Владимир ГУБАРЕВ
      САРКОФАГ
      Трагедия
      В начале мая я улетел в командировку в Чернобыль. Звонок
      из "Знамени": "Ждем рукопись. Обо всем и - открыто. В объеме
      не стесняем. Форму выбирай сам".
      Договорились. Не ожидал я только одного: что отчет об
      этой командировке станет пьесой.
      Трагедией.
      Но жанр выбирал не я.
      Автор
      ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
      Птицына Лидия Степановна - профессор.
      Анна Петровна - кандидат наук.
      Сергеев Лев Иванович - директор института
      Вера, Надя, Любовь - молодые врачи, практиканты.
      Прокурор
      Кайл - американский профессор
      Бокс N1 - Велосипедист
      Бокс N2 - Тетя Клава
      Бокс N3 - Пожарный
      Бокс N4 - Шофер
      Бокс N5 - Начальник АЭС
      Бокс N6 - Дозиметрист
      Бокс N7 - Оператор
      Бокс N8 - Генерал МВД
      Бокс N9 - Физик
      Бокс N10 - Бессмертный, он же Кролик
      Сотрудники института.
      Действие происходит, к сожалению, в наши дни
      ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
      Экспериментальный отдел института радиационной безопасности. Большой холл, в котором стоят мягкие, удобные кресла, - обычно здесь проводятся утренние операционные совещания. Справа за легкой прозрачной ширмой стол дежурного. На столе телефон, закрытый стеклянным колпаком, настольная лампа. В глубине сцены расположены боксы. На каждой из полупрозрачных дверей написан номер.
      1
      Свет горит лишь в боксе N10, в остальных темно. Из бокса
      появляется Бессмертный, осматривается, крадется к столику
      дежурного. Пытается открыть колпак, но нужен ключ, иначе
      до телефона не доберешься. Входит Анна Петровна, наблюдает
      за Бессмертным.
      АННА ПЕТРОВНА. Ключ у меня. Да и кому звонить?
      БЕССМЕРТНЫЙ. Страсти наши сильнее нас... Звонить? Да по любому номеру, лишь бы человеческий голос услышать. Скучно одному-то... А разве у вас, Анна Петровна, уже отпуск окончился? По моим подсчетам, еще три дня гулять.
      АННА ПЕТРОВНА. Сергеев просил раньше выйти. Через две недели конференция - он будет выступать. (Проходит в холл, садится в кресло.) Устала за отпуск.
      БЕССМЕРТНЫЙ. Я же вам советовал на юг, в санаторий. На даче разве отдохнешь? Грядки разные, морковочка, черешня...
      АННА ПЕТРОВНА. До черешни еще недели три.
      БЕССМЕРТНЫЙ. В общем, забот на даче хватает. Впрочем, дачи у меня никогда не было, но я так думаю... А вот на юг ездил, в Алупку. Из профсоюзов путевку выделили... Лет десять назад, но запомнил юг хорошо... Не купался, правда, холодно уже было - то ли декабрь, то ли январь, но помню, очень хотелось купаться. С ребятами однажды "заправились" и пошли на море. Начали раздеваться, а тут как раз пограничники...
      АННА ПЕТРОВНА. Ну какие же пограничники в Алупке?!
      БЕССМЕРТНЫЙ. Нет? Ну значит, милиция. Не дали, в общем, окунуться. Жаль! Так в своей жизни ни разу в море и не искупался... А это хорошо, что у вас отпуск окончился. Тут все временные дежурные, боязливые. Маску наденут и не снимают... Я пытался уговаривать, но куда там... Боятся меня как прокаженного.
      АННА ПЕТРОВНА. Ты уже в десятый переехал?
      БЕССМЕРТНЫЙ. В прежнем надоело. Поживу в десятом немного, потом в пятый поеду - он все-таки в середине. Или, может быть, с первого начать?
      АННА ПЕТРОВНА. Как хочешь... Я кроссворды собрала из всех газет (протягивает вырезки).
      БЕССМЕРТНЫЙ. Не забыли значит. Спасибо, спасибо... Я без вас скучал. Все-таки с интеллигентным человеком совсем иное дело общаться.
      АННА ПЕТРОВНА. В институте новые практиканты появились. Молодые врачи, работают на атомных станциях. Если не возражаешь, я тебя им представлю.
      БЕССМЕРТНЫЙ. Разве я способен вам отказать, Анна Петровна? Ваша просьба - для меня закон. Раз нужно медицине, готов служить!
      Анна Петровна подходит к столу дежурного,
      ключом открывает колпак, набирает номер.
