Ван Юнь провел Люй Бу в потайную комнату и угостил вином. Люй Бу снова подробно рассказал ему о встрече в беседке Феникса.
      -- Он обольстил мою дочь и отнял у вас жену! -- возмущался Ван Юнь. -- Он опозорил нас! Вся Поднебесная будет над этим смеяться! И смеяться не над тай-ши, а надо мной и над вами! Я уже стар и бессилен, что я могу поделать? Но я скорблю о том, что вы, величайший герой нашего века, тоже подверглись позору.
      Люй Бу в сильном гневе ударил кулаком по столу. Ван Юнь стал успокаивать его:
      -- Простите меня, я не обдумал своих слов.
      -- Клянусь, я убью этого старого злодея и тем самым смою свой позор! -воскликнул Люй Бу.
      Ван Юнь поспешно прикрыл ему рот рукой.
      -- Замолчите, -- молил он, -- я боюсь, что попаду с вами в беду!
      -- Может ли отважный муж, одухотворенный сознанием собственного достоинства, долго томиться под властью какого-то негодяя! -- все больше распалялся Люй Бу.
      -- Талантами, какими обладаете вы, должен распоряжаться не такой человек, как Дун Чжо, -- добавил Ван Юнь.
      -- Я убил бы этого старого прохвоста, но он мой названый отец, как тут быть? -- спросил Люй Бу. -- Не вызовет ли это осуждение потомков?
      -- Вы происходите из рода Люй, а он из рода Дун, -- с улыбкой промолвил Ван Юнь. -- Разве он руководствовался отцовскими чувствами, когда бросал в вас алебарду?
      -- О, сы-ту, вы открыли мне глаза! -- воодушевился Люй Бу.
      Ван Юнь, видя, что почва уже достаточна подготовлена, продолжал:
      -- Если вы восстановите Ханьский дом, то прославите себя как верноподданный, и ваше имя останется в истории на многие поколения. Если же вы станете помогать Дун Чжо, вас будут считать изменником, и вы на многие века оставите по себе дурную славу.
      -- Я уже принял решение, -- сказал Люй Бу, -- и не изменю его.
      -- Но если дело не завершится успешно, нас ждут большие бедствия, вот чего я опасаюсь, -- сказал Ван Юнь.
      Люй Бу обнажил свой меч, уколол себе руку и поклялся на собственной крови. Ван Юнь, опустившись на колени, поблагодарил его.
      -- Жертвоприношения в храме предков династии Хань не прекратятся, -- сказал он, -- и это будет вашей заслугой! Но вы должны строжайше хранить нашу тайну. Мы составим план действий, и я сейчас же извещу вас.
      Люй Бу ушел в сильнейшем возбуждении. Ван Юнь позвал к себе на совет пу-шэ-ши Сунь Жуя и придворного сы-ли Хуан Юаня.
      -- Вот что я предлагаю, -- сказал Сунь Жуй. -- Надо послать человека, обладающего красноречием, в Мэйу, отвезти Дун Чжо секретный императорский указ и пригласить его во дворец на совет. Тем временем Люй Бу спрячет латников у ворот дворца, а мы проведем туда Дун Чжо и убьем его. Это наилучший план.
      -- Кто же осмелится поехать к нему? -- спросил Хуан Юань.
      -- Это сделает Ли Су, земляк Люй Бу, -- сказал Сунь Жуй. -- Дун Чжо не повысил его в чине, и он крайне этим возмущен. Но Дун Чжо не знает об этом, и если мы пошлем к нему Ли Су, он так ничего и не заподозрит!
      -- Великолепно! -- согласился Ван Юнь и пригласил Люй Бу на совет.
      -- Ли Су когда-то уговорил меня убить Дин Юаня, -- заявил Люй Бу. -- Если он откажется поехать, я убью его.
      И когда тайно вызванный на совет Ли Су пришел, Люй Бу сказал ему:
      -- В свое время вы уговорили меня убить Дин Юаня и перейти к Дун Чжо. Теперь Дун Чжо оскорбляет Сына неба и жестоко обращается с народом. Преступлениям его нет конца. Чаша терпения преисполнилась: и люди и духи возмущены. Не согласились бы вы отвезти в Мэйу императорский указ и объявить Дун Чжо, что его призывают ко двору? А мы тем временем устроим засаду и убьем его. Этим вы помогли бы восстановить Ханьский дом и оказали бы великую услугу династии. Мы ждем вашего ответа.
