Речь ее лилась быстрее обычного, словно она торопилась наговориться по-английски.

– Сегодня во время церемонии погребения шальюн вместе с несколькими горлопанами начал неподалеку исполнять свои ритуалы с танцами и песнопениями. Несчастные родители девочки были полностью сломлены горем и унижением. А я даже не смогла закончить службу. – Ее голос дрогнул, и она закусила губу.

Нейт погладил ее по руке:

– Ничего, ничего, все уже позади.

Перед индейцами Рейчел не могла позволить себе заплакать. В их глазах она всегда, при любых обстоятельствах должна быть сильной, исполненной веры и мужества. Но наедине с Нейтом можно, он поймет.

Рейчел вытерла глаза и взяла себя в руки.

– Простите, – извинилась она.

– Ничего, – повторил Нейт – ему так хотелось помочь ей.

Со стороны деревни донеслись крики – начались спортивные игры. Нейт подумал: как там Жеви? Нет, он ни за что не поддастся соблазну побороться с мальчишками.

– Вам нужно уезжать, – отрешенно произнесла Рейчел, нарушив тишину. Она полностью овладела собой, голос снова звучал как обычно.

– Что?

– Да, уезжать как можно скорее. Немедленно.

– Я очень хочу уехать, но к чему такая спешка? Через три часа стемнеет.

– У меня есть основания полагать, что оставаться для вас небезопасно. Мне кажется, в той деревне я заметила сегодня кое у кого симптомы малярии. Москиты разносят ее очень быстро.

Нейт начал чесаться и готов был тотчас прыгнуть в лодку, но потом вспомнил о своих таблетках.

– Я в безопасности, – сказал он. – Принимаю хлорочто-то.

– Хлорокин?

– Да, точно.

– Когда вы начали?

– За два дня до отъезда из Штатов.

– А где сейчас ваши таблетки?

– Я оставил их на судне.

Рейчел укоризненно покачала головой.

– Их следует принимать до, во время и после путешествия, – наставительно произнесла она, словно угроза смерти уже нависла над Нейтом. – А Жеви? – спохватилась она. – Он тоже принимает таблетки?

– Жеви служил в армии. Думаю, с ним все будет в порядке.

– Я не собираюсь спорить с вами, Нейт. И я уже поговорила с вождем. Он даст вам трех сопровождающих на двух каноэ, а я пошлю с вами Лако, чтобы он переводил. Надо выбраться на реку Ксеко, тогда путь к Парагваю будет прямым.

– Сколько туда плыть?

– До Ксеко – часа четыре. До Парагвая – шесть. Вы ведь поплывете по течению.

– Похоже, вы все предусмотрели.

– Поверьте мне, Нейт. Я дважды болела малярией, никому такого не пожелаю. Второй раз я чуть не умерла.

Нейту никогда не приходило в голову, что она может умереть. С наследством Филана было достаточно забот и теперь, пока она прячется в джунглях. Но если она умрет, потребуются годы, чтобы уладить дело.

Его восхищала эта женщина. В ней было все, чего недоставало ему: сила, смелость, непоколебимая вера, умение радоваться простым вещам, убежденность в том, что она нашла свое место в жизни.

– Не умирайте, Рейчел, – сказал он.

– Смерти я не боюсь. Для истинного христианина смерть – награда. Но вы все же молитесь за меня, Нейт.

– Обещаю, что буду молиться.

– Вы хороший человек. У вас доброе сердце и ясный ум.

Просто вам нужно немного помочь.

– Знаю. Я не слишком силен.

Бумаги в непромокаемом свернутом конверте лежали у него в кармане. Он достал их.

– Ну можем мы хотя бы теперь поговорить об этом?

– Хорошо, но только в порядке одолжения вам. Поскольку вы проделали такой долгий путь, полагаю, мне следует согласиться хотя бы на эту “юридическую” беседу.

– Благодарю вас. – Он передал ей первый листок, копию рукописного завещания Троя.

Прочитав его, Рейчел спросила:

– Это официальное завещание?

– Да.

– Но оно же такое примитивное.

– Рукописные завещания имеют полную юридическую силу. Таков закон.

Она перечитала завещание еще раз. Нейт заметил тень, которая легла вдоль линии деревьев. В последнее время он стал бояться темноты.

– Трой не позаботился о других своих отпрысках? – с удивлением спросила она.

– Вы бы тоже не стали о них заботиться. Но вообще-то его едва ли можно было назвать любящим отцом.

