ГЛАВА 37

Обе новые двери оказались намного тяжелее прежних, да и выглядели они солиднее. В душе Рэй поблагодарил домовладельца, хотя и знал, что попыток взлома больше не будет. Погоня завершилась. Можно было не оглядываться через плечо, забыть о хранилище миссис Чейни, расплатиться с Кроуфордом. Можно было не изводить себя мыслями о деньгах. Ощущение свободы заставило его улыбнуться.

Потянулись будни. Рэй бегал по утрам, летал над Пидмонтом и даже подумывал начать работу над монографией, которую обещал представить ученому совету накануне Рождества или сразу после него. Обида на Кейли стерлась из памяти. Полученный диплом сделал Джоан абсолютно независимой женщиной, и было бы непростительной глупостью упустить столь блестящий шанс.

В квартире ничего не изменилось, если не считать новой двери. Теперь Рэй знал: вещи взломщика не интересовали, тот намеревался запугать, лишить его покоя. Кто там действовал — сам Горди или же его братья,— осталось невыясненным и значения для Рэя теперь не имело.

Шел одиннадцатый час утра. Сварив крепкий кофе, он занялся разборкой почты: никаких анонимных писем, лишь счета коммунальных служб и рекламные буклеты.

В приемном лотке факса лежали два послания, одно от бывшего ученика, другое — от Паттона Френча. Текст, без сомнений, был написан им собственноручно и отправлен с борта «Фемиды», где Паттон продолжал скрываться от адвокатов своей супруги.

Новость впечатляла: вскоре после того, как Рэй уехал с побережья, люди Френча «локализовали» всех троих братьев Прист. При желании узнать подробности Рэй может связаться с его помощником — тому даны четкие инструкции.

Потратив пару часов на звонки, он уже отчаялся, но в этот момент Френч позвонил сам, из Форт-Уорса, где проходила встреча с очередными жертвами «Райекса» и «Кобрила».

— Здесь попахивает тысячью исков,— с воодушевлением произнес далекий собеседник.

— Рад за вас,— ответил Рэй, дав себе слово не пускаться в пустые разглагольствования.

— Линия не прослушивается?

— Нет.

— О'кей. Опасности Горди уже не представляет. Мы нашли его беспробудно пьяным в компании старой подружки и обоих братьев. За деньги можете не беспокоиться.

— Когда именно его нашли?— Рэй разложил на кухонном столе стенной календарь: требовалось сопоставить даты, высчитать все до минуты.

Френч заколебался:

— Подождите. Что у нас сегодня?

— Понедельник, пятое июня.

— Понедельник. Когда вы выехали из Билокси?

— В пятницу, в десять утра.

— Тогда, значит, в пятницу после обеда.

— Это точно?

— Уверен. А в чем дело?

— И потом он никак не мог покинуть побережье?

— Поверьте, Рэй, ни Горди, ни его братья уже никогда не покинут побережье. Они… м-м-м… обосновались там навечно.

— Детали мне ни к чему.— Согнув указательный палец, Рэй постучал им по календарю.

— В чем дело?— повторил Френч.— Что-нибудь не так?

— Да.

— Что?

— Кто-то дотла сжег особняк.

— Особняк судьи Этли?

— Вы правильно меня поняли.

— Когда?

— В ночь с субботы на воскресенье.

— Братья Прист сделать этого не могли, клянусь,— после долгого молчания сказал Френч.— А где деньги?

— Не знаю,— выдавил из себя Рэй.

Сбросить возникшее во время телефонного разговора напряжение не удалось и на пятимильной пробежке. Голова Рэя работала ясно, однако полученная информация ставила в тупик. Домой он вернулся мокрым от пота — и только.

Решив посоветоваться с Гарри Рексом, Рэй набрал номер телефона в его офисе. Патрон отправился на слушание дела в Тьюпело, сказала секретарша, и вернется не раньше девяти вечера. Рэй позвонил в Мемфис, Элли, но к аппарату там никто не подошел. От Оскара Мейва он услышал то, что и ожидал: врачу местонахождение брата было неизвестно.

Да, в привычной колее жизнь удержалась недолго.

Возобновившись сразу после обеда, бракоразводный процесс через час был уже завершен. Гарри Рекс представлял на нем интересы супруга, лихого ковбоя, женатого третьим браком на женщине, которая считала, что разбирается в юридических тонкостях раздела имущества получше любого адвоката. Энергичная тридцатилетняя дама застала благоверного в постели со своей подругой и подняла в зале суда неимоверную склоку. Гарри Рекса, закаленного бойца, трясло от отвращения.