      -- Я сам давно мечтал убить этого злодея, -- сказал Ли Су, -- но что я мог предпринять без единомышленников? Ваше вмешательство -- это дар небес! Я не способен на измену династии!
      И в подтверждение клятвы он сломал стрелу.
      -- Если вы удачно выполните поручение, вам не придется сокрушаться, что прежде вы не получили высокого чина, -- промолвил Ван Юнь.
      На другой день Ли Су с десятью всадниками отправился в Мэйу. Он сказал, что привез императорский указ, и был проведен к Дун Чжо. Ли Су приветствовал его поклоном.
      -- Какой указ прислал Сын неба? -- спросил Дун Чжо.
      -- Сын неба выздоровел и созывает всех сановников, чтобы объявить им о своем желании отречься от престола в вашу пользу, -- произнес Ли Су. -В этом и состоит указ.
      -- А что думает об этом Ван Юнь? -- поинтересовался Дун Чжо.
      -- Сы-ту Ван Юнь уже приказал строить алтарь для отречения. Он ждет только вашего приезда.
      Дун Чжо возликовал.
      -- Сегодня ночью мне приснилось, будто дракон обвился вокруг моего тела, и вот я получаю такое волнующее известие! -- воскликнул он. -- Нельзя терять времени!
      Приказав своим приближенным Ли Цзюэ, Го Сы, Чжан Цзи, Фань Чоу и отряду "Летающий медведь" численностью в три тысячи человек охранять Мэйу, Дун Чжо в тот же день собрался в столицу.
      -- Когда я буду императором, -- сказал он Ли Су, -- назначу тебя своим чжи-цзинь-у.
      Ли Су с благодарностью заверил его в своих верноподданнических чувствах. Дун Чжо пошел проститься со своей матерью. Ей было уже более девяноста лет.
      -- Куда ты едешь, сын мой? -- спросила она.
      -- Еду принимать отречение ханьского императора, -- ответил Дун Чжо. -Скоро вы станете вдовствующей императрицей!
      -- Меня что-то знобит в последние дни, -- сказала мать. -- Боюсь, что это дурной знак.
      -- В скором времени вам предстоит стать матерью императора, как же тут не волноваться! -- воскликнул Дун Чжо и, попрощавшись, ушел.
      Перед отъездом он сказал Дяо Шань:
      -- Когда я стану императором, ты будешь моей Гуй-фэй.
      Дяо Шань, догадываясь, в чем дело, притворилась обрадованной и весело простилась с ним.
      Дун Чжо вышел из дворца, сел в коляску и в сопровождении охраны отправился в Чанань. Не проехал он и тридцати ли, как у коляски сломалось колесо. Дун Чжо пересел на коня. Но не успел он проехать еще десяти ли, как конь под ним захрапел, заржал и перекусил удила.
      -- Что это за предзнаменования? -- обратился Дун Чжо с вопросом к Ли Су. -У коляски сломалось колесо, конь перегрыз удила?
      -- Это значит, -- ответил Ли Су, -- что вам предстоит принять ханьский престол и все старое сменить на новое -- вы будете ездить в яшмовой коляске и восседать в золотом седле.
      Дун Чжо поверил его словам и обрадовался. На второй день пути неожиданно поднялся сильный ветер и густой туман закрыл солнце.
      -- А это что за предзнаменование? -- спросил Дун Чжо.
      -- Когда вы вступите на трон дракона, -- сказал Ли Су, -- непременно воссияет красный свет и поднимется багровый туман как знак вашего небесного величия.
      Дун Чжо опять ничего не заподозрил. Когда он подъехал к городу, множество сановников вышло ему навстречу. Один только Ли Жу не мог встретить его из-за болезни.
      Когда Дун Чжо был у себя во дворце, и Люй Бу явился его поздравить.
      -- Когда я подымусь на пятую ступень из девяти(*2), -- сказал ему Дун Чжо, -- ты будешь ведать всеми войсками Поднебесной!
      В ту ночь Люй Бу спал у шатра Дун Чжо. Ветер доносил в шатер звуки песни, которую распевали мальчишки из пригородов столицы:
      На тысячу ли покрыта долина травой.
      Но время пройдет -- не сыщешь былинки одной.
      Песня звучала грустно, и Дун Чжо спросил Ли Су:
      -- Почему так зловеще поют мальчишки?
      -- Они предсказывают гибель роду Лю и возвышение роду Дун -- ответил Ли Су.