      АННА ПЕТРОВНА. (В трубку) Мы ждем... Трое?... Да-да, Лидия Степановна, я все расскажу им подробно. Понимаю, что им необходимо знать... Ждем...
      БЕССМЕРТНЫЙ. Идут?
      АННА ПЕТРОВНА. Они в оранжерее.
      БЕССМЕРТНЫЙ. Я там был - на экскурсии. Лев Иванович разрешил. Интересно. А какие беленькие! Я даже предложил вырастить гриб величиной... Ну, с эту комнату! Чтобы сразу на всю семью из четырех человек. И суп, и жарь его, и даже грибной соус можно сделать, впрок. Там такая симпатичная... Ну, очень смешливая лаборанточка... Она мне в ответ: "Вы забыли о стронции и цезии?" И смеется. Это я-то забыл?!. Так что любезная, Анна Петровна, учитесь очищать белые грибы от радиации, и мы с вами завалим страну боровиками... А? Перспективка?
      АННА ПЕТРОВНА. (Улыбается) Ты у нас фантазер...
      БЕССМЕРТНЫЙ. Тем и живу, раз уж к науке вашей прикован. Извиняюсь сейчас гости подойдут, надо принять соответствующий вид. Пусть немного подождут.
      Уходит в свой бокс N 10. Появляются Вера, Надежда, Любовь.
      ВЕРА. По-моему, нам именно сюда.
      НАДЕЖДА. Красиво здесь. Совсем не так, как внизу.
      АННА ПЕТРОВНА. Проходите... Здравствуйте. Мы ждем вас.
      ЛЮБОВЬ. Странное помещение...
      АННА ПЕТРОВНА. Это специальные боксы. Для тех, у кого четвертая стадия...
      НАДЕЖДА. Но они - пустые!
      АННА ПЕТРОВНА. К счастью, да. Пока всего один пациент.
      ВЕРА. Ну почему же тогда?...
      АННА ПЕТРОВНА. Когда институт создавался, думали, что они пустовать не будут. Но подчеркиваю: к счастью, пациентов у нас мало...
      ЛЮБОВЬ. И задерживаются, наверное, недолго?
      АННА ПЕТРОВНА. Чаще всего - да. Но есть исключение. И именно его я и хочу представить... (Вера показывает на светящийся бокс N 10, Анна Петровна утвердительно кивает). Вам понравилось внизу?
      НАДЕЖДА. Второй этаж... Страшно. И жалко. Особенно собачонок.
      ЛЮБОВЬ. Как будто все понимают...
      ВЕРА. Не надо.
      АННА ПЕТРОВНА. Жестоко, конечно, но надо.
      ВЕРА. Я попрошусь на второй этаж.
      ЛЮБОВЬ. А я на первый - там растения, они не глядят в глаза, как собаки и кошки.
      ВЕРА. Но мы им можем облегчить страдания. Хоть чуть-чуть...
      НАДЕЖДА. Я все-таки с Любой.
      АННА ПЕТРОВНА. Это решает Сергеев. А Лев Иванович, хотя и прислушивается к просьбам, решает по-своему.
      ЛЮБОВЬ. Мне он показался мягким, добрым...
      Появляется Бессмертный. На нем элегантный костюм, белая рубашка,
      синяя бабочка.
      БЕССМЕРТНЫЙ. А вот и я.
      АННА ПЕТРОВНА. У меня нет слов!
      БЕССМЕРТНЫЙ. С тех пор, как сменил фамилию, изменил и весь образ своей жизни, Анна Петровна!
      ВЕРА. Простите, как сменил фамилию?
      БЕССМЕРТНЫЙ. Просто: взял и сменил!.. Итак, я в полном вашем распоряжении. С чего начнем? Может быть, если согласна наша очаровательная Анна Петровна, я сделаю небольшое вступление, а затем с удовольствием отвечу на ваши вопросы, мои дорогие гостьи.
      АННА ПЕТРОВНА. Поработаю. В случае необходимости я здесь (направляется к столу дежурного).
      БЕССМЕРТНЫЙ. Располагайтесь. Прошу (подхватывает Надежду под руку. Та инстинктивно отшатывается)... О, не беспокойтесь: для вас я не представляет никакой опасности, совсем иное - вы для меня. Но я решил побороть свой внутренний страх, потому что беспредельно предан науке, я ее раб, и это сознание помогает мне побеждать слабости, столь присущие человеку, его душе и его организму...
      АННА ПЕТРОВНА. Может быть, не следует так возвышенно...
      ВЕРА. Но почему же... товарищ...
      БЕССМЕРТНЫЙ. В данный момент моя фамилия - Бессмертный. Я ее сам выбрал. Не правда ли, звучит оптимистически?
      ВЕРА. А какая была прежде?
