12

– Ну ладно, ладно, – Тил махнул рукой, словно отгонял докучливое насекомое. – Я верю, что ты и есть тот самый Арч Эхелала. Верю.

Он прошелся взад-вперед по каюте, крутнулся на пятке, смаху сел на койку.

– Дальше что? – спросил он, недобро сощурившись. – Какого рожна понадобилось от меня всей этой твоей компании? Только не говори, что они меня бескорыстно возлюбили всем сердцем, ладно?

– Успокойся, Тил. Никто не собирается пылить тебе на мозги. Все честно.

– Тогда выкладывай, зачем меня сюда притащили.

– Ты чем-то недоволен? – поинтересовался Арч. – Неужто на ферме жилось получше?

– Чего ты виляешь, а? – нахмурился Тил. – Отвечай прямо, иначе разговора не будет.

– Изволь. Ты понадобился потому, что был знаком с Даном Кумурро и знаешь, как проникнуть к Подземному Папе. Думаю, ты и сам об этом догадался.

– Угу, – Тил встал, подошел к сидевшему в кресле Арчу и, нагнувшись, в упор заглянул в его глаза. – И что я поимею за эти свои сведения? Меня тут будут на халяву поить-кормить и развлекать до скончания века? А может, влепят пулю в затылок для вящей простоты?

– Ну и загнул же ты, дружище, – Арч усмехнулся и покрутил головой. – Пойми наконец, это другой мир, другие люди. Они никогда и никого не убивают. Они тыщу таких, как ты, могут кормить по первой попечительской категории, и от них не убудет.

– Ага, ясно, – Тил взгромоздился на угол обеденного стола и закинул ногу на ногу. – Значитца, такое дело. Добрые небесные дяди будут меня, затыку дырявую, кормить от пуза. А я им за это расскажу про один маленький пустячок, про завалящую хреновинку, всего-то навсе, как мою родимую планету взять за глотку и в момент прибрать к рукам. Так ведь получается?

– Мимо, дружище, опять мимо, – улыбнулся Арч. – У них уйма своих расчудесных планет. Таких, что по сравнению с ними наша Тхэ – гнилая помойная яма…

– Так чего ж они к нам лезут? – перебил его Тил. – Чего вынюхивают? Зачем им дался Подземный Папа?

– Погоди-погоди, старина. Вспомни, как мы спорили насчет небесников, сидя в тоннеле. Ты же сам тогда объяснял, что…

– Помню, Эхелала, не волнуйся. Чего-чего, а на память пока не жалуюсь. Только тогда я небесников представлял себе иначе. Ну, скажем, слизни какие-нибудь, зеленые и с рожками. Дышат метаном, пьют керосин, гайками заедают. Чужие напрочь, мы им – никто, они для нас – жуть полосатая. Вот и летают, приглядываются из любопытства, особо ни во что не суются. Понимаешь, не мог я даже вообразить, что они такие же люди, как мы с тобой.

– И теперь ты, конечно, ударился в истерику, – подхватил Арч. – Пуля в затылок, интервенция с оккупацией, вечное рабство для всей планеты… Да если на то пошло, наша попечительская кодла – хуже любых оккупантов будет. Разве нет?

Тил спрыгнул со стола, пробежался взад-вперед по каюте и опять взгромоздился на койку, поджав под себя ноги.

– Слышь, Эхелала, пока я не рехнулся окончательно, давай разберемся по порядку, – попросил он. – Кто они такие, эти небесники, откуда взялись, в общем, все с самого начала.

– Будь по-твоему.

И Арч рассказал ему об Империи, о ссыльных звездолетах, о законодательстве Хольвика, о Галактической Лиге и Разведке…

Когда он закончил, Тил ожесточенно поскреб ногтями короткую щетину на макушке.

– Дела-а, – протянул он. – Прямо-таки в башке не укладывается. Одного я все-таки не могу понять.

– Чего же?

Тил сорвался с места и чуть ли не бегом пустился из угла в угол каюты.

– Ладно… Допустим… Все сходится… – бормотал он на ходу. – И все-таки… Все-таки…

– Может, хватит мельтешить? – поинтересовался Арч. – Присядь. Что тебе еще не ясно?

