Беспомощная и безвольно повисшая на руках Ричарда, Никки, несмотря на все многочисленные попытки, просто не смогла собрать силы, чтобы предупредить его о звере, с ревом устремившемся к нему. Она уже сделала было вдох, чтобы криком предупредить его, но как раз тут и перестала дышать.
      Но Кара, бросившись всем своим весом на атакующее существо, отклонила направление нападения и спасла Ричарда от смертельного удара. Звериные клыки клацнули в воздухе, когда существо пронеслось мимо Ричарда, но когти все-таки полоснули сзади по его плечу. Потеряв от столкновения с Карой равновесие, зверь, спотыкаясь, пронесся мимо Ричарда и врезался головой в одну из тяжелых полок. Сверху посыпались кости, книги и коробки.
      Существо поднялось на ноги во весь свой рост и зарычало, обнажая клыки. Оно оказалось на целый фут выше Ричарда и раза в два шире в плечах. Выступы позвонков отмечали его согнутый хребет. Темная кожистая плоть, словно от высушенного трупа, прикрывала мощные мускулы.
      Это существо, по сути, не было живым, но двигалось и реагировало будто живое. Никки знала, что у него нет души, и по этой причине оно в высшей степени опасно. Оно создано из жизненной силы и Хань — энергии магического дара — живых людей. Его назначением было преследование единственной цели, заданной его создателями — сестрами Тьмы на службе Джеганя.
      Как только зверь снова сориентировался и устремился к Ричарду, Кара бросилась к нему, держа в руках эйджил. Зверь, похоже, ни в малейшей степени не пострадал от этого оружия. Он внезапно повернулся, с удивительной скоростью и ловкостью, в сторону представительницы морд-ситов и нанес ей мощный жесткий удар, так, что она перелетела через комнату. Кара врезалась в книжный шкаф, развалив его, и так и осталась лежать под грудой книг и деревянных обломков.
      Едва за высокими окнами вспыхнула очередная молния, Зедд, воспользовавшись удобным моментом, выбросил вперед руку, и сияющая стрела ударила в зверя, ослепляя на мгновение всех в комнате. Брызги белого света полетели во все стороны от покрытой темной шкурой груди зверя — только это и было доказательством попадания, которое, похоже, не причинило зверю сколько-нибудь реального вреда.
      Никки, как только Ричард опустил ее на пол, начала отчаянно втягивать воздух, наполняя им легкие. Она приподнялась, оперевшись на локоть, с трудом пытаясь дышать, и увидела кровь, стекавшую по плечу и вдоль руки Ричарда.
      Ричард поднялся, чтобы встретить нападавшего врага, и потянулся за своим мечом. Но на привычном месте, около бедра, меча больше не было. Помедлив лишь мгновение, он вытащил вместо этого нож из ножен, висевших на поясе. И встретил мчавшуюся к нему угрозу широким режущим ударом стального лезвия, который достиг цели и отправил существо кубарем в сторону. Сбитый ударом, зверь покатился по каменному полу и врезался в одну из массивных полок. Рваная полоска кожистой ткани свисала, словно флаг, с поврежденного плеча. Без малейшего промедления, без остановки, зверь сгруппировался и вскочил на ноги, готовый возобновить атаку.
      Энн и Натан одновременно выпустили в него стрелы огня. Вместо того чтобы испепелить его, огненные шары, вызванные заклинаниями, с брызгами отскакивали от зверя. Неповрежденный, он неистово заревел. Вспышки молний ярко отражались от обоюдоострого лезвия, крепко зажатого в кулаке Ричарда. Нацелившись на него всеми клыками и когтями, существо снова рвануло к своей цели.
      Ричард отступил в сторону, изящно уклонился от стремительной атаки зверя, и наотмашь вонзил нож по самую рукоятку в середину его груди. Это был идеально проведенный удар. К сожалению, эффект от него оказался не большим, чем у всего, что уже было испробовано.
      Существо с невообразимой скоростью изловчилось схватить Ричарда за запястье. Но прежде, чем зверь смог сгрести его мощными передними лапами, Ричард отпрыгнул и оказался за спиной нападавшего. Он стиснул зубы, выворачивая за узловатую спину мощную переднюю лапу существа. Никки услышала, как резко щелкнули суставы и хрустнули кости. Но сломанная конечность никак не сказалась на проворности зверя: он крутанулся, махнув при этом висящей рукой, словно молотильным цепом. Ричард поднырнул под него и снова проскочил за спину, и острые как косы когти пронеслись мимо него.