      На другой день Дун Чжо поднялся с рассветом и, приказав свите сопровождать его в столицу, отправился в путь в коляске.
      Все встречавшие его чиновники были в придворных одеждах. Ли Су с мечом в руке шагал рядом с коляской. Процессия остановилась у северных ворот. Из свиты Дун Чжо впустили только двадцать человек, охранявших коляску, остальных же оставили за воротами. Дун Чжо еще издали заметил, что Ван Юнь и другие вооружены мечами.
      -- Почему все с мечами? -- спросил он с испугом у Ли Су.
      Ли Су ничего не ответил. Люди подвезли коляску прямо к входу во дворец, и Ван Юнь во весь голос закричал:
      -- Мятежник здесь! Где воины?
      С двух сторон выбежали более ста человек с алебардами и копьями и набросились на Дун Чжо. Раненный в руку, он упал в коляске, громко взывая:
      -- Где ты, сын мой Люй Бу?
      -- Есть повеление покарать мятежника! -- крикнул Люй Бу и своей алебардой пронзил ему горло.
      Ли Су отрубил Дун Чжо голову и высоко поднял ее. Люй Бу вытащил из-за пазухи указ и объявил:
      -- Таков был приказ императора!
      -- Вань суй!(*3) -- в один голос закричали чиновники и военачальники.
      И потомки сложили стихи, в которых говорится о Дун Чжо так:
      Свершись то великое дело -- и он императором стал бы,
      А если бы не свершилось -- остался б богатым и знатным.
      Мэйу не успели воздвигнуть, как тут же он был уничтожен.
      Воистину, значит, равны все перед небом нелицеприятным.
      -- Ли Жу был правой рукой Дун Чжо, когда тот творил зло! -- крикнул Люй Бу. -- Кто схватит и приведет его сюда?
      Вызвался пойти Ли Су. Но тут сообщили, что слуга Ли Жу связал своего хозяина и приволок его на место расправы. Ван Юнь приказал обезглавить Ли Жу на базарной площади.
      Затем голову Дун Чжо выставили на всеобщее обозрение и всенародно прочли указ. Прохожие забрасывали голову злодея грязью и топтали его труп. Ван Юнь приказал Люй Бу вместе с Хуанфу Суном и Ли Су во главе пятидесятитысячного войска отправиться в Мэйу, захватить имущество и семью Дун Чжо.
      Тем временем Ли Цзюэ, Го Сы, Чжан Цзи и Фань Чоу, узнав о гибели Дун Чжо и о приближении Люй Бу, бежали ночью с отрядом "Летающий медведь" в Лянчжоу. Люй Бу, прибыв в Мэйу, прежде всего нашел Дяо Шань. Хуанфу Сун приказал отпустить домой всех девушек, которых Дун Чжо поселил в крепости. Родные Дун Чжо без различия возраста были уничтожены. Мать Дун Чжо тоже была убита. Его брат Дун Минь и племянник Дун Хуан -- обезглавлены. Забрав золото, серебро, шелковые ткани, жемчуг, драгоценности, домашнюю утварь, провиант, -- всего этого было в Мэйу бесчисленное множество, -- посланцы возвратились и обо всем доложили Ван Юню. Ван Юнь щедро наградил их. В зале для военачальников был устроен пир, на который пригласили чиновников. Вино лилось рекой. В разгар пира сообщили, что какой-то человек пал ниц перед трупом разбойника Дун Чжо и плачет.
      -- Кто этот человек? Единственный из всех осмеливается оплакивать казненного преступника! -- гневно воскликнул Ван Юнь.
      Он приказал страже схватить неизвестного и немедленно доставить во дворец. Но, увидев этого человека, все изумились, -- это был не кто иной как ши-чжун Цай Юн.
      -- Дун Чжо мятежник и сегодня казнен, -- с раздражением сказал Ван Юнь. -Весь народ ликует. Ты тоже подданный Хань, почему же ты не радуешься за государство, а позволяешь себе оплакивать мятежника?
      -- Хоть я и не обладаю талантами, -- покорно отвечал Цай Юн, -- но я знаю, что такое долг! Разве посмел бы я повернуться спиной к государству и обратиться лицом к Дун Чжо? Но однажды я испытал на себе его доброту и поэтому не смог удержать слез. Я сам знаю, что вина моя велика. Если вы оставите мне голову и отрубите только ноги, я смогу дописать историю Хань и тем искуплю свою вину. Это было бы для меня счастьем!