Дело слушал ветеран, освободивший от уз Гименея тысячи супружеских пар.

— Жаль, что с нами уже нет почтенного Этли,— мягко проговорил он, раскладывая перед собой бумаги.

Гарри Рекс ограничился кивком. Его мучили усталость и жажда, он мечтал о том, как купит по дороге домой бутылку холодного пива, с наслаждением сделает первый глоток — прямо за рулем.

— Рядом с ним я проработал целых двадцать два года,— продолжал между тем судья.

— Замечательный был человек,— согласился Гарри Рекс.

— Вы занимаетесь его имением?

— Да, сэр.

— Передайте привет судье Фарру.

— Непременно.

Бумаги были подписаны, брак расторгнут, стороны разошлись по домам друзей. На полпути к машине Гарри Рекса остановил какой-то мужчина, представившийся советником юстиции Джейкобом Спейном. Находясь в зале суда, Спейн краем уха услышал имя Ройбена Этли.

— После него остался сын, Форрест, верно?

— Двое сыновей, Рэй и Форрест,— со вздохом уточнил Гарри Рекс: первый глоток откладывался.

— На бейсбольном поле Форрест был моим соперником и как-то раз неудачным взмахом биты сломал мне челюсть.

— Очень на него похоже.

— Я выступал за клуб «Нью-Олбани». Вам приходилось видеть Форреста в игре?

— Много раз.

— Помните матч, когда он на второй минуте послал мяч прямо в ворота?

— Да.— Гарри начинал нервничать. Сколько еще продлится этот бессмысленный разговор?

— Я играл тогда защитником. Форрест носился по полю как бешеный, размахивал битой и под конец угодил мне ею в челюсть.

— Ну, тот матч он всегда вспоминал с гордостью.

Бей противника, когда он этого не ожидает,— такой тактики придерживался Форрест, особенно в последние пять — десять минут до финального свистка.

— По-моему, через пару дней Форреста арестовали. Какая досада! Да, я же около месяца назад видел его здесь, в Тьюпело, вместе с Ройбеном Этли.

Холодное пиво было мгновенно забыто.

— Можете припомнить дату?

— Точно не скажу, но примерно за неделю до смерти судьи. Все это выглядело довольно странно.

Они прошли под раскидистое дерево, остановились.

— Слушаю вас,— проговорил Гарри Рекс, ослабляя узел галстука. Темно-серый пиджак он снял, как только вышел из суда.

— Мать моей супруги лечится от рака груди в клинике Тафта. Весной я привозил ее на очередной курс химиотерапии.

— Ройбен бывал у Тафта, я видел счета.

— Там-то я их и встретил. В регистратуре стояла очередь, я оставил тещу и вернулся к машине, чтобы сделать несколько звонков. В этот момент к клинике подкатил черный «линкольн», водителя я не узнал, а на заднем сиденье сидел судья. «Линкольн» припарковался метрах в десяти от меня, они направились к дверям. Судью сопровождал грузный длинноволосый парень. Шестым чувством, по походке, наверное, я угадал: Форрест. В темных очках, на голове низко надвинутая бейсбольная шапочка. Отец и сын вошли, а буквально минуту спустя Форрест вновь был на улице.

— Какого цвета была шапочка?

— Темно-синяя, с эмблемой «Крафти лайонз»[24].

— Она мне знакома.

— Форрест заметно нервничал, явно опасаясь, что кто-нибудь подойдет к нему и поздоровается. Он тут же скрылся за кустами жасмина. Казалось, парень решил справить нужду, но нет — он действительно прятался. Примерно через час я забрал тещу и уехал. Форрест так и торчал позади кустов.

Гарри Рекс достал из пиджака электронную записную книжку.

— Что это был за день?

Спейн вытащил свою, и оба, как положено пунктуальным юристам, сверили деловые календари.

— Понедельник, первое мая.

— Судья умер седьмого.

— Говорю вам, картина выглядела очень странной.

— Форресту вообще присущи странности.

— Надеюсь, он не скрывается от закона?

— Пока нет,— ответил Гарри Рекс, и оба улыбнулись.

Внезапно Спейн заторопился.

