. У нас опытные офицеры. Мы можем победить. Обязаны.
      - Посмотри, как широко разошлись эти, на первый взгляд превосходные, идеи Ордена, - взмахнул рукой Ричард. - Они достигли даже таких глухих мест, как это. Нам-то отлично известна гнусная сущность Ордена, и тем не менее люди повсеместно присоединяются к нему.
      - Ричард, - с трудом прошептала Кален, - я повела зеленых рекрутов из Галей против целой армии закаленных имперских ветеранов, неизмеримо превосходивших нас по численности, и мы разбили их наголову.
      - Вот именно. Потому что буквально перед этим мальчишки своими глазами увидели, что сотворил Орден с их родным городом. Всех, кто был им дорог, вырезали, все, что было им дорого, уничтожили и разрушили. Эти парни сражались, прекрасно зная, за что они дерутся и почему. Они бы все равно кинулись на врага, приняла бы ты на себя командование или нет. Но в драку бросились только они, и, хотя победили, большинство пало в сражении.
      Кэлен ушам своим не верила.
      - Значит, ты намерен позволить Ордену сотворить такое же и в других местах, чтобы у людей появился повод сражаться? Собираешься стоять в сторонке и ждать, пока Орден вырежет тысячи и тысячи невинных людей? Ты хочешь самоустраниться потому, что на меня напали. Добрые духи, Ричард, я люблю тебя, но не поступай так со мной! Я - Мать-Исповедница. Я отвечаю за жизнь обитателей Срединных Земель. Не делай этого из-за того, что случилось со мной.
      Ричард защелкнул на запястьях серебряные браслеты.
      - Я это делаю вовсе не из-за того, что случилось с тобой. Я только помогаю сохранить множество жизней единственным возможным способом. Делаю то, что могу.
      - То есть выбираешь самый легкий путь, - откомментировала Кара.
      - Кара, - спокойно ответил Ричард, - я выбираю самый трудный путь за всю свою жизнь.
      Теперь Кэлен окончательно уверилась в том, что добрые жители Андерита нанесли Ричарду куда более сильный удар, чем ей казалось. Поймав его пальцы, она сочувственно сжала их.
      Ричард всю душу вложил в попытку избавить андерцев от порабощения Орденом. Он стремился показать им ценность свободы, позволив свободно выбирать свое будущее. Он вложил в их руки свою веру. И сокрушительное поражение, когда подавляющее большинство отвергло все, что он им предлагал, его веру практически уничтожило.
      Кэлен подумала, что, быть может, со временем его боль утихнет, как и ее собственная.
      - Ты не должен винить себя в падении Андерита, Ричард. Ты сделал все, что мог. Это не твоя вина.
      Подняв с пола роскошный пояс с расшитыми золотом кошелями, Ричард застегнул его поверх туники.
      - Если ты вождь, то виноват во всем ты, - спокойно проговорил он.
      Кэлен знала, что так оно и есть. И решила попробовать переубедить его иначе.
      - И какое же оно было, это видение?
      Ричард устремил на нее пронзительный взгляд серых глаз.
      - Видение, откровение, осознание, озарение, пророчество - называй как хочешь, поскольку это одно и то же. Оно было предельно ясное. Не могу описать словами... Похоже на то, что я должен был всегда это знать. Может, и знал. Это не столько слова, сколько готовая концепция, вывод, итог, истина, ставшая для меня абсолютно ясной.
      Кэлен поняла, что он хочет закончить разговор, но все же продолжила.
      - Если оно действительно столь ясное и недвусмысленное, ты должен суметь облечь его в слова.
      Ричард перебросил перевязь через голову на правое плечо и поправил меч у бедра, на серебряной рукоятке блеснули вплетенные золотой проволокой буквы слова "ИСТИНА".
      Лицо его оставалось спокойным. Кэлен поняла, что наконец-то подвела его к сути. Убежденность Ричарда не позволяла ему уклониться от ответа, а она настаивала. И слова полились с силой пророчества.
      - Я стал вождем слишком рано. Не я должен доказывать людям, что достоин их, а они должны доказать мне, что меня достойны. И пока они не докажут, я не должен вести их за собой, иначе придет конец всем надеждам.
      Гордый, статный, мужественный и властный, он стоял в черном облачении боевого чародея, словно позируя скульптору, ваяющему монумент тому, кого он воплощал: Искателю Истины, по праву избранному самим Зеддикусом Зу'л Зорандером, Волшебником Первого Ранга - и дедушкой Ричарда. То, что Ричард стал Искателем, чуть не разбило Зедду сердце, потому что Искатели частенько умирают молодыми.
      Но пока Искатель жив, он сам по себе закон. С помощью невероятной мощи своего удивительного меча Искатель способен в одиночку разрушать королевства. Именно по этой причине, помимо всего прочего, важно было правильно выбрать Искателя. Зедд заявлял, что Искатель в каком-то смысле сам избирает себя, задача Волшебника Первого Ранга - на основании своих наблюдений официально назвать имя избранника и вручить ему оружие, которое будет сопутствовать Искателю всю его жизнь.
      В этом человеке, которого Кэлен так любила, таилось столько самых разнообразных качеств и способностей, что она порой диву давалась, как ему удается все это совмещать.
      - Ричард, ты уверен?
      В свое время Кэлен с Зеддом поклялись защищать Ричарда как Искателя Истины ценой собственной жизни. Произошло это вскоре после того, как Кэлен впервые повстречалась с Ричардом. И именно в качестве Искателя Ричард впервые принял все, что ему суждено, и решил жить, согласуясь с тем огромным доверием, что возложено на него.
      - Единственный владыка, которому я могу позволить управлять мною, это разум. - В пронзительных серых глазах светилась уверенность. - И первый закон разума гласит: что есть, то есть. Это основа всей жизни. Разум есть выбор. Пожелания и чаяния - не факты и не основание для того, чтобы считать что-то фактом. Разум - наш единственный способ осознания реальности, наше основное орудие выживания. Мы вольны отвергать разум, вольны отказываться думать, но не вольны избегать последствия своей слепоты. Если я откажусь пользоваться разумом в нашей борьбе, откажусь принимать реальность только потому, что она не соответствует моим пожеланиям, мы все погибнем, и погибнем впустую. Mы будем лишь двумя из многих миллионов убитых, а человечество придет в упадок. И в той тьме, что неизбежно настанет тогда, наши тела обратятся во прах. Постепенно, лет через тысячу, а то и больше, заря свободы вновь воссияет над свободными людьми, но в промежутке миллионы и миллионы будут рождаться и умирать в безнадежности и во мраке, и у них не останется иного выбора, кроме как стонать под гнетом Ордена. Пренебрегая доводами разума, мы сделаемся виновниками изломанных судеб, искалеченных жизней.
      Кэлен обнаружила, что не в состоянии вымолвить ни слова. Начать спор значит просить Ричарда пересмотреть свою позицию, а он убежден, что тогда прольется море крови. Но поступить так, как он считает нужным, - это значит отдать народ Кэлен во власть смерти.
      На ее глазах выступили слезы, и она отвернулась.
      - Кара, пойди запряги лошадей, - обратился Ричард к Морд-Сит. - А я пойду разведаю окрестности.
      - На разведку пойду я, а ты запряжешь лошадей. Я - ваш телохранитель, а не наоборот.
      - Но ты не только телохранитель, ты и мой друг. Я лучше знаю эти места. Запрягай коней и хватит болтать. Кара фыркнула, но отправилась выполнять приказание. В комнате повисла тишина. Тень Ричарда исчезла с покрывала. Когда Кэлен прошептала, что любит его, он остановился и оглянулся. Казалось, под тем бременем, что он да себя взвалил, у него даже поникли плечи.
      - Мне очень-очень жаль, но я не в состоянии заставить людей ценить и понимать свободу. Прости. Кэлен нашла в себе силы улыбнуться.
      - Может, это совсем не так уж и сложно. - Она указала на вырезанную им птичку. - Просто покажи им вот это, и они поймут, что на самом деле свобода возможность расправить крылья.
      Перед тем как выйти на улицу, Ричард улыбнулся - как показалось Кэлен, благодарно.
      ГЛАВА 3
      Роящиеся в голове тревожные мысли не давали Кэлен уснуть. Она старалась не думать о том, каким Ричард увидел будущее. Кэлен была так измучена болью, что не могла как следует размышлять над его словами, к тому же она слабо представляла, что может сейчас предпринять, но твердо решила помочь Ричарду пережить потерю Андерита и Сосредоточиться на борьбе с Имперским Орденом.
      Куда труднее было отбросить мысли о тех людях, что приходили сюда, рядом с которыми Ричард вырос. Их свирепые угрозы вновь и вновь звучали у нее в голове. Кэлен хорошо знала, что самые обычные люди, никогда прежде не проявлявшие агрессивности, способны при определенных обстоятельствах повести себя крайне жестоко. А поскольку эти люди считают человечество грешным, испорченным и порочным, им остается сделать всего лишь шаг, чтобы сотворить зло. Ведь какое бы зло они ни сотворят, они все равно смирились с этим. Они думают, что это предопределено, что зло - свойство природы человеческой.
      Крайне неприятно ожидать нападения, когда способна только лежать и ждать, пока тебя убьют. Кэлен отчетливо представила себе, как ухмыляющийся беззубый Томми Ланкастер склоняется над постелью, чтобы перерезать ей глотку, а она лишь беспомощно на него смотрит. В сражениях ей часто бывало страшно, но тогда она хотя бы могла бороться за жизнь, и это помогало совладать со страхом. Совсем другое дело - оказаться беспомощной, не имея возможности сопротивляться. Это страх совсем иного рода.
      Если придется, она, конечно, попробует призвать магию Исповедницы, но в ее нынешнем состоянии это весьма сомнительно. Ей еще никогда не приходилось призывать свою силу, будучи в таком состоянии. Кэлен напомнила себе, что к возвращению этих людей они втроем уже давно будут далеко, к тому же Ричард с Карой никогда их к ней не подпустят.
      У нее есть куда более важные проблемы. Впрочем, это ненадолго. Вскоре она потеряет сознание. Может быть.
      Кэлен постаралась ни о чем не думать и ласково положила руку себе на живот, слушая журчание протекавшего где-то рядом ручья. Звук текущей воды напомнил, насколько ей хочется как следует вымыться. Бинты на ране в боку постоянно мокнут, их нужно часто менять. Простыни влажные от пота. Голова чешется. Солома под простыней жесткая, и от этого ноет спина. Наверное, Ричард на скорую руку соорудил подстилку, чтобы потом привести ее в должный вид.
      Как было бы приятно в такой жаркий день окунуться в прохладную воду! Кэлен жаждала выкупаться, стать чистой, ощутить свежесть. Ей безумно хотелось почувствовать себя лучше, самой себя обслуживать, выздороветь наконец. Оставалось надеяться, что со временем Ричард тоже оправится от своих невидимых, но очень тяжелых ран.
      Вернулась Кара, бормоча, что лошади нынче, больно упрямы. Она оглядела комнату и обнаружила, что, кроме Кэлен, никого нет.
      - Пожалуй, схожу-ка я лучше за ним, посмотрю, не случилось ли чего.
      - С ним все хорошо. Он знает, что делает. Лучше подожди немного, иначе ему придется идти искать тебя.
      Кара нехотя согласилась. Достав прохладную влажную Тряпицу, она принялась протирать Кэлен виски и лоб. Кэлен терпеть не могла жаловаться, когда о ней так старательно заботятся, поэтому не стала говорить, насколько болит шея, когда вот так поворачивают голову. Кара ни за что не стала бы жаловаться из-за таких мелочей. Она жалуется только тогда, когда считает, что ее подопечные подвергают себя лишней опасности - и когда Ричард не позволяет ей уничтожить тех, кого она считает опасным.
      За стенами хижины запела птичка. Приятно слышать звуки леса. Вдалеке сердито верещала белка - возможно, ругалась, что кто-то вторгся на ее территорию. Казалось, она перешит чуть ли не битый час. Неустанно журчал и булькал ручей.
      По мнению Ричарда, все это способствует отдыху и успокаивает.
      - Как я все это ненавижу! - пробормотала Кэлен.
      - Ты должна радоваться: лежишь себе и ничего не делаешь.
      - И готова поспорить, что ты с радостью поменялась бы со мной местами?
      - Я Морд-Сит. А для Морд-Сит нет ничего хуже, чем умереть в собственной постели. - Голубые глаза обратились на Кэлен. - Старой и беззубой, - поспешно добавила Кара. - Я не имею в виду, что ты...
      - Знаю я, что ты имеешь в виду. Кара явно испытала облегчение. - В любом случае ты не можешь умереть... Это было бы слишком легко. А ты сроду ничего в простоте не делаешь.
      - Я вышла замуж за Ричарда.
      - Видишь, о чем я? Кэлен улыбнулась.
      Кара, поднявшись, обмакнула тряпицу в миску и выжала.
      - Все не так уж плохо, верно? Просто лежать тут?
      - А как бы тебе понравилось, если бы тебе кто-то подсовывал под зад горшок всякий раз, как у тебя переполняется мочевой пузырь?
      Кара осторожно провела влажной тряпицей по шее Кэлен.
      - Мне несложно это делать для сестры по эйджилу.
      Эйджил, оружие, с которым никогда не расставалась Морд-Сит, выглядел как самый обыкновенный короткий красный стержень, обтянутый кожей, который свисал на цепочке с правого запястья, чтобы в случае необходимости мгновенно оказаться в руке. Его свойства порождались магией волшебных уз, связывавших Морд-Сит с Магистром Ралом.
      Кэлен как-то довелось испытать на себе воздействие эйджила. В одно мгновение он мог причинить боль не меньшую, чем та, что не так давно испытала Кэлен, когда ее избила целая банда. Одним прикосновением эйджила Морд-Сит подвергала человека жесточайшим мучениям, а при желании могла и убить.
