Дверь бокса N 5 распахивается. Выходит Начальник АЭС.
      НАЧАЛЬНИК АЭС. Я - начальник АЭС. И такого приказа не отдавал!
      ФИЗИК. Но, извините, кто-то распорядился отключить аварийную защиту?
      НАЧАЛЬНИК АЭС. Я не могу отвечать за действия каждого сумасшедшего! И оставьте меня в покое - я болен, очень болен!
      БЕССМЕРТНЫЙ. Можно подумать, что у каждого из нас идеальное здоровье.
      Все молчат.
      ШОФЕР. Клубника скоро поспеет...
      ГЕНЕРАЛ. Какая клубника?
      ШОФЕР. Ранние сорта. Сладкая, крупная. По пять рублей килограмм.
      ГЕНЕРАЛ. При чем здесь это?
      ШОФЕР. Жена продает. С нашего огорода. Рублей на шестьсот-семьсот...
      ГЕНЕРАЛ. Ничего не понимаю.
      ШОФЕР. Кто же теперь клубнику брать будет? Даже по полтиннику. Нет, не возьмут.
      БЕССМЕРТНЫЙ. Это точно: погорели "клубничные короли". И не только вокруг станции, по всей округе. Голод и холод им грозит...
      ШОФЕР. Они-то вывезут. На север или в Сибирь. А нам не продать.
      ГЕНЕРАЛ. Тебе что, не хватает?
      ШОФЕР. Разве на сто тридцать проживешь с двумя детьми-то?...
      ГЕНЕРАЛ. А премии?
      ШОФЕР. Больше десятки в месяц не получается.
      ГЕНЕРАЛ. Что же ты молчал?
      ШОФЕР. Клубника была. Да три яблони, две сливы, а груша... У меня самая крупная... не залеживалась.
      ФИЗИК. Я с большим состраданием отношусь к вашей беде. Однако должен заметить, что клубника, овощи, фрукты, а также молоко...
      ЛЮБОВЬ. Дашка у нее была...
      ФИЗИК. С молоком надо поосторожней. Во всей зоне заражения. Радиоактивная "грязь" попадет - ну, съест коровка ее вместе с травой.. Нет, очень серьезно с молоком. Если подсчитать, то на полгода минимум.
      ГЕНЕРАЛ. Все ваши прогнозы, товарищи ученые, гроша ломаного не стоят.
      ФИЗИК. Простите, пожалуйста, но с таким выводом мне трудно согласиться.
      НАЧАЛЬНИК АЭС (выходит из оцепенения). Прав он (показывает на Генерала.) Сколько твердили: "Атомные станции самые безопасные". "Атомные станции - это полная надежность"! Эх, чего только не говорили вы, физики!
      ФИЗИК. Извините, но от вас это слышать...
      НАЧАЛЬНИК АЭС. От меня или кого-то другого, к примеру, от него (кивает на Генерала), какая разница?!
      ГЕНЕРАЛ. Ну нет уж, вы на других не кивайте! Вы - начальник станции, вам и ответ держать!
      НАЧАЛЬНИК АЭС. А вам - нет?
      ГЕНЕРАЛ. Мне? Я свои обязанности знаю...
      ФИЗИК. Простите, пожалуйста, но к сожалению, не знаем мы многого... Вот уже новое поколение родилось, выросло оно, когда люди в космос летают постоянно и атомные станции строят. Они привыкли к ним. А мы, не внушили им, что это опасно, очень опасно...
      ШОФЕР. Дьявол притаился. Тихо сидел, ждал, а теперь и вылез. Вот, мол, я!
      ГЕНЕРАЛ. Порочные, не наши взгляды! Удивляюсь я...
      ШОФЕР. Чем разум сильнее, тем душа слабее.
      ГЕНЕРАЛ. Философия вредная!
      Выходит Любовь.
      ЛЮБОВЬ. Успокоился. Но не спит.
      ПТИЦЫНА (заканчивает писать, выходит в холл. Начальнику АЭС). Не беспокойтесь, я узнавала...
      НАЧАЛЬНИК АЭС. Много?
      ПТИЦЫНА. К сожалению, да, но не смертельно. К счастью, они из машины не выходили. Так?
      НАЧАЛЬНИК АЭС. Все время внутри... Я один.
      ПТИЦЫНА. Это и спасло. Месяца через два-три все нормализуется.
      НАЧАЛЬНИК АЭС. А потом?
      ПТИЦЫНА. Не знаю. И никто это не знает... Пока. Но думаю, что у них все будет нормально.
      НАЧАЛЬНИК АЭС. Спасибо. Большое спасибо вам!
      ПТИЦЫНА. Себя благодарите. Что из машины их не выпустили.