— Пора бежать. Увидите Форреста, передайте: челюсть у меня до сих пор побаливает.

— Передам.

Мужчины пожали друг другу руки.

ГЛАВА 38

Мистер и миссис Боннер покинули Клэнтон пасмурным июньским утром в новеньком внедорожнике, который покрывал двенадцать миль всего на галлоне топлива. Багажник был набит вещами так, будто супруги намеревались провести по меньшей мере месяц в Европе. Однако конечной точкой маршрута являлся федеральный округ Колумбия, где проживала сестра миссис Боннер: Гарри Рекс ее еще ни разу не видел. Первую ночь путешественники провели в Гетлинберге, вторую — у серных источников в Западной Виргинии. Прибыв около полудня в Шарлотсвилл, они нанесли обязательный визит в Монтиселло[25], прошлись по университетскому кампусу и завершили день ужином в популярном среди местных жителей ресторанчике «Черная дыра», славившемся великолепными бифштексами. Без мяса Гарри Рекс себе жизни не мыслил.

На следующее утро, пока супруга еще спала, он отправился по знакомому адресу и принялся ждать.

В начале девятого Рэй завязал шнурки стоивших полторы сотни долларов кроссовок, потянулся у двери и ступил за порог — режим есть режим. Пятимильная пробежка обещала стать испытанием: близился июль, лучи солнца уже успели основательно прокалить воздух.

За углом дома его остановил возглас:

— Эй, приятель!

Со стаканчиком кофе в руке на деревянной скамье сидел Гарри Рекс. Рядом с ним лежала сложенная газета. Рэй ошалело потряс головой. Такого он не ожидал.

— Что ты здесь делаешь?

— Славный костюмчик.— Гарри Рекс окинул взглядом старые шорты, выцветшую футболку, последней модели солнечные очки.— Решил махнуть в Вашингтон, познакомиться с сестрой жены и по пути проведать тебя. Присядь.

— Мог бы и позвонить.

— Не хотел беспокоить.

— А стоило. Поужинали бы вместе, я показал бы вам окрестности.

— В другой раз. Садись же.

Рэй опустился на скамью. Интуиция подсказала: добрых вестей ждать нечего.

— Глазам своим не верю,— пробормотал он.

— Закрой рот и слушай.

Рэй снял очки.

— Все плохо?

— Все, скажем так, очень серьезно.

Гарри Рекс обстоятельно рассказал о Джейкобе Спейне, его приезде в клинику, о прятавшемся в кустах Форресте. Слушая друга, Рэй пустым взглядом смотрел в землю.

— Судя по медицинской карте, первого мая Ройбену вкололи хорошую дозу морфия. Видимо, Форрест счел необходимым перевести отца на сильнодействующие средства.

Мимо них упругой походкой прошла молодая женщина, развевавшаяся широкая юбка открывала взору стройные ножки. Гарри Рекс сделал глоток кофе.

— Меня сразу насторожило завещание, которое ты нашел в кабинете. За минувшие полгода судья неоднократно обсуждал со мной свою последнюю волю. Не думаю, чтобы перед смертью он взял и изменил ее — ни с того ни с сего. Я отлично знаю почерк Ройбена и считаю, что окончательный вариант завещания — мастерски выполненная подделка.

— Если Форрест возил отца в Тьюпело, логично предположить, что он побывал и в доме.

— Без сомнений.

Одному из частных детективов Гарри Рекс поручил разыскать Форреста, однако того и след простыл. Из сложенной пополам газеты адвокат вытащил тонкий конверт.

— Опустили мне в ящик три дня назад.

Рэй пробежал глазами краткий текст:

«Мистер Боннер!

Связаться с Рэем Этли я не смог. Местонахождение Форреста мне известно. Дайте знать, если захотите поговорить на эту тему. Информация строго конфиденциальна.

С уважением,

Оскар Мейв,

Алкорн-Виллидж».

— Разумеется, я тут же позвонил Мейву.— Взгляд Гарри Рекса был прикован к очередной прохожей.— Один из его бывших пациентов руководит точно такой же лечебницей на Западе. Форрест объявился там неделю назад, сказал, что хочет побыть в абсолютном одиночестве, подальше, как он выразился, от семьи. Такое происходит повсюду, администрация клиник давно привыкла уважать капризы своих подопечных, хотя семья может здорово помочь попавшему в беду родственнику. Но между собой-то врачи тоже общаются. Словом, Мейв отважился посвятить тебя в тайну брата.