      Ричард отдал Кэлен эйджил Денны - Морд-Сит, которая захватила его по приказу Даркена Рала в плен. Ричард оказался единственным, кто смог понять и прочувствовать ту боль, что эйджил причиняет самой Морд-Сит. Чтобы убежать, он вынужден был убить Денну, но перед этим она подарила ему свой эйджил и попросила помнить ее не как Морд-Сит, а просто как Денну, женщину, которую понял один только Ричард.
      И Кэлен тоже все поняла и приняла эйджил в знак уважения к этим женщинам, чьи жизни были сломаны во имя кошмарного долга, а это было очень важно для всех Морд-Сит. Именно за понимание и сострадание - но без жалости - Кара и называла Кэлен сестрой по эйджилу.
      - К лорду Ралу приезжали гонцы, - сообщила Кара. - Ты спала, и лорд Рал не счел нужным тебя будить, - добавила она в ответ на вопросительный взгляд Кэлен.
      Гонцы были д'харианцами и могли отыскать Ричарда где угодно благодаря связывающим их с Магистром Ралом волшебным узам. Кэлен подобные возможности д'харианцев всегда несколько тревожили.
      - И что они сообщили?
      - Да не больно-то много, - пожала плечами Кара. - Пока что армии Джеганя находятся в Андерите, а войска Райбиха стоят на севере, наготове, если вдруг Орден надумает угрожать остальным Срединным Землям. О том, что происходит в оккупированном Орденом Андерите, известно мало. Наши войска стоят выше по течению рек, так что плыли ли там тела, свидетельствующие о массовой резне, они не знают, но кое-кому из андерцев удалось удрать. Они сообщили, что были отравления водой, но не знают, как далеко распространился яд. Генерал Райбих отправил за сведениями лазутчиков.
      - И какие же приказы отдал Ричард?
      - Никаких.
      - Никаких? Он не отдал никаких приказов? Покачав головой. Кара наклонилась, чтобы снова смочить Тряпицу;
      - Впрочем, генералу он письмо написал. Кара откинула покрывало, сняла бинты с ран и, прежде чем бросить на пол, внимательно рассмотрела кровавые пятна. Затем нежно промокнула рану.
      Когда Кэлен снова оказалась в состоянии вдохнуть, она
      Спросила:
      - Ты видела это письмо?
      - Угу. Там написано примерно то же, что он сказал тебе. Дескать, ему было видение, которое привело его к пониманию. Он объяснил генералу, что не может отдавать приказы, опасаясь, что это положит конец нашим надеждам.
      - Генерал Райбих прислал ответ?
      - Лорду Ралу было видение. Д'харианцы знают, что лорд Рал - могущественный волшебник и имеет дело с магией. Д'харианцы не рассчитывают понять лорда Рала и никогда не станут обсуждать и осуждать его поступки. Так что генерал только отписал, что будет поступать по своему усмотрению.
      Наверное, именно поэтому Ричард и сказал им, что это видение, а не его собственные выводы. Кэлен задумалась, прикидывая варианты.
      - Значит, нам хоть здесь повезло. Генерал Райбих - хороший человек, отличный офицер и знает, что нужно делать. А вскоре и я снова вернусь к делам. Возможно, к тому времени и Ричард придет в себя.
      Кара кинула тряпицу в миску. Раздраженно и озабоченно нахмурившись, она склонилась к Кэлен:
      - Мать-Исповедница, лорд Рал сказал, что не поведет нас за собой, пока мы не докажем ему, что достойны.
      - Я выздоравливаю. И надеюсь помочь ему пережить то, что произошло... Помочь понять, что он должен сражаться.
      - Но здесь замешана магия! - Кара потеребила край голубого покрывала. Лорд Рал сказал, что ему было видение. Если это магия, то он в ней разбирается и должен поступать, как считает нужным.
      - Нам следует проявить понимание к тому, что ему пришлось пережить - те потери, что все мы понесли от Ордена. И не забывай, , что Ричард вырос, не имея ни малейшего представления о магии, не говоря уж о командовании армиями.
      Кара присела на корточки и прополоскала тряпицу. Выжав ее, она снова принялась промывать Кэлен рану в боку.
      - И все же он Магистр Рал. Разве он уже не доказал - и не раз, - что великолепно владеет магией?
      С этим Кэлен спорить не могла, но все же Ричард не слишком опытен, а опыт в магии значит очень много. Кара не просто боится магии, на нее производит сильное впечатление любое маломальское волшебство. Как и большинство людей, она не в состоянии отличить простейшее заклинание от той магии, что способна нарушить саму сущность мироздания. Кэлен уже поняла, что это было вовсе не видение, а вывод, к которому пришел Ричард.
      Многое из сказанного им имело смысл, но Кэлен считала, Что эмоции затмевают его рассудок.
      Кара оторвалась от своего занятия.
      - Мать-Исповедница, а как люди вообще Смогут доказать лорду Ралу, что достойны его? - В ее голосе звучала неуверенность.
      - Понятия не имею.
      Кара положила тряпицу и заглянула Кэлен в глаза. Повисла долгая мучительная пауза. Наконец Кара решилась заговорить.
      - Мать-Исповедница, я думаю, лорд Рал, возможно, сошел с ума.
      Интересно, тут же подумала Кэлен, а не пришел ли генерал Райбих к аналогичному выводу?
      - Мне казалось, Д'харианцы не рассчитывают понять своего лорда Рала и не оспаривают его поступки.
      - А еще лорд Рал говорит, что хочет, чтобы я думала сама. Кэлен накрыла ладонь Кары рукой.
      - Сколько раз мы уже в нем сомневались? Помнишь курицу-что-не-курица? Мы тогда обе решили, что он спятил. А он оказался прав.
      - Ну теперь-то дело не в каком-то гоняющемся за нами чудище. Тут нечто куда более значительное.
      - Кара, ты всегда подчиняешься приказам Ричарда?
      - Конечно, нет! Его необходимо защищать, и я не могу допустить, чтобы его безрассудство помешало мне исполнить долг. Я подчиняюсь его приказам, только если они не ставят его под угрозу, или если он приказывает сделать мне то, что я сделала бы и так, или если неподчинение затрагивает его мужскую гордость.
      А приказам Даркена Рала ты всегда подчинялась?
      Услышав это имя, Кара напряглась, будто стоит только позвать - и Даркен Рал снова явится сюда из мира мертвых.
      - Приказам Даркена Рала подчинялись безусловно, какими бы идиотическими они ни казались, иначе тебя замучили бы до смерти.
      - Которого из Магистров Ралов ты уважаешь?
      - Я отдам жизнь за любого Магистра Рала. - Поколебавшись, Кара кончиком пальцев коснулась груди. - Но я никогда не буду испытывать таких чувств ни к кому другому. Я... люблю лорда Рала. Не так, как его любишь ты, не так, как женщина любит мужчину, но - люблю. Иногда мне снится, как я служу ему и защищаю, а иногда снятся кошмары, что я не оправдаю его доверия. - Кара внезапно нахмурилась. - Ты ведь не расскажешь ему, что я его люблю, а? Он не должен знать.
      - Кара, - улыбнулась Кэлен, - думаю, он и так это знает, потому что испытывает к тебе такие же чувства, но если ты не хочешь, я ему ничего не скажу.
      - Хорошо! - облегченно вздохнула Кара.
      - А почему ты начала испытывать к нему такие чувства?
      - Ну, по многим причинам... Он хочет, чтобы мы думали самостоятельно. Он разрешает нам служить ему добровольно, по нашему выбору. Ни один лорд Рал никогда не допускал ничего подобного. Я знаю: стоит мне сказать, что я хочу уйти, и он отпустит меня. И не прикажет за это замучить до смерти. Он пожелает мне счастливой жизни.
      - Именно это, помимо всего прочего, вы в нем и цените. Он никогда не предъявлял прав на вашу жизнь. Он считает, что таких прав вообще не должно быть ни у кого. Впервые за все то время, с тех пор как тебя поймали и выдрессировали как Морд-Сит, ты ощутила, что такое свобода. И это< то, Кара, чего Ричард хочет для всех.
      Морд-Сит отмахнулась, будто отметая все сказанное.
      - Он был бы дурак, если бы даровал мне свободу, попроси я об этом. Он слишком во мне нуждается.
      - Тебе не потребовалось бы просить его отпустить тебя, Кара, и ты это прекрасно знаешь. Ты уже свободна. Именно ЭТО и делает его тем вождем, следовать за которым ты считаешь честью. Именно поэтому ты испытываешь к нему такие чувства. Он заслужил твою преданность.
      Кара некоторое время переваривала услышанное.
      - И все равно я по-прежнему считаю, что он потерял разум.
      В прошлом Ричард не раз демонстрировал свою веру в то, что дай людям шанс, и они поступят правильно. Так он поступил и с Морд-Сит. И с народом Андерита. А теперь... Кэлен подавила эмоции.
      - Не разум, Кара, а, возможно, сердце. Кара, заметив выражение лица Кэлен, решила перевести все в шутку. Улыбнувшись и дернув плечом, она сказала:
      - Ну, тогда мы попросту вернем его на путь истинный... побьем в него толику здравого смысла. - Она ласково смахнула со щеки Кэлен одинокую слезинку.
      - А пока его нет, как насчет того, чтобы дать мне этот дурацкий деревянный горшок?
      Кара наклонилась за посудиной. Кэлен заранее содрогнулась, зная, как ей сейчас будет больно. И нет никакой возможности этой боли избежать.
      Кара извлекла горшок.
      - До появления этих олухов я собиралась разжечь костер и нагреть воды. Хотела вымыть тебя. Ну, знаешь - с помощью мыльной тряпки и ведра горячей воды. Надеюсь, что смогу проделать это там, куда мы едем.
      Кэлен мечтательно прикрыла глаза и подумала, что хочет помыться даже больше, чем облегчиться.
      - Кара, если ты это сделаешь, то я расцелую тебе ноги, когда выздоровею, и назначу на самый важный пост, какой только смогу придумать,
      - Я Морд-Сит, - смутилась Кара. - Это самый важный пост. Кроме жены лорда Рала. Поскольку жена у него уже есть, а я уже и так Морд-Сит, то я, пожалуй, удовлетворюсь тем, что мне облобызают ноги.
      Кэлен хихикнула, но резкая боль заставила оборвать смех.
      Ричард давно должен был бы вернуться. Кара заставила Кэлен выпить две чашки холодного чая, густо заправленного обезболивающими травами. Вскоре Кэлен предстояло впасть в забытье.
      Кэлен собралась уже было отпустить Кару на поиски и тут услышала, как Ричард окликает их.
      - Видел кого-нибудь из этих типов? - спросила Кара, не успел он войти в хижину.
      Ричард пальцем стер струйку пота со лба. Влажные волосы прилипли к шее.
      - Нет. Они наверняка еще в Хартленде, напиваются и жалуются друг дружке. Когда они сюда вернутся, мы будем уже далеко.
      - И все же я по-прежнему считаю, что нам нужно лечь тут и покончить с угрозой раз и навсегда, - проворчала Кара.
      Ричард пропустил ее слова мимо ушей.
      - Я срубил несколько крепких веток, чтобы сделать носилки. - Он, словно желая приободрить, провел пальцами Кэлен по подбородку. - Отныне ты у нас будешь жить на носилках, и тогда мы сможем класть и доставать тебя из кареты, не... - В его глазах стояло то самое выражение, которое ей больно было видеть. Ричард улыбнулся: - Так нам с Карой будет проще.
      Кэлен постаралась мужественно встретить новость. - Значит, мы готовы двигаться? Он кивнул, опустив глаза.
      - Отлично! - жизнерадостно заявила Кэлен. - Я вполне созрела для хорошенькой скачки. С удовольствием полюбуюсь окрестностями.
      Ричард снова улыбнулся - на сей раз более убедительно.
      - Это удовольствие ты получишь. А в конце пути мы окажемся в дивном месте. Путешествие при той скорости, с Которой мы можем двигаться, займет некоторое время, но оно Того стоит, вот увидишь.
      Кэлен постаралась дышать ровно. Мысленно она твердила его имя, уговаривая себя, что на сей раз его не забудет, что не забудет и свое собственное имя. Она терпеть не могла забывать что бы то ни было. Чувствовала себя полной идиоткой, когда приходилось заново учить то, что она должна помнить, но забыла. На сей раз она будет помнить.
      - Ну, так мне что, встать и идти? Или ты проявишь почтительность и отнесешь меня?
      Ричард поцеловал ее в лоб - туда, где легкое касание губ не причинит ей боли. Оглянувшись на Кару, он кивком велел ей взять Кэлен за ноги.
      - А эти люди будут долго пить? - поинтересовалась Кален.
      - Еще только середина дня. Не волнуйся, когда они вернутся, мы уже будем далеко.
      - Мне очень жаль, Ричард. Я знаю, ты думал, что люди у тебя на родине...
      - Они такие же люди, как везде.
      Кэлен кивнула, ласково погладив его большую ладонь.
      - Кара дала мне твой травяной настой. Я буду спать долго, так что не старайся из-за меня сдерживать лошадей - я все равно ничего не почувствую. Не хочу, чтобы тебе пришлось сражаться.
      - Я и не собираюсь ни с кем сражаться. Просто проедусь по родным лесам.
      - Вот и хорошо. - Она задышала быстрее, и ребра мгновенно заломило. - Я люблю тебя, ты знаешь. На случай, если я забыла это сказать, - я люблю тебя.
      Он улыбнулся - а в глазах по-прежнему стояла боль.
      - Я тоже тебя люблю. Постарайся расслабиться, мы с Карой будем осторожны. Будем действовать не спеша. Торопиться некуда. Просто расслабься. Ты быстро выздоравливаешь, скоро все будет не так болезненно.
