Глава двадцать вторая

Ху Хао приглашает свах и устраивает свадьбу дочери. Глупенький братец в брачных покоях возжигает курения

Итак, когда мать ввела Юнъэр в комнату, девушка, не обращая внимания на отца, спросила ее:

— Что случилось? С чего это я вдруг понадобилась отцу?

Затем круто повернулась и вышла, а пораженный Ху Хао так и остался сидеть с раскрытым ртом.

На следующее утро Ху Хао заглянул в сарай. Тесак валялся на том же месте, где он его бросил, а в углу вместо убитой дочери лежала разрубленная надвое метла.

«Как тут оказалась метла? — гадал он. — Что-то я ее вчера не припомню. Видно, все это дело рук девчонки! Нет, от этого оборотня надо как-то избавиться!»

Весь день он провел в размышлениях, а вечером за ужином сказал жене:

— Пословица гласит: взрослый мужчина должен жениться, взрослая девушка выйти замуж. Юнъэр уже стала взрослой, и держать ее дальше в доме неразумно.

— Все наше нынешнее состояние создано дочерью, а ты собираешься ее выгнать! — упрекнула Ху Хао жена. — Других детей у нас нет, и если уж выдавать Юнъэр замуж, то, может, лучше взять в дом зятя? По крайней мере будет хоть какая-то опора.

— И я сперва тоже думал так поступить, — сказал Ху Хао, а затем, отослав служанок, поведал жене, что Юнъэр делала в дровяном сарае.

— Если об этом станет известно людям, нам с тобой не сносить головы. Давай подберем ей хорошего жениха, и пусть переезжает к нему. Конечно, свекор и свекровь не родители, с ними придется держать себя поскромнее. А лет через пять, когда Юнъэр и вовсе повзрослеет, возьмем ее вместе с мужем к себе.

Эти доводы убедили жену, и она согласилась.

На следующий день Ху Хао послал приказчика за свахами. Тот привел двух: одну звали Чжан Саньсао Болтливая, другую — Ли Сысао Правдивая. У входа в зал свахи приветствовали Ху Хао и его жену. Хозяйка дома пригласила их к столу, угостила чаем и вином. Первой заговорила Чжан Саньсао:

— Позвольте узнать, чем мы обязаны вашему приглашению?

— Видели вы когда-нибудь мою дочь? — спросил Ху Хао.

— Я видела, — сказала Чжан Саньсао. — Хорошенькая барышня!

— Дочка у меня одна-единственная, — продолжал юаньвай. — Ей уже девятнадцать лет, и я хочу ее просватать. Поэтому и пригласил вас.

— Премного благодарны за оказанную честь. Однако позвольте узнать, намерены вы взять зятя к себе в дом или же отдать дочь в семью мужа?

— Отдать в семью мужа, — сказал Ху Хао.

— Если так, то подходящего жениха найти просто, — вмешалась в разговор Ли Сысао.

Ху Хао дал свахам серебряный слиток в два ляна:

— Это вам за хлопоты. А если сватовство удастся, я вас щедро вознагражу.

— Что вы, что вы! Мы ведь для вас еще ничего не сделали, даже совестно принимать такой щедрый подарок! — начали для приличия отказываться обе женщины, а сами потянулись за серебром.

Слиток взяла Чжан Саньсао. Обе откланялись и ушли.

По дороге они стали совещаться.

— Это дело нельзя откладывать. Надо прежде всего разузнать, в каких состоятельных семьях есть взрослые неженатые сыновья.

— Быстро это дело не уладишь, — говорила Ли Сысао, — но может, нам повезет...

— Только давай заранее условимся не обманывать друг друга, — предложила Чжан Саньсао Болтливая. — Если кто из нас первой найдет подходящую семью, переговоры будем вести вместе, деньги и угощения делить пополам.

— Правильно! — согласилась Ли Сысао Правдивая. Я найду жениха — сообщаю тебе, ты найдешь — сообщаешь мне.