— Где именно на Западе?

— Ранчо в Монтане, «Утренняя звезда». Тихое, уединенное место вдали от городов, для особо трудных случаев. Как подчеркнул Мейв, Форрест намерен провести там целый год.

Кончиками пальцев Рэй осторожно помассировал виски.

— Услуги тамошних врачей стоят недешево,— добавил Гарри Рекс.

— Еще бы.

Больше говорить обоим было не о чем. Гарри Рекс неторопливо встал. Миссия выполнена, все остальное — потом. Его супруге не терпелось увидеть сестру. Совместный ужин и прогулки по окрестностям подождут до лучших времен.

— До встречи в Клэнтоне.— Он дружески похлопал Рэя по плечу.

Толпа на тротуарах стала плотнее, у светофоров начали образовываться пробки. Спешили по делам торговцы, банкиры, юристы. Ничего этого Рэй не замечал: перед его глазами с сумасшедшей скоростью вращались разноцветные круги.

Карл Мерк, каждый семестр читавший студентам курс страхового законодательства, был, как и Рэй, членом коллегии адвокатов штата. Сидя за обедом в кафе, оба пришли к выводу, что предстоящая беседа со следователем не сулит никаких неожиданностей. Мерк сыграет в ней роль официального защитника интересов истца, то есть Рэя Этли.

Звали дознавателя Раттерфилд. Усевшись за стол в небольшом конференц-зале юридического факультета, он скинул пиджак, как бы давая понять: разговор предстоит долгий. Рэй вместе с Карлом не подумали переодеться, остались в клетчатых рубашках и джинсах.

— Свои беседы я привык записывать,— сказал Раттерфилд, кладя на стол диктофон.— Не возражаете?

— Нисколько,— ответил Рэй.

Щелкнула кнопка. Следователь раскрыл блокнот и начал:

— Я выступаю от имени ассоциации независимых пилотов, поручившей мне сбор материалов по иску мистера Рэя Этли и трех других собственников «бонанзы», которая пострадала второго июня сего года. Эксперты единодушно заключили: возгорание самолета явилось следствием умышленного поджога.

Конечно же, Раттерфилду требовалось уточнить количество часов, проведенных Рэем в воздухе у штурвала. На стол лег бортовой журнал «бонанзы» с полагающимися цифрами против имени каждого из пилотов.

— Всего четырнадцать, так?

— Да.

Затем наступил черед консорциума: как, когда и с какой целью он был учрежден? Дав исчерпывающие ответы, Рэй ознакомился с показаниями остальных владельцев и подтвердил их объективность.

Резко меняя ход беседы, Раттерфилд спросил:

— Где вы находились первого июня?

— В Билокси, штат Миссисипи.— Рэй был уверен, что о такой глуши дознаватель еще не слышал.

— И как долго?

— Несколько дней.

— Могу я узнать, что вы там делали?

— Разумеется.

Рэй кратко изложил причину поездки: встреча со школьными друзьями.

— Они ведь не откажутся подтвердить ваши слова?

— Ни в коем случае. К тому же у меня остались счета из мотелей.

Последний довод убедил Раттерфилда окончательно.

— Остальные совладельцы провели ту ночь в своих постелях, у каждого твердое алиби. Если имел место поджог, то необходимо выяснить мотивы, которыми руководствовался злоумышленник, а потом установить его имя. У вас есть кто-нибудь на примете?

— Ни души,— без колебаний ответил Рэй.

— А как насчет мотивов?

— Самолет был только что приобретен. Для чего кому-то из нас его поджигать?

— Чтобы получить страховку, например. Подобное случается. Может, один из владельцев понял, что ежемесячные выплаты ему не по силам. Они составляли около девятисот долларов, если не ошибаюсь?

— Об этом стороны знали за две недели до подписания контракта.

Несколько минут ушло на обсуждение деликатного вопроса доходов Рэя: профессорский оклад, издержки, обязательства по отношению к бывшей супруге. Более или менее удовлетворившись ответами, Раттерфилд вновь сделал ход конем.

— Этот пожар в Миссисипи.— Он пролистал блокнот.— Вспомните, пожалуйста, детали.

— Что конкретно вас интересует?

— Вы не входите в число подозреваемых?

— Нет.

— Уверены?