      Зедд снова воспользовался удобным моментом и запалил сферу бурлящего жидкого огня. Казалось, даже молнии поблекли на фоне столь могучего сгустка энергии. Комната завибрировала от рева смертоносного концентрированного ада, что выпустил на волю Зедд. Ком пенящегося огня издавал пронзительные звуки, проносясь через всю темную комнату и освещая столы и стулья, полки и колонны и лица всех, наблюдавших, как огонь движется мимо.
      Зверь оглянулся через плечо на кувыркающуюся, шипящую желтую массу, словно ширящийся пожар, и вызывающе оскалил клыки на приближающийся с завываниями огонь.
      Никки была поражена тем, как странно вело себя это существо: оно словно бы вовсе не боялось огня, вызванного волшебником. Никки с трудом представляла себе нечто, способное противостоять подобной угрозе — или хотя бы не бояться ее. Ведь это, в конце концов, было не просто пламя, а жгущее с необычайной свирепостью.
      За долю мгновения до того, как крутящийся ком магического огня достиг своей цели, существо просто померкло, будто прекращая существование.
      В отсутствие объекта масса огня расплескалась по каменному полу, с грохотом растекаясь по коврам и переваливая через столы, подобно норовистой волне, с шумом обрушившейся на берег. Хотя и направленный против специфического врага, этот сжигающий все магический огонь, как понимала Никки, мог запросто уничтожить и всех их.
      Прежде чем он успел разрушить комнату и все, что есть в ней, Зедд, Натан и Энн выбросили несколько заградительных сетей. Зедд прилагал усилия, отзывая назад порожденное им пламя, тогда как двое других подавляли и гасили его, прежде чем оно воспользуется возможностью выйти из-под контроля. Облака пара рвались вверх, в то время как все трое продолжали работу, укрощая упрямый огонь. Какое-то время ситуация была напряженной, затем они увидели, что все-таки достигли цели.
      Через пелену облака пара Никки увидела, что зверь вновь материализовался из сгустившейся тьмы.
      Он появился позади Зедда, скрываясь в такой же тени, как когда она увидела его здесь в первый раз, вступающего в мир живого. Никки единственная понимала, что он вернулся из другого мира. Никогда раньше она не видела, чтобы существо по собственному желанию то посещало, то вновь покидало мир мертвых, хотя и знала, что именно так оно выслеживает и преследует Ричарда в любом месте. Понимала она и то, что не имеет значения, какую форму принимает этот зверь, и что он ни на мгновение не прервет своей охоты, пока не настигнет Ричарда.
      Ричард же заметил, что зверь появился снова, раньше остальных и предупредил Зедда, стоявшего прямо на пути начинающегося нападения. Зедд решил противодействовать этой атаке, собрав воздух в плотно сжатую массу и сформировав из нее расположенный под углом щит. Этот прием позволил немного изменить направление движения зверя. Ричард воспользовался этим отклонением, чтобы нанести несколько ударов нападающему. Но прежде, чем его нож успел коснуться противника, зверь вновь «померк», исчезнув из реальности, но только для того, чтобы тут же возвратиться уже позади клинка Ричарда.
      Можно было подумать, будто он играл с ними, но Никки понимала, что на деле это не так. Зверь, в своем бессердечном стремлении прикончить Ричарда, всего лишь менял тактику нападения. И даже его раздраженное рычание было элементом тактики, направленным на то, чтобы ослабить жертву страхом и благодаря этому иметь больше возможностей нанести удар. Наделять создание эмоциями означало установить дополнительные ограничения; поэтому работавшие на Джеганя сестры не тратили силы на подобные качества. Этот зверь в действительности был неспособен чувствовать ярость. Он был всего лишь неумолимо устремлен к своей цели.
      Энн и Натан выпустили в него магический поток из тысяч небольших, твердых как камень, смертельных заостренных наконечников, измельчивший бы буйвола. Но до того как поток достиг этого отвратительного существа, оно вновь без малейшего затруднения ускользнуло от атаки, отступая в тень и вновь выходя из нее в другом месте.