      НАЧАЛЬНИК АЭС. Нелепо получилось... Нелепо!
      Генерал читает листки, лежащие на столе.
      ГЕНЕРАЛ (Пожарному). Молодец! Прекрасно себя вел... Но здесь есть неточность.
      ПОЖАРНЫЙ. Как было, так и писал.
      ГЕНЕРАЛ. О взрыве неправильно. Этого ты не передавал.
      ПОЖАРНЫЙ. Я сказал дежурному по городу, сказал открытым текстом, что вижу активную зону реактора, мол, она оголена. Еще передал, чтобы сообщили куда следует. Я инструкции знаю.
      ГЕНЕРАЛ. Почему ты решил, что именно взрыв?
      ПОЖАРНЫЙ. Над машинным залом образовался черный шар, он ушел вверх.
      ГЕНЕРАЛ. Так то над машинным залом, а не над реактором.
      НАЧАЛЬНИК АЭС (устало). Какое это имеет значение...
      ФИЗИК. Простите, пожалуйста, но это свидетельство чрезвычайно важное.
      ПТИЦЫНА. А я была на первом взрыве... Самом первом... Молодая еще была, совсем молодая... Даже удивительно, что меня послали, доверили, хотя были врачи и поопытней... В бункере была. Курчатов, Щелкин, Харитон... В общем, все... И Берия тоже... он от Сталина отвечал за бомбу... В бункере одна дверь, по другую сторону от взрыва. Чуть приоткрыта, чтобы видно было... Ну, когда вспышка, потом гул, Юлий Борисович, Харитон то есть, к двери бросился, чтобы закрыть - ведь ударная волна шла... А Берия его схватил, обнимать начал, целовать... Харитон рвется к двери, а тот не отпускает... Все и замерли. Но он вырвался, успел закрыть... О, господи, какая чушь вспоминается.
      БЕССМЕРТНЫЙ. Лидия Степановна, это история.
      ПТИЦЫНА. Так давно это было, так давно, что уже кажется и не со мной.
      ФИЗИК. Курчатов... Простите, неужели вы таких великих людей знали?
      ПТИЦЫНА. Лечила даже. Некоторых из них. К сожалению, не всегда удачно... Прошу всех вернуться в боксы. Сейчас мы с Любочкой начнем. К сожалению, кое-кому из вас нужно еще раз сделать переливание. Надеюсь, не боитесь?
      ГЕНЕРАЛ. Раз надо...
      ПОЖАРНЫЙ. Верочка скоро вернется. Я ее подожду?
      ПТИЦЫНА. Не всегда есть время, чтобы ждать.
      Постепенно сцена погружается в темноту.
      По-прежнему яркое зарево вдали.
      РАДИО(мужской голос) ...об угрозе ядерного нападения сразу же будет объявлено по радио, телевидению и через печать. Где бы вы не жили, в городе или в деревне, услышав это сообщение, немедленно примите меры защиты. Помните! В этих условиях дорога каждая минута! Прежде всего обеспечьте себя и свою семью индивидуальными средствами защиты. Подготовьте небольшой запас продуктов, воды и домашнюю аптечку, в которой должны быть градусник, нашатырный спирт, бинты, вата, различные антибиотики и другие медикаменты...
      4
      Полдень. Бокс N 6 мигает. В холле никого нет.
      Появляется Анна Петровна. Подходит к 3 боксу,
      стучит. Выглядывает Пожарный.
      АННА ПЕТРОВНА. Как вы и просили, одна роза. Алая.
      ПОЖАРНЫЙ. А Вера?
      АННА ПЕТРОВНА. Скоро придет. Она на телеграф забежала. Сообщит своим, что задерживается.
      ПОЖАРНЫЙ. А она... Она обязательно вернется? Может, как Надежда?
      АННА ПЕТРОВНА. Отсюда сбегают сразу или... никогда. Женщины, конечно. Мужчины, к сожалению, не выдерживают.
      ПОЖАРНЫЙ. Я выдержу. Как он (кивает в сторону бокса Бессмертного). Даю слово, что выдержу...
      АННА ПЕТРОВНА. Верю.
      БЕССМЕРТНЫЙ. (Высовывается). А я, Анна Петровна, уже по вас соскучился. Так и знайте, что теперь я буду по вас всегда тосковать! Беру пример с молодого поколения: они влюбляются, а я что же, не могу разве?
      АННА ПЕТРОВНА. Спасибо, родной. Поверь, мне это очень приятно.
      БЕССМЕРТНЫЙ. Теперь будем говорить друг другу только ласковые слова. Как Тристан и Изольда!
