Глава 103

Даниель Ги спешил к своему господину. Он стал новым кастеляном герцога совсем недавно, заняв место, освободившееся после смерти Норкросса.

– Сюда нельзя, – остановил его у двери паж и, многозначительно подмигнув, добавил: – Герцог совещается.

– Есть новости более важные, и герцог вряд ли обрадуется, если узнает их последним, – ответил кастелян, отстраняя слугу.

Герцог, стоя спиной к двери, со спущенными чулками, брал приступом молоденькую служанку.

Даниель откашлялся.

– Сир.

Горничная охнула и, поправив юбки, выскользнула из комнаты через другую дверь.

– Извините, что помешал, но я только что получил сообщение, которое вам следует услышать.

Герцог неспешно подтянул штаны и разгладил тунику.

– Надеюсь, твое сообщение действительно важное. Мне пришлось потратить пару месяцев, чтобы задрать юбку этой маленькой сучке.

Он утерся рукавом и повернулся к кастеляну, которого невзлюбил с первого же дня.

Заняв место Норкросса, Даниель решил, что его первейший долг – служить родному городу и защищать его интересы, а не грабить и убивать беззащитных подданных.

– Новость касается того рыжего, которого вы ищете. Шута, сбежавшего из замка после убийства Норкросса.

– Хью. Да-да, конечно. И где наш паршивец? – оживился Болдуин. – Что с ним сталось? Говори.

– Он таки объявился. И не где-нибудь, а в своем городке. И даже поднял восстание против отряда, посланного туда из Боре.

– Восстание? Какое еще восстание? О чем ты говоришь? Там же никого и ничего нет, кроме мышей да навоза.

– Похоже, эти мыши умеют защищаться. И довольно неплохо. Судя по поступившему сообщению, все люди Стефена убиты.

Болдуин вскочил со стула.

– Хочешь сказать, что этот червяк, этот глист, этот... что он с кучкой жалких сервов дал бой рыцарям Стефена?

– Так и есть, сир. Но это еще не все. – Даниель постарался скрыть радостное волнение – следующая новость должна была вызвать у его господина приступ ярости. – Вас, наверное, заинтересует, что вещь, которую так искали люди Стефена, оказалась привезенной из Святой земли реликвией... неким копьем...

– Священное копье? – Герцог скептически поджал губы и недоверчиво покачал головой. – Думаешь, копье попало к шуту? Нет, кастелян, ты ошибаешься. Ценность этого копья, если оно вообще существует, превышает ценность всех моих владений. Глупо даже думать, что оно могло оказаться у какого-то мошенника. Чепуха... сказки...

– Однако ж этим сказкам многие верят. И не только дети, но и взрослые. Они идут к шуту. Весь юг охвачен восстанием.

– Восстанием! – Глаза Болдуина полыхнули огнем. – В моих владениях не может быть никакого восстания! Поднимай солдат, кастелян! Выступим сегодня вечером и, если этот шут такой уж святой, распнем его на кресте.

– Не думаю, что это мудрое решение, сир.

– Вот как? – Болдуин шагнул к нему, и кастелян заметил, как дергается у него от нервного тика левый глаз. – И почему же?

– Потому, сир, что у этого червяка, как вы его назвали, под командой армия в тысячу человек.

Кровь отхлынула от лица герцога.

– Тысяча... Не может быть. Да это же все южные города. Это втрое больше того, что у нас есть.

– Возможно, сведения не совсем точны, – добавил Даниель, – за последние дни ее численность могла возрасти. Восставшие притягивают к себе все новых сторонников.

Болдуин опустился на скамью. Он как будто постарел, кожа приобрела цвет порченой груши.

– И все-таки приготовь людей. Я попрошу кузена в Ниме прислать подкрепление. Вместе мы порубим их в щепки.

– Тогда вам стоит поторопиться, – сказал кастелян. – Потому как шут уже в Мулен-Дье. И похоже, он ведет свое войско сюда. Кажется, ему нужны вы.

Глава 104

Мы вышли на опушку леса. До Трейля оставалось полдня пути.

Он был уже виден – башни, будто повисшие в облаках; охряные стены, отбрасывающие солнечный свет. Шутки и смех, сопутствовавшие нам на марше, стихли, сменившись тревожным молчанием. Время хитростей и уловок прошло; теперь весь Трейль, включая Болдуина, знал, что мы здесь.

Я собрал тех, на кого мог положиться и с кем мог посоветоваться: Одо, Жоржа, отца Лео и Алоиса, лесоруба из Морриссе. План у меня был, но для его осуществления требовалась помощь изнутри.

– Мне нужно попасть в город, – сказал я им.

– Мне тоже, – ухмыльнулся Одо. – И Жоржу. И Алоису. Хочу открыть Болдуину глаза. И если понадобится, вывернуть наизнанку.

– Нет. – Я улыбнулся шутке. – Одному. В Трейле у меня есть друзья, которые могут помочь.

– И как ты собираешься туда проникнуть? – спросил Жорж. – Проскользнуть мимо стражи, пока Одо будет жонглировать яйцами? Тебя же никто не пропустит.

– Послушайте, если нам вообще суждено взять замок, то сделать это можно только хитростью, но никак не силой. Друзей у Болдуина мало, даже за городскими стенами. А мне надо оценить обстановку внутри.

– Да, но риск слишком большой, – заметил Алоис. – Так что за план?

Я обратился к священнику.

– Святой отец, ваши глаза получше моих. Посмотрите, те всадники въезжают в город или выезжают?

Все повернули головы.

– Где? – спросил отец Лео. – Я никого не вижу.

Он обернулся, и я вручил ему четки, которые успел снять у него с пояса. Эмили улыбнулась. Все рассмеялись.

– Я шут. Вы же не думаете, что я отправлюсь туда, не запасшись парой-тройкой трюков?

– Твои трюки хороши здесь, но не забывай, что если ты напортачишь там, то нам всем здесь очень не поздоровится, – недовольно пробурчал Одо. – Пошли кого-нибудь другого.

– Иного пути я не вижу. Разве что окружить замок и пойти на штурм с лопатами и граблями.

Одо и Жорж обменялись тревожными взглядами – такая перспектива их явно не устраивала.

Подумав и, очевидно, взвесив мое предложение, кузнец хлопнул меня по спине.

– Ладно, Хью, когда пойдешь?

Глава 105

Вечером мы с Эмили лежали у костра, и, обнимая ее, я чувствовал, как она дрожит.

– Не беспокойся за меня.

– Как я могу не беспокоиться? Ты идешь в логово льва. И дело не только в этом.

– В чем же еще? – Я прижал ее к себе. – Посмотри – на небе звезды. Под ними мы. И я слышу, как стучит твое сердце.

– Пожалуйста, Хью, не надо. – Она вздохнула. – Ничего не могу с собой поделать. Мысли постоянно возвращаются к Боре.

– Почему?

– Из-за Анны. – Эмили приподнялась на локте. – Стефена постигла неудача, и я представляю, как он сейчас зол. Мне тревожно за Анну.

– Не разделяю твоего беспокойства.

– Знаю, теплых чувств между вами никогда не было. – Она погладила меня по щеке. – Но Анна тоже узница, пусть даже на окнах ее темницы и нет решеток. Пойми, Хью, я многим ей обязана и не могу вот так запросто разорвать то, что нас связывает. К тому же я обещала ей вернуться.

– А мне ты ничего не обещала? – Я пощекотал ее. – И разве нас ничто не связывает?

– Связывает. – Она вздохнула и поцеловала меня в лоб. – И эта связь для меня дороже всего на свете.

Я опустился на нее и поцеловал в губы. Она ответила, но как-то нерешительно. Вокруг были люди, и многие еще не спали. Ее груди ожили под моими ласками, соски набухли и затвердели.

– Идем, – сказал я.

– Куда? Мы же в лесу.

– Мы, деревенские парни, места знаем. – Я лукаво подмигнул ей и помог подняться. – Там нам никто не помешает.

Осторожно ступая между спящими мужчинами и женщинами, мы незаметно выбрались из лагеря.

– Как ты можешь? – шутливо укорила меня Эмили. – Завтра такой трудный день, а ты думаешь только о том, чтобы...

Я закрыл ей рот поцелуем.

На маленькой лужайке мы, уже никого не остерегаясь, бросились в объятия друг друга. Постелью послужили устилавшие землю сухие листья. Не говоря ни слова, мы сбросили одежды, спеша ощутить тепло друг друга. Прикасаясь к ней, я все еще не мог поверить в то, что судьба преподнесла мне такой восхитительный дар.

Она взяла меня за руку и положила мою ладонь себе на грудь. Под моими пальцами трепетало ее сердечко.

Эмили поцеловала меня со страстью, которой я не чувствовал в ней прежде. Потом она уселась на меня, и я прижался лицом к ее мягким грудям.

Дыхание ее становилось все горячее и быстрее. Она неотрывно смотрела на меня, и я видел любовь и звезды в ее глазах.

В миг, когда вся наша страсть выплеснулась в единый порыв, мы вскрикнули и тут же, рассмеявшись, зажали друг другу рты.

Она лежала, положив голову мне на грудь. Вдали угасали костры. Мы одновременно вздохнули от переполнявшего нас счастья, но уже в следующее мгновение Эмили поежилась, словно от холода.

– Что будет, если мы разобьем Болдуина? Этим ведь все не закончится. Земли принадлежали его семье на протяжении нескольких поколений.

– Я и сам много об этом думаю. У меня нет желания кем-то управлять. Я лишь хочу добиться справедливости. Чтобы те, кто творил зло, ответили за свои преступления. Может быть, стоит написать королю? Говорят, он человек справедливый.

– Я тоже это слышала, – осторожно сказала Эмили. – Но не забывай, что он на стороне благородных.

– Ты говорила, что знаешь короля. – Я повернулся к ней: – Говорила, что твой отец служит при дворе.

– Да, я видела короля, но...

– Тогда ты могла бы походатайствовать за нас. Рассказать, что здесь происходит. Что мы простые люди, которым не нужно чужое и которые больше всего на свете хотят вернуться к прежней мирной жизни. Мы не хотим ни чужих земель, ни титулов. Пусть придет сюда и сам все увидит.

Эмили кивнула, но без особой охоты, и мне показалось, что я не сумел ее убедить.

– И ни о чем не тревожься. – Я крепко обнял ее. – Видишь, какой я сильный.

– Я тревожусь не только о тебе, но и о том, что будет после. А для тебя у меня есть тайный амулет.

– Что же это такое? – Я рассмеялся и погладил ее волосы. – И где мне его носить?

– Носить ничего не надо. Я иду с тобой.

– Что? Нет, Эмили, нет. Это невозможно. Я не разрешаю.

– Не спорь и не упрямься. – Она твердо посмотрела мне в глаза. – Мне ведь тоже дороги назад нет, Хью де Люк. Теперь у нас одна судьба. Так что я пойду с тобой. Все.

Я набрал было воздуху, чтобы попытаться переубедить ее, но она прижала пальчик к моим губам, а потом обняла так крепко, словно давала понять, что уже никогда и никуда меня не отпустит.

Глава 106

Даниель Ги ворвался в комнату, где проходило заседание совета.

– Мой господин, армия вашего шута вышла из леса и находится сейчас в нескольких часах пути от Трейля.

– О какой армии ты говоришь? – усмехнулся Болдуин. – О той швали, которую собрал вокруг себя Рыжий?

Советники герцога, бейлиф и управляющий, согласно закивали.

– Их нужно атаковать, – прохрипел бейлиф. – Немедленно. Я знаю сервов. Смелости им хватит до первого звона оружия, а решимость улетучится, как только они протрезвеют.

– Пока, однако, она только крепнет, – возразил Даниель. – Шут подарил им надежду, и его присутствие поднимает их дух. К тому же численный перевес за ними. И не маленький, в три раза.

– Но у нас есть конница и арбалеты, – напомнил Болдуин. – У них же все вооружение – лишь лопаты, мотыги да деревянные щиты.

– Если мы нападем на них в лесу, – сказал Даниель, – все наше преимущество сойдет на нет. Какая польза от арбалетов в густой чаще? Ваших людей постигнет та же участь, что и рыцарей Стефена. К тому же шут владеет копьем, которое придает им смелости.

– Кастелян прав, мой повелитель, – согласился управляющий. – Даже если вы победите, каждый из убитых превратится в героя. Нужно выслушать их требования. Рассмотреть их. Не спеша. Пообещать что-то, если они разойдутся по домам и вернутся на поля.

– Ты умен, – усмехнулся герцог. – Сервы не способны к длительной осаде. Им быстро наскучит сидеть без дела да еще с пустыми животами.

Советники закивали, соглашаясь с таким заключением.

– Не забывайте, мой господин, – вставил Даниель, – что у шута есть копье. Они верят в его чудодейственную силу.

– Копье будет в Трейле еще до окончания переговоров, – твердо ответил герцог. – Они отдадут его за мешок зерна. И шута тоже выдадут. Я насажу его голову на острие копья и украшу им свою ванную.

– Я лишь хочу сказать, – не умолкал кастелян, – что исход осады трудно предопределить и...

Болдуин медленно поднялся, обогнул стол и, подойдя к кастеляну, положил руки ему на плечи.

– Идем. – Герцог кивнул в сторону камина. – На пару слов без посторонних.

В горле Даниеля как будто застрял комок. Не слишком ли далеко он зашел? Не вызвал ли гнев того, кому поклялся служить верой и правдой?

Они отошли в сторону и остановились. Кастелян почувствовал, как пальцы герцога сжали его плечо. Неожиданно Болдуин улыбнулся.

– Неужели ты думаешь, что я сяду за один стол с каким-то шутом, поднявшим против меня бунт? Если я поступлю так, то выставлю себя на посмешище перед всей Францией. Я уже связался с кузеном, и он высылает сюда свои войска. Пусть эти глупцы начинают осаду. Мы будем есть мясо, а они собирать и варить ботву. Когда подойдет подкрепление, я открою ворота, и мы раздавим их. И тебе, Даниель, придется позаботиться о том, чтобы никто из этого жалкого, презренного сброда не ушел отсюда живым.

Они стояли так близко от огня, что Даниель уже чувствовал на себе его безжалостный жар и опасался, как бы пламя не перекинулось на одежду.

– Моя власть здесь прочна, и ей никто не угрожает. Тем более какое-то подлое отродье. Ну, кастелян, как тебе мой план?

Даниель перевел дух. Гулко стучало сердце, и во рту было сухо, как после пожара. Он посмотрел в глаза своему господину, но увидел только темные бездонные дыры.

– Прекрасный план, сир.

Глава 107

Вечером следующего дня у ворот Трейля, когда они уже начали закрываться, остановился купец-еврей с плотно набитым мешком за спиной.

Одетый в темный длинный плащ, с потертым шарфом на шее и шапочкой на голове, он держал в руке дорожный посох. С ним была скромно одетая молодая жена, волосы которой скрывал черный платок.

– Пошевеливайтесь, жиды, – рыкнул страж. Охранявшие вход солдаты в похожих на котелки шлемах спешили, а потому загоняли припозднившихся путников, как быков в сарай. – Откуда идете?

– С юга. – Я выглянул из-под капюшона. – Из Русильона.

– Что в мешке?

Он ткнул в него кулаком.

– Оливковое масло, сковороды и новый прибор под названием вилка. Ею пользуются, когда едят мясо. Хочешь посмотреть? Все просто. Накалываешь на нее кусок мяса...

– Я вот сейчас тебя на нее наколю! Так говоришь, из Русильона? Что видели по пути? У нас говорят, что в лесах полным-полно бунтовщиков.

– На востоке, может быть. – Я пожал плечами. – Но на юге только белки. Да итальяшки. В любом случае это не наша забота.

– Да уж, вас ничто не заботит, кроме прибыли. Ладно, проходите.

Он грубо толкнул нас вперед.

Оказавшись внутри, мы обратили внимание на лежащие у каменных стен толстые бревна, которыми на ночь, опасаясь штурма, подпирали ворота. Я огляделся. Число солдат в башнях и у бойниц значительно увеличилось. Они были вооружены арбалетами и копьями и настороженно посматривали на восток.

– Идем.

Я подмигнул Эмили.

Мы стали подниматься по склону холма к центру города и замку Болдуина. Тут и там мелькали конники. Копыта гулко цокали по мостовой. К стенам тащили тележки, груженные камнями и щитами. Город спешно готовился к обороне. В воздухе стоял резкий, сернокислый запах.

– Здесь... сюда.

Мы вышли на рыночную улицу. Мясники и пекари еще торговали, привлекая к себе рои мух, но большинство лавок уже закрылись на ночь.

Торговый квартал отличался от других тем, что здесь стояли не только деревянные лачуги, но и крепкие каменные дома с железными воротами и крохотными двориками за ними. Повсюду ощущался неистребимый запах горящего жира.

Я остановился перед двухэтажным строением с украшенными изящным орнаментом воротами.

– Вот и пришли.

Я постучал. Изнутри донесся слегка приглушенный голос. Дверь приоткрылась. В щель выглянуло знакомое лицо.

– Мы прошли далекий путь. Нам сказали, что здесь можно найти друзей.

– Друзей вы найдете, – ответил мужчина. – Но кто направил вас сюда?

– Два человека в лесу.

Брови хозяина поползли вверх.

– Одного звали Коротышкой. Я спросил, в какой позе была мать, когда лепили такого урода.

В черной бороде блеснули белые зубы. Глаза заулыбались.

– Ну же, Жофрей. – Я снял шапку. – Неужели так трудно узнать шута?

Глава 108

Лицо торговца, жизнь которого я спас когда-то на дороге в Трейль, расплылось в широкой улыбке. Он крепко обнял меня, а потом, отступив в сторону, пригласил нас с Эмили в дом.

– Вот что я тебе скажу, – рассмеялся Жофрей, – впервые вижу рыжего еврея.

– Это потому, что мы едим свинину.

Мы снова обнялись, как старые друзья, я поставил в угол посох и расстегнул плащ.

– Познакомься, это Эмили. А это Жофрей, который однажды помог мне спастись от смерти.

– Но только еще раньше, – добавил хозяин, – Хью спас меня от того же. И не только меня. Нас.

Из другой комнаты вышли Томас и Изабель.

– Чтоб мне провалиться, если это не наш шут, у которого жизней не меньше, чем у кота! – воскликнула она.

Нас пригласили в гостиную, украшенную гобеленами и коврами. На полках лежали древние свитки и толстенные манускрипты. Жофрей предложил нам присесть.

– Как настроение в городе? – спросил я.

Он нахмурился.

– Паршивое. Процветающий город превратился в кормушку для герцога. И лучше не становится – только хуже. Поговаривают о восстании где-то на юге, об армии крестьян, которые вроде бы движутся сюда. А ведет их какой-то шут со священной реликвией, добытой в крестовом походе. Ходят слухи о копье с кровью самого Спасителя.

– Копье? – Я взял посох и провел по нему ладонью. – Уж не это ли? И о восстании мне тоже довелось слыхивать.

Глаза хозяина округлились от удивления.

– Так это ты? Ты... тот самый шут? Хью...

Я кивнул. А потом посвятил Жофрея в мой план.

Глава 109

На следующее утро я, разведав все, что нужно, и заручившись поддержкой, собрался возвращаться в лес.

Эмили согласилась остаться в городе. Взять город без боя я не рассчитывал, а потому так было безопаснее. Она спорила, настаивала на том, что должна пойти со мной, но на сей раз я не отступил.

Пришло время прощаться. Я обнял ее и пообещал, что мы увидимся не позднее, чем через пару дней.

– Милая, когда мы впервые встретились, я боялся даже заговорить с тобой. Сейчас боюсь оставлять тебя здесь. Вспомни, как ты сказала: "Может быть, так оно и есть... сейчас. Но так будет не всегда".

– Думаю, через пару дней мы это выясним, – ответила Эмили, стараясь не показать, как расстроена, и, привстав на цыпочки, поцеловала меня. – Да благословит тебя Господь, Хью. – Слезы наполнили ее глаза. – Надеюсь, мы еще увидимся.

Я поднял дорожный мешок, взял посох и, помахав на прощание, вышел на улицу. Уже спустившись с холма, я оглянулся. Сердце сжалось от боли, ведь здесь оставалось все, что я любил. Мне вдруг стало не по себе – что, если мы с Эмили уже никогда не увидимся?

В лесу ждали моего возвращения, готовились к бою. Мы выступили на рассвете.

Крестьяне и кожевники, лесорубы и кузнецы, вооруженные самодельными луками и щитами, вытянулись насколько хватало глаз.

Сердце мое дрогнуло от переполнявшей его гордости. Что бы ни ждало нас впереди, мы уже победили. Победили свой страх, проявили смелость и характер.

В каждом селении, через которое мы проходили, нас встречала взволнованная, радостная толпа. Люди не только выходили к дороге, чтобы поглазеть на нас, но и приводили детей.

– Посмотри, вон тот самый шут, – говорили они. – Смотри внимательней, ты всегда сможешь сказать, что видел священное копье.

Новость распространялась быстрее лесного пожара, и ряды наши все пополнялись.

Между тем Трейль, окрашенный лучами заката в янтарные цвета, становился все ближе. Его высокие, мощные стены, казалось, упирались в само небо. Мерк дневной свет, и все мрачнее становилось у нас на душе: люди тревожно перешептывались, поглядывая на неприступную крепость.

Когда наша армия достигла предместий, солнце клонилось к закату. Никто не встретил нас, никто не выступил из ворот. Лишь толпившиеся по обочинам горожане кричали:

– Посмотрите, это же шут. Настоящий шут!

Массивные, сложенные из громадных кусков известняка зубчатые стены встали перед нами непреодолимой преградой. Мы уже видели солдат, их шлемы блестели на солнце.

Они и не собирались нападать. Мы были в сотне ярдов от внешнего периметра, и никто не попытался помешать нам.

Я подал знак остановиться и окружить город сплошным кольцом. Никто не знал, что делать: радоваться или печалиться, идти, на штурм или располагаться на ночь.

– Давай, Хью, – с улыбкой сказал Жорж. – Скажи им, зачем мы здесь.

Я вышел вперед, стараясь держаться спокойно и не слушать, как колотится в груди сердце.

Я вышел вперед и обратился к тем, кто стоял у башен над воротами.

– Здесь те, кто пришел из Вилль-дю-Пер, Морриссе, Сен-Феликса и других городов герцогства. У нас дело к герцогу Болдуину.

Глава 110

Сначала никто не ответил, и я подумал: "Что же делать? Повторить то же самое еще раз?"

Потом из-за башни высунулся человек в яркой одежде, в котором я узнал управляющего.

– Господин отдыхает! – прокричал он. – У него сегодня нет никаких дел. Так что возвращайтесь домой, к женам и детям.

Толпа загудела, послышались проклятия и насмешки.

– Так эта свинья отдыхает? – проревел кто-то. – Потише, друзья, как бы нам нечаянно не разбудить его.

По рядам прокатился издевательский смех. Кто-то выскочил вперед и, стащив штаны, повернулся к башне задом.

– Ну давай, Болдуин! Вот моя задница. Попробуй-ка вставить!

Еще несколько человек, выбежав из строя, принялись выкрикивать оскорбления в адрес солдат.

– Назад! – рявкнул я. – Оставаться на месте!

Поздно: вылетевшие из-за зубцов и башенок стрелы со свистом устремились к земле. Один из забияк схватился за горло, захлебываясь собственной кровью, другому стрела пронзила грудь. Какой-то парнишка схватил с земли камень и запустил в лучника, но камень долетел только до середины стены, а на смельчака хлынула черная расплавленная смола. Мальчишка упал и покатился по земле, вопя от боли.

– Катись домой, вонючка, – бросил сверху какой-то солдат.

Теперь уже все ринулись вперед. Кто-то выпускал подожженные стрелы, которые, прочертив небо дымными полосами, ударялись о стены и падали вниз. Кто-то с тем же успехом швырял камни, от которых могли пострадать разве что его товарищи, но никак не враги.

В ответ мы получили еще один залп. Выпущенные из настоящих, тугих луков опытной рукой, стрелы без труда пробивали хлипкие щиты и пронзали людей насквозь. Казалось, началась буря.

Я как будто снова оказался в походе, под стенами Антиохии.

Крики мои утонули в поднявшемся шуме. Напрасно призывал я не паниковать и отойти назад. Одни, охваченные злостью, требовали немедленно начать штурм. Другие уже выплескивали ярость, рубя стены топорами и коля пиками. Третьи, впервые увидев так близко кровь и смерть, бросились бежать, охваченные страхом.

Но ворота так и не открылись, Болдуин не стал выпускать против нас конницу. Наблюдая за происходящим, он, наверно, только посмеивался над нашими жалкими потугами.

Наконец все отошли. Отшумели. Притихли. И повернулись в мою сторону.

Какой-то крестьянин подбежал ко мне со сломанной мотыгой.

– Ты привел нас сюда, шут. Как мы возьмем замок? Чем сокрушим стены? Этим?

Он в сердцах отшвырнул мотыгу.

– Нет, – сказал я и постучал себя по груди. – Мы возьмем крепость вот этим. Собери лучших, – приказал я Одо. – Пойдем ночью.

Глава 111

Поздно вечером, когда большинство уже улеглись спать, я собрал двадцать смельчаков, с которыми намеревался проникнуть в замок.

Пришли Одо и Альфонс, Алоис и четверо его друзей из Морриссе и еще дюжина парней, которые в случае необходимости не остановились бы даже перед тем, чтобы убить голыми руками.

Один за другим подходили они к костру, недоумевая, зачем понадобились кому-то в столь поздний час.

– И с этими силами ты собираешься штурмовать крепость? – скептически поинтересовался Алоис. – Если тысяча человек сумела всего лишь отколоть от ее стен несколько кусочков, то что можем мы?

– Ничего штурмовать не будем. Я знаю, как проникнуть в город. Можете пойти со мной или отправляйтесь спать.

Мы вооружились кинжалами и мечами, и отец Лео благословил нас молитвой. Я вручил ему копье.

– На случай, если не вернусь.

Он покачал головой, но ничего не сказал.

– Готовы? – Я оглядел свой небольшой отряд и пожал каждому руку. – А теперь ступайте и попрощайтесь с друзьями. Будем надеяться на встречу по ту сторону.

– По какую сторону? Ты про небеса? – спросил Одо.