На том и порешили, но как только разошлись, Чжан Болтливая подумала:

«У торговца Чжана, что живет на Западной улице, есть семнадцатилетний сын. Говорят, его собираются женить. Может, сходить туда? Боюсь только, откажут — скажут, мол, невеста старше жениха. Впрочем, не буду гадать, а пойду. Во всяком случае, угостят, и то ладно».

Когда она появилась в доме торговца Чжана, тот спросил:

— Какое дело привело вас ко мне?

— Пришла сообщить, что есть невеста для вашего сына, — сказала сваха.

— Эх, сколько свах у нас уже перебывало, а все без толку, — вздохнул Чжан. — Из какой же семьи невеста?

— Из семьи юаньвая Ху Хао, того самого, что торгует шелком. Девушка хороша, как цветок.

— Видел я ее на озере Цзиньминчи. Действительно, девушка красивая. Но сколько ей лет?

— Девятнадцать. Единственная дочь в семье.

— На два года старше моего сына, но это не важно. Боюсь только, они не захотят отдавать дочь в чужую семью, а у меня сын тоже единственный, и я не намерен отпускать его.

— Юаньвай Ху как раз хочет отдать дочь в семью мужа, — заверила сваха.

Слова ее обрадовали Чжана. Он велел подать вино и сам преподнес три кубка свахе. Кроме того, дал ей лян серебра и сказал:

— Если сватовство состоится, на вознаграждение не поскуплюсь.

Чжан Болтливая взяла серебро, поблагодарила и ушла. В этот день ее уже дважды угощали вином, и потому, изрядно захмелев, она шла и бормотала:

— Удачный же выдался денек, все идет как по маслу. Уверена, что сватовство состоится. Вот встану завтра пораньше и сообщу юаньваю Ху. А этой Ли Правдивой ничего говорить не буду...

Ну, а теперь расскажем о Ли Правдивой. Проходя в тот же день мимо дома торговца-ювелира Тана, она подумала:

«А ведь у него есть сын двадцати одного года. Правда, ему просватали дочь богача Сюя, однако девушка заболела чахоткой и умерла. И сейчас молодой Тан опять не прочь жениться. Не предложить ли ему дочку юаньвая Ху?»

И Ли Правдивая направилась к воротам дома Тана. Хозяин дома как раз отдыхал, сидя на пороге. Увидев давно знакомую ему сваху, он решил окликнуть ее:

— Куда это вы так спешите?

— К вам. Хочу кое о чем переговорить.

— Что ж, входите, поговорим.

Сваха прошла в дом.

— Ваш сын сейчас дома? — спросила она.

— Нет. Уехал закупать товар и пока не возвращался.

— Вы уже подыскали для него невесту? Я слышала, барышня Сюй умерла...

— Пока еще не подыскал, — сказал Тан. — Может, у вас есть кто на примете?

— Есть, — подтвердила Ли Правдивая. — И уверена, что именно такая невеста вам и нужна.

— Из какой семьи? — поинтересовался Тан.

— Из семьи торговца шелком Ху. Девушке исполнилось девятнадцать лет.

— О, дочку юаньвая Ху я прекрасно знаю! — улыбнулся Тан. — Я ее пытался просватать, еще когда Ху держал закладные лавки. Но он мне отказал. Сказал, что намерен взять зятя к себе в дом. Только поэтому и пришлось сосватать сыну дочку Сюя. Что это юаньвай Ху изменил свое намерение?

— Не знаю, — сказала сваха. — Просто он меня вчера пригласил и попросил подыскать для его дочери жениха из равной ему по положению семьи. Вот я и вспомнила о вас...

Предложение свахи понравилось Тану. Он приказал подать вина, угостил ее, дал лян серебра и попросил:

— Вы уж постарайтесь. Если сватовство окажется успешным, я награжу вас особо.

Ли Правдивая поблагодарила ювелира и ушла, радуясь в душе, что так ловко провела Чжан Болтливую...

На следующее утро Чжан Болтливая первой явилась к дому юаньвая Ху и уже собиралась войти, как вдруг заметила Ли Правдивую.

