Глава двадцать шестая

Чжан Луань в лесу Диких кабанов спасает Бу Цзи. Казенные посланцы в храме Духа гор любуются двумя лунами

Итак, после долгих колебаний правитель округа взял кисть и начертал следующее:

Бу Цзи дали двадцать палок, заклеймили, после чего правитель написал сопроводительную бумагу, вызвал двух конвоиров — Дун Чао и Се Ба — и велел им доставить Бу Цзи к месту ссылки.

Выходя из ворот ямыня, возмущенный Бу Цзи обернулся и пригрозил:

— Погоди же, правитель, даром тебе это не пройдет. Я не принуждал женщину прыгать в колодец, она сама прыгнула. Мне велели передать тебе драгоценный треножник, чтобы ты освободил меня от наказания, а ты ни за что заклеймил меня и ссылаешь в Мичжоу. Ну, ничего, если выберусь оттуда живым, дойду до столицы, до самого государя, и расскажу, что ты скрыл сокровище, — пусть тебя притянут к ответу!

— Иди, иди! — подталкивал его испуганный Дун Чао.

— Да, да! Как бы за твои крамольные речи и нам не досталось! — поддержал его Се Ба.

Проходя мимо трактира, конвоиры решили зайти выпить вина. За столиком Се Ба сказал Бу Цзи:

— Господин правитель приказал доставить тебя в Мичжоу. Путь предстоит далекий, на дорожные расходы потребуются деньги. Если у тебя их нет, займи у кого-нибудь из родных или знакомых — мы на тебя тратиться не будем.

— Были у меня деньги, да их кто-то стащил вместе с тележкой, пока правитель чинил надо мной суд, — отвечал Бу Цзи. — А просить мне не у кого, человек я одинокий, родных нет.

— Сколько нам приходилось водить арестантов, ни разу не встречался такой строптивый, как ты! — рассердился Се Ба. — Денег у него нет! Тем хуже для тебя! От нас ничего не получишь! Не жди!

Расплатившись за вино, конвоиры покинули трактир. Однако едва они миновали западные городские ворота, как услышали позади:

— Брат Дун Чао, погоди!

Дун Чао обернулся и узнал своего соседа У Пустой глаз[1]. Сделав знак Се Ба продолжать путь, он остановился.

— Господин правитель округа послал меня передать тебе, что приговор в ямыне был объявлен только для видимости, — сказал У Пустой глаз, приблизившись. — На самом же деле господин велит вам где-нибудь в укромном месте прикончить Бу Цзи, а клеймо на его лице уничтожить. За это он обещает вам щедрое вознаграждение.

Дун Чао кивнул и побежал догонять Се Ба. Тайком посоветовавшись, они уговорились о дальнейших действиях.

Когда добрались до ближайшего леса, Дун Чао нарочно сказал приятелю:

— Что-то я сегодня устал! Не отдохнуть ли нам в лесу?

— Еще и тридцати ли не прошли, а ты уже отдыхать! — проворчал Се Ба, притворяясь недовольным.

— Встал я сегодня чуть свет, да и за день умаялся, — оправдывался Дун Чао. — Или, может, боишься, что Бу Цзи сбежит? Так мы его свяжем, а сами поспим спокойно.

— Хотите — связывайте, хотите — нет, я никуда не убегу, — сказал Бу Цзи.

Тогда Дун Чао привязал Бу Цзи к дереву, взял в руку свою красно-черную дубинку казенного посланца и сказал:

— Слушай, Бу Цзи! Господин правитель округа повелел нам тебя прикончить. Ты уж на нас не обижайся, мы здесь ни при чем.

Бу Цзи похолодел от ужаса, на глаза ему навернулись слезы, и он взмолился:

— Люди добрые, за что вы хотите меня погубить? Я ведь с вами никогда не враждовал! И перед правителем округа я невиновен. Пощадите, и я всю жизнь буду преданно служить вам, как собака и конь!

Он говорил, а по щекам его ручьями катились слезы.

— Зря плачешь! — оборвал его Дун Чао. — Так повелел правитель округа, а кто посмеет ослушаться его приказа? Ты останешься в живых, а мы за это поплатимся головой?

