20

Джеку показалось, что за ним следят, и он был прав.

После слушания дела о наследстве он попрощался с Татумом в дверях зала заседаний и поехал в своей машине один. Все его перемещения по разбитому, покрытому колдобинами асфальту вплоть до огороженной парковки в точности повторяли двое мужчин. Младший шел петушиным шагом, переваливаясь с боку на бок и выставив вперед подбородок. Он рассматривал свое отражение во всех затемненных окнах машин, мимо которых они проходили, словно в его голове бесконечно проигрывалась одноименная песня из кинофильма «Шафт». Более пожилой слегка сутулился, а на его лице застыло угрюмое выражение человека, озабоченного неразрешимыми проблемами, над которыми он был вынужден работать ночами и бесконечно стучать по клавишам компьютера. Даже если бы Джек не знал Рика Ларсена, он и так догадался бы, что это он – детектив-ветеран, занимающийся расследованием убийств. Друзьями они не были, но оба питали уважение друг к другу. Много хороших полицейских годами шли на то, чтобы выражать сомнение в пользу ответчика, которого защищал Джек. Они знали, что отец Джека сам был полицейским до того, как пойти долгой дорогой политического деятеля, которая дважды выводила его на пост губернатора. История личных отношений Джека и Ларсена была более сложной. Еще молодым детективом Ларсен занимался делом Тео Найта в составе группы полицейских, которые в конечном счете подвели невинного человека под статью, предусматривающую смертную казнь. И лишь когда анализы ДНК вернулись, Ларсен сообщил Джеку – неофициально, разумеется, – что его сомнения в виновности Тео были отвергнуты старшими начальниками по причине его молодости и неопытности.

– Кто твой новый партнер? – спросил Джек, повернувшись лицом к мужчине.

Ларсен улыбнулся и, вынимая окурок сигары, зажатой между зубами, уточнил:

– Ты имеешь в виду Кальвина Кляйна, который стоит здесь?

– Что это все значит? – осведомился его партнер.

– Если не знаешь, тебе не стоит быть детективом. – Он подмигнул Джеку. – У тебя найдется минутка?

– Конечно. О чем пойдет речь? – Джек положил свой портфель на капот машины.

– Салли Феннинг. Как тебе наверняка известно, я расследую ее убийство.

– Да, я обрадовался, узнав об этом.

– Почему?

– Вы, ребята, так и не поймали убийцу ее дочери. И мне показалось, что она вполне заслужила такого хорошего детектива для поимки ее собственного убийцы.

– Этим я сейчас и занимаюсь.

– Что и привело тебя ко мне.

– Вообще-то нет. Это выводит меня на Татума Найта, а уж от него к тебе.

– Ты хочешь допросить его?

– Очень хотелось бы. Но он не хочет с нами разговаривать.

Джек не выказал удивления. Татум забыл сказать ему, что встречался с полицией.

– Вы говорили с ним любезно?

– Конечно. Я сказал ему, что он может либо помогать следствию, либо оказаться сам под следствием. Я намерен создать домашнюю обстановку.

Джек засмеялся:

– Мне следует отдать тебе должное, Ларсен. Ты единственный известный мне детектив, способный сказать подобную небылицу, сохраняя при этом совершенно невинное выражение лица.

– И иногда это даже дает результат. Но шутки в сторону. Если твой клиент не заговорит, мне придется поддать жару.

– Что ты хочешь узнать?

Детектив снял солнцезащитные очки как бы специально для того, чтобы посмотреть Джеку прямо в глаза.

– Он убил Салли Феннинг?

– Ответ – нет.

– Он знает, кто это сделал?

– Нет.

– Полагаешь, я приму эти ответы за чистую монету?

– Никак нет.

– Это он избил Джерри Коллетти?

– Нет.

– Тогда почему он не встал и не сказал судье Парсонсу, что он не делал этого?

– Таково было решение его адвоката.

– Что ты скрываешь?

– Ничего.

– Я наблюдал за слушанием. Ты что-то скрываешь.

– Это всего лишь твое предположение.

По другую сторону забора по исковерканной мостовой прогремел автобус. Воздух сразу же наполнился запахом отработанного дизельного топлива, но детектива это не смутило.

