ГЛАВА ПЕРВАЯ,

в которой три приятеля знакомятся с внучкой Волшебника

Вероятно, вы уже заметили, что в очень многих книгах живут добрые или злые волшебники. В этой повести тоже есть волшебник с белой, мягкой, почти шёлковой бородой. Знающие люди утверждают, что такие бороды бывают только у добрых волшебников.

Долгое время в дачном посёлке никто не подозревал, что этот человек — волшебник. Его тесовый домик, похожий на древний теремок, с башенкой и узорчатой резьбой, стоял на отшибе, на крутом пригорке, окружённый зелёным забором и со всех сторон скрытый высокими густыми елями. Ни один житель посёлка не знал, что делается за зелёным забором. Изредка поселковые мальчишки видели, как человек с белой бородкой куда-то уезжал из своего дома на машине, но в тот же день обычно возвращался обратно.

Он всегда сам правил машиной. Иногда рядом с ним сидела белокурая девчонка. Её волосы были живительно светлыми, почти такими же, как борода человека, сидящего за рулём. Поэтому мальчишки прозвали девочку «Седой».

Седая выходила из кабины, открывала ворота и снова закрывала их, когда машина въезжала во двор. Легко щёлкал запор на воротах, и все затихало. Можно было подумать, что в тесовом домике за густыми елями никто не живёт.

Но однажды девочка появилась в посёлке. Это случилось, когда три приятеля, ученики шестого класса Илья, Никита и Лешка играли посреди улицы в «чижа». Все трое были в белых майках и синих трусиках, с царапинами и ссадинами на коленях, и все на первый взгляд походили друг на друга, потому что все одинаково загорели и три их носа одинаково облупились.

Но при желании вы, конечно, сразу отличили бы одного от другого. Русоволосый Илья повыше ростом, широкоплечий, коренастый, сероглазый. Никита — пониже, толстенький, кругленький, пышнощекий, волосы у него тёмные, со светлым отливом, а глаза большие, карие. Третий, Лешка, был худощав, костляв, рыжеват, и глаза на его конопатом лице светились непонятным зеленовато-жёлтым цветом. Итак, они играли в «чижа»…

Илья ударил палкой по заострённому носику «чижа» и широко размахнулся, чтобы «запулить» подскочивший «чиж» подальше от кона к стоящему в отдалении Лешке.

Но «чиж» так никуда и не полетел. Он шлёпнулся рядом с Ильёй на дороге, потому что Илья замер в замахе с удивлённо приоткрытым ртом. Он застыл так, словно позировал художнику или скульптору.

— Седая! — шепнул Илья.

Сидевший на траве Никита вскочил.

Стройная девочка в ярко-голубом платье неторопливо шла по улице, помахивая пустой хозяйственной сумкой. Светлая коса свешивалась через её плечо на грудь.

Девочка была красива. Пожалуй, даже очень красива. Когда она подошла поближе, приятели сразу убедились в этом. И ещё они увидели, что глаза девочки такие же ярко-голубые, как и платье, смотрят вперёд задумчиво и грустно и словно ничего не замечают.

Она прошла бы мимо, если бы её не окликнул конопатый Лешка. Он был самый большой задира в посёлке.

— Эй, Седая! — крикнул Лешка. — Споткнёшься!

Он медленно подходил к ней, скрестив на груди костлявые загорелые руки.

Девочка остановилась, и её светлые ресницы, густые, словно веточки молоденькой ёлки, чутьчуть дрогнули.

— А, это вы, — сказала она, будто была давно знакома с ними. — Здравствуйте, богатыри.

— Чего?.. — удивлённо протянул Лешка. — Какие богатыри? А хочешь, я тебя чижом стукну?

— Молчи, Рыжий! — шикнули на него возмутившиеся ребята.

— А чего она дразнится? — почесал Лешка кончик облупленного носа.

— Я же в шутку, — сказала девочка. — Это дедушка про вас сказал, что вы богатыри в трусиках…

— А откуда твой дедушка про нас знает? — недоверчиво улыбнулся Илья.