      БЕССМЕРТНЫЙ. Кролик!.. Да-да, тот самый кролик, только с большой буквы! А те, что на втором этаже, - все с маленькой. Вы понимаете меня?
      ВЕРА. Но почему?
      БЕССМЕРТНЫЙ. Я - человек эмоций. Тогда у меня было ужасное настроение, потому что я был в конфликте с Лидией Степановной. Она посвятила мне всего 6 страниц диссертации, я был расстроен и не скрывал это от нее. Но теперь, когда опубликованы три статьи Сергеева и Птицыной, я понял, что был не прав в отношении Лидии Степановны. Она работает, она ценит... И я решил взять фамилию Бессмертный, но, если... В общем, если что-то случится, я могу вернуть прежнюю...
      НАДЕЖДА. (растерянно) Ничего не понимаю!
      БЕССМЕРТНЫЙ. Это не так просто. Поэтому начнем. И так, мое вступительное слово... Я мог бы его, конечно, зачитать, как это делают на всех порядочных пресс-конференциях, - текст у меня в боксе, но думаю, наша встреча располагает к приватному, интимному разговору, а поэтому начинаю наизусть!...
      Задняя часть сцены начинает светлеть
      ...Я нахожусь здесь 487 день. Сам по себе этот факт в мировой медицине единственный. Так что считайте, что вам, мои очаровательные гостьи, очень повезло. Я прекрасно понимаю, что столь невероятном, почти фантастическом факте моя заслуга не столь значительна, главное, конечно, в знаниях и мастерстве профессоров Птициной, Сергеева и конечно же, Анны Петровны, но и свой вклад в науку я не хотел бы приуменьшать! Все-таки выдержать 16 операций - из них 7 по пересадке костного мозга, 3 - на легких, и уже 6 на печени... Кстати, Анна Петровна, нам потребуется еще 3-4?
      АННА ПЕТРОВНА. Думаю, не более 3!
      БЕССМЕРТНЫЙ. Благодарю... И так, выдержать 16 операций, это не каждый сможет... Что же удалось выяснить за время столь уникального подчеркиваю, единственного в мире - эксперимента? Прежде всего мы еще недостаточно хорошо знаем возможности человеческого организма при поражении его лучевой болезнью. Причем, заметьте, 4 стадии!
      ВЕРА. Это невозможно.
      БЕССМЕРТНЫЙ. Абсолютно согласен с вами - человек погибает в течение нескольких дней! А я, как видите жив и даже беседую с вами. История моего эксперимента на нынешний день изложена в 14 научных статьях, подготовленных и опубликованных сотрудниками института, 2 из них скоро появятся в печати, обо мне также докладывалось на 3 крупных международных конференциях, куда выезжал наш директор Сергеев Лев Иванович. В двух докторских диссертациях рассматривается один из аспектов эксперимента, а именно - особенности пересадки и адаптации моего костного мозга. Анна Петровна работает над диссертацией по моей печени... Список опубликованных по мне работ я готов вам представить, если вы с ними не знакомились...
      НАДЕЖДА. Я читала и, честно говоря, не верила. Значит, "пациент К." это вы?
      БЕССМЕРТНЫЙ. Первая буква прежней фамилии - "Кролик".
      ЛЮБОВЬ. А какая же... Настоящая?
      БЕССМЕРТНЫЙ. Считайте, что я забыл...
      АННА ПЕТРОВНА. Об этом не спрашивайте. Здесь нет фамилий, сюда не имеет право приходить никто...
      ЛЮБОВЬ. Простите. Я знаю. Сорвалось.
      БЕССМЕРТНЫЙ. Все справки о наших пациентах можно получить в минздраве. Если... Если есть кому справляться.
      ВЕРА. Что вы имеете в виду?
      Зарево в задней части сцены постепенно становится все отчетливей.
      БЕССМЕРТНЫЙ. Обо мне - некому... О, это весьма романтическая история (оживляется). Я был влюблен и любим. Она белоснежная красавица - я всегда обожал блондинок! Но однажды она встретила другого. Жгучего брюнета, таких часто показывают по телевидению. И не смогла победить вспыхнувшую страсть... Вам, наверное, это знакомо?
      ЛЮБОВЬ. Бывает.
      БЕССМЕРТНЫЙ. И эта страсть, конечно же, погубила ее и меня. Я страдал, мучился. Жизнь стала невыносимой, и однажды, в припадке безумия я похитил из лаборатории изотопов ампулу с плутонием - а вы, безусловно, знаете, что это самый сильный источник радиации - и проглотил ее. Я хотел погибнуть так, чтобы она навсегда запомнила меня и чтобы этот черный злодей...
