Он задышал глубже, почувствовав вдруг, как тяжестью налились ноги и желудок. Вот. Почти в самом низу. Аккуратными, сдержанными буквами, такими же, как чуть выше или чуть ниже, было выбито имя: Расти Макдир.

Прямо под этим именем рядом со Стеной стояла корзиночка с уже замерзшими, поникшими цветами. Митч поправил рукой их упавшие головки и встал на колени. Провел пальцами по буквам в граните. Расти Макдир, восемнадцати лет. Навсегда. Он пробыл во Вьетнаме всего семь недель, когда наступил ногой на пехотную мину. Им передали, что смерть была мгновенной. Если верить Рэю, они всегда так говорят. Митч вытер крошечную каплю со щеки и поднялся, глядя вдоль Стены. Он думал о пятидесяти двух тысячах семей, которым сообщили, что смерть была мгновенной и никто из погибших не страдал.

– Митч, они ждут.

Он повернулся и посмотрел на человека в инвалидном кресле, единственного, кого вообще видел здесь. Лицо в уродливых очках было обращено к Стене. Митч озирался по сторонам.

– Успокойся, Митч. Весь Мемориал под нашим наблюдением. Их здесь нет.

– Кто вы? – спросил Митч.

– Я просто один из. Ты должен верить нам, Митч. У директора есть что сказать тебе. Возможно, его слова спасут твою жизнь.

– Где он?

Мужчина в кресле повернул голову и стал смотреть вдоль дорожки.

– Ступай туда. Тебя найдут.

Митч еще раз бросил взгляд на имя брата и прошел мимо кресла.

Он шел очень медленно, сунув руки в карманы. Слева остались бронзовые фигуры трех солдат. Когда он отошел от монумента метров на пятьдесят, из-за дерева внезапно выступил Тарранс и зашагал рядом.

– Идем, идем, – подбодрил он.

– Почему, интересно, я не удивлен нашей встречей? – сказал Митч.

– Идем, идем, Митч. Мы знаем по крайней мере о двух головорезах, прибывших из Мемфиса еще до тебя. Они живут в том же отеле, что и ты, в соседнем номере. Но сюда они не добрались. По-моему, мы их потеряли.

– Что здесь, черт возьми, происходит, Тарранс?

– Вот-вот ты все уяснишь себе. Идем. Только расслабься, за тобой никто не следит, кроме, конечно, человек двадцати наших агентов.

– Двадцати?

– Да, около. Нам ведь нужно перекрыть здесь все. Должна быть уверенность в том, что эти выродки из Мемфиса не объявятся вдруг. Но я их и не жду.

– Кто они?

– Директор объяснит.

– Для чего нужно было привлекать к этому директора?

– Слишком много вопросов, Митч.

– Слишком мало ответов, Тарранс.

Тарранс указал направо. Они сошли с дорожки и двинулись к массивной бетонной скамье у мостика, ведшего в небольшую рощу. Вода в пруду под мостиком превратилась в лед.

– Садись.

Они сели оба. И тут же Митч увидел, что по мостику к ним приближаются двое мужчин. В том, что был пониже ростом, Митч сразу признал Войлса. Ф. Дентона Войлса, директора ФБР при трех президентах. Это был резкий в словах мужчина с тяжелой рукой, классический борец с преступностью, человек, если верить тому, что о нем говорили, абсолютно лишенный жалости.

Из уважения Митч встал, когда эти двое остановились у скамьи. Войлс протянул ему свою холодную руку. На Митча смотрело крупное круглое лицо, известное всему миру. Обменявшись рукопожатием, они назвали друг другу свои имена. Войлс указал на скамью. Тарранс вместе с другим агентом отошли к мосту. Митч посмотрел через пруд и увидел еще двоих, явно тоже сотрудников ФБР, в одинаковых черных плащах, с похожей стрижкой – они стояли у дерева метрах в ста.

Войлс сел вплотную к Митчу, колени их соприкасались. Шляпа из коричневого меха съехала немного набок на его большой лишенной волос голове. Ему было не меньше семидесяти, но взгляд его оставался исполненным силы и не упускал ничего.