— Мой дедушка все знает, — серьёзно сказала она. — Он Волшебник.

Приятели переглянулись, и Лешка презрительно прыснул:

— Вот врёт и не краснеет!

— Я никогда не вру, — чуть обиженно проговорила девочка. — Мой дедушка самый большой Волшебник на свете!.. Скажите, ребята, где здесь магазин? У нас кончился сахар.

— За тем углом, — предупредительно указал Илья.

Но Лешка ядовито посмеивался:

— Если твой дедушка Волшебник, почему же он сам не сотворит сахар?

Она вздохнула:

— Если бы он захотел, то смог бы сделать и сахар. Но он думает о другом. Он даже не станет вечером пить чай, если я не напомню…

— А о чём он думает? — допытывался Илья.

— Это тайна, — снова вздохнула она и пошла дальше.

Приятели молчали. Можете себе представить, как они были озадачены.

— Девочка! — крикнул ей вслед Илья. — Как тебя зовут?

Она полуобернулась и ответила:

— Забава.

— Забава? — пробормотал Илья. Вот чудное имя…

Когда девочка скрылась за углом, кругленький и толстощёкий Никита, который до сих пор не проронил ни одного слова и стоял неподвижно, словно заворожённый Волшебником, передёрнул вдруг плечами и горячо шепнул:

— Ребята! Это нельзя так оставить!

Илья и Лешка выжидательно посмотрели на него.

— Давайте разведаем эту историю? — заговорщическим тоном продолжал Никита.

— Как? — в один голос спросили Илья и Лешка.

— Перелезем через забор…

— Когда?

— Сегодня вечером.

— Вот здорово! — воскликнул Лешка и от удовольствия потёр ладонь о ладонь. — Только, чур не дрейфить! Встретимся, когда стемнеет… Да, ребята, наденьте штаны, а то возле забора такие густые ёлки, что можно исколоться.

ГЛАВА ВТОРАЯ,

в которой приятели узнают, что происходит за зелёным забором

Как совсем стемнело, мальчики осторожно подобрались к таинственному забору. Ночь была тихая, безлунная и чёрная. Звезды отчётливо мерцали над ёлками, и Млечный Путь стыл в небе огромным неясным облаком. Было душно, пахло смолой и тёплой сыроватой землёй.

Приятели долго лежали на колючем ковре из высохших ёлочных иголок, прислушиваясь и безуспешно стараясь разглядеть что-нибудь в щелях забора.

— Полезли! — наконец решительно сказал Илья и пошевелился.

Ёлочные иголки зашуршали под ним.

— Тише!.. — зашипел Лешка, который храбрился днём, но теперь вдруг почувствовал, что его покидает смелость. — Ребята, может, не надо?

— Почему? — удивился Никита.

— А если там собака?

— Ну да! — Илья выплюнул попавшую в рот ёлочную иголку. — Если бы там была собака, она давно бы нас учуяла.

— А может, собака учёная… Ты перелезешь, она тебя хвать за это самое место!

— Ну да, хвать! — усмехнулся в темноте Илья. — Я её сам хвачу за это место… Тьфу! Сколько иголок в рот набилось! Полезли!

Высокий и сильный, он легко подпрыгнул, ухватился за верхнюю доску, бесшумно подтянулся и сел, опустив ноги по ту сторону забора.

— Чего там? — нетерпеливо спросил Никита.

— Темнота… За ветками ничего не видно, — шептал Илья. — Нет, стой, где-то светится!

— Где?

— Да кто же его знает!

— Дай руку! — заволновался Никита и через несколько секунд, отдуваясь, сел на заборе рядом с Ильёй.

— Ребята, не надо! — жалобно простонал внизу Лешка.

— Отстань ты! А ещё говорил: «Чур, не дрейфить!» — презрительно бросил Илья и спрыгнул по ту сторону забора.

— Ребята! — заметался среди ёлок Лешка. — А как же я? Никита, помоги!