      Все сановники жалели Цай Юна и просили пощадить его. Тай-фу Ма Жи-ди шепнул Ван Юню:
      -- Цай Юн -- самый талантливый человек нашего времени. Если дать ему возможность написать историю Хань, он будет нашим верным слугой. К тому же сыновнее послушание его давно известно. Не торопитесь казнить его, дабы не вызвать недовольства в народе.
      -- Когда-то император У-ди пощадил Сыма Цяня и разрешил ему писать историю. Это привело лишь к тому, что клеветнические россказни перешли в последующие поколения. Ныне государственное управление в большом беспорядке, и разрешить талантливому чиновнику, приближенному государя, держать в руках кисть -значит подвергнуться его злословию.
      Ма Жи-ди молча удалился.
      -- Разве Ван Юнь заботится о нашем будущем? -- говорил он чиновникам. -Способные люди -- опора государства; законы -- твердая основа нашей деятельности. Можно ли долго продержаться, если уничтожить опору, отбросить законы?
      Ван Юнь не послушался Ма Жи-ди; он приказал бросить Цай Юна в тюрьму и задушить его. Узнав об этом, люди горевали. Потомки осуждали Цай Юна за то, что он оплакивал Дун Чжо, но наказание его считали чрезмерным и сложили такие стихи:
      За что же в конце концов лишили жизни Цай Юна?
      Ведь, власть захватив, Дун Чжо чинил произвол и насилье.
      Но если бы встал Чжугэ Лян, дремавший в уединенье,
      Он стал бы служить Дун Чжо, чьи козни все молча сносили?
      Теперь обратимся к Ли Цзюэ, Го Сы, Чжан Цзи и Фань Чоу, которые бежали в Шэньси и прислали в Чанань гонца с просьбой о помиловании.
      -- Эти четверо помогали Дун Чжо захватить власть, -- сказал Ван Юнь, -- и хоть ныне мы прощаем всех -- этих простить не можем.
      Посланный вернулся и доложил об этом Ли Цзюэ.
      -- Мы не выпросили помилования, -- горестно заметил Ли Цзюэ. -- Нам надо бежать, чтобы спасти себе жизнь.
      -- Если вы покинете войско и уйдете, -- сказал советник Цзя Сюй, -- то любой чиновник сможет заточить вас в тюрьму. Лучше соберите свои войска, призовите на помощь всех жителей Шэньси и нападите на Чанань, чтобы отомстить за Дун Чжо. В случае удачи вы захватите трон и будете управлять Поднебесной. А бежать никогда не поздно.
      Ли Цзюэ и другие признали его совет разумным. Они распустили слух, что Ван Юнь собирается разорить округ Силян, и все население сильно встревожилось.
      -- Какая вам польза умирать ни за что? -- взывали ко всем Ли Цзюэ и его сообщники. -- Не лучше ли восстать и последовать за нами?
      Так они собрали более ста тысяч народу и двинулись на Чанань. На пути к ним присоединился зять Дун Чжо -- чжун-лан-цзян Ню Фу, спешивший со своими пятью тысячами воинов отомстить за своего тестя. Ли Цзюэ поставил его во главе передового отряда.
      Ван Юнь, проведав о походе силянских войск, позвал на совет Люй Бу.
      -- Вы можете не беспокоиться, -- сказал Люй Бу. -- Что нам считать этих крыс!
      Ли Су вместе с Люй Бу выступили во главе войск навстречу врагу. Ли Су встретился с Ню Фу и первым начал бой. Разгорелась великая битва. Ню Фу не выдержал натиска и бежал. Никто не думал, что этой же ночью в час второй стражи он вернется и, захватив Ли Су врасплох, отобьет лагерь! Но так и случилось. В армии Ли Су воцарилось смятение. Проиграв битву, войско его без оглядки бежало тридцать ли. Более половины воинов было перебито.
      -- Как ты смел опозорить меня! -- разгневался на него Люй Бу. Он велел обезглавить Ли Су и выставить его голову у ворот лагеря.
      На другой день сам Люй Бу повел войска против Ню Фу. Тот не мог противостоять Люй Бу и, потерпев поражение, бежал. В ту же ночь Ню Фу призвал своего близкого друга Ху Чи-эра и сказал ему:
      -- Люй Бу храбр, и никто не может победить его. Придется нам обмануть Ли Цзюэ и других, захватить золото и драгоценности и бежать с тремя-пятью близкими людьми.
