К трем часам дня ей кажется, что снегопад слабеет.
      Скалли устало протирает слипающиеся глаза - слишком мало спала сегодня, слишком долго вчитывалась в маньяческие бредни. Точно, снежные тучи редеют на глазах, - из окон полицейского управления становятся видны дома на противоположной стороне улицы.
      Вообще-то это здание не должно бы гордо именоваться управлением полиции - но отцы города и в самом деле не экономят на финансировании стражей порядка. И, очевидно, считают, что выражение "полицейский участок" звучит слишком скромно…
      Но и громкое название, и явно раздутые штаты не помогают делу… Похоже, шанс взять маньяка своими силами тает. Поиски еще ведутся - но уже вяло, по инерции, люди до предела вымотаны после ночного рейда… Как только откроют небо и расчистят взлетную полосу - немедленно прилетит орава всевозможного начальства - и из ФБР, и из полиции штата. И - наверняка - съемочные бригады с ведущих телеканалов, спешащие к месту кровавой сенсации… Во всех минувших неудачах следствия немедленно будет обвинен Малиновски, - и в будущих тоже…
      Скалли тошно. Она теперь куда лучше понимает мистера хомяка - и начинает сочувствовать ему. Каждое рождество - такое… Не позавидуешь.
      В здании пронзительно взвывает и тут же смолкает сигнал тревоги. Громкие голоса, топот ног… Скалли выскакивает из кабинета.
      Кто-то кричит ей:
      - Есть! Напоролся, сучий выродок! Ранен, далеко уйти не сможет!
      Скалли понимает, что сработала ловушка шефа полиции - Свинопас попытался напасть на переодетого сотрудника. Остальные Санты должны сидеть по домам - запись короткого выступления Малиновски две местные радиостанции выдают в эфир каждые полчаса. Но почему "не сможет"? Он что, вырвался? Куда же смотрели люди из подстраховки?
      На этот раз доезжают быстро - повезло, по улице в нужном направлении только-только прокатил снегоочиститель. Да и снегопад почти прекратился. Скалли успевает перечитать лишь часть очередного листка из литературного опуса людоеда…
      Лист без номера
      Оригинал документа,
      найденного на месте убийства
      Клинта Дж. Р. Уильямса
      23.12.2001 г.
      …Дрожа от холода, Мак закрыл тетрадь и стал, не моргая смотреть на колышущийся огонек свечи. Его пальцы так замерзли, что совсем не гнулись. Они были похожи на скрюченные сосульки, и прикосновение к чему бы то ни было могло…
      - Старею.
      Мак встал и, пройдя к окну, закрыл глаза.
      Дикое завывание ветра, от резкого порыва которого затрещали водосточные трубы, повторилось вновь и вновь… Мак прислушался…
      - Нет, мне это только причудилось.
      Он посмотрел на наручные часы, по форме напоминающие замерзшую капельку воды. Он вспомнил, что носил эти часы с детства. Их появление почти совпало со смертью отца.
      - Нужно торопиться, - сказав это, старик резко встал и посмотрел на шевелящийся мешок.
      Руки затекли и Мак, чтобы немного размяться, сделал несколько вращающих движений. Минутная гимнастика. Именно она не раз спасала его во Вьетнаме. Сидишь, бывало в засаде. Ждешь желтопузых. Ноги вливаются в землю, а руки приклеиваются к винтовке с такой силой, что можно только с большими усилиями оторвать их от цевья. А вьетнамиты - довольно прыткий народец. Прощелкал клювом их появление - считай, твоя песенка спета. Сколько отличных…
 

      Они подъезжают почти одновременно с Малиновски. И - всё оказывается не так, как представлялось Скалли.
      Свинопас действительно "напоролся" - но отнюдь не на подчиненного шефа полиции.
      Место действия - Лонг-лейн-роуд, улица на самой окраине Форт-Тийч. С одной стороны - аккуратные двухэтажные дома. С другой - кемпинг, выходящий на замерзшее озеро - живописная россыпь небольших коттеджиков. Летом здесь наверняка оживленно, но сейчас почти никто не живет. Именно сюда Свинопас попытался заманить жертву.