— Абсолютно. Можете справиться у моего адвоката.

— Уже. К тому же за прошедшие шесть недель вашу квартиру дважды обокрали?

— Ничего не украдено. Оба раза действовали уличные хулиганы. Обычный взлом.

— Лето для вас выдалось тревожное.

— Это следует понять как вопрос?

— Похоже, вам пытаются насолить.

— Это тоже вопрос?

Оба, дознаватель и его жертва, обменялись улыбками, перевели дух.

— Других поджогов в прошлом вы не припомните?

— Нет.

Раттерфилд захлопнул блокнот.

— Думаю, наши адвокаты свяжутся друг с другом,— бросил он напоследок и выключил диктофон.

— Не сомневаюсь.

Следователь снял со спинки стула пиджак, подхватил кожаный дипломат и вышел в коридор. Когда дверь конференц-зала закрылась, Карл произнес:

— А ведь тебе известно намного больше, чем кажется.

— Может быть. Но к поджогам я не имею никакого отношения — ни к первому, ни ко второму.

— Именно это я и хотел сказать.

ГЛАВА 39

В течение едва ли не целой недели лил мелкий утомительный дождь, а низкое небо было затянуто тучами. Когда синоптики в первый понедельник июля пообещали сухую и ясную погоду на территории всей страны, исключая лишь южные районы Техаса, «сессна» отправилась из Шарлотсвилла в самый долгий за жизнь своего нынешнего пилота перелет. Чтобы уйти в сторону от маршрутов, которыми следовали пассажирские авиалайнеры, Рэй пересек долину Шенандоа, Западную Виргинию и, оказавшись в воздушном пространстве Кентукки, направил «птичку» к земле: в баках почти не осталось горючего. Заправившись неподалеку от Лексингтона, он взял курс немного севернее, оставил под крылом небольшой городок Ганнибал — родину Марка Твена — и к вечеру совершил посадку в Кирксвилле, Миссури.

Впервые после одиссеи с наличными Рэй провел ночь в мотеле — и опять же из-за этих проклятых банкнот. Поздний выпуск теленовостей заставил его вспомнить о семинаре в Сент-Луисе. Именно там Паттон Френч свел знакомство с коллегой, чей сын занимался в Колумбийском университете анализом пресловутого «Райекса». Именно патологическая алчность адвоката привела теперь Рэя в этот незнакомый город.

Восход солнца он встретил на высоте пяти с половиной тысяч футов. Скользнул взглядом по приборной доске, наполнил пластиковый стаканчик горячим кофе из термоса. Внизу уже расстилались кукурузные поля Айовы.

Пользуясь тем, что наушники молчат, Рэй попытался сосредоточиться на конечной цели полета. Сделать это было непросто. Окрыляло пьянящее чувство свободы, аромат хорошего кофе гнал прочь мысли о брате.

После недолгой остановки в Су-Фоле[26] он вновь свернул на запад и направил машину вдоль федеральной автострады номер девяносто, что огибала запретную военную зону у подножия пика Рашмор. Приземлившись возле Рэпид-Сити, Рэй поймал такси и отправился в национальный парк Бэдлендс[27].

Ранчо «Утренняя звезда» находилось где-то в холмах к югу от Калиспела[28] — о точном его местоположении Интернет умалчивал. Дать сколь-нибудь вразумительную подсказку не сумел и Оскар Мейв. На третий с момента отлета из Шарлотсвилла день «сессна» совершила посадку на короткую бетонную полосу аэродрома в Калиспеле. Рэй арендовал скромный «форд», снял комнату в мотеле, съел ужин и несколько часов просидел над дорожными картами.

Весь четверг он на низкой высоте летал над окрестностями Калиспела, Вуд-Бэя, Полисона, Бигфорка и Элмо, раз шесть перечеркнул гладь озера Флэтхед и уж совсем было отчаялся, когда к северу от заросшего камышом берега глаз различил на фоне зелени какие-то постройки. Рэй сделал не менее четырех кругов, высматривая скрытую деревьями ограду. За ней виднелись крыши небольших домиков, здание чуть побольше, видимо, главный корпус, плавательный бассейн, теннисные корты и конюшни. Рядом мирно паслись лошади. Шум мотора потревожил обитателей урочища: люди бросали дела и задирали головы к небу.