      Ху Чи-эр согласился. Этой же ночью они тайно покинули лагерь. С ними было только трое-четверо приближенных. Когда они переправились через реку, Ху Чи-эр, решивший один завладеть драгоценностями, убил Ню Фу и с его отрубленной головой явился к Люй Бу. Но тот, дознавшись, из каких побуждений Ху Чи-эр сделал это, разъярился и приказал казнить его. Затем Люй Бу двинул свои войска и обрушился на армию Ли Цзюэ. Не ожидая, пока тот построит войска в боевой порядок, Люй Бу помчался вперед и подал сигнал к нападению. Войско Ли Цзюэ бежало пятьдесят ли и остановилось только у подножья горы. Ли Цзюэ позвал на совет Го Сы, Чжан Цзи и Фань Чоу.
      -- Хотя Люй Бу храбр, но он глуп, -- сказал Ли Цзюэ, -- и ему недостает проницательности. Нам нечего его бояться. Я со своими войсками буду охранять вход в ущелье и не дам ни минуты покоя Люй Бу, а Го Сы со своими войсками пусть тревожит его тыл. Мы будем действовать так же, как Пэн Юэ. Помните, как он когда-то тревожил княжество Чу: удары в гонг -- наступление, барабанный бой -- отвод войск. Чжан Цзи и Фань Чоу, разделив войска, по двум дорогам двинутся на Чанань. Если у врага голова и хвост не сумеют помочь друг другу, он обязательно потерпит поражение.
      План этот был принят единогласно.
      Как только войска Люй Бу подошли к горе, Ли Цзюэ напал на них. Люй Бу с ожесточением бросился в бой, но Ли Цзюэ отступил на гору, и оттуда градом посыпались стрелы и камни. Армия Люй Бу не смогла пройти. Тут неожиданно донесли, что Го Сы ударил с тыла. Люй Бу поспешно повернул назад, но тут же услышал грохот барабанов: армия Го Сы уже отходила. Еще не успел Люй Бу построить войска, как зазвучали гонги: это опять подступала армия Ли Цзюэ. И почти в то же время Го Сы снова напал с тыла. Как только Люй Бу подошел, вновь загремели барабаны, отзывая войска Го Сы. Ярость кипела в груди Люй Бу.
      Так продолжалось несколько дней подряд. Враг не давал Люй Бу ни сражаться, ни удерживать свои позиции. Положение было очень напряженным, когда прискакал гонец с известием, что Чжан Цзи и Фань Чоу с двух сторон напали на Чанань и столица в опасности. Люй Бу поспешно повел войска обратно. Но Ли Цзюэ и Го Сы объединенными силами преследовали его, и Люй Бу потерял много воинов убитыми и ранеными.
      Мятежников в Чанане было видимо-невидимо. Люй Бу вступил с ними в сражение, но победы не добился. Многие воины, возмущенные его жестокостью, сдались врагу. Смятение овладело самим Люй Бу.
      Через несколько дней остававшиеся в Чанане сообщники Дун Чжо -- Ли Мын и Ван Фан -- открыли ворота столицы, и армия мятежников с четырех сторон вступила в город. Люй Бу бросался то направо, то налево, но не мог преградить им путь. Во главе нескольких сот всадников он прорвался через ворота Цинсо и, вызвав Ван Юня, сказал ему:
      -- Положение отчаянное. Прошу вас, сы-ту, следуйте за мной. Мы скроемся и через некоторое время придумаем новый план.
      -- Если я одарен способностями государственного мужа, то наведу порядок в государстве, -- ответил Ван Юнь. -- Таково мое искреннее желание. Если же это мне не удастся, я умру, но бежать от опасности не стану. Передайте мою благодарность гуаньдунским князьям -- пусть они и впредь не жалеют сил для государства.
      Несмотря на троекратные уговоры Люй Бу, Ван Юнь остался непреклонным в своем решении. Вскоре у всех ворот города вспыхнул огонь и к небу поднялись языки пламени. Люй Бу ничего не оставалось, как бросить свою семью на произвол судьбы. С сотней всадников он бежал за перевал к Юань Шу.
      Ли Цзюэ и Го Сы предоставили мятежникам полную свободу грабить столицу. От их рук погибло много придворных и чиновников. Войска мятежников окружили дворец. Евнухи уговорили Сына неба подойти к воротам Провозглашения мира и тем самым прекратить смуту. Ли Цзюэ и другие, увидев желтый зонт императора, приостановили бесчинства и закричали: "Вань суй! Вань суй!"