      Никки очень четко осознавала, что ни у кого из них нет никакой возможности остановить это создание.
      Собрав силы, она проползла по полу, чтобы проверить, что с Карой. Та была все еще в полубессознательном состоянии, но с трудом приходила в себя. Никки прижала пальцы к вискам представительницы морд-ситов, «вливая» тонкой струйкой магию, стараясь пробудить ее и восстановить ее силы. Затем поймала женщину за складки кожаной одежды, когда та вдруг попыталась проворно подняться на ноги.
      — Послушай меня, — сказала Никки. — Если хочешь спасти Ричарда, то должна выслушать, что я скажу. Вы не сможете остановить этого зверя…
      Но никто не воспринимал поучений надлежащим образом, особенно когда это касалось защиты Ричарда. Кара видела лишь непосредственную угрозу и тут же бросилась действовать. Как только зверь развернулся, сосредоточив внимание на Ричарде, она метнулась существу под ноги, делая подкат, стараясь сбить с ног. И прежде чем зверь успел снова подняться на ноги, прыгнула ему на спину, будто оседлала дикого жеребца, и всадила эйджил в основание его черепа. Такое действие убило бы любого человека. Когда зверь опустился на колени, она быстро переменила хватку, всаживая эйджил в горло врага.
      Свободной передней лапой существо ухватилось за оружие Кары и без затруднений вырвало его из ее руки. Кара умудрилась вернуть эйджил, но за это она поплатилась ударом, отправившим ее вновь кувыркаться по полу.
      Все находившиеся в комнате расступились в стороны, убираясь подальше от смертоносных когтей зверя, а тот запрокинул голову и зарычал. Звук этот был до того страшным, что все присутствующие вздрогнули. Молнии за окнами вспышками освещали почти темную комнату, создавая чередование слепящего яркого света и мельтешения нечетких теней, не давая разглядеть что-либо.
      Зедд, Натан и Энн образовали с помощью заклинаний щиты из уплотненного воздуха и теперь использовали их, чтобы отводить опасность, но зверь был способен преодолевать подобные преграды, просто проскакивая через них, вынуждая волшебников скорее убираться с его пути.
      Никки понимала, что они втроем, со всей той силой, которой обладали, не смогут остановить эту угрозу. Но и не представляла, как мог бы сделать это Ричард.
      Пока эти трое продолжали бороться, используя все свои возможности, какие только удавалось, и изобретательность, Никки снова ухватила Кару за кожаную одежду у самого плеча и притянула к себе.
      — Так ты готова поступить так, как я скажу? Или хочешь, чтобы Ричард погиб?
      Кара, задыхаясь в пылу схватки, выглядела так, будто готова взорваться как порох, но тем не менее восприняла ее слова.
      — Так что мне следует сделать?
      — Нужно помочь мне. Сделать все в точности так, как я попрошу.
      Получив в ответ согласный кивок, Никки с трудом вновь забралась на стол. Там она поместила одну ногу в самый центр начерченного ее собственной кровью знака Благодати, а другую занесла за пределами его внешнего круга.
      Зедд, Натан и Энн кидали в неистовствующего зверя все, что только могли вызвать посредством волшебства: дуговые энергетические разряды, способные резать камень; сгустки силы, гнущие железо; потоки воздуха, настолько плотного, что способного дробить кости. Ничто из этого не возымело никакого эффекта на противостоявшее им существо. В некоторых случаях оно вообще никак не реагировало на воздействие силы, в другие моменты энергично отгоняло волшебников подальше, иногда же просто исчезало из мира живых, для того только, чтобы появиться вновь, как только угроза миновала.
      Зверь вновь занялся своей основной целью и бросился за Ричардом. Тот увернулся в сторону и еще раз воспользовался ножом, вспарывая жесткую и упругую шкуру зверя, пытаясь отрубить другую переднюю лапу. Но это тоже, насколько знала Никки, принципиально ничего не изменило бы.
      В то время как все остальные, выкрикивали друг другу указания, пытаясь изыскать способ уничтожить угрозу, Кара, разрывавшаяся между желанием помочь Ричарду и необходимостью выполнять инструкции, обернулась и теперь внимательно всматривалась в Никки.
      — Что ты делаешь?
      Никки, не имея времени на объяснения, сделала жест рукой.
      — Можешь ты поднять вон тот канделябр?