      Санта-Клаус - огромный плечистый мужчина, проигнорировавший предупреждение, - рассказывает:
      - Чтобы из-за какого-то недоноска наши дети остались без праздника?! Ну уж дудки! Как только из агентства позвонили с извинениями и обещали вернуть деньги - я так и сказал: хрен вам!!! Достал из шкафа костюм, три года там пылился, созвонился с Мастерсами, с Либерманами - у них дети тоже Санту ждали… Короче, иду по улице - мешок, посох, всё путем. Дамочка подваливает: ах, ах, ах, выручите, мистер, моя внученька ждет Санту с подарком, пять лет всего малышке, верит в настоящего Санта-Клауса, стишок для него выучила, а тут такое… Не могли бы вы, дескать, помочь, - вручить подарок… Чтоб не помочь, дело недолгое… Ну и пошли - сюда.
      - Понятно, - комментирует Малиновски. - Не окончательно еще Свинопас сбрендил. Снегопад ослаб, видимость улучшилась, народу на улицах прибавилось. Затаился в засаде, послал сообщницу… Значит, есть и такая…
      - Если бы! - восклицает Санта. - Идем сюда, дамочка показывает на коттеджик… И тут у меня подозрения зашевелились смутные… К домишке, где она якобы с внучкой живет, - тропинка едва-едва натоптана. Словно раз-другой прошли, не больше. К другим - жилым - тоже подходы занесены, но след - типа траншеи такой замазанной - остается. Видно, что нахожено… А здесь - целина. И подарок, что она мне всучила… Коробка большая, но что-то больно легонькая. И бант наверху - кривой какой-то, косой, у продавщиц в магазинах совсем не такие выходят, рука у них набитая… Ну, я шаг-то сбавил, мысли нехорошие в голове заворочались… И вижу: следы-то за бабой - не женские совсем! Мужские следы, крупные!
      - Трансвестит, мать твою! - вопит Малиновски. - Гребаный трансвестит!
      Бросается к рации, нажимает на клавиши, торопливо выкрикивает фразы…
      Санта-Клаус невозмутимо ждет. Шеф полиции возвращается.
      - Ну и что дальше?
      - Ну, она - или он? - почувствовала что-то. Разворачивается. Рука - нырк под куртку. Нож! Здоровый такой, тесак настоящий. Я посохом - хрясь! По руке, значит. Нож - в сугроб. Эта гнида - бежать. Напрямую, через сугробы. Но я-то, из дома выходя, пушку в карман шубы сунул - ну как действительно напорюсь, береженого Бог бережет… Рукавицу стряхнул, достал, стреляю… Четыре раза. Дважды попал - близко было, натурально видел, как пули в спину ударялись…
      Этот момент рассказа вызывает у полицейских большие сомнения. Они прошли по следу - попетлявшему по кемпингу и исчезнувшему на натоптанном тротуаре Лонг-лейн-роуд. Ни одного кровавого пятна не обнаружилось.
      Санта заканчивает рассказ:
      - Гляжу - не падает сволочь! Я следом было - но чувствую: не догнать. В длинной шубе путаюсь, а этот шустро так убегает… Вернулся, сотовый достал, полицию вызвал. Вот и все, собственно.
      …В коттеджике, куда Свинопас пытался заманить жертву, всё готово к пиршеству. Большая сковородка стоит на электроплитке, рядом - бутыль с соевым маслом. На кухонном столе - специи, разделочные ножи, большая доска.
      А на столе в гостиной - целая коллекция фигурок поросят. Семь штук. Все разные. И - свернутый в трубочку листок. Свинопас решил вновь скрупулезно исполнить свой ритуал в полном объеме.
      Скалли тут же начинает вчитываться в неровные строчки - без машинописной расшифровки дело движется куда медленнее. Полицейские тщательно обыскивают коттедж.
      Лист без номера
      Оригинал документа,
      найденного на месте убийства
      Клинта Дж. Р. Уильямса
      23.12.2001 г.
      (продолжение)
      - Санта! Ты слышишь меня, Санта?!
      Ответа не было.
      Старик пристально посмотрел на шевелящийся мешок, из которого ему слышалось жалобное похрюкивание.
      Мак опустил руку в карман…
      - Санта, не подгоняй меня! Не торопи! Ты получишь и письмо, и подарок, получишь всё…
      Не успел старик взять нож, как услышал странные слова из далекого прошлого: "Давай-давай, дуй вместе с ним. И не брюзжи о легкой жизни. Нет ее… И ни о чем меня не спрашивай. Я поступаю так, потому что убежден, что так правильно. Долг - прежде всего, остальное - шелуха!"
      - Долг прежде всего, - он крепко сжал в руке нож, - долг прежде всего!
      Мак осторожно пошел в ту сторону, откуда доносились хрюкающие звуки. Мешок, в котором находилась связанная свинья, пошевелился еще несколько раз… Затем он сильно наклонился и повалился на бок.
      - Не дергайся, Пигги, не дергайся.
      Мак взглянул на мешок, и тотчас в призрачном мареве блеснуло лезвие ножа, который старик держал перед собой.
      - Санта-а-а-а!
      Остановившись, Мак почувствовал, что его глаза застелил туман воспоминаний. Стоя посередине комнаты, он не мог понять, что происходит. С одной стороны: он - Мак - стоит здесь, отсчитывая минуты, отделяющие его от завершения намеченного плана. С другой: он - Стив - сейчас находится далеко от заброшенного дома. Где-то во Вьетнаме… Скорее всего, у подножия пригорка, с обеих сторон к которому подступил непроходимый лес. Старик закрыл глаза, чувствуя подступающий к горлу ком. Он опустил руку и присел, отчетливо вспомнив, как (он? или Стив?), положив винтовку себе на колени, стал пристально смотреть на Санту, стоящего впереди. Санта, покрутив головой, вытянул руки и приподнялся на цыпочках. Спустя несколько мгновений он вздохнул. Дежа-вю… Опять чужие воспоминания…
      `Далее почерк меняется на разборчивый.`
      - Ты что-то услышал?
      Санта описал указательным пальцем полукруг в воздухе и потом несколько раз помахал руками.
      - Что ты хочешь сказать?
      Тьфу, будь я проклят! Как я мог забыть, что Санта немой! Мой Санта немой… Смешно…
      `Почерк вновь меняется на неудобочитаемый.`
      Внезапно все чувства Мака смешались. Неужели ложные воспоминания как-то связаны с наступающим Рождеством?
      - Связаны, связаны, если я не сделаю этого - непременно начну стареть.
      Старик резко поднял голову и дико захохотал. И от этого хохота, казалось, дрожат стены дома на пустыре.
      - Мак… Ма-ак Ре-эй… Ма-а-ак Ре-э-эй! - слышалось ему отовсюду, - Мак… Ма-ак Ре-эй… Ма-а-ак Ре-э-эй!
      Старик бросил нож на пол и закрыл руками уши, дабы не слышать слова, доносящиеся невесть откуда. Он попытался поднять нож - тщетно! Руки и ноги не слушались. Он попытался что-то сказать - перекрыть, заглушить голоса - они лишь стали громче…
      - Мак… Ма-ак Ре-эй… Ма-а-ак Ре-э-эй! Мак… Ма-ак Ре-эй… Ма-а-ак Ре-э-эй! Мак… Ма-ак Ре-эй… Ма-а-ак Ре-э-эй!
      "Черт возьми, - старик едва сдерживал себя от бегства из заброшенного дома, - неужели это будет продолжаться снова и снова? Из года в год. Одно и то же! Одно и тоже!!! Одно…
      Лист без номера
      Оригинал документа,
      найденного на месте неудачного покушения
      на Айвена Симончука
      24.12.2001 г.
      (…(пешком?
      - Придется…
      Они вышли из машины. Утопая по колено в снегу, пошли вперед.
      - Грегори, ты не забыл в машине костюм Санта-Клауса?
      Пэк покачал головой.
      - Не беспокойся. Плохо то, что я, вероятно, не смогу добраться до дома к началу празднования Рождества.
      - Если представление не затянется - вполне даже успеешь.
      Не затянется, не затянется, - думал Пэк, пробираясь через снежные заносы, -- я тебя быстро… Не беспокойся!
      - После представления я провожу тебя. Бродить одному опасно.
      - Договорились… Долго еще идти?
      Мак остановился и, перехватив небольшой портфель другой рукой, сказал:
      - Если я не ошибаюсь, минут десять. Кстати…
      Мак открыл портфель и достал из него полупинтовую бутылочку "Джонни Уокера"
      - Не хочешь сделать пару глотков? А то неровен час, замерзнем к чертовой бабушке…
      Старик протянул бутылочку своему спутнику, который уже почти протрезвел.
      - Не откажусь. Давай ее сюда!
      Пэк сделал несколько глотков. Потом, скорчив лицо, несколько раз крякнул и через минуту вернул бутылочку старику.
      - О-о, - Мак заметил, что бутылка наполовину опустела. - Да ты силен…
      Пэк пожав плечами, передернулся.
      - Прости, приятель, немного не рассчитал. Ну да и тебе еще осталось.
      Старик засмеялся.
      - Мне-то хватит, не переживай, Грегори. А дома найдется еще одна бутылочка, но побольше этой.
      - Да где же, наконец, этот чертов дом?
      Мак вытянув руку вперед, ответил:
      - Во-о-он он…
      - Где?
      - Левее, левее… Видишь два желтых пятна? Он и есть.
      Старик допил оставшееся виски и, размахнувшись, швырнул бутылку в непроглядную снежную мглу.
      - Идем, время не ждет.
      - О'кей, приятель!
      `Далее почерк меняется на разборчивый.`
      …Вы когда-нибудь пробовали зарезать свинью складным ножом? Нелегкое занятие, смею вас заверить. Но у меня был богатый опыт. Если нет под рукой старого доброго штыка от "Гаранда", и вообще ничего режущего - то сойдет все что угодно. Можно даже забить свинью - в самом прямом смысле забить - бейсбольной битой. Я один раз попробовал. Мясо заодно и отбивается… Но, потом, поджаренное, - чем-то весьма сильно воняет… Глотку надо перерезать обязательно. И спустить кровь. Нет ножа - перегрызите хоть зубами, если не хотите испортить рождественский ужин. Помню, однажды…
      `Далее почерк меняется на скачущий, неразборчивый.`
      (…(…желтых пятна оказались фонарями под жестяными колпаками. На одном фонарном столбе белела табличка: "ПРОДАЕТСЯ" и что-то еще снизу, мелко, неразборчиво - очевидно, координаты агента по недвижимости…
      - Тихо тут у вас… - Грегори нервно облизал губы. - Безлюдно. Зови - не дозовешься.
      - Тихо, - кивнул Мак, просунув руку в портфель. - Как в могиле…
      И добавил - другим, встревоженным голосом:
      - Дьявол! Что это?!
      - Ты о чем?
      - Смотри!
      Мак кивнул и его спутник, обернувшись, увидел появившиеся за снежной пеленой очертания заброшенного дома. Они были похожи на скелет совершенно невообразимого существа, только что поднявшегося на бренную землю из преисподней.
      - Это всего лишь забро-э-э-э-э…
      Речь Пэка сменилась булькающим звуком. Он упал лицом в снег. Мак убрал в портфель завернутый в тряпку (…(
      (…(…дойдя к дергающемуся мешку, пнул его.
      - Грегори, ты готов к представлению?!…
      В ответ прозвучало нечленораздельное похрюкивание.
      - Готов… - Губы старика скривились в улыбке.
      Старик, скривив губы, захохотал, и в то же мгновение по стенам пробежали, подобно тараканам (…(
      `Далее почерк меняется на разборчивый.`
      … веревку с умом - чтобы наружу пролезла лишь свиная башка. Хотя - из рождественского мешка может вылезти всё, что угодно. Может показаться разбитая, кишащая червями голова старины Бе Бо. Может вынырнуть потная рожа сержанта - зыркнет выпученными глазами и заорет: "Развяжи мешок, гребаный в очко членосос!" Лучше не рисковать… Если что - начну вновь стягивать веревку, пока не удавлю сержанта…
      Я напрасно опасался. Мой Санта совершил чудо. Опять совершил, милый, милый Санта… Из мешка высунулся свиной пятачок - а затем вся голова борова. Он моргал и моргал своими крохотными заплывшими глазками. Потом завизжал.
      - Начинаем, начинаем представление для ребят! - радостно пропел я. И воткнул нож в сонную артерию - самым маленьким, коротким лезвием.
      Кровь вылетела далеко. До стен. До потолка. Я чуть развернул мешок - чтобы струя не испортила письмо к милому моему Санте…
      …А в кишках опять оказалось полно червей. Они извивались, расползались по комнате. Я давил их подошвами. Ну почему в Новой Англии все свиньи страдают от ленточных паразитов? Надо пожаловаться в…
      `Далее почерк меняется на скачущий, неразборчивый.`
      Старик положил окровавленный нож на стол и придвинул к свече отрезанную голову. Натянул на нее красный с белым колпак. По неровным доскам, из которых был сколочен стол, расползалась лужица крови.
      Газа здесь не было, электричество тоже. Зато хватало дерева - с кухни доносилось потрескивание огня и шипение жарящегося мяса. Наверное, очень скоро дом сгорит… Ну и ладно, подумал Мак, не дом и был. Он аккуратно вложил письмо в потребовавший столько трудов почтовый ящик. В ящик, который может сработать лишь раз в году…
      Потом он пошел на кухню, откуда все сильнее доносился аромат жареного мяса. Через четверть часа старик вернулся. За спиной, в раскрытой двери, встали сполохи пламени. Начинался пожар.
      - Санта-а-а-а!!! - казалось, ветхий дом сейчас рухнет от вопля. - Ты слышишь меня, Санта-а-а-а!!!
      И - трепетным эхом послышался тихий ответ:
      - Санта-а-а…
      Мак облегченно вздохнул, взял в руки зеркало. Всмотрелся свое отражение.
      Морщинки на щеках исчезли. Все до одной. Он убрал зеркало в портфель.
      - Свершилось… Спасибо, спасибо, милый мой Санта… Буду жить… жить… жить…
 

      От чтения ее отрывает радостный крик одного из обыскивающих. Найдена тетрадь - большая, действительно напоминающая старинную конторскую книгу. Дневник Свинопаса. На вид дневнику немало лет. Потрепан, на обложке застарелые бурые пятна.
      Шеф полиции раскрывает тетрадь, быстро пролистывает. Сомнений нет - оно самое, та же желтоватая бумага, многие листы вырваны.
      Протягивает Скалли:
      - Займитесь. Здесь же, немедленно. Я свяжусь с ребятами в аэропорту, там уже приступили к расчистке полосы. Пусть ищут среди ждущих вылета пассажиров заодно и женщину пожилых лет. Трансвестит, кто бы мог подумать…
      Скалли, не медля ни минуты, приступает к чтению. Время работает против них - на трассах сейчас наверняка тоже полным ходом идут снегоуборочные работы. Очень скоро Форт-Тийч будет разблокирован.
      Она открывает первую страницу - может быть, автор там представился по всей форме? Напрасная надежда…
      Дневник Свинопаса.
      Самые первые записи
      (чернила старые, выцветшие, почерк четкий, ровный)
      Санту мы нашли под обломками хижины. Странным было то, что все вокруг выгорело, а место, где прятался Санта, не пострадало. Наши летчики старались от души, засыпая бомбами и заливая напалмом деревню. Санта лежал на земле целый и невредимый - ни единого ожога, ни единой царапины. Сержант резко поднял Санту и просунул ему в рот нож…
      Мы и слова не могли произнести, когда увидели в его руках язык, похожий на розовую аппетитную свиную сардельку. Сержант швырнул язык в кусты…
      …В деревне, кроме Санты не было ни одного человека. Похоже, люди покинули деревеньку за несколько часов до начала атаки… Но между пепелищами бродили свинки местной породы - не крупные и не жирные. Не иначе разбежались и пересидели бомбежку в лесу. А потом вернулись на привычное место. Это оказалось очень кстати. Запасы жратвы у нас кончались…
      Большой Билл уложил свинку с первого выстрела. На ужин была свинина…
 

      Не то, всё не то… Объясняет, кто такой "наш Санта" - но не дает ключа к личности Свинопаса.
      Скалли быстро пролистывает начало, середину - многие листы вырваны. Доходит до последних страниц. Выцветшие чернила сменяются здесь гелевой ручкой - буквы свежие, яркие. Скалли читает внимательно. Бессистемность изложения осталась прежней, мысли автора скачут совершенно непоследовательно - порой не понять, вспоминает он вчерашний день или дела давно минувших лет. Но кое-что начинает проясняться.
      Тем временем работа на месте происшествия заканчивается - Скалли садится в машину, так и не отрываясь от тетради.
      По дороге на полицейскую рацию приходит сообщение. Еще один труп, совсем свежий - на этот раз не Санта-Клаус, а водитель легковой машины, найденной на Либерти-стрит. Но способ убийства тот же, что и в эпизодах с Вильямсом и Керти - водитель задушен наброшенной сзади на горло веревкой. И - в машине обнаружена синяя женская куртка. Именно в такой была неудачно напавшая на Санта-Клауса женщина. Кольцо вокруг Свинопаса стягивается все туже - окрестности Либерти-стрит оцеплены, подозрительные места проверяются по второму разу. Все свободные силы полиции и вновь поднятые по тревоге добровольцы подтягиваются туда. Машина высаживает Скалли у полицейского управления - и тоже едет в район Либерти-стрит.
      Скалли остается. Она не уверена в успехе новой облавы. Ей кажется, именно последние записи - ключ к разгадке. Мест с аккуратным и четким почерком почти не осталось. Вернее, оба почерка стали почти неразличимы. Скалли с огромным трудом продирается сквозь бисерно-мелкие и угловатые каракули Свинопаса. Чем-то они напоминают ей иероглифы…
      Дневник Свинопаса.
      Последние записи
      (чернила свежие, почерк одинаковый, практически не меняющийся)
      Снова у меня чесалось ухо. Ухо, которого нет. Его отстрелил сержант в тот день, когда мы наконец дождались "Оклахому"…
      Но сначала была птица. Опять та же птица. Я краем глаза засек в небе какое-то движение - "Оклахома"? - нет, громадная птица тяжело махала крыльями. А в клюве… Я пригляделся. Точно. В клюве был невообразимых размеров бутерброд с красной икрой… Прошлый раз был копченый окорок - не иначе как слоновий… Стоило бы проследить, откуда летает эта пташка… Икринки падали с бутерброда - огромные, как арбузы.
      Я Мак-Рей!!! Я Мак-Рей!!! Я никогда, никогда, никогда не был во Вьетнаме!!!
      А почти долетев до земли, икринки почему-то превращались в свиные головы. Аппетитные сочные свиные головы… Я побежал к ним - мы спасены! СПАСЕНЫ!!! Без всякой "Оклахомы"! Но головы стали взрываться - осколки черепов вспарывали воздух, земля рвалась фонтанами к небу. И я залег, плача…
      Потом на поле появился большой десантный вертолет. Только что не было его - и появился. Он приземлился на одно из бледно-зеленых пятен. Когда шасси коснулись земли, из раскрывшейся со щелчком двери наружу высыпала орава солдат. Это было долгожданная "Оклахома"! Я, не видя больше Нашего Санты, встал, и, сделав два шага вперед, замер… С противоположной стороны поля к вертолету бежали Чез, Никсон, Билл и Маг…
      Мертвый Чез. Мертвый Никсон. Мертвые Билл и Маг. Большой Билл сильно отставал - ступню ему оторвало противопехоткой. Мертвецы на бегу выкрикивали приветствия, забыв о том, что в лесу могут находиться вьетконговцы.
      - Что происходит? Вы же погибли еще вчера!
      Я, не веря своим глазам, сделал шаг назад.
      - Черт…
      Нога уперлась во что-то мягкое. Санта?!… Медленно оборачиваясь, я напряг палец на спуске. Наш Санта! На земле лежал десятилетний паренек, с которым мне посчастливилось познакомиться в ноябре, в небольшой деревушке, от которой до Меконга примерно десять минут ходьбы. После того, как паренька взяли в отряд проводником, ребята окрестили его Санта-Клаусом. Это прозвище прикрепилось к маленькому мальчику потому, что у него была длинная седая борода и густые брови. Мальчик - не мальчик, старик - не старик. Мутант! Таких во Вьетнаме много, из сорока с лишним миллионов примерно каждый десятый. Или каждый пятый. Может, вообще каждый… Это началось после первых химических атак.
      Ты сам мутант, Стив!!! МУТАНТ!!! А Я МАК-РЕЙ, МАК-РЕЙ, МАК…
      - О Боже!
      Возле нашего проводника и спасителя сидел сержант. Он отрезал Санте руку - и никак не мог отрезать. Потому что смотрел на меня. Глаз у сержента не было - ямки с шевелящимися червями.
      Сталь штыка скребла по кости. Черви извивались.
      - Зачем, зачем, зачем… - твердил я. - Ведь "Оклахома"…
      Сержант рванул надпиленную руку изо всех сил. Рука оторвалась. Кровь не текла - она вся вышла из перерезанной глотки. Пропитала седую бороду Санты. За что тебя, мой Санта… Вслед за рукой из раны потянулось что-то мерзкое, длинное… Сержант, не глядя, махнул по этому штыком.
      - Держи, - сержант протянул мне окровавленную руку. - Жри!
      Я непонимающим взглядом посмотрел вначале на сержанта, потом на мертвого Санту. И тут что-то во мне надломилось. Я направил винтовку на сержанта в тот момент, когда он абсолютно спокойно произнес:
      - Санта перед смертью попросил о том, чтобы мы его съели…
      Съели? Санта попросил о том, чтобы мы его съели? Что за бред? Чушь собачья.
      - Жри! - Сержант кинул руку мне под ноги.
      Я ничего не мог сказать. Только молча мотал головой. Он был святым, наш Санта. Святым…
      - Санта сказал, что только так мы сможем избежать смерти. Жри!
      Я мотал головой. Сержант выстрелил. В меня, из пистолета. Не знаю, как он смог прицелиться своими червяками. Пуля попала в ухо. Кровь потекла на шею. Боли я не почувствовал.
      - ЖРИ!!!
      Нет, нет, нет…
      - Вторая - в лоб! - прохрипел сержант, поднимая пистолет.
      Не хочу… Санта, мой милый Санта, сделай чудо…
      И он сделал чудо. Последнее свое чудо. Это оказалось чудесней всего, даже того случая, когда меня разнесло на куски прямым попаданием 105-миллиметрового снаряда - и я не умер…
      Санта исчез. На земле лежала свинка, розовая упитанная свинка.
      Два штыка от винтовок "Гаранд" поворачивались над крохотным костерком. Запах ласкал ноздри. Пересохшие рты наполнялись слюной. Мы не смогли дождаться - и вгрызлись в полусырую свинину.
      - Ну вот, Стиви, - прочавкал сержант почти ласково. - Я же знал - раз ты сумел его зарезать, сумеешь и съесть… Кстати, обернись!
      Я, обернувшись, увидел пылающую "Оклахому". Фигурки катались по земле, объятые напалмовым пламенем. Вертолету пришел конец, и людям тоже, но давешней птице показалось этого мало, она прошла на второй заход. Я заметил белые буквы на ее оранжевом брюхе: "USAАF".
      Сержант сыто рыгнул, и продекламировал:
      Оклахома - штат богатый,
      Гребут пшеницу там лопатой!
      Его черви шевелились в такт словам.
      Раскрыв тетрадь, Мак принялся писать:
      "Меня зовут Джейсон Мак-Рей. Я родился в прошлом веке, в тысяча девятьсот тридцать втором году. Это уже шестьдесят девятое Рождество, которое случается на моем веку. Санта-Клауса я съел во вторник. После того, как начался проливной дождь. Дожди на Рождество большая редкость. По крайней мере, на моей родине, в Айдахо. Многое ли осталось в моей памяти с той давней, вьетнамской поры? Трудно сказать, но это уже пятидесятый Санта-Клаус, которого я съел. Все они превращались в свиней, вроде того, которого я съел на пару с сержантом. Мир его праху! Сержант Эйб Рабинович почил через год после окончания Вьетнамской кампании. Он умер под Рождество… от голода. Уморил себя сам. А я живу. Три года назад я был на приеме у врача. Тот сказал: "Гм-м, весьма и весьма странный вы, дедушка. Вам уже шестьдесят девять, а вашему организму может позавидовать любой юнец…". Диета, правильная диета, подумал я тогда и ничего ему не сказал. Ешь свинину под Рождество - и постоянно будь молодым. Это не шутка. Если сравнить фотографии, сделанные во Вьетнаме и мои тогдашние, трехлетней давности - различий не найти. Я внешне не постарел. То же лицо, те же глаза. Даже волосы не поседели. Ничего не болело - лишь постоянно чесалось отстреленное сержантом ухо. Но я сдерживался, не чесал при людях - дурная привычка.
      Год назад все изменилось. Мое письмо не дошло до милого моего Санты. Не дошло… Я стал стареть… Я не знал, что делать… Я вернулся сюда, где начал свой путь - не помогло. Я снова и снова посылал письма к Санте - и не слышал ответа… Неужели я остался один???… Где ты, милый Санта?
      Мне кажется - я слышу порой его слабый голос. Изнутри… Санта во мне, и мне надо отправиться во Вьетнам. И выпустить его на волю. Тогда он отпустит меня… Может, это и бред. Но я устал есть свинину на Рождество. Устал - и не могу остановиться… Билет до Ханоя в кармане. Осталось последний раз плюнуть на землю этой страны.