      АННА ПЕТРОВНА. Покоряюсь, мой Ромео!.. Но прежде всего давай-ка я тебя посмотрю и послушаю. Что-то о тебе мы совсем забыли...
      БЕССМЕРТНЫЙ. У вас еще хватит времени.
      АННА ПЕТРОВНА. Не спорьте, быстро в бокс, раздевайтесь.
      БЕССМЕРТНЫЙ. Так сразу? Я же только начал влюбляться, пока первый этап, любовь прийдет позже, а вы сразу: раздевайтесь....
      АННА ПЕТРОВНА. Совсем тут бесстыдником стал! Для профилактики, да и чтоб дурь не лезла, сейчас организую пару укольчиков...
      БЕССМЕРТНЫЙ. Повинуюсь, моя неповторимая! Только тех, успокаивающих мою натуру, не надо. Пусть горит!
      АННА ПЕТРОВНА. (Направляется к боксу) сейчас остужу...
      Входит Сергеев и Прокурор.
      СЕРГЕЕВ. По возможности прошу деликатно... У них сейчас все обострено, сами понимаете.
      ПРОКУРОР. Только самое необходимое.
      Появляется Птицына.
      ПТИЦЫНА. Их записки на столе. Из 9 бокса много написал.
      ПРОКУРОР. Я тут в сторонке посмотрю. Не обращайте внимания.
      ПТИЦЫНА. Из 1, 5, 8 - не писали. А из 2 не успела, да и не могла, наверное...
      ПРОКУРОР. Ничего, достаточно.
      Берет листки, читает. Свет в боксе 3 начинает гаснуть.
      Птицына долго смотрит на пульт, вздыхает и медленно
      идет к боксу Пожарного.
      СЕРГЕЕВ. По пересадке... Почти всем подобрали доноров. Кроме пятого...
      ПТИЦЫНА. Потом.
      Скрывается в боксе. Появляется Любовь.
      ПРОКУРОР. (Сергееву) можно переговорить с оператором?
      Сергеев вопросительно смотрит на Любу.
      ЛЮБОВЬ. С седьмым можно. Зову.
      Выглядывает Дозиметрист. Замечает,
      что Люба направляется к его соседу.
      ДОЗИМЕТРИСТ. Выйдет?
      ЛЮБОВЬ. Лежит, молчит, смотрит в стену.
      ДОЗИМЕТРИСТ. Вызови, милая. Я ему сказать должен, что не знал, сколько именно. Думал меньше, а там 200...
      ПРОКУРОР. Где 200?
      ДОЗИМЕТРИСТ. (Оживляясь) у трансформаторов. Но всю аппаратуру зашкалило. Думал, 20 - не больше.
      ПРОКУРОР. У вас дублирующей аппаратуры не было?
      ДОЗИМЕТРИСТ. Приборов-то? Откуда... Те, что были, чиненные перечиненные, да и лет 30 им...
      ПРОКУРОР. Станция-то новая, 10 лет всего ей.
      ДОЗИМЕТРИСТ. Мы тут ни при чем... Наше имущество где-нибудь на складах пролежало. Чтобы не списывать - нам и прислали.
      СЕРГЕЕВ. Не верится что-то.
      ДОЗИМЕТРИСТ. Справлялись, пока беды не было. Подлатаем и считаем. Спешки-то не было. А порядок у нас был! Сколько раз комиссии из самой Москвы приезжали, для проверки. У нас всегда порядок. Ни одного случая переоблучения, потому что проверяли... Не думали, что жахнуть может...
      ПРОКУРОР. Значит, и вы считаете, что это взрыв? А сами-то видели?
      ДОЗИМЕТРИСТ. Говорят так. Сам не видел.
      Появляется Оператор и Любовь.
      ОПЕРАТОР. А я видел!
      ДОЗИМЕТРИСТ. Не знал я, зашкалило...
      ОПЕРАТОР. Да отстань ты со своим счетчиком! Ты не знал, я знал. Графит раскаленный видел. Куски на полу реакторного зала. Ярко-синие такие и светятся. (Дозиметристу). И без твоих счетчиков ясно, что не 20, и не 200, а под тысячу будет!
      ДОЗИМЕТРИСТ. Видел, знал и пошел?
      ОПЕРАТОР. Все перемычки с трансформаторов полетели. А без энергии швах! Никак его не охладишь, вот и пошел. Пацанам своим сказал, что бы не совались...
      ДОЗИМЕТРИСТ. (Прокурору) У него ученики. Ребята из ПТУ. Он с ними всегда возился. Перевоспитывал.
      ОПЕРАТОР. Разгалделись они. Пришлось цыкнуть. В общем, выгнал я их домой.
      ПРОКУРОР. Значит знали...