«Куда ее несет в такую рань? — подумала Чжан Болтливая. — Пожалуй, спрячусь куда-нибудь да погляжу, что она будет делать».

Ли Правдивая подошла к воротам, огляделась по сторонам и уже собиралась проскользнуть в дом, как вдруг лицом к лицу столкнулась с Чжан Болтливой. Вот уж поистине, как рано ни встань, найдется такой, кто не спал всю ночь!.. Обеим свахам стало неловко.

— Ты с чем пришла? — спросила Чжан Болтливая.

— Увидела тебя и хотела присоединиться, — отвечала Ли Правдивая.

— А я решила, что ты найдешь что-то подходящее и обязательно придешь первой. Вот и явилась загодя, чтобы тебя дождаться!

Подружки рассмеялись.

— Хватит шутить, сестра, скажи по правде, тебе удалось найти жениха? — спросила Ли Правдивая.

— Не буду врать — удалось! — отвечала Чжан Болтливая.

— Кого именно? Из какой семьи?

— Из семьи торговца Чжана. У него есть семнадцатилетний сын, и отец собирается его женить.

— Ну, матушка, и рассмешила же ты меня! Ведь если муж старше жены, тогда оба проживут в любви и согласии до старости. А какой прок от старой курицы?

— Можно подумать, ты не знаешь пословицу: жена старше на год — будешь всегда сыт, старше на два года — будешь в достатке, старше на три года — будешь богат?! Чем же это плохо? Или ты можешь предложить лучшего жениха?

— Могу! Стоит мне сказать юаньваю Ху, что его дочь сватает юаньвай Тан, и свадьба состоится!

— Пусть так, но ты в самом деле в этом уверена? — спросила Чжан Болтливая. — Или, по-твоему, кто-то позволит чистить медный таз железной щеткой? Ладно, не будем спорить, посмотрим, что получится.

— А я готова спорить и уверена, что буду права! Но чур, потом не обижаться!

— Согласна! — сказала Чжан Болтливая. — Повезет тебе — все вознаграждение твое, повезет мне — все мое.

Препирательство свах слышали приказчики и вмешались:

— Правильно! Каждой лодке — своя глубина. Вот только не знаем, понравятся ли ваши женихи нашему хозяину! Впрочем, все заранее предопределено судьбой, и противиться ей бессмысленно.

Свахи перестали спорить и направились в дом.

У входа в гостиную их встретил Ху Хао, пригласил сесть и сказал:

— Я восхищен вашим старанием! Как быстро вы все уладили!

— Да, да! — воскликнула Чжан Болтливая, не давая заговорить Ли Правдивой. — Я нашла для вашей дочки самого подходящего жениха! Юноше семнадцать лет, единственный сын торговца Чжана с Западной улицы! И какой умный — умеет писать и считать!

— И я тоже нашла жениха! — вмешалась Ли Правдивая. — Сын Тана, хозяина ювелирной лавки. Тоже умный, умеет писать и считать, ему двадцать один год.

Ху Хао отрицательно покачал головой:

— Ваши женихи мне не подходят, поищите еще.

— Такие хорошие женихи! — удивились свахи. — Почему вы отказываетесь?

— Не нравятся, и все тут! — оборвал свах Ху Хао, подавая им лян серебра. — Поищите еще. Главное, чтобы жених мне был по вкусу!..

Свахи поклонились и ушли.

С этих пор они сделались неразлучными подругами и стали ходить, как говорится, по одним мосткам. Скольких женихов предлагали они Ху Хао! Однако стоило тому услышать, что молодой человек умный и способный, как тут же следовал отказ. Так прошло несколько дней, и свахи стали советоваться:

— Трудно понять юаньвая Ху. Каждый раз угощает нас вином, дает деньги, а от женихов отказывается. Что же ему надо?

— А может, ему нужен жених не слишком умный? — высказала предположение Ли Правдивая.

