17

Дымчато-голубой полумесяц планеты казался прозрачным надрезом в плотной и плоской космической тьме. Три световых миллисекунды отделяли его от причудливой громады разведывательной базы, словно бы составленной из разнокалиберных грибных шляпок, ощетинившейся множеством антенн, рефлекторов и ажурных мачт, похожей на зависшее среди звездных россыпей чудовищное насекомое. Крохотная пуговка разведбота, стряхнувшая клешни стыковочной платформы, скользнула по касательной в исколотую звездами пустоту.

Сидевший в кресле пилота Арч повременил немного, чтобы суденышко дрейфом набрало дистанцию, затем включил маневровые движки. Заложив плавную дугу, он лег на курс к планете, скорректировал тангаж, запустил маршевый двигатель и передал управление бортовому компьютеру.

– Итак, поговорим? – предложил он, повернувшись вместе с креслом к Ликке.

Примостившийся позади нее на боковом сиденье, хмурый и взъерошенный Тил слегка подался вперед, словно готовясь напасть при первом же знаке угрозы.

Девушка безмятежно улыбнулась.

– Что ж, хватит играть в прятки. Да ты, наверно, и сам понял. Я из спецотдела О.

Даже в кругу самих разведчиков это элитное подразделение было окутано слухами и домыслами. Толком никто не знал, кто эти люди и чем они занимаются. Не подлежало сомнению одно – туда брали аналитиков и оперативников наивысшего класса, способных справиться с самыми трудными, сложными и опасными заданиями. Какими именно – оставалось лишь догадываться.

На ведомственном жаргоне сотрудников спецотдела называли с завистливой иронией «ноликами». Счастливчик, приглашенный в когорту «ноликов», исчезал из виду, обрывая все дружеские и профессиональные связи, а его прежние приключения приобретали пышный легендарный ореол. Короче говоря, «нолики» были кем-то вроде полумифических Чужаков – о них знал каждый, но похвастаться знакомством с ними не мог никто.

– Понятно, – сказал Арч. – То есть, наоборот, ни шиша не понятно. Зачем я-то вам понадобился?

– Потому что ты по своим данным как нельзя лучше подходишь для наших целей. Скажу больше, ставка на тебя сработала, хотя и с непредвиденными издержками. В расчеты не входила, разумеется, гибель Гура или попытка Тормека тебя арестовать. Остальное сошлось в точности.

– Что сошлось, какой сценарий? О чем вообще речь?

– О том, что именно ты рискнешь уничтожить суперкомпьютер на Тхэ. Наш спецотдел способствовал тому, чтобы этот прогноз оправдался.

Эти слова, словно заряд взрывчатки, разметали в клочки все представления Арча о его прошлом и о том, что происходит сейчас. Опять судьба вывернулась наизнанку, встала дыбом и раскололась, теперь ее предстояло сложить, словно головоломку, заново.

– У вас там что, работают ясновидцы и чародеи? – в замешательстве спросил Арч.

– Можно сказать, да. Тобой занималась целая группа социопсихологов, прогнозистов, сценарных разработчиков. Можешь гордиться. Ты им задал немалую работенку.

Арч отвернулся и уставился в лобовое окно, где планета прогибалась исполинской голубой чашей навстречу летящему боту. Ему стало тошно при мысли о том, что его муки выбора, его отчаяние и прорыв сквозь любые запреты, все заранее было продумано и рассчитано чьими-то холодными умами.

– Вот оно что… Это было подстроено вами с самого начала…

– Точнее говоря, с тех пор, как тебя подробно изучили в Адаптории, – поправила Ликка. – И не подстроено, а скажем так, организовано оптимальным образом.

– И ты? – спросил Арч, буравя ее взглядом исподлобья. – Ты тоже сорганизована? Оптимальным образом?

– Позволь, я не буду на это отвечать.