      АННА ПЕТРОВНА. Гм-м (кашляет)...
      БЕССМЕРТНЫЙ. Ну, Анна Петровна, не могу же я сейчас, после указа и всеобщей борьбы с этим... Недостатком, говорить об алкоголе...
      АННА ПЕТРОВНА. Им можно.
      БЕССМЕРТНЫЙ. Но мне же стыдно... Поймите - три очаровательные женщины и - алкоголь. Нет, я не могу.
      АННА ПЕТРОВНА. В состоянии сильного опьянения наш подопечный заснул рядом с установкой. К сожалению, этого никто не заметил. Опыт продолжался около 3 часов. Общая доза радиации составила свыше 600 рентген. К нам он был доставлен без сознания...
      БЕССМЕРТНЫЙ. Это сомнительная версия! Но с вами, Анна Петровна, я не могу спорить, хотя история с блондинкой и брюнетом, на мой взгляд, имеет и воспитательное значение, а молодежь мы с вами должны воспитывать.
      ВЕРА. И вы больше года не покидали этот бокс?
      БЕССМЕРТНЫЙ. 487 Суток... Правда, у меня было 3 экскурсии. Дважды на первый этаж, и один раз - на второй. Но мне нельзя за ультрафиолетовый занавес. Иммунная система не восстанавливается... Я не могу жить в мире микробов, вот почему все, кого сюда допускают, проходят через спецтамбур. Но Анна Петровна надеется...
      АННА ПЕТРОВНА. Многое не ясно.
      ВЕРА. И так будет всегда?
      АННА ПЕТРОВНА. Пока.
      БЕССМЕРТНЫЙ. Но я прекрасно себя чувствую здесь.
      НАДЕЖДА. Простите, но в это трудно поверить... Ведь, наверное, у вас есть жена, дети, родные...
      БЕССМЕРТНЫЙ. У меня нет прошлого. Я забыл все... Все!.. Я не знаю, что такое жена и родные! Мои родные - вокруг. Анна Петровна, охрана, все, кто работает здесь. А за этими стенами ничего нет! Понимаете, ничего!
      АННА ПЕТРОВНА. Спокойно... (Надежде) Не надо об этом спрашивать.
      НАДЕЖДА. Но как же?
      АННА ПЕТРОВНА. Сюда попадают только те, у кого доза облучения превышает четвертую стадию... Намного превышает. А значит, отсюда лишь один путь... Ну, как вам объяснить? Жестоко? Нет, напротив, - гуманно... С нашими пациентами нельзя встречаться родным, они не могут быть рядом с ними... Вы представляете, что такое отсутствие иммунитета? Не теоретически, а на практике? Малейшая царапина - инфекция. Прыщик инфекция. За пределами ультрафиолетовой защиты каждый микроб - гибель... И даже хороним в защите, потому что тела излучают...
      ВЕРА. Так зачем же все это? (Показывает вокруг).
      АННА ПЕТРОВНА. Чтобы понять, как преодолеть эти самые 600 рентген, которые несут смерть. И он (показывает на Бессмертного) сделал первый шаг. Именно благодаря ему мы кое-что начинаем понимать. Этот подвиг, что он живет, помогает нам, хотя и лишился прошлого. Вынужден был лишить себя. Со стороны это кажется непостижимым.
      ЛЮБОВЬ. А все остальные...
      АННА ПЕТРОВНА. Их было немного, все несколько человек, но их уже нет среди нас.
      БЕССМЕРТНЫЙ. Анна Петровна, кого же выберем из троих?
      АННА ПЕТРОВНА. А кто больше нравится?
      БЕССМЕРТНЫЙ. Я не способен неволить. Девушки, кто из вас любит разгадывать кроссворды?
      ВЕРА. Если не возражаете, я попрошусь сюда...
      БЕССМЕРТНЫЙ. Благодарю вас, красавица! Честно говоря, я тут отчаянно скучаю. По телевизору вообще смотреть нечего, все до невероятного очевидно... Я человек свободный, особенно во второй половине дня, утром все-таки директор оперативку проводит... Поболтаем, обсудим последние достижения радиационной медицины...
      АННА ПЕТРОВНА. Наш коллега весьма подкован в этой области. Что греха таить, мы к нему частенько за справками обращаемся.
      БЕССМЕРТНЫЙ. Две статьи подготовил для медицинской энциклопедии. Анна Петровна говорит, что их в редакции приняли.
      ВЕРА. (Улыбается). А кому же гонорар?