– Помню день, когда мама рассказала мне о нем. Мне было семнадцать лет. Кончалось лето. Отец только что умер от рака, и жизнь казалась очень печальной. Трой каким-то образом разыскал меня и не отставал от матери, прося разрешения приехать. Тогда-то она и открыла мне правду о моих биологических родителях, но мне это было абсолютно безразлично. Эти люди меня не интересовали. Я никогда их не видела, и у меня не было ни малейшего желания с ними встречаться. Позднее я узнала, что моя настоящая мать покончила с собой. Что вы об этом думаете, Нейт: оба моих родителя ушли из жизни добровольно. Может, и у меня в генах что-то такое есть?

– Нет. Вы гораздо сильнее, чем были они.

– Я хотела бы умереть.

– Не говорите так. Когда вы встретились с Троем?

– Прошел год. Они с моей приемной матерью стали “друзьями по телефону”. Ему удалось убедить ее, что у него добрые намерения, и вот однажды он появился у нас в доме.

Мы выпили чаю с пирожными, и он ушел. После этого прислал мне деньги на учебу в колледже и настаивал, чтобы я поступила на работу в одну из его компаний. Вообще стал относиться ко мне по-отечески, а мне он все больше не нравился. Когда умерла моя приемная мать, я сменила фамилию и поступила в медицинскую школу. Много лет я молилась за Троя так же, как молюсь за всех заблудших людей, которых знаю. Я думала, он обо мне забыл.

– Судя по всему, нет, – заметил Нейт. Черный москит сел ему на бедро, и он прихлопнул насекомое с силой, достаточной, чтобы перешибить бревно. На коже появился красный отпечаток ладони.

Он передал ей заготовленные тексты отказа от права на наследство и официального признания своих прав на него.

– Я ничего не подпишу. Мне не нужны деньги.

– Да вы просто возьмите их и поразмышляйте.

– Вы надо мной смеетесь?

– Нет. Просто не знаю, что делать дальше.

– Не говорите никому, где я. Умоляю вас, Нейт. Пожалуйста, не выдавайте моей тайны.

– Обещаю. Но взгляните на вещи трезво. Ваша история все равно получит огласку. Если примете деньги, станете самой богатой женщиной в мире. Если отвергнете, шуму будет еще больше.

– Кому до этого есть дело?

– Простодушный вы человек! Живя здесь, вы не знаете, что такое масс-медиа. Новости идут по телевидению двадцать четыре часа в сутки, известно становится все.

– Но как меня найдут?

– Хороший вопрос. Нам повезло, потому что Трой напал на ваш след. Правда, по нашим сведениям, он никому ничего не сказал.

– Значит, мне ничто не грозит, так? Вы не скажете. И другие юристы вашей фирмы ничего не скажут.

– Это правда.

– Ведь вы попали сюда случайно, заблудившись, правда?

– Безнадежно заблудившись.

– Вы должны защитить меня, Нейт. Здесь мой дом. Здесь моя семья. Я больше не хочу убегать.

СМИРЕННАЯ МИССИОНЕРКА В ДЖУНГЛЯХ ГОВОРИТ “НЕТ” СОСТОЯНИЮ В ОДИННАДЦАТЬ МИЛЛИАРДОВ ДОЛЛАРОВ!

Неплохой заголовок. Акулы от журналистики наводнят Пантанал вертолетами и самолетами-амфибиями, чтобы заполучить сенсационный материал. Нейту было ее жаль.

– Сделаю все, что смогу, – сказал он.

– Даете слово?

– Обещаю.

Прощальное шествие возглавлял сам вождь, за ним следовали жена и дюжина мужчин, потом Жеви в сопровождении еще не менее десятка индейцев. Процессия змеилась по тропе, направляясь к реке.

– Пора, – сказала Рейчел.

– Да, кажется. Вы уверены, что плыть в темноте не опасно?

– Да. Вождь посылает с вами своих лучших рыбаков. Бог защитит вас. Молитесь.

– Буду.

– А я буду молиться за вас каждый день, Нейт. Вы хороший человек с добрым сердцем. Вы достойны спасения.

– Благодарю вас. Не хотите выйти за меня замуж?

– Я не могу.

– Разумеется, можете. Я буду заботиться о деньгах, вы – об индейцах. Мы построим хижину побольше и снимем с себя одежду.

Они рассмеялись и продолжали улыбаться, когда к ним приблизился вождь. Нейт встал, чтобы то ли поприветствовать его, то ли попрощаться с ним, и вдруг на какой-то миг у него в глазах потемнело. Откуда-то из груди поднялась и ударила в голову волна дурноты. Но в следующее мгновение зрение вернулось, и он взглянул на Рейчел – не заметила ли она.

Она не заметила. Нейт почувствовал боль под веками.

Суставы рук начало ломить.

Ипики расплылись в улыбках, и все направились к реке.

Еду погрузили в лодку Жеви и два узких каноэ, на которых предстояло плыть проводникам и Лако. Нейт поблагодарил Рейчел, которая, в свою очередь, поблагодарила вождя, и прощальная церемония завершилась – пора было отплывать.

