Владимир Губарев
      СЕРЕБРИСТЫЕ ОБЛАКА
      ПРИКЛЮЧЕНЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ
      Легенд о тунгусском метеорите множество. Одна из них появилась недавно: "Главный конструктор космических кораблей Сергей Королев, как стало известно сегодня, был организатором вертолетной экспедиции в район Подкаменной Тунгуски.
      А вдруг найдется кусочек космического корабля инопланетчиков? Как бы он пригодился при конструировании советских ракет..."
      Странно, ни сам Сергей Павлович, ни его друзья и соратники никогда не вспоминали о поисках этого метеорита. И хотя выдающийся ученый был великим мечтателем, часто рассказывал космонавтам о будущих полетах в космос, о новых кораблях и орбитальных станциях, тем не менее легендами о пришельцах из иных миров не увлекался. Значит, "вертолетной экспедиции" не было?
      Наверное, так следовало бы отвечать, если бы... такой экспедиции действительно не было. Но зимой 1960 года она всетаки состоялась.
      Королев был мрачен и зол. Вторые сутки пошли после пуска ракеты, а о судьбе контейнера ничего не было известно. Еще несколько минут назад, когда телеметристы пытались доказывать ему, что, к сожалению, "информации мало и она противоречива", он ткнул пальцем в телеграмму и прочитал: "Полет ракеты стал неуправляемым. В связи с этим контейнер с опытным животным упал где-то за Енисеем".
      - Скажите спасибо, что народ верит нам, - сказал Королев, - понимает: трудное у нас дело. Но если и дальше так работать, как будем в глаза людям смотреть? А?.. Идите.
      Телеметристы молча столпились у двери. Начальник отдела хотел задержаться, что-то сказать, но, заметив, что Эс-Пэ не смотрит на них, а занялся бумагами, решил зайти в другой раз, когда у Главного настроение улучшится.
      Королев очень устал за эти дни. Надо было объяснять, оправдываться, доказывать, что в их области техники не так-то легко и гладко работать, как хочется. О причинах отказа аппаратуры он ничего пока сказать не может. Сегодня ему передали телеграмму из Лондона. Корреспондент ТАСС сообщал, что в газетах опубликован протест Общества защиты животных. Видите ли, эти любители собачек очень беспокоятся о Мушке и Пчелке, которых "русские послали на верную гибель" в декабре. Как будто эти леди и джентльмены с сердцем, а он, Королев, жестокий человек: отправляет собачек на тот свет.
      Также с Лайкой в пятьдесят седьмом протестовали. Все то же общество в Лондоне.
      - Я и перед ними должен оправдываться? - взорвался Королев. - Пускали и будем пускать, чтобы первый человек вернулся. Иного выхода нет.
      - Мы понимаем. Однако сам видишь, любая наша неудача вызывает и такую реакцию. Техника техникой, но и о политике не забывай.
      - Помню, - насупился Сергей Павлович.
      - Разберетесь в причинах аварии, доложите.
      Королев понял, что срочный вызов к начальству был связан с этой телеграммой из Лондона. Он ещё больше разозлился:
      времени оставалось в обрез, до полуночи приходится сидеть в КБ, а тут по пустякам через весь город ехать... По дороге на "фирму" неожиданно подумал: а вдруг, пока его не было, телеметристам все стало ясно? Сразу же вызвал их. Но они, как и накануне, толклись на месте. Обидно, а ведь причина где-то рядом, найти этот "боб" обязательно надо, и чем быстрее, тем лучше.
      Королев вновь, наверное в сотый раз, перечитал: "...стал неуправляемым", словно в этих словах и скрывался тот самый "боб", который они ищут.
      - Можно, Сергей Павлович? - в дверях стоял парень невысокого роста, суховатый. Кажется, Королев видел его впервые. Зрительная память у него была неплохая.
      - Тебе чего? - хмуро спросил Королев.
      - Я долго не решался зайти, а сегодня все-таки надумал...