      Кара оглянулась через плечо. Тот был сделан из тяжелого кованого железа и нес две дюжины свечей, ни одна из которых не горела.
      — Возможно.
      — Тогда используй его как копье. Отгони зверя к окнам…
      — Какая польза от этого?
      Зверь снова кинулся на Ричарда, пытаясь обхватить его передними лапами. Ричард вывернулся и при этом отвесил сильнейший удар ногой прямо ему в голову. Но через несколько секунд существо уже полностью оправилось.
      — Просто делай, как я говорю. Используй его как копье, чтобы отогнать эту тварь. Убедись при этом, что остальные в дальней части комнаты, и отходи.
      — Ты думаешь, что если я смогу ударить его этим канделябром, это сможет остановить его?
      — Нет. Всего лишь научит. Это будет еще чем-то новым. Просто отгони его. Он должен ненадолго оказаться в замешательстве или по крайней мере стать осторожнее. Как только удастся вынудить его отступить к окнам, тут же брось в него канделябр, а затем отходи.
      Кара, плотно сжав губы в бессильной ярости, размышляла всего лишь мгновение. Женщина прекрасно знала, что колебания запросто могут стать причиной неприятностей. Морд-сит ухватилась за тяжелую центральную стойку канделябра обеими руками и с неимоверным усилием подняла его. Свечи выпали из своих гнезд и покатились по каменному полу. Никки прекрасно понимала, как тяжела эта железная стойка. Однако надеялась, что у Кары хватит сил справиться с ней. Никаких сомнений, она проявит при этом свой характер.
      Но теперь беспокоиться о Каре было некогда. Никки выбросила это из головы и, выпрямив ладони, протянула обе руки вниз, к нанесенному кровью изображению Благодати под ней. Она отринула все свои сомнения и страхи, и, что делала уже не раз, обратила собственное сознание внутрь, к ядру Хань, дара, находящегося внутри нее самой. На этот раз зависание над Благодатью ощущалось как падение назад, в леденящий омут, бурлящий энергией.
      Не задумываясь о той судьбе, к которой она сейчас приговаривала себя, Никки повернула ладони вверх и подняла руки, прогоняя через себя энергию леденящего омута и начиная перевод контролирующей сети к точке запуска. Отстранившись от власти Благодати, Никки сконцентрировалась на мысленном перемещении сдерживающих блокировок в магической заготовке, сохраняющих ее инертность. Как только внутреннее поле, которое могла видеть только она, проявилось, Никки совершенно намеренно приложила обе стороны своего дара, чтобы соединить соответствующие узлы.
      И тут же зеленые линии вновь зазмеились, обвивая ее, словно некое сотканное из света хищное вьющееся растение. Почти мгновенно сеть из линий доросла до ее бедер.
      Кара наносила зверю удары и подталкивала его в сторону окон. Несколько раз ей удалось хорошенько приложить его своим тяжеловесным, неповоротливым железным оружием, заставляя отступить на шаг. Всякий раз, когда он отступал на шаг назад, она тут же наносила ему новый удар, принуждая к дальнейшему отступлению, а затем еще и еще. Никки оказалась права: это существо реагировало с большой осторожностью, столкнувшись с нападением неожиданного свойства.
      Никки надеялась, что Кара сможет отогнать зверя не только достаточно далеко, но и сделает это вовремя.
      Огненные дуги молний рассекали ночное небо и заливали вспышками света стену с окнами из толстого стекла. По сравнению с мощью грозы, масляные светильники были настолько слабы, что казались почти бесполезными. Чередование слепящего света и провалов в темноту затрудняло наблюдение.
      Как только светящиеся зеленоватые линии — всего лишь внешнее отображение внутреннего действия магии, сотворенной за тысячи лет до них людьми, уже забытыми историей, — причудливо переплетаясь, завершили свой подъем вокруг нее, внутренняя магическая заготовка «запалилась» еще раз. Подобно копью, она пронзила Никки, и еще сильнее, чем это было в первый раз. Девушка оказалась не готова к такому темпу: она потеряла восприятие гораздо раньше, чем рассчитывала, и теперь изо всех сил боролась за то, чтобы дышать, и за остатки контроля над собой.
      Ее восприятие за счет дара мерцало, представляя ей попеременно картины из двух миров — она колебалась между светом жизни и вечной тьмой. Темная пустота, простиравшаяся вдали, то появлялась, то исчезала какие только удавалось как вспышки, очень напоминая молнию за окнами, но скорее слепящей тьмы, а не света. Стоя между двумя мирами, Никки чувствовала себя так, словно душа ее вот-вот разорвется на части.
      Она старалась не обращать внимания на боль и сосредоточилась на своей непосредственной задаче.
      Она понимала, что не способна уничтожить этого зверя одним лишь своим могуществом. Ведь, в конце концов, сестры Тьмы создали его с помощью древних сил, постичь которые она не надеялась. Это существо справится с любой магией, какую способна применить Никки, а значит, требовалось нечто куда большее, чем простое волшебство.
      Зверь наконец-то уперся спиной в затемненное место возле окон и прекратил короткое отступление. Кара продолжала пытаться толкать его, но рычащему существу отступать было некуда. Управляться с тяжелой железной стойкой морд-ситу было все труднее. Когда Ричард попытался прийти ей на помощь, она крикнула, чтобы все отступили назад. А когда он не подчинился, взмахнула позади себя стойкой канделябра, заставляя его отскочить и давая понять, что говорит всерьез и совсем не шутит.
      Собрав в едином порыве все силы, Никки подняла ладони вверх, приготовившись сделать невероятное.
      Ей надо поймать точку перехода между небытием и чистой энергией.
      И нужна была не сама энергия, а ее первоисточник.
      Зеленые линии вились все выше вокруг, со всей решимостью выполняя отведенную им работу по «упаковке» выстраиваемой магии. Никки пыталась вдохнуть, но мышцы уже не реагировали на ее желания. А ей так требовался это вдох — хотя бы один…
      Когда при мерцании мир живого вновь вспыхнул в ее видении посредством дара, она со всей силой втянула воздух и наконец сделала этот заключительный вдох.
      — Кара, теперь!
      Без малейших колебаний Кара подняла тяжелый канделябр. Зверь с легкостью подхватил массивную железную стойку светильника одной когтистой лапой, высоко поднимая его. Позади него за окнами потрескивала очередная молния.
      Никки замерла, дожидаясь перерыва во вспышках.
      Когда же он наступил и комната вновь погрузилась в темноту, она извергла… нет, не магическую силу, но ее изначальную сущность.
      Этот выброс погрузил зверя в мучительное недоумение: мощнейший всплеск энергии — и полное отсутствие предполагаемых последствий.
      Она могла видеть, что существо испытывает странное смятение, будто стоит на краю бездны — заметив проявление чуда, но не осознав, что именно произошло. В замешательстве зверь прикрыл глаза, неуверенный в том, действительно ли почувствовал что-то, требующее немедленной реакции, так и не поняв, что именно он ощутил или против чего необходимо срочно действовать.
      Видимо, так и не уловив никакого прямого воздействия силы, обрушенной на него Никки, зверь, похоже, решил, что она потерпела неудачу, и вызывающе поднял высоко над головой канделябр, как трофей, завоеванный в битве.
      — Сейчас самое время, — обратился Зедд к Натану и Энн, двигаясь вперед, — пока он сбит с толку.
      Они были близки к тому, чтобы все испортить. Но Никки уже не могла ничего предпринять, чтобы остановить их вмешательство. Зато это сделала Кара, никогда не церемонившаяся при исполнении своего долга. Она отогнала всю троицу назад, как сторожевой пес гоняет заблудившихся овец. Отступая, они выражали протесты, требуя, чтобы она не препятствовала им.
      Никки наблюдала все происходящее из невероятной дали, с острого выступа на стыке миров. Она уже не способна помочь Каре. Та должна справиться со всем сама. Где-то там, в далеком мире живых, Зедд продолжал изливать злость на все племя морд-ситов и пытался возобновить нападение, но Кара исполнила свою угрозу: протаранила его плечом, отбрасывая назад и лишая не только равновесия, но и его былых намерений.
      А Никки за пределами жизни сознательно творила пустоту: отсутствие действий, отсутствие последствий, искусственное затягивание в ожидании конца и предвестие высвобождения той мощи, которую она накапливала.
      Да и само время, казалось, застыло здесь в ожидании того, что должно было произойти, но так и не случилось.