— Сегодня нам больше идти некуда, — сказала Чжан Болтливая. — Давай-ка зайдем к юаньваю Ху. Выпьем вина, а заодно и подшутим над ним.

— Кого это ты собираешься ему предложить? — спросила Ли Правдивая.

— Пока не спрашивай, идем...

Свахи направились в дом Ху Хао. Хозяин как раз сидел в лавке. Он любезно их встретил, угостил чаем.

— Кого же вы мне сегодня предложите?

— Сына юаньвая Цзяо, такого же торговца шелком, как и вы, — сказала Чжан Болтливая.

— Сколько ему лет? Разбирается ли в делах?

— Ему девятнадцать, как и вашей дочери, — рассказала Чжан Болтливая, — но его до сих пор кормит, поит и одевает нянька. И слюни ему вытирает, потому что текут они у него постоянно. Ни в каких делах он не разбирается, и потому все в доме зовут его Глупеньким братцем....

— Вот такой мне и нужен! — обрадовался Ху Хао. — Постарайтесь же, не откладывая, устроить сговор. Только не говорите моей супруге, что жених глуп, а наоборот: всячески его хвалите.

Свахи недоумевали: надо же — стольких женихов ему предлагали — богатых, красивых, умных, а он хочет выдать дочь за дурака.

Выпив вина и получив по два ляна серебра, свахи ушли.

— Ну и шутница же ты! — потешалась Ли Правдивая. — Я едва удержалась от смеха — даже пот прошиб! А вдруг, думаю, юаньвай рассердится — что тогда?!

— Мы ему стольких женихов предлагали, и ни один не понравился! — сказала Чжан Болтливая. — Вот я и решила подшутить. Думаю, если рассердится, скажу, что это шутка. Мне ведь и в голову не могло прийти, что дело примет такой оборот!

— Выходит, ты ему угодила, иначе он не отвалил бы нам целых четыре ляна серебра — вдвое больше обычного...

Смеясь и переговариваясь, обе направились в дом юаньвая Цзяо. Хозяин принял их любезно, угостил чаем.

— Зачем изволили пожаловать, вестницы радости?

— Скажем прямо: мы пришли предложить невесту для вашего сына, — отвечала Чжан Болтливая.

— Мой сын дурак, — вздохнул Цзяо. — Какая же девушка согласится за него выйти?

— У юаньвая Ху, такого же торговца шелком, как и вы, есть девятнадцатилетняя дочь, красивая, как цветок, — рассказывала Чжан Болтливая. — Сколько женихов за нее сваталось, и все получили отказ! А сегодня я возьми да и назови юаньваю Ху вашего сына, так он сразу согласился и велел переговорить с вами.

Юаньвай Цзяо не очень поверил, однако в душе обрадовался:

— Если сговор состоится, я вас щедро отблагодарю...

Он угостил свах вином, дал по два ляна серебра, и те, простившись с ним, снова явились к Ху Хао.

— Юаньвай Цзяо весьма доволен сватовством и просит вас выбрать счастливый день для сговора и обмена свадебными подарками, — сообщила Чжан Болтливая. — Если от нас еще что-либо требуется, приказывайте.

Обрадованный Ху Хао прежде всего попросил свах передать радостную весть его жене. Та стала расспрашивать о женихе, и ей отвечали, что это достойный и очень богатый молодой человек. Только вот немного избалован с детства, одеваться и то сам не умеет, требует, чтобы ему прислуживали. Но это не страшно, в знатных и богатых семьях такое случается.

Госпожа не стала возражать, о чем свахи не замедлили сообщить семье Цзяо.

Вскоре состоялся сговор, а затем был назначен день для завершения брачной церемонии. Поскольку молодой Цзяо в делах не разбирался, все хлопоты, по устройству свадьбы взял на себя юаньвай Цзяо.

— Молодой господин женится, — говорили юаньвай и его жена няньке, — так что ты уж позаботься, чтобы в доме был порядок. Если сумеешь сделать так, чтобы молодые жили в согласии, мы тебя вознаградим.

