6

Будильник, стоящий на столике у новой кровати, взорвался трезвоном в пять утра, но Митч тут же усмирил его. Пошатываясь от сна, он пробрался через темный дом к задней двери, где его уже Нетерпеливо ждал Херси. Он выпустил пса во двор, а сам отправился в душ. Через двадцать минут он зашел в спальню, поцеловал спящую жену – она даже не пошевелилась.

Улицы были пусты, и он добрался до Бендини-билдинга всего за десять минут. Митч решил, что день начнется для него в пять тридцать утра, если, конечно, кто-нибудь не придет еще раньше. Тогда завтра он будет на месте в пять, в четыре тридцать или в любое другое время, но – первым. Сон – чепуха. Сегодня он будет первым в офисе, и завтра тоже, и так каждый день до того момента, когда он станет компаньоном. Если у других на это уходило десять лет, то он добьется своего через семь. Он твердо решил стать самым молодым в истории фирмы компаньоном.

Автостоянка у здания фирмы была обнесена цепью на столбиках, у въезда стояла будка охраны. На месте, где он должен был ставить свой “БМВ”, между двух желтых полос, прямо на бетонном покрытии краской нанесено его имя. У ворот Митч притормозил, ожидая, пока их откроют. Из темноты появился охранник в форме, подошел к дверце автомобиля. Митч нажал кнопку, стекло поползло вниз, и в образовавшуюся щель он протянул охраннику пластиковую карточку со своей фотографией.

– Вы, должно быть, новенький, – проговорил тот, гладя на пропуск.

– Да. Митч Макдир.

– Читать я умею. По машине можно догадаться.

– А как ваше имя?

– Датч Хендрикс. Тридцать три года в полицейском управлении Мемфиса.

– Рад знакомству, Датч.

– Взаимно. Ранняя пташка, да?

Митч улыбнулся и забрал у него пропуск.

– Нет. Я-то думал, что все уже давно здесь. Датч сделал вид, что улыбается.

– Вы первый. Чуть позже появится мистер Лок. Ворота распахнулись, Датч махнул ему рукой в сторону стоянки. Митч нашел свое имя, выписанное белой краской, и загнал свой чистенький “БМВ” на место в третьем ряду от стены здания. Подхватив с заднего сиденья изящный кожаный чемоданчик, совершенно пустой, он аккуратно прикрыл дверцу автомобиля. У входа в здание его уже поджидал новый охранник. Митч представился и ему, глядя, как тот открывает дверь. Он посмотрел на часы: ровно пять тридцать. Стало чуть легче на душе – значит, пять тридцать достаточно рано для того, чтобы быть первым. Значит, остальные еще спят.

В углу его кабинета на полу стояли три ящика, куда он в беспорядке свалил накопившиеся за годы учебы книги, папки, блокноты, тетради. Подняв один из ящиков, Митч поставил его на стол, начал разбирать содержимое. Извлеченное он тут же раскладывал отдельными кучками на столе.

После двух чашек кофе в третьем ящике он обнаружил материалы для подготовки к экзамену. Потянулся, подошел к окну, поднял жалюзи. Светлее стало ненамного, поэтому он и не заметил внезапно появившейся в дверном проеме фигуры.

– Доброе утро!

Митч резко обернулся и уставился на вошедшего. – Вы испугали меня, – сказал он и глубоко вздохнул.

– Прошу прощения. Я – Натан Лок. По-моему, мы не встречались.

– Меня зовут Митч Макдир, я новичок. Они пожали друг другу руки.

– Да, знаю. Это моя вина, что мы не встретились раньше. Во время ваших двух первых приездов я был довольно-таки занят. Мне кажется, я видел вас на похоронах в понедельник.

Митч согласно наклонил голову, хотя и был уверен, что находился от него на расстоянии не меньше ста метров, иначе бы он сам его запомнил. Уж, во всяком случае, глаза – холодные, черные, окруженные черными же морщинками. Глаза сильного человека. Незабываемые глаза. Волосы на голове Лока были совершенно белыми, редкими на самом верху и погуще над ушами, их белизна резко контрастировала с цветом лица. Когда он говорил, глаза сужались, черные зрачки начинали неистово сверкать. Недобрые глаза. Знающие глаза.

– Очень может быть, – выговорил Митч, захваченный врасплох этим самым зловещим из виденных им прежде лиц, – очень может быть.

– Я вижу, вы встаете рано.