– А не ясно мне, мил друг Эхелала, на кой хрен нужна эта самая твоя Разведка, если она ни во что не вмешивается. Стоп, не перебивай. Я так понимаю своим скудным умишком, что она всего-то навсе тешит собственное любопытство за казенный счет. Ладно, изучат они Подземного Папу вдоль и поперек, узнают, какой в нем работает супер-шурупер небывалого образца, ну, а толку-то? Никому от этого ни холодно, ни жарко. Ну соберут они собственного Подземного Папу себе на голову, хоть десять таких, мне начхать. Где польза людям там, внизу, от этой Лиги, Разведки, прочей хреноты?

Арч ответил не сразу.

– Я так полагаю, – заговорил он после затяжного раздумия, – что Разведка может и должна помогать карантинным планетам. Но не с кондачка, не нахрапом. Сначала надо детально изучить планету, вникнуть во все тонкости, составить подробный план. Обсудить его, уточнить, утвердить…

– Шел бы ты знаешь куда со своим планом! – взъерепенился Тил. – Дело надо делать, понимаешь, дело! А не рассусоливать, не разводить бодягу на слюнях. Вот что я тебе скажу: может Разведка покончить с Подземным Папой? Если да, пойду и покажу дорогу хоть сей момент. Если нет, подите в задницу. И ничего я вам не скажу, хоть режьте меня на куски.

– Ну, во-первых, дружище, никто не собирается тебя резать на куски. Можешь помочь – помоги, не хочешь – как-нибудь обойдемся. Во-вторых, уничтожать Подземного Папу тоже никто не собирается. И, уверен, Разведка никогда на такую акцию не пойдет.

– Ну, а ты?

– Что я?

Тил вплотную придвинулся к Арчу и, брызгая слюной, горячечно зашептал:

– Слушай, Эхелала, ты же нормальный, свойский парень. Ты же хлебнул той жизни под самый кадык. Ты же знаешь по себе, как измывается над людьми эта сволочная махина. Она тебе всю жизнь поломала. Неужто тебе теперь наплевать – пусть держат впроголодь, изгаляются, убивают, лишь бы не тебя, да? Эхелала, помоги мне добраться до Подземного Папы. Я его вдребезги разнесу. Пошли, Эхелала, вдвоем. Тебе я верю. Пошли, взорвем его. Ну хочешь, на колени встану… Эхелала?..

Арч ничего не отвечал.

– Ведь он же каждую минуту может свихнуться, сбрендить, это ты понимаешь? И тогда такое начнется, подумать страшно. Жуть, неразбериха. Скольких пристрелят на улице, сколько с голоду помрет, покуда раскумекают, что стряслось…

– Но если его взорвать, – откликнулся Арч, – будет то же самое. Если не хуже.

– Отказываешься, значит?

– Отказываюсь.

– Подумай, Эхелала. Хорошенько подумай.

– Нет.

Тил сел на койку и перевел дух.

– Запомни этот разговор, Эхелала. Потом раскаешься, да поздно будет. А своим новым дружкам скажи, что у них со мной ничегошеньки не выгорит. Делайте что хотите, а я вас не боюсь.

– Ну, нет – так нет, – Арч встал с кресла. – Жаль, конечно. Ты бы нам очень помог. Когда придет очередной челнок, тебя отправят на Самарн, в Адапторий.

– Почему не сразу к прабабушке?

– Потому что в Адаптории как-никак веселее. Там у тебя будет время поразмыслить. Если передумаешь когда-нибудь, сообщи. А я завтра отправляюсь на Тхэ, так что увидимся мы нескоро. Счастливо, Тил.

– Пока, – нехотя отозвался тот.

Выйдя в коридор, Арч вдруг подумал, что Тила поместили в ту самую каюту, где сам Арч ждал отправки на Самарн. Кажется, так давно это было, целую жизнь назад… А на самом деле – всего три с лишним года, если считать по календарю Тхэ.

Бригадир Тормек ждал его в центральной рубке. Даже здесь, на разведбазе, он не изменил своим привычкам и по-прежнему носил изрядно затрепанный комбинезон без каких-либо знаков отличия. Он сидел в операторском кресле, опершись локтями о многоярусный пульт со множеством шкал, экранов, индикаторов. В центре вогнутого обзорного окна, среди тьмы и звездных россыпей, голубела Тхэ, обвитая размытыми прядями облаков. Рядом, на мониторах, ее изображение дублировалось в инфракрасном, радиоволновом и невесть каком еще диапазонах.

– Ну, как? – спросил бригадир, повернувшись к Арчу и жестом приглашая занять соседнее кресло.

– Он отказывается сотрудничать. Наотрез. Думаю, это окончательное решение.

– Но с тобой он по крайней мере стал разговаривать?