      ОПЕРАТОР. Как не знать? Я в атомной энергетике с первого колышка. Сам строил станции. Потом остался на 4 блоке. Многие так... Хороший блок был... Очень хороший...
      Появляется Физик.
      ФИЗИК. Но аварийную защиту сняли!
      ОПЕРАТОР. Не видел. Не мое дело. (Прокурору) А этот очкарик (показывает на Физика) тоже там сидел, у реактора. Я ему: беги...
      ФИЗИК. Извините, но вы сами...
      ОПЕРАТОР. У меня трансформаторы сдохли. Я должен был их пустить.
      ФИЗИК. Простите, но и я не мог уйти. Измерял температуру. Я понимал, что никто не меряет, только я. Реактор греться начал, важно проследить динамику процесса... Как же я мог уйти?
      ПРОКУРОР. Ушли же...
      ФИЗИК. Простите, но я этого не помню. Мне потом сказали, что меня унесли. Я там упал. Без сознания. Простите.
      ПРОКУРОР. (Оператору) а вы?
      ОПЕРАТОР. Сам ушел. Отключил трансформаторы и ушел. Больше там мне делать было нечего.
      Свет в боксе 3 гаснет. Оттуда появляется усталая Птицына.
      Как-то странно смотрит на всех, на нее никто не обращает
      внимания. Она приближается к Сергееву, берет его за локоть.
      Тот сразу все понимает. Оба уходят в комнату дежурного.
      ПРОКУРОР. (Физику). Я посмотрел ваши расчеты, но честно признаюсь, не очень в них разобрался.
      ФИЗИК. Вы передайте их специалистам. Там все просто и понятно... Главное для вас: выяснить, кто снял аварийную защиту.
      БЕССМЕРТНЫЙ. (Высовывается, подслушивал). Кто снял? Кто снял? Аварийную систему отключила система. Система безответственности.
      ПРОКУРОР. Разберемся... (Физику). Не задерживаю больше.
      ОПЕРАТОР. Можно спросить? Когда эвакуировали город?
      ПРОКУРОР. В воскресенье днем. Очень быстро. Всего за два с половиной часа. Тысячу автобусов подогнали и всех увезли.
      ОПЕРАТОР. А почему сразу не об'явили по радио? За час все пешком бы ушли...
      ПРОКУРОР. Ждали приезда правительственной комиссии.
      ОПЕРАТОР. Зачем? Она что - иначе могла решить? Зачем ждать-то?
      ПРОКУРОР. Никто не мог решиться.
      ОПЕРАТОР. Не мог или не хотел?
      ПРОКУРОР. Не решился...
      ОПЕРАТОР. А вы спросите: почему они не решились? Чего нас-то спрашивать?
      ПРОКУРОР. Спросим. Обязательно спросим.
      ОПЕРАТОР. Жаль, ответа не услышу... Пойду к себе, раз не нужен. (Дозиметристу) А ты ему, прокурору, расскажи, сколько просил, чтобы аппаратуру новую дали.
      ДОЗИМЕТРИСТ. Четыре раза.
      ОПЕРАТОР. А мы все спешим, торопимся, обязательства берем, мол, на три месяца раньше срока, на двое суток, а он четыре раза просил о счетчиках, никто не поторопился там, наверху. Зато просьбы начальства мы всегда выполняем... Отчего же так? Их просят - молчок, а нас - сразу ура! - И вперед!
      ПРОКУРОР. Три месяца? Вы имеете в виду пуск блока?
      ОПЕРАТОР. Именно. Вот теперь будут аварию ликвидировать, разобраться не смогут, что там с реактором. Строители оттуда, из котлована, вылетели, как на ракете, чтоб, значит, пораньше сдать. Там, под реактором, не только бетонные глыбы лежат, но, если поискать, то и парочку экскаваторов найти можно. А все ради рапорта, премии... Кому такое ускорение нужно? Это тоже самое, что машины по городу со скоростью 100 км в час пустить, пусть всех давят, главное - побыстрее...
      ПРОКУРОР. Двое суток - это реактор?
      ОПЕРАТОР. Пообещали сразу после праздников на полную мощность вывести. На двое суток раньше срока. Везде же обязательства берут... А мы что - рыжие?
      ФИЗИК. Вот поэтому и сняли защиту.
      ОПЕРАТОР. Чего не знаю, того не знаю. А за 4 блок действительно обидно - хорошая машина была. Лучше других, а ведь ударило как раз по ней... Авария на химическом заводе - сотни людей гибнут, самолеты разбиваются - тоже, а землетрясения? Целые города - в развалинах... Даже космические корабли взрываются при старте... В век космоса, атома и химии...