      Кэлен и прежде получала ранения и знала, что всегда лучше двигаться самостоятельно, потому что так проще избежать боли. Теперь она поняла: самое поганое - это когда кто-то тебя передвигает.
      Ричард наклонился, и она обвила правой рукой его шею, а он осторожно обнял ее за плечи. Даже - такое осторожное перемещение вызвало чудовищную боль. Кэлен старалась не обращать на нее внимания и расслабиться, вновь и вновь мысленно повторяя его имя.
      Внезапно она вспомнила нечто важное. Сейчас у нее последняя возможность сказать об этом.
      - Ричард, - торопливо зашептала она, пока он не подсунул руку ей под спину. - Пожалуйста... будь осторожен, чтобы не повредить ребенку.
      И изумилась, увидев, как исказилось его лицо. Далеко не сразу он посмотрел на нее. И от того, что она прочла в его взгляде, у нее чуть сердце не остановилось.
      - Кэлен... ты ведь помнишь, правда?
      - Помню?..
      Его глаза увлажнились.
      - Что ты потеряла ребенка. Когда на тебя напали.
      Память вернулась мгновенно. У нее перехватило дыхание.
      - Ой...
      - Ты в порядке?
      - Да. Я на секунду забыла. Просто не подумала. Теперь вспомнила. Да, ты говорил мне об этом.
      И она действительно вспомнила. Их дитя, которое только только начало расти в ней, давно уже погибло. Твари, что Копили на нее, отняли у нее и ребенка.
      Мир сделался бесцветным и мертвым.
      - Мне очень жаль, Кэлен, - прошептал Ричард.
      - Не надо, Ричард. - Она погладила его по волосам. - Мне следовало помнить. Извини, что забыла. Я не хотела...
      Он кивнул.
      Кэлен почувствовала, как слеза, скатившись по щеке, скользнула на шею, к цепочке. Эту цепочку с кулоном в виде маленького темного камешка подарила ей на свадьбу ведьма Шота - и знак перемирия. Шота сказала, что это позволит им с Ричардом любить друг друга, как они всегда хотели, но не даст Кэлен забеременеть. Ричард с Кэлен решили тогда принять подарок Шоты, согласиться на перемирие. У них и так забот было больше чем достаточно. Но на какое-то время, когда шимы вырвались на волю и магия начала исчезать - а Ричард с Кэлен об этом еще не подозревали, - свойства кулона исчезли. И это позволило им зачать дитя.
      Теперь крошечная жизнь угасла.
      - Пожалуйста, Ричард, поспеши. Пора в путь. Он снова кивнул.
      - Добрые духи, - прошептал он так тихо, что Кэлен едва уловила, - простите меня за то, что я сейчас сделаю.
      Она покрепче ухватила его за шею. Теперь Кэлен с нетерпением ждала забытья.
      Ричард очень осторожно поднял ее. Ощущение было такое, будто стадо взбесившихся жеребцов пронеслось галопом по всему телу. Боль пронзила Кэлен острым ножом, ее глаза расширились, дыхание остановилось. А потом она закричала, и черная пустота поглотила ее.
      ГЛАВА 4
      Кэлен проснулась, как от удара. Ее разбудил какой-то звук. Лежа на спине, неподвижно, как мертвая, Кэлен прислушивалась, широко распахнув глаза. Звук не очень громкий, но что-то в нем тревожно знакомое. Что-то опасное.
      Все тело разламывалось от боли, но Кэлен ощущала себя куда более бодро, чем последнее время. Время... Сколько же она провела без сознания? Неделю? Две?.. Она понимала, что не сможет даже приподняться. Единственное, что не болело, - правая рука.
      Гнедой в упряжке, нервно фыркнув, стукнул копытом. Карета качнулась, толчок мгновенно отозвался болью в переломанных ребрах.
      Воздух был влажный: вот-вот польет дождь, но еще чувствуется запах пыли. Над головой шелестела листва, поскрипывали ветви. По небу безмолвно проплывали лиловые облака. Высоко над головой, за деревьями и облаками, сияла одинокая звезда. Кэлен не могла точно определить рассвет сейчас или закат, но скорее все-таки закат.
      Не имея сил убрать с лица слипшиеся пряди, Кэлен усиленно прислушивалась, все еще надеясь, что разбудивший ее звук не означает никакой угрозы. Но звук не повторялся - и это раздражало.
      Она хотела услышать голоса Кары и Ричарда, но тщетно. Впрочем, это ничего не значит. Наверняка они где-то рядом. Они ни за что ее не бросят, пока живы. Нет! Ее передернуло от одной мысли, что они могли погибнуть. Ей очень хотелось окликнуть Ричарда, но интуиция велела молчать. А двигаться она не могла и так.
      Издалека донесся металлический звон, затем - крик. Может, это какое-нибудь животное? Вороны, например, иногда издают ужасающие звуки. Причем настолько удачно имитируют человеческие голоса, что это просто пугает. Но, насколько ей известно, металлических звуков вороны не издают.
      Внезапно карета наклонилась вправо. У Кэлен перехватило дыхание, боль пронзила ребра. Кто-то влез на ступеньку. По небрежности, с которой это было проделано, Кэлен поняла, что это не Ричард и не Кара. Но если не Ричард, то кто? По спине побежали мурашки. И если это не Ричард, то где же он?
      Толстые пальцы отдернули занавеску. Обломанные ногти были черными от грязи. Кэлен затаила дыхание, надеясь, что чужак не заметит ее.
      В окне появилась физиономия. Маленькие поросячьи глазки уставились на нее. В ухмылявшемся рту отсутствовали четыре передних зуба, и клыки походили на звериные.
      - Так-так! Уж не женушка ли это покойного Ричарда Сайфера?
      Кэлен застыла. Все - в точности, как в ее снах. На какое-то мгновение она даже усомнилась, что это явь.
      Рубашка мужчины была такой грязной, будто он отродясь ее не снимал. Редкие волосенки на щеках и подбородке походили на колоски. Физиономия подпорчена оспой. Верхняя губа - влажная от соплей, непрерывно текших из носа.
      Нижние передние зубы отсутствуют. В дырке виднеется кончик языка.
      Мужик повертел перед ней нож. Он вертел его так и эдак, словно показывал какую-то ценность своей девушке. Глазки бегали туда-сюда - то на Кэлен, то на нож. Похоже, свой тесак он точил о кусок гранита, а не оселком, как положено. На паршивой стали виднелись царапины и пятна ржавчины, но зазубренное лезвие выглядело не менее грозно, чем любое другое. Гнусная беззубая ухмылка сделалась еще шире, когда Кэлен невольно начала отслеживать взглядом движения клинка.
      Кэлен заставила себя смотреть прямо в глубоко посаженные поросячьи глазки.
      - Где Ричард? - требовательно спросила она.
      - Танцует с духами в подземном мире. - Мужик склонил голову. - А где белобрысая сучка? Ну та, которую видали мои дружки? У нее длинный язык. Не мешало бы его малость укоротить, перед тем как я вспорю ей брюхо.
      Кэлен в ярости поглядела на него, всем своим видом показывая, что не намерена отвечать. Лезвие ножа приблизилось, до Кэлен донесся исходящий от мужика мерзкий запах.
      - Надо думать, ты Томми Ланкастер. Нож замер.
      - Ты откуда знаешь?
      Внутри нее клокотало бешенство.
      - Ричард рассказывал.
      Поросячьи глазки угрожающе сверкнули, ухмылка стала еще шире.
      - Да ну? И что же он тебе понарассказал?
      - Что ты гнусный беззубый боров, который всякий раз делает в штаны, стоит ему лишь улыбнуться. И судя по вони, он прав.
      Мерзкая ухмылка мгновенно превратилась в не менее мерзкую гримасу. Мужик поднялся повыше и наклонился к Кэлен.
      Именно этого она и добивалась - чтобы он приблизился и она смогла бы до него дотронуться.
      С умением, отточенным годами, она мысленно блокировала гнев и обрела полнейшее спокойствие, без которого невозможно призвать магию Исповедницы. Время потекло по-другому.
      Оставалось только коснуться этого мерзавца.
      Могущество Исповедницы отчасти зависело от ее физических сил. Кэлен не знала, сможет ли она в нынешнем состоянии призвать магию, а если сможет, то не убьет ли это ее, но она понимала: выбора нет. Один из них скоро умрет. А возможно, и оба.
      Просунув руку в окно, мужик потянулся ножом к ее незащищенной шее. Кэлен, вместо того чтобы смотреть на нож, изучала взглядом крошечные шрамы, оплетавшие, как паутина, костяшки его пальцев. Когда рука с ножом приблизилась, она рванулась, чтобы схватить его за запястье.
      И внезапно обнаружила, что спелената по рукам и ногам покрывалом. Она не сообразила, что Ричард положил ее в носилки, и теперь она лежит, завернутая в покрывало, тщательно подсунутое под боковины, чтобы ненадежней зафиксировать тело на время движения. Руки тоже оказались зажаты тем, что вот-вот грозило стать ее саваном.
      Охваченная паникой, она судорожно пыталась выпростать правую руку, отчаянно стараясь опередить приближающийся клинок. Не обращая внимания на боль в ребрах, Кэлен сражалась с покрывалом. Даже на то, чтобы заорать или выругаться, времени не оставалось. Пальцы захватили кусок ткани. Кэлен потянула, стараясь хоть немного выдернуть покрывало из-под носилок и высвободить руку.
      Ей только и нужно было коснуться врага, но она не могла. Остается лишь надеяться, что он коснется ее костяшками пальцев или наклонится еще сильнее, и она сможет прижать подбородок к его руке. Тогда она выплеснет свою магию.
      Если, конечно, будет к этому времени еще жива. Если он не перережет ей глотку мгновенно.
      Казалось, она извивается под одеялом уже целую вечность. Целую вечность ждет хоть малейшей возможности защититься. Целую вечность борется за жизнь. Она отчетливо осознавала, что осталось лишь мгновение до того, как грубое лезвие вспорет ей горло.
      И тут все изменилось.
      Томми Ланкастер с пронзительным воплем отшатнулся. Мир взорвался звуками и движением. Позади Ланкастера Кэлен увидела Кару. Облаченная в красный кожаный наряд, Морд-Сит казалась драгоценным рубином на фоне дерьма.
      К спине Томми Ланкастера был прижат эйджил. Томми извивался в судорогах и истошно вопил.
      Потом он рухнул на колени. Кара провела эйджилом по его ребрам, и каждое ребро, которого касался эйджил, ломалось с громким треском. По пальцам Томми заструилась кровь - алая, как кожаный костюм Кары. Нож со звоном упал на землю. На рубашке проступили кровавые пятна, еще мгновение - и кровь потекла ручьем.
      Кара возвышалась над Томми, как суровый палач. Неудавшийся убийца молил о милосердии, но Кара прижала эйджил к его горлу. Томми рухнул на землю, глаза его вылезли из орбит, он стал задыхаться.
      Началось долгое и мучительное странствие к смерти. Томми Ланкастер бился в судорогах и буквально тонул в собственной крови. Кара могла бы прикончить его быстро и безболезненно, но это явно не входило в ее планы. Этот человек хотел лишить жизни Кэлен, и Кара была намерена заставить его дорого за это заплатить.
      - Кара! - Кэлен сама изумилась, что смогла закричать. Морд-Сит оглянулась. Томми Ланкастер судорожно рвал пальцами горло, ловя воздух ртом. - Кара, прекрати! Где
      Ричард? Возможно, ему нужна твоя помощь!
      Кара прижала к груди Томми Ланкастера эйджил и повернула. Левая нога Томми дернулась, руки безвольно упали, и он замер.
      Не успели Кэлен с Карой перемолвиться словом, как возле кареты появился Ричард. Лицо его превратилось в маску холодной ярости. В руке он держал меч. Клинок был темным и влажным.
      Едва увидев меч, Кэлен поняла, что именно разбудило ее. Звук, каким Меч Истины возвестил о своем появлении. Во сне она узнала ни на что не похожий звон Меча Истины, извлекаемого из ножен, и инстинктивно почувствовала угрозу.
      Даже не глянув на безжизненное тело у ног Кары, Ричард быстро подошел к Кэлен.
      - Ты в порядке? Кэлен кивнула:
      - Вполне.
      Довольно-таки запоздало, но от этого не менее довольная, она высвободила наконец руку из-под покрывала.
      - Еще кто-нибудь на дорогу выбрался? - спросил Ричард, поворачиваясь к Каре.
      - Нет. Только этот. - Она указала эйджилом на валявшийся на земле нож. Он хотел перерезать Матери-Исповеднице горло.
      Не будь Томми Ланкастер уже покойником, взгляд Ричарда наверняка бы его прикончил.
      - Надеюсь, ты обошлась с ним соответственно.
      - Безусловно, лорд Рал. Он крепко пожалел о своем мерзком деянии. Я позаботилась.
      - Стой здесь, - Ричард обвел мечом окрестности, - и держись настороже. Уверен, что мы прикончили всех, но все же пойду удостоверюсь, что никто не спрятался и не попытается напасть с другой стороны.
      - Никто не подойдет к Матери-Исповеднице, лорд Рал. Ричард потрепал коня в упряжке.
      - Я скоро вернусь. Надо убираться отсюда. Лунного света нам вполне хватит. На несколько часов - по крайней мере. Я знаю одно безопасное местечко часах в четырех отсюда. Там мы будем далеко от всего этого безобразия. Оттащи тело вон туда, за кусты, - указал он мечом, - и сбрось в овраг. Желательно, чтобы их не обнаружили, пока мы не уберемся подальше. Скорее всего тут их только звери и обнаружат, но рисковать я не хочу.
      Кара схватила покойника за волосы.
      - С удовольствием.
      Весил Томми немало, но Морд-Сит отволокла его без особого труда.