      Впрочем, Королев видел однажды этого инженера, год или два назад, когда принимали новеньких. Да, да, точно, выпусник МАИ. Королев невольно улыбнулся, память действительно не подводила его. Но инженер иначе понял улыбку Главного, стал посмелее. Он прошел к столу и протянул Сергею Павловичу несколько листков.
      - Извините, что не перепечатал, - сказал инженер, - не было времени и негде. И карандашом писал...
      Королев вновь нахмурился. Любителей изобретать в КБ было немало, не обязательно каждому идти к нему. Особенно в эти дни.
      - Как фамилия?
      - Олег Макаров. Макаров, - ответил инженер. - Я провел статистический анализ отказов и пришел к выводу, что на определенном этапе "бобы" обязательно появляются. Посмотрите...
      Сергей Павлович с трудом разбирал текст. Почерк у парня плохой, но что-то за этими каракулями стояло новое и нужное.
      Да, здесь неточно и неверно, и исходные предпосылки надо перепроверить, но истина где-то близко. А может, опять ему кажется? Нет, похоже, парень толковый...
      - Сдайте пропуск!
      Макаров опешил от неожиданности.
      - За что, Сергей Павлович! - наконец выдавил он из себя. - Я хотел, как лучше... Извините, если не так... Я ведь думал...
      - Почему не пришли раньше? Откуда в вас, молодом специалисте, столько... Королев запнулся, подыскивая слово, - ханжества, - произнес он и поморщился слово было явно неудачным. - Я вас обязательно уволю, потому что у нас должны работать преданные делу люди.
      - Я преданный...
      - Преданные иначе поступают, - отрезал Королев. - Есть сомнение - сразу приходят. И не смотрят, главный - не главный. Каждый должен чувствовать себя главным. А ты ждал, пока авария не случится...
      - Я не ждал...
      - Хорошо, - смягчился Королев. - На первый раз прощаю.
      Потом не буду таким мягким. В любое время приходите, ясно?
      - Спасибо.
      - Сейчас я занят, гостей жду, - сказал Королев, - а по этому делу, - он кивнул на листочки, - ещё встретимся. Хотя причина аварии не в ваших расчетах, это ясно, но рациональное зерно в них есть... И в приемной не глазейте на гостей, они вам не экспонаты для будущего музея космонавтики.
      - Хорошо. - Макаров попятился к двери. Он так и не понял, каких гостей ждал Королев и почему на них нельзя смотреть.
      На лестничной клетке стоял Гречко.
      - От Эс-Пэ? - удивился он.
      - Весь мокрый, - пожаловался Макаров.
      - Значит, увольнял, - рассмеялся Гречко. - Теперь можешь считать себя настоящим сотрудником КБ. Если Эс-Пэ разгон устраивал или увольнял, значит, толк в тебе видит. Это проверено.
      - И тебя тоже?
      - Было... - Гречко улыбнулся. - Правда, иначе, чем других. Я ему дорого обошелся... Хочешь посмотреть на кандидатов? - вдруг спросил он. - Сейчас приедут. Мне агентура доложила. Интересно все-таки, кто на наших изделиях летать будет.
      Слухи о кандидатах в космонавты расползлись по КБ, и в курилку потихоньку стягивались сотрудники отделов. На лестнице толпилось человек десять.
      - Как тебя увольняли? - спросил Макаров.
      - О, это знаменитая история, - прокомментировал ктото. - Жора ею гордился. Неужели ещё тебе не рассказывал?
      Нет? Странно... Ведь он изобрел единственный в мире, самый дорогой коньяк. Так теперь и называют: "Коньяк по-гречкински".
      - Расскажи, расскажи, - послышалось несколько голосов.
      - А было так... - Видно, эта история доставляла Гречко удовольствие, и он любил её рассказывать. Причем каждый раз добавлял новые детали, и поэтому слушать тоже любили. - Все-таки понял однажды Королев, что без инженера Гречко ему не обойтись, и прислал за мной персональный самолет в Москву... Правда, я об этом его не просил... Значит, идет очередное заседание перед пуском лунной машины. Эс-Пэ ткнулся в один расчетик, а никто сказать не может. Сами понимаете, Главный спросил, как следует. А ему в ответ: "Его делал инженер Гречко". - "Где он?" - "На предприятии". - "А почему не здесь? - вскипел Эс-Пэ. - Никогда нужных людей на космодроме нет.