      БЕССМЕРТНЫЙ. О, об этом я не подумал! Может быть, на нужды здравоохранения, а?.. Или выпишу из Чехословакии журнал с кроссвордами, говорят, там сразу штук сто печатают. Кроссворды - это моя страсть. Вы знаете, в нашей голове огромное количество разнообразных сведений, но они не систематизированы. Я придумал стройную систему, чтобы нужное слово мгновенно возникало в памяти. Для этого нужны миллиарды нейронов расположить в определенном порядке... Только и всего! Известные люди, способные умножать или делить шестизначные цифры. Так вот, создаем специальную таблицу...
      Сигнал тревоги. Ярко вспыхивают красные лампы, вдали слышен
      звук сирены.
      ВЕРА. Что-то случилось?
      НАДЕЖДА. Что это?
      ЛЮБОВЬ. Война? Ой, мамочка!
      БЕССМЕРТНЫЙ. Не волнуйтесь. Это учебная тревога. Здесь это бывает.
      АННА ПЕТРОВНА. Странно. Обычно гражданская оборона тренируется по утрам или в воскресенье.
      БЕССМЕРТНЫЙ. Наверное, новый начальник назначен. Вот и стараются.
      Резко звонит телефон.
      АННА ПЕТРОВНА. Слушаю... Да, это я... Не может быть!.. Сколько?.. Невероятно!.. Мы думали, что учебная тревога... Да все трое здесь... Хорошо!.. Успеют!..
      Медленно выходит в холл. Молчит.
      Внимательно осматривает присутствующих.
      Авария на четвертом блоке атомной станции. Сильный пожар. Пострадало несколько десятков человек. Некоторые получили лучевые ожоги. Через несколько минут они будут здесь. Вы (обращается к Вере, Наде и Любе) мобилизованы, спецодежда в соседнем помещении. Быстро переодеться и сюда. Вы (обращается к Бессмертному) побудьте у себя. Пока не выходите.
      ВЕРА. Но мы...
      АННА ПЕТРОВНА (перебивает). Выполняйте приказ. И без обсуждений!
      ВЕРА. Наверное, мы не сможем...
      АННА ПЕТРОВНА. Сможете! Других у нас нет. (Вера пытается что-то сказать, но Анна Петровна, не обращая на нее внимания, идет к телефону. Говорит в трубку). Приготовьте систему контроля. Дозы не определены, будьте внимательны. Нас пока четверо, но скоро будут Сергеев и Птицына. Вместе с пациентами. И проверить готовность операционных. Возможно, сразу же придется... В общем, тревога номер один!.. Да нет - не война... Взрыв атомного реактора. Да нет же! Не ядерный взрыв, взрыв водорода в реакторе.
      Входят Вера, Надежда, Любовь. Они в спецхалатах синего цвета.
      НАДЕЖДА. Мы готовы. А что делать?
      АННА ПЕТРОВНА. Пока ждать.
      НАДЕЖДА. А потом?
      АННА ПЕТРОВНА. Ничего особенного. Если нужно, обезболивание, капельница, в общем, обычный уход.
      БЕССМЕРТНЫЙ. (Осторожно открывает дверь своего бокса, выглядывает). Никого нет?
      АННА ПЕТРОВНА. Я же просила...
      БЕССМЕРТНЫЙ. Восемь букв... Могильный камень... Ничего не припоминаю... Вторая - "а"...
      АННА ПЕТРОВНА. Памятник.
      БЕССМЕРТНЫЙ. Действительно... Может подойти... Странно, я не думал, что памятник - могильный камень.
      АННА ПЕТРОВНА. У Даля посмотри.
      БЕССМЕРТНЫЙ. Спасибо. (Скрывается в своем боксе).
      ВЕРА. Тревожно... Как-то не по себе.
      АННА ПЕТРОВНА. В нашем деле, пожалуйста, без эмоций. Трезво, выдержанно, и помните о нашей специальности. На первый взгляд они абсолютно здоровы. Особенно, если нет боли... Но она появляется внезапно... В каждом боксе есть все необходимые препараты.
      Красный фон разгорается все сильнее. Решительно входит Сергеев.
      За ним - два сотрудника в синих халатах с носилками. На них
      лежит мужчина.
      СЕРГЕЕВ. В пятый бокс. (Анне Петровне). Он без сознания. Первую помощь оказал, все необходимое сделано.
      Дверь бокса N5 закрывается, в нем загорается свет.
      Входит Шофер. Рядом с ним сотрудник института.
      СЕРГЕЕВ. Бокс N4.
      Сотрудник протягивает Сергееву карточку, тот рассматривает ее.
      ШОФЕР. Товарища генерала оставили там (показывает на дверь). Может быть, подождать?
      СЕРГЕЕВ. Как вы себя чувствуете?
      ШОФЕР. Нормально.