– Сволочи, – холодно бросил Арч. – Вот вы кто. Паршивые сволочи из паршивого спецотдела. Забавляетесь, да? Играете маленьким человечком с несчастной планеты? Эксперименты проводите? Возомнили себя всемогущими и богоравными? Я же вам не игрушка, я живой… Секретные дрессировщики, растак вас разэтак, гуманисты вонючие. Послали меня познакомиться с сынишкой, да? Подсунули попутчицу до космопорта? Знаешь, ты кто?

– Кончай булькать, Эхелала, – подал голос Тил. – Чего ты на нее наехал, как яйца на коленку?

– Не лезь. Мое дело.

– Ничего страшного. Пускай выговорится, – без тени иронии разрешила Ликка. – Ну давай, Арч. Я слушаю тебя.

– Ненавижу, – врастяжку проговорил Арч. – Ты тварь.

– Так. Еще что-нибудь?

– Лживая сразь. Гадина двуличная. Курва.

Ее лицо осталось невозмутимым. Любимое и проклятое лицо Амы, родившей от него сына и предавшей его без зазрения совести.

– Хватит ругани! – не выдержал Тил. – На тебя тошно смотреть, понял? Оставь девчонку в покое. Кабы не она, сидел бы ты сейчас под арестом.

Арч снова повернулся к пульту управления и стиснул кулаки так, что ногти вонзились в ладони. Его душили ярость и стыд. Им играли, как тряпичным болванчиком. Рухнула иллюзорная граница меж двух миров, меж кошмарной Колонией и благодатной Ойкуменой. То был единый мир, замешанный на лжи, лицемерии и предательстве. Повсюду занимались хитросплетениями из красивых словес, но под их флером скрывались все те же несправедливость и черствость. Всюду морочили простаков светлыми идеалами, чтобы власть без помех загоняла их в стойла. А его, Арча, бунт, его безоглядная свобода оказались на поверку лишь прыжком паяца, которого искусно дернули за ниточку.

Он силился стряхнуть обрушившийся на него бредовый мрак всеотрицания, но не находил ни малейшей точки опоры.

Ликка встала с кресла и подошла к нему. Он приготовился к чему угодно, к презрительной отповеди, пощечине, плевку, но не к тому, что ее ладошка мягко легла на его руку.

– Только не подумай, будто мне легче, – созналась она. – Я много дала бы за то, чтобы эту миссию поручили не мне. Или чтобы мы встретились просто случайно, и Разведка была бы ни при чем.

Их пальцы соединились, переплелись, томительно втиснулись друг в друга. Оба понимали без слов, что это было и обручением, и объятием, и прощанием, не подлежащим обжалованию, навсегда.

Время замерло – и вдруг пошло снова. Минуло несколько секунд, когда они могли себе позволить быть просто людьми. Арч взялся за штурвал. Возвратилась на прежнее место Ликка. Отвернувшийся из деликатности Тил заерзал, привстал и вытянул шею, разглядывая колоссальную панораму планеты, надвинувшейся во всю ширину лобового окна. На расчетную орбиту вокруг карантинной планеты Тхэ лег разведбот с экипажем из трех человек – бывшего разведчика, бывшего каторжника и сотрудницы спецподразделения О. Они собрались в носовой части кабины и сосредоточенно всматривались в экран планетного сканера, где четко вырисовывалась очищенная от облачных прядей извилистая линия побережья.

– Посадку делаем здесь, – Арч ткнул пальцем в центр полукруглого залива, – потом на глубине двигаем вот к этой бухточке. Ночью высаживаемся и спускаемся в подземный ход.

– Погоди-ка, что за бухта? – спросил Тил.

– Это, братец, третий грузовой порт. Там, где была твоя берлога. Помнишь, как ты меня крапчаткой потчевал?

– Э-э, да оттуда нам знаешь, сколько пилить до Подземного Папы? Двое суток пути, не меньше.

– Можешь показать, где именно то подземелье?

Тил наморщился, водя пальцем по экрану.

– Хрен его маму знает. Я ж под землей ползал. Примерно тут. Или вот тут. Вроде этого.