– Скажи мне следующее: какого черта Салли Феннинг упомянула в своем завещании такого головореза, как Татум Найт?

– Хотел бы я спросить саму Салли.

– А я хотел бы спросить Татума.

– Что он с этого будет иметь?

– Он может либо сотрудничать, либо...

– О, пожалуйста! Скажи еще что-нибудь.

Ларсен глупо улыбнулся.

– Вот что не дает мне покоя. Из пяти наследников, которые пока известны, четверо имеют прямое отношение к первому замужеству Салли и к смерти ее дочери. Как Татум вписывается в эту группу?

Джек, разумеется, не мог добровольно поделиться информацией о встрече Татума с Салли до ее убийства, но небольшой диалог считал небесполезным.

– Это интересно, – заметил Джек. – Похоже, ты абсолютно уверен в том, что все четыре других наследника имели определенное отношение к прошлой жизни Салли.

– Да, я воспользовался дедукцией.

– Думаю, это нечто большее, чем простая дедукция. Бывший муж Салли, адвокат в бракоразводном процессе и прокурор, который так и не смог никому предъявить обвинения в убийстве дочери Салли, – все они, несомненно, имели отношение к прошлому Салли. Но журналистка написала лишь несколько статей, основанных на фактах, о страшном преступлении, а это едва ли даст основания отнести ее к той же несимпатичной категории других наследников.

– Согласен. Она иная зверюшка.

– Если предположить, что Салли решила оставить свое состояние своим врагам, чтобы они дрались за него между собой, то в чем же провинилась журналистка, чтобы Салли сочла ее своим злейшим врагом?

– Теперь ты начал задавать вопросы мне?

– Если ответишь на этот вопрос, я подумаю насчет Татума.

– Мне нужно нечто большее, чем такое обещание.

– Я посоветую ему встретиться с тобой. Это все, что я могу обещать.

Ларсен бросил на Джека суровый взгляд.

– Согласен. Но только потому, что я знаю тебя как человека слова, скажу тебе следующее: Дейрдре Мидоуз не просто написала несколько газетных статей о Салли Феннинг, а пошла дальше.

– Насколько же дальше?

– Она сочинила целую книгу, черт бы ее побрал. Все об убийстве дочери Салли Феннинг. Ни один из издателей пока не купил ее, но, как я понимаю, журналистка все еще предпринимает попытки продать ее.

– И?..

– И это все, ребята. По крайней мере до тех пор, пока я не поговорю с Татумом Найтом.

– Разумно. – Джек взял свой портфель. – Спасибо за информацию. Я посмотрю, что можно сделать.

– Я позвоню тебе завтра, – сказал Ларсен.

Джек кивнул и открыл машину. Уходя, Ларсен легонько махнул рукой, потом остановился и обернулся:

– Еще одно.

– Что?

– Крутой у тебя клиент, Свайтек.

– Да, такой же, как его братец. – И Джек серьезно добавил: – Уверяю тебя, он далеко не Тео.

– На что ты намекаешь?

– Не забудь выполнять свою домашнюю работу.

– Я уже многое сделал.

– Проделай еще раз. Для своей же пользы. Вот так мне постоянно говорили по поводу Тео. Пока я не доказал, что он невиновен.

Ларсен отвернулся, словно пропустил его слова мимо ушей. Джек стоял и смотрел, щурясь от яркого солнца, как детектив пересекал парковку и направился к воротам.

21

Тео был слишком хорош для своего бара. Его коллеги по джазу, выступая в баре «Спаркис», всегда играли какую-то какофоническую муть. Нет, они не считали ниже своего достоинства играть в такой грязной крысиной норе, как «Спаркис». Больше всего им досаждала аудитория. Тео как хотел, так и получил в свою собственность настоящий бар с джазом; когда он купил его, бар уже работал и имел постоянную клиентуру. Клиенты остались преданы «Спаркис», приносили ему прибыль и слепо верили в то, что музыкальное искусство достигло своей высшей точки песенкой «Ачи-сердцеед». Потом бар начал приходить в упадок, что продолжалось и поныне. Тео питал страсть к саксофону, но ренту платила деревенщина.