– Да, сэр.

– Что ж, хорошо, что вы пришли к нам. С этими словами Натан Лок оставил Митча одного, Митч даже высунул голову в коридор, а потом запер за собой дверь. “Ничего удивительного в том, что его держат на четвертом этаже, подальше от всех”, – подумал он. Теперь ему стало ясно, почему не стоило встречаться с ним до того, как он подписал контракт с фирмой. Он мог бы передумать. Спрятать бы этого Лока подальше от будущих кандидатов! У него просто дьявольское обличье, право слово. “И глаза, – сказал Митч про себя, усаживаясь в кресло и устраивая ноги на столе. – Глаза”.

Как Митч и предполагал, Нина принесла с собой кое-что перекусить. Она вошла в кабинет ровно в восемь тридцать, предложила ему пончиков, и он взял пару. Она тут же поинтересовалась, стоит ли ей по утрам приносить чего-нибудь легкого подкрепиться. Митч сказал, что это было бы весьма любезно с ее стороны.

– А что это такое? – спросила секретарша, указывая на разложенные по столу папки и прочее.

– Этим нам нужно будет сегодня заняться. Упорядочить и классифицировать мои бумаги.

– Никакой диктовки?

– Пока нет. Через несколько минут у меня встреча с Эйвери. А пока мне необходимо навести здесь хоть какой-то порядок.

– Ах, как интересно! – воскликнула она, направляясь за кофе.

Эйвери Толар ждал его, держа в руках толстенную папку, которую тут же вручил Митчу.

– Это дело Кэппса. Вернее, часть его. Нашего клиента зовут Сонни Кэппс. Сейчас он живет в Хьюстоне, а родом из Арканзаса. Он стоит около тридцати миллионов и денежки свои, все, до последнего цента, держит в очень крепкой руке. В наследство от отца ему досталось несколько рассохшихся барж, а сейчас он стал владельцем крупнейшей транспортной компании на всей Миссисипи. Теперь его суда, или лодочки, как он зовет их, плавают по всему миру. Мы ведем восемьдесят процентов всех его юридических сделок, все, кроме судебных процессов. Сейчас он задумал создать еще одну компанию и приобрести новую флотилию танкеров, выкупить ее у семейства какого-то китайца, помершего в Гонконге. Кэппс обычно называет себя главой компании, а в компаньоны набирает человек двадцать пять, чтобы было с кем делить риск и объединять ресурсы. Эта сделка стоит шестьдесят пять миллионов. Я уже сколачивал для него подобные товарищества, и все они были разными, все были хитроумными. К тому же с ним чрезвычайно трудно иметь дело. Он педант, и очень взыскательный, и он уверен, что знает гораздо больше меня. Тебе разговаривать с ним не придется, да у нас тут никто кроме меня с ним и не говорит. В этой папке – часть документации по последней компании, что я оформлял для него. Помимо всего прочего, ты найдешь здесь деловую записку с общей идеей замысла, соглашение сторон о создании товарищества, протоколы о намерениях, требования заинтересованных сторон и само соглашение о партнерстве. Не упускай из внимания ни слова. Я попрошу тебя, после того как ты вникнешь в суть, составить предварительный проект нового соглашения.

Папка в руках Митча сразу стала тяжелее. Похоже, пять тридцать – это поздновато.

Толар между тем продолжал:

– В нашем распоряжении дней сорок, и, по мнению Кэппса, мы уже опаздываем. С этими материалами, – он указал на другую папку, лежащую перед ним, – мне помогал Марти Козински. Я передам их тебе, как только просмотрю сам. Вопросы?

– А что с поисковой работой?

– В основном это текущая документация, но тебе нужно будет просмотреть ее. За прошлый год Кэппс заработал более девяти миллионов, а налогов заплатил жалкие гроши. Он не видит ни малейшего смысла в уплате налогов и требует от меня отчета за каждый цент, что идет в казну. Естественно, все делается на законных основаниях, я хочу только сказать, что это очень напряженная работа нервов. На карту поставлены миллионные инвестиции и огромная экономия на налоговых издержках. Эта сделка будет тщательно изучаться правительствами по крайней мере трех стран. Так что тебе понадобится все твое внимание.

Митч пролистал папку.

– Сколько времени в день мне тратить на это?

– Как можно больше. Я знаю, что экзамен по адвокатуре очень важен. Но Кэппс важен не менее. В прошлом году он заплатил фирме гонораров на полмиллиона долларов.

– Я все сделаю.

– Уверен в этом. Я уже говорил тебе, что твоя ставка – сто долларов в час. Нина с сегодняшнего дня будет помогать тебе с хронометражем. И не забывай про счета!

– Как я могу забыть об этом?

Оливер Ламберт и Натан Лок стояли перед дверью на пятом этаже и смотрели в объектив телекамеры. Раздался громкий щелчок, и дверь открылась, охранник кивнул им головой. Де Вашер сидел у себя и ждал.

– Доброе утро, Олли, – сказал он спокойно, не обращая внимания на другого компаньона.

– Что нового? – раздался резкий голос Лока. Он тоже не повернул головы в сторону Де Вашера.

– Где? – спокойно спросил тот.

– Чикаго.

– Там очень беспокоятся, Нат. Независимо от того, что ты можешь предполагать, им очень не хочется пачкать руки. Да и, говоря честно, они просто не понимают, с какой стати они должны это делать.

– Что ты имеешь в виду?

– Они задают кое-какие неудобные вопросы, типа того, почему бы нам самим не держать своих людей в узде.

– И как ты им на это отвечаешь?

– Что все в порядке. Все отлично. Что фирма великого Бендини непоколебима. Все утечки ликвидированы, дело идет обычным порядком. Проблем нет.

– Много они успели навредить? – спросил Ламберт.

– Неизвестно. Мы и не сможем ничего узнать, но я сомневаюсь в том, что они вообще имели какую-то беседу. Да, они намеревались, в этом сомнений нет, но думаю, что они так этого и не сделали. Из надежного источника мы узнали, что агенты ФБР были только на пути к острову, когда все это произошло, поэтому-то мы и думаем, что их прогулка туда была впустую.

– Откуда вам это стало известно? – спросил Лок.

– Будет тебе, Нат. У нас свои источники. А потом, и на острове тоже есть наши люди. Мы умеем работать, ты должен знать об этом.

– Все было сделано чисто?

– Да. Очень профессионально.

– Каким образом туда затесался местный житель?

– Мы были вынуждены, Олли, чтобы выглядело естественно.

– А что тамошние власти?

– Какие власти? Это крошечный тихий островок, Олли. В прошлом году там произошло убийство и четыре несчастных случая с аквалангистами. Там рассматривают это как еще один несчастный случай. Три утопленника.

– А агенты ФБР? – поинтересовался Лок.

– Понятия не имею.

– Я думал, у вас есть источник.

– Есть. Но его никак не могут разыскать, вчера, во всяком случае, о нем не было слышно. Все наши люди сейчас на острове, и там не замечено ничего необычного.

– Долго вы еще там будете?

– Еще пару недель.

– Что, если там объявится ФБР?

– Сядем им на хвост. Мы увидим их, когда они будут спускаться по трапу самолета.

– Мне становится дурно от всего этого, Де Вашер, – сказал Ламберт.

– Ты думаешь, мне это нравится, Олли? А что нам остается? Сидеть сложа руки и ждать, пока они наговорятся? Хватит, Олли, все мы люди. Я был против, но Лазарев сказал – сделай. Если ты хочешь поспорить с ним – давай, вперед. Потом твое тело тоже кто-нибудь найдет. А эти двое занялись не тем. Они должны были вести себя тихо, кататься на своих красивых машинах и играть в больших юристов. Нет, им захотелось почувствовать себя святыми.

Лок закурил сигарету, выпустил струю дыма в сторону Де Вашера. Разговор на секунду прервался, пока дым не рассеялся. Де Вашер бросил на Лока взгляд, но не сказал ни слова.

Ламберт поднялся и опустошенно уставился в стену.

– Зачем ты позвал нас? – спросил он. Де Вашер глубоко вздохнул.

– Чикаго требует поставить на прослушивание домашние телефоны всех некомпаньонов.

– Я говорил тебе, – сказал Ламберт Локу.

– Это не моя идея, а они начинают давить. Там наверху они становятся все более нервными, поэтому и перестраховываются. Нельзя их в этом винить.

– Не кажется ли тебе, что это может завести слишком далеко?

– Согласен, это абсолютно бессмысленно. Но Чикаго думает иначе.

– И когда? – спросил Лок.

– Где-то на следующей неделе. Это займет несколько дней.

– Слушать будут всех?