– Когда убедился, что я – это я. Давать информацию не стал, зато предложил мне взорвать Подземного Папу. Вообще, судя по разговору, у него не совсем в порядке психика. Он слишком заклинился на идее диверсии. Не мешало бы Илою еще раз его обследовать.

– Учтем. Как ты думаешь, не попробовать ли мне еще раз с ним поговорить?

– Скорее всего, он опять будет молчать.

Бригадир поразмыслил немного.

– Что поделаешь, – сказал он. – Через неделю придет челнок, отправим его в Адапторий. Может быть, не все потеряно, и позже он заговорит.

– Я тоже на это надеюсь.

– Поживем-увидим. Ну, как твое настроение? Завтра тебе идти вниз.

– Нормально, бригадир. Я в порядке.

– Верю, сынок, – Тормек легонько потрепал Арча по плечу. – Ты справишься, я знаю.

Поколебавшись, Арч достал из кармана блокнотик.

– Если у вас есть время, я хотел бы обсудить одну идею, – начал Арч. – Вообще-то она у меня появилась давно… Это касается Подземного Папы.

– Слушаю тебя.

– В наших расчетах надежности не исключена ошибка. Мы ведь исходили из параметров обычной квазинейронной схемы с мощным центральным процессорным блоком. Так? Но ведь в принципе возможна и другая система, из жестких параллельных логических цепей, которые поддаются дублированию и контролю по принципу простейшей эховой связи. Если предположить, что Подземный Папа устроен именно так, многое объясняется проще простого.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался не на шутку Тормек. – Давай дальше, сынок.

– Значит, так. Система с такой архитектурой намного надежнее, минимум на четыре порядка. С другой стороны, она очень громоздка и неэффективна. То есть, получается медлительный великан, решающий только элементарные статистические задачи. К многогранному анализу и моделированию перспективы он напрочь не способен. У этой гипотезы есть косвенные подтверждения.

– Например?

– Например, постоянные накладки с выборкой лимитов. То одного не хватает, то другого, то третьего. Или, скажем, все лавки завалены мылом, одним мылом, и больше ничего нет. А то вот еще всюду полно фонариков, зато батареек для них не сыскать. Народ поговаривает, что это окружные попечители дурят или заводы куролесят. А теперь я уверен, именно это как раз в порядке вещей. Иначе просто быть не может, если всем ведает подобный компьютер. У него одна логическая линия для болтов, другая для гаек, каждая сама по себе, и они нигде не пересекаются. Поэтому он наслаивает ошибки одну на другую, потом исправляет их задним числом, а в сущности, наугад. Получается вроде стрельбы по бегущей мишени, но без упреждения. Вроде прицел правильный, а все пули идут мимо. Такая картинка.

– Интересно. Очень интересно, сынок, – похвалил бригадир и хитро сощурился. – Заодно объясни, пожалуйста, как в такой системе может возникнуть лавинный сбой, который предсказывал Кумурро.

– Понимаю, куда вы клоните, – ничуть не смутился Арч. – Такой компьютер мало чувствителен к неполадкам. Собственно, других преимуществ у него нет. И если я угадал, то именно поэтому до сих пор не случилось лавинного сбоя. А Кумурро вполне мог заблуждаться насчет Подземного Папы, ведь он занимался чистой теорией и доступа к самому компьютеру не имел.

– Да, убедительно… – подтвердил Тормек. – Мы считали, что Подземный Папа – неслыханное изобретение, последнее чудо техники. Никто и не предполагал, что он может быть всего лишь шагом назад, к примитивным, архаичным схемам.

– В том-то и дело. А вот мои расчеты, – Арч протянул бригадиру испещренный формулами блокнот. – Приблизительная оценка мощности, надежности, габаритов. Кажется, все цифры реальны. И парадоксом Кумурро здесь даже не пахнет.

Тормек бегло просмотрел записи, одобрительно хмыкая и покачивая головой.

– Похоже, ты и впрямь разгадал загадку, – сказал он наконец, возвращая блокнот. – Молодчина. Как это тебя осенило?

– Совсем случайно. По дороге в космопорт, еще на Альции. Я подумал, что у автопилотов есть жесткие дублированные цепи с шаговой эхо-связью. Их надежность почти абсолютна… Разработал модель, обсчитал, вроде бы сошлось.

– Молодчина, – повторил Тормек. – Ничего не скажешь. Внеси, пожалуйста, эти заметки в бортовую память. Я на досуге еще раз посмотрю.

