Глава шестьдесят шестая

в которой повествуется о том, как Гуань Юй, вооруженный мечом, побывал на пиру, и о том, как императрица Фу пожертвовала жизнью ради блага государства

Как уже говорилось, Сунь Цюань решил потребовать, чтобы Лю Бэй вернул ему, наконец, округ Цзинчжоу. Советник Чжан Чжао предложил Сунь Цюаню следующее:

— Чжугэ Лян — правая рука Лю Бэя, — сказал он, — а его брат, Чжугэ Цзинь, служит у вас. Прикажите взять под стражу семью Чжугэ Цзиня, а сам он пусть поедет в Сычуань и скажет брату, что его семье грозит смерть, если Лю Бэй не исполнит ваше требование. Ради спасения семьи брата Чжугэ Лян постарается уговорить Лю Бэя отдать вам Цзинчжоу.

— Чжугэ Цзинь честный и преданный мне человек, — возразил Сунь Цюань. — Как я могу взять под стражу его семью?

— А вы объясните ему, для чего вы это делаете и что от него требуется, тогда он не будет тревожиться, — предложил Чжан Чжао.

По его совету, Сунь Цюань велел перевезти всю семью Чжугэ Цзиня к себе во дворец и приставить к ней стражу, а затем отправил Чжугэ Цзиня с письмом к Лю Бэю.

Через несколько дней Чжугэ Цзинь добрался до Чэнду и послал известить Лю Бэя о своем прибытии.

— Зачем сюда приехал ваш брат? — спросил Лю Бэй.

— Потребовать, чтобы вы отдали Сунь Цюаню Цзинчжоу, — сказал Чжугэ Лян.

— Что же на это ответить?

Чжугэ Лян растолковал Лю Бэю, как он должен себя вести, и выехал за город встречать брата. Но он не повез его к себе домой, а направился прямо на подворье.

— Брат мой, почему у тебя такой скорбный вид? — спросил он, заметив слезы на глазах Чжугэ Цзиня. — Что случилось? Расскажи!

— Семья моя погибла! — воскликнул Чжугэ Цзинь.

— Не из-за того ли, что мы удерживаем Цзинчжоу? — испуганно спросил Чжугэ Лян. — Большая беда! Большая беда! Но ты не унывай! Думаю, что все уладится…

Чжугэ Цзинь, очень довольный таким оборотом дела, вместе с братом отправился к Лю Бэю и передал ему письмо Сунь Цюаня.

— Он отдал мне в жены свою сестру, а потом увез ее и еще требует Цзинчжоу! — в гневе воскликнул Лю Бэй, прочитав письмо. — Это неслыханная дерзость! Я подыму свое войско и отомщу ему!

— Сунь Цюань взял заложниками семью моего брата! — вскричал Чжугэ Лян, падая на колени перед Лю Бэем. — Если вы откажетесь вернуть ему Цзинчжоу, он казнит моих родных! Как же я буду жить, если погибнет мой брат?! Пожалейте меня, исполните требование Сунь Цюаня, и я буду бесконечно благодарен вам.

Чжугэ Лян рыдал и умолял Лю Бэя, но тот долго не соглашался.

— Хорошо, учитель, — наконец уступил он. — Из уважения к вам я отдам половину округа: Сунь Цюань получит области Чанша, Линлин и Гуйян.

— Тогда напишите Гуань Юю, чтобы он передал Сунь Цюаню эти земли, — сказал Чжугэ Лян.

— Нет, этого мало, пусть Чжугэ Цзинь едет к Гуань Юю и на месте договаривается с ним, — возразил Лю Бэй. — Вы хорошо знаете, каков характер моего брата, я сам его боюсь! В таком деле надо быть осторожным!

Чжугэ Цзинь попрощался с Лю Бэем и отправился в Цзинчжоу. Гуань Юй принял его с почетом и проводил в зал. Здесь Чжугэ Цзинь передал ему письмо Лю Бэя и сказал:

— Ваш брат разрешает передать Сунь Цюаню области Чанша, Линлин и Гуйян. Надеюсь, вы не станете возражать?

Гуань Юй невозмутимо ответил:

— В Персиковом саду дали мы клятву поддерживать правящий дом. Цзинчжоу исстари принадлежит Ханьской династии. Неужели вы полагаете, что я так глуп, чтобы отдать кому бы то ни было хоть клочок государственной земли? Письмо брата ничего для меня не значит! Я подчинюсь только повелению императора!

— Но Сунь Цюань погубит мою семью, если я здесь ничего не добьюсь! — взмолился Чжугэ Цзинь. — Пожалейте меня.