      К завтрашнему дню доставить!" Естественно, за мной отправили самолет. Ночью подняли с постели, понять, в чем дело, не могу, да и никто не объясняет. А я на Байконуре не был еще.
      Не брали. А тут персональный самолет... Почет! Но закон о прописке на Байконуре, где "сухой закон", помню. Полез в буфет, достал бутылку коньячку, я всегда запасливый был.
      И в самолет. Лечу один, красота! Прибываю на точку... Нет, говорят, Королев не спрашивал, но сиди и жди - вдруг вспомнит. Жду. Наконец, пуск. Все гладко. Добрались до Луны.
      Всеобщее ликование, а Эс-Пэ мной так и не поинтересовался, улетел в Москву. По традиции мы и выпили ту бутылку - получил прописку на космодроме. Сразу же подсчитал, во что она обошлась: аренда самолета, зарплата летчиков и...
      - Идут, идут!
      Все затихли.
      По лестнице поднимались молодые летчики. Увидев толпу, они смутились, замедлили шаг. Наконец, один из них шагнул вперед.
      - Здравствуйте, - сказал он, - нам бы хотелось пробраться к вашему начальству. - И улыбнулся.
      Инженеры расступились. Старший лейтенант Гагарин шел чуть впереди остальных.
      Королев поднялся им навстречу. Пригласил рассаживаться поудобнее. Он понимал, что разговор предстоит трудный, ведь им надо объяснить все без прикрас, так, как случилось. Он не знал, с чего начать.
      - Мы напросились к вам. Извините, может, сейчас не время? - начал Гагарин. - Но мы обязательно должны вам, Сергей Павлович, сказать, что прекрасно понимаем, насколько сложная и трудная у вас работа. Однако вы можете на нас рассчитывать: будем тренироваться ещё настойчивей. У нас нет страха, и мы уверены в успехе.
      Королев растерялся. Оказывается, они пришли его успокоить. Да и виделся-то он с ними всего несколько раз. Когда предприятие показывали и у медиков. Они верят... Королев молчал, тронутый до глубины души.
      - Мы риска не боимся, - сказал другой летчик. Королев вспомнил его фамилию: - Титов.
      - И если надо отдать жизнь... - начал Николаев. Его тоже Королев запомнил по первой встрече.
      - Да, да, мы готовы на всё, - поддержали Николаева товарищи.
      Королеву захотелось расцеловать этих летчиков, сказать им что-то мягкое, нежное, отцовское.
      - Нет, этого не будет, - начал он, - мы сделаем все, чтобы этого никогда не было. Жизнь ваша принадлежит вам, и она должна быть долгой. Очень долгой... Беда, конечно, авария с третьим кораблем-спутником, но мы обязательно найдем причину, найдем! Кто-то из вас полетит первым, но только после того, как мы отработаем все этапы, всю аппаратуру. Два пуска без замечаний, без единого, и только после этого человек. Не раньше. Риск до минимума, хотя, вы сами понимаете, всего предусмотреть невозможно. Поэтому вам надо тренироваться.
      А времени очень мало остается. Сейчас декабрь, - Королев почему-то посмотрел на часы, - думаю, к весне управимся, но обязательно в шестьдесят первом году...
      Сергей Павлович ничего не сказал будущим космонавтам о новой неудаче. Да и что он мог им рассказать? Что?
      Он вновь нахмурился, и летчики, заметив изменившееся настроение конструктора, начали торопливо прощаться.
      Королев не знал, что как раз в эти минуты метеоролог Мангулов услышал голос неизвестного передатчика.
      - Перекусим? - Комаров выжидающе смотрел на Палло. - Не везти же этот ящик в Москву?
      Арвид Палло кивнул. Ребята быстро вскрыли НЗ, и на столе появились консервы, хрустящие московские хлебцы, спички - все, что было так тщательно упаковано в ящик, который именовался "неприкосновенным запасом" и вместе с кожаным чемоданом, где лежали инструменты, всегда был под рукой. Группа поиска, которой руководил Арвид Владимирович Палло, фактически завершила свою работу, так и не покинув этого полевого аэродрома, где стояли их Ил-14 и два вертолета.
