— Так ты хочешь этого? — повторила сестра Цецилия спокойно и настойчиво.
      — Ответь ей, — прошептала Кэлен на ухо девочке. — Пожалуйста, отвечай на ее вопросы. Пожалуйста, прошу тебя.
      — Нет, — справилась с ответом девочка.
      — Тогда скажи нам, где Тови.
      В зале позади сестры Цецилии мать девочки задыхалась в ужасных хрипах, а затем все стихло. Кэлен даже различила глухой удар, когда женщина свалилась на деревянный пол. Дом погрузился в тишину.
      В тусклом мерцающем свете, проникающем через дверной проем, из-за спины сестры Цецилии выскользнули и выступили еще две тени. Кэлен поняла, что Эмми уже не ответит ни на какие вопросы.
      Сестра Цецилия вступила в комнату и приблизилась к девочке, которую крепко держала в руках Кэлен.
      — Все комнаты пусты. Почему в вашем трактире нет гостей?
      — Никто не заходит, — сумела выдавить из себя девочка, вздрогнув при этом. — Людей отпугивают слухи о захватчиках из Древнего мира.
      Кэлен знала, что это наверняка так. Покинув Народный Дворец Д’Хары и спешно направившись в маленькой лодке по реке к югу, проплывая большей частью по глухой местности, они все же не раз наталкивались на отдельные отряды войск императора Джеганя или миновали прибрежные поселки, где эти скоты уже побывали. Слухи об их зверствах разносились подобно зловонию.
      — Где Тови? — спросила сестра Цецилия.
      Держа девочку так, чтобы сестры не могли достать ее, Кэлен пристально и вызывающе взглянула на них.
      — Это всего лишь ребенок! Оставьте ее!
      Приступ боли резко обрушился на нее. Кэлен показалось, что каждую ниточку ее организма, каждый мускул с ожесточением рвет на части. Какое-то мгновение она не могла понять, где находится и что происходит с ней. Комната закружилась. Кэлен спиной сильно ударилась о буфет. Дверцы его распахнулись, и котелки, сковороды и прочая утварь низверглись вниз, подпрыгивая и громыхая по деревянному полу. Тарелки и стаканы разлетались вдребезги.
      Кэлен со стуком хлопнулась об пол, лицом вниз. Острые осколки глубоко врезались ей в ладони, когда она тщетно пыталась смягчить падение. Почувствовав, как внутри рта что-то острое коснулось ее языка, она осознала, что это тонкий, похожий на лучину, осколок стекла, проткнувший щеку. Она сжала челюсти и переломила стекло зубами, чтобы оно не располосовало ей язык. С большим трудом ей удалось выплюнуть окровавленный осколок.
      Она лежала, растянувшись на полу, оглушенная, сбитая с толку, неспособная привести свои чувства в порядок. Лишь бессмысленные звуки вырывались из ее рта, когда она безуспешно пробовала сдвинуться. Затем Кэлен обнаружила, что, издавая эти звуки, не способна вдохнуть. Каждая частица воздуха, что покидала ее легкие, становилась большой потерей. Мышцы женщины напряглись, пытаясь втянуть воздух в легкие. Но боль, пронзившая внутренности, парализовала ее.
      Кэлен задыхалась, почти обезумев, но наконец-таки смогла сделать столь необходимый вдох. Она еще раз выплюнула кровь и оставшиеся осколки стекла. И только теперь начала ощущать приступы резкой боли от обломка, все еще торчавшего из ее щеки. Кэлен не могла заставить руки пошевелиться, не могла оторвать себя от пола и еще с меньшим успехом была способна потянуться, чтобы вытащить этот кусок стекла.
      Она постаралась поднять взгляд — и смогла разглядеть темные фигуры сестер, тесно сомкнувшиеся вокруг девочки. Они подняли ее на ноги и теперь подталкивали спиной к тяжелой и массивной колоде для рубки мяса, стоявшей посреди кухни. Две сестры держали девочку за руки, а сестра Улисия присела перед ней на корточки, ловя ее испуганный взгляд.
      — Ты знаешь, кто такая Тови?
      — Старуха! — выкрикнула девочка. — Старуха!
      — Да, старуха. А что еще ты о ней знаешь?
      Девочка глотала воздух, почти не способная вымолвить ни слова.
      — Большая. Большая была. Старая и большая. Слишком большая, чтобы быть доброй.
      Сестра Улисия наклонилась к ней еще ближе, сжимая тонкое горло ребенка.
      — Где она? Почему ее нет здесь? Когда она покинула это место? И почему?
      — Ушла, ее нет, — выкрикнула девочка.
      — Почему? Когда она была здесь? И когда ушла? Почему покинула это место?
      — Несколько дней назад. Она была здесь. Жила здесь какое-то время. Но она покинула нас несколько дней назад.
      Сестра Улисия с криком ярости подняла девочку и швырнула ее к стене. Прилагая все силы, Кэлен поднялась на колени, опираясь на руки. Девочка свалилась на пол. Не обращая внимания на свою слабость, Кэлен медленно поползла по полу, по битому стеклу и обломкам керамики и наконец закрыла собой тело девочки. Та, не в состоянии понять, что произошло, снова закричала.
      К ним со всех сторон приближались шаги. Кэлен заметила лежавший на полу неподалеку нож для мяса, похожий на топорик. Девочка кричала и вырывалась, но Кэлен держала ее, прижимая к полу и стараясь таким образом защитить.
      Тени женщин стали еще ближе, а пальцы Кэлен сомкнулись вокруг деревянной рукоятки тяжелого ножа. Теперь она не думала, а действовала почти инстинктивно: вот угроза, вот оружие… И словно бы наблюдала со стороны, как это делает кто-то другой.
      Но при этом у нее появилось в некотором роде и внутреннее удовлетворение от присутствия в руке оружия. Ее пальцы крепко сжались вокруг гладкой, пропитанной кровью рукоятки. Оружие — это жизнь. На стальной поверхности отблескивали вспышки молний.
      Когда женщины оказались достаточно близко, Кэлен внезапно вскинула руку для удара. Но прежде, чем смогла закончить движение, ощутила выворачивающий внутренности толчок, будто ее протаранили толстым концом бревна. И мощь этого толчка швырнула ее через всю кухню.
      Тяжелый удар о стену оглушил Кэлен. Казалось, комната осталась где-то далеко-далеко, в самом конце темного туннеля. Боль затопила ее. Она пыталась поднять голову, но не смогла. Затем ее поглотила темнота.
      Открыв спустя какое-то время глаза, Кэлен увидела девочку, съежившуюся перед сестрами, возвышавшимися над ней со всех сторон.
      — Не знаю, — говорила девочка. — Я не знаю, почему она ушла. Она говорила, что собирается в Касску.
      В комнате возникла звенящая тишина.
      — В Касску? — наконец спросила сестра Эрминия.
      — Да, именно это она и сказала. Она хотела добраться до Касски.
      — С ней было что-нибудь?
      — С ней? — девочка жалобно хныкала, всхлипывая и вздрагивая. — Не понимаю. В каком смысле «с ней»?
      — У нее! — закричала сестра Улисия. — Что у нее было? У нее должны быть при себе вещи… короб, кожаная сумка. Или другие вещи. Видела ли ты что-нибудь из того, что у нее было?
      Девочка не решалась ничего сказать, и сестра Улисия отпустила ей звонкую пощечину, достаточно крепкую, чтобы щелкнули зубы.
      — Так ты видела хоть что-то, что было у нее?
      По щеке девочки тянулась кровавая нить из носа.
      — Однажды, когда она ужинала, я понесла в ее комнату чистые полотенца. И тогда я кое-что видела в ее комнате. Нечто странное.
      Сестра Цецилия наклонилась ниже.
      — Странное? Какого рода?
      — Это было… это похоже… на шкатулку. Женщина держала ее завернутой в белое платье, но оно было из гладкого шелка и частично соскользнуло. Это было похоже на шкатулку… Только она вся была черной. Но не черной как краска. Она была черной как сама ночь. Такой черной, что казалось, будто вокруг становится темнее.
      Три сестры выпрямились и теперь стояли молча.
      Кэлен же знала совершенно точно, о чем говорит девочка. Ведь Кэлен сама отправилась и забрала все эти три шкатулки из Сада Жизни в Народном Дворце… фактически из дворца лорда Рала.
      Когда она вынесла первую, сестра Улисия очень рассердилась на Кэлен за то, что та не принесла все три сразу, но их размер оказался больше, чем ожидалось, и в ее сумке не оказалось достаточно места, чтобы спрятать там все три, так что первый раз Кэлен вынесла только одну. Сестра Улисия завернула эту ужасную вещь в белое платье Кэлен и передала сверток Тови, приказав ей поторопиться и отправиться туда, где они все встретятся позже. Сестра Улисия не желала быть пойманной во дворце с одной из трех шкатулок и точно так же не хотела, чтобы сестра Тови дожидалась, пока Кэлен вернется в Сад Жизни за двумя другими шкатулками.
      — А почему Тови отправилась в Касску? — спросила сестра Улисия.
      — Не знаю, — сквозь плач ответила девочка. — Я не знаю, клянусь, что не знаю этого. Знаю только то, что слышала, когда она говорила с моими родителями о том, что ей необходимо отправиться в Касску. И она ушла несколько дней тому назад.
      Продолжая лежать на полу в наступившей тишине, Кэлен изо всех сил пыталась дышать. Каждый вдох вызывал мучительные приступы колющей боли в ребрах. Она знала, что это лишь предвестье настоящей боли. Когда сестры Тьмы покончат с девочкой, то займутся Кэлен.
      — Может, нам немного отдохнуть здесь, не под дождем? — предложила наконец сестра Эрминия. — А с утра пораньше отправимся в путь.
      Сестра Улисия, не выпуская дакру из прижатой к бедру руки, мерила шагами пространство между колодой для рубки мяса и девочкой, видимо раздумывая. Осколки посуды потрескивали под ее ногами.
      — Нет, — сказала она, повернувшись наконец к остальным. — Здесь что-то не так.
      — Ты имеешь в виду действие заклинания? И говоришь так из-за этого человека?
      Сестра Улисия отвергающе махнула рукой.
      — Всего лишь случайное отклонение, не больше. Нет, что-то не так в отношении всего остального. Почему вдруг Тови ушла? Она имела совершенно точные указания дожидаться нас здесь. И она была здесь… но затем ушла. Здесь не было других постояльцев, в этом районе не хозяйничают войска Имперского Ордена, и она знала, что мы на пути сюда, но тем не менее она уходит. Бессмыслица.
      — И при чем здесь Касска? — спросила сестра Цецилия. — Почему она отправилась в Касску?
      Сестра Улисия вновь повернулась к девочке.
      — Кто-нибудь навещал Тови, пока она была здесь? Приходил повидать ее?
      — Я уже сказала вам, что никто. Никто не приходил сюда, пока эта старуха жила у нас. Здесь не было других посетителей или постояльцев. Она была здесь одна. Это очень глухое место. Люди подолгу здесь не остаются.
      Сестра Улисия вновь принялась мерить шагами комнату.
      — Мне это не нравится. Что-то здесь не так, но никак не могу понять, что.
      — Я согласна, — заметила сестра Цецилия. — Тови не могла уйти просто так.
      — И все-таки она ушла. Почему? — Сестра Улисия остановилась перед девочкой. — Может быть, она сказала что-нибудь еще или оставила сообщение… возможно, записку?
      Девочка, хлюпая носом, покачала головой.
      — У нас нет выбора, — пробормотала сестра Улисия. — Придется отправляться вслед за Тови в Касску.
      Сестра Эрминия указала в сторону входной двери.
      — Ночью? Под дождем? Не кажется ли тебе, что лучше дождаться утра?
      Сестра Улисия, глубоко задумавшись, взглянула на тело женщины.
      — А что если еще кто-то придет? Нам не нужно никаких осложнений, если мы хотим скорее закончить наше дело. Нам и на самом деле не нужно, чтобы Джегань или его отряды почуяли запах нашего присутствия. Нужно скорее встретиться с Тови и получить эту шкатулку. Мы все прекрасно знаем, что поставлено на карту. — Она будто оценила глубину мрачного выражения на лицах обеих женщин, прежде чем продолжить. — И чего нам действительно не нужно, так это любых свидетелей, которые могут сообщить о том, что мы были здесь и чего искали.
      Кэлен прекрасно поняла, к чему клонит сестра Улисия.
      — Пожалуйста, — с трудом выговорила она, пытаясь привстать, оттолкнувшись от пола трясущимися руками, — пожалуйста, не трогайте ее. Она всего лишь маленькая девочка. Она не знает ничего, что может оказаться важным для кого-то.