— Знаю я, это все хитрости Сунь Цюаня! Меня не проведешь!

— Как вам не стыдно! — запротестовал Чжугэ Цзинь.

— Замолчите! — закричал Гуань Юй, хватаясь за меч. — Или я убью вас вот этим мечом, которым казню всех непокорных мне!

— Батюшка, смирите свой гнев! — поспешно вмешался Гуань Пин. — Ведь вам потом будет неловко перед учителем Чжугэ Ляном!

— Ладно! — сказал Гуань Юй и, обращаясь к Чжугэ Цзиню, добавил: — А вы не вернетесь в Восточный У до тех пор, пока я сам не повидаюсь с Чжугэ Ляном.

Расстроенный Чжугэ Цзинь попрощался с Гуань Юем и на корабле отплыл в Чэнду, надеясь еще раз встретиться с братом. Но там ему сказали, что Чжугэ Лян уехал, и Чжугэ Цзиню пришлось вновь предстать перед Лю Бэем. Со слезами рассказал он, как Гуань Юй хотел его убить.

— Да, мой брат очень вспыльчив, — промолвил Лю Бэй. — С ним трудно договориться. Но вы не огорчайтесь и поезжайте домой. Как только я возьму Восточную Сычуань и Ханьчжун, я пошлю Гуань Юя охранять эти земли, а Цзинчжоу отдам вашему господину.

Так Чжугэ Цзиню и пришлось ни с чем возвратиться в Восточный У. Когда он обо всем доложил Сунь Цюаню, тот в гневе закричал:

— Это все козни Чжугэ Ляна! Он заставил вас без толку ездить из Чэнду в Цзинчжоу!

— О нет! Мой брат слезно умолял Лю Бэя вернуть вам Цзинчжоу, — возразил Чжугэ Цзинь. — Только но его просьбе Лю Бэй и согласился отдать вам половину округа. Да вот Гуань Юй заупрямился.

— Ну, раз Лю Бэй отдает нам Чанша, Линлин и Гуйян, так чего же медлить! — вскричал Сунь Цюань. — Посылайте туда наших чиновников. Пусть они возьмут на себя управление, а там видно будет, что делать дальше.

— Правильно! — согласился Чжугэ Цзинь.

Сунь Цюань освободил из-под стражи семью Чжугэ Цзиня, а чиновникам велел отправляться в области Чанша, Линлин и Гуйян и вступить там в назначенные им должности. Однако через несколько дней посланные чиновники стали один за другим возвращаться. Они жаловались, что Гуань Юй выгнал их да еще грозил отрубить головы.

Взбешенный Сунь Цюань вызвал к себе Лу Су и напустился на него:

— Это вы уверяли меня, что Лю Бэй лишь временно взял во владение Цзинчжоу. Вот он завладел и Сычуанью, а Цзинчжоу и не думает отдавать! Что же вы сидите сложа руки и спокойно смотрите на такое безобразие?

— Я обдумал план действий и собирался доложить вам, — произнес Лу Су.

— Ну, говорите!

— Надо ввести наши войска в Лукоу и пригласить туда Гуань Юя на пир. Когда он приедет, мы постараемся убедить его вернуть нам Цзинчжоу, а заупрямится — не выпустим живым. Если он откажется приехать, возьмем Цзинчжоу силой!

— Так думал и я! — воскликнул Сунь Цюань. — Только действовать надо сейчас же!

— Не спешите, господин! — предостерег Сунь Цюаня советник Кань Цзэ. — Не забывайте, что Гуань Юй самый отважный воин нашего времени! Излишняя торопливость может сорвать все наши планы, и вы сами от этого пострадаете.

— Когда же в таком случае я получу Цзинчжоу? — закричал Сунь Цюань, не владея собой. И он приказал Лу Су действовать так, как тот задумал.

Попрощавшись с Сунь Цюанем, Лу Су уехал в Лукоу. Там он вызвал к себе военачальников Люй Мына и Гань Нина. Посовещавшись, они решили устроить пир в беседке на берегу реки и отправили посланца с пригласительным письмом к Гуань Юю.

В Цзянкоу гонца встретил Гуань Пин и, расспросив, зачем он приехал, повез к отцу. Прочитав письмо, Гуань Юй сказал:

— Хорошо. Я приеду завтра. Возвращайтесь и известите об этом Лу Су.

Когда посланец удалился, Гуань Пин сказал:

— Зачем, батюшка, вы обещали приехать? Ведь Лу Су, наверно, замыслил дурное!