— Не пищи! — сердито сказал Никита. — Держись за мою ногу. Да не дёргай так, а то я слечу!

— Ух ты, — пробормотал Лешка, взбираясь на доски. — Какой забор высокий. А где Илья?

— Чш-ш!.. — раздалось из темноты. — Прыгайте…

Никита и Лешка прыгнули и тихонько взвизгнули, потому что угодили в заросли крапивы.

— Илья, куда теперь? — простонал Лешка. — Ох, лицо горит! Где ты, Илюшка?

— Здесь… Молчите!

Наконец они нашли его. Илья лежал в высоких лопухах в десяти метрах от веранды тесового дома. Тёмный силуэт загадочного дома с ажурной башней над верандой ясно вырисовывался на фоне звёздного неба. Все окна были темны, и только в чуть приоткрытой двери на веранде серебрилась полоска света.

— Небось спят, — сказал Лешка, но Илья предостерегающе ткнул его кулаком в бок.

Над круглым столом в веранде вспыхнула лампа. Свет упал на крыльцо и на круглую клумбу с яркими цветами.

Дверь распахнулась, и на пороге показалась Забава. Она была все в том же голубом платье.

В одной руке девочка держала обычный никелированный чайник, а в другой — решётчатую подставку к нему. Капельки пота сверкали на её лице.

Она негромко напевала песенку, смысл которой стал понятен мальчикам значительно позже:

Она поставила на скатерть чайник и, перегнувшись через перила, глубоко вздохнула и крикнула в темноту:

— Дедушка! Чай готов! Слышишь, дедушка? Хватит гулять!

— Иду, внучка! — раздался за домом глухой, чуточку сипловатый голос.

Из-за угла быстро вышел человек с седой бородой. Десятки белых мотыльков, потревоженных его шагами, вспорхнули с клумбы и закружились в воздухе, словно хлопья снега. Помахивая в такт шагам рукой, словно он дирижировал невидимым оркестром, человек обогнул клумбу и бодро взбежал по заскрипевшим ступенькам на веранду. Он был строен, так же как и его внучка, и если бы не шёлковая борода, наверно, походил бы на совсем молодого человека. И глаза у него были молодые — ясные и голубые, как у внучки.

Забава внимательно посмотрела на него.

— У тебя сегодня весёлые глаза, дедушка.

— Да, внучка! — сказал он торжественно.

— Дедушка! — вскрикнула она радостно. — Неужели ты…

— Да, я нашёл, наконец, то, что искал! Великое волшебство совершено! Ещё когда ты не родилась, я сделал много удивительного и волшебного. Всякий раз люди радовались и благодарили меня, потому что все, что я давал им, помогало жить и быть сильными. Ведь ты знаешь, что я добрый волшебник.

— Знаю, дедушка.

— Я не мог найти только одного…

— Это я тоже знаю.

— Да, Забава, год за годом искал я эту волшебную тайну и не мог найти. Ты подросла и стала понимать, как мне трудно… Я часто видел тебя печальной, и от этого мне становилось ещё тяжелее! Ты всегда помогала мне, девочка, как могла, и я очень ценю твою помощь. Я очень люблю твои заботливые руки!.. И вот сегодня… несколько минут назад я совершил то, о чём мечтал всю жизнь.

Забава внезапно обняла Волшебника и прижала голову к его груди. Так стояли они с минуту в молчании, и он поглаживал её растроганно и нежно. Наконец она повернула к свету лицо, и мальчики увидели, что её ресницы влажно сверкнули.

— А теперь пить чай! — вытирая глаза кулаком, строго сказала Забава.

— Слушаюсь! — по-военному ответил дедушка и сел за стол спиной к затаившим дыхание мальчикам.

— Ты опять забыл положить в стакан сахар, — покачала головой Забава.

Волшебник склонился над стаканом и зазвенел ложечкой.

— Забавушка, а почему ты не приглашаешь пить чай наших гостей? — сов-сём неожиданно спросил он.

— Каких гостей, дедушка?