Стоя по щиколотку в воде, Нейт нежно обнял Рейчел, похлопал по спине и сказал:

– Спасибо.

– За что?

– О, я не знаю. За то, что благодаря вам на судебных издержках будут сколочены состояния.

Она улыбнулась в ответ:

– Вы мне нравитесь, Нейт, но меньше всего меня волнуют деньги и юристы.

– Вы мне тоже нравитесь.

– Пожалуйста, не возвращайтесь.

– Об этом можете не беспокоиться.

Все ждали. Рыбаки уже спустили свои каноэ на воду.

Жеви держал весло наготове, ему не терпелось поскорее отплыть.

Поставив ногу в лодку, Нейт обернулся и сказал:

– Мы могли бы провести медовый месяц в Корумбе.

– Прощайте, Нейт. Просто скажите своим, что вы меня так и не нашли.

– Скажу. Пока. – Он оттолкнулся, прыгнул в лодку, тяжело опустился на сиденье и снова повернул голову. Лодку начало относить, он махал рукой Рейчел и индейцам. Очень скоро их фигуры на берегу слились в сплошное пятно.

Несомые течением каноэ легко скользили по воде, индейцы на удивление синхронно взмахивали веслами. Ни одного лишнего движения. Они спешили: не хотели терять времени. Мотор завелся с третьей попытки, и лодка вскоре догнала каноэ. Мотор чихнул, но не заглох. Когда они подплыли к первому повороту, Нейт оглянулся еще раз. Рейчел и индейцы стояли не шевелясь.

Его прошиб пот. Облака защищали от солнца, в лицо дул прохладный ветерок, а Нейт весь взмок. Мокрыми были даже руки и ноги. Он вытер шею и лоб, посмотрел на влагу, оставшуюся на ладони, и вместо того чтобы молиться, как обещал, пробормотал:

– О черт! Я заболел.

Пока температура была невысокой, но поднималась стремительно. От ветра становилось холодно. Нейт скрючился на сиденье и поискал глазами, что бы еще надеть. Жеви встревожился и спросил:

– Нейт, с вами все в порядке?

Нейт отрицательно покачал головой, при этом все его тело пронзила боль. Потекло из носа.

За вторым поворотом стволы деревьев стали тоньше, берег – ниже. Река расширилась и влилась в озеро, посреди которого торчали гнилые деревья. Нейт не помнил, чтобы на пути сюда они проплывали мимо этих деревьев. Значит, индейцы выбрали другой маршрут.

– Жеви, наверное, у меня малярия, – сказал Нейт хриплым голосом – в горле у него пересохло.

– Откуда вы знаете? – Жеви на секунду снизил скорость.

– Рейчел меня предупредила. Вчера она видела заболевших в другой деревне. Именно поэтому мы так поспешно отплыли.

– У вас жар?

– Да, и в глазах темнеет.

Жеви остановил лодку и что-то прокричал индейцам, которые едва виднелись впереди. Сдвинув пустые канистры от горючего и все оставшиеся пожитки, он быстро разворачивал палатку. Из-за его перемещений лодку бросало взад-вперед.

– У вас скоро начнется озноб.

– Ты болел когда-нибудь малярией?

– Нет. Но большинство моих друзей от нее умерли.

– Что?!

– Успокойтесь, это просто глупая шутка. Умирают немногие, но болеть вы будете тяжело.

Стараясь двигаться осторожно, а главное – не мотать головой, Нейт перелез через сиденье и лег на дно посреди лодки, подложив под голову свернутые постельные принадлежности. Жеви натянул над ним легкую палатку и придавил концы двумя пустыми канистрами.

Индейцы подплыли поближе, с любопытством наблюдая за происходящим. Лако что-то спросил по-португальски.

Жеви ответил. Нейт разобрал слово “малярия”. Индейцы загалдели и сорвались с места.

Теперь казалось, что лодка плывет быстрее, может, из-за того, что Нейт лежал на дне и спиной ощущал, как она скользит по воде. Время от времени сук или бревно, которых Жеви не заметил, врезались в лодку, и Нейта подбрасывало, но он не роптал. В висках стучало, и голова болела так, как никогда не болела даже во время тяжелейшего похмелья. А боль в суставах и мышцах не позволяла пошевелиться. Ему становилось все холоднее. Бил озноб.

Вдали послышался низкий рокот. Нейт подумал, что это, должно быть, гром. “Прекрасно, – мелькнула у него мысль, – это именно то, чего нам сейчас недостает”.

Дождь прошел стороной. Река повернула на запад, и Жеви увидел оранжево-желтый закат. Потом река снова повернула на восток, и они поплыли навстречу накрывающей Пантанал тьме. Дважды ипики замедляли ход каноэ, чтобы решить, по какой из проток плыть. Жеви держался в сотне футов позади от них, но с наступлением темноты сократил расстояние. Он не видел Нейта, скрытого под палаткой, но знал, как страдает его товарищ. Жеви действительно был когда-то знаком с человеком, умершим от малярии.