Он закончил программу мощным соло, достойным «Блю Ноут». Две женщины в ковбойских шляпах побежали к автоматическому проигрывателю и обрушили на Тео ураган электронной музыки. Стол напротив занимала компания работников фирмы, торгующей автомобилями и расположенной на другой стороне улицы. На музыку они не обращали никакого внимания. Один из них так громко смеялся, что из его ноздрей полилось пиво. Но несколько человек зааплодировали, а одна женщина, сидевшая в конце зала, даже показала Тео два больших пальца, заставив его улыбнуться. Мало-помалу категория «Спаркис» изменится. Тео не сомневался в этом.

Он осторожно поставил на подставку свой саксофон, старенький «Бушер-400», доставшийся ему от человека, который учил его играть на нем. Сайрус, двоюродный дед Тео, был когда-то звездой ночного клуба в старом Овертауне, майамском Гарлеме, и ему было бы приятно узнать, что даже четыре года пребывания в камере смертников не убавили страсти, которую старик привил Тео, когда тот был еще подростком.

– Что будете пить, приятель? – спросил Тео, заходя за стойку и повязывая белый передник.

– Содовую воду.

– Напоролись на что-нибудь твердое, да?

– Не могу пить. Я принимаю болеутоляющие средства. Тео поднял взгляд от стойки, чтобы получше разглядеть посетителя. Освещение было слабым, но даже в полутемном помещении этот тип производил удручающее впечатление.

– Черт побери! Это ужасно. Я видел людей, которые выползали с такими лицами отсюда. А чтобы кто-нибудь входил сюда в таком виде, вижу впервые.

– Подвергся настоящему профессиональному мордобою.

– Похоже на то.

– Вашего брата работа.

Тео поставил стакан на стойку. Они никогда не встречались, но Тео много слышал от Джека об этом типе.

– Вы, должно быть, Джерри-гений.

– У вас с вашим дружком Свайтеком завелась стандартная шутка, не так ли? Говорю последний раз: Джентльмен Джерри.

– Что привело вас сюда, мистер Джентльмен?

– А как вы думаете?

– Глупость.

Джерри улыбнулся, но при этом поморщился от боли.

– Вот дерьмо, даже смеяться больно.

– Это не моя проблема.

Джерри осторожно поднес стакан ко рту, но слева в складке рта у него была большая опухоль, отчего по его подбородку потек ручеек содовой.

– Вы правы. Это моя проблема. И вашего брата.

– Только потому, что вы большой мастер бросаться дерьмовыми бездоказательными утверждениями.

– Вы серьезно собираетесь убеждать меня, что эта работа не вашего брата?

– Вы правильно все поняли.

– Кто вы такой? Его алиби?

– Нет. Я его партнер по спаррингу. Мы с ним боксируем уже много лет. Так что мне достаточно пару секунд посмотреть на ваше лицо, чтобы сказать: эта работа не Татума.

– Как это?

– У Татума убийственный левый хук. Никто даже и не замечает, как он его наносит. Однажды мой правый глаз заплыл на целых три дня. А ваш правый глаз в отличном состоянии. Разбита к чертовой матери левая часть вашего лица. А теперь скажите мне, как это получается? – спросил Тео, сделав вид, что наносит левый хук в здоровый правый глаз Джерри.

– Ваш брат не однорукий бандит. Есть у него и другие удары.

– Кроме того, у него есть еще и мозги. Если уж Татум бьет вас, то так, чтобы вы не могли разглядеть свое лицо.

– Я видел то, что видел.

– Я вам не верю.

Джерри с усилием улыбнулся, пытаясь не обращать внимания на боль, причиняемую любым движением мышц лица.

– Ладно. Возможно, мне не удалось разглядеть лицо нападавшего так хорошо, как я это представил в своем заявлении в суд. Но я пришел сюда не для того, чтобы приводить доводы в пользу своих утверждений.

– Тогда зачем?

– Я предлагаю договориться. – Джерри огляделся, словно желая убедиться, что никто их не подслушивает. – Если Татум откажется от права на наследство, я возьму свое заявление обратно.