— Премного вам благодарна, можете на меня надеяться, — заверила нянька.

— Вот и хорошо, — сказала госпожа, — А теперь пойдем к Глупенькому братцу и растолкуем, что от него требуется...

Женщины направились во внутренние покои.

— Послушай! — обратилась нянька к дурачку. — Завтра твоя свадьба...

— Завтра твоя свадьба, — повторил тот.

— Это большая радость! — сказала нянька.

— Это большая радость, — услышала она в ответ.

Нянька умолкла и с горечью подумала:

«Неразумно поступает наш господин, женя такого дурака! Только погубит девушку. Да и юаньвая Ху я не пойму. Дочка его настоящая красавица, умная, писать и считать умеет, а он выдает ее за это ничтожество!..»

Не будем подробно описывать, как в доме Цзяо готовились к встрече невесты, а расскажем о том, как госпожа Ху в назначенный день доставила новобрачную. После поклонения духам и других положенных церемоний нянька вывела под руку Глупенького братца. Увидев его, госпожа Ху пришла в ужас — до того он был безобразен!.. На глаза ей невольно навернулись слезы.

«Старый дурень, исковеркал жизнь родной дочери! — подумала она. — Отдать ее такому уроду!»

Она уже собиралась обрушиться на свах, но Ли Правдивая поспешила скрыться. Видя, что дело принимает неблагоприятный оборот, Чжан Болтливая принялась оправдываться:

— Почтенная госпожа, только не подумайте, что мы вас обманули, — ваш муж все знал. Если не верите мне, спросите его сами. Нынче такой торжественный день, кругом столько уважаемых людей, надеюсь, вы будете снисходительны и не станете устраивать скандал...

Госпоже Ху не оставалось ничего иного, как смириться...

На следующее утро госпожа Ху простилась с молодыми и возвратилась домой. Как только она увидела мужа, гнев ее вознесся до небес, волосы встали дыбом, женщина разразилась воплями и проклятиями.

— Чего без толку кричишь? — пробовал унять жену Ху Хао.

— Я думала, что ты, как глава семьи, будешь благоразумным, и во всем полагалась на тебя! А ты оказался скотиной! Сколько прекрасных женихов сваталось за твою дочь, а ты выдаешь ее за дурака! На что же это похоже?

— Если бы она жила дома, то рано или поздно погубила бы нас, — оправдывался Ху Хао. — Выдать ее замуж за умного человека тоже небезопасно: он сразу догадался бы, кто она такая, и мы все равно оказались бы виноваты. А сейчас, когда у нее муж дурак, никто никогда не придаст значения никаким слухам.

Но жена Ху Хао ничего не желала слушать и рыдала и бранилась весь день.

Что же касается Юнъэр, то, прощаясь с матерью, она была объята таким горем, которое невозможно выразить словами. Но даже поплакать бедняжка не могла — весь день приходилось принимать поздравления многочисленных родственников жениха. И только вечером, когда все разошлись, она наконец простилась со свекровью, пожелала ей спокойной ночи и в сопровождении няньки направилась в спальню.

Глупенький братец встретил ее на краю постели, бессмысленно тараща глаза.

— Сегодня будешь спать вместе с молодой, — сказала ему нянька.

— Сегодня будешь спать вместе с молодой, — повторил тот.

«Ну, до чего же глуп — только и умеет, что повторять чужие слова! — подумала нянька. — И вряд ли поумнеет когда-нибудь!.. Однако пора укладывать его спать...»

Она раздела Глупенького, уложила в постель, накрыла одеялом и затем обратилась к Юнъэр:

— Ну, а вы уж, барышня, укладывайтесь сами.

Как только Юнъэр услышала, что ей предлагают лечь к Глупенькому, она не могла сдержать слез:

— Отец, мать! Чем я перед вами провинилась, что вы отдали меня за дурака?! Или забыли, как терпели лишения, ютились в приюте? А потом, лишь мне благодаря, разбогатели. Теперь-то я поняла, чего хотел отец! Он боялся, что если у меня будет умный муж, я смогу его кое-чему научить!..