      БЕССМЕРТНЫЙ. (Высовывается) это не век атома, а век катастроф!
      ОПЕРАТОР. Жаль, но теперь все так считать будут. Жаль! Наши реакторы самые надежные... Ну я пойду, что-то не по себе...
      ПРОКУРОР. Спасибо вам. Разберемся и спросим с тех, кто виновен.
      ОПЕРАТОР. Дай бог. Тогда имело смысл не бежать. А если нет, задарма загибаемся...
      Уходит.
      ФИЗИК. Простите, пожалуйста, но я должен решительно поддержать мнения товарища! Главное в этой трагедии - ее уроки. Мы не имеем права не извлечь их. Неразумно. Экспериментальный материал огромен - по всем направлениям.
      Выходит из бокса Генерал. Прислушивается к разговору.
      ПРОКУРОР. Экспериментальный?
      ФИЗИК. Извините, я, возможно не так выразился. Но в истории человечества еще не было такого опыта. Взрыв реактора и его последствия. Не исключено, что это единственный случай, вернее, первый. Надо чтобы он стал последним. Для этого - изучение по всем параметрам. Научным, техническим, психологическим. Комплексное исследование. Не формальное, а глубокое и всестороннее.
      ПРОКУРОР. А Хиросима и Нагасаки? Было ведь нечто подобное...
      ФИЗИК. Нельзя, простите, сравнивать. Там все погибло. Сразу. От ударной волны и светового поражения... А по радиобиологии американцы до сих пор не все данные опубликовали. Они сразу же засекретили работы... Здесь иное. Тут говорили: атомный дьявол вылез. Представьте, это так! Казалось, мы физики знаем о нем все, но простите, ошиблись. А значит, изучать надо. Поверьте, опыт бесценен. Да, страшен, да, жесток, но бесценен.
      ПРОКУРОР. Еще один вопрос. Насколько мне известно, вы не числитесь среди сотрудников станции?
      ФИЗИК. Я из Москвы. Из Научно-исследовательского института реакторов. На станции был в командировке. При постановке реактора на ремонт надо было проверить измерительную аппаратуру...
      ПРОКУРОР. И остались после взрыва?
      ФИЗИК. Простите, что я вынужден повторяться, но надо было знать характер подъема температуры. Потом ведь реактор начнет остывать практически по той же схеме. Кроме меня, никого не было... Как же я мог уйти?
      ГЕНЕРАЛ. Уходили, я видел.
      ПРОКУРОР. Бежали даже... не оглядываясь.
      ФИЗИК. Наверное, они были там не нужны. Вот и все.
      Уходят в бокс N 9.
      ГЕНЕРАЛ. Разговор все время идет о взрыве, а я, представьте, сомневаюсь, что он был. Сильный пожар - это другое дело...
      ПРОКУРОР. Но вот и ваш подчиненный написал: "Увидел активную зону".
      ГЕНЕРАЛ. Сильное эмоциональное возбуждение. Всегда нужно делать поправку на стрессовое состояние...
      ПРОКУРОР. Именно поэтому вы и не сообщили о взрыве?
      ГЕНЕРАЛ. Что вы имеете в виду?
      ПРОКУРОР. Вашу первую информацию в совет министров республики... И вторую тоже...
      ГЕНЕРАЛ. Я должен объяснить...
      ПРОКУРОР. Об этом я и хотел просить вас.
      Дверь распахивается. Двое сотрудников вводят Велосипедиста.
      СОТРУДНИК. Возвращаем. Пытался сбежать.
      ВЕЛОСИПЕДИСТ. Руки вывернули. Изверги!
      Из своего бокса выглядывает Шофер.
      ГЕНЕРАЛ. (Шоферу). Иди сюда. Будем вместе давать показания. (Прокурору) Он все время рядом был. Подтвердит.
      ПРОКУРОР. Я и вам верю. (Велосипедисту). Почему вы пытались бежать?
      ВЕЛОСИПЕДИСТ. Если тебе тут нравится, оставайся. А я предпочитаю быть там (показывает куда-то в сторону), но тут охрана почище, чем в тюряге. С электроникой. Понапихали приборов, звенят на каждом углу...
      Появляется Анна Петровна, подходит к Велосипедисту, щупает пульс.
      ВЕЛОСИПЕДИСТ. Норма. До первого этажа спустился. И если бы не этот звон... Может быть, того снадобья дашь, а? Гадость, но коль другого не вырвешь...
      АННА ПЕТРОВНА. Сейчас нельзя. Вечером угощу. (Сотрудникам.) Оставьте его, идите. Больше не побежит.
      ВЕЛОСИПЕДИСТ. Это еще посмотрим...