      Утром они были готовы вылететь каждую секунду. Летчик прогревал моторы "Ила", а приказа все не было. Прошло уже расчетно.е время приземления контейнера, потом ещё два часа, и вот уже спустились на аэродром короткие декабрьские сумерки, а Палло сидел рядом с летчиком и ждал приказа, который теперь, как он уже догадался, не придет.
      На прошлой работе было иначе. "Взяли парашют на спуске", - докладывал потом Палло и очень гордился этой фразой, но никто уже не требовал подробностей, так как через час контейнер с Белкой и Стрелкой был отправлен в Москву.
      Эвакуацию корабля закончили в тот же день настолько быстро и четко, что даже не очень щедрый на похвалу Королев и тот не удержался, сказал: "Спасибо. Хорошо поработали..."
      - Значит, вечная ей память, - сказал Комаров. - Жаль, конечно, собачку, но она свой долг выполнила.
      Палло промолчал. Комаров... Он был "чужаком", не из их КБ. Его прикрепили к группе перед самым выездом. На контейнере ракеты стояла система их "фирмы", Комаров как будто один из её конструкторов, но о своей работе рассказывал мало, а Палло не очень интересовался. Если человек молчит, значит, и расспрашивать не надо, не положено.
      Палло стало грустно. Жаль все-таки эту собачку. Королев огорчится. В последние месяцы он видел Главного мельком, хотя и считался одним из его друзей. Конечно, до настоящей дружбы было далеко, Королев не из тех, кто перешагивает грань между начальником и подчиненным, но симпатизировал он Палло ясно. И пожалуй, лишь они вдвоем знали истинную причину этой симпатии.
      Познакомились в тридцать восьмом, когда работали в РНИИ. Королев в одном отделе, Палло в другом. Изредка виделись, перебрасывались двумя-тремя фразами. Королев, в отличие от многих, запомнился: внешность у него была довольно необычная. Из глыбы камня вытесан - это из-за короткой шеи так казалось. И говорил резко, короткими фразами, словно боясь, что его не поймут. А потом они встретились через шесть лет. Столкнулись в коридоре лицом к лицу.
      "Здравствуйте, Сергей Павлович, - Палло протянул руку, - рад вас видеть. Очень рад".
      Королев удивленно поднял глаза, посмотрел пристально, наконец, улыбнулся. Палло заметил, что Сергей Павлович постарел, осунулся.
      "Спасибо вам, Арвид Владимирович, - ответил Королев и, увидев недоуменный взгляд Палло, добавил: - Я читал отчет об испытаниях. Не забыли написать, что это моя конструкция".
      Палло удивился, что Королев помнит его имя и отчество.
      Ну, а что касается записи об испытаниях, он и не мог иначе, потому что действительно разработку конструкции сделал Королев.
      Через два года Королев пригласил его к себе в КБ. Видно, этот человек никогда не забывал таких, как Палло.
      Нет, не были они друзьями в том смысле, как принято об этом говорить...
      - А не пойти ли изучить местные увеселительные заведения? - услышал Палло. Предложил Комаров. Видно, парень он общительный. - Ознакомиться с достижениями кинематографии или танцевальной программой в клубе?
      Комарова шумно поддержали.
      - Отдыхайте, - разрешил Палло, - вылет утром, в восемь ноль-ноль. До этого времени все свободны.
      - А сам? - спросил Комаров.
      - Посплю. Замотался за эти сутки, - ответил Палло.
      Он остался один. Допил чай. Убрал со стола. Хотел почитать - томик Лермонтова всегда возил с собой, - но так и заснул, не раскрыв книги.
      - Вы товарищ Палло? - тормошил его человек в летной форме.
      - Да. - Палло вскочил.
      - Вот телефонограмма. - Летчик протянул конверт. - Самолет к вылету готов.
      "Немедленно вылетайте. Королев".
      - Куда вылетать? - не понял Палло.
