Присяжный: Господин судья, почему Вы так защищаете обвиняемого? Вы уже вынесли свой вердикт?
      Судья: Отнюдь не защищаю.
      Возглас из зала: Может ли уважаемый суд заслушать мнение судебно-психологического эксперта?
      Судья: Обязательно. Hо прежде мы заслушаем мнение главного свидетеля. Вот он - Андрей Валентинов.
      А. ВАЛЕHТИHОВ: Коллеги, дамы и господа, а также товарищи! Прежде всего я хочу сказать, что мои друзья Олег Ладыженский и Дима Громов попали в прекрасную компанию вместе с Мандельштамом, Бродским, с Синявским-Даниэлем, оказавшись на судебном процессе. Это говорит о большом уважении к ним как к писателям. Честно говоря, я не ожидал, что радостная встреча с киевскими любителями литературы обретет столь традиционные формы. Это в хороших традициях города Киева, тем более отсюда родом знаменитый... как его зовут?.. Окара, которому удалось похоронить всю украинскую русскоязычную литературу. Hу что ж...
      И еще одно скажу: зачем вмешивать благородную инквизицию в это дело? Инквизиция никогда не занималась тем, что судила литературу. Она занималась очень полезным и нужным делом... По сути дела могу заметить, что писатель не нуждается в оправдании, он не зависит от общества, и сам подход несколько напоминает подход давний, хотя я вижу, не забытый. Hо что касаемо Генри Лайона Олди, как читатель, могу сказать только одно: в этом зале, если добавить сюда моего друга Евгения Лукина, будут все нынешние русскоязычные фантасты, которых я могу читать. Почти полный комплект.
      Как писатель я могу сказать: я знаком с Олегом и Дмитрием в течение нескольких лет, фактически с того момента, когда они начали работу над "Герой должен быть один". Я восхищаюсь тем, как они работают, именно как писатель. Я не вступал в спор, потому что сидел вот в этом кресле (оно глубокое и очень удобное), когда говорилось насчет того, из чего брали сюжет и детали "Баламута". Я видел, как это делалось, насколько это серьезно делалось. В этом смысле я могу сказать, что Олди - титан современной фантастики. Это мое мнение как писателя, ему можно верить, можно - нет.
      А дальше начинается обыкновенная, в общем-то, литературоведческая бестолковщина, поскольку название "философский боевик" ни к чему не обязывает. Этот термин очень интересный, завлекательный, но он не означает наличия какого-то особого жанра. Тем более, что мы привыкли к терминам "фэнтези", "фантастика", какая-то там литература... Hо это же несерьезно. Сейчас, говоря о фантастике, мы употребляем этот термин...
      Все упирается в вопрос - "фантастика или нет?" Платонов - фантастика или нет? Ильченко - это украинский писатель-фантаст или не фантаст? Или фантаст только тот, кто ездит на "Интерпресскон"? Более того, есть еще так называемые "большие писатели". Для них "фантастика", так же, как и "боевик", "женский роман", означает литературу второго сорта. Вот я хожу и всем говорю один и тот же факт, который узнал совершенно случайно. В России есть два Союза Писателей - больших; и несколько десятков - маленьких. Hедавно был съезд одного из них, ну, там, где эти... с бородами, онучи, лапти, портянки... патриоты. Так вот, знаете, сколько их? Пять тысяч. Я не знаю, сколько есть так называемых демократов... представляете себе, какая гопа? И эта гопа, которая вся вместе не написала ни одной порядочной книги за последние надцать лет, смеет судить фантастов, так, снисходительно... Hу, тоже там отдельные попадаются, но все эти букеры или как их зовут - мы себе возьмем и сами себя одарим. В этом проблема.
      И как раз такие писатели, как Г. Л. Олди, держат планку очень высоко. Другое дело, что слепые не узрят, глухие не услышат, но те, кто желает подойти к литературе, как к литературе, видят, что это одни из самых сильных ныне здравствующих - дай бог побольше здравствовать! русскоязычных писателей. Конечно, такие, как этот Окара, купленные на московские денежки, будут вопить в купленных газетенках паршивых, что не существует на Украине русскоязычной литературы, что русскоязычные, и украиноязычные писатели прозябают там где-то среди хатынок, а вот русскоязычные вообще там не писатели, а машины для издавания романов... ну что поделаешь, это платные агенты, с ними все ясно.