– Некомпаньонов – всех. Так было сказано.

– И Макдира?

– Да, и Макдира. Я почти уверен, что Тарранс будет пытаться вновь, и на этот раз он может попробовать начать снизу.

– Я видел Макдира сегодня утром, он пришел раньше меня.

– В пять тридцать две, – уточнил Де Вашер.

Университетские конспекты были сметены на пол, и всю поверхность стола заняли документы из папки Кэппса. С обеда Нина принесла ему бутерброд с курятиной, и он съел его, вчитываясь в лежащие перед ним бумаги, в то время как Нина разбирала кучу на полу. В начале второго Уолли Хадсон, или Дж. Уолтер Хадсон, как было написано на его фирменном бланке, явился для того, чтобы начать с Митчем подготовку к сдаче экзамена. Хадсон был специалистом по контрактам. Он уже пять лет работал в фирме и был в ней единственным выходцем из Вирджинии, что сам он находил несколько странным, поскольку, по его мнению, вирджинская юридическая школа являлась лучшей в стране. Последние два года он занимался разработкой нового курса по контрактам, которые составной частью входили в экзамен. Уолли не терпелось опробовать свое детище, и тут как раз подвернулся Макдир. Он вручил Митчу сброшюрованные тетради, пачку толщиной сантиметров десять и весом не менее папки Кэппса.

Экзамен займет четыре дня и будет состоять из трех частей, объяснил ему Уолли. В первый день – четырехчасовой комплексный экзамен по этике. Подготовкой по этике с ним займется Джилл Вон, компаньон, эксперт фирмы по вопросам этики. На второй день – восьмичасовой экзамен, называемый просто “многоштатный”, – в его ходе будет проверяться знание Митчем тех законов, которые имеют одинаковую силу на территории всех штатов. Это тоже комплексный экзамен, и вопросы на нем самые каверзные. Потом – самое трудное: третий и четвертый день, по восемь часов каждый, отданы пятнадцати областям материально-правового законодательства. Контракты, единый коммерческий кодекс, недвижимость, гражданские правонарушения, внутренние дела, завещания, акты дарения, налогообложение, компенсации рабочим, конституционное право, процедура федерального суда, уголовный суд, корпорации, товарищества, страхование и отношения должника и кредитора. Ответы подаются в виде развернутых письменных справок, а вопросы главным образом сформулированы с точки зрения законодательства штата Теннесси. Фирма разработала план повторения всех пятнадцати разделов.

– Вы имеете в виду пятнадцать таких? – Митч кивнул головой на пачку. Уолли улыбнулся.

– Да. Мы старались предусмотреть все. Видите ли, никто еще в нашей фирме…

– Знаю, знаю. И я тоже сдам с первого раза.

– В течение последующих шести недель мы будем встречаться с вами по одному разу в неделю, по два часа, так что рассчитывайте свое время. Меня бы устроила среда, в три часа.

– Дня или утра?

– Пополудни.

– Отлично.

– Как вы знаете, контракты и Единый коммерческий кодекс по духу своему очень близки, поэтому я взял на себя смелость вставить его в свои материалы. Мы возьмем и то и другое, но на это, конечно, уйдет больше времени. Обычно на экзамене задают кучу вопросов по коммерческим сделкам, у вас могут возникнуть потребности в каких-либо пояснениях, так что прихватите с собой записную книжку. Я включил в материалы и вопросы из предыдущих экзаменов, наряду с образцами ответов на них. Это захватывающее дух чтение.

– Мне уже не терпится.

– Просмотрите к следующей неделе первые восемьдесят страниц. На некоторые вопросы вам нужно будет ответить письменно.

– Домашняя работа?

– Именно так. Оценку я скажу вам через неделю. Гак будет до конца занятий. Вас будут контролировать очень тщательно.

– Кто входит в комиссию?

– Я, Эйвери Толар, Ройс Макнайт, Рэндалл Данбар и Кендалл Махан. Мы будем встречаться по пятницам и обсуждать ваши успехи.

Уолли вытащил из чемоданчика книжку поменьше, положил ее на стол.

– Это ваш ежедневник. Вы должны записывать сюда количество часов, потраченных на подготовку, и изученные вами темы. Я буду просматривать его по пятницам перед заседаниями комиссии. Вопросы?

– Пока нет никаких, – ответил Митч, кладя ежедневник на папку Кэппса.

– Тем лучше. До встречи в следующую среду.