      ПРОКУРОР. (Генералу). Продолжим. Первое. Ваша подпись стоит на акте приема четвертого блока.
      ГЕНЕРАЛ. Не только четвертого. Всех. Я здесь пятнадцать лет работаю.
      ПРОКУРОР. Да. И на акте приемки машинного зала тоже?
      Из своего бокса выходит начальник АЭС. Садится рядом,
      внимательно следит за разговором.
      ГЕНЕРАЛ. Естественно.
      ПРОКУРОР. И вас никто не вынуждал подписывать акт о приемке?
      ГЕНЕРАЛ. Несерьезный вопрос. Раз подписал, значит, согласен.
      ПРОКУРОР. Случай с пожаром на ткацкой фабрике в Бухаре двенадцать лет назад вам известен?
      ГЕНЕРАЛ. Хрестоматийный пример...
      ПРОКУРОР. Да или нет?
      ГЕНЕРАЛ. Конечно, известен.
      ПРОКУРОР. А завода на БАМе? И в Бухаре и на БАМе кровля была сделана из легковоспламеняющихся материалов. Оба объекта сгорели в течении шести-семи минут. Виновные были осуждены...
      ГЕНЕРАЛ. Да, но...
      ПРОКУРОР. Почему же вы подписали акт о приемке машинного зала, хотя кровля его была сделана из того же самого материала и вам прекрасно было известно, что он запрещен к использованию на промышленных объектах?
      ГЕНЕРАЛ. Я возражал... Информировал руководство министерства.
      ПРОКУРОР. И подписали?
      ГЕНЕРАЛ. Но вы же знаете, на каком уровне принималась станция. Моя подпись - чистая формальность! (Показывает на Начальника АЭС.) Кстати, и его тоже. Все подписали. Это же бумажка! Формальность, и только!
      ПРОКУРОР. Но машинный зал горел не формально. Как порох горел. Кровля плавилась, ноги утопали, пожарные рисковали жизнью, чтобы погасить эту кровлю. Ту самую кровлю, которую уже двенадцать лет ставить запрещено. (Начальнику АЭС.) Почему она оказалась здесь?
      НАЧАЛЬНИК АЭС. На складах этого материала много... А у нас был прорыв. Станцию ведь строители сдавали на три месяца раньше срока.
      ПРОКУРОР. Так, ясно...
      ГЕНЕРАЛ. Что ясно? Что наша подпись значит... Я не подпишу - другой подпишет... Вы что, первый день как на свет родились? Или всегда подписываете то, за что совесть спокойна?..
      ПРОКУРОР. Хорошо, оставим это... Вы через час приехали на площадку.
      ГЕНЕРАЛ. Через сорок шесть минут после получения информации.
      ПРОКУРОР. Зачем?
      ГЕНЕРАЛ. Как зачем?.. Чтобы на месте определить... Тактику и стратегию тушения пожара... Чтобы обеспечить...
      ПРОКУРОР. Вы же получили информацию, что не только пожар, но и взрыв?
      ГЕНЕРАЛ. В это трудно поверить сразу... Да и кто мог предположить?
      НАЧАЛЬНИК АЭС. Действительно, никто...
      ПРОКУРОР. Вы передали информацию о взрыве кому следует? Да или нет?
      ГЕНЕРАЛ. Я позвонил в совмин республики. Мне так и сказали: "У страха глаза велики. Занимайся своим делом, а твое дело - тушить пожары... И обеспечь, чтобы пожар был потушен как можно быстрее..." Я и обеспечил.
      ПРОКУРОР. Вы через три часа сообщили, что пожар потушен?
      ГЕНЕРАЛ. Да, сообщил... Впрочем, какое вы имеете право меня допрашивать? Интересуйтесь у тех, кому я докладывал... А я докладывал!.. Докладывал!..
      ПРОКУРОР. Вы приехали на машине к самому корпусу реактора. Знали или не понимали, что с точки зрения радиационной безопасности это недопустимо?
      Генерал молчит.
      ПРОКУРОР. Знали или не понимали?
      ШОФЕР. Товарищ генерал мне сказал, что тут безопасно. Если реактор и развалился, то вся радиация внутри, а сквозь бетонные стены не пройдет. Так и сказал.
      ПРОКУРОР. Поговорим о другом. Почему у пожарных не было защитной одежды? Ни у одного! По инструкции те, кто работает в пожарной части станции, ею обязаны быть обеспечены.
      Генерал молчит.
      НАЧАЛЬНИК АЭС. Считалось маловероятным, точнее, совершенно невозможным, что она потребуется.
      ПРОКУРОР. Значит, на одежде экономили?
