Николай Гуданец
      Мажордом
      Мне бы только выбраться отсюда. Я им покажу, как измываться над беспомощным стариком. Да я на весь мир раструблю, что они со мной сделали. Я на них в суд подам за оскорбление личности. Эти мерзавцы у меня еще попляшут. Но как отсюда выбраться - ума не приложу.
      Значит, так. В канун прошлого Рождества, точнее не припомню, служанка подала мне завтрак и говорит:
      - Господин Урт, я замуж выхожу.
      Я чуть не поперхнулся.
      - Неужто, - говорю, - нашелся такой обалдуй? Интересно, сколько у него процентов зрения?
      - Не ваша забота, - отвечает эта халда, снимает передник и вешает в шкафчик. - У него аптека в Дель-Тро, и я к нему переезжаю. Так что попрошу расчет.
      Вижу, делать нечего. Выписал ей чек, и в тот же день она подалась к своему воздыхателю. А я остался один как перст. Ладно.
      На объявление в газете никто не клюнул. Понятное дело, в нашем городишке нанять прислугу все равно что найти нефть на Луне. Тем более что мой характер всем известен. Одна старая карга, правда, прилепилась, обошла весь дом и прошипела, что столько паркета ей за год не надраить. Я ее послал к чертовой бабушке, а сам отправился в "Зеленый Поросенок" обедать.
      Сижу, потягиваю пиво, читаю "Коммерческий еженедельник". Тут-то и попалась мне на глаза та самая треклятая реклама, с которой все началось.
      "Все ваши заботы смело доверьте фирме "Харальд и Ко"!
      "Спокойную старость, уют, здоровье, долголетие обеспечит "Харальд и Ко"!
      Ну и так далее.
      Недолго думая, заправил я свой "мерседес" и поехал в Бельвилль. Нашел отделение фирмы. На вид у них все прилично, солидно Даже абстрактные картинки висят. Стали составлять контракт.
      - Как вы желаете, - спрашивают, - только сервис или полное обеспечение?
      - Валяйте на всю катушку, - отвечаю.
      - Значит, уборка, питание, охрана здоровья, психологический микроклимат...
      - Вот-вот, - говорю. Только чтоб все самое лучшее.
      - Это вам обойдется в семьдесят тысяч за год.
      - Ну, при нынешней инфляции это не деньги, - отвечаю.
      - Мы заключаем контракты на год. на три, пять лет и бессрочно. Что вас больше устраивает?
      - Бессрочный - значит, покуда я не загнусь?
      - Совершенно верно. У вас не будет никаких забот до конца ваших дней. И при бессрочном контракте, заметьте, мы предоставляем пятипроцентную скидку.
      - Кройте, - говорю. - Подходяще.
      И подмахнул бумаженцию. На том и расстались.
      Через неделю у меня в доме начался сущий бедлам. Явился какой-то сукин сын в пестром галстуке и с ним трое громил в комбинезонах. Понатащили ящиков, кабелей и прочего барахла, ступить негде. Молотки стучат, дрели визжат, короче, сами понимаете, что жизни нет никакой.
      - А ваше присутствие совсем необязательно, - пропел медовым таким голосом прощелыга в галстуке. - Пока мы ставим автоматику, вам лучше всего пожить в гостинице.
      Делать нечего, плюнул я на все и укатил в Бельвилль, тряхнуть стариной.
      Вернулся к сроку. Сучье отродье встречает меня на крыльце.
      - Все в порядке, господин Урт. Вчера мы закончили монтаж и проверку.
      - Какого черта на окнах решетки? - спрашиваю. - Я не для того бешеные деньги угрохал, чтобы век доживать за решеткой.
      - Здесь же ценнейшая аппаратура, - отвечает мне этот фрукт.
      Ладно. Вошел я в дом и прямо ахнул. Двери все нараспашку. Дверные ручки поотвинчивали. Выключатели отовсюду повыдирали. Телевизор - новешенький, за четыреста монет - уперли, а вместо него поставили какой-то дурацкий, без кнопок. И кухню обчистили, ну всю, как есть. Ни плиты, ни холодильника, ни бара, стоит один только железный ящик на манер автомата с газировкой.
      Хотел я этому хлыщу сразу по уху врезать, однако удержался.
      - Это что ж такое? - говорю. - А ну вертайте живо все, что уперли. Я таких шуток не люблю.
      Тут собачий отпрыск заулыбался, аж зарделся от удовольствия, что твоя майская роза.
      - Все, как вы заказывали, - объявляет. - Полная автоматика.