Не прошло и минуты, как вошел Рэндалл Данбар с толстенным фолиантом, до смешного похожим на тот, что оставил Хадсон, разве чуть потоньше. Данбар занимался вопросами недвижимого имущества, именно через его руки проходило оформление документов на дом, в котором теперь жил Макдир. Он сунул Митчу свой “кирпич” с наклейкой “Недвижимость” и объяснил ему, насколько важной частью экзамена являлся его предмет. Все возвращается на круги своя, к имуществу, сказал он. Материалы эти тщательно подбирались им в течение десяти лет, он также подумывал опубликовать их в качестве авторитетного труда по вопросам имущественного права и земельного финансирования. Для встреч с Митчем ему потребуется по меньшей мере час в неделю, желательно во вторник после обеда. Примерно час еще он рассказывал Митчу, насколько другим был этот экзамен тридцать лет назад, когда он сам сдавал его.

У Кендалла Махана были свои причуды: удобнее всего для него была суббота, семь тридцать утра.

– Договорились, – сказал ему Митч, укладывая новый сборник материалов рядом с предыдущими двумя. Этот был посвящен конституционному праву, коньку Кендалла, хотя, по собственному его признанию, пользовался он им редко. Так же как и двое его коллег, он уведомил Митча, что конституционное право – самый ответственный момент во всем экзамене, во всяком случае, так было пять лет назад, когда сам Кендалл отвечал на вопросы экзаменаторов. В начале своей деятельности в фирме, поделился воспоминаниями Махан, в “Юридическом вестнике” Колумбийского университета была опубликована его статья о Первой поправке к Конституции; копия этой статьи есть в материалах, Митчу будет интересно ее прочесть. Митч обещал ему сесть за статью тотчас же.

Шествие к нему в кабинет продолжалось до самого полудня, почти полфирмы прошли мимо его стола, оставляя на нем блокноты, записные книжки, папки, домашние задания иди просто записки с указаниями даты и времени встреч. Не меньше шести человек напомнили ему о том, что ни разу еще сотрудник фирмы не провалил экзамена.

Когда в пять часов вечера секретарша мисс Хафф прощалась с Митчем, стол его был завален такой грудой бумаг, что их хватило бы, чтобы загрузить работой контору со штатом человек в десять. Митч был не в состоянии сказать ни слова, он лишь улыбнулся Нине и вернулся к контрактному праву Хадсона. Примерно через час у него мелькнула мысль о том, что неплохо бы поесть. И только после этого, впервые за двенадцать часов, он вспомнил об Эбби и потянулся к телефону.

– Я тут немного задержусь, дорогая.

– Но у меня почти готов обед!

– Оставь его на плите, – сказал он, пожалуй, слишком лаконично. Пауза.

– А когда ты вернешься? – Эбби говорила очень медленно, тщательно выбирая слова.

– Через несколько часов.

– Несколько часов? Ты уже провел там половину суток.

– Все верно, но у меня еще очень много работы.

– Это же твой первый день.

– Если я тебе расскажу, то ты не поверишь.

– У тебя все в порядке?

– У меня все отлично. Буду дома позже.

Фыркающий звук двигателя разбудил Датча Хендрикса, он вскочил на ноги. Раскрыв ворота, он ждал, пока последний автомобиль не выедет со стоянки. Рядом с ним машина притормозила.

– Добрый вечер, Датч, – приветствовал его Митч.

– И ты только сейчас уезжаешь?

– Да-а, денек был напряженный.

Датч посветил фонариком на циферблат часов: полдвенадцатого.

– Езжай осторожнее!

– Хорошо. До встречи через несколько часов, Датч.

“БМВ” скользнул на Фронт-стрит и исчез в ночи. “Несколько часов, – подумал Датч. – Эти новобранцы как сумасшедшие. Восемнадцать, двадцать часов в день, шесть дней в неделю, а то и семь. Всем им не терпится стать первыми юристами мира и заколачивать по миллиону за ночь. А бывает, что и сутками отсюда не вылезают, спят за столами”. Все это он уже видел. Это ненадолго. Человеческий организм к такому не приспособлен. Через полгода из них выходит пар, они начинают работать по пятнадцать часов в день, шесть дней в неделю. Потом – пять с половиной. Потом – по двенадцать часов.

Никому не выдержать ста часов в неделю на протяжении больше чем полгода.