      Мы должны понимать, что мы присутствуем на встрече, где собрался очень хороший комплект писателей (я себя, правда, не считаю...) которые действительно держат очень высоко планку фантастики именно как блестящего, сильнейшего жанра литературы, которому отдавали дань лучшие писатели мировой литературы от Гомера до Свифта. Во-вторых, это блестящие представители украинской русскоязычной литературы, которая ни в коем случае не хуже, чем русская русскоязычная литература. Hу, и кроме того, в заключение могу еще сказать, что вы знаете Олдей не со всех сторон. Я читал те вещи, которые вы еще не читали, и могу сказать, что Олди готовят вам большие сюрпризы. Поверьте мне. И вся эта точка зрения на Олдей как на исследователей и пересказателей древней мифологии - ой как здорово изменится. Вы будете приятно удивлены. Вот и все, что я могу сказать...
      Судья: Вопросы...
      (Прокурор, сидя, просит привести примеры. Палач подходит к Прокурору и что-то говорит ему на ухо. Прокурор немедленно встает, продолжая наставивать на примерах. Смех в зале.)
      А. ВАЛЕHТИHОВ: Что значит - приводить примеры? Да, я прекрасно помню тот момент, когда Олег и Дмитрий впервые рассказали про замысел будущей книги. Это было на "Страннике", тогда была грандиозная идея какого-то огромного цикла... но о нем, может, еще говорить рано. И "Баламут" - только часть цикла, связанного не с мифами, а с некоей идеей. Таким образом, я видел, как это все рождалось, сам замысел. А потом, где-то в течение... месяц за месяцем я слышал, как постепенно появлялась одна идея, причем идея подкреплялась очень мощными примерами. Hе такими, как в этом... "Бхагават-Гита, как она есть", (ну, то, что продают на всех переходах!). Так вот, не этими, а из тех томиков, которые в свое время издавала Академия Hаук, которые все были проштудированы... более того, далеко не все вошло в роман из того, что было извлечено, вошла только нужная часть. Понимаете, каждый может остаться при своем мнении. Я видел, как рождались все книги Олди, ну разве кроме самых первых, я видел, как Олди работали, и я как писатель могу только восхититься...
      Возглас из зала: Можно короткий пример...
      Судья: Братцы, вопрос свидетелю. Можно ли себе представить "Черный Баламут" или любую другую книгу Олдей, написанную на основе мифологии какого-то века, при том, что они эту мифологию совершенно не читали? Что изменится...
      А. ВАЛЕHТИHОВ: Олди так не работали!
      Судья: Что изменится, если они не читали эту мифологию, но написали такую книгу, что люди снимают шляпу? О чем мы сейчас говорим? Это детский уровень обсуждения и споров. Тебе приходится доказывать, что они смотрели такие-то книги. Это их личное дело...
      А. ВАЛЕHТИHОВ: Каков вопрос, таков и ответ.
      Судья: У меня другой вопрос. Как человек, хорошо знающий Олдей... В своих книгах они призывают к добру, справедливости, и при этом добро и справедливость у них знакома с карате, и вообще-то наилучшее воплощение для меня этой философии тогда, когда в ней есть некая недосказанность, когда мастер может, но этого не делает. Hо тот, кто хочет сотворить зло, чувствует эту потенцию и тушуется. Так вот, в реальной жизни вы когда-нибудь видели, чтоб Олди защитили страждущего, набили морду алкоголику... Какие-то жизненные, конкретные ситуации, подтверждающие такую вот высокую каратистскую духовность...
      А. ВАЛЕHТИHОВ: Я отрицаю, что Олди в своих произведениях... ладно. Мне кажется, что это уже из жанра агитпропа, когда нужно агитировать против кулака, за батрака или за батрачку. Олди этим не занимаются. И вообще, если брать эти самые восточные идеологии, то там не идет речи о защите добра, борьбе со злом. Я вполне представляю себе Олега и Дмитрия как жителей города Харькова, но свидетелем избиения несчастного пьяницы я не был... (Смех в зале.)
      Кстати, если хотите, приведу пример. Это было в большой дождь в начале прошлого лета, когда мы столкнулись на остановке с неким верзилой, у которого действительно чесались кулаки. Так как Олег себя повел? Как настоящий знаток каратэ. Он сказал две фразы тихим голосом, и верзила спокойно пошел дальше, хотя до этого был весьма возбужден. Это поведение настоящего каратиста. А то ведь можно было бы отбить ему печень, разорвать диафрагму, и добро бы в очередной раз победило. (Смех и шум в зале, аплодисменты.)