Оба сидели на холодной скамье совершенно неподвижно и не вынимая рук из карманов.

– Это хорошо, что вы пришли, – начал Войлс.

– Не похоже, чтобы у меня был выбор. От ваших людей не отвяжешься.

– Да. Потому что это чрезвычайно важно для нас.

Митч сделал глубокий вдох.

– Имеете ли вы хоть малейшее представление о том, как я сбит с толку и напуган? У меня все перемешалось в голове. Мне бы хотелось получить объяснения, сэр.

– Мистер Макдир, могу я называть вас Митч?

– Конечно.

– Отлично. Митч, я человек немногословный. И то, что я скажу сейчас, поразит тебя. Ты ужаснешься. Ты можешь не поверить мне. Но спешу уверить тебя: все, что ты услышишь, – это правда, и с твоей помощью мы еще можем спасти твою жизнь.

Митч обхватил плечи руками и ждал.

– Митч, ни один юрист не ушел из твоей фирмы живым. Трое пытались и были убиты. Двоим это почти удалось, но прошлым летом погибли и они. Юрист, пришедший в фирму “Бендини, Ламберт энд Лок”, может уйти из нее только на пенсию, да и то лишь при условии, что будет держать рот на замке. А к тому времени человек становится уже слишком повязанным и не может позволить себе говорить. На пятом этаже вашей фирмы находится мощная служба наблюдения. Твой дом и твоя машина напичканы “жучками”. Телефоны прослушиваются. Твой рабочий стол и кабинет – тоже. Фактически каждое слово записывает аппаратура на пятом этаже. За тобой следят. Иногда следят и за твоей женой. И сейчас, когда мы с тобой разговариваем, они находятся здесь, в Вашингтоне. Так что, Митч, как видишь, твоя фирма это больше чем фирма. Это лишь подразделение в очень большом и очень прибыльном предприятии. И в очень противозаконном. Фирмой владеют вовсе не компаньоны.

Митч повернулся и внимательно посмотрел на директора. Тот говорил, не сводя глаз со льда в замерзшем пруду.

– Видишь ли, Митч, фирма “Бендини, Ламберт энд Лок” принадлежит преступному клану Моролто в Чикаго. Это мафия. Это банда. Это они посылают наемных убийц. И это из-за них мы сейчас с тобой беседуем здесь.

Он положил свою тяжелую руку на колено Митча, заглянул в глаза.

– Это мафия, Митч, и она дьявольски опасна.

– Я не верю этому, – ответил Митч, не в состоянии пошевелиться от охватившего его страха, голос его сорвался.

Директор улыбнулся.

– Нет, ты веришь этому, Митч, веришь. Ты и до этого уже начал что-то подозревать. Именно поэтому ты разговаривал с Эбанксом на Кайманах. Именно поэтому ты нанял неумеху-детектива, которого убрали ребята с пятого этажа. Ты уже понял, что это за фирма, Митч.

Митч наклонился вперед, упираясь локтями в колени; не в силах оторвать глаза от земли между носками своих ботинок.

– Я не верю этому, – слабым голосом повторил он.