      Император Сянь-ди, поднявшись на башню, вскричал:
      -- Как вы смели без нашего вызова явиться в Чанань?
      Ли Цзюэ и Го Сы, глядя наверх, отвечали:
      -- Тай-ши Дун Чжо был защитником императорского трона! Он без всякого повода коварно убит Ван Юнем, и мы пришли мстить за него. Выдайте нам Ван Юня, и мы тотчас же уведем войска!
      Ван Юнь в это время находился рядом с императором. Услышав такие речи, он молвил:
      -- Я придумал этот план для блага династии, но раз уж дело приняло такой плохой оборот, Сыну неба не стоит из жалости к одному из подданных подвергать опасности свое государство. Разрешите мне сойти вниз и отдаться в руки мятежников.
      Император медлил с решением, и Ван Юнь стремительно сбежал с башни с возгласом:
      -- Ван Юнь здесь!
      -- За какое преступление убит тай-ши Дун Чжо? -- закричали Ли Цзюэ и Го Сы и набросились на него с обнаженными мечами.
      -- Преступления злодея Дун Чжо переполнили небо и землю! -- вскричал Ван Юнь. -- В тот день, когда его убили, жители Чананя поздравляли друг друга, разве вам это не известно?
      -- Тай-ши был действительно виноват, а в чем наша вина? Почему вы не согласились простить нас? -- бесновались Ли Цзюэ и Го Сы.
      -- Пусть же я умру! Мне не о чем с вами разговаривать!
      Мятежники убили Ван Юня у подножья башни.
      Историк написал стихи, восхваляющие его:
      По мудрому плану, который составил Ван Юнь,
      Был вскоре Дун Чжо, тиран вероломный, сражен.
      И думал Ван Юнь, как дать государству мир,
      Тревоги был полон о храмах династии он.
      Геройство его простерлось, как Млечный путь,
      И верность его вечна, как созвездье Ковша.
      Столетья идут, но бродит досель по земле,
      Витает вкруг башни его неземная душа.
      Расправившись с Ван Юнем, разбойники перебили всех, принадлежащих к его роду -- старых и малых. В народе стоял плач и стенания. А Ли Цзюэ и Го Сы думали про себя: "Раз уж мы пришли сюда, так убьем и Сына неба. Чего еще ждать?" Обнажив мечи, они с громкими криками ворвались во дворец.
      Вот уж поистине:
      Главный разбойник убит, и всюду идет торжество,
      Но горшие беды несут приспешники злые его.
      О дальнейшей судьбе императора Сянь-ди вы узнаете в следующей главе.
      ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
      повествует о том, как Ма Тэн поднялся на борьбу за справедливость, и о том, как Цао Цао мстил за смерть отца
      Разбойники Ли Цзюэ и Го Сы хотели убить императора, но Чжан Цзи и Фань Чоу стали их отговаривать:
      -- Сейчас Сянь-ди убивать нельзя, ибо мы не сумеем удержать народ в повиновении. Сначала нужно обрезать императору крылья, удалить от него всех князей. Тогда мы сможем покончить с ним и завладеть всей Поднебесной.
      Ли Цзюэ и Го Сы вняли их доводам и убрали оружие. Император, все еще стоявший на башне, обратился к ним с вопросом:
      -- Ван Юнь убит, почему же до сих пор вы не выводите войска?
      -- У нас есть заслуги перед династией, -- ответили Ли Цзюэ и Го Сы, -- но нет титулов и званий, а без этого мы опасаемся отвести войска.
      -- Какие же чины и звания вы хотите получить? -- спросил император.
      Ли Цзюэ, Го Сы, Чжан Цзи и Фань Чоу составили список требуемых ими должностей и вручили его Сянь-ди. Император вынужден был наделить всех их высокими званиями и правом решать государственные дела.
      Только после этого мятежники вывели войска из города. Они еще пытались разыскать труп и голову Дун Чжо, но нашли только его кости. На дощечке из благовонного дерева они вырезали его изображение и, остановившись в дороге, устроили жертвоприношение. Одежду и шапку Дун Чжо вместе с его костями они уложили в гроб, а затем выбрали указанный гаданием счастливый день для погребения в Мэйу. Но в тот самый момент, когда они приступили к церемонии погребения, раздался страшный удар грома, и хлынул ливень. На ровном месте глубина воды достигла нескольких чи. От сильного сотрясения гроб раскрылся и бренные останки выпали из него. При новой попытке похоронить их повторилось то же самое. На третью ночь гроб был полностью уничтожен громом и молнией. Так сильно гневалось небо на Дун Чжо!