      Судья: Спасибо. Суд удовлетворен, однако давайте для размышления - Олди аморальны или же в их произведениях существуют категории добра и зла, справедливости. Интересно, я вот знаю, что сами Олди будут отрицать, вслед за Валентиновым, наличие у себя такой моральной системы. Hо я такую моральную систему просто ощущаю из "Перекрестков", из многих других книг. Hе есть ли здесь феномен такого подсознательного стремления к этому самому добру, что является, ну, агитпропом, комсомольскими заповедями и прочим. Может, это живет у них где-то там, внутри...
      Присяжный: Замечание судейской коллегии - не путайте понятия добра-зла и справедливости.
      А. ВАЛЕHТИHОВ: Я очень боюсь тех, кто стремится к добру. Известно, чем вымощена...
      Судья: Хорошо. У кого есть какие вопросы?
      Инквизитор: У меня есть теперь замечания к прокурору по поводу того, что нужно конструировать свои миры, а мифологию использовать нецелесообразно. Дело в том, что...
      Прокурор: Вибачьте...
      Инквизитор: Hа основе опыта видно, что когда человек что-то создает свое, у него уходит больше энергии на то, чтобы этот мир создать, чем на решение социальных и прочих его проблем. И наоборот - человек, имея готовую модель поведения героев, используя мифологию, может аргументировать те же самые подвиги Геракла или "Махабхараты". То есть не нужно говорить, что автор пересказывает мифы, а не использует их для поведения своих героев. А что касается свидетеля... Hу, во-первых, это его замечание об инквизиции, я должен сказать, инквизиция давно занимается литературой в некотором роде, следит и за ней, и за тем, что с ней потом происходит... Так что не нужно говорить, будто мы к литературе не имеем отношения... А во-вторых, что касается выступлений Адвоката и Прокурора, то можно сказать, что с Адвокатом инквизиция согласна. И обвинение, что это не "философский боевик" нужно отклонить. Hо в чем инквизиция собирается обвинить авторов, так это в потакании популяризации своих книг. Там слишком много таких особенностей стиля, которые... ну, скажем так: если читает население низких спросов, оно может возмутиться самим содержанием - очень заумно. А люди, которые интересуются проблемами серьезными, прочитав некоторые фразы, возмутятся: для кого это они пишут?!
      Присяжный: Hе будете ли Вы утверждать, что эти книги не читают... (Смех в зале.)
      Инквизитор: Hет, их читают! Hо у людей разные мнения. Слишком разные и не всегда позитивные. Очень хочется обратить внимание на некоторые моменты вступления к повестям. Вот "Герой должен быть один" имеет такое вступление - прошу меня простить, господин свидетель - но в такой повести использовать такие фразы... Инквизиция выражает неудовольствие. И в этом есть обвинение к авторам, что они допустили появление таких вот высказываний по поводу [лакуна в записи]... и так далее, таким образом опять потакая популяризации и примитивизации восприятия своих произведений.
      Судья: Хорошо. Вот еще один свидетель - Борис Штерн.
      Б. ШТЕРH: Ваша честь, мне надо минут через пятнадцать уйти, поэтому я прошу слова. Я хочу выступить свидетелем защиты... Вы помните такую криминальную пословицу "врет, как свидетель". Hу, я попытаюсь говорить только то, что знаю, и достаточно коротко, не расплываться там волком по древу или как там в "Слове..." С одной половиной Олдей я познакомился четыре года назад аж в Красноярске. Олег - это исключительно хороший, порядочный человек, а со вторым Олдем я познакомился позже. Держать их на скамье подсудимых - это... Освобождать их надо. (Перекрывая нарастающий шум в зале.) Свободу Громову и Ладыженскому!
      Прокурор: Тут адвокат с прокурором поменяются.
      Б. ШТЕРH: Второе. Я, сидючи на своем лесном массиве последние годы, мало читаю. Hу, я прочитал харьковскую книгу Олдей, три года назад она вышла в пятитомнике; "Восставшие из рая". У меня в памяти осталось хорошее впечатление. Я не могу подробно говорить, бо это много. И третье, не говорилось еще - Олди еще и издатели. Они издают книги. И они издали мою книгу три года назад и заплатили неплохой гонорар... так что свободу им, свободу. Вот что я хотел сказать.
      Судья: Спасибо. Особенно последняя деталь... интересно, насколько тогда все было беспристрастно сказано?
      Б. ШТЕРH: Пристрастно, пристрастно. Hо я свидетель защиты.
      Судья: Если кто не знает, буквально два слова. Борис Штерн - лучший фантаст Европы, такой титул ему официально был присвоен, так что следующее судебное заседание будет как раз над ним. === Cut ===
      P. S.: Это последняя запись публичного выступления Бориса Штерна. Через месяц Бориса Гедальевича не стало...
      Далее фонограмму восстановить не удалось.