      - Не знаю, - ответил летчик, - Ил-14 начал прогревать моторы. А где товарищ Комаров и другие?
      - Наверное, в клубе. Пошлите за ними. Пусть сразу к самолету. Я буду там. - Палло взглянул на часы. Было четверть первого.
      Он быстро собрал рюкзаки. У окна стояла машина. Шофер отчаянно сигналил.
      - В чем дело? - Палло недовольно взглянул на водителя. - Людей разбудите...
      - Мне приказано доставить вас через десять минут, - смутился шофер. - Так и сказали: сигнальте.
      - Раскомандовались... - Палло начал злиться. Происходило что-то непонятное. И казалось, все вокруг знали о случившемся, все, кроме него.
      Его товарищи уже были в самолете. Едва Палло поднялся по трапу, самолет начал разбег.
      - Что случилось? - Палло не привык, чтобы им распоряжались так бесцеремонно. Обычно было иначе: он прилетал, и все окружающие немедленно поступали в его распоряжение..Этот же летчик ещё вчера прислушивался к каждому его слову.
      - Мне приказано доставить вас в город, - ответил пилот. - Любыми средствами и как можно быстрее. А по выполнению доложить самому министру... Ясно?
      Палло не ответил. Он уже начал догадываться, что произошло. "А НЗ все-таки напрасно съели", - вдруг подумал он.
      В городе ждал Ту-104. Рейсовый из Москвы. До Алма-Аты так и не долетел, посадили здесь. Пассажиров отправили в город, завтра за ними придет другая машина.
      - К вылету готов! - доложил командир экипажа, потом, заметив удивленный взгляд Палло, добавил: - Мы поступаем в ваше распоряжение.
      - Куда летим? - Палло попытался скрыть свое недоумение - эта гонка на самолетах была непривычной и за ней стояло нечто и некто, о ком Палло мог только предполагать. Хотя "некто" - это Королев, тут у Палло сомнений не было. В этих готовых к вылету машинах и той жесткой схеме гонки, где учитывалась каждая минута, чувствовалась воля и рука Королева, который в своем кабинете и Палло знал это - следит за его броском на восток. Именно туда взял курс Ту-104, а командир экипажа лишь подтвердил, что об аэродроме для посадки они узнают во время полета.
      Палло заставил себя заснуть. Эта привычка отдохнуть хотя бы часок, когда есть такая возможность, выработалась за многие годы, пока Арвид Владимирович работал у Королева. Могло так случиться, что не придется спать и сутки, и двое, поэтому пока следовало отдыхать. Палло заметил, что Комаров тоже задремал.
      В Новосибирске повторился "куйбышевский вариант".
      Ил-14 ждал их, и через десять минут он уже летел к Красноярску. А там вновь рейсовая машина приняла их на борт, и только в аэропорту Красноярска Палло узнал о "загадочном радиопередатчике", который работал где-то на Нижней Тунгуске. К сожалению, пеленг ещё не взяли, было известно только направление, по которому следовало искать контейнер - именно он подавал свой голос из тайги. Самолет шел к Туре, где, как сообщили Палло, уже прочесывали тайгу несколько "Илов" м "Аннушек", пытаясь обнаружить "шарик".
      - Рассвет. Через полчаса начнем выброску десанта. Предупреди их.
      Командир повернулся, и Палло увидел усталое лицо, воспаленные от бессонницы глаза. Самолет задрожал, но болтать стало меньше, - значит, снова начали набирать высоту.
      Палло вышел в салон. Глаза не сразу привыкли к темноте.
      Кажется, ещё все спали, и он, постояв минуту, вернулся в кабину.
      Командир начал десятый разворот. Самолет ле!" на правое крыло. Звякнула пустая фляжка, Палло забыл сунуть её в карман куртки. Он нагнулся и начал рукой шарить у кресла пилота.
      - Оставь, - не оборачиваясь, сказал летчик. - Возьми мою.
      Только там не вода... Пригодится. Проходим Туру. Жаль, что нет там хорошей площадки... Сейчас на земле несладко. Ветер сильный.
      - Спасибо, - поблагодарил Палло. И хотя они с летчиком за пять часов перекинулись всего несколькими фразами, он почувствовал, что этот громоздкий человек, едва умещающийся в кресле, не очень хочет отпускать их с самолета. Здесь тепло, уютно, гул моторов убаюкивает, а внизу снежная круговерть и минус сорок.
      - Опять пищит, - сказал штурман, - голос звонкий.. Как его могли потерять вчера?
      - Здесь все возможно: Север. - Командир устал молчать или боялся заснуть и поэтому, как показалось Палло, вызывал на разговор.
      - Да, нам повезло, - поддержал он - А в. Туруханске я очень сомневался, что найдем... Повезло.
      - Я десять лет здесь летаю, - возразил летчик, - поэтому и говорил, что найду.
      Их группу привезли в Туруханск в полночь. Но к этому времени самолет, дежуривший по "голосу" передатчика, потерял его. То ли штурман ошибся, то ли передатчик прекратил работу - никто сказать не мог, и самолет вернули. Штаб поиска уже хотел докладывать в Москву, но Палло потребовал ещё одного полета. Пока готовили самолет, он попросил собрать все руководство штаба поиска.
      - Утром все доложим, - попытался возразить кто-то.
      - У вас есть приказ? - отрезал Палло. - Выполняйте!
      Начальник штаба поиска Ветров зло взглянул на Палло, но больше спорить не стал. Действительно, приказ был категоричен: полностью подчиняться этому человеку, выполнять все его распоряжения. Даже специальный самолет гнали из Красноярска за ним и его группой.
      Они ввалились в штаб и бесцеремонно разлеглись на полу.
      Через пять минут все уже спали, кроме этого чернявого, довольно молодого человека. "Судя по фамилии, эстонец или латыш", - подумал Ветров.
      Люди измотаны. Сутки назад засекли этот передатчик, и вот уже двадцать шесть часов Ветров не сомкнул глаз. Подняли с постели и сразу сюда, в Туруханск. Пять самолетов, почти сотню человек перебросили. Наконец нашли эту "пищалку" за полторы тысячи километров от Туруханска, "держали" её с воздуха да вот потеряли. А как туда добраться? Тайга, мороз, снег - столько намело, что утонуть можно. А метеоролог погоду не обещает до следующей среды... В Туру надо перебраться, но там взлетная полоса не готова. Расчищают от снега... Завтра и начальство пожалует, значит, "пищалка" эта беспокоит Москву. Может, шпионы какие оставили? Но зачем так далеко в тайге? Впрочем, Ветрову уже было все равно, что там за "пищалка", достать бы её быстрее - и домой, в Красноярск.
      Наконец в комнате собрались все. Пришел секретарь райкома. На его голову свалилось столько людей, техники, пришлось отменить даже занятия в школе, которую и отдали гостям.
      - До точки более полутора тысяч километров. - Ветров показал на карту. Район нам приблизительно известен.
      Но теперь главное - работает ли передатчик? Если да, то найдем, ну, а если молчит...
      - Это не имеет значения, - перебил его Палло. - Надо найти. Нас выбросите, будем прочесывать тайгу. Метр за метром...
      - Сейчас снега глубокие и метель, - попробовал возразить Ветров, - это же Север, а не... - Он замялся, хотел сказать "Эстония", но потом передумал.
      - Знаю, что не Эстония, - неожиданно добавил Палло. - Но мы обязаны найти передатчик, обязаны. Ясно?.. А программа такова: тот вертолет, что есть в Туре, мы используем. Но могут потребоваться другие. Значит, надо гнать их туда. Это нужно сделать быстро. Далее, приготовьте десант - человек двадцать. Если потребуется, выбросите к нашей группе. Мы через час вылетаем.
      - А связь? - поинтересовался Ветров.
      - Рация у нас есть. Главное - летчики. Нужен опытный пилот на вертолет. Очень опытный, - повторил Палло. - Вес "шарика" довольно тяжелый - более двух тонн...
      - Можно только одну, - заметил Ветров.
      - Знаю, - вновь перебил Палло, - а там более двух.
      - Это же свыше допустимого! Я не могу разрешить... И не перебивайте, вспылил Ветров, - я выполняю приказы, но никто не заставит меня отменять другие. У нас в авиации запрещено использовать вертолеты при подъеме тяжестей свыше одной тонны двухсот килограмм. Категорически запрещено, - подчеркнул он, - машина не выдержит.
      Кажется, этот "эстонец" растерялся.
      - Запросите свое командование, - сказал он. - Сейчас же, а я поговорю с вертолетчиками.
      Ветров вернулся с пункта связи минут через двадцать, Красноярск ответил "нет", а так как он ждал ответа долго, значит, руководство управления запрашивало Москву. Ветров увидел "эстонца", который склонился над картой.
      - Конечно же, нельзя, - торжествующе сказал Ветров. - Это было и так ясно. - Ему хотелось как-то задеть этого самоуверенного человека, способного, видно, только приказывать, хотя в авиации он не очень-то разбирается.
      - Я знаю, - спокойно ответил Палло. - Да и пилоты сомневались, поговорил с ними. И Туру запросил - Козлов тоже говорит, нельзя. Сообща, значит, авиаторы - и там и здесь. Ну, ничего, разберемся попозже. Кстати, у вас неплохой летчик есть. - Палло заглянул на обрез карты, где была записана фамилия. - Он сказал, что найдет "пищалку", я с ним и полечу.
      Все необходимые инструкции о дальнейшей работе получите по радио. А эту телеграмму, - Палло протянул листок бумаги, - передайте немедленно в Москву.
      Ветров прочитал текст: "Москва, Королеву. Необходим опытный пилот вертолета. Груз на тонну выше допустимого.
      Или пилить пополам? Вылетаю на точку".
      - Королеву? - удивился Ветров. - Не знаю такого.
      - Телеграмму в Москву, - отрезал "эстонец", - там найдут Королева.
      - Но сейчас же ночь... - запротестовал полковник.
      - Мне тоже жаль будить Эс-Пэ, - ответил Палло, - но другого выхода нет. Кстати, он ещё на работе... Найдут, не волнуйтесь.
      Ответ пришел через полчаса.
      "Шарик" доставить целым. К вам вылетает нужный человек. Жду результатов поиска. Королев".
      Сергей Павлович тут же, ночью, позвонил М. Л. Милю. Тот сразу ответил, что вытащить "шарик" сможет Капрэлян.
      - Почему только он? - не удержался от вопроса Королев.
      - А Капрэлян все может, - ответил авиаконструктор, - даже то, что нельзя, Сергей Павлович. Я его сам попрошу об этом.
      - Ну вот и северная заря, - сказал командир.
      Самолет шел над рекой. В левом иллюминаторе встали красные столбы полярного сияния. Они уже оторвались от земли, и между ними и горизонтом появился просвет.
      - Приготовьтесь. Пора, - добавил командир. - Выброшу вас аккуратно, чтобы поменьше ходить там, - он кивнул вниз.
      Они шли к земле плотной группой. Палло машинально пересчитал: да, все. Он взглянул на землю. Уже проступили очертания реки, а слева и справа от неё черная, бесконечная тайга. "Грузовики уже сели, - подумал Палло. - Ветра почти нет, значит, искать их не придется".
      Красный грузовой парашют он заметил метрах в пятидесяти, на полянке, которую уже успел выбрать для приземления.
      Земля летела навстречу быстро, и Палло привычно собрался перед ударом. Но произошло что-то странное: стропы дернулись. "Зацепился", - мелькнула мысль, и вдруг Палло почувствовал, что висит неподвижно. Почему ничего не видно? Он сдернул маску, и на лицо поползла колючая белая каша.
      "Снег", - догадался Палло.
      Он освободился от парашюта, соскользнул вниз. Под ногой почувствовал твердое - земля. "Ничего сугробик, - усмехнулся он, - метра три-четыре".
      Снег сползал на голову, и Палло понял, что медлить нельзя.
      Словно крот, он начал рыться в этом белом месиве.
      Выбрался из сугроба быстро. Но все-таки снег был глубокий - до пояса. Парашют действительно зацепился за два дерева. "Хорошо, - обрадовался Палло, ориентир для ребят".