      Ли Цзюэ и Го Сы, захватив в свои руки власть, стали жестоко обращаться с народом. Путем интриг и коварства они удаляли приближенных императора и заменяли их своими сторонниками, они же назначали и смещали придворных чиновников. Император был стеснен во всех своих действиях. С целью приобрести себе сторонников злодеи специально пригласили ко двору Чжу Цзуня, пожаловав ему титул тай-пу -- смотрителя императорских колесниц, и наделили его большой властью.
      Но вот пришла весть, что правитель округа Силян Ма Тэн и правитель округа Бинчжоу Хань Суй со стотысячным войском идут на Чанань, чтобы покарать злодеев. Предварительно эти военачальники вступили в тайные сношения с тремя важными чиновниками в Чанане -- Ма Юем, Чжун Шао и Лю Фанем, и те добились у императора пожалования Ма Тэну и Хань Сую высоких чинов.
      Ли Цзюэ и его сообщники стали готовиться к дальнейшей борьбе.
      -- Оба войска идут издалека, -- сказал им советник Цзя Сюй. -- Если выкопать глубокий ров, соорудить высокие стены и занять стойкую оборону, то они и за сто дней не одолеют нас. Когда истощится провиант, они, поверьте мне, отступят сами, а мы будем преследовать их и захватим в плен обоих главарей.
      -- Этот план никуда не годится, -- заявили Ли Мын и Ван Фан. -- Дайте нам десять тысяч отборного войска, и мы одолеем Ма Тэна и Хань Суя, отрубим им головы и принесем их вам.
      -- Воевать сейчас -- значит потерпеть поражение, -- настаивал Цзя Сюй.
      -- Отрубите нам головы, если нас разобьют! -- воскликнули в один голос Ли Мын и Ван Фан. -- Если же мы победим, то голова Цзя Сюя будет принадлежать нам.
      -- В двухстах ли к западу от Чананя дорога труднопроходимая и опасная, -сказал Цзя Сюй, обращаясь к Ли Цзюэ и Го Сы. -- Можно было бы послать туда войска Чжан Цзи и Фань Чоу и создать неприступную оборону, и когда Ли Мын и Ван Фан вступят в бой с врагом, ваш план осуществится.
      Так и было решено. Ли Мын и Ван Фан во главе пятнадцати тысяч конных и пеших воинов выступили в поход и разбили лагерь в двухстах восьмидесяти ли от Чананя. Подошли силянские войска, и обе армии построились в боевой порядок. Ма Тэн и Хань Суй плечо к плечу выехали вперед и, указывая на главарей вражеского войска, закричали:
      -- Вот они, разбойники, восставшие против государства! Кто сумеет схватить их?
      В ту же минуту из строя вырвался молодой воин на горячем скакуне. Цвет лица его напоминал яшму, глаза горели, словно звезды. Он был силен и гибок, как тигр. В руках у него было длинное копье. Это был Ма Чао, сын Ма Тэна. Ему едва исполнилось семнадцать лет, но в храбрости он не знал себе равных. С пренебрежением взглянув на юношу, Ван Фан смело вступил с ним в бой. Но не успели они и дважды схватиться в яростной битве, как Ван Фан замертво свалился с коня, пронзенный копьем Ма Чао. Юный герой повернул обратно, а Ли Мын, видя гибель своего сообщника, бросился за Ма Чао. Ма Тэн, стоя перед строем, громко закричал, желая предупредить сына об опасности, но Ма Чао и сам заметил погоню и намеренно придержал коня. Когда противник настиг юношу и занес копье, Ма Чао откинулся в сторону, и Ли Мын промахнулся. В ту же минуту Ма Чао, раскинув свои длинные, как у обезьяны, руки, взял врага в плен живым.
      Войско, потеряв предводителей, обратилось в бегство. Ма Тэн и Хань Суй стали его преследовать и одержали большую победу. Добравшись до входа в ущелье, они стали лагерем.