Юнъэр вытерла слезы, отпустила няньку, разделась и легла рядом с Глупеньким. Но тот уже храпел и не обращал на нее никакого внимания. Молодая девушка лежала и с горечью думала:

«Святая тетушка давно предлагала мне уйти из дому, однако я так и не решилась покинуть родителей, жалела их! А они что со мной сделали? О, Святая тетушка, где ты сейчас?..»

Так, пребывая в горестных думах, Юнъэр незаметно уснула и неожиданно увидела во сие Святую тетушку, восседающую верхом на журавле...

Поистине:

Если хотите знать, что сказала девушке Святая тетушка, прочтите следующую главу.

Глава двадцать третья

Глупенького братца обманом завлекают на верхушку башни. Письмоводитель в гневе разбивает Изголовье[1] странствий в мире бессмертных

Итак, продолжим рассказ о Святой тетушке, которая явилась к Юнъэр верхом на журавле.

— Дочь моя, как только я узнала, что тебя выдали замуж, тотчас же решила прийти к тебе.

Юнъэр поведала ей о своем горе.

— Успокойся, тебе не вечно здесь жить, — сказала Святая тетушка. — Твоя судьба связана с Бэйчжоу.

— Я готова хоть сейчас последовать за вами! — воскликнула Юнъэр.

— Однако прежде, чем ты станешь свободна, тебе придется оплатить свой старый долг.

— Какой у меня может быть долг перед мужем-дураком? — удивилась Юнъэр.

— В предыдущей твоей жизни, когда ты была моей дочерью, нам с тобой как-то пришлось укрываться от непогоды в храме князя Гуаня, — сказала Святая тетушка, — и там ты вскружила голову молодому даосу. Он безуспешно домогался тебя, а ты заигрывала с ним, однако решительного отказа не давала. От страсти бедняга лишился рассудка и вскоре умер. И вот теперь он возродился в облике этого дурачка, которому судьба назначила стать твоим мужем. Так что терпи и не раздражай духов! Развязка придет сама собой. Но если уж тебе станет невмоготу, найдешь меня в Чжэнчжоу.

С этими словами Святая тетушка воссела на журавля и исчезла. Тут Юнъэр проснулась. Она запомнила слова старухи и успокоилась.

Между тем госпоже Ху не давала покоя мысль о первой брачной ночи ее дочери, и, едва дождавшись утра, она послала к ней двух служанок. Служанки вскоре вернулись и доложили:

— Барышня спокойна и даже весела.

Госпожа Ху не поверила и послала других служанок, но и те сообщили ей то же. Лишь после этого она немного успокоилась и перестала бранить мужа...

Надо сказать, что супруги Цзяо тоже боялись, что молодая будет недовольна мужем. Однако все шло как нельзя лучше — Юнъэр вела себя сдержанно и почтительно. Юаньвай Цзяо даже нанес визит Ху Хао и поблагодарил его за хорошо воспитанную дочь. Но об отношениях, сложившихся между обеими семьями, мы сейчас рассказывать не будем, а вернемся к молодоженам. Хотя Юнъэр и Глупенький братец считались мужем и женой и спали в одной постели, на самом деле оставались чужими друг для друга людьми. Муж в делах людских не разбирался и потому не прикасался к жене. Юнъэр тоже старалась держаться от него в стороне, хотя иногда жалела его и даже ухаживала за ним. Словом, у дурачка как бы появилась вторая нянька. Когда Юнъэр становилось скучно, она запиралась в комнате и занималась колдовством. Глупенький братец, глядя на нее, лишь бессмысленно таращил глаза...

Так прошло три года. Однажды жарким летним днем Юнъэр вышла с мужем прохладиться во двор и как бы между прочим спросила:

— Тебе не жарко?

— Тебе не жарко? — повторил Глупенький.

— Хочешь побывать со мной в одном месте, где попрохладнее? Ты только не бойся.

— Хочешь побывать со мной в одном месте, где попрохладнее? Ты только не бойся, — повторил тот.