– Насколько мы можем сейчас судить, около двадцати пяти процентов их, или, вернее, вашей клиентуры, люди вполне законопослушные. У вас работают несколько хороших юристов, они занимаются налогами и ценными бумагами по поручению своих богатых клиентов. Это очень хорошая крыша. Большинство дел, по которым работал до сих пор ты, тоже чисты. Вот как они действуют. Они принимают новичка, швыряют в него деньги, покупают “БМВ”, дом, прочую мишуру, приглашают на роскошные ужины, шлют на Кайманы и заставляют набивать мозоли на заднице, просиживая дни и ночи над абсолютно чистыми с точки зрения закона делами. Живая клиентура, работа для настоящего юриста. Так продолжается несколько лет, и новичок ни о чем не подозревает. Отличная фирма, славные парни. Хорошие деньги. Да что там, все просто великолепно. Затем, лет через пять или шесть, когда ты действительно получаешь уже немалые деньги, когда они являются фактическими владельцами твоего дома, а у тебя жена, детишки появились, и все кажется таким незыблемым, они бросают на тебя бомбу и говорят тебе правду. И это не оставляет тебе никакого выхода. Это мафия, Митч. Эти люди не играют в игрушки. Они убьют твоего ребенка или жену – им все равно. Ты зарабатываешь больше, чем смог бы заработать в любом другом месте. Ты становишься объектом шантажа, потому что у тебя есть семья, на которую им наплевать. И что же ты делаешь, Митч? Ты остаешься. Ты не можешь уйти. Если ты останешься, то будешь зарабатывать по миллиону в год, уйдешь на пенсию молодым, и ничто не разлучит тебя с семьей. Если же ты захочешь уйти, то тебе в этом помогут, а потом повесят твой портрет в зале библиотеки на первом этаже. По-своему они очень убедительны.

Митч массировал писки; его начинала бить дрожь.

– Я знаю, Митч, сейчас у тебя тысяча вопросов. Хорошо. Тогда я просто продолжу и расскажу все, что я знаю. Все пять погибших юристов хотели вырваться оттуда после того, как узнали правду. Мы не общались с первыми тремя, так как, честно говоря, только семь лет назад начали представлять, что это за фирма. Работают они отлично – тихо, не оставляя никаких следов. Первая троица просто хотела выйти наружу, ну и вышла. В гробах. С Хеджем и Козински было все по-другому. Они сами вышли на нас, и в течение года мы смогли несколько раз встретиться. Козински они огорошили правдой после того, как пошел восьмой год его работы в фирме. Тот рассказал все Ходжу. Где-то год они шептались между собой. Козински должен был вот-вот стать компаньоном, и он хотел уйти до этого. И они с Хеджем приняли роковое решение об уходе. Они и не подозревали, что первые трос были убиты, во всяком случае, нам они никак об этом не обмолвились. Мы послали в Мемфис Уэйна Тарранса, чтобы он установил с ними контакт. Тарранс – специалист по организованной преступности из Нью-Йорка. Он и двое его коллег были близки к цели, когда случилось то самое на Кайманах. Эти парни в Мемфисе действительно умеют работать, Митч. Никогда не забывай об этом. У них есть деньги, они могут позволить себе нанять лучших. Так вот, после того как Ходжа и Козински убили, я принял решение добраться наконец до фирмы. Если мы сможем взломать эту шкатулку, то у нас появится возможность предъявить самые серьезные обвинения каждому мало-мальски значимому члену семейства Моролто. Подготовить более пятисот обвинительных заключений! Уклонение от уплаты налогов, отмывание грязных денег, рэкет, да все, что хочешь. Клан Моролто просто перестал бы существовать, а уже одно это стало бы самым разрушительным ударом по организованной преступности за последние тридцать лет. И все это, Митч, находится в папках маленькой тихой фирмы Бендини в Мемфисе.

– Почему они выбрали Мемфис?

– А, грамотный вопрос. У кого вызовет подозрения небольшая фирма в Мемфисе, штат Теннесси? Это не район действия мафии. Тихий, приятный, мирный город на берегу реки. На его месте мог бы быть Дарэм, или Топека, или Уичита-Фоллс. Но они выбрали Мемфис. Достаточно большой город, чтобы спрятать в нем фирму из сорока человек. Самый удачный выбор.

– Вы имеете в виду, что каждый компаньон… – он не договорил.

– Да. Каждый компаньон знает все и играет по правилам. Мы считаем, что большинство сотрудников тоже в курсе, но об этом судить труднее. Мы очень многого еще не знаем, Митч. Я не могу объяснить, как фирма проворачивает свои операции, кто стоит во главе. Но мы полностью убеждены в обширной противозаконной деятельности фирмы.

– Например?