– Что-что вы сделаете?

– Я скажу судье, что ошибся. Было темно, а я перед этим выпил и все произошло очень быстро и что избил меня вовсе не Татум Найт.

– И за это вы хотите, чтобы мой брат отказался от наследства в сорок шесть миллионов долларов?

К стойке подошла официантка.

– Пару пузырьков, Тео.

Тео поставил ей на поднос две открытые бутылочки с длинными горлышками, и она ушла.

– Более того, – продолжал Джерри. – Если Татум откажется, я заплачу ему четверть миллиона долларов наличными прямо сейчас. Это не будет связано с моим получением наследства или с чем-то другим. Он отказывается – я плачу деньги. Все чисто.

– Вы пытаетесь купить себе дорогу к наследству? Джерри вынул кубик льда из своей содовой воды и приложил его к вспухшей губе.

– Ум, а не грубая сила. Вот что нужно для получения приза в игре, затеянной Салли Феннинг.

– Странно, а по вашему виду не скажешь, что вы такой сообразительный.

– Ведь запретительный судебный приказ касается не моей персоны, так?

– Вам, должно быть, очень нужны эти деньги.

– Нет ничего противозаконного в том, чтобы договориться с другими наследниками об их отказе от наследства. Это чистой воды бизнес. Горнодобывающий бизнес. – Джерри поманил Тео согнутым пальцем поближе к себе, как будто хотел сообщить ему большой секрет. – Это то, что я называю золотой жилой.

– Вы используете против моего брата вымышленные обвинения в том, что он напал на вас, для того чтобы он за небольшую плату вышел из игры.

– Я сказал, что заберу заявление с обвинением. Я не говорил, что оно было сфабриковано.

Тео покачал головой и залился хохотом.

– Вы меня за дурака, что ли, принимаете?

– Извините?

Улыбка с лица Тео исчезла. Он наклонился поближе к Джерри.

– Это шантаж.

– Не вижу в этом никакого шантажа.

– Не важно, что вы в этом видите. Я вижу в этом шантаж. Татум увидит в этом шантаж. И это не сулит вам ничего хорошего.

– По-вашему, я должен испугаться? Возмутившись, Тео крепко ухватился своими огромными руками за стойку. Джерри пытался играть роль крутого парня, но подрагивающее веко выдавало его. Однако, к удивлению Джерри, Тео отпрянул назад. Джерри, казалось, был удовлетворен тем, что выиграл бой взглядами, но вдруг Тео поднялся на сцену, взял в руки микрофон и объявил:

– Леди и джентльмены, прошу вашего внимания!

Шум немного приутих, но полной тишины не наступило.

Джерри нервно заерзал на своем табурете, ожидая какой-то неприятности.

– Не собираюсь никого выгонять на улицу, но я только что услышал, что нас почтил своим присутствием мистер Джерри Коллетти, сидящий сейчас в конце стойки. Возможно, вас интересует, что мистер Коллетти – бывший член палаты представителей от штата Массачусетс, где он стал автором самого первого закона об обязательном ношении шлема мотоциклиста в Соединенных Штатах. Примите поклон от этого хлыща.

По залу пронеслись многочисленные возмущенные крики. Мотоциклисты, стоявшие у стола для игры в пул, посмотрели на Джерри взглядами, которые не сулили ему ничего хорошего, отчего он скорчился и прижался к деревянной панели стены. Двое парней с огромными бицепсами направились к стойке. У самого страшного на обеих руках была одинаковая татуировка (слово «злодей», написанное с орфографической ошибкой, словно в доказательство того, что он по глупости даже не догадался заглянуть в словарь). Высокий парень был без рубашки, в грязных синих джинсах и кожаном жилете. Металлические побрякушки на его шее позвякивали в такт каждому удару толстого конца кия для игры в пул по его открытой ладони. Тео, очень довольный собой, вернулся за стойку бара.

– Содовая вода за счет заведения, Джерри-гений. Счастливого пути до вашего автомобиля.

22

Джек и Келси находились в окружении книг.