      Ричард бесшумно растворился во мраке. Кара, швырнув труп в овраг, вернулась к карете.
      - С тобой все в порядке? - Она небрежно стянула перчатки.
      Кэлен моргнула.
      - Кара, он едва не добрался до меня. Отбросив длинную косу за спину, Кара внимательно оглядела окрестности.
      - Ничего подобного. Я все время стояла .у него за спиной. Чуть ли не в затылок ему дышала. И глаз не спускала с его ножа. У него не было ни малейшего шанса до тебя дотронуться. - Она посмотрела Кэлен в глаза. - Да ты наверняка меня все время видела.
      - Нет, не видела.
      - Ой! Я думала, ты меня видишь! - Кара виновато затолкала перчатки за пояс. - Наверное, ты слишком низко лежала, поэтому и не видела. А я все внимание сосредоточила на нем. Я вовсе не хотела, чтобы он тебя напугал.
      - Если ты все время была тут, то почему едва не позволила ему убить меня?
      - Ничего подобного! - Кара мрачно улыбнулась. - Просто я хотела, чтобы он так считал. Если даешь им возможность считать, что они победили, тем сильнее шок и больше ужас. Когда вот так захватываешь мужчину врасплох, он мгновенно ломается.
      У Кэлен в мыслях царил полный хаос, и она решила не продолжать тему.
      - Что произошло? Сколько я спала?
      - Мы ехали два дня. Ты то засыпала, то просыпалась, но пребывала в полубессознательном состоянии, даже когда не спала. Лорд Рал очень беспокоился, чтобы тебе не было больно во время движения, и переживал, что сказал тебе... То, о чем ты забыла.
      Кэлен поняла, что имеет в виду Кара: ее погибшего ребенка.
      - А эти люди?
      - Они преследовали нас. Однако на сей раз лорд Рал не стал вступать с ними в разговоры. - Похоже, этим фактом Морд-Сит была особенно довольна. - Он заранее узнал, что они идут по следу, им не удалось застать нас врасплох. Когда они все налетели - с луками, мечами и топорами, - он крикнул им один раз, давая возможность передумать.
      - Он пытался договориться с ними? Даже тогда?
      - Ну, не совсем... Он предложил им убираться с миром, иначе они все умрут.
      - А потом?
      - Потом они все заржали. Похоже, это их только подстегнуло. Они накинулись на нас, осыпая градом стрел и размахивая мечами и топорами. Тогда лорд Рал побежал в лес.
      - Что-что он сделал?
      - Перед тем как они появились, он сказал мне, что доставит всех погнаться за ним. Когда лорд Рал побежал, тот, что хотел перерезать тебе глотку, заорал другим: "Ловите Ричарда и прикончите его наконец!" Лорд Рал рассчитывал, что они все за ним погонятся, но когда один остался и направился к тебе, лорд Рал поглядел на меня, и я поняла, чего он хочет.
      Заложив руки за спину, Кара внимательно озирала окрестности, на случай, если кто-нибудь вознамерится застать их врасплох. Мысли Кэлен вернулись к Ричарду. Она пыталась представить себе, что он чувствовал, когда вся эта свора гналась за ним.
      - Сколько их было?
      - Не считала, - пожала плечами Кара. - Может, пара десятков.
      - И ты оставила Ричарда одного отбиваться от двадцати вооруженных идиотов, вознамерившихся его убить? Кара изумленно поглядела на Кэлен:
      - Помочь ему - и оставить тебя без защиты? Когда я знала, что эта беззубая скотина хочет до тебя добраться? Да лорд Рал с меня бы заживо содрал шкуру!
      Кэлен невольно улыбнулась и тут же почувствовала боль в едва подживших губах.
      - Мне просто обидно, что я все это время не подозревала о твоем присутствии. А теперь твоими стараниями мне не понадобится горшок.
      Кара не засмеялась.
      - Мать-Исповедница, тебе следовало бы знать: я ни за что не допущу, чтобы с кем-нибудь из вас что-то случилось.
      Ричард возник из темноты так же внезапно, как исчез. Он снова успокаивающе погладил лошадей и быстро проверил упряжь.
      - Что-нибудь случилось? - спросил он Кару.
      - Нет, лорд Рал. Все тихо и спокойно. Прислонившись к карете, он улыбнулся:
      - Что ж, раз уж ты не спишь, как насчет романтической поездки под луной?
      Кэлен положила ладонь ему на руку.
      - Ты в порядке?
      - В полном. Ни царапинки.
      - Я о другом.
      Улыбка мгновенно исчезла.
      - Они пытались убить нас. Вестландия только что понесла первые потери из-за Имперского Ордена. - Но ты ведь их знал.
      - Это не дает им право отдавать свою верность тем, кому не следует. Сколько тысяч убитых я уже видел с тех пор, как покинул эти места? Я не смог донести истину даже до людей, с которыми вырос. Не смог их заставить выслушать меня без предубеждения. И все эти смерти и страдания, безусловно, произошли по вине таких вот людей - людей, не желающих видеть истину. Их добровольное невежество и слепота не дают им права на мою кровь и жизнь. Они сами выбрали свою судьбу и расплатились сполна.
      Он говорил совсем не как человек, закончивший бой. Ричард по-прежнему сжимал рукоять, и в нем еще бушевала ярость меча. Кэлен погладила его по руке, показывая, что все понимает. Ей было совершенно ясно: он искренне сожалеет о том, что пришлось сделать. А эти люди, сумей они убить Ричарда, ни о чем бы не сожалели и ни в чем не раскаивались. Они праздновали бы его смерть как великую победу.
      - И все же опасно было заставлять их всех гнаться за тобой.
      - Вовсе нет. Они удалились с открытой местности в чащу, и там им пришлось спешиться. Почва здесь каменистая, идти Трудно, обрушиться на меня всем скопом они никак не могли. К тому же темнело. Они-то считали, что в этом их преимущество, - и ошиблись. Среди деревьев было еще темней, а я одет в черное. Сейчас тепло, золотой плащ я оставил в карете. А та позолота, что есть на одежде, лишь скрадывает фигуру в полутьме. Вот поэтому им весьма непросто было меня обнаружить. Как только я убил Альберта, они потеряли рассудок и впали в бешенство. А потом увидели кровь и смерть. Эти люди привыкли к дракам, а не к битвам. Они надеялись быстро нас прикончить и не были готовы сразиться за собственную жизнь. Едва поняв, что происходит на самом деле, они побежали. Те, кто уцелел. Но это мой лес. В панике они растерялись и плутали. Я попросту перебил их и все.
      - Всех? - поинтересовалась Кара, беспокоясь, не удрал ли кто и не приведет ли подмогу.
      - Да. Большинство из них я знал, к тому же помни сколько их всего было, и вел счет. Но на всякий случай потом пересчитал тела.
      - И сколько же их было? - уточнила Кара. Ричард повернулся, чтобы взять поводья.
      - Явно недостаточно.
      Щелкнув языком, он дернул поводьями лошади тронулись с места.
      ГЛАВА 5
      Ричард поднялся и извлек меч. На сей раз, когда ясный звук разнесся в ночи, Кэлен бодрствовала. Первым ее желанием было сесть, но Ричард тут же склонился к ней и ласково удержал. Она лишь чуть приподняла голову и увидела Кару, которая вывела к костру какого-то человека. Разглядев, кого привела Кара, Ричард убрал меч. Прибыл капитан Мейфферт, д'харианский офицер, сражавшийся с ними в Эйдиндриле.
      Офицер опустился на колени и склонился до земли, коснувшись лбом усыпанной хвоей почвы.
      - Магистр Рал ведет нас. Магистр Рал наставляет нас. - В голосе капитана Мейфферта звучало искреннее уважение. - Магистр Рал защищает нас. В сиянии славы твоей наша сила. В милосердии твоем наше спасение. В мудрости твоей наше смирение. Вся наша жизнь - служение тебе. Вся наша жизнь принадлежит тебе.
      Когда он опустился на колени, чтобы произнести "посвящение" (так называлась эта литания). Кара рефлекторно преклонила колени вслед за ним, настолько захватывающим был ритуал, который исполняли каждый день все д'харианцы. В полевых условиях они обычно произносили слова посвящения один раз, а иногда, в особых случаях, трижды. В Народном Дворце Д'Хары было принято исполнять ритуал дважды в день.
      Будучи пленником Даркена Рала, Ричард, измученный Морд-Сит, сам вынужден был часами простаивать на коленях, вновь и вновь повторяя слова посвящения. А теперь Морд-Сит, как и прочие д'харианцы, свидетельствовали так свое почтение Ричарду. Если Морд-Сит и считали в глубине души такой поворот событий невозможным или даже ироничным, то никак этого не показывали. А что они действительно считали совершенно невероятным, так это то, что Ричард, сделавшись Магистром Ралом, не приказал их всех казнить.
      Однако именно Ричард обнаружил, что посвящение Магистру Ралу - не что иное, как сохранившийся на протяжении тысячелетий отголосок волшебных уз, древней магии, сотворенной одним из его предков, чтобы защитить народ Д'Хары от сноходцев.
      Долгое время считалось, что сноходцы, созданные волшебниками как оружие во время великой, а ныне почти забытой войны, исчезли с лица земли. Каким-то образом искорка этих злых чар три тысячи лет передавалась из поколения в поколение и в конце концов разгорелась ярким пламенем в императоре Джегане.
      Кален кое-что знала о целенаправленных волшебных трансформациях. Исповедницы, как и сноходцы, были порождением именно такой магии. В Джегане Кэлен видела сотворенное чарами чудовище. И знала, что многие точно так же воспринимают ее. Подобно тому, как некоторые рождаются светловолосыми или кареглазыми, Кэлен родилась, чтобы вырасти высокой, стройной женщиной, с мягкими каштановыми волосами и зелеными глазами. И с даром Исповедницы. Она любила и смеялась и жаждала жить как те, кто родился кареглазым блондином без какого-либо магического дара.
      Кэлен использовала свое могущество во имя добра. Джегань, вне всякого сомнения, думал о себе точно так же, а даже если и нет, то большинство его сторонников - наверняка.
      И Ричард тоже родился с даром. Древняя магия защитных уз передавалась из поколения в поколение каждому из рода Ралов, кто был рожден с даром. Без защиты волшебных уз с Ричардом - Магистром Ралом - люди были беспомощны перед сноходцем.
      Магия Исповедниц сохранялась несколько тысячелетий, пока всех, кроме Кэлен, не уничтожили по приказу Даркена Рала. Но теперь на свете не осталось великих волшебников, и никто не сможет вновь сотворить Исповедницу. Магия Исповедниц не умрет, только если у Кэлен будут дети.
      У Исповедниц, как правило, рождались девочки - но не всегда. Магия Исповедниц изначально задумывалась как чисто женская магия. И здесь, как и во всех прочих волшебных мутациях, последствия оказались непредвиденными: мальчики тоже наследовали эту специфическую магию. С тех пор кик выяснилось, насколько коварной может оказаться эта магия у мужчин, всех мальчиков, рожденных Исповедницами, непременно убивали.
      Ведьма Шота опасалась, что у Кэлен родится мальчик, Шота прекрасно знала, что Ричард никогда не позволит убить их сына за какие-то древние грехи Исповедников. Да и Кэлен никогда не позволила бы убить сына Ричарда. Одной из причин, по которым Исповедницы никогда не выходили замуж по любви, было то, что так легче вынести детоубийство. Ричард, обнаружив способ, позволявший им с Кэлен быть вместе, поломал заодно и эту традицию.
      Но Шота боялась не только того, что Кэлен родит Исповедника. Она боялась, что Исповедник будет наделен волшебным даром Ричарда. Ведьма предсказала, что Ричард с Кален зачнут сына - злобное чудовище, на редкость опасное, и поклялась убить их дитя. Чтобы избежать этого, она подарила Кэлен кулон, предохраняющий от беременности. Кэлен с Ричардом нехотя приняли дар, но иначе им пришлось бы вступить в битву с ведьмой. Вот почему Ричард так люто ненавидел пророчества.
      Кэлен слушала, как капитан Мейфферт и Кара в третий раз повторяют посвящение. Тихая литания навевала сон.
      Для Кэлен было роскошью находиться вместе с Ричардом и Карой возле костра, а не лежать в карете, особенно в такую сырую и прохладную ночь. Теперь, когда появились носилки, передвигать Кэлен стало гораздо проще, да и ей так было почти не больно. Ричард соорудил бы носилки раньше, но он не предполагал, что им придется опять трогаться в путь.
      Они были далеко от узкой извилистой дороги, на крошечной полянке, приютившейся у скалы и закрытой со всей сторон елями и соснами. Небольшой лужок поблизости служил пастбищем для лошадей. Ричард с Карой убрали карету с дороги и замаскировали еловыми и сосновыми лапами. Никто, кроме связанных с магистром Ралом д'харианцев, не смог бы отыскать их в этом лесу.
      На полянке обнаружилась обложенная камнями ямка под костер - Ричард соорудил ее почти год назад, когда был тут в последний раз. С тех пор тут никто больше костра не разжигал. Благодаря скальному выступу можно было не опасаться, что кто-то заметит отблеск огня. К тому же восьмифутовый выступ отлично укрывал от начавшегося дождя. Кэлен еще никогда не видела более безопасного и защищенного бивака. Ричард тогда сказал истинную правду.
      Они добрались сюда часов за шесть. Ричард, оберегая Кэлен, двигался очень медленно. Было уже поздно, все устали после долгого пути. Ричард сказал, что, судя по всему, дождь будет моросить день или два и они отдохнут тут, пока не наладится погода. Им торопиться некуда.
      Закончив третье посвящение, капитан Мейфферт легко вскочил на ноги и прижал кулак к сердцу, салютуя. Ричард улыбнулся, они обменялись рукопожатием.