— Трех богатырей, которые лежат сейчас в лопухах и не сводят с моего затылка глаз. Видишь, лопухи зашевелились?.. — продолжал он, не поворачивая головы. — Стойте, богатыри! Бежать бесполезно, потому что калитка заперта, а через забор перелезть не так уж просто, если я захочу поймать вас. Идите лучше пить чай.

— Ребята, идите же, — гостеприимно сказала Забава.

Казалось, она совсем не была удивлена.

Первым поднялся Илья, затем показалось толстощёкое и очень смущённое лицо Никиты, и, наконец, из лопухов вынырнула огненная Лешкина шевелюра. Переминаясь с ноги на ногу, приятели молча стали перед крыльцом. Волшебник оглядел их с улыбкой, щуря один глаз.

— Я понимаю, вы хотите извиниться за то, что тайком перелезли через забор, но от смущения не можете найти слов, — сказал он лукаво. — Не будем больше говорить об этом. Мне точно известно, что вы сюда пришли с добрыми намерениями. Ведь правда?

— Правда, — поспешно ответил Лешка, — честное слово!

— Не нужно без толку давать честное слово. Ведь я и так вам верю. Вам очень хотелось узнать, что происходит за этим забором, и вы просто не догадались постучать в калитку.

Человек с белой бородой каким-то непонятным образом читал их мысли. Мальчикам стало даже немножко страшно. Теперь они уже почти не сомневались, что перед ними сидит самый настоящий волшебник.

Забава зазвенела посудой.

— Пейте, ребята, чай остывает.

Приятели робко поднялись на веранду, потоптались перед столом и сели. Продолжая щурить глаз, Волшебник молча ждал, когда они сделают по глотку из своих стаканов.

— Я пью чай только с сахаром и терпеть не могу конфет, — проговорил он, — но Забава любит конфеты. Я подозреваю, что вы сходитесь с ней вкусами. В этой вазочке лежат конфеты. Хорошие шоколадные конфеты! Берите их смело.

Илья засунул в рот конфету. Она оказалось очень вкусной, и он тут же пожалел, что взял только одну.

— Ты сейчас подумал, что хорошо бы взять вторую конфету, — вдруг сказал Волшебник. — Бери, богатырь! Тебя зовут Ильёй?

— Да, — тихонько сказал Илья, потрясённый умением волшебника видеть все насквозь.

— Илья… Славное имя… Итак, ты Илья Муромец, — продолжал человек с белой бородой и внезапно посмотрел на Алёшку.

— А ты Алёша Попович?

Лешка вздрогнул и поперхнулся.

— Алёша Попов, — сказал он, откашливаясь и краснея так, что на его лице исчезли веснушки.

— Нет, братец, Алёшей Поповым ты был по ту сторону забора. А здесь ты Алёша Попович. Вот так! А что касается третьего богатыря, то мы назовём его Добрыня Никитич. Согласен?

— Согласен, — поспешно кивнул Никита, посасывая конфету и причмокивая. — Только по правильному меня зовут Никита Добрынин.

— Это ничего, что не совсем подходит, — сказала Забава. — Дедушка любит переиначивать имена. Меня, например, зовут не Забава, а Вероника.

Волшебник чуточку рассердился.

— Я ничего не переиначиваю, потому что ты на самом деле Забава, а эти мальчики — Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алёша Попович! У нас повсюду много богатырей, только они об этом не подозревают, хотя и совершают богатырские дела.

Да, друзья мои, на нашей земле никогда не переводились богатыри и волшебники! Никогда!

— Но мы… ещё не сделали ничего богатырского, — нерешительно сказал Илья.

— Сделаете! Обязательно сделаете! — Человек с белой бородой сжал кулак и слегка пристукнул им по столу. — Помнишь ли ты о том, Добрыня Никитич, как много веков назад ты победил Змея Горыныча и спас из плена красавицу Забаву Путятишну?

— Я? — изумлённо открыл рот Добрыня Никитич, переставая сосать конфету.

— Да, именно ты!

— Не… помню…

— А я помню! И сдаётся мне, что тебе ещё раз придётся спасать Забаву.