      Грузовой парашют где-то рядом. Память точно зафиксировала направление, и Палло уверенно пошел в сторону реки.
      Снег приходилось разгребать руками.
      Сначала он увидел красное пятно. Парашют частично был засыпан снегом. Почему? Ведь метели не было! Он потрогал материю, она захрустела. Образовалась складка... Неужели?
      Палло лихорадочно заработал руками. Стропы... Да, вот он...
      Из снега торчал черный, обгорелый "шарик".
      Он поднял голову, надеясь услышать самолет. Хотел ещё раз поблагодарить того неразговорчивого пилота, который даже не представляет себе, какое большое дело сделал. Но самолет уже ушел в Туруханск - горючего оставалось в обрез.
      Палло достал ракетницу.
      Над тайгой загорелась красная звездочка, и вся группа поиска "поплыла" к своему начальнику. Они поняли, что "шарик" найден.
      Козлов, хмурый, вечно не высыпавшийся человек, никогда не спешил. Он ещё раз просмотрел те два десятка телеграмм и радиограмм, которые пришли за последние сутки, и недоуменно пожал плечами. Лететь в тайгу, когда ночью было сорок и снегу намело столько, что вертолет утонет в нем? Они что там, в Туруханске, голову потеряли?.. Правда, среди этого вороха требований и приказов (кстати, никто из них не имел права ему приказывать) была радиограмма. Она пришла сегодня утром из Красноярска: "Козлов. Постарайся помочь. В тайге люди. Думаю, найдешь правильное решение".
      Козлов распорядился готовить вертолет к вылету.
      Две недели, как началась пурга. Посадочную площадку в Туре не успевали расчищать от снега. И как это бывало не раз, та тоненькая ниточка, что связывала поселок с Большой землей, прервалась. Ничего необычного не было, в прошлом году почти месяц не летали. Это же Север... Но, видно, где-то неподалеку что-то случилось, о чем пока Козлову не сообщили.
      Требуют лететь, а зачем и к кому - молчат. Так работать Козлов не любил и не хотел.
      Но в тайге оказались люди...
      Два года сидит Козлов в Туре. С тех пор, как появился здесь вертолет. Привезли его пароходом, собрали. Машина была новая для этих мест, её берегли. Только в крайнем случае посылали - с геологами или за больным. "Потихоньку осваивай территорию, - сказал тогда начальник управления Аэрофлота, - скоро таких "стрекоз" у нас будет много. А пока ты один. Считай себя испытателем".
      Козлов летал много. Но не рисковал. Понимал, что не только летчики с недоверием поглядывали на Ми-4, но и будущие пассажиры предпочитали оленьи упряжки.
      Сегодняшний день выдался непривычно погожим. Просветлело, и, если бы посадочная площадка не была занесена снегом, ничто не напоминало бы о двухнедельном ненастье.
      А на аэродроме творилось невообразимое. Словно весь поселок явился сюда с лопатами. Где они столько нашли их?
      Козлов не знал, что и в райком партии пришла категорическая радиограмма: срочно помочь очистить посадочную площадку. Пошли слухи, что должно прилететь большое начальство, а на самом деле штаб решил перебраться поближе к месту событий.
      Уже в воздухе Козлов получил ещё одно сообщение: площадка для его вертолета на точке будет готова через полтора часа. Он решил переждать у Мангулова. И поближе к месту, да и метеоролог, наверное, заскучал: последний раз его навещали месяц назад, когда Козлов завозил ему запасные детали к вышедшему из строя передатчику. У Мангулова всегда готова зимой площадка ветер сдувал снег со льда...
      Диспетчер в Туре возражать не стал. "Вечно что-то выдумываешь, - проворчал он. - Не остуди машину, холодновато.
      Тебя ещё придется вытаскивать..."
      То ли Мангулов прослушал их переговоры, то ли его предупредили - он вышел встречать вертолет. Козлов заметил его черную фигуру на снегу и повел машину на нее. Мангулов, естественно, стоял на том месте, где снега почти не было.