      СЕРГЕЕВ. Головокружение?
      ШОФЕР. Сразу прошло... Всего минута какая-нибудь... Так показалось... Что я должен делать?
      АННА ПЕТРОВНА. Верочка, проводите, пожалуйста, товарища. Пусть отдохнет. И смените одежду... (Шоферу). Вам некоторое время придется побыть у нас. Обследуем пока.
      ВЕРА. Прошу вас (берет Шофера под руку, они уходят в бокс N4).
      АННА ПЕТРОВНА. Легкое раздражение на лице. Сколько?
      СЕРГЕЕВ. Не могу сказать. Ждал своего начальника - он генерал МВД - у четвертого блока. Три часа ждал. А там местами более 500 рентген в час... Но, учитывая, что из машины не выходил... В общем, не могу пока определить. Знаю, что много. НАДЕЖДА. Зачем он там стоял?
      СЕРГЕЕВ. Ждал начальство. Так принято.
      НАДЕЖДА. Но там же радиация?
      СЕРГЕЕВ. Она, милая, ни запаха, ни цвета не имеет! А начальство привыкло быть в гуще событий - так-то, милая.
      НАДЕЖДА. Но...
      СЕРГЕЕВ. Вот именно - "но". На черной "волге" - и прямо к реактору!
      ЛЮБОВЬ. Но, может быть, он не знал?
      СЕРГЕЕВ. Ему положено знать!..
      Открывается бокс N5. Выходят сотрудники. Один несет
      целлофановый мешок с одеждой пациента. Уходят. Появляется Вера.
      ВЕРА. Спит.
      АННА ПЕТРОВНА. Поглядывайте за ним. Проснется, осмотрим его вместе.
      СЕРГЕЕВ. Пока хирургического вмешательства не требуется.
      АННА ПЕТРОВНА. Общее число пострадавших?
      СЕРГЕЕВ. Около трехсот человек. Это те, у кого свыше 100 рентген. Ну, а наших - несколько, пока не могу сказать точно. Пятнадцать человек отправили в онкологический центр, часть оставили в местных клиниках... Я прилетел поздно. Там долго не могли сообразить, что именно произошло, а потому на всякий случай в Москву не сообщали. Ждали чего-то...
      АННА ПЕТРОВНА. Надеюсь, Лев Иванович, что вы сами...
      СЕРГЕЕВ. Я, милая Анна Петровна, слишком много знаю о радиации, чтобы лезть к ней в гости.
      АННА ПЕТРОВНА. Но все-таки?
      СЕРГЕЕВ. Чуть больше годовой дозы. Нормально. К нашему приезду радиационная обстановка прояснилась.
      БЕССМЕРТНЫЙ. (Он подслушивал, теперь высунулся из бокса). Что же все-таки произошло?
      Дверь бокса N4 открывается. Сотрудник выносит
      целлофановый мешок с одеждой.
      СЕРГЕЕВ. (Бессмертному). Вы все-таки поосторожней. Обработку пациентов проводим, но поберегитесь.
      БЕССМЕРТНЫЙ. Сознаю... Наверное, нечто ужасное?
      СЕРГЕЕВ. К сожалению, у нас не ужасного не бывает.
      Входит Генерал.
      ГЕНЕРАЛ. (Оборачиваясь). Не нужны мне сопровождающие. (Сергееву.) Что это у вас за порядки, самостоятельно ступить не дают?! Всю задницу (замечает женщину), извините, ради бога, изрешетили...
      АННА ПЕТРОВНА. Вы, наверное, жаловались на боли в пояснице?
      ГЕНЕРАЛ. Поболела и перестала! В общем, раз-два пообследовали, и на волю!
      СЕРГЕЕВ. Приказ знаете?
      ГЕНЕРАЛ. Наш министр погорячился! Не знаю, что вы ему там наговорили... Но приказ есть приказ... А шофер мой здесь?
      СЕРГЕЕВ. Да.
      ГЕНЕРАЛ. Неловко с ним получилось... Но, надеюсь, ничего серьезного?
      СЕРГЕЕВ. Вам нужно пройти в бокс N8. Прежде всего переодеться...
      ГЕНЕРАЛ. Мне там ваш, ну черненький такой, курчавенький, сказал, форма подлежит уничтожению. Что за глупость!
      СЕРГЕЕВ. Ну, форма - это не проблема... (Любе) проводите, пожалуйста, товарища генерала. Покажите, во что ему следует переодеться... Ну, а за формой я прослежу... (Анне Петровне) займитесь, пожалуйста, больным.
      ГЕНЕРАЛ. Да здоровый я! Здоровый! Смотрите (нагибается, берет стул за ножку, начинает поднимать. И в этот момент теряет сознание).
      СЕРГЕЕВ. Срочно!.. Ко мне!..
      Появляются два сотрудника, подхватывают Генерала и уносят
      в бокс N8. Там же остаются Анна Петровна и Любовь.
      БЕССМЕРТНЫЙ. (Высовывается). Лев Иванович, и все же, что произошло? Мне кажется, очень серьезная авария. По радио почему-то ничего не говорят...
      СЕРГЕЕВ. Передадут. Обязательно передадут. Слушайте.
      БЕССМЕРТНЫЙ. Я понимаю, что сейчас вам не до меня... Однако, свойственное каждому человеку любопытство, которое заставляет меня обращаться к вам, столь естественно, что я не могу не спросить: неужели у них больше, чем у меня?
      СЕРГЕЕВ. Намного.
      БЕССМЕРТНЫЙ. В таком случае можете на меня положиться: я не буду мешать. Но тем не менее мне хотелось бы быть в курсе событий. Все-таки скучно.
      СЕРГЕЕВ. (Мрачно). Развлечение я вам гарантирую. С избытком. И ждать недолго - всего несколько часов.
      БЕССМЕРТНЫЙ. Значит, у некоторых за 1000?
      СЕРГЕЕВ. Даже Лидия Степановна не может точно определить... Все-таки осторожней - без контактов. И в то же время на вашу помощь я рассчитываю. Ваш пример - лучшее лекарство. Может быть, единственное для них.
      БЕССМЕРТНЫЙ. На меня можете положиться. Вы же помните, как я работал с тем, который с опытной установки. Он надеялся жить здесь со мной, и если бы не поврежденный пищевод... Кстати, вы обратили внимание на информацию в последнем вестнике - американский профессор Кайл сообщил, что пересадка костного мозга помогает и при повреждении пищевого тракта, мол, восстанавливаются капилляры и так далее... Информация не совсем квалифицированно написана, но об этом самом Кайле я читал уже седьмой раз. Головастый, видно, мужик! Молодой, ему еще сорока нет, а провел серию операций по пересадке, и все удачные. Между прочим, миллионер. А вы сколько таких операций сделали?
      СЕРГЕЕВ. Десятка три. Но, к сожалению, далеко не все удачные. А Кайл действительно хороший хирург.
      БЕССМЕРТНЫЙ. Наша Лидия Степановна, наверное, давно бы уже миллиардершей была! У нее 162 операции... Живет в двухкомнатной квартире блочного дома, Лев Иванович. И я уже четвертый раз намекаю вам, то пора позаботиться.
      СЕРГЕЕВ. Она не обращается. Одна живет, ей не нужно.
      БЕССМЕРТНЫЙ. В блочном доме, Лев Иванович, зимой холодно, летом жарко. А должно быть наоборот. Поэтому Лидия Степановна очень часто ночует здесь, а вам, как руководителю, выгодно, чтобы она пропадала на работе. Но это несправедливо, поэтому я...
      Из бокса N4 выходит Вера.
      СЕРГЕЕВ. Ну что там?
      ВЕРА. (Читает). Пульс чуть завышен. Давление почти норма. Легкая сердечная аритмия. Жалоб нет. Мне кажется, вы ошиблись...
      СЕРГЕЕВ. Я - мог, но не профессор Птицына. Она осматривала вашего пациента.
      БЕССМЕРТНЫЙ. (Вере). Легкое недомогание - это как раз и самое опасное!
      ВЕРА. Мне нужно к нему идти?
      СЕРГЕЕВ. Без необходимости вам в боксах делать нечего...
      БЕССМЕРТНЫЙ. Не забывайте, что каждый из них излучает...
      СЕРГЕЕВ. (Перебивает). Не пугайте... (Вере) особой опасности нет, фон небольшой, однако, в боксы заходите по вызову. Вся информация будет выведена на пульт...
      Из бокса N8 выходит Анна Петровна и сотрудники,
      один несет пакет с одеждой.
      АННА ПЕТРОВНА. Уснул. Люба немного побудет с ним.
      ВЕРА. Но там же радиация!
      АННА ПЕТРОВНА. Девочка, здесь радиация везде.
      СЕРГЕЕВ. Можно включать пульт.
      АННА ПЕТРОВНА. Он уже работает. Я только не подняла ширму. Сейчас...
      Подходят к столу дежурного. Ширма медленно поднимается вверх.
      Пульт управления боксами. Синие, зеленые, голубые лампочки
      показывают о состоянии больного - сюда выводится вся информация
      из боксов. Красные лампы не горят. Они вспыхивают лишь в
      крайнем случае...