— А разве я этого не понимаю? — засмеялся Гуань Юй. — Все ясно: Чжугэ Цзинь рассказал Сунь Цюаню, что я не хочу отдавать Цзинчжоу, и Сунь Цюань решил заманить меня в Лукоу, чтобы потребовать обещанное моим братом. Откажись я поехать, сказали бы, что я трус. Завтра поеду в небольшой лодке с десятком слуг и возьму с собой меч Черного дракона. Посмотрим, посмеет ли Лу Су поднять на меня руку!

— Неужели, батюшка, вы и впрямь сами пойдете в логово тигра? — заволновался Гуань Пин. — Не забывайте об ответственности, которую возложил на вас мой дядя Лю Бэй!

— Я никогда никого не боялся, — успокоил его Гуань Юй. — Под копьями и мечами, под стрелами и камнями я не сходил со своего коня. Мне ли страшиться этих цзяндунских крыс?

— И все же вам не следует туда ехать, — поддержал Гуань Пина советник Ма Лян. — Лу Су человек достойный и великодушный, это вне всяких сомнений, но при нынешнем положении и он может решиться на дурное дело.

— Это верно, — согласился Гуань Юй. — Но вспомните, как в старину, во времена Борющихся царств, Линь Сян-жу[87], у которого не было сил, чтобы связать курицу, поехал на пир к циньскому государю и вел себя так, будто ему все нипочем? А я — вы этого не забывайте — привык встречаться лицом к лицу с могучим врагом! Кроме того, я уже дал согласие поехать на это пиршество и обещание свое должен выполнить!

— Ну, раз поездка неизбежна, так будьте хоть осторожны! — попросил Ма Лян.

— Хорошо, — сказал Гуань Юй. — Тогда пусть Гуань Пин выйдет на судах с пятьюстами воинами и дожидается меня на реке. В случае опасности я подыму флаг, и они придут мне на выручку.

Выслушав указания отца, Гуань Пин сделал все необходимые приготовления.

Тем временем посланец вернулся к Лу Су и доложил, что Гуань Юй обещал приехать на следующий день. Лу Су позвал на совет Люй Мына, и тот сказал:

— Если Гуань Юй явится с войском, то мы с Гань Нином на берегу устроим засаду и по вашему сигналу нападем на него. А если он приедет один, расправимся с ним во время пира. Для этого хватит и полсотни воинов.

Лу Су приказал неотступно наблюдать за рекой. Утром дозорные издали заметили лодку, в ней было всего несколько гребцов да рулевой. На носу развевалось красное знамя с большими иероглифами: «Гуань Юй».

Лодка приближалась к берегу. В ней сидел Гуань Юй в синей головной повязке и в зеленом халате. Рядом с ним, опираясь на меч, стоял военачальник Чжоу Цан. У каждого гребца на поясе был меч.

Лу Су сам встретил Гуань Юя и проводил его в беседку. После надлежащих церемоний они уселись. Подавая гостю кубок с вином, Лу Су от смущения не смел поднять глаз, а Гуань Юй пил и смеялся, как ни в чем не бывало. Слегка опьянев, Лу Су, наконец, обратился к нему:

— Я был бы счастлив, если бы вы соблаговолили выслушать меня… Когда-то ваш старший брат Лю Бэй просил меня передать Сунь Цюаню, что он взял Цзинчжоу лишь во временное владение и отдаст его, как только завоюет Сычуань. Теперь он и Сычуань взял, а Цзинчжоу не отдает! Признайтесь, разве этим он не подрывает доверие к себе?

— Это дело государственное и не место обсуждать его на пиру, — ответил Гуань Юй.

— Мой господин Сунь Цюань владеет всего лишь ничтожными цзяндунскими землями, — продолжал Лу Су, — и все же он дал войско вашему брату, когда тот потерпел поражение. И думал он только о том, как бы облегчить ваше положение. А ваш брат, захватив округа Ичжоу и Цзинчжоу, скупится отдать моему господину какие-то три жалкие области! Вернее, вы помешали ему это сделать, воспротивившись его воле. Разве это великодушно с вашей стороны?

— В битве с Цао Цао при Улине мой брат рисковал жизнью, — отвечал Гуань Юй. — Стоило ли ему тратить свои силы, если бы в награду он не получил ни пяди земли? И вы еще требуете эти области!

— Что вы, что вы! — воскликнул Лу Су. — Я просто хотел сказать, что вы не совсем правы. Ведь когда ваш брат Лю Бэй потерпел поражение на Чанфаньском склоне, мой господин дал ему приют. Лю Бэю следовало бы подумать о том, как отблагодарить моего господина! Но он, видимо, совсем об этом забыл! И Сычуань, и Цзинчжоу он держит в своих руках! Не алчность ли заставила его позабыть о долге? Подумайте! Ведь вся Поднебесная будет смеяться над ним!