Убедившись, что толку от него все равно не добиться, Юнъэр прочитала заклинание, и тотчас скамейка, на которой они сидели, превратилась в большого полосатого тигра и, поднявшись в воздух, опустилась на самую верхушку главной городской башни.

— Вот здесь прохладно! — сказала Юнъэр Глупенькому братцу.

— Вот здесь прохладно! — покорно повторил тот.

Супруги наслаждались прохладой почти до утра.

— Пора возвращаться, — сказала Юнъэр.

— Пора возвращаться, — повторил дурачок.

Юнъэр прочитала заклинание, и тигр мгновенно перенес их во двор дома и снова превратился в скамейку.

— Теперь идем спать, — сказала Юнъэр мужу.

— Теперь идем спать, — повторил он.

Вскоре Юнъэр снова предложила мужу:

— Давай-ка прохладимся.

— Давай-ка прохладимся, — радостно отозвался Глупенький.

И вновь после заклинания Юнъэр скамейка перенесла их на верхушку башни.

На сей раз ночь выдалась особенно душной, не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка. Юнъэр раскрыла белый бумажный веер и принялась обмахиваться им. В это время два городских стражника — неразлучные друзья Чжан Цянь и Ли Вань, — совершая очередной ночной обход, проходили у подножия башни. Решив поглядеть на луну, Чжан Цянь поднял голову и вдруг удивленно воскликнул:

— Ли Вань, погляди! Никак, на верхушке башни сидят двое!

— Если это люди, то как они туда взобрались? — удивился тот.

— Уверен, что это люди! — настаивал Чжан Цянь.

— А мне кажется, что это вороны, — не соглашался Ли Вань.

— Если вороны, почему средь ночи машут крыльями?

Чжан Цянь, обладавший более острым зрением, внимательно пригляделся:

— И все-таки это мужчина и женщина. Впрочем, не все ли равно, люди это или вороны — пусть отведают моей стрелы!

И, вытащив из чехла лук, он выстрелил. Стрела со свистом рассекла воздух и вонзилась в ногу Глупенькому братцу. Тот вскрикнул и полетел вниз. Подбежавшие Чжан Цянь и Ли Вань убедились, что перед ними действительно мужчина. К счастью, он не разбился насмерть. Стражники его связали, а когда снова поглядели на верхушку башни, там уже никого не было.

Утром, как только открылись ворота Кайфынского ямыня и правитель области поднялся в зал, Чжан Цянь и Ли Вань притащили Глупенького братца, поставили на колени и доложили:

— Мы ночные стражники. Сегодня во время третьей стражи совершали обход и вдруг видим — на самой верхушке городской башни сидят мужчина и женщина. Стали гадать, как они могли туда забраться, — ведь башня такая высокая! Решили, что это дурные люди, и выстрелили в них из лука. Вниз свалился вот этот мужчина, а женщина куда-то исчезла.

— Ты кто такой? — строго спросил Глупенького братца правитель области.

— Ты кто такой? — повторил тот.

— Если скажешь правду, наказывать не буду.

— Если скажешь правду, наказывать не буду, — опять повторил дурачок.

— Ах, ты, негодяй! — рассердился правитель области. — Еще смеешь меня передразнивать!

Глупенький братец вытаращил глаза и, уставившись на правителя, выкрикнул:

— Ах, ты, негодяй! Еще смеешь меня передразнивать!

Все, кто находился в зале, едва удерживались от смеха. Убедившись, что толку от задержанного не добиться, правитель области распорядился впустить людей для его опознания. Люди проходили один за другим, но все говорили одно и то же:

— Нет, мы этого человека никогда не видели.

«Как же все-таки они поднялись на башню? — размышлял правитель. — Да и как женщине удалось незаметно скрыться? Видать, сама она колдунья, затащила этого парня наверх, но не остереглась, и стражники его подстрелили. Вот он и не может до сих пор прийти в себя. Но вот как решить дело, если даже не известно, кто он?»