      АННА ПЕТРОВНА. (Смотрит на пульт). Радиационная обстановка в восьмом боксе повышена незначительно. В пределах наших медицинских норм. (Вере) и, пожалуйста, без эмоций - я же просила вас...
      Входит Птицына.
      ПТИЦЫНА. Но почему же без эмоций? Улыбайтесь, дочки... Плачьте, но улыбайтесь.
      СЕРГЕЕВ. Наконец-то. Ну, как там?
      ПТИЦЫНА. Наших около пятидесяти. Я взяла самых тяжелых и прокурора.
      АННА ПЕТРОВНА. А его-то зачем?
      ПТИЦЫНА. Попросился. Ему сейчас больше всех надо...
      Входит Прокурор.
      ПРОКУРОР. У меня простое, но очень важное дело. Нужны объяснительные записки. От каждого, кто может писать. Как, где был, что делал. Особенно в первые минуты аварии.
      СЕРГЕЕВ. Я распоряжусь.
      ПРОКУРОР. И поподробнее, пожалуйста. Ведь с каждым не смогу переговорить.
      СЕРГЕЕВ. Сделаем.
      ПРОКУРОР. Я завтра зайду. Тороплюсь. Мне еще в двух клиниках надо побывать.
      СЕРГЕЕВ. До завтра. Все сделаем.
      БЕССМЕРТНЫЙ (выглядывает). Вы считаете, что диверсия?
      ПРОКУРОР. Все возможно... До свидания. (Уходит).
      БЕССМЕРТНЫЙ. Лидия Степановна, я приветствую вас.
      ПТИЦЫНА. Рада видеть тебя, малыш, в добром здравии. Ты уж прости меня, старуху, три дня не могла к тебе заглянуть, а потом вот улететь пришлось... Беда-то сам видишь, какая стряслась... Большая беда.
      БЕССМЕРТНЫЙ. Я не в обиде. Чуть освободитесь, заглядывайте, буду ждать. Переговорить надо... А тяжелых-то многовато...
      ПТИЦЫНА. Большая беда, большая. Такой и не видывала. А ведь с самого начала. С Курчатовым еще, с Щелкиным... Со всеми. Не верится даже, что такая беда... Идут сынки...
      Входят Велосипедист, тетя Клава, Пожарный,
      Дозиметрист, Оператор, Физик. Оглядываются.
      ВЕЛОСИПЕДИСТ. Сюда, что ли? Ишь ты, душевых понастроили... А кормежка-то ничего будет?
      ПТИЦЫНА. Кормежка, сынок, хорошая. А пока по нумерам расселяйтесь. В те, что свободны.
      ВЕЛОСИПЕДИСТ. Хотель... лучше "Хилтона".
      СЕРГЕЕВ. Эрудицию свою потом продемонстрируете, а сейчас переодеваться!
      Пациенты расходятся по боксам.
      ПТИЦЫНА. И всем успокаивающее. Пусть поспят немного. И поаккуратнее, дочки, помягче и поласковей - им еще боли-то хватит...
      Вера, Надежда и Любовь вместе с Анной Петровной переходят из
      бокса в бокс. Сотрудники института выносят мешки с одеждой.
      Птицына устало опускается в кресло.
      СЕРГЕЕВ. Лидия Степановна, вы уж меня извините. В вашем возрасте и такие перелеты, нагрузки, но распоряжение пришло сверху - обязательно вас просили...
      ПТИЦЫНА. И правильно просили!.. Медиков-то много туда понаехало, а растерялись. Сами пооблучались... Опыта нет, а головы горячие. Ну и, конечно, с классификацией запутались. Да и не мудрено! Попадались такие, что и меня запутали: мол, тошнота, головокружение, слабость... Ну, хоть в гроб клади, а на самом деле - пустяк. От мнительности все. А те, которых отобрала, в общем-то не жаловались, тихо себя вели... Двое погибли сразу.
      СЕРГЕЕВ. Знаю. Один от обычных ожогов.
      ПТИЦЫНА. И лучевой в придачу. Мгновенно погиб во время взрыва.
      СЕРГЕЕВ. Все-таки взрыв?
      ПТИЦЫНА. Конечно. Просто некоторым ох как не нужно, чтобы он был, и они доказывают, что реактор развалился без взрыва. Пожар. Просто пожар.
      СЕРГЕЕВ. А разве разница столь велика?
      ПТИЦЫНА. Слишком велика, сынок! Взрыв - это преступление, а пожар всего лишь служебная халатность. Вот так-то! И мера ответственности разная... Вот почему прокурор к нам сразу же явился. Впрочем, для них (кивает в сторону боксов) это уже не имеет значения.