— Это дело моего брата, и не мне его решать — отрезал Гуань Юй.

— Всем известно, что вы вступили в братский союз и в Персиковом саду дали клятву жить и умереть вместе, — возразил Лу Су. — Не значит ли это, что вы и он — одно целое? Почему вы уклоняетесь от прямого ответа на мой вопрос?

Гуань Юй не успел ничего сказать, как в разговор вмешался стоявший рядом военачальник Чжоу Цан:

— Землями Поднебесной достойны управлять лишь добродетельные. А вы, кажется, думаете, что только ваш Сунь Цюань может властвовать?

Гуань Юй, изменившись в лице, встал и взял меч, который подал ему Чжоу Цан.

— А ты помалкивай! — в то же время прикрикнул он на телохранителя. — Это дело государственное и тебя не касается. Ну-ка, живо уходи отсюда!

Чжоу Цан прекрасно понял Гуань Юя и быстро вышел. Он побежал на берег и поднял красный флаг. Гуань Пин, дожидавшийся отца, увидел сигнал, и в ту же минуту его суда, как стрелы, понеслись к Лукоу.

Тем временем Гуань Юй, притворяясь пьяным, но не выпуская меча, пожимал руку Лу Су и говорил:

— Раз уж вы пригласили меня на пир, то не стоило затевать разговор о цзинчжоуских делах. Я совершенно пьян и боюсь, как бы такие разговоры не испортили наших дружеских отношений. Лучше приезжайте ко мне в Цзинчжоу, и там мы с вами что-нибудь решим.

Лу Су так волновался, что его душа едва не рассталась с телом. А Гуань Юй, делая вид, что ничего не замечает, встал и повел его к берегу. Люй Мын и Гань Нин, следившие за каждым движением Гуань Юя, не посмели напасть на него. Они боялись, как бы во время схватки не пострадал Лу Су, которого Гуань Юй ни на миг не отпускал от себя.

Перед тем как войти в лодку, Гуань Юй отпустил Лу Су, поклонился ему и приказал гребцам отчаливать. Опешивший Лу Су стоял на берегу и безмолвно смотрел вслед удалявшейся лодке.

Потомки сложили стихи, в которых восхваляют доблесть Гуань Юя:

Когда Гуань Юй был уже далеко, Лу Су сказал Люй Мыну:

— Наш план ни к чему не привел. Как же нам теперь быть?

— Пошлите гонца к Сунь Цюаню и попросите немедленно поднять войска, — предложил Люй Мын.

Лу Су тут же отправил гонца. Получив такое известие, Сунь Цюань пришел в ярость и решил двинуть огромную армию на Цзинчжоу. Однако осуществлению этого замысла помешал слух, что Цао Цао во главе стотысячного войска идет в поход против Восточного У. Встревоженный Сунь Цюань приказал Лу Су не предпринимать никаких действий против Гуань Юя и все войска перебросить в крепости Хэфэй и Жусюй, которым грозил новый враг.

Но когда Цао Цао собирался в поход против Сунь Цюаня, военный советник Фу Гань подал ему доклад:

«Насколько мне известно, для того чтобы воевать, прежде всего необходимо иметь закаленное войско, а для того чтобы прослыть человеком мудрым, прежде всего необходимо быть добродетельным. И лишь в том случае, когда сила и знания взаимно дополняют друг друга, можно успешно управлять страной. Вы почти полностью устранили смуту, охватившую Поднебесную; только княжества У и Шу еще не покорились вам. Путь в княжество У вам преграждает великая река Янцзы, а в княжество Шу — высокие горы. Я полагаю, что силой здесь победить невозможно. Сейчас следовало бы дать воинам отдых и заняться распространением наук и укреплением добродетелей. Если вы поведете войска к берегам Янцзы, то враг сразу же затаится в своем логове. Тогда ни ваши воины, ни ученые не будут иметь возможности в полном блеске проявить свои силы и знания, а сами вы не сможете показать свои таланты полководца и правителя. Прошу вас, прежде чем начинать войну, подумать над моими словами».

Цао Цао долго размышлял и, наконец, отказался от похода на юг. Он стал учреждать школы и приближать к себе ученых. Слава о его благодеяниях облетела всю страну. Чиновники Ван Цань, Ду Си, Вэй Кай и Хэ Ся выразили пожелание, чтобы Цао Цао принял титул Вэйского вана. Один чжун-шу-лин Сюнь Ю был против.

— Это недопустимо! — сказал он. — Титул Вэйского гуна и девять высочайших даров и без того вознесли чэн-сяна; пожалование титулом Вэйского вана будет противно всем законам!