      — Она знает, что Тови была здесь. И она знает, что было у Тови. — Лицо сестры Улисии наморщилось от недовольства. — Она знает, что мы были здесь и искали ее.
      Кэлен изо всех сил старалась говорить увереннее.
      — Для вас она ничто. Вы волшебницы; а она всего лишь ребенок. Она не способна причинить вам вред.
      Сестра Улисия неторопливо заглянула в глаза Кэлен. И, даже не повернувшись в сторону стоявшей позади нее девочки, внезапно с силой ударила дакрой ей в грудь.
      Девочка от удара потеряла дыхание.
      По-прежнему пристально глядя на Кэлен, сестра Улисия улыбнулась содеянному, как могло бы улыбаться только само зло. Кэлен подумала, что это, возможно, почти как заглянуть в глаза Владетеля мертвых в его логове, в темных глубинах вечности преисподней.
      Сестра Улисия выгнула брови.
      — Я не намерена оставлять за спиной нерешенные проблемы.
      Широко открытые глаза девочки словно бы вспыхнули внутренним светом. Она начала слабеть и тяжело свалилась на пол. Ее руки раскинулись под невероятными углами. Безжизненный взгляд застыл, обращенный к Кэлен, словно осуждая за то, что та не сдержала своего слова.
      Собственное обещание — «я буду защищать тебя» — продолжало звенеть в голове Кэлен.
      Она закричала в беспомощной ярости, замолотила кулаками об пол. А затем вскрикнула от неожиданной боли, когда ее снова швырнуло на стену. Но вместо того, чтобы свалиться затем на пол, она так и оставалась висеть, удерживаемая неимоверной силой. Силой, имя которой, как она знала, было магия.
      Она снова не могла дышать: одна из сестер использовала силу своих чар, чтобы сжать горло Кэлен. Она напрягалась изо всех сил, вцепившись пальцами в железное кольцо на своей шее, пытаясь втянуть воздух.
      Сестра Улисия подошла и приблизила свое лицо к лицу Кэлен.
      — Сегодня тебе повезло, — сказала она злобно. — У нас нет времени, чтобы заставить тебя пожалеть о своем непослушании прямо сейчас. Но не думай, что из-за этого тебе удастся избежать последующих наказаний.
      — Нет, сестра, — с трудом удалось вымолвить Кэлен. Она знала, что не ответить будет еще хуже.
      — Полагаю, ты действительно слишком глупа, чтобы уразуметь, насколько ничтожна и бессильна перед лицом тех, кто выше тебя. Возможно, этот еще один урок окажется достаточно грубым и внятным, чтобы ты оказалась в состоянии его понять.
      — Да, сестра.
      И хотя она совершенно точно знала, что именно они заставят ее перенести, чтобы выучить этот урок, Кэлен все равно в следующий раз поступит так же. Она жалела только о неудаче в попытке защитить девочку, о том, что не смогла исполнить свое обещание. В тот день, когда Кэлен забрала те три шкатулки из дворца Лорда Рала, она оставила на их месте самую дорогую для себя вещь — небольшую статуэтку горделиво стоявшей женщины со сжатыми в кулаки руками, с выгнутой спиной и запрокинутой головой, будто смеявшейся в лицо тем силам, которые хотели покорить ее, но так и не смогли.
      В тот день, во дворце Лорда Рала, Кэлен смогла обрести силу. Стоя в его саду и глядя назад, на гордую статуэтку, которую она вынуждена там оставить, Кэлен поклялась, что вернет себе свою жизнь. Вернуть себе жизнь означало стараться предотвратить смерть, даже если это касалось маленькой неизвестной ей девочки.
      — Идемте же, — почти прорычала сестра Улисия, направляясь к двери и явно предполагая, что все остальные последуют за ней.
      Сапоги Кэлен с глухим стуком опустились на пол, когда сила, прижимавшая ее к стене, отпустила ее. Она упала на колени, поглаживая окровавленными руками горло, чтобы облегчить дыхание. При этом ее пальцам мешало ненавистное кольцо на шее, с помощью которого сестры управляли ею.
      — Пошевеливайся, — приказала сестра Цецилия таким тоном, что Кэлен поспешно вскочила на ноги.
      Она бросила взгляд через плечо и увидела мертвые глаза бедной девочки, пристально смотревшие на нее, наблюдая, как она уходит.

Глава 3