Не успел он закончить фразу, как раздалась приглушенная трель. Бригадир повернулся к пульту и нажал одну из бесчисленных клавиш.

– Тормек на связи.

– Бригадир? Здесь Грахкаан, – на центральном мониторе появилось широкоскулое усатое лицо.

С командиром второго подводного поста Грахкааном, жизнерадостным добряком и балагуром, Арч познакомился, когда вызволял Тила с каторги.

– Что стряслось, Грах?

– Стою на перископной глубине. Примерно в ста дилах к восходу вижу надувное плавсредство. На нем трое в каторжных робах. Полагаю, беглецы.

– Так. Что еще?

– Их надувашка просто дрейфует. Грести не могут, видимо, истощены. Кроме них, в квадрате нет никого.

– Понимаю. Хочешь взять их на борт.

– Да, бригадир. Иначе у них нет никаких шансов выжить.

Тормек откинулся на спинку кресла, размышляя над услышанным.

– Бригадир? – позвал Грахкаан, вглядываясь в свой расфокусированный экран.

– Я здесь, – откликнулся тот. – Не торопи.

– Солнце в зените, – добавил подводник хмуро. – Им даже до вечера не дотянуть без питья. Да взгляни сам.

На вспомогательном экране возникло изображение желтой надувной лодчонки. Двое изможденных трупроцев в грязных робах лежали недвижно на днище. Третий перегнулся через корму и вяло, непослушной рукой зачерпывал воду, смачивая ею тряпку, обмотанную вокруг бритой головы. Никто из них не подозревал, что пеструха-рыбоглот, парящая высоко над лодкой на широких перепончатых крыльях, имеет сложную электронную начинку, телекамеру и радар, что за беглецами сейчас пристально наблюдают, и далеко в космосе, в центральной рубке разведывательной базы решается их судьба.

– Вижу, – сказал Тормек, снова подавшись к пульту. – Мне тоже их жаль. Но вмешательство запрещаю.

– Бригадир, – упавшим голосом проговорил Грахкаан. – Они же погибают…

– Сожалею, Грах. Однако придется оставить все, как есть.

– Понял, – угрюмо ответил командир поста. – Конец связи.

– Конец связи, – Тормек ткнул клавишу, и оба экрана превратились в пустые бельма.

Арч не заметил, что во время сеанса связи в рубку кто-то вошел, и вздрогнул, когда раздалось протестующее восклицание:

– Но почему?!

Бригадир развернул кресло спиной к пульту и спокойно переспросил:

– Что почему?

– Почему вы не спасли их?! – звонкий голос девушки дрожал от негодования.

С изумлением Арч узнал в ней Ликку. Розовое платье сменил комбинезон, волосы собраны в узел, под округлую форменную шапочку. На плече золотистая эмблема операторской службы – буквы ОС и восьмиконечная звездочка. Так вот кого привез очередной челнок, покуда Арч отсыпался после акции на ферме…

– Сядь, милочка, – обезоруживающе просто сказал Тормек. – И скажи для начала, почему мы должны были их спасти?

– Как же так… Вы еще спрашиваете. Ведь они умрут.

– Не исключено.

– Значит, вы бросили их. Бросили на гибель. Ведь это… это все равно, что…

– Ну-ну, договаривай.

– Это все равно, что убийство, – выпалила Ликка.

В напряженной тишине стало слышным тихое гудение, потрескивание, пощелкивание населяющих рубку приборов. Ликка продолжала стоять в центре помещения, сжав кулачки так, что побелели костяшки, и не сводила с Тормека сузившихся и словно бы потемневших глаз.

– Хуже всего то, что ты права, – наконец произнес бригадир. – Да, кругом права. Только вот выхода у нас нет.

Он указал рукой через плечо, туда, где во тьме обзорного окна кротко голубела планета.

– Там ежедневно погибают тысячи людей. И все они, по нашим меркам, должны бы еще жить и жить. Но мы не можем их всех вылечить, освободить, спасти…

– Не можем всех – значит, нельзя никого? – перебила его Ликка. – Так выходит, по-вашему?

– Выходит, так. И демаскировать подводный пост нельзя без крайней нужды. И есть много других причин, о которых не хочется распространяться. Тебе не приходилось видеть, как спасенный вместо благодарности вцепляется спасителю в глотку? Тебе не доводилось, милочка, хоронить товарищей, которых их собственное милосердие и благородство поставило под удар? Здесь Колония. Здесь другой, совсем другой мир.

– И Принцип Гуманности здесь тоже другой? – не без сарказма спросила девушка.