– Короче, не на берегу. А мы не можем высадиться из разведбота на крышу дома или площадь, понял? Если прохожие увидят, как с неба спускается эта штуковина, они нас неправильно поймут. Так что придется делать подводную вылазку. Как нас учили, водичка – лучший друг разведчика. Потом на берег – и в люк.

– Долго же нам придется ползти на карачках, – огорчился Тил.

– Сколько угодно, – рассудил Арч. – Лишь бы добраться.

– Пайки надо взять побольше. Хоть пожрем напоследок.

– Никак ты помирать собрался?

– Уж как получится, – вздохнул Тил. – Ты не думай, я не трушу.

– Ну и ладушки, – сказал Арч, потягиваясь. – Пора идти на посадку. Потом полежим на дне, подождем, пока стемнеет. И двинем в путь-дорогу.

Развернув бот на сто восемьдесят градусов, Арч переключил двигатель на малую мощность. По мере снижения скорости стала падать высота орбитального полета. Арч рассчитал, что на следующем витке бот войдет в плотные слои атмосферы, а там уже надо будет спускаться вертикально, используя гравитационные преобразователи.

Последний раз в жизни он упивался красотой стратосферного полета. Черное звездное небо постепенно выцветало, наливаясь фиолетовой гущей, растворяющей звезды помельче, затем созвездия тонули в сочной синеве, и снизу вверх по горизонту наползала дымчатая, нежная, неуловимая граница между бездыханным космосом и воздухом.

Внизу простиралась комковатая облачная равнина с загнутыми кверху краями; бот нырнул в центр этой кипящей чаши, пронизал толстый слой волокнистого марева и завис над заливом. На широкой лазурной глади виднелись точки кораблей, вдали темнела береговая полоска, грязная туча смога нависла над мегаполисом. Арч бросил суденышко в стремительное пике, у самой поверхности включил антигравы, нейтрализуя перегрузку, и перешел на бреющий полет. Гребни волн гулко шлепали по днищу. Чуть двинув штурвал, Арч придал боту носовой дифферент, по лобовому стеклу хлестнула и рассыпалась белыми брызгами крутая волна, и вот уже обзор заслонила зеленовато-голубая водная толща, в которой блескучими опилками сновали стайки рыбешек. Плавно погрузившись в придонный сумрак, бот двинулся на малой скорости к портовой бухте.

Ликка пересела в кресло второго пилота рядом с Арчем.

– Я хотела тебе сказать нечто важное еще тогда, на складе, – начала она. – Но разговор пришлось отложить. Это очень, очень много значит для меня. Надеюсь на твое понимание.

– Постараюсь понять, – пообещал Арч.

– Для начала придется объяснить, что такое спецотдел О, и почему мы затеяли эту историю. Не хочу, чтобы у тебя оставались предубеждения против нас.

– Стоит ли стараться?

– Стоит. Ну пусть это будет моей личной попыткой оправдаться перед тобой. Арч, не надо думать, что тобой цинично манипулировали.

– Неужто нет?

– Ты ведь не знаешь, чем занимается спецотдел О. И никто почти не знает. Очень долго Разведка придерживалась принципа невмешательства в дела карантинных планет. Потому что благими намерениями, как известно, вымощена дорога в ад. Невозможно было предугадать, какими потрясениями, бесчинствами или ужасами может обернуться попытка хоть что-то изменить к лучшему на карантинной планете. А когда подобное порой случалось, то горький опыт служил лишним предостережением…

– Давай обойдемся без вводной лекции, – попросил Арч. – Худо-бедно, я-таки учился в Разведшколе.

– Да, конечно. Извини. Так вот, со временем Разведка собрала огромный массив информации, обзавелась уникальным опытом, тщательно проработанными аналитическими выкладками. И чем дальше, тем острее становился напрашивающийся вопрос:"А зачем все это?"

– У меня он тоже возникал. И не раз.