Намек детектива по делам об убийствах на то, что Дейрдре Мидоуз написала книгу, основанную на реальных фактах, касающихся Салли Феннинг, был хорошей зацепкой, но Джека больше занимал вопрос, как эту зацепку использовать. Один из возможных вариантов – пойти к Дейрдре, но Джек хотел собрать побольше фактического материала, прежде чем предпринять этот шаг. Вот тут-то и вступил в дело Мартин Кэпстин.

«Только книги» был, безусловно, самым лучшим книжным магазином в Корал-Гейбл, и сделал его таким Мартин. Магазин был красив – здание, выдержанное в старосредиземноморском стиле. Его прекрасно отреставрировали, а залы заполнили великим множеством книг, которые позволялось листать. За последние двадцать лет все авторы бестселлеров национального масштаба появлялись в этом магазине. Но Мартин привнес в дело систему. Он начал свой трудовой путь с учителя средней школы и никогда не терял учительской привычки давать указания и советы. Каждый потенциальный автор в южной Флориде обращался к нему за советом, и он каким-то образом находил время, чтобы этот совет дать. Некоторые из них достигли потом успеха. У всех так или иначе зарождалась надежда. И Келен решила, что если кто-нибудь и знает что-то о неопубликованной рукописи Дейрдре, то только Мартин.

– Черт побери, нам нужно было прийти еще вчера вечером, – проговорила Келси, просматривая календарный план мероприятий, наклеенный на дверь. Они только что пропустили встречу с Изабеллой Альенде.

Келси проработала одно лето в магазине «Только книги» перед рождением Нейта. Это было еще до того, как она поступила в юридический институт, а потом на работу к Джеку, и до того, как сфера ее познаний начала казаться ей такой мизерной, что у Келси возникло ощущение, будто она абсолютно ничего не знает ни о чем, кроме того, над чем трудится в данный момент. Келси немного смущалась из-за того, что очень давно не посещала магазин, но Мартин встретил ее со своей обычной мягкой улыбкой и ласковыми манерами. Она представила ему Джека, и все трое вышли во внутренний дворик посидеть за чашечкой кофе. После того как Келси и Джек освоились с обстановкой, Мартин спросил:

– Давно ли вы уже назначаете друг другу свидания? Оба нервно засмеялись.

– О, мы не... – начала было Келси.

– Нет, мы не... мы просто друзья, – пояснил Джек. – И конечно же, мы работаем вместе.

– Я предположил это потому, что Келси изливала свои чувства по телефону так... – Мартин умолк, словно кто-то больно наступил ему на ногу.

– Изливала свои чувства насчет того, как Нейт сходит с ума по Джеку, – продолжила за Мартина Келси, натянуто улыбнувшись.

– Верно. Как я понимаю, вы с Нейтом – большие друзья.

– Я его «Большой брат».

– Превосходно.

– Да, это отлично.

Все трое отведали кофе, словно в благодарность за то, что наступила тишина.

– Так чем я могу вам помочь? – спросил Мартин.

– Вы следили за сообщениями прессы об очень богатой женщине по имени Салли Феннинг? Ее застрелили в центральной части города около двух недель назад.

– Да, я читал об этом.

– Мы с Келси представляем интересы одного из наследников.

– Да, Келси упомянула об этом в нашем телефонном разговоре.

– Оказывается, одна из наследниц написала книгу о Салли. Она репортер газеты «Трибюн». И зовут ее Дейрдре Мидоуз.

– Я встречался с Дейрдре, – сообщил Мартин.

– А не знаете ли вы что-нибудь о книге, которую она написала?

– Вообще-то да, знаю.

Келси горделиво улыбнулась и посмотрела на Джека:

– Я же говорила тебе.

– Я не прошу вас сообщить мне какие-либо сведения, которые она доверила вам конфиденциально, но не могли ли бы вы рассказать мне об этом хоть что-нибудь?

– Боюсь, не слишком много. Книгу я не читал, а лишь сказал ей, что готов прочесть, но Дейрдре сочла это неудобным.

– Почему?

– Как она сама объяснила, ее адвокат посоветовал ей никому не давать читать книгу, кроме литературного агента и издателя, которому они с агентом эту книгу пошлют.