– Не берусь судить. Я не теоретик. У меня другие заботы – обеспечить максимум информации при минимальном риске. Надеюсь, тебя это не коробит.

– И совесть вас не будет мучать? Из-за тех троих?

– Будет, – бесхитростно кивнул бригадир. – А если не будет, если это случится когда-нибудь, я сам попрошусь на другую работу, подальше от Разведки.

Ликка разжала кулачки и присела на подлокотник ближайшего кресла.

– Нет, до меня такое никак не доходит, – сказала девушка. – Ни до ума, ни до сердца. А вы? – Обратилась она к Арчу. – Вот вы согласны с бригадиром?

Тогда только Арч сообразил, что Ликка не узнает его. Конечно, ведь теперь у него другое лицо.

– Как бы вам объяснить, – пробормотал он. – Понимаете, Ликка, несогласен я. Однако бригадир прав. Это не слишком туманно?

– Погодите, разве мы знакомы? – удивилась она. – Я что-то не припомню.

– Видите ли, мне пришлось изменить внешность, – объяснил Арч после некоторой заминки. – Я напомню: Альция, озеро Гарж… поездка в космопорт…

Глаза Ликки округлились от удивления, и на щеках проступил густой, как у ребенка, румянец.

– Так это вы?

– Да, – кивнул Арч и неловко развел руками, словно бы извиняясь.

Молчаливое замешательство прервал Тормек, который встал с кресла и направился к двери.

– Ребятки, я буду у себя в каюте, – сказал бригадир, покидая рубку.

– Так это вы… – повторила Ликка. – Но почему… почему у вас совсем не то лицо? Пластическая операция?

– Да. Такова необходимость. Скоро я отправляюсь туда, на планету.

– Скоро? Когда же?

– Совсем скоро. В шесть-ноль по бортовому времени.

Ликка мельком взглянула на хронометр сбоку пульта, снова посмотрела на Арча и, встретившись с его взглядом, опустила глаза.

– До меня с трудом доходит, что вы – это вы, – призналась она.

Арч покосился на свое отражение в одном из погашенных экранов.

– До меня тоже, – невесело усмехнулся он. – Обыкновенное, нормальное лицо, но чужое. А еще я никак не могу опомниться. Я ведь думал, вряд ли мы с вами увидимся когда-нибудь. Какими судьбами вы сюда попали?

– Никаких чудес. В училище мне предложили на выбор три места – на базе геологической экспедиции, на ремонтно-заправочном спутнике и здесь. Конечно же, я выбрала работу в Разведслужбе. А когда прилетела – у меня с самого начала было предчувствие – открыла файл со списком оперативников бригады и увидела ваше имя.

– А после этого говорите, что никаких чудес, – заметил Арч, нервно теребя мочку уха. – Ведь орбитальных баз у Разведки больше сотни.

– Нет-нет, я знала заранее, что так случится, – возразила Ликка. – Иначе было бы нехорошо. Несправедливо, понимаете? Почему вы улыбаетесь?

– От радости.

Хрупкая большеглазая девушка, удивительно похожая на Аму, встала с кресла и подошла вплотную к Арчу.

– Вы действительно рады?

– Очень.

– И я тоже, – она осторожно коснулась его щеки. – Глаза ваши. А лицо другое. Голос тоже изменился. Но я постараюсь привыкнуть.

– Да, конечно, – пробормотал он безотчетно, лишь бы ответить что-нибудь.

Снова в рубке стало тихо, и опять послышалось слабое гудение, шелест, жужжание, словно на солнечном лугу, где беззаботно роятся мириады крошечных крылатых существ.

Арч поднес к губам ее руку и поцеловал.

13

Над улицей светало. Если закинуть голову, можно было увидеть, как стиснутая громадами зданий, часто нарезанная поперечными мостками полоска неба понемногу светлеет.

Разом погасли тусклые уличные фонари.

Многоярусные панельные дома высились в легком рассветном тумане, словно застывшие и гладко обтесанные клубы дыма. Казалось, они могут сорваться и улететь от малейшего дуновения ветерка, и тогда на месте мегаполиса останется лишь каркасный скелет из наружных лестниц и виадуков.

Арч шагал по дорожке из мелкоячеистой железной сетки, уложенной на двутавровые поперечные балки. Внизу сплошным потоком неслись изрыгающие рев и чад грузовые мотоплатформы. Прохожие в столь ранний час встречались редко, окошки продовольственных распределителей защищали решетчатые ставни, запертые на висячие замки.