— Брат Дун Чао, а может, и в самом деле не убивать? — сказал Се Ба Дун Чао, уже занесшему дубинку над головой Бу Цзи. — Оставим его здесь, пусть помрет своей смертью.

— Горе мне, горе! — возопил Бу Цзи, и тут же ему вспомнились слова старухи, которые она сказала, передавая ему треножник.

— Святая тетушка, спаси меня! — вскричал несчастный, и тотчас же из-за деревьев послышался голос:

— Ну-ка отпустите невинного человека! Я уже давно слежу за тем, что вы тут творите...

Перепуганные Дун Чао и Се Ба бросились было бежать, но путь им преградил грозного вида даос в красном халате:

— Правитель округа приказал вам препроводить этого человека в Мичжоу. Зачем же вы его связали и хотите лишить жизни?

— Наставник! — заволновались конвойные. — Мы не виноваты, сам правитель округа повелел прикончить его.

— Нечего болтать! — прикрикнул на них даос. — Приговор, вынесенный ему, ясен, как зеркало! Я спрашиваю, почему вы хотите лишить жизни невинного человека? Впрочем, из мира людей я ушел давно, и с тех пор мирские дела меня не касаются. Просто я услышал, что кто-то в лесу зовет Святую тетушку, и решил разузнать, в чем дело. Развяжите его, я хочу с ним поговорить.

Дун Чао развязал Бу Цзи. Тот, не дожидаясь расспросов, заговорил первым. Он подробно рассказал даосу обо всех своих злоключениях, начавшихся с того, как он повстречал на дороге молодую женщину, которая попросила довезти ее до Чжэнчжоу, и напоследок сказал:

— Отдавая мне треножник, Святая тетушка наказывала, чтобы я позвал ее, если мне будет грозить опасность. Вот я ее и позвал.

— Вон что! — воскликнул даос и обратился к конвойным: — Бу Цзи не должен умереть. Послушайте, служилые! Сейчас мы вместе пойдем в деревню за лесом, выпьем вина, я дам вам на дорогу денег, и вы доставите его в Лочэн целым и невредимым.

— Премного благодарны, наставник! — воскликнули конвоиры.

Они вышли из леса, прошли около половины ли и, увидев на окраине деревни трактир, вошли в него и сели за столик.

Подошел трактирщик:

— Сколько прикажете подать вина, наставник Чжан?

— Четыре рога, — сказал даос. — И курицу на закуску.

— Не знаю, как быть, — замялся трактирщик. — Курицу нужно покупать, а до рынка далеко — долго ждать придется.

— Ладно, обойдемся без закуски. А вино есть?

— Вино есть, пожалуйста.

Трактирщик поставил на стол вино. Все четверо выпили.

— Все-таки жаль, что закусить нечем, — посетовал даос и огляделся по сторонам. Заметив у стены чан с водой, он незаметно вытащил из рукава тыкву-горлянку, вытряхнул из нее белую пилюлю, бросил в воду и, сев как ни в чем не бывало на прежнее место, позвал трактирщика:

— Не годится же пить без закуски! Я там бросил в чан кое-что съестное — возьми и свари для нас.

— Наставник, вы же пришли с пустыми руками, — недоумевал трактирщик. — О каком съестном вы говорите?

— А ты загляни в чан!..

Трактирщик заглянул — и, к своему великому удивлению, вытащил из кипящей воды огромного карпа.

Очистив рыбу, он бросил ее довариваться и вскоре подал к столу, предварительно приправив соевым соусом и перцем.

Когда все изрядно выпили и плотно закусили, Дун Чао обратился к даосу:

— Премного вам благодарны, наставник, за вашу щедрость.

— А я бы еще немного съел, — не удержался Се Ба. — Уж очень хороша рыба!

— Охотно вас угощу! — сказал даос. — Если не брезгуете, прошу вас в мою обитель. Выпьете, отдохнете, а завтра в путь. Согласны?