      Напряжение в окружавшем Никки воздухе было вполне осязаемым. Зеленые линии вокруг нее еще быстрее вычерчивались сквозь пространство, в попытках полностью восстановить контролирующую сеть, чтобы удержать ее жизнь в подвешенном состоянии.
      «Повреждение» магии, словно паук в своей паутине, караулило ее.
      Никки понимала, что у нее будет лишь скоротечное мгновенье, прежде чем она окажется в полной неспособности сделать хоть что-то.
      Но на этот раз ее смерть хотя бы принесет какую-то пользу.
      Никки продолжала подпитывать поле вокруг зверя, чем расширяла ворота для дальнейшего потока энергии, который преднамеренно сдерживала.
      Напряжение между тем, что существует, и тем, что еще не заявило о своем существовании, стало нестерпимым.
      В одно мгновение эта ужасная, невыносимая пустота, этот энергетический вакуум, который Никки создала в обоих мирах, оказался заполненным оглушительным ударом молнии, ворвавшимся без приглашения через окно, в то время как его близнец из мира, лежавшего за пределами мира живого, прорвался сквозь завесу, прорывая состояние неисполненного вокруг зверя — принудительно завершая то, что Никки начала, но не закончила. На этот раз для магического существа не оказалось возможности обрести безопасность, перебежав в другой мир; оба мира в ярости своей соединились.
      В комнату дождем посыпались осколки стекла. Громовой раскат сотряс каменные стены Цитадели. Казалось, будто само солнце проникло через окно и взорвалось.
      Линии, все это время росшие и уплотнявшиеся вокруг Никки, окутывали ее словно саван.
      Благодаря своему дару видения, она стала свидетелем окончательного завершение последовательности, которую задумала и создала. Она увидела, что молния нашла-таки энергетическую пустоту вокруг зверя и, заполняя ее, реализовала созданное Никки потенциальное обязательство.
      Взрыв этой молнии превосходил все, что ей доводилось видеть. Накопленная в обоих мирах изначальная магическая энергия обоих видов, Приращения и Ущерба, созидательная и разрушительная, слилась в едином сокрушающем все разряде.
      Никки, обездвиженная в оплетающих ее зеленых линиях, уже не могла прикрыть глаза от этой слепящей вспышки одновременно и света и тьмы, черной и белой молний, ударивших в разные концы канделябра и уходящих через него в зверя.
      Окутанная коронным разрядом потрескивающего белого света, под действием высочайших энергий и сил, ринувшихся в пустоту, созданную вокруг нее Никки, тварь полностью распалась, превращаясь в пыль и пар.
      Порывы дождя и ветра с ревом и грохотом врывались сквозь разбитое окно. Снаружи, в клубящихся зеленоватых облаках, вспыхивали новые и новые молнии. Когда одна из них осветила комнату, то все находящиеся в ней увидели, что зверь исчез.
      По крайней мере, сейчас его здесь не было.
      Сквозь сеть зеленых линий Никки видела, как Ричард бежит к ней через всю комнату.
      А комната казалась далекой-далекой.
      А мир тьмы смыкался вокруг.

      Когда ее лошадь негромко заржала и забила копытами, Кэлен быстро переместила руку вдоль поводьев, ближе к удилам, чтобы удержать беспокойное животное на месте. То, как пахло вокруг, нравилось Кэлен не больше, чем лошади. Стоя в ожидании позади сестер Улисии и Цецилии, она потянулась вверх и осторожно погладила нижнюю часть подбородка лошади.
      Над ее головой шелестели под легкими порывами ветра кроны тополей, их глянцевитые листья мерцали в дневном свете. На травянистой вершине холма в тени этих огромных тополей танцевали пятна солнечного света, пока в ярко-голубое небо не набежала стайка хлопково-белых облаков. Когда ветер сменил направление, дуя теперь на них из-за спин, это принесло облегчение, и не только от изнуряющей жары. Кэлен наконец позволила себе дышать глубже.
      Она попыталась пальцем вытереть пот и глубоко въевшуюся грязь из-под металлического кольца на шее. Ей очень хотелось принять ванну или хотя бы окунуться в реку или озеро. Летняя жара, дорожная пыль и долгие странствия, все вместе, превратили ее длинные волосы в спутанную массу, вызывающую зуд. Однако она понимала, что сестрам безразлично, насколько неудобно она себя чувствует, и что они явно будут недовольны, если она поинтересуется, будет ли и у нее такая же возможность умыться, какой часто пользовались они. Сестры ни в малейшей степени не заботились о желаниях Кэлен, и еще меньше о ее удобстве. Она была их рабом, не более того; для них не имело никакого значения, что кольцо, которое она носила на шее, раздражает и натирает до крови ее кожу.