— Когда?

— Скоро, очень скоро… Кстати сказать, вам, добрые молодцы Илья Муромец и Алёша Попович, тоже придётся очень скоро совершать подвиги!

Приятели молчали, не зная, что подумать. Может быть, человек с белой бородой потешается над ними?

— Товарищ Волшебник, — сказал Илья Муромец, отодвигая пальцем стакан, — а какое волшебство вы совершили сегодня?

— Я давно ждал этого вопроса, потому что, лёжа в лопухах, вы слышали, как я говорил Забаве о великом волшебстве. Хорошо, я расскажу вам. Слушайте…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ,

в которой человек с белой бородой раскрывает трём богатырям тайну своего волшебства

Волшебник задумчиво помолчал. Было слышно, как в темноте трещали кузнечики. Вдали на железной дороге зашумела электричка. Эхо в лесу настойчиво повторяло её удаляющийся шум. Ночной ветерок принёс на веранду рез-кий запах цветущего табака. Два белых мотылька вились над столом, то и дело ударяясь об электрическую лампу.

— Вы любите сказки? — вдруг спросил он.

— Да, — в один голос сказали богатыри.

— Так я и думал, — закивал он головой. — Только не думайте, что волшебство бывает только в сказках. Хорошая сказка только предвосхищает то, что случается потом на самом деле.

— Это как? — спросил Алёша Попович и потрогал пальцем облупленный нос.

Приятели знали, что он всегда поступает так, когда чем-нибудь озадачен.

— Очень просто! — быстро сказала Забава. — Было много сказок о ков-ре-самолёте, а теперь люди и вправду летают на самолётах.

— Правильно, — снова закивал человек с белой бородой. — А вспомните старую сказку о волшебном яблоке, которое катается по блюдцу и показывает то, что происходит где-то далеко-далеко.

— Телевизор! — догадался Добрыня Никитич и самодовольно заулыбался.

— Тоже правильно… Давайте вспомним ещё чтонибудь, — продолжал Волшебник. — Ну, вспомнили?

— Вспомнил, — сказал Илья Муромец. — Иванушка скачет на Коньке-Горбунке на Луну… к Месяцу Месяцовичу!

— Космическая ракета! — выпалил Добрыня Никитич, и его толстощёкая физиономия снова расплылась в улыбке.

— А теперь скажите, богатыри, разве все это не волшебство? Ракета, летящая на Луну? Ведь чудеса, правда? И согласитесь, что творить такие чудеса под силу только волшебникам и богатырям! Я ведь уже сказал вам, что у нас никогда не переводились волшебники и богатыри!

— Волшебники — это учёные, — сказал Илья Муромец. — Я знаю: вы — учёный.

— Думай обо мне, что хочешь, — прищурился человек с белой бородой, пряча под опущенными ресницами улыбку, — только я волшебник, и вы сейчас в этом убедитесь… Что бы вы сказали, если бы я перенёс вас… — Он поднял из-за стола и протянул руку к ночному небу. — Что бы вы сказали, если бы я перенёс вас к одной из этих звёзд?

— Полетели! — сорвался с места Илья Муромец. — Товарищ Волшебник, пожалуйста, давайте полетим!

— А куда мы полетим? — с сомнением в голосе спросил Добрыня Никитич, который не любил принимать поспешных решений. — Если на Марс или на Венеру, то это ещё можно… А если куда-нибудь дальше…

Волшебник остановил его движением руки:

— Ты хочешь сказать, что если лететь дальше нашей солнечной системы, то для этого может не хватить человеческой жизни?

Добрыня Никитич помолчал, соображая.

— Ну, конечно, не хватит… До Луны наша ракета летит около трех су-ток… Ну так Луна совсем рядом! Если же на Марс или на Венеру лететь, небось потребуется много месяцев. А ведь Марс и Венера, можно сказать, наши соседи. Они вместе с Землёй вокруг одного Солнца вертятся. Ну, а если улететь из нашей солнечной системы к другим солнцам… — Добрыня безнадёжно покачал головой. — Ста лет будет мало!