      - Как поживаете, капитан? - Ричард взял офицера под локоть. - Что стряслось? Вы упали с лошади или что? Капитан покосился на стоявшую рядом Кару.
      - Э-э... Ну... Я в порядке, Магистр Рал. Правда.
      - По-моему, вам больно.
      - Просто ваша Морд-Сит мне... пощекотала ребра, вот се.
      - Подумаешь! Даже не переломала! - фыркнула Кара.
      - Мне действительно очень жаль, капитан. Просто у нас сегодня уже были некоторые сложности. Кара наверняка заботилась о нашей безопасности. - Взгляд Ричарда обратился на Кару. - Но все же ей следовало быть поаккуратней. Уверен, что Кара сожалеет и хочет принести извинения.
      Кара состроила кислую мину.
      - Было темно. И я не намерена рисковать жизнью нашего Магистра Рала ради...
      - Надеюсь, что нет, - произнес капитан Мейфферт, прежде чем Ричард успел устроить ей выволочку. Он улыбнулся Каре: - Меня как-то раз лягнула лошадь. Вы сбили меня с ног куда лучше, госпожа Кара. Я счастлив обнаружить, что жизнь Магистра Рала в надежных руках. И если платой за это будут ноющие ребра, я охотно заплачу такую цену.
      Дипломатичное поведение капитана сгладило неловкость.
      - Что ж, если ребра будут беспокоить, дайте знать, - сухо произнесла Кара. - Я поцелую, и все пройдет. - В повисшем молчании под сердитым взглядом Ричарда она почесала ухо и наконец все же добавила: - Ладно, извините. Но я не хотела рисковать.
      - Я уже сказал, что охотно заплачу такую цену. Благодарю за бдительность.
      - Что вы здесь делаете, капитан? - поинтересовался Ричард. - Генерал Райбих послал вас выяснить, не спятил ли Магистр Рал?
      Хотя в тусклом свете костра все казалось неверным, Кэлен все же заметила, что капитан покраснел.
      - Нет, конечно же, нет, Магистр! Просто генерал пожелал дать вам полный отчет.
      - Понято. - Ричард поглядел на котелок с ужином. - Когда вы в последний раз ели, капитан? Помимо того, что у вас ноют ребра, вы кажетесь несколько иссохшим.
      - Ну, э-э, я скакал быстро, Магистр Рал. По-моему, вчера я что-то, кажется, ел. Однако я в полном порядке. Я могу съесть что-нибудь после...
      - Тогда садитесь, - велел Ричард. - Позвольте предложить вам горячее. Вам это пойдет на пользу.
      Пока офицер нехотя усаживался на мшистую землю рядом с Кэлен и Карой, Ричард положил в миску рис с бобами и отрезал большой кусок овсяной лепешки. Капитан Мейфферт не смел ему воспрепятствовать и в ужасе смотрел, как его обслуживает сам Магистр Рал.
      Ричарду пришлось дважды протягивать миску, прежде чем офицер осмелился ее взять.
      - Это всего лишь рис с бобами, капитан. Я же не руку Кары вам предлагаю.
      - Морд-Сит замуж не выходят! - хихикнула Кара. - Они просто берут мужчину в сожители - если хотят. А его мнения никто не спрашивает.
      Ричард посмотрел на нее - и не засмеялся: он слишком хорошо знал, что Морд-Сит говорит правду. То, что происходило у Морд-Сит с мужчинами, не имело ничего общего с любовью. Скорее - наоборот. Повисло неловкое молчание. До Кары дошло, что она брякнула лишнее, и она отправилась наломать веток для костра.
      Кэлен знала, что Денна - та самая Морд-Сит, что нахватала Ричарда - взяла его в сожители. И Кара тоже это знала. Когда Ричард иногда резко просыпался и цеплялся за нее, Кэлен всякий раз задумывалась, были ли его кошмары плодом воображения или воспоминаниями о том, что происходило в действительности. Когда она ласково целовала его в потный лоб и спрашивала, что ему приснилось, он ничего не мог вспомнить. И Кэлен была благодарна хотя бы за это.
      Ричард взял длинную ветку, положенную поперек костра, сиял с нее несколько кусочков бекона, положил капитану в миску и накрыл куском лепешки. У них было с собой много припасов, которые Ричард добыл во время долгого путешествия на север. Еды им должно хватить надолго.
      - Благодарю! - рявкнул капитан Мейфферт и пригладил копну светлых волос. Выглядит очень аппетитно.
      - Так и есть, - кивнул Ричард. - Вам повезло. Сегодня готовил ужин я, а не Кара.
      Кара, гордившаяся тем, что повар из нее отвратительный, улыбнулась, будто ее одарили комплиментом.
      Кэлен была уверена, что эту историю станут теперь пересказывать и слушать с вытаращенными глазами и изумленным недоверием: сам Магистр Рал подает еду одному из своих подданных. По тому, как капитан ел, можно было догадаться, что с последней трапезы прошло куда больше суток. Такому крупному мужчине требуется много еды.
      Он проглотил кусок и поднял глаза.
      - Мой конь. - Капитан начал подниматься. - Когда госпожа Кара... Я забыл о коне. Мне нужно...
      - Ешьте. - Ричард встал и хлопнул капитана Мейфферта по плечу, вынуждая оставаться на месте. - Я в любом случае собирался пойти посмотреть, как там наши лошади. Заодно погляжу и вашу. Думаю, она тоже не откажется от воды и овса.
      - Но, Магистр Рал, я не могу допустить, чтобы вы...
      - Ешьте. Это сэкономит время. Когда я вернусь, вы уже покончите с ужином и отрапортуете мне, как положено. - Ричард растворился во тьме, и оттуда донесся его голос: - Но боюсь, у меня по-прежнему не будет никаких распоряжений генералу Райбиху.
      Теперь тишину нарушал лишь стрекот сверчков. Вдалеке закричала ночная птица. За ближайшими деревьями заржали кони - наверное, обрадовались появлению Ричарда. Под скалистый навес изредка заползал клочок тумана, обдавая щеки Кэлен влагой. Ей очень хотелось повернуться набок и закрыть глаза. Ричард дал ей немного травяного настоя, и лекарство уже начинало оказывать свое убаюкивающее действие. По крайней мере боль оно тоже несколько успокаивало.
      - Как вы себя чувствуете, Мать-Исповедница? - спросил капитан Мейфферт. Все за вас очень беспокоятся.
      Исповеднице редко приходилось встречаться с такой теплой и искренней заботой. У Кэлен едва слезы на глаза не навернулись.
      - Постепенно выздоравливаю, капитан. Сообщите всем, что я уже скоро окончательно приду в себя. Мы едем в одно тихое местечко, где я смогу наслаждаться свежим воздухом и немного отдохнуть. Уверена, что окончательно поправлюсь еще до осени. И надеюсь, что к тому времени Ричард будет... меньше беспокоиться за меня и сможет обратить свои мысли к насущным военным делам.
      Капитан улыбнулся:
      - Все будут счастливы узнать, что вы выздоравливаете. Даже сосчитать не могу, сколько людей говорили мне перед отъездом, что хотят узнать о вашем самочувствии.
      - Передайте им, что со мной все будет в порядке, и я прошу их не волноваться за меня, а побольше заботиться о себе.
      Капитан зачерпнул еще ложку. По его глазам Кэлен видела, что воина тревожит еще что-то. Но высказал он свою тревогу не сразу, а через некоторое время.
      - Нас также беспокоит, что вы с Магистром Ралом нуждаетесь в защите.
      Кара, и без того сидевшая прямо, умудрилась выпрямиться еще больше, придав своей позе несколько угрожающий характер.
      - Магистр Рал и Мать-Исповедница не остались без защиты, капитан. У них есть я. Когда есть Морд-Сит, нет нужды в красивых бронзовых пуговицах.
      На сей раз офицер не отступил. В его голосе явственно зазвучали властные нотки.
      - Речь не идет о проявлении неуважения или недооценке, госпожа Кара. Как и вы, я поклялся охранять их, это моя обязанность. Эти бронзовые пуговицы и прежде встречались с врагом, защищая Магистра Рала, и мне не верится, что Морд-Сит захочет отстранить меня из одной лишь гордыни.
      - Мы едем в дальнее уединенное место, - поспешно вмешалась Кэлен. - Мне кажется, что уединенность и присутствие Кары будут достаточной защитой. Если Ричард думает иначе, он это скажет сам.
      Капитан нехотя кивнул.
      Отправившись вместе с Кэлен на север, Ричард не стал брать с собой охрану. Кэлен знала, что он сделал это вполне сознательно. Вообще-то Ричард ничего не имел против вооруженной охраны и раньше не возражал, когда их сопровождал вооруженный отряд. Кара тоже настаивала на войсковом сопровождении, однако вряд ли она призналась бы в этом капитану Мейфферту.
      Они довольно долго пробыли в Андерите с капитаном и ЕГО элитной гвардией. Кэлен знала, что он превосходный командир. На вид ему было лет двадцать пять. Наверное, он служил уже лет десять и был ветераном многих кампаний. В
      резких чертах его лица еще только начала проступать зрелость взрослого мужчины.
      На протяжении столетий благодаря войнам, миграции и оккупации другие культуры смешивались с д'харианской, разбавляя кровь и выводя новые типажи. Высокий широкоплечий капитан Мейфферт был чистокровным д'харианцем, синеглазым и светловолосым. Как и Кара. Волшебные узы были сильнее всего у чистокровных д'харианцев.
      Прикончив примерно половину риса, капитан оглянулся и посмотрел во тьму, где исчез Ричард. А потом взгляд его ясных голубых глаз устремился на Кэлен и Кару.
      - Не хочу никого обидеть или оскорбить и надеюсь, что мои слова не прозвучат неуместно, но могу ли я задать вам обеим... щепетильный вопрос?
      - Можете, капитан, - Лазала Кэлен. - Только не обещаю, что мы ответим.
      Капитан задумался, но все же продолжил:
      - Генерал Райбих и некоторые офицеры... Ну, были кое-какие разговоры насчет Магистра Рала. Конечно, мы ему всецело доверяем, - поспешно добавил капитан. - Правда, доверяем. Просто дело в том...
      - Так что же вас тогда беспокоит, капитан? - нахмурилась Кара. - Если вы так ему доверяете. Мейфферт повозил ложкой по миске.
      - Я был в Андерите и видел все, что там произошло. Я знаю, как много он сделал... И вы тоже, Мать-Исповедница. Ни один Магистр Рал до него не интересовался мнением народа. Раньше единственное, что имело значение, - это желание Магистра Рала. А потом, после всех трудов, народ отверг его предложение. Отверг его самого. Он отослал нас к основным силам и попросту бросил, чтобы отправиться сюда, в неведомую глушь. В изгнание или куда там еще. - Он помолчал, подыскивая слова. - Мы не очень... все это понимаем. Капитан снова замолчал, глядя на огонь. Потом поднял глаза и продолжил: - Мы опасаемся, что Магистр Рал потерял волю к борьбе. Что ему все стало безразлично. Или, может быть... он боится сражаться?
      Кэлен поняла, что офицер опасается, что его покарают за эти слова, но он должен услышать ответ и готов идти на риск. Наверное, именно поэтому он сам приехал с докладом, вместо того чтобы отправить гонца.
      - Часов за шесть до того, как приготовить вот этот славный горшочек риса с бобами, - светски сообщила Кара, - Магистр Рал убил двадцать человек. Сам. В одиночку. Порубил ив куски. Такая жестокость поразила даже меня. Мне он оставил только одного. Нечестно с его стороны, на мой взгляд.
      Капитан Мейфферт облегченно вздохнул, отвел взгляд от лица Кары и снова уставился в миску, помешивая варево.
      - Эту новость воспримут с большим энтузиазмом. Спасибо, что рассказали, госпожа Кара.
      - Он не может отдавать приказы, - произнесла Кэлен, - он уверен в том, что если сейчас он бросит войска против Имперского Ордена, то обречет нас на поражение. Если он ввяжется в войну слишком рано, у нас вообще не будет никаких шансов на победу, - так он говорит. Он считает, что должен дождаться подходящего момента, вот и все. Ничего больше.
      Кэлен чувствовала себя несколько неуютно, оправдывая действия Ричарда, ведь сама она вовсе не была с ним согласна. Она знала, что сейчас в первую очередь необходимо выяснить, насколько далеко продвинулся Орден, и остановить грабежи и убийства.
      Капитан некоторое время обдумывал услышанное, медленно пережевывая лепешку. Нахмурившись, он взмахнул рукой.
      - В военной теории есть точное определение такой стратегии. Если есть выбор, атаковать надо только тогда, когда это выгодно тебе, а не противнику. Поразмыслив еще немного, он с воодушевлением продолжил: - Куда лучше наступать в подходящий момент, чем ввязываться в битву раньше времени. Так поступают только плохие командиры.
      - Совершенно верно. - Кэлен положила правую руку на лоб. - Может быть, вы объясните вашим офицерам именно так: еще не время отдавать приказы, лорд Рал ждет подходящего момента. Возможно, такая формулировка будет более понятна вам и вашим братьям по оружию.
      Капитан доел лепешку, продолжая сосредоточенно размышлять.
      - Я, безусловно, доверяю Магистру Ралу. И другие тоже, я знаю. Но сдается мне, такое объяснение им придаст еще больше уверенности. Теперь я понимаю, почему он решил покинуть нас: чтобы избежать искушения и не ввязаться в битву до срока.
      Кэлен очень хотелось бы быть столь же уверенной. Она вспомнила, как Кара спросила, каким образом люди смогут доказать Ричарду, что достойны его. Она знала, что Ричард вряд ли снова согласится на голосование, но решительно не понимала, каким еще образом люди смогут себя проявить.