      Пока Кэлен ждала, ее мысли возвращались к статуэтке, с которой ей пришлось расстаться, к статуэтке, которую она была вынуждена оставить во дворце Лорда Ричарда Рала. Поскольку она не имела никаких воспоминаний о своем прошлом, то и вспоминала каждую линию этой фигуры, изображавшей женщину в свободной одежде и с длинными волосами. В ней было что-то благородное и прекрасное — в том, как стояла эта фигура, выгнув спину, сжав кулаки, и в ее запрокинутой голове, как будто в демонстративном вызове невидимым силам, которые пытались подчинить ее себе.
      Кэлен очень хорошо знала, каково чувствовать себя, когда тебя подавляют эти самые невидимые силы. С окруженной тишью вершины холма они наблюдали, как внизу, по открытой местности, возвращается сестра Эрминия. Кроме нее, никого не было видно. Когда высокая трава вокруг начинала волноваться и клониться под ветром, она выглядела как странная жидкая масса. Наконец сестра Эрминия пустила свою гнедую кобылу мелкой рысью вверх по склону холма. Спустившись с лошади, она обошла ее вокруг, затем присоединилась к остальным.
      — Их там уже нет, — сообщила она.
      — И как далеко они впереди нас? — спросила сестра Улисия.
      Сестра Эрминия подняла руку, чтобы показать.
      — Я не прошла дальше вон тех холмов. Не хотела быть случайно обнаруженной кем-то из наделенных даром марионеток Джеганя. Но могу почти с уверенностью сказать, что отставшие солдаты и примазавшиеся к ним гражданские прошли там всего лишь день или два назад.
      Когда ветер перестал дуть им в спину, вверх по холму вновь начал расползаться тот запах. Кэлен сморщила нос. Сестра Улисия заметила это, но промолчала. Казалось, сестры вообще не были обеспокоены зловонием и смрадом.
      Сестра Улисия внезапно повернулась и поставила ногу на стремя.
      — Давайте все же посмотрим, что лежит за этими холмами, — сказала она, усаживаясь в седло.
      Кэлен тоже села на лошадь и последовала за тремя другими женщинами, как только они пустили своих животных мелким шагом, на этот раз вниз по склону холма. Ей показалось очень странным, как необычно боязливы и неспокойны были сестры. Они имели склонность к надменной самоуверенности во всем, что бы ни делали, но сейчас вели себя на удивление осторожно.
      Слева от них возвышались неровные сине-серые громады высоких гор. Каменные склоны и скалы были настолько крутыми, что на них нашлось лишь несколько мест, где смогли угнездиться деревья. Некоторые вершины были так высоки, что, несмотря на разгар лета, их пики украшал снег. Кэлен и сестры уже проезжали вдоль этих гор к югу, когда искали место, чтобы пересечь хребет, после того как покинули Народный Дворец. Во время тех путешествий сестры старались по возможности избегать людей.
      Кэлен еще немного отпустила поводья. Холмы, которые они пересекали, были изрыты оврагами и лощинами, временами очень затрудняющими путь. Кэлен знала, что вдоль подножий холмов должна быть дорога, но сестры не любили путешествовать по дорогам и при всякой возможности держались от них подальше. Сейчас они прокладывали маршрут через высокую траву среди редко разбросанных высоких деревьев и останавливались в малозаметных укрытиях, образованных складками земли между холмами.
      Прежде чем Кэлен смогла разглядеть хоть что-нибудь, лежащее за холмом, их окутал столь удушающий смрад смерти, что она едва могла дышать. Поднявшись на гребень холма, она наконец увидела раскинувшийся внизу город. Они все остановились, уставившись вниз на опустевшие дороги, сожженные дома и остовы чего-то, напоминавшего лошадей.
      — Поспешим, — сказала сестра Улисия. — С той стороны мы воспользуемся главной дорогой и проедем достаточно близко от них, чтобы проверить, где они находятся и, главное, куда направляются.