— А можно со скоростью света лететь! — торопливо сказал Илья Муромец, давно и очень страстно мечтающий о межпланетных путешествиях. — Триста тысяч километров в секунду! Я читал, что есть учёные, которые уже изобретают такие ракеты. Забыл, как она называется…

— Фотонная ракета, — подсказал Волшебник. — Ну что же, я вижу, что вы неплохо разбираетесь в космосе, что делает честь ученикам шестого класса. Однако я считаю, что для космического пространства триста тысяч километров в секунду — черепашья скорость. Конечно, до нашего Солнца с та-кой скоростью можно добраться за несколько минут, но, если бы вы полетели на фотонной ракете к другому солнцу — а другое, самое ближайшее к нам солнце в созвездии Центавра, — для такого путешествия потребовалось бы четыре года.

Заметьте, четыре года только туда, да четыре года обратно!

— Ой-ой! — вздохнул Алёша Попович. — Чтото мне не очень хочется лететь на Центавр…

— А я все равно полетел бы! — тряхнул головой Илья Муромец. — Подумаешь, восемь лет!

— А мы перенесёмся ещё дальше! — вдруг сказала Забава.

Богатыри, словно по команде, повернули к ней удивлённые лица. Она си-дела за столом, положив подбородок на колени и с нежностью глядя на Волшебника.

— Правда, дедушка?

— Правда, Забава, — улыбнулся он. су вас в такую даль, в такую даль…

— Неужели со скоростью света?

Илья Муромец.

— Быстрее! В миллион раз быстрее! — воскликнула Забава.

— Этого не может быть! — сказал Добрыня Никитич. — Триста тысяч кило-метров в секунду — это предельная скорость, известная на Земле.

Волшебник положил руку на его плечо.

— Ты правильно сказал, Добрыня: известная на Земле… А что, если существует скорость, которая ещё никому, кроме меня, не известна?

Все молчали. Да и что можно сказать, когда слышишь такое, что никак не укладывается в голове? У Добрыни Никитича вдруг мелькнула мысль: «Этот человек — великий гений! А может быть… Может быть, он сошёл с ума?!»

А человек с белой бородой неожиданно для всех рассмеялся весело и задорно, совсем как школьник:

— Ты подумал сейчас, Добрыня, что я гений или сумасшедший! Не опускай стыдливо глаз, богатырь! И не беспокойся: я не сумасшедший. Я ведь уже сказал вам, что я волшебник… Самый обыкновенный волшебник… Но даже волшебнику не всегда все бывает под силу. Так вот, я много лет искал волшебную тайну пространства и времени… Кстати, знаете ли вы, что они совершенно различны?

— Знаем, — дрогнувшими губами шепнул вспотевший от смущения Добрыня Никитич.

— Пространство и время не имеют ни начала, ни конца. Я бы сказал, что они едины в своей бесконечности… Вы понимаете меня? — строго спросил Волшебник.

— Да, — соврал Добрыня Никитич и незаметно вытер рукавом капельки пота на своём лице.

— Нет, вы совсем не понимаете меня! — вдруг рассердился Волшебник. — Мальчишки! Хорошо, я буду говорить яснее… Сколько метров от веранды до калитки. Вероника? — спросил он, впервые за вечер называя внучку её настоящим именем.

— Двадцать метров, дедушка.

— Сколько нужно секунд, чтобы пройти это расстояние?

— Не знаю… Быстрыми шагами — секунд десять.

— Так вот, люди мыслят на Земле, приноравливаясь ко всему земному. Они рассуждают так: двадцать метров до калитки — это мало. А вот до го-рода от нашего посёлка — шестьдесят километров — это много… Дальше… Десять секунд — это очень мало. А если Земля повернулась один раз вокруг своей оси — это уже много: двадцать четыре часа.

Но что такое «много» или «мало» для космоса, где нет ни калитки, ни земных минут, секунд и часов?