      - Я не стала бы говорить об этом Ричарду, - заметила Кэлен. - Для него все совсем не просто. Он пытается делать то, что считает правильным, но он избрал трудный путь.
      - Я понимаю, Мать-Исповедница. "В мудрости его наше смирение. Вся наша жизнь - служение ему. Вся наша жизнь принадлежит ему".
      Кэлен пристально изучала свежее гладкое лицо капитана, освещенное отблесками костра. И в этом лице она прочла то, что пытался объяснить ей Ричард.
      - Ричард не считает, что ваша жизнь принадлежит ему, капитан. Он считает, что ваша жизнь принадлежит вам, и она бесценна. Вот за это он и сражается.
      - Многие из нас видят, насколько он отличается от предыдущего Магистра Рала. - Капитан тщательно подбирал слова. Он не боялся Матери-Исповедницы, поскольку вырос и другой стране, не знавшей могущества и власти Исповедниц, но все же Кэлен была женой Магистра Рала. - Не стану утверждать, что мы хорошо его понимаем, но мы знаем: он сражается, чтобы защитить, а не завоевать. Как солдат я Прекрасно вижу разницу, потому что... - Мейфферт отвел глаза, взял веточку и принялся постукивать ею по земле. В его голосе вдруг прозвучала боль. - Потому что, когда убиваешь тех, кто не сделал ничего дурного, что-то очень важное умирает в твоей душе.
      Он медленно перемешал головешки. В небо взлетел сноп искр.
      Кара не отрывала глаз от эйджила, который перекатывала в руке.
      - Вы... у вас тоже было это ощущение? Капитан Мейфферт встретился с ней взглядом.
      - Раньше я в этом себе не сознавался. Просто не знал. Теперь благодаря Магистру Ралу я горжусь тем, что я д'харианец. Он дал нам возможность стоять за правое дело... Такого еще не было. Я воспринимал все как само собой разумеющееся, потому что так было всегда, и ничего не менялось.
      Глядя в пространство. Кара согласно кивнула. Кэлен попробовала себе представить, что за жизнь может быть при таком правлении и что это правление делает с людьми.
      - Я рада, что вы понимаете, капитан, - прошептала Кэлен. - Это одна из причин, почему он так беспокоится за всех вас. Он хочет, чтобы вы прожили жизнь, которой могли бы гордиться. Свою собственную жизнь.
      Капитан бросил ветку в огонь.
      - И он хотел, чтобы жители Андерита сами позаботились о своем будущем. И то голосование на самом деле было не за него, а за них самих. Наверное, поэтому голосование так много для него значило?
      - Да, - коротко ответила Кэлен, боясь, что голос ей изменит, если она произнесет еще что-нибудь.
      Капитан снова принялся помешивать ложкой ужин. Еда уже давным-давно остыла, но д'харианец был слишком занят своими мыслями.
      - Знаете, - произнес он наконец, - там, в Андерите, мне доводилось слышать, как жители говорили, что раз Даркен Рал его отец, то и Ричард Рал тоже злодей. Они говорили, ежели его отец творил зло, то Ричард Рал может иногда поступать хорошо, но никогда не сможет стать хорошим человеком.
      - Я тоже это слышала, - подтвердила Кара. - И не только в Андерите.
      - Это не так, - тихо сказал капитан. - Почему люди думают, что если его отец был жестоким, то за преступления отвечает сын? Он что, должен всю жизнь посвятить покаянию? Меня пугает мысль О том, что если мне посчастливится иметь детей, то они, и их дети, и дети их детей будут вечно страдать за то, что я творил, служа Даркену Ралу. - Капитан поглядел на Кэлен с Карой. - Такого рода предрассудки - глупость.
      Кара молча смотрела в огонь.
      - Я служил Даркену Ралу, - сказал капитан. - И я знаю разницу между этими двумя людьми. - В его голосе звенела приглушенная ярость. - Люди не правы, возлагая вину за преступления Даркена Рала на его сына.
      - Именно, - кивнула Кара. - Эти двое, может, в чем-то и похожи, но каждый, кто хотя бы раз заглянул в глаза и тому, и другому, никогда бы не посчитал, что сын такой же, как отец.
      ГЛАВА 6
      Остатки риса с бобами капитан Мейфферт доел в молчании. Кара предложила ему свой бурдюк. Капитан улыбнулся и благодарно кивнул. Тогда Кара положила капитану Мейфферту вторую порцию и отрезала еще кусок лепешки. Д'харианец был ошеломлен не меньше, чем когда его обслужил Магистр Рал. Кара сочла эту реакцию забавной. Обозвав его "бронзовыми пуговицами", она велела съесть все до крошки. И капитан послушно принялся за еду под звуки потрескивающего огня и падающих с еловых веток капель.
      Ричард вернулся, притащив седельные сумки и спальный мешок капитана. Бросив их подле Мейфферта, он стряхнул с себя воду, сел рядом с Кэлен и протянул ей полный бурдюк годы. Кэлен сделала малюсенький глоток.
      Ричард зевнул.
      - Ну, капитан Мейфферт, вы говорили, генерал желает, чтобы вы сделали мне полный доклад? - Так точно.
      И капитан приступил к длинному и подробному изложению о том, где стоят войска на юге, о дислокации на равнинах, какие перевалы они охраняют в горах, как планируют воспользоваться преимуществами местности на случаи, если Имперский Орден внезапно покинет Андерит и двинется на север, в Срединные Земли. Он доложил о состоянии здоровья солдат и офицеров, о снабжении и обеспечении. Все отлично. Вторая половина д'харианских войск генерала Райбиха оставалась в Эйдиндриле, охраняя город, и Кэлен обрадовалась, узнав, что там все хорошо.
      Капитан Мейфферт передал все сообщения, полученные из Срединных Земель, включая Кельтон и Галею, два крупнейших государства, входящих отныне в состав Д'Харианской империи. Союзные страны обеспечивали снабжение войск и отправляли своих людей вести разведку на территориях, которые они знали лучше, чем д'харианцы.
      Сводный брат Кэлен, Гарольд, привез сообщение, что состояние Кайриллы, ее сводной сестры, потихоньку улучшается. После того, что довелось пережить Кайрилле в плену, она несколько повредилась умом и не могла больше быть королевой. В редкую минуту просветления, тревожась за свой народ, она умолила Кэлен стать королевой вместо нее. Кэлен нехотя согласилась, сказав, что берет на себя эту обязанность только, пока Кайрилла не поправится. Мало кто полагал, что когда-нибудь к Кайрилле вернется разум, но, судя по всему, она все-таки еще может выздороветь.
      Чтобы успокоить соседнее с Галеей государство, Кельтон, Ричард провозгласил Кэлен королевой Кельтона. Когда Кэлен впервые узнала о том, что сотворил Ричард, она сочла это полным безумием, однако его решение устроило и Кельтон, и Галею, и не только принесло мир, но и сделало обе страны союзниками в борьбе против Имперского Ордена.
      Кара была приятно удивлена, узнав, что во Дворец Исповедниц Эйдиндрила прибыли Морд-Сит, на случай, если они вдруг понадобятся Магистру Ралу. Берлина наверняка довольна, что в Эйдиндриле есть теперь ее подруги.
      Кэлен тосковала по Эйдиндрилу. Наверное, место, где ты вырос, навсегда остается в твоем сердце. Подумав об этом, она снова опечалилась за Ричарда.
      - Должно быть, это Рикка, - улыбнулась Кара, услышав про Морд-Сит. Погодите, когда она встретится с новым Магистром Ралом!
      Мысли Кэлен обратились к людям, которых они оставили Имперскому Ордену. Точнее - людям, которые предпочли Имперский Орден.
      - Получали ли вы какие-нибудь сообщения из Андерита?
      - Да, от многих разведчиков, что мы туда засылали. Боюсь, несколько людей мы там все же потеряли. А те, кто вернулся, сообщили, что от отравления водой погибло меньше, врагов, чем мы рассчитывали. Как только Имперский Орден обнаружил, что солдаты умирают или заболевают, власти начали пробовать все на местных жителях. Многие андерцы умерли или заболели, но широкого распространения это не получило. Используя людей как подопытных кроликов. Орден сумел определить отравленную пищу и уничтожить ее. Армия наложила лапу на все запасы. Им требуется много еды. Говорят, что армия Имперского Ордена намного больше, чем можно предположить.
      Кэлен знала об этом из многочисленных докладов. Орден превосходил противостоящие ему д'харианские и срединноземные войска в десять, а то и в двадцать раз. В некоторых докладах назывались еще большие цифры. В отдельных сообщениях приводилось отношение сто к одному, но Кэлен сочла это паническими слухами. Она не знала, как долго Имперский Орден будет доить Андерит, прежде чем двинется дальше. Не знала, поступают ли ему припасы из Древнего мира. Наверняка поступают.
      - Сколько разведчиков мы потеряли? - спросил Ричард. Капитан Мейфферт посмотрел на него. Это был первый вопрос, который задал Ричард за все время.
      - Некоторые могут еще вернуться, но, похоже, мы потеряли человек пятьдесят - шестьдесят. Ричард вздохнул:
      - И генерал Райбих считает, что полученные сведения того стоили?
      Капитан Мейфферт растерялся.
      - Мы не знали, что обнаружим, лорд Рал. Именно поэтому мы их и послали. Хотите, чтобы я передал генералу ваше пожелание не отправлять туда больше людей?
      Ричард вырезал из деревяшки лицо, время от времени стряхивая стружку в огонь. Он снова вздохнул.
      - Нет. Генерал должен действовать так, как сам сочтет нужным. Я же объяснил ему, что не могу отдавать приказы.
      Капитан молча швырнул в костер горсть хвои, вспыхнувшей ярким пламенем. Ричард тем временем продолжал вырезать лицо, весьма напоминавшее лицо капитана.
      Кэлен уже не раз видела, как Ричард вырезает из дерева фигурки животных или людей. Как-то раз она сказала, что этот талант напрямую связан с волшебным даром. Ричард лишь рассмеялся, а потом объяснил, что увлекается резьбой по дереву с детства. Кэлен же напомнила, что это искусство часто используется для заклинаний и что самого Ричарда как-то захватили в плен именно при помощи нарисованного заклинания.
      Но Ричард упорно не хотел с ней соглашаться. В бытность свою лесным проводником он частенько коротал время, сидя у костра и вырезая фигурки. Не желая таскать лишний груз, он обычно швырял готовые вещицы в огонь. Он говорил, что ему нравится сам процесс, а фигурку всегда можно вырезать новую. Кэлен очень нравились его фигурки, и она огорчалась всякий раз, когда Ричард их уничтожал.
      - Что вы намерены делать, лорд Рал? Если, конечно, я могу спросить? - тихо проговорил капитан.
      Ричард аккуратно срезал щепочку, очерчивая контур уха. Он поднял глаза и уставился во тьму.
      - Мы едем в одно местечко высоко в горах, куда никто не ходит, там мы будем одни и в безопасности. Мать-Исповедница сможет восстановить там силы. А пока мы будем жить в горах, возможно, мне удастся уговорить Кару начать носить платья.
      - Что?! - взвилась Кара. Увидев, что Ричард улыбается, она сообразила, что это шутка, но остыла не сразу.
      - На вашем месте я не стал бы сообщать об этом генералу, капитан, добавил Ричард. Кара плюхнулась на землю.
      - Да уж, пусть лучше не сообщает, если дорожит своими ребрами, - буркнула она.
      Кэлен с трудом сдержала смех.
      - Сейчас я ничем не могу вам помочь. - Ричард снова заговорил серьезно. Надеюсь, вы все с этим согласитесь.
      - Конечно, лорд Рал. Мы знаем, что, когда придет срок, вы поведете нас в битву.
      - Надеюсь, этот день настанет, капитан. Очень надеюсь. Не потому, что мне так уж хочется сражаться, - просто я надеюсь, что будет ради чего вступать в бой. - Ричард уставился в огонь. Вся его фигура выражала отчаяние. - Сейчас не за что.
      - Да, лорд Рал, - нарушил неловкое молчание капитан Мейфферт. - Мы будем действовать по собственному разумению, пока Мать-Исповедница не выздоровеет и вы не сможете присоединиться к нам.
      Ричард не стал спорить. Кэлен тоже хотела бы думать, что все произойдет так, как говорит капитан, но Ричард никогда не утверждал, что вернется к войску так скоро. Вообще-то он ясно дал понять, что, возможно, не вернется никогда.
      Ричард положил деревяшку на колено, рассматривая, что получилось. Проведя пальцем по линии только что вырезанного носа, он спросил:
      - Вернувшиеся разведчики рассказали... как живется народу Андерита... под Имперским Орденом?
      Кален знала, что, задавая этот вопрос, он лишь изводит себя. И пожалела, что он его задал. Вряд ли ему понравится ответ.
      Капитан Мейфферт откашлялся:
      - Ну... да, они доложили об условиях жизни.
      - И?
      Молодой офицер принялся хладнокровно излагать факты.
      - Джегань устроил свою штаб-квартиру в столице, Ферфилде. Поместье Министра культуры забрал себе. Его армия настолько огромна, что заполонила не только город, но и все окрестные холмы и поля. Андеритская армия практически не оказала сопротивления. Их переловили и всех перебили. Правительство Андерита перестало существовать в первые же часы. Там теперь нет ни власти, ни законов. Всю первую неделю Орден праздновал победу. Большинство жителей Ферфилда выгнали из домов и лишили всего. Многие бежали. Дороги были запружены теми, кто пытался удрать из города. В результате беженцы стали игрушками для тех солдат Ордена, что не поместились в городе и остались на холмах. Лишь единицы - главным образом старые и больные - смогли уйти. - Тут выдержка изменила капитану. Он вед'ь тоже немало времени провел в Андерите. - Боюсь, что в общем и целом все для них обернулось очень плохо, лорд Рал. Было огромное число жертв, среди мужчин во всяком случае. Десятки тысяч. А скорее всего куда больше.
      - Они получили то, что просили. - Голос Кары был ледяным, как зимняя стужа. - Они сами выбрали свою судьбу.
      Кэлен была с ней полностью согласна, но не стала произносить этого вслух. И она знала, что Ричард согласен тоже. Однако радости по этому поводу никто не испытывал.
      - А в провинции? - спросил Ричард. - Что-нибудь известно о том, что происходит за пределами столицы? Там дела обстоят не лучше?
      - Не лучше, лорд Рал. Имперский Орден методично "умиротворят" страну, как они это называют. Солдат сопровождают волшебники. Кстати, самый жуткие истории рассказывают о некоей госпоже Смерти.
      - О ком? - уточнила Кара.
      - Они называют ее госпожа Смерть.
      - Ее... Должно быть, одна из сестер, - заметил Ричард.
      - И которая из них, по-вашему? - спросила Кара. Ричард, вырезая на деревянном лице рот, пожал плечами:
      - Джегань держит у себя в плену и сестер Света, и сестер Тьмы. Он ведь сноходец. Он заставляет выполнять свою волю и тех, и других. Это может быть любая из них. Эта женщина - всего лишь его орудие.
      - Не знаю, - сказал капитан Мейфферт. - У нас полно сообщений о сестрах и о том, насколько они опасны. Но их обычно используют, как вы и сказали, для нужд армии, главным образом в качестве оружия. Джегань не позволят сестрам думать самостоятельно или чем-то управлять. А та, о которой идет речь, ведет себя совсем иначе. Она действует как эмиссар Джеганя, и, по слухам, сама принимает решения и действует, как ей заблагорассудится. Разведчики утверждают, что ее боятся даже больше, чем самого Джеганя. Жители одного городка, прознав, что к ним направляется госпожа Смерть, собрались все на главной площади. Сначала дали яд детям, потом выпили отраву сами. К прибытию этой женщины все жители города были мертвы. Около пяти тысяч человек.
      Ричард прекратил работу. Кэлен знала, что слухи иногда бывают столь чудовищными, что тревога перерастает в жуткую панику, и тогда люди предпочитают умереть, чем встретиться лицом к лицу с объектом своего страха. Страх - могучее оружие войны.
      Ричард вернулся к работе. Держа нож возле самого острия, он аккуратно вырезал глаза.
      - И никто не знает ее имени? Этой госпожи Смерти?
      - Мне очень жаль, лорд Рал, нет. Они сообщают, что все называют ее просто госпожа Смерть.
      - Похоже на уродливую ведьму, - заметила Кара.
      - Совсем наоборот. Она голубоглазая, с длинными светлыми волосами. Говорят, она чуть ли не самая красивая женщина на свете. По словам разведчиков, она выглядит, как добрый дух во плоти.
      Кэлен отметила брошенный капитаном взгляд на Кару - голубоглазую, с длинными светлыми волосами, очень красивую. И смертельно опасную.
      Ричард нахмурился.
      - Блондинка... голубоглазая... Таких было несколько... Жаль, что они не узнали ее имени.
      - Извините, но ее имени у нас нет, лорд Рал, только описание... Ах да! Еще она постоянно одета в черное.
      - Добрые духи! - прошептал Ричард, поднимаясь на ноги и сжимая в кулаке деревянную фигурку.
      - Судя по тому, что мне рассказывали, лорд Рал, хоть она и выглядит, как добрый дух во плоти, сами добрые духи ее бы испугались.
      - И не зря, - произнес Ричард, глядя в пространство, будто разглядел сквозь тьму нечто, доступное лишь ему.
      - Значит, вы ее знаете, лорд Рал?
      Кэлен вслушивалась в треск огня, ожидая, когда Ричард ответит. Казалось, он пытается совладать с голосом, глядя в вырезанные глаза деревянной фигурки.
      - Знаю, - ответил он наконец. - Даже слишком хорошо. Она была одной из моих наставниц во Дворце Пророков. - Ричард швырнул фигурку в огонь. Молитесь, чтобы вам никогда не довелось заглянуть Никки в глаза, капитан.
      ГЛАВА 7
      Посмотри мне в глаза, дитя, - произнесла Никки своим нежным, мягким голосом, взяв девочку за подбородок.
      Она приподняла худенькое личико ребенка. Широко раскрытые темные глаза моргнули в тупом изумлении. В этих глазах нечего было искать: девочка оказалась простушкой.
      Никки выпрямилась, глубоко разочарованная. Как всегда. Иногда она ловила себя на том, что заглядывает людям в глаза, как вот сейчас, а после сама не может понять зачем. Если она и искала что-то, то не знала, что ищет.
      Она продолжила неторопливый обход выстроенных шеренгами жителей городка, которых собрали всех до единого на пыльной рыночной площади. Наверняка в базарные дни сюда приезжали жители соседних ферм, кое-кто даже оставался на ночь. Сегодняшний день не был рыночным, но все равно прекрасно отвечал ее целям.
      Лишь у некоторых из многочисленных домишек имелся второй этаж, обычно представлявший надстройку над лавкой - там в одной-двух комнатах ютилась семья владельца. Никки видела пекарню, кузню, лавку травника, магазинчики кожевенника, горшечника, сапожную мастерскую. Как всегда. Все городки похожи друг на друга. Многие местные жители работают на окрестных полях, пасут скотину, выращивают овощи на огородах. Поскольку соломы, навоза и глины здесь было в достатке, строили в основном мазанки. Лишь немногие домишки со вторыми этажами имели балочные конструкции и кирпичную кладку.
      За спиной Никки стояли вооруженные до зубов мрачные солдаты. Они устали от долгой скачки и, что гораздо хуже, маялись от скуки. Никки прекрасно знала: еще чуть-чуть - и начнется буйство. Любой городок, даже самый паршивый, где и взять-то особо нечего, все равно развлечение. К тому же солдаты куда больше любили крушить, чем грабить. Насилие - тоже удовольствие. Собранные на площади женщины лишь изредка осмеливались смотреть в наглые глаза солдат.
      Шагая мимо испуганных людей, Никки глядела в неотрывно следящие за ней глаза. У большинства - глаза, расширившиеся от ужаса: их, этих людей, пугают не только солдаты, но и она сама - Никки, госпожа Смерть. Да, так они ее зовут. Это прозвище оставляло ее равнодушной. Она просто констатировала факт, беспокоивший ее не больше, чем дырка в чулке.
      Кое-кто, она знала, смотрел на золотое кольцо в ее нижней губе. Должно быть, до них уже дошли слухи, что отмеченная таким образом женщина - личная рабыня императора Джеганя, иначе говоря, существо более низшее, чем даже простые крестьяне. Их взгляды на золотое кольцо, их мысли - все это волновало ее еще меньше, чем прозвище "госпожа Смерть".
      Джеганю принадлежит всего лишь ее тело в этом мире. Владетель получит навечно ее душу в мире ином. Ее телесное существование здесь было пыткой. Существование ее души там, в мире духов, будет не лучше. Существование и страдание - всего лишь две стороны медали, иначе и быть не может.
      Дымок, поднимавшийся над очагом за ее левым плечом, темной полоской возносился к голубому небу. Над очагом был установлен большой вертел. На нем можно было одновременно зажаривать пару-тройку овец или свиней. Временные щиты, сложенные рядом, скорее всего служили для того, чтобы по мере надобности превращать очаг в коптильню.
      В прежние времена такие очаги на улице, частенько расположенные рядом со скотобойней, использовали для варки мыла, поскольку варили мыло, как правило, вне дома. Никки видела чан с пеплом, где делали щелок, и большой металлический котелок, в котором, должно быть, топят жир. Щелок и жир - основные составляющие мыла. Некоторые женщины любили придавать мылу аромат, добавляя травы - розмарин, лаванду.
      Когда Никки была маленькой, мать заставляла ее каждую осень, когда заканчивался забой скота, помогать варить мыло. Мать говорила, что помощь другим способствует формированию характера. У Никки до сих пор виднелись точечки от ожогов на тыльной стороне ладоней и предплечьях - там, куда когда-то попали капли горячего жира. Мать всегда заставляла Никки надевать красивое платье - не для того чтобы произвести впечатление на других, у кого не было такой хорошей одежды, а чтобы Никки выделялась из толпы и чувствовала себя неловко. Ее розовое платьице вовсе не вызывало восхищения. Когда она стояла, помешивая длинной ложкой щелок в кипящем котле, дети, пытаясь замарать ей платье, забрызгивали его, обжигая при этом и Никки. Мать Никки говорила, что эти ожоги - кара, посланная Создателем.
      Никки шла, изучая собравшихся. Звенящую тишину нарушало лишь фырканье лошадей, покашливание и треск огня в очаге. Солдаты уже разжились парочкой свиней, которые теперь поджаривались на вертеле, но аромат жареного мяса быстро растворялся в воздухе, оставались кислый запах пота и вонь человеческого жилья. Армия в походе или мирный городок - не важно, человеческая грязь везде воняет одинаково.
      - Вы все знаете, почему я здесь, - провозгласила Никки. - Почему вы вынудили меня предпринять столь дальнее путешествие? - Она обвела взглядом около двух сотен человек, стоявших в четыре-пять шеренг. Солдаты, пригнавшие их сюда из домов и с полей, многократно превосходили их численностью. Она остановилась напротив мужчины, на которого, как она заметила, посматривали многие горожане.
      - Ну?
      Ветер трепал жидкие седые волосы, открывая лысеющую макушку. Мужчина молча смотрел в землю.
      - Нам нечего отдать, госпожа. У нас бедная община. У нас ничего нет.
      - Ты лжешь. У вас были две свиньи. Вы собирались устроить грандиозное пиршество, вместо того чтобы помочь нуждающимся.
      - Но мы ведь должны есть! - Это был не аргумент, а мольба.
      - Как и другие, но им не так повезло, как вам. Им знакома лишь пустота в желудке, когда они каждый вечер ложатся спать голодными. Какая чудовищная трагедия! Каждый день тысячи детей умирают от голода, миллионы страдают от отсутствия еды, а люди, подобные вам, живущие в богатых странах, не дают им ничего, только приводят эгоистичные оправдания. Их право - получить то, в чем они нуждаются, и это право должны уважать те, у кого есть возможности им помочь. Нашим солдатам тоже надо есть. Или вы считаете, что наша борьба за всеобщее процветание такая легкая? Эти люди ежедневно рискуют жизнью, чтобы вы могли растить ваших детей в совершенном, цивилизованном обществе. Как вы смеете смотреть этим людям в глаза? Как мы сможем хотя бы накормить наши войска, если каждый не будет помогать нашему делу?
      Мужчина дрожал, но хранил молчание.
      - Что я должна сделать, чтобы растолковать вам, люди, всю серьезность ваших обязательств перед другими? Ваш вклад в пользу нуждающихся есть не что иное, как священный моральный долг. Умение делиться - величайшая добродетель.
      Внезапно в глазах у нее потемнело. В ушах зазвенело от боли, а в голове зазвучал голос Джеганя. Зачем тебе эти игры? Преподай им урок. покажи, что я не из тех, чьими пожеланиями можно пренебрегать!
      Никки пошатнулась. Она ослепла от жгучей боли, расколовшей голову. Желудок скрутило в узел. Даже ржавое зазубренное лезвие в кишках не могло бы причинить боли сильнее. Руки безвольно повисли вдоль тела. Никки ждала, когда гнев Джеганя угаснет. А если нет - она ждала смерти.
      Она не знала, сколько это длилось - потеряла чувство времени. Боль была всепоглощающей. Это могло длиться лишь миг, а могло тянуться часами. Казалось, легкие сейчас лопнут. Вот-вот подогнутся колени.
      Не вздумай снова ослушаться меня!
      Воздух снова хлынул в легкие. Джегань закончил урок. Во рту, как всегда, остался мерзкий кислый привкус, болели нервные окончания за ушами. В голове звенело, зубы стучали. Открыв глаза, Никки удивилась, как удивлялась всегда, что не стоит в луже собственной крови. Она коснулась уголка губ, провела пальцами по уху. Крови нет.
      Интересно, отрешенно подумала она, почему Джегань смог сейчас проникнуть в ее разум? Иногда ему этого не удавалось. С другими сестрами так не бывает - к их разуму он всегда имеет доступ.
      Когда в глазах просветлело, она увидела, что люди изумленно таращатся на нее. Они не понимали, почему госпожа Смерть вдруг замолчала. Мужчины исподтишка оглядывали ее фигуру. Они привыкли к женщинам в бесформенных заношенных платьях, чье тело изуродовано тяжелой работой и постоянными беременностями. И никогда еще они не видели женщины, подобной Никки, стройной, высокой, глядящей прямо в глаза, одетой в красивое черное платье, обтягивающее, словно перчатка, ее изумительную фигуру, ее тело, не знавшее ни тяжкого труда, ни родов. Черная ткань резко контрастировала с белизной кожи, обшитый кружевом корсет поддерживал грудь.
      Никки не реагировала на такие взгляды.
      Она снова пошла вдоль шеренг, наплевав на приказ Джеганя. Она вообще редко подчинялась приказам. И почти всегда оставалась равнодушной к наказаниям. Никки, прости. Ты же знаешь, что я не хотел тебя обидеть.
      Никки не обратила внимания на его реплику, внимательно изучая глаза смотревших на нее горожан. Смотрели далеко не все. Ей нравилось смотреть в глаза тех, у кого хватало смелости взглянуть на нее. Впрочем, большинство пребывали в ужасе.
      Вскоре они получат подтверждение своим страхам.
      Никки, ты должна делать то, что я велю, иначе ты вынудишь меня сотворить с тобой нечто ужасное. Никому из нас это не нужно. В один прекрасный день я сорвусь и сотворю с тобой такое, от чего ты не сможешь оправиться.