Се Ба, любивший гульнуть, обрадовался приглашению:

— Конечно, наставник! Сегодня уже поздно, и мы с удовольствием переночуем в вашей обители.

Однако Дун Чао, который был постарше своего приятеля и обладал кое-каким жизненным опытом, потихоньку шепнул ему:

— Этот даос — колдун! Разумно ли принимать его приглашение?

— Эх, брат Дун Чао! Хоть ты и прожил больше меня, но, видать, так ничему и не научился! — возразил Се Ба. — Здешний трактирщик знает даоса и всегда поможет его найти, если с нами что случится.

— Тоже верно, — вынужден был согласиться Дун Чао.

Между тем даос расплатился с трактирщиком, и все четверо покинули трактир. Болтая по дороге о разных пустяках, они и не заметили, как прошли довольно большое расстояние. Неожиданно даос остановился и, показывая рукой вперед, сказал:

— Вот здесь я и живу...

Перед ними стояла небольшая по размерам, но очень искусно построенная камышовая хижина. Дун Чао огляделся по сторонам — никакого жилья больше поблизости не было, и он заколебался.

Тем временем даос отпер ворота и пропустил гостей во двор. Они осторожно вошли и хотели было сесть на землю, но даос их удержал:

— Для отдыха найдется место получше, так что не беспокойтесь. Отдохнете как следует, а завтра пойдете дальше.

Надо сказать, что происходило это в середине шестого месяца, когда луна всходит рано.

Вскоре даос вынес из хижины столик, расставил на нем всевозможные редкостные яства и обратился к гостям:

— Простите, что в трактире я не мог угостить вас как полагается. Зато здесь можете есть и пить, сколько душе угодно!

Конвоиры удивленно переглянулись.

Даос угостил их в трактире, а теперь хочет здесь. Отказываться не стоит. Непонятно только, зачем он это делает?

И Се Ба сказал приятелю:

— Нам приказано сопровождать преступника, и если мы нарушим приказ, несдобровать ни нам, ни нашим родным.

— Теперь поздно об этом рассуждать, — возразил Дун Чао. — Пока ты не гость — действуй сам по себе, а пришел в гости — повинуйся хозяину. Так что угощайся пока, а там видно будет.

Даос вынес вино, и все принялись пить и есть. Когда есть уже стало невмоготу, Дун Чао встал:

— Благодарим вас, наставник, за угощение! А теперь пора спать...

— Не стоит благодарности. Посидите немного.

Даос вынес из хижины два слитка серебра весом по пятнадцать лянов и сказал:

— Возьмите каждый по слитку и не взыщите за столь ничтожный подарок.

— Мы благодарны вам за угощение, а серебро взять не можем! — стали отказываться конвоиры.

— Берите, — сказал даос, — я преподношу его в знак моего к вам уважения.

Дун Чао и Се Ба взяли слитки, а даос продолжал:

— Я бы хотел еще кое-что вам предложить, но вот не знаю, согласитесь ли вы?

«Вино мы выпили, серебро получили, почему же не согласиться?» — подумали конвоиры, а вслух заявили:

— Если только ваше предложение приемлемо — мы готовы!

— Вам хорошо известно, что Бу Цзи обижен несправедливо, — продолжал даос. — Сжальтесь над ним и оставьте у меня послушником. Если правитель округа спросит вас, скажите ему, что арестованного освободил наставник Чжан Луань. Ну как, согласны?

Се Ба не посмел возразить, а Дун Чао решительно воспротивился:

— Эх, наставник, сразу видно, как вы неопытны в мирских делах! Под небом нет земли, на которой бы не властвовал либо государь, либо его сановники. Раз вы живете в пределах округа Чжэнчжоу, стало быть, как и все мы, подвластны его правителю. Бу Цзи — преступник, им осужденный, и потому никто не смеет его укрывать! Нет, на ваше предложение мы согласиться не можем. Возьмите обратно ваше серебро и не думайте, что нас можно подкупить!

— Не горячитесь, не хотите — не надо, — сказал даос. — Серебро оставьте себе и давайте выпьем по чарке на прощание.

— Не стоит, — сказал Дун Чао. — Мы и так заставили вас потратиться.