— Уж не хочет ли этот человек пойти по стопам Сюнь Юя? — в гневе воскликнул Цао Цао, узнав об этом.

Сюнь Ю, огорченный немилостью Цао Цао, вскоре заболел и умер. Ему было в то время пятьдесят восемь лет. Цао Цао велел похоронить Сюнь Ю с большими почестями и отказался от титула Вэйского вана.

Однажды Цао Цао вошел в императорский дворец при мече. В зале Сын неба беседовал с императрицей Фу. Заметив меч, императрица в испуге вскочила с места, а государь задрожал от страха. Цао Цао обратился к императору:

— Скажите, что делать? Сунь Цюань и Лю Бэй захватили обширные владения и не повинуются императорской власти!

— Это должны решать только вы, Вэйский гун, — уклончиво ответил император.

— Как вы можете так говорить, государь! — возмутился Цао Цао. — Ведь если со стороны кто-нибудь услышит ваши слова, могут подумать, что я вас притесняю!

— Если вы искренне желаете нам помочь, для нас это будет счастьем, — сказал император, — если же нет, будьте хоть милостивы, не покидайте нас.

Цао Цао гневно сверкнул глазами и вышел. Кто-то из приближенных сказал императору:

— Говорят, что Цао Цао собирается присвоить себе титул Вэйского вана. Он помышляет о троне!

Сянь-ди и императрица горько заплакали.

— Мой отец Фу Вань давно ждет случая убить Цао Цао, — сквозь слезы сказала императрица. — Я напишу ему, чтобы он поскорее разделался с этим злодеем.

— Дун Чэн тоже хотел убить Цао Цао, — промолвил император. — Но он не сумел сохранить тайну и погиб. Если и на этот раз тайна раскроется, нам с тобой не сдобровать!

— Все равно! — воскликнула императрица. — Лучше смерть, чем с утра до вечера заниматься вышиванием, как делают простолюдины! Я отправлю батюшке письмо через Му Шуня. Мне кажется, из всех придворных можно положиться только на него.

Император отпустил приближенных и, призвав Му Шуня, увел его за ширму, где со слезами сказал:

— Злодей Цао Цао желает получить титул Вэйского вана, чтобы потом захватить наш трон! Повелеваем тебе передать отцу императрицы Фу Ваню, чтобы он немедля расправился с Цао Цао. Эту великую тайну мы доверяем только тебе, ибо все окружающие нас придворные — ставленники Цао Цао. Вот возьми и доставь Фу Ваню письмо государыни.

— Я глубоко тронут вашим доверием, государь, — взволнованно ответил Му Шунь, — и готов умереть за вас — приказывайте!

Вскоре Му Шунь благополучно доставил письмо Фу Ваню. Тот узнал руку дочери и сказал:

— Такое дело требует большой осторожности: у разбойника Цао Цао слишком много приспешников. Но сейчас он собирается в поход против Сунь Цюаня и Лю Бэя, надо дождаться, пока он уйдет из столицы, и потом с помощью преданных государю чиновников совершить переворот.

— А вы испросите у императора секретный указ, — предложил Му Шунь, — и договоритесь с княжествами У и Шу о совместных действиях против врага династии Цао Цао.

Фу Вань написал императору, а Му Шунь спрятал письмо в волосах и отправился во дворец. Но кто-то успел предупредить Цао Цао, чтобы он не доверял Му Шуню, и он сам поджидал его у ворот. Когда Му Шунь подошел, Цао Цао спросил, почему он долго отсутствовал.

— Императрица занемогла и велела позвать лекаря, — сказал Му Шунь.

— Какого же лекаря вы позвали? — заинтересовался Цао Цао.

— Пока никакого, — ответил Му Шунь.

Цао Цао велел своим телохранителям обыскать Му Шуня. Найти ничего не удалось, и Цао Цао велел его отпустить. Но когда Му Шунь отошел, внезапно налетевший ветер сорвал с него шляпу. Цао Цао снова подозвал его и тщательно осмотрел шляпу. Там тоже ничего не оказалось. Тогда Цао Цао, чтобы успокоить свои подозрения, велел проверить, не спрятано ли что-нибудь в волосах Му Шуня. Телохранители обнаружили письмо Фу Ваня. Цао Цао приказал допросить задержанного, но тот упорно молчал.

Тогда Цао Цао послал отряд воинов окружить дом Фу Ваня и взять под стражу всех, кто там был. При обыске было найдено письмо императрицы Фу.

Рано утром в императорский дворец явился Ци Люй в сопровождении трехсот воинов. На вопрос Сянь-ди, зачем он пришел, Ци Люй ответил: