Там, в скверике, я не успел ничего толком обдумать. Слишком меня поразила сама мысль: если кто-то (собственно, не кто-то, а я, Борис Стружков. только другой!) уже перемещался во времени, значит, и я могу это сделать, могу побывать снова в 20 мая, все увидеть, все выяснить... все переиначить!
      Конечно, переиначить, конечно, действовать, а не только выяснить!
      Что и говорить, идея эта увлекательная, да и другого выхода нет... Но сейчас, когда я стоял перед хронокамерой, мне стало казаться, что есть тут какая-то закавыка... Нет, правда: как же это я отправлюсь в прошлое, в 20 мая, если я туда уже отправлялся? Может, таким манером я образую петлю времени? Ведь что получается: я отправился в 20 мая, Нина и Ленечка меня там увидели, сказали об этом мне, я надумал отправиться в 20 мая, теперь отправлюсь, они меня там увидят, скажут мне об этом и... Ну, в общем, получается наглухо замкнутая петля, нечто вроде "у попа была собака".
      Нет, это я что-то чепуху понес, изменения мировых линий никак не учитываю...
      А время идет, надо действовать... Н-да, попробуй тут действовать! Неизвестно даже, с какого конца приняться. И под ложечной сосет от страха, будем откровенны, чего уж тут!
      Как только я сказал себе это, мне стало еще страшней, даже пот прошиб. Я принялся расхаживать по лаборатории, чтобы успокоиться, но вот ноги меня не очень слушались...
      "Посоветоваться бы с кем..." - тоскливо подумал я. Но я превосходно понимал, что посоветовать мне могут только одно: срочно обратиться к психиатру. А если я у Шелеста совета спрошу, таи он немедленно распорядится, чтобы меня к хронокамерам и близко не подпускали. Это уж точно. Да и что я ему скажу?
      "Разрешите мне по личным обстоятельствам смотаться на часок-другой в прошлое? Поле рассчитать - это нам раз плюнуть, мы все могём!"
      Нет уж, на консультантов рассчитывать не приходится. А придется самому в хорошем темпе пошевелить мозгами...
      Значит, что же мы имеем в активе? В активе мы имеем тот факт, что я (то есть опять-таки не лично я, вот этот самый, а какой-то еще Борис Стружков)
      совершил переход во времени минимум один раз! Из этого следует, что такой переход не только возможен в принципе, но и осуществим практически.
      Остается, правда, выяснить, как же его осуществить, но это все же нюансы...
      Теперь пассив. Что говорит по этому поводу наука хронофизика? Наука хронофизика в принципе не имеет никаких возражений против путешествий человека во времени - ну, возражений в смысле технической возможности таких увлекательных экскурсий и экспедиций. Не имеет. Но в принципе. А от принципа до практики расстояние иногда такое, что хоть в парсеках его измеряй.
      Одно время этим вопросом общественность сильно интересовалась: мол, скоро ли можно будет к прадедушке в гости прогуляться или, наоборот, к правнукам заглянуть - как они там без нас управляются? Общественность, она ведь настырная. Про кибернетику в свое время почитали - сразу начали интересоваться насчет мыслящих машин и человекоподобных роботов: как, да что, да не заменят ли они нас? Потом на космонавтику переключились: вынь да положь нам фотонные ракеты - к звездам слетать просто не терпится! То же самое и с путешествием по времени. Мы все уже давно привыкли: как узнают, что ты в Институте Времени работаешь, так непременно кто-нибудь спросит насчет путешествия по времени! Конечно, тут и фантастика свою роль играет.
      Ведь у фантастов всякие там роботы, включая сверхгениальных, ракеты, в том числе фотонные, и путешествия по времени - это давно уже не тема сама по себе, а просто обстановка действия, как в современном романе телевизоры, транзисторы и реактивные самолеты.
      Мы с Аркадием даже считали, что здесь какая-то закономерность работает. Вот три разные области: кибернетика, космонавтика, хронофизика. И у каждой есть свои "эффектные" проблемы, которые в принципе решить вроде возможно, а на практике никак не получается. Кибернетика не отрицает мыслящих машин, и космонавтика не отвергает фотонных ракет; в принципе и то и другое признается возможным. И мы тоже признаем такую возможность, что люди будут по времени путешествовать, - в принципе признаем, в перспективе. А между собой в институте даже и не разговариваем на эту тему. Хотя бы потому, что к нашей работе она имеет весьма отдаленное и чисто теоретическое отношение.
      Некогда просто да и не к чему нам об этом говорить.
      Неспециалисту, конечно, может показаться, что никакой принципиальной разницы между брусочком и человеком нет. Но мы в этой каше уже не первый год варимся, и чем дальше уходишь в дебри хронофизики, тем яснее видишь, сколько преград стоит еще на пути к этой "принципиальной возможности". Все проблемы и все науки тут переплелись и перепутались, и сквозь них прорубаться надо, как сквозь джунгли. Тут тебе и физика, и биология, и социология...
      Какие нужны поля, конфигурации, мощности, камеры для того, чтобы перемещать человека во времени, - это проблемы из области техники, физики, математики.
      И все это еще цветочки по сравнению с дальнейшим, где появляются ягодки, и даже весьма ядовитые. Хотя и на цветочках этих вполне свободно шею сломаешь.
      Показали нам с Аркадием парочку прикидочных расчетов - с ума можно сойти!
      Аркадий, конечно, виду не подал, заявил, что, мол, нам это вроде кроссвордов, для отдыха. Но из этих математических дебрей он выбрался на полусогнутых...
      Ну, а биология - это следующая степень трудности. Нет ведь никакой гарантии, что человек вообще сможет вынести перемещение во времени! Опасностей тьма!
      Тут тебе и переменное магнитное поле, которое и вообще-то не сахар, а уж тем более, когда оно такой жуткой силы... Тут тебе и взаимодействие с тахионами, что в просторечии означает облучение, - с этим, понятно, тоже шутить не приходится. А потом - кто его знает, что вообще произойдет, если в тебе все биологические процессы вспять двинутся? Молодеть, что ли, начнешь? Вроде бы оно и неплохо, только неизвестно, как далеко пойдет это дело и когда прекратится. Если у кого на лысине кудри завьются или недостающие зубы снова во рту прорастут - это можно приветствовать. Ну, а если дальше - больше: эти зубы опять выпадут, а вместо них молочные пойдут прорезываться и ты начнешь заново учиться ходить и говорить,- тогда как? Никто ведь ничего не знает.
      А история, социология и так далее? Тут, как подумаешь чуточку, так прямо руки опускаются и по спине мурашки бегают. Возьмем мой случай сугубо личный и частный. Иду я, значит, к начальству, к тому же Шелесту, и говорю:
      "Разрешите в прошлое смотаться". И, допустим, дают мне такое разрешение. Но вот интересно: что именно мне разрешают и на что рассчитывают при этом? Я действительно отправляюсь по сугубо личному делу: мне нужно спасти друга и выяснить, по какой причине он погиб. Удается мне спасти Аркадия или не удается - все равно я там, на уже не существующем для нас отрезке времени, хожу, говорю, совершаю какие-то действия, а значит, влияю на ход события.
      Изменяю их. Изменяю события, которые уже породили целую цепь взаимосвязанных последствий. Что из этого следует? То, что я своими действиями порождаю иные следствия. Что я создаю иную историю, иной мир, не тот, в котором я жил.
      Нет, минуточку: а что же тогда будет с тем, то есть с этим вот миром? С этим, где Аркадия послезавтра будут хоронить, где Линьков меня подозревает, а Нина презирает? Я хочу изменить именно эти обстоятельства, но ведь я изменю весь мир вообще? Или нет?.. Тьфу ты, я ведь вчера только объяснял все это Линькову, а теперь вдруг сам запутался! Ну да, с Линьковым разговор был чисто теоретический, на уровне интеллектуального трепа, а тут практика!
      Человечество в моем лице впервые столкнулось с таким вопросом на практике.
      Потому что если я (другой "я", но это все равно) уже побывал в прошлом, то проблема из теоретической превратилась в практическую. Что же изменил мой вояж в прошлое, и в каком, собственно, мире мы живем - в том или в этом; то есть какой он, - измененный или тот, прежний?
      Человечество в моем лице крякнуло от непосильного интеллектуального напряжения и махнуло рукой, отчаявшись что-либо понять на данном этапе. Надо же! Линьков вчера - неужели только вчера? - спросил, не живем ли мы в мире, который кто-то уже основательно изменил. А я так спокойненько ему ответил, что, мол, даже и не сомневаюсь в этом нисколечко. Но это был треп ради трепа или вернее ради того, чтобы произвести впечатление на Линькова, и мне было, строго говоря, до лампочки, измененный это мир или нет, - ну просто я над этим не думал. А сейчас шутки в сторону: ежели что, так ведь это я изменил мир, я, Борис Стружков, пускай другой совсем и мне лично незнакомый, но все же я... Тьфу ты, пропасть! И я же собираюсь снова лезть а прошлое и снова изменять мир...
      Да, но что я натворил там, в прошлом, вот интересно? В каком направлении я переиначил события? И зачем я вообще туда полез? Позвольте, а зачем я сейчас лезу, то есть собираюсь лезть? Сласти Аркадия и распутать весь этот узел, так? Постой, постой!.. А может, я - другой я - уже сделал это? Может, затем и лазил в прошлое? То есть скорее всего затем!..
      Очень уж чудно это было и неприятно - стоять в пустой лаборатории, такой пустой и тихой, что в ушах звенит от тишины, и рассуждать о том, что и почему я делал, твердо зная, что я-то лично этого не делал! Я оглянулся сам на себя, на себя лично, который вот тут стоял, нашел, что выгляжу я довольно кретински и что лучше бы мне не торчать как пень посреди лаборатории. Сделав этот вывод, я кое-как добрел до своего стола и плюхнулся на табурет возле него. От перемены позиции мне легче не стало, наоборот, мысли как-то совсем разбежались, но я встряхнулся и решил, что сейчас буду рассуждать строго логически, не поддаваясь эмоциям.
      Ну вот, логически: полез бы я спасать Аркадия в прошлое, в будущее, к черту на рога или на кулички, все равно?.. Безусловно, полез бы. Но полез бы лишь в том случае, если б знал, что он погибает или уже погиб, - ведь так?
      Значит, если я из того, неизмененного мира (допустим, что этот, в котором нахожусь в данный момент я, уже изменен) отправлялся в прошлое, чтобы спасти Аркадия, то я знал о смерти Аркадия, она и в том мире была совершившимся фактом! Тогда что же получается? В том мире Аркадий умер: я отправился в прошлое, чтобы спасти Аркадия, и... выходит, я его не спас, потому что и в этом, нашем мире он мертв! И, может, если я опять отправлюсь в прошлое и опять изменю мир, то Аркадий все равно погибнет и в том мире? Чепуха какая-то получается:
      Постой, - а почему я так уверенно рассуждаю именно о прошлом? Может, в лаборатории видели меня, пришедшего в свое будущее? Но тогда я должен был бы знать об этом... Или не должен? Ох, шею сломать можно на этих петлях времени!
      Я все отгонял от себя еще одну мысль, а она упорно вертелась рядышком и ехидно хихикала. Почем знать: может, этот мой приход а прошлое и стал причиной смерти Аркадия? Что, если я, тот я, вовсе не собирался спасать Аркадия, а наоборот? Ведь сидел же кто-то в нашей лаборатории, запертый изнутри! Потом пришел Аркадий... Потом, поздно вечером, оттуда вышел человек, и этот человек был я... А Аркадий в это время лежал без сознания, умирал... Как же я мог выйти и бросить умирающего Аркадия, если хотел его спасти? Даже если я отправился в прошлое с любой другой целью... кроме одной! Можно ведь допустить и такое - что в том, неизмененном мире у меня были совсем другие взаимоотношения с Аркадием... Ну, нет, это я уж хватил!
      Во-первых, я бы тогда и в прошлое не полез... хотя... постой: а если это был хитроумно задуманный план?.. Нет, бред собачий, с ума я сошел! Нельзя же тасовать миры, как колоду карт, по своей прихоти. Они ведь растут из общего корня, эти разные миры, и новое ответвление может начинаться лишь от той точки, в которой побывал путешественник во времени и совершил там какие-то дополнительные действия... То есть в данном случае это было 20 мая сего года, от этого вечера и идет развилка между тем миром и этим, где я нахожусь, а до 20 мая это был общий мир, тот, какой я лично знаю и помню...
      Если только не побывал в прошлом еще кто-нибудь... Мало ли что, нашелся еще один такой умник... У нас, или в США, или в Японии... Полез куда не надо, изменил мир неизвестно как. Ну, об этом лучше не думать, а то вовсе запутаешься...
      Потом - разница между ответвлениями возникает и увеличивается лишь постепенно. И величина ее зависит от силы воздействия... Если, допустим, я отправлюсь на три дня назад и там сломаю вот этот табурет, то мир, конечно, изменится: одним табуретом в нем будет меньше. Но все воздействие ограничится воркотней завхоза или на худой конец выговором в приказе кому-то из Борисов Стружковых. Ни в масштабах космоса, ни в глобальном масштабе это, надо полагать, ничего не изменит и даже в областном масштабе пройдет незамеченным. Другое дело, если я этот табурет сломаю о чью-нибудь голову, например, Эдика Коновалова. Мир изменится заметней. Не потому, что в нем не станет Эдика. Нет, Эдик наверняка уцелеет в отличие от табурета, но разговоров будет черт те сколько... Впрочем, чепуха, это тоже воздействие, затухающее в небольшом радиусе. Будет жив Аркадий Левицкий или нет - это различие куда более существенное, поскольку влияет на ближайшее развитие хронофизики, а это постепенно может изменить картину мира и в глобальном масштабе... Воздействие распространяется постепенно, концентрическими кругами и так же постепенно затухает во времени и в пространстве... тут, наверное, Азимов прав... Но, с другой стороны, эти миры все же не параллельны, они могут расходиться вначале под ничтожным углом, однако, раз первоначальный толчок дан, они постепенно будут отходить все дальше друг от друга....
      Но воздействие распространяется постепенно, и каких бы я дел ни натворил в прошлом, три дня назад, мир сегодня еще не успел бы существенно измениться.
      Да и вообще зря я конструировал всю эту сложную схему! Три дня-то назад, до 20 мая, мир еще не разветвлялся? Нет. Ну, а три дня назад мы с Аркадием врагами не были. Так что не стоит конструировать образ демонического хроногангстера Б. Н. Стружкова, который способен придумать такой вариант убийства, что сама Агата Кристи позеленеет от зависти.
      Н-да... Я тут сижу да раздумываю, а хронокамера стоит без дела, и, главное, время идет! Я взглянул на часы: без двенадцати семь. Именно вот! Пока я о времени рассуждаю, оно себе движется да движется и уволакивает меня все дальше от той точки, куда я собираюсь попасть! Может, оставить мне в покое теорию да заняться как следует практикой? Я ведь экспериментатор, я куда уверенней себя чувствую, если руки заняты делом, а не лежат без толку на столе, как сейчас. Я посмотрел на них - руки ничего, серьезные руки, надежные, я в них верю: руки у меня расторопней и изобретательней, чем мозги, - так мне иногда кажется...
      "Значит, бросаем думать, начинаем дела делать, - сказал я себе и вытащил из ящика большой блокнот. - Да и чего думать-то? Ну, не занимались пока проблемой перемещения человека во времени, так и что? Не занимались, значит, не нужно им было. А мне вот позарез нужно, я и займусь. Хватит теории, даешь практику!"
      Подбодрив себя этими энергичными заявлениями, я немедленно приуныл снова.
      Начинать-то с чего? Вернее, как? Потому что для начала нужно рассчитать поле, которому можно будет безбоязненно вручить свою бессмертную душу вместе с ее телесной оболочкой. Рассчитать поле - легко сказать! Мне аж холодно стало, когда я вспомнил те прикидочные расчеты. Аркадий и то чуть голову на них не свихнул, а где уж мне?
      Ну и самонадеянный же я кретин! Примчался на рысях в лабораторию и думал, что я тут в два счета переворот в хронофизике совершу, что на практике решу проблему, которую все наши светила и светочи считают "слишком еще сложной"!
      В этот момент мне представилось, что хронофизика - это исполинская гора, а я сную, как бойкий муравей, у ее подножия и всерьез верю, что за вечер по камушкам всю ее растаскаю...
      Но тут я спохватился. Да ведь все эти светила и светочи не знали того, что знаю я! Я - пока, должно быть, один-единствениый во всем мире! - знаю, что человек уже путешествовал во времени! А это ведь в корне меняет дело!
      Я вспомнил один остроумный фантастический рассказ - "Уровень шума" он, что ли, называется? Автора не помню, и образованного Линькова нет рядом, чтобы дать справочку на этот счет, но не в авторе суть. Там собирают целую кучу башковитых ребят - физиков, математиков, кого-то там еще - и говорят им, что вот, дескать, погиб изобретатель, который только что открыл секрет антигравитации, и все расчеты вместе с ним погибли, и теперь надо это открытие сделать заново. Все эти ребята ни в какую антигравитацию абсолютно не верят. Но им убедительно соврали, что дело уже сделано, даже показали хитроумно смонтированный фильм, где якобы засняты первые попытки применить антигравитацию на практике. Они начинают работать, как одержимые, и действительно открывают антигравитацию! Поверили в то, что это уже было осуществлено на практике, потому и открыли!
      Меня вроде никто не обманывает. Разве что я сам себя запутал, сконструировал неверную теорию - Но я не вижу другого объяснения для всей этой путаницы, абсолютно не вижу! Я верю, что путешествие во времени уже совершилось. Что решение этой проблемы существует. Лежит где-то рядом. Руку протяни - и схватишь. Вопрос только: куда протянуть руку? В какую именно сторону?
      Может, попробуем все же прикинуть поле, которое потребуется? Исходные данные есть: габариты свои и вес я знаю, дистанцию заброса - тоже... Попробуем, что ли? Напряженность поля, конечно, потребуется умопомрачительная, и веер пучка - тоже только держись; соответственно и мощности, по нашим масштабам, гигантские. Но это все ерунда, это прямо по формулам считается. Тут вся загвоздка в том, чтобы поле сделать однородным в таком объеме, чтобы мог я поместиться и чтобы оно в то же время сохранило требуемую величину. Если эту проблему не решишь, нечего и соваться а хронокамеру - размажет тебя по времени так, что никакой Шерлок Холмс не сможет ни опознать тебя, ни даже собрать вместе для опознания: ведь каждый твой кусок будет удаляться от другого в будущее с такой же точно скоростью, с какой тот будет его догонять.
      Я с опаской посмотрел на хронокамеру. Вот еще вопросик: как она, выдержит поле такой мощности или сорвется? Во мне ведь чистого веса восемьдесят пять кэгэ, не считая костюма и прочих мелочей. "Может, раздеться?" - тупо предположил я, но тут же фыринул: представил себя, как я вылезаю 20 мая из хронокамеры нагишом и в таком виде разгуливаю по институту. Да в ней и весу-то, в одежде, - два-три килограмма. Это все мелочи, а тут дело в принципе: можно ли в данной хронокамере надолго удержать такое поле (я еще понятия не имел, какое же именно), чтобы перебросить человека на трое суток назад?
      А кто его знает, что тут можно и чего нельзя! Мощность по проекту вроде бы достаточна. А на деле получается, что только начнешь поле наращивать и все, с приветом: то обмотка секционная к чертям летит, то конденсатор течет, то вообще вся стабилизация пропадает, будто ее корова языком слизнула, - пучок пляшет, поле скачет, брусок на куски разваливается. Но брусок развалится - это ладно, это пережить можно, на опыте знаю. А самому-то мне разваливаться и размазываться неохота. Потом у бруска мозги отсутствуют, а у меня они все же есть, и я и ним как-то привык. Значит, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы сорвалось поле. Потому что при такой громадной напряженности скачок даже на какие-нибудь 10 процентов начисто смоет все содержимое моих драгоценных мозгов, и выйду я из камеры чистенький и пустенький, как новорожденный младенец, весело пуская пузыри... если вообще выйду. Нет, об этом даже думать страшно, ну его! Уж лучше пускай меня по времени размажет, по разным столетиям. Свалится мой палец, например, куда-нибудь в средние века, и что тогда будет? Как его определят: перст божий, скажут, или, наоборот, чертов палец?
      Я балагурил сам с собой, стараясь отвлечься от мысли об этом проклятом магнитном поле, но оно влезло мне в голову и никак вылезать не хотело. Мне даже начало казаться, что я его вижу: этакие змеищи белые, в руку толщиной, выползают из воздуха, прямо из ниоткуда, хищно тянутся к моей драгоценной черепной коробке и бесшумно ввинчиваются в мозги.
      Не знаю, может, просто затошнило меня от всех этих ужасов, но только я вдруг успокоился и перешел к расчетам.
      Даже забормотал с этаким занудным оттенком, будто даю объяснения какому-то дебилу: "Разделим наши проблемы на количественные и эти... качественные.
      Количественные - это те, которые я могу посчитать, а качественные это, наоборот, те, которые я посчитать не могу... Будем исходить из того, что нам надо. Надо нам забросить одного живого хронофизика на 72 часа обратно, причем желательно, чтобы он прибыл на место назначения, полностью сохранив свой физический и, так сказать, моральный облик. Зададимся мы для этого сфероидальным полем, как оно у нас самое простое, и попробуем, чтобы оное поле нарастало с течением времени а черепашьем темпе... В противном разе, - объяснял я незримому дебилу, листая справочник, - быстрый рост поля нас к добру не приведет, ой, не приведет, переменного поля никакой хронофизик не выдержит..."
      Через полчаса я почувствовал, что тону, захлебываюсь в океане интегралов, а перед глазами бестолково мельтешат ехидные черные значки спецфункций.
      Блокнот худел на глазах, - я методически переправлял исчерканные листки под стол. Я топтался на месте и с тупым упорством маньяка пробивал лбом стену, морщась от боли. Я пытался за один вечер решить математическую задачу, на которую добросовестный теоретик должен был бы потратить месяцы, если не годы. Словом, я взялся не за свое дело и с каждой минутой все яснее убеждался в этом. Таких полей, какие мне требовались, в справочнике, конечно, не было, на скорую руку я их вычислить не мог (да и не на скорую тоже), а прикидка давала такие ошибки, что проще уж было бы сразу пойти и сунуть голову под гидравлический пресс. Шут их знает: может, такие поля вообще неосуществимы?! Ведь не посчитал же их почему-то никто до сих пор!
      В конце концов я отчаялся и сдался. Посидел, побарабанил пальцами по столу, потом посмотрел на часы. До девяти оставалось меньше часа. Неужели все-таки придется звонить Линькову? Что я ему скажу? Он мне и так не верит, а если узнает, что и Нина меня видела... Может, лучше я Нине позвоню, поговорю с ней еще раз, должна же она понять... Да, поймет она, как же! Вон она как на меня сегодня смотрела... да и не только сегодня. Теперь-то уж я понимал: она с первого дня, с того нашего разговора ждала, что я все ей расскажу, все объясню...
      Я вскочил и подошел к хронокамере. В ее толстом двойном стекле отразились два моих лица, чуть сдвинутые, одно сзади другого, будто бы нерезко навели на фокус. Два Бориса Стружкова таращились на меня из черной пустоты хронокамеры, словно путешественники во времени на своего несостоявшегося коллегу. Символическое зрелище! Я прижался лбом и стеклу, и оба Бориса, словно по команде, придвинулись ко мне. Мы стояли, как заговорщики, шепчущиеся о чем-то. Потом я с ожесточением вздохнул и поплелся обратно к столу. Снова я подумал тоскливо, что время уходит, а время - это, как известно, мощность: чем больше дистанция заброса во времени, тем больше требуется мощность, а я стою себе и тупо созерцаю собственные отражения.
      Правда, оставался у меня в запасе еще один шанс. Но это даже и шансом назвать нельзя было - так, совсем уж неприличное что-то. Я мог нахально махнуть рукой на всякие теории и, не мудрствуя лукаво, попросту попробовать.
      Взять, к примеру, то поле, в котором мы гоняем бруски, нарастить его до предела, прикинуть, что получается, и полезть на авось в хронокамеру.
      Вероятность успеха здесь была такая примерно, как вероятность попасть в цель, если стреляешь зажмурившись и даже не знаешь, не нацелено ли ружье тебе в грудь... Но как быть? Вероятность, что я сию минуту сделаю теоретический расчет, еще меньше...
      Я снова с сомнением глянул на хронокамеру, перевел глаза на пульт, с пульта - на окно. В окне было бледно-зеленое вечернее небо над темными кронами лип, а в небе летел крохотный самолетик, ослепительно сверкая крыльями. Из самолетика вывалилась и понеслась к земле еле заметная точка, потом над ней развернулся белый купол парашюта. Это аэроклубовцы упражняются...
      Если б существовал хоть один шанс из сотни, что я доберусь до прошлого живой и здоровый, я бы рискнул! Ведь речь идет об Аркадии, о том, чтобы его спасти! Человечество только выиграет, если Аркадий останется в живых, и не надо будет его послезавтра хоронить... Это даже не изменение истории, а минимально необходимое ее исправление.
      Тут меня вдруг слегка тряхнуло. Значит, тот самый Аркадий, которого уже вскрывали и собираются хоронить, вдруг окажется снова живым?.. Как же это?
      Воскрешение Лазаря получается, мистика, евангельские чудеса, а не наука! Ну, что это я, в самом деле! Ведь не тот же самый Аркадий будет жив, а другой...
      Или все-таки тот же? Постой, давай наконец разберемся. Возвращаюсь я в прошлое, когда Аркадий еще жив. Но он ведь умер, ты сам видел его мертвым, - как же он может быть жив? Да стоит вообще допустить, что человек может вернуться в прошлое, и сразу натыкаешься на парадоксы, на целую кучу парадоксов. Ну, хорошо - а почему, собственно, я должен их бояться, этих парадоксов? Что же, какой-то паршивенький брусок лучше, чем старший научный сотрудник, кандидат эфэм наук Б. Н. Стружков7! Только и всего, что весит брусок меньше и за сохранность его мозгов в переменном поле не нужно беспокоиться. А это, кстати, не такое уж принципиальное отличие: Эдик Коновалов, например, не уступит в надежности бруску, его никакое поле не проберет, ни статическое, ни переменное...
      Тут что-то осторожно шевельнулось у меня в голове и сразу притихло, затаилось. Что же это было? Вот сейчас, когда я про брусок говорил, опять трепыхнулось что-то и замерло... Где же это оно, куда запряталось?.. Нет, не поймаешь...
      Ну, неужели я так и уйду ни с чем, и отправлюсь и Линькову, и буду нудно и неубедительно долдонить про переход во времени, про изменяющиеся миры, а он будет смотреть на меня ярко-синими глазами, холодными и непрозрачными, как кафельные плитки, и ничему, конечно, не поверит? Совершенно бесполезный, унизительный разговор. Нет, к чертям собачьим, не пойду я!
      Я замычал сквозь зубы и яростно мотнул головой. Да что же это! Ведь я же знаю, что существует туннель сквозь время! Ведь прошел же по этому туннелю другой я? Есть выход, есть решение, оно где-то рядом... А ну-ка, вернемся к брусочкам... Брусочек выдержит, Эдик выдержит, я не выдержу... Поле...
      градиенты... А почему тот Борис выдержал?.. Прошел же он сквозь эти градиенты... и ничего... Постой, как это я сказал? Прошел сквозь градиенты... прошел сквозь... Вот сейчас у меня в мозгу откроется какая-то дверца, хлынет свет... Что-то простое и совершенно гениальное... Только при чем тут градиенты? Он прошел сквозь градиенты... Постои, сейчас... сейчас.
      Вот оно что!
      Дверца в мозгу не открылась, но словно пелена какая-то бесшумно упала, и стало очень светло, и я с пронзительной ясностью увидел все решение задачи.
      Не знаю, как насчет гениальности, но простоты здесь хватало, в этом решении:
      оно было просто, как колумбово яйцо. Вряд ли я смог бы дать математически корректное описание своей идеи, но физически она была для меня несомненна и ясна... ну, как закон Архимеда. Для перехода надо было использовать те самые градиенты, которых я так боялся, - те перепады поля, что запросто могли размазать меня по времени или вернуть в младенчество!
      Мы всегда старались сначала получить однородное поле, а затем нарастить его и равномерно облучить брусочек пучком сверхсветовых частиц. И никогда нам в голову не приходило - и не только нам с Аркадием, а вообще никому! что можно ведь работать и с неоднородным полем, только надо менять интенсивность пучка в соответствии с неоднородностью поля. Да и как мы могли до этого додуматься? Работа шла все время на маленьких объектах, вроде этих брусочков, а для них даже в самом паршивом поле как-нибудь можно разыскать относительно однородный участок.
      Но в том-то и штука, что для больших тел принцип однородного поля совершенно не годился! Даже грубая прикидка, которую я сделал, убедила меня в этом.
      Либо таких полей вообще не существует, либо они уж такие особые и хитроумные, что их всю жизнь можно искать и не доискаться. И ведь все это знали, и я тоже знал и расчеты сейчас делал только из упрямства: мне, мол, известно, что путь через время уже проложен, так, может, он именно здесь и есть, только его не видно! Но если бы путь лежал действительно через однородное поле, то есть если б можно было рассчитать такое поле для переброски человека, так уж давно бы какой-нибудь умник посчитал на досуге, и лазили бы мы через это поле, как через дыру в заборе...
      Мне как-то еще не верилось, что я действительно решил такую сумасшедшую задачу - чересчур уж просто получилось. А в свою гениальность я не верил: я знал себя в масштабе один н одному: на что способен и чего не вытяну. Да и потом меня прямо смущала какая-то... примитивность, что ли, моего подхода. Я ведь действительно рассуждал почти на уровне школьника!
      Выглядели мои рассуждения примерно так. Скорость, перехода зависит в нашей хронокамере от величины поля в данной точке и плотности потока частиц, который сквозь эту точку проходит. Для того, чтобы скорость всюду была одинаковой, мы обычно как делаем? Добиваемся, чтобы и поле всюду было одно и то же и поток везде имел одинаковую плотность. А в большом объеме, который нужен для переброски человека, ни того, ни другого добиться явно нельзя, - во всяком случае, обычными методами. Это и считалось трудностью номер один в данном вопросе. Вот я и рассудил: давай-ка натравим их друг на друга, поле и поток. Там, где поле посильнее, сделаем поток послабее, а где поле послабее, пусть плотность потока будет соответственно выше. Что тогда получится? Они тогда вместе дадут по всей камере, во всех участках совершенно одинаковый результат. И никакие нам градиенты не страшны! Какой величины объект ни сунь в хронокамеру, все его части будут совершать переход с одной и той же скоростью, и прибудет он у нас к месту назначения в целости и сохранности...