Как только вы отрешитесь от земных представлений, вам не от чего будет вести отсчёт расстояния и времени! И тогда секунда будет всё равно, что тысяча или миллион лет. А двадцать метров — все равно, что миллиард километров. Я нашёл тайну бесконечности! Моё волшебство заключается в том, что мне не нужно ни часа, ни года, ни тысячи лет, ни тысячной доли мгновения, чтобы перенестись с Земли в другие миры!

— Но это… — робко начал Илья Муромец.

— Сказка? — сверкнув глазами, быстро спросил Волшебник. — Да, сказка! Как только вы перелезли через зелёный забор, вы очутились в сказке. — Он помедлил и вдруг добродушно улыбнулся. — Когда вы будете рассказывать о том, что видели и ещё увидите сегодня, найдутся люди, которые скажут, что это совсем неправдоподобная сказка. И пусть себе говорят! Они очень скучные люди, потому что не умеют мечтать!

Илья Муромец зачарованно смотрел на Волшебника, и в его широко открытых глазах горел такой восторг, что Забава, нечаянно взглянувшая на него, почему-то порозовела и, запрокинув голову, расхохоталась звонко и весело. Её белая коса змейкой скользнула с плеча на спину.

Но он не обратил на Забаву никакого внимания.

— Теперь я все знаю, — уверенно сказал Илья человеку с белой бородой, рассеянно теребя свой чуб, выгоревший за лето на солнце, — вы специалист по всяким полётам.

— Да, — сказал Волшебник, — когда-то я подарил людям ковёр-самолёт, а сегодня я дал им мыслеплан! Хотите, я покажу вам свой мыслеплан?..

— А где он? — тихо спросил Алёша.

— Да вот же он! — Волшебник развёл руками, и что-то вдруг ослепительно сверкнуло.

Мальчики вскочили со своих мест. От изумления они не смогли сказать ни одного слова.

Терраса, на которой они только что пили чай, исчезла…

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ,

в которой герои этой сказки попадают на неизвестную планету

Они очутились в квадратной комнате с золотистыми светящимися стенами. Ни окна, ни двери! Стены, излучающие ровный приятный свет, были гладкими, будто отполированными.

В комнате стояло несколько мягких кресел. Вот и все, что было в ней, если не считать прикреплённого к одной из стен щита со множеством белых кнопок и над щитом большой карты звёздного неба.

— Садитесь, — повелительно сказал Волшебник.

Они сели в кресла.

— А куда мы полетим? — спросил Добрыня Никитич.

— Ребята, а может никуда не надо? А? — тихонько захныкал Алёша Попович.

— Молчи, Рыжий! — шепнул Илья Муромец.

— Мы перенесёмся, ребята, в одно из самых далёких от Земли созвездий, — негромко сказала Забава. — Да, дедушка?

— Да, Вероника, да, Забава! Мы понесёмся сейчас, друзья, со скоростью мысли, или, если хотите, со скоростью мечты!

— Пожалуйста, не надо далеко, — продолжал хныкать Алёша Попович. — Товарищ Волшебник… ребята! Давайте лучше на Венеру или на Марс.

— Ну какая же это будет сказка? — пожал плечами Волшебник. — Перенестись на Марс или на Венеру можно с помощью обыкновенной ракеты, которую наши люди уже научились строить.

— Мы перенесёмся, ребята, в созвездие, которое носит моё имя, — сказала девочка и покраснела. — Первое путешествие в космос дедушка обещал посвятить мне. Это созвездие называется Волосы Вероники.

— Да, да. Волосы Вероники, — взволнованно закивал Волшебник и ткнул твёрдым пальцем на карту. — Вот оно, небольшое созвездие нашего северного неба… Видите, оно расположено между созвездиями Волопаса, Девы, Льва и Гончих Псов.

Здесь находится северный полюс Галактики. И так далеко это созвездие, эта крохотная кучка звёзд, что все они кажутся нам совсем неяркими, едва различимыми с Земли. А между тем в созвездии Волосы Вероники десятки огненных живых солнц! К одному из этих солнц — смотрите, вот к этой малюсенькой точке — мы и перенесёмся сейчас.

— И погибнем! — визгливо вскрикнул Алёша Попович.

— Почему? — недоуменно посмотрел на него Волшебник.

— Потому что ни на какой звезде нельзя жить. Мы сгорим в одно мгновенье, — быстро и громко проговорил Алёша Попович.

Звуки его голоса до краёв наполнили квадратную комнату и, казалось, с треском отскакивали от светящихся стен.

— Не говори так громко, пожалуйста, — поморщился Волшебник. — Я сказал, что мы перенесёмся к одному из солнц созвездия, а не на само солнце. У многих звёзд есть свои планеты, так же, как у нашего солнца есть Земля, Марс, Венера… Никто ещё не видел ни в один телескоп планет в других солнечных системах. Но они есть! На одной из таких планет мы сейчас и окажемся… — И он подвинул своё кресло к щитку с белыми кнопками и задумался.

Внезапно Волшебник вскинул руки, и его пальцы забегали по кнопкам, как бегают по клавишам рояля пальцы музыканта. Кнопки слабо пощёлкивали, наполняя комнату шелестом. Наконец он медленно опустил руки, словно ус-тал.

— Забава, — тихо сказал Волшебник, — сколько сейчас времени?

Она посмотрела на маленькие ручные часы.

— Десять часов вечера, дедушка…

— Ты видишь на щите эту крайнюю кнопку?

— Да, дедушка.

— Нужно сделать последнее движение… Пусть эта честь принадлежит тебе! Прикоснись же пальцем к этой кнопке, девочка!

Забава сделала шаг к щитку и прикоснулась к кнопке.

Мыслеплан чуть-чуть дрогнул. Впрочем, это, может быть, только показалось взволнованным путешественникам.

— Все, — проговорил Волшебник торжественно.

— Что «все»? — шёпотом спросил Илья Муромен и облизнул пересохшие вдруг губы.

Волшебник поднялся с кресла. Его лицо было спокойным и бледным.

— Мы в созвездии Волосы Вероники, друзья! В одной из солнечных систем этого созвездия, на планете, о существовании которой на Земле даже не подозревают!

— А на этой планете есть воздух? — тревожно спросил Алёша Попович.

— Я уже проверил… Есть! Забава, сколько сейчас времени?

— По-прежнему десять часов, дедушка… Нет, уже одна минута одиннадцатого.

— Мы уже целую минуту находимся на другой планете!

ГЛАВА ПЯТАЯ,

в которой рассказывается о первых приключениях космических путешественников

Стена мыслеплана раздвинулась. В образовавшемся проходе все увидели тьму. Непроницаемую ночную тьму, из которой отчётливо повеяло теплом и запахом каких-то цветов.

Может быть, Волшебник пошутил, и они попрежнему на террасе в дачном посёлке? Разве не цветами с маленькой клумбы пахнет сейчас?

Нет! Слишком острым и незнакомым был аромат.

— Как сильно пахнет мёдом! — сказала Забава.

Волшебник первым шагнул в темноту, и следом за ним, торопясь и сталкиваясь в проходе, бросились остальные. Густой тёплый мрак со всех сторон навалился на них.

Мыслеплан, снаружи оказавшийся круглым, будто огромный золотой апельсин, лежал в очень густой и высокой траве. Она доходила мальчикам до пояса. Глаза путешественников начали привыкать к темноте, и в слабом свете, исходящем от золотого шара, трава показалась им необычайно розового цвета. На ощупь она была клейкой и мягкой и резко пахла мёдом. Порывы тёплого ветра раскачивали её, и трава шелестела беспрерывно и ровно.

Чёрное небо над их головами пылало бесчисленными звёздами. Что это было за небо! Незнакомые созвездия, целые группы звёзд, словно живые, дрожали, мерцали, переливались голубоватым, жёлтым и красным светом.

Все молчали, поражённые невиданным зрелищем.

— Как красиво! — взволнованно прошептала Забава. — Дедушка, а где наша Земля?