      Только теперь Ли Цзюэ и Го Сы поняли, что Цзя Сюй обладает даром предвидения, и оценили его план. Они решили упорно обороняться, отказавшись от всяких сражений. И действительно, силянские войска за два месяца не смогли продвинуться ни на шаг. Истощив запасы провианта и фуража, Ма Тэн и Хань Суй стали подумывать об отходе.
      Между тем в Чанане молодой слуга из дома Ма Юя донес о том, что его хозяин, а заодно с ним Лю Фань и Чжун Шао, сообщники Ма Тэна и Хань Суя. Ли Цзюэ и Го Сы впали в бешенство, они приказали собрать всех из этих трех семей -старых и малых, правых и виноватых -- и обезглавили их на площади, а головы заговорщиков выставили у городских ворот.
      Весть о потере сообщников окончательно сломила Ма Тэна и Хань Суя, и они спешно отступили. Их преследовали Чжан Цзи и Фань Чоу. В жестоком оборонительном бою Ма Чао нанес поражение Чжан Цзи, но Фань Чоу теснил Хань Суя. Хань Суй придержал коня и крикнул ему:
      -- Ведь мы с вами земляки, почему вы так безжалостны?
      -- Повеление Сына неба не нарушают! -- отвечал Фань Чоу, останавливаясь.
      -- Ведь я тоже пришел сюда ради интересов государства! -- продолжал Хань Суй. -- Почему же вы так тесните меня?
      В ответ на эти слова Фань Чоу повернул коня и возвратился в лагерь, дав Хань Сую уйти.
      Но случилось так, что племянник Ли Цзюэ, Ли Бе, донес обо всем своему дяде. В страшном гневе тот хотел напасть на Фань Чоу, но Цзя Сюй возразил:
      -- Ныне сердца людей неспокойны -- затронь их, и развяжется война. Замять такое дело тоже нельзя. Устройте лучше пир в честь победы и пригласите Чжан Цзи и Фань Чоу, а во время пира схватите Фань Чоу и казните. Зачем напрасно расходовать силы?
      Ли Цзюэ принял этот совет.
      Ничего не подозревавшие Чжан Цзи и Фань Чоу с радостью явились на пир. В разгар веселья Ли Цзюэ, вдруг изменившись в лице, сказал:
      -- Почему Фань Чоу связался с Хань Суем? Может быть, он замышляет мятеж?
      Фань Чоу растерялся и еще не успел ничего ответить, как палач тут же у стола отрубил ему голову.
      Испуганный Чжан Цзи распростерся на полу, но Ли Цзюэ поднял его со словами:
      -- Фань Чоу замышлял мятеж, и его казнили. Вам нечего бояться. Вы мой друг.
      Затем Чжан Цзи получил войска казненного Фань Чоу и ушел в Хуннун. С тех пор никто из князей не смел выступать против Ли Цзюэ и Го Сы.
      По совету Цзя Сюя, они приняли меры, чтобы успокоить народ, и завязали дружбу с выдающимися людьми. Порядок в государстве начал понемногу восстанавливаться.
      Но тут пришла весть, что в Цинчжоу опять поднялись Желтые, они собираются в стотысячные толпы и, руководимые разными главарями, грабят народ.
      -- Если вы хотите разбить шаньдунских разбойников, то вам не обойтись без Цао Цао, -- вмешался тай-пу Чжу Цзунь. -- Сейчас он правитель области Дунцзюнь. У него много войск. Если повелеть ему уничтожить мятежников, он расправится с ними в самый короткий срок.
      Ли Цзюэ обрадовался и в ту же ночь составил приказ и отправил гонца в Дунцзюнь, повелевая Цао Цао вместе с Бао Синем из Цзибэя разгромить мятежников.
      Получив этот приказ, Цао Цао немедленно ударил на мятежников в Шоуяне, а Бао Синь, ворвавшись в расположение врага, потерпел большой урон. Преследуя мятежников, Цао Цао дошел до самого Цзибэя. Десятки тысяч человек сдавались ему в плен. Цао Цао использовал их как головные отряды, и куда бы ни пришло его войско, все покорялись ему. Не прошло и ста дней, как в его распоряжении оказалось около трехсот тысяч воинов, и более миллиона жителей, мужчин и женщин, принесли клятву покорности. Цао Цао отобрал наиболее храбрых воинов и назвал их цинчжоуской армией, остальных он распустил по домам. С этих пор влияние Цао Цао росло с каждым днем. Он послал в Чанань донесение о победе, и двор пожаловал ему титул Усмирителя Востока.