– Словом, возник критический рубеж, за которым всякая работа по сбору информации становилась бессмысленной самоцелью, к тому же лишенной всякого морального оправдания. Чистое любопытство, при отсутствии сострадания и ответственности, недорого стоит. И, разумеется, потребовалось создать спецотдел, который наделили полномочиями менять ход исторического развития на карантинных планетах. Пусть крайне осторожно, с большим разбором, после обширной и тщательной подготовительной работы, но пытаться помочь обитателям Колонии.

– Например, мне?

– Зачем такой сарказм. Помочь твоей планете. Твоему народу. Существующее на Тхэ социальное устройство является не просто несправедливым и бесчеловечным. Оно по целому ряду причин тормозит любые позитивные процессы. Его устойчивость сравнима лишь с его косностью и неспособностью к саморазвитию.

– Короче, надо взорвать Подземного Папу, а там будь, что будет? Знаешь, я рад, что мои личные интересы так здорово совпадают с общественными. Можно сказать, первый такой случай на моем веку.

– И еще, Арч, пойми, что мы вовсе не играли маленьким человечком, как ты выразился сгоряча. Наоборот. По многим личным качествам ты получил крайне лестную оценку аналитиков. Иначе пришлось бы вообще отказаться от этого плана.

– Погоди, а Тормек знал о вашем плане? И подыгрывал тебе?

– Не совсем. Он знал, откуда я, и имел приказ всячески мне содействовать. Больше ничего. Когда он помчался на склад с пистолетом, мне оставалось только ввязаться в стычку на твоей стороне.

– За это, конечно, спасибо тебе и всему спецотделу «ноликов».

– Пожалуйста, на здоровье. А теперь к делу.

Арч иронически поднял брови.

– Тебе нужно, чтобы я взорвал еще что-нибудь, кроме Подземного Папы?

Ликка придвинулась ближе, так, что ее волосы щекотно коснулись его щеки.

– Арч, я очень тебя прошу… – взволнованно прошептала она. – Возьми меня с собой.

Наступила затяжная пауза.

– Приехали, – вдруг сказал он, глядя на приборы. – Мы в центре гавани. Ложимся на грунт.

Бот мягко опустился в придонный ил. Три выдвижных бура вгрызлись в дно и надежно заякорили судно.

– Объявляю пятичасовой отдых перед высадкой. Поспим, а там, глядишь, и стемнеет, – вставая с кресла, заявил он.

– Ты не ответил. Я хочу пойти вместе с вами.

– Это не увеселительная прогулка.

– Именно поэтому. Я ведь тоже не кисейная барышня, – она достала из бокового кармана пистолет Тормека и подбросила на ладони. – Ты видел, как я умею стрелять.

– У меня к тебе вопрос, – после недолгого размышления сказал Арч. – Надеюсь, ты не обидишься. А еще надеюсь, ответишь честно.

Ликка сунула пистолет в карман.

– Мне больше незачем притворяться. Так же, как и тебе незачем пытаться меня оскорбить.

– Ты действуешь как агент спецотдела? Хочешь пойти с нами, потому что это предусмотрено вашим сценарием?

– Нет, – отрезала Ликка. – Это необходимо мне. Ты понимаешь? Мне самой.

– Наверно, ваши парни просчитали и то, какова для меня вероятность остаться в живых?

– Два к одному.

– Неплохо. Но и не слишком обнадеживает. Ты в курсе, что нас там запросто могут перестрелять. Однако хочешь пойти.

– Хочу.

– Может выйти так, что нам придется взорвать себя вместе с Подземным Папой.

– Понимаю.

– Тебя это не страшит?

– Нет.

– Зато меня – да. Ты не пойдешь с нами.

Она посмотрела на него в упор и схватила за руку. У ее тонких девичьих пальцев неожиданно оказалась крепкая хватка.

– Я не подведу. Наоборот, постараюсь помочь.

– Не в том суть. Просто ты не пойдешь, и все. Я хочу, чтобы ты осталась в живых.