— Я не только предлагаю вам вина, но и хочу показать свое искусство, — продолжал даос. — Пусть все, от правителя округа и до простого народа, полюбуются сегодня двумя лунами.

С этими словами он вытащил из-за пазухи лист бумаги, вырезал ножницами круглую луну, брызнул на нее вином и воскликнул:

— Поднимись!

Бумажная луна тотчас взлетела кверху и повисла на небе.

— Чудеса! — воскликнули пораженные стражники.

— Давайте выпьем за вторую луну! — предложил даос, и все четверо осушили чаши.

Мы не будем рассказывать о том, какой переполох поднялся в Чжэнчжоу и ого окрестностях, когда люди увидели на небе сразу две луны, а продолжим наш рассказ о Дун Чао и Се Ба. Выпив вина и полюбовавшись лунами, они собрались было отдыхать, но Чжан Луань снова обратился к ним:

— Может, все-таки оставите у меня Бу Цзи?

— Никак нельзя! — решительно заявили Дун Чао и Се Ба. — У нас ведь есть семьи, и если мы выполним ваше желание, не только нам, но и им не миновать наказания.

— Ну, раз вы уж так боитесь правителя округа, то я вам дам одну вещь, которую вы представите ему как вещественное доказательство, что его приказ выполнен, — сказал даос и, взяв веревку, принялся связывать ею руки Бу Цзи.

— Наставник, зачем вы это делаете? — спросил с тревогой Се Ба.

— Хочу рассечь ему грудь и вырвать сердце, — отвечал даос. — Вы отнесете его правителю округа, и он убедится, что его приказ выполнен.

— Нет, нет! — вскричал Дун Чао. — Прикончить Бу Цзи — личное желание правителя округа, которое должно быть исполнено тайно. Если же мы принесем ему сердце, все об этом узнают, нас обвинят в убийстве и потащат в суд!

— Суда боитесь! — усмехнулся даос. — Не бойтесь, я просто над вами подшутил. Однако, вернувшись в Чжэнчжоу, обязательно доложите правителю округа, что Чжан Луань пытался освободить Бу Цзи.

С этими словами он освободил Бу Цзи от веревок и скрылся в хижине.

Дун Чао и Се Ба безмятежно проспали до утра, а когда проснулись, ни Бу Цзи, ни камышовой хижины даоса не было.

— Что ж мы наделали! Упустили преступника! — сокрушался Се Ба.

— Ничего не поделаешь, видно, придется пойти и доложить обо всем правителю округа.

Когда они добрались до Чжэнчжоу, правитель округа как раз начинал прием. При виде конвоиров он был удивлен:

— Только вчера я послал вас в Шаньдун! Неужто так быстро вернулись?

— Господин правитель, не взыскивайте с нас! — взмолились Се Ба и Дун Чао. — Мы вчера отправились в путь, но по дороге нам повстречался даос, затащил нас в свою обитель и потребовал, чтобы мы оставили у него Бу Цзи. Мы отказались, а он предложил нам полюбоваться двумя лунами на небе и совсем одурманил.

— Мы тоже вчера видели две луны! — удивился правитель округа. — А что было потом?

— Потом даос предложил нам переночевать в его обители, — отвечал Дун Чао, — а сегодня просыпаемся и видим, что лежим на куче сожженных жертвенных денег, а даос и Бу Цзи исчезли. И еще даос сказал, что его зовут Чжан Луанем.

— Очень хорошо, что он назвал свое имя — теперь нам нетрудно будет его найти, — сказал правитель округа и приказал вызвать стражников. Однако не успел он сказать последнее слово, как перед ним предстал даос в звездной железной шапке и красном халате.

— Вы спрашиваете Чжан Луаня? Он здесь!

Даос стоял, гордо выпрямившись и не кланяясь, что особенно возмутило правителя округа.

— Да ты, оказывается, не только колдун и оборотень, но еще и наглец!