      - Ты, сынок, не финти, - говорю, а сам весь киплю от злости. - Ничего такого я не заказывал. И не позволю, чтоб за мои деньги, в моем же доме всякая шушера надо мной потешалась. Мне надо, чтоб в доме был порядок и чтоб харчи водились, ясно?
      - Да вы не волнуйтесь, я вам все объясню, - лебезит этот подонок. Двери открываются и закрываются по вашему мысленному приказу. И вообще все, о чем бы вы ни подумали, будет исполняться моментально. А об уборке и стирке даже думать не надо, они заложены в программу. Еду и питье Мажордом заказывает по радио. Наш фургон будет подъезжать с черного хода и по транспортеру подавать продукты в хранилище. Плюс охрана здоровья...
      - Ладно, - говорю, - кончай бодягу разводить. Покажи мне, как и что включать.
      - Сейчас я сам включу Мажордома, - отвечает. - И до конца ваших дней он будет исполнять все ваши пожелания.
      - Мажордома, - говорю. - Включай и проваливай ко всем чертям.
      Ведет он меня в холл, а там в углу стоит здоровенный железный шкаф с вензелем фирмы.
      - Разговаривать с ним вы можете из любой комнаты, - поясняет чертов жулик. Достал какой-то хитрый ключ, вставил сбоку и щелкнул два раза.
      - Добрый день, господин Урт, - раздается из шкафа. - Рад вам служить.
      Голос вроде обыкновенный, человеческий, но как-то все-таки жутко. Я даже оробел малость. Что бы такое приказать, думаю.
      - А ну закрой дверь, - говорю.
      И дверь сама собой закрылась.
      - А теперь открой.
      И она распахивается как миленькая.
      - Ух ты, - говорю. - Вот это номер.
      - Господин Урт, я спешу, - заявляет мерзавец в галстуке. - У вас есть еще ко мне вопросы?
      - Катись, - говорю. - А ты, Жестянка, закрой за ним двери.
      - Рад вам служить, - отвечает шкаф. - Меня зовут Кью-325.
      И тот пройдоха сразу смылся. Ох, потолковать бы с ним еще разок! Я потом только смекнул, что ключ от Жестянки-то у него остался.
      Сел в кресло и думаю, что бы такое приказать. А Жестянка:
      - Разрешите дать вам совет.
      - А ну-ка, давай.
      - Вас утомила дорога. Не угодно ли принять снотворное и лечь спать? Чистая пижама в спальне, на кровати.
      - Ишь ты, - говорю. - А может, я и не устал вовсе, почем ты знаешь?
      - Господин Урт, мой долг - охранять ваше здоровье. Я веду постоянное телепатическое наблюдение за вашим организмом и самочувствием. В данный момент у вас кровяное давление сто на сто восемьдесят. Прошу вас, примите лекарство и лягте.
      - А как насчет ужина?
      - По дороге домой вы поужинали в "Зеленом Поросенке", - отвечает Жестянка. - Причем имели неосторожность употребить 350 лишних калорий.
      Тебя не проведешь, думаю.
      - Совершенно верно, - подтверждает. - Ведь я читаю ваши мысли.
      Ай да Жестянка. Признаться, я даже расчувствовался от такой заботы.
      - Ладно, - говорю. - Давай свое лекарство.
      Дверь открылась, и является этакая этажерка, с меня ростом и на паучьих ножках. В клешнях у ней поднос, на подносе таблетка, стаканчик сока и салфетка. Все как в лучших домах.
      Выпил я снотворное и пошел спать.
      - Спокойной ночи, господин Урт, - шепчет Жестянка.
      - Спокойной ночи, - говорю машинально. Ей-богу, даже приятно, когда за тобой такой уход. Ну, думаю, другой такой прислуги не найти. С тем и заснул.
      Проснулся оттого, что заиграла музыка.
      - Доброе утро, господин Урт, - молвит Жестянка. - Если вам нравится эта мелодия, я буду вас ею будить каждое утро.
      - Какого черта, - отвечаю. - Еще только шесть утра.
      - Именно такого режима вам следует придерживаться. Сон с двадцати двух до шести. Потом физзарядка...
      - Чего-о? - спрашиваю. - Чтоб я на старости лет дурака из себя строил? Не будет этого.
      - Господин Урт, мой долг - охранять ваше здоровье.
      - Плевать мне на твой долг. Я никому не позволю командовать в моем доме. Тащи-ка мне завтрак в постель. Кофе, яичницу с беконом, гренки...
      - Сию минуту.
      И появляется Этажерка с подносом. Гляжу - тысяча чертей! - там овсянка и кефир.
      - Это еще что? - говорю. - Я же сказал, яичницу и кофе.
      - Ваш процент холестерина и ваше давление исключают подобные блюда.