      ГЕНЕРАЛ. Не хочу и не буду вам отвечать! Не буду! Вы не имеете права меня допрашивать!..
      Велосипедист подходит к Прокурору.
      ВЕЛОСИПЕДИСТ. Я тот самый "Велосипедист".
      ПРОКУРОР. Ну и что?
      ШОФЕР. Вспомнил! Разыскивается опасный преступник. Вор. На место преступления и после преступления кражи... В общем, любит скрываться на велосипеде.
      ВЕЛОСИПЕДИСТ. Точно, это я. В молодости хорошо гонял на велике, кандидатом в мастера спорта был, а потом ногу сломал... И жизнь свою сломал вместе с ней... Трижды судим, отсидел, а сейчас в бегах... Я тот самый "Велосипедист"! В городе две квартиры накрыл. Деньжат немного - три сотни, ну и сережек пару... Не густо... На велике по мосту ехал, когда та штуковина, ну атомная, полыхала... С той стороны меня и хватанули... Раздели до ниточки, все забрали - так что улик нету...
      ПРОКУРОР. Зачем вы это? Чистосердечное признание?
      ВЕЛОСИПЕДИСТ. Так вот, гражданин прокурор, можете меня брать, но мои полкуска на двух квартирах - крохи по сравнению с тем (показывает на Генерала), что этот натворил. Моя статья - моя, а его по какой судить будешь, а?
      ГЕНЕРАЛ. Молчать, уголовник... (Поворачивается, уходит в свой бокс.)
      ВЕЛОСИПЕДИСТ. (Прокурору.) Бери... (Протягивает перед собой руки.) Или цепочкой не запасся?.. А ведь знал, к кому шел, хоть попугал бы...
      Начинает медленно оседать. Анна Петровна подхватывает его.
      АННА ПЕТРОВНА. Помогите...
      Вместе с Шофером и Прокурором затаскивает Велосипедиста
      в бокс. Прокурор и Шофер возвращаются.
      ПРОКУРОР. (Вытирает пот с лица). Уф накладочка...
      ШОФЕР. Вы зря так на товарища генерала напустились. Он добрый. Помогает если попрошу... Дочку мою в больницу устроил... Наверное, не он виноват. Как все жил.
      ПРОКУРОР. Он жизнь твою... (подыскивает слово) поставил в опасность, а ты...
      ШОФЕР. Мне кажется, товарищ генерал очень мучается. Ну... из-за того, что ничего не знал об этой самой радиации... Я ведь тоже не знал. Не учился.. Может, книги надо было читать, умные книжки, а я про шпионов детективы разные... Товарищ генерал больше про любовь "Блеск и нищета куртизанок" или там "Три возраста Окини-сан"... А надо было не про любовь, а про радиацию. Но разве знаешь, где кирпич на тебя упадет. Он и себя не жалел...
      ПРОКУРОР. Добренькие мы. А жаль.
      НАЧАЛЬНИК АЭС. Разве доброта - это плохо?
      ПРОКУРОР. Смотря какая...
      Входит Вера. Осматривается. А потом осторожно открывает
      дверь бокса 3 и заходит туда.
      НАЧАЛЬНИК АЭС. Моя очередь... Допрашивайте!
      ПРОКУРОР. Всего несколько вопросов. Мне и так все ясно. С вами. Вы же не были на станции, верно?
      НАЧАЛЬНИК АЭС. Не успел. Но в самом начале был там.
      ПРОКУРОР. Внуки дома одни. Знаю.
      НАЧАЛЬНИК АЭС. Работа на блоке шла. Я видел... Тут по соседству, в 8 километрах теща. Думал, доскачу до деревни, оставлю внуков и сразу назад.
      ПРОКУРОР. А почему город не подняли? Пусть бы все доскочили до деревни... Даже поближе, всего километров 5. Пешком бы ушли... Надо было только объявить по радио, сообщить всем... И сутки до официальной эвакуации не надо было ждать.
      НАЧАЛЬНИК АЭС. Это не так просто.
      ПРОКУРОР. Сесть в свои жигули, посадить внуков и уехать... Проще? Вы же лучше других понимали, что случилось... А ведь утром дети в городе в футбол играли. Да и свежие огурцы завезли, на улицах торговали...
      НАЧАЛЬНИК АЭС. Не смог я вернуться. Вы же знаете, что случилось. Вам, наверное, рассказали...
      ПРОКУРОР. Нелепость, конечно. Машина с асфальта соскочила и забуксовала. Минут 15 не могли сдвинуться с места. К счастью, внуки не выходили... Да, знаю. А на обратном пути вас медики и проверили.
      НАЧАЛЬНИК АЭС. В самую "грязь" попал... Под выброс.