– И я хочу, чтобы ты уцелел. А если нет… Пойми, у меня свой кодекс. Если риск, его надо разделить.

– Еще раз нет. Хватит уговоров.

– Это жестоко, Арч. Для меня это дело чести. Особенно после того, что я перед тобой разыгрывала роль. Не самую красивую.

Он отвернулся к окну, за которым в бархатной водной тьме посверкивали резвящиеся рыбешки. Помолчал в раздумье. Наконец бросил через плечо:

– В том-то и дело, что ты играла роль. Больше говорить не о чем.

– Арч, пойми. Я не только играла. Не всегда играла. Пойми же…

К его горлу подкатил сухой шершавый комок. Так нелепо и невероятно сложилась судьба. Чужие лица. Чужие роли. Кровавая игра с шансами два к одному.

Он повернулся и окликнул Тила, который старательно делал вид, что дремлет на самом дальнем из сидений.

– Эй, Тил, не прикидывайся, что дрыхнешь.

– Чего тебе, Эхелала?

– Ты же слышал, о чем речь. Она просится пойти с нами. Нас двое, и решать надо вдвоем.

– Тут и решать нечего. Я против. Нам только не хватало того, чтобы с бабой нянькаться. Лишняя обуза.

Ликка расхохоталась.

– Я для тебя обуза? – весело спросила она. – Смотри.

Вынув из кармашка вечное перо, Ликка начертила на спинке пилотского кресла крестик. Потом отшла к задней стенке, где примостился на сиденье Тил.

– Фокус номер первый, – объявила она, похлопав Тила по плечу. – Смотри, дружок. Оп-ля!

Сделав наискось прыжок с задним сальто и пируэтом, она сгруппировалась на полу, уже лицом к мишени, заодно успев на лету выхватить пистолет из кармана. От выстрела разлетелось по кабине легкое дуновение, отброшенная эжектором газовая гильза брякнулась об переборку. Точно в центре чернильного крестика торчала парализующая ампула.

– Представь, что это патрульный спок, – объяснила Ликка. – И он теперь будеть спать мертвецким сном не меньше пяти часов. Если тебе этого мало, могу показать второй фокус. Ты ведь грозился меня задушить, если что? Так попробуй. Я разрешаю.

– Делать мне больше нечего, кроме как баб душить, – огрызнулся Тил.

Ликка поставила пистолет на предохранитель и отбросила его на соседнее сиденье.

– Видишь, я безоружна. Ну хоть стукни меня разок, а?

– Будет за что – стукну. За мной не заржавеет.

– Ой, миленький, ну пожалуйста. Ты у нас такой грозный, а я такая настырная. Что тебе стоит меня стукнуть?

Тил в замешательстве почесал за ухом.

– Вообще-то лень и неохота. Ну да ладно. Эхелала, можно кинуть ей легкую плюху? Сама ведь просит, да еще выпендривается.

– Можешь кинуть хоть две, – разрешил великодушно Арч, уже поняв, к чему дело идет.

Лениво встав, Тил щелкнул пальцами у Ликки под носом.

– По физии бить не буду. А как насчет хорошего шлепка по заднице? – и он резко схватил Ликку за воротник.

Спустя секунду он лежал на полу лицом вниз, с заломленной за спину рукой.

– Эй, поосторожней! – обеспокоенно крикнул Арч.

– Не изволь волноваться, – отозвалась Ликка, отпустив Тила и пружинисто вскакивая на ноги. – Все косточки целехоньки.

– Сущий зверь, а не баба, – проворчал Тил, поднимаясь с пола. – С виду совсем дохленькая, ну и ну… Слышь, Эхелала, у ней ручонки как кузнечные клещи.

– А можешь попробовать по физии, – дурачилась Ликка. – Но если промахнешься, получишь сам шлепок по заднице. Договорились?

– Шла бы ты напрочь с такими фокусами, – буркнул Тил. – А я тебе не циркач.

– Обиделся?

Кряхтя, тот уселся на прежнее место и потер ушибленный бок.