      Тут я обложил Жестянку на чем свет стоит.
      - Господин Урт, эти слова мне непонятны, - отвечает она чопорно. - Меня зовут Кью-325. Можно просто - Кью.
      - Так, распротак и разэтак, - говорю я. И ка-ак наподдал ногой поднос! Этажерка выкатилась, зато вползла большущая никелированная Черепаха и все осколки мигом убрала. Не успела она слизать кашу со стенки, Этажерка опять приперлась со своим подносом. Гляжу - овсянка!
      - Господин Урт, ничего другого вам на завтрак нельзя, - говорит Жестянка. - Приятного аппетита.
      Вот влип, думаю. Пришлось съесть. Представьте, без соли.
      - Хоть бы посолила, скотина, - говорю.
      - Напоминаю, что меня зовут Кью-325. Ваша суточная потребность в хлористом натрии вчетверо меньше того, что вы привыкли употреблять. Кстати, именно поэтому ваша левая почка серьезно поражена.
      - Ладно, - говорю. - Поди к черту.
      - Извините, не понимаю.
      - Отцепись.
      - Не понимаю.
      - Заткнись, отвяжись, сгинь!
      - Кажется, понимаю.
      Встал я, пошел в ванную. Двери перед носом распахиваются сами собой. Чудеса, да и только.
      Помылся-побрился, сел в кресло и говорю:
      - Газету мне и сигару. Живо.
      Притащилась Этажерка с газетой.
      - Вам категорически запрещается курить, - сообщает Жестянка.
      - Еще чего, - говорю. Встал и сам пошел к камину, где у меня лежит коробка с "Ла Корона". Да только Этажерка ухватила сигары у меня из-под носа и кинула на ковер. А Черепаха мигом подлетела и запихнула коробку в пасть.
      Ох, как я взбеленился. В Черепаху запустил каминными щипцами. А ей хоть бы что. Этажерка подобрала щипцы и в угол поставила.
      - Не волнуйтесь, господин Урт, - продолжает паскудная Жестянка. - У вас и без того давление сто на двести. Вы присядьте, посмотрите телевизор.
      Включила она мне телевизор. Сижу, подыхаю от злости и слушаю душеспасительную передачу. Какая-то постная рожа в очках агитирует вступать в Добровольную Ассоциацию по Борьбе с Неумеренным Потреблением Пива. Слушал я, слушал, и до того мне вдруг захотелось холодного пивка, что никакого терпежу нет.
      Моментально эта стерва выключила телевизор.
      - О пиве не может быть и речи. И вообще вам нельзя ни грамма алкоголя. Ваша печень в таком запущенном со стоянии...
      Тут я выложил ей все, что думаю о ней и о фирме "Харальд и Ко". А Жестянка талдычит свое, мол, я не понимаю вас, господин Урт, и точка. Сами знаете, какой интерес выражаться, если тебя оценить некому.
      Ладно. Успокоился я чуток и решил наведаться в Бельвилль. Думаю, не попрется же эта гувернантка за мной в заведение.
      - Господин Урт, - насторожилась Жестянка. - Вы хотите ехать в Бельвилль?
      - Да, - говорю. - Почему бы и нет?
      - И там вы, как я понимаю, собираетесь развлечься?
      - Точно, - говорю. - А что, тоже нельзя?
      - Сожалею, но в таком случае я не вправе выпускать вас из дома. Ваше сердце может не выдержать.
      Я опять взялся за каминные щипцы. Колошматил Жестянку, пока действительно сердце не запрыгало. Сел, отдышался. Этажерка сердечные капли принесла. Я выпил.
      - Ну вот и хорошо, - одобрила Жестянка. - Вам полезен физический труд. Только напрасно вы хотите поджечь дом. Я не могу вам этого позволить.
      Гляжу - двери все закрыты. На окне фигурная решетка. Схватился за телефон, а он отключен. Этажерка встала в боксерскую стойку и обмотала правую клешню полотенцем.
      - Во избежание серьезных травм, - объяснила Жестянка.
      Я взвыл. Лег на пол и грызу ковер. Этажерка принесла таблетки. Поглядел я на ее клешни, и мне что-то расхотелось капризничать. Принял я всю эту гадость, выспался, чуток успокоился. А Жестянка смилостивилась и пообещала дать вечером стакан безалкогольного пива. Если буду паинькой, конечно.
      Так я теперь и живу. Делаю зарядку, жру овсянку, и все такое прочее.
      Ох, попадись мне в руки этот самый Харальд со всей своей Ко...
      Да только не выбраться отсюда никак. Жестянка меня утешает. Мол, в этаких условиях да при налаженном режиме я протяну еще лет пятнадцать. А то и больше.