      Выходит Анна Петровна. Замечает приоткрытую дверь
      в третий блок. Заходит туда.
      ПРОКУРОР. О другом хочу спросить. Я анкету вашу посмотрел. Школа, институт. Кстати, там в физтехе особых успехов не было - так, середнячок. Но тем не менее единственный из группы - начальник станции. Остальные не пробились. Чем вы это можете объяснить?
      НАЧАЛЬНИК АЭС. Я не рвался. Работал. Наверное, лучше других, поэтому и выдвигали. Не беспокойтесь - "руки" нет. Папа не министр, тесть рабочий. Никто не тащил. Сам.
      ПРОКУРОР. Сам, значит... А почему прежнего начальника станции убрали, не знаете?
      НАЧАЛЬНИК АЭС. Знаю, что неуживчивым его считали...
      ПРОКУРОР. Конечно, ведь далеко не все приказы выполнял! Оспаривал... Кстати, по поводу пуска этого самого четвертого блока. Категорически был против!
      НАЧАЛЬНИК АЭС. Это пусть начальство разбирается. Там, в министерстве, не неучи сидят. Знаю положение везде и у нас на станции тоже.
      ПРОКУРОР. Почему вы никогда не возражали? Или повода не было?
      НАЧАЛЬНИК АЭС. Почему именно "возражали"? Просил... Писал в общем работал, как положено!
      ПРОКУРОР. И без выговоров?
      НАЧАЛЬНИК АЭС. Да, без выговоров. Это разве плохо?
      ПРОКУРОР. У вашего предшественника четыре - и ни одного происшествия серьезного. У вас ни единого выговора - и авария..
      НАЧАЛЬНИК АЭС. Вот оно что! Значит, козла отпущения ищите? Не получится.
      ПРОКУРОР. Действительно, не ухватишь... Выскальзываете..
      НАЧАЛЬНИК АЭС. Напрасно пытаетесь меня обвинить. Я и сам думаю: почему такое случилось? Не нахожу ответа... случайность, и только. Поезжайте на другие станции, посмотрите, неужели у нас хуже? Нет, авторитетно могу сказать - я ведь бывал на многих, - лучше... Вот и переходящее знамя министерства получили трижды, и с планом нормально... Так что не у нас виноватых ищите! Не у нас... Объясните, почему за десять лет качество оборудования для АЭС ухудшилось? Почему приборы и аппаратуру получаем устарелые? Почему, наконец, заявки на ремонты, к примеру, тех же выключателей три месяца до министерства идут и столько же обратно? Таких "почему?" Я вам десятки выложу, да разве только я? У гидроэнергетиков спросите или у тепловиков - у них то же самое. Да и у машиностроителей или электронщиков не лучше. Болячка на нашей АЭС вылезла - другим повезло, тут уж просто несчастный случай... Вот вы, прокурор, слыхали, как директоров магазинов в Москве назначали? Нет? Ну я вам расскажу... Значит, утверждали директора: знаем, что воровать будешь, мы тебя не тронем, но не обессудь, если посадим - у нас по плану одного директора в год под суд надо отдать, чтобы пар у общественности выпустить... Так, что воруй до тех пор, пока тюремная очередь до тебя дойдет... Вот и воровали, чтобы семью свою на время отсидки обеспечить и чтобы потом на жизнь хватило...
      ПРОКУРОР. Как же с такой философией вы руководили станцией?
      НАЧАЛЬНИК АЭС. А что, разве ко мне еще неделю назад претензии были? Нет, только самые добрые отзывы... Можете проверить.
      ПРОКУРОР. И тем не менее директор соседней АЭС поднял всех по тревоге, когда уровень радиации повысился! Он подумал, что у него случилось...
      НАЧАЛЬНИК АЭС. Сами мои слова и подтверждаете! Он подумал, что у него. Ну, а я не подумал, что у меня!.. Вот и все. До свидания. Кстати, думаю, что оно не состоится...
      ПРОКУРОР. И все-таки я желаю вам...
      НАЧАЛЬНИК АЭС. Нет, я имел в виду не это (показывает на боксы). Если выйду отсюда, все равно не встретимся. С работы снимут, это ясно, но под суд?! Слишком многих надо судить за эту аварию... Цепная реакция, и еще неизвестно, можно ли ее остановить. Так что до свидания!.. Да, и лучше побыстрее об этой аварии забыть... Для всех лучше... Так и будет. Многим, не только мне, ох как не нужна эта авария!.. И так жизнь беспокойная пошла, а тут реактор взрывается! Будто специально... Как диверсия..
      БЕССМЕРТНЫЙ. (Высовывается). На акул империализма легче всего списывать грехи!