– Мошенничество с налогами. Они взяли на себя все налоговые операции семейства Моролто. Ежегодно они оформляют красивые, аккуратные, идеально правильные налоговые декларации, в которых указана ничтожная доля общих доходов. Они безостановочно отмывают деньги. Вкладывая грязные доллары, открывают абсолютно легальные предприятия. Как называется банк в Сент-Луисе, ваш крупный клиент?

– “Коммершиэл Гэрэнти”.

– Вот-вот. Принадлежит мафии. Всеми его легальными операциями занимается фирма. Моролто имеет в год примерно триста миллионов на азартных играх, наркотиках, подпольных лотереях и прочем. Все это наличные, так ведь? Большая их часть идет в банк на Кайманах. Каким образом деньги переправляются из Чикаго на острова? У тебя есть предположения? Мы считаем, самолетом. Этот позолоченный “Лир”, на котором ты сюда прибыл, раз в неделю летает в Джорджтаун.

Митч выпрямился и стал следить взглядом за Таррансом, стоявшим теперь на мосту.

– Так почему бы вам сейчас не выдвинуть обвинения и не покончить с ними со всеми? – спросил директора Митч.

– Не можем. Но мы сделаем это, уверяю тебя. Для этого я направил в Мемфис пять человек. Трое работают здесь, в Вашингтоне. Я до них доберусь, Митч, обещаю тебе. Но нам нужен человек там, внутри. Уж очень они ловки. И денег у них много. А еще они очень осторожны и не делают ошибок. Я убежден, что нам нельзя без помощи – твоей или кого-нибудь еще в фирме. Нам требуются копии дел, копии банковских записей, копии тысяч и тысяч документов. Это можно сделать, только находясь внутри. В противном случае это невозможно.

– И вы выбрали меня.

– И мы выбрали тебя. Ты можешь отказаться и идти своей дорогой, зарабатывать хорошие деньги и вообще быть удачливым юристом. Но и мы своих попыток не оставим. Подождем следующего сотрудника, попробуем привлечь на свою сторону его. Если и в следующий раз не выйдет, что ж, придется обратиться к кому-нибудь из сотрудников постарше, к тому, у кого еще сохранилась совесть, решимость, мужество помочь правому делу. Однажды мы найдем такого человека, Митч, и, когда это произойдет, мы и тебе, наравне с другими, предъявим обвинение и твоя удачливо разбогатевшая задница окажется в камере. Так и будет, сынок, ты уж верь мне.

В этот самый момент, сидя на этой самой скамье у Мемориала, Митч поверил ему.

– Мистер Войлс, я продрог. Не могли бы мы пройтись?

– Безусловно, Митч.

Неспешным шагом они приближались по дорожке к Мемориалу. Митч поглядывал через плечо: Тарранс вместе с напарником следовали за ними в отдалении. Несколько впереди на скамье сидел с подозрительным видом третий.

– Кем был Энтони Бендини? – задал вопрос директору Митч.

– Он женился на одной из дочерей Моролто в 1930-м. Зять, так сказать. В то время они промышляли в Филадельфии, и он обосновался там. Позже, в сороковые, его по какой-то причине перебросили в Мемфис, где он и основал фирму. Юристом он был очень хорошим, насколько мы знаем.

Голова Митча распухала от вопросов, все требовали ответов, но он старался выглядеть спокойным, выдержанным и скептически настроенным.

– А Оливер Ламберт?

– О, это принц. Аристократ. Идеальный старший компаньон. Он знал все о Ходже и Козински и о планах их устранения. Когда ты в следующий раз увидишь его, постарайся вспомнить, что мистер Ламберт является хладнокровным убийцей. Конечно, у него не было выбора. Если бы он отказался сотрудничать, его бы тоже нашли где-нибудь – мертвого. Они все таковы, Митч. Все начинали, как и ты. Молодые, блестящие, полные планов, в один прекрасный день они вдруг оказывались по уши в таком дерьме, что отмыться было уже невозможно, и они оставались. И принимали правила игры, и работали, работали, не щадя себя, придавая респектабельный вид фасаду маленькой фирмы. Каждый год или что-то около этого они находят способного молодого студента-юриста из неблагополучной семьи, без денег, зато с женой, которая хочет побыстрее завести детишек, и начинают осыпать его банкнотами, и покупают его.