– Ежли ей позарез приспичило лезть на рожон, пускай идет с нами, – рассудил он. – Окроме пользы, вреда от нее не будет.

– Слово за тобой, Арч, – подытожила Ликка.

Все-таки он решил сказать «нет», но внезапно понял, что тогда больше не увидит ее, даже если останется в живых. А еще понял, что обманывал себя, полагая, будто выбор между жизнью и смертью стал для него безразличен. Он хотел жить. И хотел, чтобы рядом была она.

– Хорошо, – услышал он собственные слова. – Мы пойдем все вместе.

Он собирался бешено крикнуть:"Нет! Ты должна жить!" – но произнес совсем другое. И уже не в состоянии был разбираться, прав он или неправ. Так получилось.

– Спасибо, Арч.

На ее лице играла бесшабашная улыбка девчонки-сорвиголовы, но глаза смотрели по-другому. Совершенно по-другому.

18

Во сне он увидел сына. Малыш с его, Арча, лицом вперевалку бегал по луговой траве, то и дело нагибаясь, чтобы сорвать яркий, мохнатый альцийский цветок. Одет он был в детскую тунику, как принято на Альции, только стрижка ежиком, какую носят мальчики на Тхэ. С охапкой цветов ребенок подбежал к Аме. На рукаве ее кружевного платья Арч заметил космофлотовскую нашивку и понял, что это Ликка. Она подхватила малыша на руки, прижала к груди, расцеловала. Арча осенило – значит, перед ним не Пайр, а другой, младший сын, уроженец Альции. Пайр остался на Тхэ, угрюмой планете, где нет ни лугов, ни цветов, и где каждый глоток питьевой воды на счету. Арч никак не мог взять в толк, почему он на Альции, ведь его место в подземном ходе, со взрывчаткой в заплечном мешке. И невесть куда подевался Тил, который знает дорогу…

Он открыл глаза, приподнялся на разложенном кресле. Посмотрел на часы. Его внутренний счетчик сработал безукоризненно, отмерив ровно четыре часа сна. По местному времени полночь. Пора готовиться к высадке.

Легонько тронув Ликку за плечо, он разбудил ее. Тил по-прежнему сидел в глубине кабины, сгорбившись и о чем-то мрачно раздумывая. Как видно, он не сомкнул глаз.

– Ты что, не ложился? – спросил Арч.

– Э, в могиле отосплюсь.

– Смотри не накликай беду.

– Чихать я на все хотел. Клал с отгибом, понял? Жизнь дерьмо, а смерть – тем более.

Ликка скрылась за дверью санузла.

– Потрясная баба, – вдруг с жаром сказал Тил. – Бабы, они курвы корявые, факт, но эта – особый прикол. Тоже факт. Повезло тебе, Эхелала.

– То есть?

– Не изображай придурка.

Ничего не ответив, Арч принялся за сборы.

– Между прочим, у нас только два акваланга, – сообщил он вышедшей обратно в кабину Ликке. – И бронежилетов тоже два. Держи.

Он бросил ей сверток с тончайшей пластметалловой кольчугой.

– А второй жилет наденешь ты.

– Пшел в задницу, – уперся Тил. – Сам надевай.

– Лучше не спорь, а то получишь плюху. И ты, Ликка, не вздумай перечить, иначе останешься в боте, – велел он. – Тил, не дури. Если тебя подстрелят, кто покажет дорогу?

– А если тебя подстрелят? Я ни хрена не понимаю в этих ваших взрывных делах.

– Ликка разберется.

– Будь по-твоему, – сказала она. – Ну, а с аквалангом проще.

Подняв крышку рундука, она достала один из штатных аквалангов с миниатюрным, не больше кулака, баллоном, в точности такой же, как те, что Арч раздобыл на складе.