— А ты бесчестный человек, хоть и правитель округа! — заявил Чжан Луань. — Почему несправедливо судишь простых людей? Бу Цзи невиновен, а ты мало того что заклеймил его, отправил в ссылку в Шаньдун, так еще велел по пути тайно его убить. Вдобавок ты присвоил принадлежавшую ему драгоценную вещь. Как это назвать?

— Не мели вздор! — крикнул правитель. — Разве у голодранца может быть драгоценная вещь?

— А золотой треножник, который ты сейчас прячешь у себя в кладовой? Может, показать его? — спокойно произнес Чжан Луань и воскликнул: — Золотой треножник! Явись и предстань перед людьми!

Правитель округа и все присутствующие онемели от страха — в зал, помахивая ушками, словно крыльями, влетел треножник.

— Наваждение, наваждение! — завопил правитель округа.

Неожиданно из треножника выскочил человек. Это был Бу Цзи. Поймав правителя округа за рукав, он одним взмахом меча разрубил его надвое. При виде мертвого правителя округа собравшиеся в зале люди растерялись. Те же, что толпились во дворе перед залом, зашумели:

— Правителя убили! Хватайте злодеев!..

Люди толпой ринулись в зал. Чжан Луань и Бу Цзи подхватили треножник и выскочили на террасу.

— Зря стараетесь! — крикнул даос. — Мы уходим!

С этими словами оба прыгнули в треножник. Тотчас налетел вихрь, и треножник исчез. Пораженные люди только переглядывались:

— Никогда прежде не видывали подобных чудес!..

После гибели правителя его помощник, взявший на себя управление округом, разослал по всей округе стражников с повелением разыскать Чжан Луаня и Бу Цзи. Однако поиски оказались безуспешными.

Поистине:

Если хотите знать, какие события последовали дальше, прочтите следующую главу.

Глава двадцать седьмая

Неподкупный Бао Чжэн[1] вступает в должность правителя области Кайфын. Хромой наставник Цзо выводит из терпения трех торговцев

А теперь наш рассказ пойдет о докладе, который был представлен императору Жэнь-цзуну о событиях в Чжэнчжоу. Государь лично прочитал доклад и обратился к гражданским и военным сановникам:

— Нам сообщают, что в Чжэнчжоу колдуны убили правителя округа. Вам надлежит принять срочные меры к розыску и наказанию преступников.

Едва он произнес эти слова, как вперед вышел главный придворный астролог[2] и доложил:

— Нынче ночью в созвездии Двух Рыб появилась зловещая звезда. Ее появление предвещает смуту. Вам, государь, следовало бы издать указ о принятии необходимых мер.

— Только что произошло убийство в Чжэнчжоу, а астролог уже докладывает о появлении зловещей звезды! — воскликнул расстроенный Жэнь-цзун. — Дело серьезное! Какие меры следует, по-вашему, принять?

— Прежде всего следует назначить правителя столичной области, ибо эта должность уже долгое время остается незанятой, — хором отвечали сановники. — Необходимо найти человека честного и достойного.

— Кого бы вы могли предложить? — спросил император.

— Бао Чжэна из палаты Чудесных письмен, — единодушно отвечали сановники. — Человек он бескорыстный, серьезный, почти никогда не смеется. На его лице так же редко можно увидеть улыбку, как увидеть прозрачными мутные воды Желтой реки. Лучшего кандидата на эту должность и желать нечего.

Император одобрительно отнесся к предложению сановников и, вызвав Бао Чжэна, повелел ему в тот же день вступить в должность. Бао Чжэн поблагодарил государя за милость и прямо из дворца отправился в ямынь, где его с почестями встретили служители. Приняв от них печать, он незамедлительно приступил к делу. Вскоре по всем подвластным ему округам и уездам была разослана бумага, в которой все население предписывалось разделить на группы по пяти и двадцати пяти дворов, где каждый был бы в ответе за всех остальных. Запрещалось пускать в дома на ночлег гулящих и праздных людей, а также сдавать комнаты на постоялых дворах одиноким странникам. В конце предписывалось выяснять все о пришельцах из чужих краев и доносить властям. Такой же приказ был вывешен на всех двадцати восьми больших и малых воротах столицы.