– Чего Дейрдре боялась? Того, что кто-нибудь украдет ее замысел?

– Полагаю, она опасалась того, что ее обвинят в клевете. Джек получил двойной улов.

– Обвинит сама Салли? Мартин кивнул.

– Насколько я понимаю, Дейрдре начала писать книгу в сотрудничестве с Салли Феннинг. Через шесть месяцев Салли заявила, что ей не нравится то, как Дейрдре ведет повествование. Фактически ей не понравилось то, что в книге множество недомолвок. И Салли пригрозила журналистке, что подаст на нее в суд за клевету.

– Итак, адвокат посоветовал Дейрдре никому не давать читать эту книгу? – уточнила Келси.

Джек ответил так, как ответил бы любой адвокат:

– Она, видимо, избегала отношений с правоохранительными органами. Разумеется, если бы единственными читателями якобы клеветнической книги оказались несколько потенциальных издателей, Салли понесла бы лишь незначительный моральный ущерб.

– Именно так я и думал, – вставил Мартин.

– Не знаете ли вы, – спросил Джек, – что конкретно Салли считала клеветническим?

– Не знаю. У нас состоялся странный разговор. Дейрдре хотела знать мое мнение по поводу того, повысит ли обвинение в клевете шансы на то, что книгу опубликуют, или, напротив, понизит их. Она, по-моему, полагала, что обвинение в клевете сыграет ей на руку, поскольку обеспечит более широкую рекламу.

– Что вы ей сказали?

– Я сказал, что отделу рекламы это, возможно, понравится. Черт побери, я знаю кое-каких специалистов по рекламе, которые с радостью заставили бы автора поджечь себе волосы и бегать по книжному магазину голым, лишь бы это позволило увеличить тираж на несколько книг. Но в издательствах также существуют юрисконсульты, а они то скорее всего отнеслись бы к обвинению в клевете неодобрительно.

– Вы не сказали Дейрдре именно то, что ей хотелось бы услышать.

– Не думаю, что мой ответ слишком обескуражил ее. Она утверждала, что готова перепроверить все написанное ею. Надо полагать, что Дейрдре заручилась полной поддержкой обвинителя по делу.

– Мейсона Радски?

– Имени она не упоминала, – ответил Мартин.

– Скорее всего Радски, прокурор, который вел это дело.

– Он также один из наследников по завещанию Салли, – добавила Келси. – Так же как и Дейрдре.

Мартин пожал плечами, словно не зная, как отнестись к последнему замечанию Келси. Зазвонил его пейджер.

– Извините, я отлучусь на минутку, – сказал он.

– Хорошо, – отозвался Джек.

Как только Мартин ушел, Келси взглянула на Джека:

– Исковое заявление по поводу клеветы. Думаю, именно поэтому Дейрдре оказалась в списке Салли. Она сочиняла про нее небылицы.

– Интересно, что это за небылицы?

– А как ты думаешь? – спросила Келси. Джек угадал ее мысль.

– А что, если утверждения, содержащиеся в рукописи Дейрдре, – правда?

– Возможно, Салли возмутило вовсе не то, что Дейрдре распространяла небылицы, а то, что ей удалось раскрыть страшную правду, которую Салли хотела бы утаить.

– Возможно, – сказал Джек.

– Особенно если она пользовалась полной поддержкой Мейсона Радски, – добавила Келси.

Они посмотрели друг другу в глаза, размышляя над сказанным.

– Будь эта книга напичкана небылицами или маленькими обрывками грязной правды, ясно одно, – промолвил Джек.

– Что?

Откинувшись на спинку стула, он пробежал взглядом по окнам магазина и по стене, заставленной книгами.

– Хотелось бы узнать, что написала Дейрдре Мидоуз.

– Мне тоже.

– Я хочу знать это почти так же сильно, как и то, о чем вы на самом деле разговаривали с Мартином по телефону.

– Что?!

– Что такое ты сказала, что заставило его заподозрить, будто у нас с тобой бывают любовные свидания?

Келси покраснела и опустила глаза.

– Глупый мальчик. Тебе этого никогда не говорили? Интересуйся загадками, которые можешь отгадать.