Отыскать ранчо на земле оказалось ничуть не проще, чем с воздуха, однако к полудню пятницы Рэй остановил «форд» у выкрашенных темно-зеленой краской ворот и направился к охраннику. Поправив на поясе тяжелую кобуру, тот с неохотой признал:

— Да, это клиника. Но посетителей на территорию не допускают.

Рэй с ходу принялся сочинять что-то о проблемах в семье, о необходимости срочно увидеться с братом.

— Напишите свое имя и номер телефона. Может быть, вам позвонят.

В субботу Рэй отправился на берег горной речки ловить форель. В густой траве уже лежали три великолепных рыбины, когда Рэй ощутил вибрацию телефона. Прижав сотовый к уху, он услышал холодный женский голос:

— Эллисон из «Утренней звезды». Мистера Рэя Этли, пожалуйста.

— Слушаю.

— Будьте добры сообщить цель вашего приезда.

— У вас находится мой брат,— со всей подобающей вежливостью сообщил Рэй,— Форрест Этли, и я очень хотел бы его видеть.

— Почему вы думаете, что он здесь?

— Я это знаю так же, между прочим, как и вы. Давайте не будем играть в прятки.

— Мне необходимо навести справки. На вашем месте я бы не стала ждать второго звонка.

Произнести хотя бы слово в ответ Рэй не успел.

Однако второй звонок все же раздался — ближе к вечеру. Прозвучал отстраненный, столь же холодный, как у Эллисон, голос:

— Даррел. Беседа с братом продлится не более получаса. Тридцать минут, завтра в десять.

Тюрьма и то гостеприимнее, подумал Рэй. Тот же самый охранник у ворот обыскал его, заглянул в машину, попросил открыть багажник.

— Следуйте за ним.— Он кивнул в сторону своего коллеги, который ожидал посетителя на узкой дорожке, что вела к главному корпусу.

Выбравшись из-за руля, Рэй увидел возле распахнутой двери высокую стройную даму. Ладонь миссис — или мисс?— Эллисон оказалась настолько крепкой, что Рэй невольно поморщился. Дама провела его внутрь, под зоркие объективы ничем не скрытых камер наблюдения. В крохотной, лишенной окон комнатке к Рэю подступил одетый в униформу службы безопасности мужчина с деревянным лицом и принялся методично шарить пальцами по его телу. Твердые, как карандаши, пальцы пощадили только область паха.

— Я всего лишь хотел поговорить с братом,— запротестовал было Рэй, но тут же смолк, увидев на ремне охранника пару наручников.

Из первой комнатки дама проводила его в другую, стены которой казались обитыми звукоизоляцией. По центру прочной металлической двери на уровне глаз размещалось небольшое квадратное оконце.

— Мы будем наблюдать,— уведомила Рэя мускулистая Эллисон.

— За кем?— не понял он.

Середину комнаты занимал стол с двумя стоявшими вокруг него стульями.

— Садитесь,— приказала дама.

Подчинившись, Рэй минут десять с интересом рассматривал стены.

Наконец дверь распахнулась, и в комнату вошел Форрест — один, без охраны, без наручников. Не произнеся ни слова, он уселся напротив брата, сложил на столе руки, как бы погружаясь в медитацию. Голова его была обрита, электрическая машинка сохранила лишь ежик коротких, не более четверти дюйма длиной волос. Чисто выбритое лицо, заметно постройневшая фигура, цвета хаки рубашка с маленьким воротничком и двумя нагрудными карманами. Она так напоминала армейскую, что у Рэя невольно вырвалось:

— Не клиника, а лагерь для новобранцев.

— Условия здесь и вправду суровые,— тщательно выговаривая каждый слог, отозвался Форрест.

— Тебе промывают мозги?

— Именно так.

Поскольку приехал Рэй исключительно для того, чтобы навсегда разрешить проблему денег, его следующий вопрос касался именно их:

— И что они тебе обещали за семьсот долларов в день?

— Новую жизнь.

Рэй одобрительно кивнул. Форрест безучастно смотрел на брата, как если бы разговор шел с абсолютно посторонним человеком.

— Через двенадцать месяцев?

— Не раньше.

— Это обойдется в двести пятьдесят тысяч долларов.

Форрест едва заметно пожал плечами: какая разница — год, два, три.

— Сидишь на транквилизаторах?— попытался спровоцировать его Рэй.

— Нет.

— А похоже.