Наконец, правитель распорядился:

— Наденьте на него кангу[2] и выведите на самый людный перекресток. Стеречь его будете вы оба! — Он указал на Чжан Цяня и Ли Ваня. — А ежели кто вздумает поговорить с этим малым, хватайте и тащите ко мне.

Тюремные служители тотчас принесли кангу и надели на шею Глупенького братца. Чжан Цянь и Ли Вань подхватили его под руки и поволокли на улицу. На перекрестке, где они остановились, сразу же собралась толпа любопытных...

Ну, а теперь вернемся в дом юаньвая Цзяо. Когда утром нянька и девочка-служанка понесли молодым воду для умывания и обнаружили, что те исчезли, они побежали докладывать господам. Те тоже взволновались:

— Все двери и ворота заперты, куда же они могли деваться?

Обыскали весь дом, но понапрасну. Тогда юаньвай Цзяо вышел на улицу и здесь случайно услышал разговор прохожих:

— Сегодня ночью на верхушке городской башни стражники заметили мужчину и женщину. Мужчину подстрелили, а женщина куда-то скрылась...

И еще:

— Вы не видели того самого, что стоит в канге на перекрестке?

Юаньвая Цзяо будто подтолкнули. Он побежал на перекресток, протиснулся сквозь толпу и увидел своего сына.

— Как это ты забрался на городскую башню? — разразился он горестными воплями. — Где твоя жена?

Чжан Цянь и Ли Вань не дали ему продолжить расспросы, схватили и безо всяких объяснений поволокли в ямынь.

— Ты кто такой? — спросил юаньвая правитель области. — Кем тебе приходится этот в канге? Как он взобрался на башню и кто та женщина, с которой его видели? Говори правду!

Юаньвай Цзяо земно поклонился:

— Я уроженец здешней области, зовут меня Цзяо Юй, а этот в канге — мой сын. Он глуп и ничего не умеет, его даже приходится одевать и кормить. Говорить толком он тоже не может — лишь повторяет, что ему говорят. Три года назад я его женил, чтобы продлить свой род, — ведь сын у меня единственный. Счастье еще, что юаньвай Ху Хао не погнушался дурачком и выдал за него свою дочь Юнъэр, девушку красивую и умную. И вот сегодня утром мы обнаружили, что сын и невестка исчезли. Не пойму, как они попали на городскую башню.

— Перестань вздор молоть! — закричал правитель области. — Как это они могли уйти из дому, если двери были заперты? Или ты прячешь свою невестку?! Ну-ка, веди ее живо ко мне!

— Я человек невежественный, разве посмею лгать?! — взмолился юаньвай Цзяо. — Можете меня бить, но знайте, что бьете невинного...

Говорил он искренне, и правитель области смягчился. Он лишь приказал служителям доставить в ямынь отца Юнъэр...

Надо сказать, что Ху Хао тоже слышал разговоры о необычайном происшествии, случившемся в городе, и был уверен, что виной всему его дочь. И только он начал советоваться с женой, что же предпринять, как в ворота постучались посланцы из ямыня:

— Здесь живет юаньвай Ху?

У Ху Хао от страха душа ушла в пятки.

— Что вам угодно?

— Правитель области приказал доставить вас в ямынь, следуйте за нами, — отвечали ему.

— Зачем я мог ему понадобиться? Ведь я никогда никому ничего дурного не делал!..

— Идемте с нами — в ямыне все узнаете...

Тогда Ху Хао достал десять лянов серебра и на всякий случай дал служителям. Серебро они взяли, однако продолжали торопить:

— Правитель области ждет!

Когда они явились в ямынь, правитель коротко рассказал Ху Хао о случившемся и спросил, где Юнъэр. Ху Хао отвечал, что ничего не знает.

— Мне говорили, что твоя дочь умна, а ее муж — дурак, — продолжал правитель, — и я не сомневаюсь, что она обзавелась любовником. Ты же из страха, что я ее накажу за неблаговидные дела, прячешь ее дома.