Митч подумал о деньгах; о солидной зарплате в небольшой мемфисской фирме, о машине, о низкопроцентном займе. Он стремился на Уолл-стрит, а его сбили с курса деньги. Только деньги!

– Что вы можете сказать о Натане Локе?

Директор улыбнулся.

– С Локом история другая. Он из бедной чикагской семьи и уже к десяти годам бегал на посылках у старика Моролто. Это бандит от рождения. Наспех изучил курс наук в юридической, школе, и старик послал его на Юг – поработать вместе с Энтони Бендини в том подразделении клана, которое занималось интеллигентной преступной деятельностью. Лок всегда был любимчиком у Моролто.

– Когда Моролто умер?

– Одиннадцать лет назад, в возрасте восьмидесяти восьми лет. После него остались два сына: Микки, которого зовут Говоруном, и Джой, или Священник. Микки живет в Лас-Вегасе и в семейном бизнесе играет скромную роль. Джой же заправляет всем.

Дорожка, по которой шли директор и Митч, пересекалась с другой. Слева, в отдалении, ввысь устремлялся монумент Вашингтону, направо виднелась Стена. Ледяной ветер не ослабевал. У Стены появилась горстка людей, разыскивающих имена своих сыновей, мужей или друзей. Митч развернулся, и оба мужчины неторопливо зашагали в обратном направлении.

Митч заговорил очень сдержанно.

– Не пойму, как фирма может заниматься столь обширной противозаконной деятельностью и быть столь тихой и неприметной. Ведь у нас работает столько секретарш, клерков, всякой мелочи.

– Хорошее замечание, полностью я на него ответить и не смогу. Мы считаем, что на самом деле там две фирмы: одна – легальная, с новыми сотрудниками, большей частью секретарш и вспомогательного персонала. И другая – где сотрудники с солидным стажем вместе с компаньонами выполняют всю невидимую работу. Ходж и Козински уже были готовы дать нам массу информации, но они не успели. Однажды Ходж сказал Таррансу, что в подвале работает какая-то группа младшего юридического персонала, о которой он почти ничего не знает. Эта группа работала непосредственно на Лока, Миллигана и Макнайта, ну, может, еще на нескольких компаньонов, и никто в фирме не знал точно, чем они занимаются. Секретарши знают все, и нам кажется, что некоторые из них тоже могут быть в деле. Если это так, то я уверен, что деньги и страх заставляют их держать язык за зубами. Подумай сам, Митч: ты работаешь за хорошие деньги и всякие льготы и знаешь, что если ты начинаешь задавать слишком много вопросов или болтать, то очень скоро твой труп вытащат из реки. Как ты поступаешь в данной ситуации? Ты держишь рот на замке и берешь деньги.

Они подошли к самому началу Стены, туда, откуда черные гранитные панели, как бы вырастая из земли, тянулись на 246 футов до точки, где под тупым углом они почти смыкались с другим рядом своих близнецов. Футах в шестидесяти от директора ФБР и его спутника у Стены стояла пожилая супружеская пара, муж и жена беззвучно плакали. Они стояли обнявшись, поддерживая друг друга и делясь друг с другом теплом. Пожилая женщина, видимо мать, наклонилась, поставила на плиту черно-белую фотографию в металлической рамке. Рядом отец поместил коробку из-под обуви, полную трогательных мелочей, окружавших сына, пока он учился: футбольные программки, групповые фото, любовные записки, брелоки для ключей, золотая цепочка. До слуха Митча донеслись сдерживаемые рыдания.

Он повернулся спиной к Стене, не сводя глаз теперь уже с монумента Вашингтону. Директор ждал.

– Итак, что мне нужно делать? – спросил Митч.