— Нет. Их здесь не применяют. Не поверишь, но это так.— Голос Форреста чуть повысился.

Рэй вспомнил о тикающих часах: ровно через тридцать минут сюда войдет Эллисон, чтобы проводить его до машины. К делу, к делу! Посмотрим, что Форрест согласится признать.

— Я еще раз взглянул на завещание,— раздельно произнес он,— и сравнил его с повесткой, которой судья призывал нас к себе седьмого мая. Подписи здорово отличались.

— И?..

— Не знаю, чья там действовала рука, но почти уверен — твоя.

— Обратись в суд.

— Ты ничего не отрицаешь?

— Зачем?

«Зачем?» — с отвращением мысленно повторил Рэй. Последовала долгая-долгая пауза.

— Повестку я получил в четверг. Отправлена она была из Клэнтона в понедельник, в тот самый день, когда ты повез отца к Тафту. Вопрос: как ты умудрился справиться со старым «Ундервудом»?

— Я не обязан отвечать на твои вопросы.

— Ошибаешься. Ты должен рассказать мне все. Ты выиграл. Судья мертв, особняк превратился в пепел, деньги — твои. Интересует все это только меня, но ведь и мне осталось совсем недолго. Рассказывай.

— Пачка ампул морфия у судьи уже была.

— И ты отвез его к Тафту на инъекцию, тут нет никаких вопросов.

— Но это важно.

— Почему?

— Потому что отец почти не мог двигаться.— По лицу Форреста скользнула неясная тень.

— Его мучили боли,— напомнил Рэй, надеясь разбудить в душе брата хоть какое-то чувство.

— Да,— бесстрастно подтвердил тот.

— И если бы одна доза морфия оказалась чуть больше, особняк остался бы в твоем распоряжении?

— Примерно так.

— Когда ты объявился в Клэнтоне?

— Мне еще в школе плохо давались даты.

— Не валяй дурака, Форрест, пожалуйста. Умер он в воскресенье.

— Я выехал туда в субботу.

— За восемь дней до его смерти?

— По-видимому.

— Для чего?

Брат опустил подбородок, прикрыл веки.

— Он позвал меня к себе. Я и представить не мог, как он постарел, каким стал беспомощным.— Форрест глубоко вздохнул, раскрыл глаза.— Боли были ужасными, лекарства не помогали. Мы сидели на крыльце, рассуждали о войне и о том, как все изменилось бы, не погибни Джексон[29] в Ченселлорсвилле. Судья все время дергался, так докучали ему боли. Временами у него перехватывало дыхание. Но все же он говорил и говорил. Мир между нами так и не установился, но в этом уже не было нужды. Я приехал, а другого ему и не требовалось. Однажды ночью, когда я спал на кушетке в кабинете, меня разбудил дикий крик. Я бросился в спальню — отец лежал на полу, скрючившись от невыносимой боли. Я уложил его в постель, помог ввести в вену морфий, и он успокоился. Шел четвертый час утра. Сон как рукой сняло, я отправился бродить по дому…

Повествование прервалось, но запущенный Эллисон хронометр продолжал отсчитывать минуты.

— …и нашел деньги,— договорил Рэй.

— Какие деньги?

— Те, которыми ты оплачиваешь свое пребывание здесь.

— А-а, вот ты о чем.

— Об этом, Форрест, об этом.

— Да. Я обнаружил их там же, где и ты. Двадцать семь коробок. В первой лежали сто тысяч долларов. Произведя примитивный подсчет, я растерялся. Что делать? Просидел до рассвета, глядя на пачки банкнот, боясь, что судья вдруг встанет, зайдет в кабинет — и надеясь на это. По крайней мере я услышал бы какое-то объяснение.— Форрест повел рукой.— К восходу солнца у меня созрел план. Почему бы не позволить тебе распорядиться деньгами? Ты — первенец, ты — любимый сын, блестящий знаток права, ты — единственный, кто пользовался доверием отца. «Не буду спускать с Рэя глаз,— сказал я себе,— потому что он лучше меня знает, как поступить». Закрыл шкаф, придвинул кушетку и чуть было не отправился просить у судьи совета, но понял: хотел бы отец поставить меня в известность, так бы и сделал.

— Когда ты сел за машинку?

— Где-то после обеда. Отец спал в кресле под старым платаном на заднем дворе. К тому времени ему стало гораздо лучше, морфий все же помог.