      Если хочешь, так делай, мысленно ответила она.
      Это не прозвучало вызовом. Ей просто было все равно.
      Ты знаешь, я не хочу этого, Никки.
      Без боли его голос значил для нее не больше, чем раздражающее жужжание мухи. Она снова мысленно отмахнулась от Джеганя и обратилась к толпе.
      - Имеете ли вы хоть какое-то представление о том, каких усилий требует борьба за ваше будущее? Или надеетесь воспользоваться плодами, не принимая в ней участия? Многие храбрые воины отдали жизнь в борьбе с угнетателями, сражаясь за наше светлое будущее. Мы сражаемся за то, чтобы все люди в равной степени воспользовались плодами грядущего процветания. И вы должны нам помочь в борьбе за ваше благополучие. В точности, как помощь нуждающимся - моральный долг каждого человека, в этом тоже наш моральный долг.
      Коммандер Кардиф - воплощенное неудовольствие - заступил ей путь. Солнечные лучи, падая на морщинистое лицо, резко очерчивали его черты. Неудовольствие коммандера нисколько не трогало Никки. Кардиф вечно всем недоволен. Ну, поправила она себя, или почти всем.
      - Добродетель достигается лишь послушанием и жертвенностью. Твоя обязанность перед Орденом - вбить в них покорность! Мы здесь не для того, чтобы давать уроки граждановедения!
      Коммандер Кардиф был уверен в своем превосходстве перед Никки. Он тоже причинял ей боль. Она вынесла все, что творил с ней Кардиф, с той же отрешенностью, как выдерживала Джеганя.
      Только при сильнейшей боли в ней просыпались какие-то чувства. Даже боль была предпочтительней, чем ничто.
      Скорее всего Кадар Кардиф не знал ни о том наказании, которому только что ее подверг Джегань, ни о его приказах. Император никогда не пользовался разумом коммандера Кардифа. Для Джеганя было унизительно брать под мысленный контроль людей, лишенных магического дара. Конечно, он мог это делать - но зачем? Для этого в его распоряжении имелись волшебники и колдуньи, чей магический дар он использовал для того, чтобы полностью подчинить себе их разум.
      Кадар Кардиф грозно уставился сверху вниз на Никки, равнодушно смотревшую ему в глаза. Кардиф был высокий, плотный, кожаная портупея крест-накрест пересекала могучий торс. Он носил кожаные доспехи, кольчугу и целый оружейный арсенал. Никки доводилось видеть, как этот человек своими здоровенными ручищами ломал людям шею. Его тело покрывали шрамы - молчаливые свидетели боевой отваги. Никки видела все эти шрамы,
      Мало кто из офицеров занимал более высокий пост, чем Кадар Кардиф, и мало кто пользовался большим доверием. Он состоял в Ордене с юности, постепенно поднимаясь по служебной лестнице. Он всегда был рядом с Джеганем. Вместе они расширяли владения Имперского Ордена за пределы своей родной страны, Алтур-Ранг, постепенно подчиняя себе весь Древний мир. Кадар Кардиф был героем кампании в Малом Ущелье, где он чуть ли не в одиночку повернул ход сражения, прорвавшись сквозь ряды противника и собственноручно зарубив трех великих властителей, объединивших свои армии, чтобы сокрушить Имперский Орден, пока тот не овладел умами миллионов.
      Древний мир был пороховой бочкой, ждавшей одной только искры - и идеи Ордена оказались как раз этой самой искрой. Если высшее жречество было душой Ордена, то Джегань - его мускулами. Мало кто понимал гениальность Джеганя. В нем видели лишь сноходца или жестокого воина и заблуждались.
      Джеганю потребовались десятилетия, чтобы подчинить себе весь Древний мир и направить Орден на путь славы. Все эти годы, постоянно ведя боевые действия, Джегань непрерывно строил сеть дорог, позволявшую молниеносно перемещать на огромные расстояния армии и обеспечение. Чем больше стран он покорял, чем больше народу захватывал, тем больше рабочих направлял на строительство новых дорог для захвата новых территорий. Так он получил возможность поддерживать связь и реагировать на ситуацию быстрее, чем можно себе вообразить. Изолированные ранее страны вдруг оказались связанными с остальным Древним миром. Джегань объединил их целой сетью дорог. И вдоль этих дорог жители Древнего мира вставали, чтобы последовать за ним, пока он прокладывал путь Ордену.
      Кадар Кардиф принимал во всем самое непосредственное участие. Не единожды он был ранен, спасая жизнь Джеганя.
      Джегань, в свою очередь, как-то раз принял на себя арбалетный болт, предназначенный Кардифу. Если бы у Джеганя был друг, то, пожалуй, им стал бы Кадар Кардиф.
      Никки впервые увидела Кардифа, когда тот приехал помолиться во Дворец Пророков в Танимуре. Старый король Грегори, правивший тогда страной, бесследно исчез. Кадар Кардиф был человеком искренне верующим. Перед битвой он просил Создателя о смерти врага, а после молился за души убиенных. Говорили, что в тот день он молился за душу короля Грегори. Неожиданно новым правителем Танимуры стал Имперский Орден. Несколько недель люди праздновали это событие на улицах.
      За три тысячи лет сестры из Дворца Пророков не раз видели, как приходят и уходят правительства. Впрочем, сестры во главе с аббатисой считали вопрос о власти пустячным, не стоящим внимания. Они верили в свое призвание и считали, что будут заниматься своими делами во Дворце Пророков еще долго после того, как исчезнут воспоминания об Имперском Ордене. Мятежи и перевороты - дело обычное. Однако на этот раз вышло иначе.
      Тогда Кадар Кардиф был на добрых двадцать лет моложе красавчик-завоеватель, гордо въезжающий в город. Этот человек очаровал тогда многих сестер. Только не Никки. Зато Никки очаровала его.
      Конечно, император Джегань не посылал столь ценных людей, как Кадар Кардиф, усмирять покоренные земли. Он возложил на Кардифа куда более важную задачу: охранять его ценнейшую собственность - Никки.
      Никки отвела взгляд от Кардифа и снова устремила внимание на толпу.
      Она остановила взгляд на том мужчине, что разговаривал с ней.
      - Мы не можем позволить кому бы то ни было увиливать от выполнения обязанностей перед другими или от участия в наших новых начинаниях.
      - Пожалуйста, госпожа... У нас ничего...
      - Не считаться с нашим делом - измена. Мужчина счел за благо не спорить.
      - Похоже, вы не осознаете, что вот эти люди позади меня хотят, чтобы вы осознали, насколько Имперский Орден крепок в своей верности делу - если вы не понимаете, в чем ваш долг. Да, вы слышали разные истории, но эти люди хотят, чтобы вы на собственном опыте узнали суровую реальность. Ваши представления ничего не значат. Действительность - она страшнее.
      Никки уставилась на мужчину, ожидая ответа. Тот облизнул потрескавшиеся губы.
      - Нам просто нужно чуть больше времени... Зерно созревает. Когда придет время сбора урожая... мы внесем должный вклад в... в...
      - Новые начинания.
      - Да, госпожа, - пробормотал он, опустив голову. - В новые начинания.
      Когда его взгляд снова устремился на грязь у ее ног, Никки двинулась дальше вдоль строя.
      Ее цель состояла не в сборе дани, а в усмирении.
      Время пришло.
      Никки поймала устремленный на нее взгляд девчушки - и резко остановилась, отвлекшись от того, что она намеревалась сделать. В огромных темных глазах сияло невинное удивление. Этой девочке все было внове, все в диковинку, и она жаждала разглядеть все получше. В ее глазах отражалось редкое, хрупкое - а потому очень ценное - качество: невинный взгляд на мир, взгляд ребенка, еще не познавшего ни боли, ни зла, ни утрат.
      Никки взяла девочку за подбородок, заглядывая в глубину этих жаждущих глаз.
      Одним из самых ранних воспоминаний Никки было, как мать Вот так стоит над ней, держа ее за подбородок и глядя сверху вниз. Мать Никки тоже была наделена даром. Она говорила, что волшебный дар - проклятие и испытание. Проклятие, потому что дает способности, которых нет у других. И испытание - не станет ли она пользоваться этим своим преимуществом во зло. Мать Никки редко пользовалась своим даром. Работу выполняли слуги, а она почти все время проводила в узком кругу друзей, посвящая себя более высоким целям.
      - Добрый Создатель, но ведь отец Никки - чудовище, - жаловалась она, ломая руки. Некоторые из ее подруг вполголоса начинали выражать сочувствие. - Ну почему он так меня обременяет! Боюсь, его бессмертной душе не помогут никакие молитвы.
      И все цокали языками, выражая суровое согласие.
      Глаза матери Никки были уныло-карие, такого цвета, как спинка таракана. И по мнению Никки, эти глаза были слишком близко посаженными. И губы были слишком тонкими. Все черты словно застыли в вечной гримасе недовольства. Впрочем, мать всегда была недовольна. Никки никогда не считала свою мать невзрачной, не считала она ее и красавицей.
      Мать Никки говорила, что красота - проклятие для добропорядочной женщины и благословение для шлюхи.
      Услышав, что мать недовольна отцом, Никки как-то раз все же спросила, что он такого сделал.
      - Никки, - сказала в тот день мать, подняв за подбородок личико девочки, с нетерпением ждавшей ответа. - У тебя чудесные глаза, но ты еще не научилась ими смотреть. Все люди - ничтожные создания, такова человеческая участь. Ты хотя бы имеешь представление, насколько больно тем, кто не так красив, видеть твое красивое личико? Именно это ты несешь другим: нестерпимую боль. Создатель привел тебя в этот мир с одной лишь целью - уменьшить несчастье других, а ты несешь только боль.
      Подруги матери, потягивая чай, закивали, шепотом выражая согласие.
      Именно в тот день Никки впервые узнала, что несет в себе безымянное, неосознанное, скрытое зло.
      Никки смотрела в невинное личико девочки. Сегодня эти невинные темные глаза увидят такое, чего и представить себе не могли. Эти огромные глаза тоже смотрят не видя. Девочка не в состоянии понять, что грядет и почему.
      Какая жизнь у нее могла быть?
      Так будет лучше.
      Время пришло.
      ГЛАВА 8
      Но прежде чем Никки успела приступить к задуманному, она узрела нечто, вызвавшее у нее бурю негодования. Она резко обернулась к ближайшей женщине:
      - Где тут у вас корыто?
      Удивившись вопросу, женщина дрожащей рукой указала в сторону стоявшего неподалеку двухэтажного дома.
      - Там, госпожа. Во дворе за лавкой горшечника стоят корыта, где мы стираем белье.
      Никки схватила женщину за горло.
      - Найди пару ножниц. И принеси их мне туда. - Женщина пялилась на нее выпученными от страха глазами. Никки встряхнула ее. - Немедленно! Или предпочитаешь умереть на месте?
      Никки рывком высвободила одну из кожаных полосок, переплетенных на плече коммандера Кардифа. Тот даже не попытался помешать ей, но когда она вцепилась в полоску, схватил ее за предплечье могучей рукой.
      - Надеюсь, ты надумала утопить эту маленькую дрянь или лучше порезать ее шкуру в клочья, а потом выколоть глаза. - От Кардифа разило луком и чесноком. Он хохотнул. - Вообще-то, начни-ка ты с нее, а пока она будет вопить и умолять, я отберу нескольких юнцов или баб, чтобы послужили примером. Кого ты на сей раз предпочитаешь?
      Никки гневно посмотрела на сжимавшие ее плечо пальцы. Кардиф убрал руку, метнув на нее предостерегающий взгляд. Повернувшись к девочке, Никки дважды обернула кожаную полоску вокруг ее шеи наподобие ошейника, закрутив сзади, чтобы удобней было вести девочку перед собой. Девчонка изумленно охнула. Наверное, за всю жизнь с нею ни разу не обращались так грубо. Никки заставила ее идти вперед, к указанному женщиной дому.
      Увидев, насколько разъярилась вдруг Никки, никто не посмел последовать за ней. Какая-то женщина - наверняка мать девчонки - закричала было, но мгновенно смолкла, как только люди Кардифа повернулись к ней. К этому времени Никки уже уволокла девчонку за угол.
      На заднем дворе на веревках болталось давно выцветшее из-за бесконечных стирок белье. Дым от жаровни возносился над крышей. У корыт их уже поджидала встревоженная женщина с большими ножницами.
      Никки подтащила девочку к корыту с водой, заставила опуститься на колени и сунула ее голову в воду. Не обращая внимания на сопротивление, Никки схватила ножницы. Женщина, выполнив поручение, в слезах помчалась прочь, прижимая ко рту фартук, - только бы не видеть, как убивают дитя.
      Никки вытащила девочку из воды, и пока та отплевывалась и откашливалась, ловя воздух ртом, принялась обрезать ее темные мокрые волосы под самый корень. Закончив стрижку, Никки снова макнула девчонку в корыто и взяла лежавший рядом на стиральной доске кусок желтого мыла. Рывком подняв девчонке голову, она яростно стала мылить стриженый затылок. Девчонка попискивала, размахивая ручками-спичками и цепляясь за кожаную полоску вокруг шеи, с помощью которой Никки удерживала ее. Никки поняла, что причиняет ей боль, но, охваченная яростью, едва отдавала себе в этом отчет.
      - Да что с тобой такое! - встряхнула Никки охнувшую девчонку. - Ты что, не знаешь, что на тебе вши кишмя кишат?!
      - Но... но...
      Мыло было жестким и грубым, как терка. Никки наклонила девочке голову и принялась намыливать еще усердней. Девушка жалобно пискнула.
      - Тебе нравится ходить с полной головой вшей?
      - Нет...
      - Нет, нравится! Иначе зачем ты их развела?

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.