– Прежде всего – молчать. Если ты начнешь задавать вопросы, ты тем самым подвергнешь свою жизнь серьезной опасности. И жизнь своей жены тоже. Не вздумайте заводить детей в ближайшем будущем, они будут слишком удобной мишенью. Лучше всего прикинуться простачком, для которого жизнь прекрасна и который больше всего на свете желает стать первым юристом мира. Второе: тебе необходимо принять решение. Не сейчас, но скоро. Ты должен решить, станешь ты с нами сотрудничать или нет. Если да, то мы, безусловно, оценим это должным образом. Если нет, то мы продолжим наблюдать за фирмой, изучая нашу следующую кандидатуру. Как я тебе уже говорил, наступит день, и мы найдем такого человека, и он поможет нам покончить с этим осиным гнездом. И клан Моролто прекратит свое существование, по крайней мере, в том виде, в котором мы его знаем. Если ты согласишься, Митч, мы сможем защитить тебя, и тебе уже не придется больше работать, никогда в жизни.

– В какой жизни? Это будет жизнь в постоянном страхе. Если я останусь жив. Мне приходилось слышать о свидетелях, которых якобы прятало ФБР. Через десять, скажем, лет вдруг взрывается автомобиль, и свидетель, отправившийся на работу, попадает прямым ходом на небеса, а кусочки его тела разбросаны в радиусе трех кварталов. Мафия ничего не забывает, директор. Уж вы-то знаете об этом.

– Ничего не забывает, Митч. Но обещаю тебе, ты и твоя жена, вы оба будете под нашей защитой. – Войлс посмотрел на часы. – Тебе пора возвращаться, иначе они начнут что-нибудь подозревать. Тарранс найдет тебя. Можешь доверять ему, Митч. Он изо всех сил старается спасти твою жизнь. Он облечен всеми полномочиями действовать от моего имени. Когда он тебе будет что-то говорить, знай, что это исходит от меня. Ты можешь вести с ним переговоры.

– Переговоры о чем?

– Об условиях, Митч. О том, что мы должны дать тебе в обмен на то, что ты дашь нам. Нам нужно семейство Моролто, и в твоих силах обеспечить доставку. Ты назовешь свою цену, и наше правительство, посредством ФБР, обеспечит платеж. В разумных пределах, конечно. Это я тебе гарантирую, Митч.

Пройдя вдоль Стены, они остановились рядом с агентом в кресле. Выбросив вперед руку, Войлс сказал:

– Видишь такси, там же, где ты выходил из него? У этого номер 1073, водитель тот же. Тебе пора. Мы с тобой больше не встретимся, но через пару недель с тобой свяжется Тарранс. Пожалуйста, подумай о том, что я сказал. Не стоит убеждать себя в том, что фирма непобедима и будет существовать вечно. Я этого не допущу. Действовать мы начнем очень скоро, обещаю тебе. Надеюсь, ты будешь на нашей стороне.

– Я не понимаю, в чем моя роль.

– Тарранс составил план игры. Многое будет зависеть от тебя и от того, что ты сможешь узнать после того, как тебя посвятят.

– Посвятят?

– По-другому это не назовешь, Митч. Став посвященным, ты отрежешь дорогу назад. Они могут быть более безжалостными, чем любая другая организация на земле.

– Почему вы выбрали меня?

– Мы должны были кого-то выбрать. Нет, не так. Мы выбрали тебя, потому что у тебя есть мужество порвать с ними. Самое дорогое для тебя – это жена. Ни друзей, ни семьи, ни привязанностей. Все, о ком ты заботился, доставляли тебе только боль, все, кроме Эбби. Ты сам вышел в люди, и в результате этого ты научился полагаться только на себя и быть независимым. Тебе не нужна эта фирма. Ты можешь уйти. Ты не по годам крепок и закален. И ты достаточно умен, Митч, чтобы справиться с этим. Ты не дашься им. Вот почему мы выбрали тебя. Всего хорошего, Митч. Спасибо за то, что пришел. Тебе пора.

Войлс развернулся и быстрым шагом пошел прочь. У конца Стены его ожидал Тарранс, он махнул Митчу рукой, как бы говоря: “Пока! До встречи!”