Через два часа после начала путешествия индейцы, миновав запутанную сеть узких проток и тихих лагун, вывели их на более широкую реку и замедлили бег своих каноэ. Требовался отдых. Лако крикнул Жеви, что теперь они в безопасности и остаток пути будет легким. Ксеко в двух часах от этого места.

Жеви спросил, смогут ли они доплыть туда одни. Нет, последовал ответ. Впереди еще несколько развилок, а кроме того, индейцы знают, где именно надо выйти в Ксеко, чтобы не попасть в разлив. Там они остановятся и немного поспят.

– Как американец? – спросил Лако.

– Плохо, – ответил Жеви.

Американец слышал голоса и понимал, что лодка остановилась. Он весь горел. Одежда и тело были мокрыми, даже алюминиевое дно лодки под ним намокло. Он лежал с закрытыми глазами. Во рту было так сухо, что больно было даже открыть его. Он услышал, что Жеви о чем-то спрашивает его по-английски, но не мог ответить. Сознание то уходило, то возвращалось.

В темноте каноэ двигались медленнее. Жеви подплыл совсем близко; иногда он зажигал фонарь, чтобы помочь проводникам рассмотреть притоки. На полуоборотах двигатель работал с каким-то постоянным завыванием. Они остановились лишь раз, чтобы поесть хлеба и выпить сока, а также немного передохнуть. Сцепив все три лодки, они дрейфовали минут десять.

Лако очень беспокоило состояние американца.

– Что я скажу миссионерке? – вздохнул он.

– Скажешь, что у него малярия, – посоветовал Жеви.

Их короткий отдых прервала сверкнувшая вдали молния. Индейцы тут же схватились за весла и стали грести еще энергичнее, чем прежде. Уже несколько часов они не видели суши. Высадиться и переждать шторм было негде.

Мотор в конце концов заглох. Жеви переключил его на последний полный бак и завел снова. Топлива хватит еще часов на шесть – достаточно, чтобы добраться до Парагвая. А там будут встречаться корабли, дома по берегам, и в конце концов они приплывут к своей “Санта-Лауре”. Жеви знал точно, где Ксеко впадает в Парагвай, и считал, что они встретятся с Уэлли на рассвете.

Снова сверкнула молния, потом еще и еще. Казалось, что с каждым разрядом проводники гребут все быстрее. Но и они начали уставать. В какой-то момент Лако ухватился за борт моторной лодки, индеец из другого каноэ – за противоположный, Жеви поднял фонарь над головой, и они стали продвигаться вперед вместе.

Деревья и кустарники стали гуще, река – шире. По обеим сторонам появились берега. Индейцы о чем-то посовещались, и когда вся их сцепка вошла в Ксеко, перестали грести.

Ипики устали и решили остановиться здесь. Уже три часа, как они должны были бы спать, подумал Жеви. Найдя подходящее место, они причалили.

Лако объяснил, что в течение многих лет помогал белой миссионерке, не раз видел больных малярией и сам трижды болел ею. Он отвел брезент от головы Нейта и потрогал его лоб.

– У него сильный жар, – сообщил он Жеви, который, стоя в иле, светил ему фонарем и мечтал поскорее снова очутиться в лодке.

– Ты ничего не можешь сделать, – сказал он, когда Лако закончил обследование. – Температура упадет, потом, через сорок восемь часов, поднимется снова. – Его беспокоило то, что у Нейта запали глаза, такого он раньше никогда не видел.

Старший проводник, указывая на темную реку, стал что-то объяснять Лако. Тот перевел Жеви, что надо держаться середины реки, не обращая внимания на маленькие притоки, и тогда через два часа он выйдет в Парагвай. Жеви сердечно поблагодарил их и оттолкнул лодку.

Температура не падала. Примерно час спустя Жеви потрогал лоб Нейта – он был горячим. Больной пребывал в полубессознательном состоянии и бормотал что-то бессвязное.

Жеви влил в рот Нейту немного воды, остальную выплеснул ему на лицо.

Ксеко была широкой, и плыть по ней не составляло труда. Вот на берегу показался первый дом. Жеви казалось, что он не видел домов целый месяц. С внезапностью молнии, стремящейся “клюнуть” сбившийся с пути корабль, в разверзшихся вдруг облаках на небе показалась луна, осветившая воду.

– Нейт, вы меня слышите? – спросил Жеви очень тихо, так что спутник едва ли мог его услышать. – Кажется, нам наконец улыбнулась удача.

Следуя по лунной дорожке, он направил лодку к Парагваю.