– Вот чего я не сообразил, – признался он. – Что ж, все в порядке. План высадки такой: у нас есть два мундира страблагов. Ты, Ликка, отпори с комбинезона форменные нашивки. Выглядит он не по здешней моде, но в темноте сойдет. Выныриваем под лодочным причалом, переодеваемся в сухое. Дальше просто. Двое страблагов конвоируют арестованную ими девчонку. Кто бы ни попался по пути, хоть патруль, хоть кто, вопросов не будет. Идти нам от причала до ближайшего люка минут десять от силы. Помнишь, Тил, тот люк между пакгаузами?

– Еще бы.

– Спускаемся туда – и в путь на карачках. Ликка, тебе задание. Я тут хочу подвсплыть на перископную глубину. А ты пока собери аварийные пайки, водички тоже не забудь. Идти нам двое суток, да, Тил?

– Вроде того.

– Бери соответственный запас. Возьми в рюкзаке герметичный мешок. Работай.

Выбрав якорные буры, Арч медленно подвел бот почти к самой поверхности воды. Затем выдвинул телескопическую штангу перископа, включил режим ночного видения и долго разглядывал причалы и акваторию. Все тихо и спокойно, никаких ночных авралов. Сторожа сидят в своих будках и боятся нос высунуть, чтобы не схлопотать по черепушке ломом от какого-нибудь залетного ворюги. Высадка обещает пройти без сучка и задоринки.

Несколько поколебавшись, он обратился к Ликке.

– Послушай, я хочу выйти на связь с базой. Надо, чтобы они потом забрали отсюда эту посудину. Не хотел бы я, чтобы местные водолазы когда-нибудь на нее наткнулись.

– Согласна.

Внутренне Арч еще подчинялся некоторым принципам, привитым в Разведшколе. А один из них категорически запрещал любую утечку технологий из Ойкумены в Колонию.

Убрав перископ и выставив над поверхностью воды небольшую решетчатую антенну, он послал в эфир вызов. Спустя несколько секунд антенна и орбитальный ретранслятор вошли в осевой режим, и по ту сторону планеты, на космической базе приняли сигнал.

Чуть погодя на экране видеофона появился донельзя мрачный Тормек собственной персоной.

– На связи борт пятнадцатого, – невозмутимо доложил Арч.

– Вижу, – пробурчал бригадир. – Что скажешь?

После укола парализующей ампулы у него еще не совсем возобновилась нормальная артикуляция, и голос прозвучал с легкой шепелявостью.

– Мы высаживаемся на планету. Возвращаться не будем, поэтому заберите бот со дна. Найдете его по пеленгу – я включу сонарный маячок.

– Где искать бот?

– В акватории третьего грузового порта.

– Отставить! Приказываю немедленно вернуться на базу, – рявкнул Тормек.

– Зачем кричать. Приказы кончились, я уволен.

– Ты хоть соображаешь, что творишь?

– Вполне.

– И тебя не пугают последствия?

– Очень даже пугают, – признался Арч. – Но что решил, то сделаю. Прощайте, бригадир.

– Я тебя найду, рано или поздно. Учти. Мы всю планету перероем, но до тебя доберемся.

– Спасибо, я польщен.

Ликка уселась рядом и попросила:

– Мне тоже надо сказать кое-что.

Арч повернул телеобъектив видеофона в ее сторону.

– Сожалею о происшедшем, бригадир Тормек, – произнесла Ликка подчеркнуто официальным тоном. – Однако иного выхода вы мне не оставили.

– А вас я тоже объявил в розыск для ареста.

– Очень мило. Не забудьте только уведомить мое руководство.

– У себя на базе распоряжаюсь я! – Тормек побагровел. – И карантинным режимом на этой планете ведаю тоже я!

– Не спорю. Все-таки передайте два слова, если вас не затруднит. Реализуется сценарий А. Вот и все. Передайте, прошу вас.

– Вы намекаете, что стреляли в меня с санкции вашего начальства?! – вскипел Тормек.

– Нет, что вы. По моей личной инициативе. И теперь я также действую в ее рамках. Включите в сообщение и эти слова. Заранее благодарю.