7

Митч медленно вошел в кабинет и замер у порога.

Одна из секретарш рылась во вращающейся этажерке в поисках чего-то такого, что понадобилось Эйвери немедленно. Другая стояла перед ним с блокнотом в руках, записывая инструкции, которые он диктовал ей в те мгновения, когда не кричал в телефонную трубку, а делал вид, что слушает собеседника. На корпусе телефонного аппарата помигивали три красные лампочки. Как только Эйвери начинал говорить в трубку, между секретаршами вспыхивала перебранка.

– Уймитесь! – заорал на них Толар.

Первая с треском задвинула картотечный ящик и перешла к следующей этажерке, где возобновила свои манипуляции. Щелкнув пальцами, Эйвери указал второй на свой настольный календарь и бросил трубку не попрощавшись.

– Что у меня на сегодня? – спросил он, вытягивая какую-то папку из ячейки в стеллаже.

– В десять утра встреча с представителями Национального налогового управления в городе. В час дня встреча с мистером Локом по делу Спинозы. В три тридцать совещание компаньонов. Поскольку завтра весь день вы проведете в суде, предполагается, что сегодня остаток дня вы будете готовиться к завтрашнему выступлению.

– Великолепно. Отменить все. Закажите билет на Хьюстон, на субботу после обеда, и обратный билет на понедельник утром.

– Да, сэр.

– Митч! Где папка Кэппса?

– У меня на столе.

– Ты много успел?

– Прочитал практически все.

– Нам нужно будет поднапрячься. Сонни Кэппс только что звонил мне. Он хочет встретиться в Хьюстоне в субботу утром, и ему необходим предварительный проект соглашения о партнерстве.

Внезапно у Митча засосало под ложечкой. Если память ему не изменяла, в соглашении было сто сорок с чем-то страниц.

– Хотя бы предварительный проект, Митч.

– Нет проблем, – сказал Митч, надеясь, что голос его звучит уверенно и ровно. – Проект будет готов. Может, не очень гладкий, но будет.

– Мне он нужен в субботу, в первой половине дня, и по возможности без шероховатостей. Я пошлю свою секретаршу, чтобы она объяснила Нине, как найти в компьютере формы соглашений, это сэкономит время на диктовке и печатании. Я знаю, получается не совсем справедливо, но от Кэппса справедливости ждать не приходится. Он любит требовать. Он сказал мне, что сделка должна быть заключена в течение двадцати дней, иначе она превратится в мыльный пузырь. Теперь все висит на нас.

– Я все сделаю.

– Молодчина. Встретимся завтра в восемь утра, чтобы посмотреть, далеко ли мы продвинулись.

Эйвери нажал на одну из кнопок с мигающей лампочкой и начал с кем-то спорить. Митч вернулся в свой офис, уселся и посмотрел на папку Кэппса, едва видневшуюся из-под груды записных книжек.

В дверь просунула голову Нина.

– Вас хочет видеть Оливер Ламберт.

– Когда?

– Как можно быстрее.

Митч посмотрел на часы. Прошло только три часа рабочего времени, а он уже чувствовал себя уставшим.

– Он не может подождать?

– Не думаю. Обычно мистер Ламберт никого не ждет.

– Понятно.

– Вам лучше пойти сейчас же.

– Чего он хочет?

– Этого его секретарша не сказала.

Митч надел пиджак, поправил узел галстука и поднялся на четвертый этаж, где его уже ждала секретарша босса. Представившись, она поставила Митча в известность о том, что уже тридцать один год работает в фирме. Она была второй секретаршей, нанятой мистером Бендини после того, как он обосновался в Мемфисе. Ее имя было Ида Ренфро, но она привыкла к тому, чтобы ее звали просто миссис Ида. Проведя Митча в кабинет Ламберта, она прикрыла за ним дверь.

Оливер Ламберт встал из-за стола и снял очки – он пользовался ими лишь для чтения. Тепло улыбнувшись, положил свою трубку на специальную бронзовую подставку.

– Доброе утро, Митч, – произнес он мягко и неторопливо, как будто бы время для него ничего не значило. – Давай-ка сядем вон там, – повел он рукой в сторону дивана. – Может быть, кофе?

– Нет, спасибо.

Он опустился на мягкие подушки, в то время как сам Ламберт предпочел жесткий стул с подлокотниками, стоявший немного в стороне и дававший ему возможность смотреть на собеседника сверху вниз.