9

После ухода дочери Гас вернулся к работе, но не мог сосредоточиться на разложенных на столе бумагах. В одиннадцать утра он и три начальника отделов собирались предложить услуги японскому предпринимателю, желающему воспользоваться услугами юрисконсульта в Сиэтле. Юристы называют это «конкурсами красоты» — когда все крупные юридические фирмы города выставляют лучших юристов, чтобы завоевать сердца и бумажники крупных корпораций. Аналогия имела свои ограничения. По опыту Гаса, ни один из конкурентов никогда не обещал накормить голодающих детей или поддерживать мир во всем мире, а занявший второе место никогда не улыбался и не поздравлял победителя.

В это утро Гас мог думать только о Бет. Его бросало из крайности в крайность. То он был уверен, что она в безопасности, но оставила его. Через минуту ему начинало казаться, что жена мертва. Инцидент с кражей тоже тревожил его. Возможно, Морган почувствовала тревогу и действовала так, чтобы привлечь внимание. Или, возможно, это был симптом давних психологических проблем, о которых Гас и не подозревал… И может быть, поэтому Бет считала себя виноватой неудачницей и в момент слабости, поддавшись отчаянию, сбежала. Каким бы ни был ответ, Гасу нужно было лучше подготовиться к общению с Морган. Можно, конечно, обратиться к профессионалам за консультацией, но не в правилах Уитли было консультироваться с кем-либо без подготовки. Хотя в Интернете наверняка есть статьи о психологическом воздействии на детей, потерявших кого-либо из родителей… Гас подтянул кресло и включил компьютер.

Экран засветился, и на нем появилось сообщение:

«Срок вашего пароля истекает. Пожалуйста, введите новый код».

По соображениям безопасности фирма требовала, чтобы юристы меняли пароли каждые девяносто дней. Гас попытался придумать новое четырехзначное число. Обычно он использовал даты. Дата окончания Стэнфорда. День, когда его выбрали управляющим партнером. А вот сегодня утром он поддался сентиментальности и начал печатать день свадьбы. Ввел месяц — сентябрь, — но не сумел вспомнить день. То ли четырнадцатое, то ли пятнадцатое сентября. Не уверен. Правда, точно суббота. «Разумеется, это была суббота, идиот».

Отсрочку в решении проблем принес стук в дверь. Затем ее распахнули, не дожидаясь положенного «войдите», что означало, что это либо президент Соединенных Штатов, либо Марта.

— Нужен друг? — Так, это не глава исполнительной власти.

— Давай.

Марта тихо вошла, изображая озабоченного друга, и закрыла за собой дверь. Присела на край кушетки.

— Слышно что-нибудь от Бет?

— Политика выжидания. Полиция, похоже, ничего не знает. А я просто пытаюсь оставаться сосредоточенным.

— По-моему, это разумно. Я бы не слишком вчитывалась в газеты.

— Газеты? Ты о чем?

— Ты сегодня не видел утренний выпуск?

— Нет. Был так занят, что просто не успел посмотреть. Там есть что-то о Бет?

— Прости, пожалуйста. Не беспокойся.

— В чем дело? — настаивал Гас.

— Ее имя не упомянуто. Просто пишут о возможном серийном убийце, который убивает жертвы парами. Первыми жертвами стали двое мужчин. Теперь нашли женщину. Они не говорят это напрямую, но, судя по физическому описанию, жертва похожа на Бет.

— Вчера вечером я был в морге. Копы просили меня взглянуть на тело женщины. И это была не Бет.

— Наверное, неопознанная женщина, упомянутая в статье.

— И что они теперь думают? Что Бет — ее пара?

— Они называют это «парной теорией». Гас внезапно встревожился.

— Да, теперь, когда ты упомянула об этом, сам вижу — небольшое физическое сходство было…

— Я не пытаюсь напугать тебя, Гас. Полиция ничего напрямую не говорит о Бет. Это лишь мое предположение. В статье говорится только, что есть две жертвы — мужчины, оба удавлены, оба очень похожи, сходны и места преступления. Теперь у них есть жертва-женщина, тоже удавленная. А вот второй женщины нет. Только опасения, что убийца мог напасть на еще одну женщину, похожую на ту.

— И это могла быть Бет. — Гас схватил телефонную трубку, позвонил и попросил принести свежую газету. Через несколько секунд секретарша вошла, положила «Сиэтл пост интеллидженсер» Уитли на стол и сразу же вышла. Гас молча прочитал передовицу. Наконец опустил газету и посмотрел на Марту:

— Не могу поверить в это. Вчера вечером я встречался с ФБР. Они не сказали ни слова о серийном убийце.

— Возможно, это потому, что они не считают Бет парой.

— Как ты можешь, прочитав статью, говорить такое?

— Потому что я тоже не считаю, будто Бет — пара.

— Значит, ты думаешь, что все эти разговоры о серийном убийце… поспешное предположение?

— Я этого не говорила. Возможно, в Сиэтле есть серийный убийца. И возможно, он убивает парами. Просто я не считаю, что Бет — одна из его жертв.

— И на какой блестящей следственной экспертизе ты основываешь это мнение?

Марта замялась.

— Прости. Но если бы спросили мое мнение, я бы сказала, что, вероятно, Бет оставила тебя.

Гас наклонился вперед.

— Ты говорила с ней?

— Нет.

— Ты знаешь что-то, чего не знаю я?

— Нет, назови это животным инстинктом.

— Инстинктом? — В голосе Уитли звучало сомнение.

— На самом деле не только. Это мнение, основанное на наблюдениях. У вас с Бет однажды сложилась ситуация, которой нельзя не придавать значения. Не так уж давно она обвиняла тебя в жестоком обращении.

— Это было больше пяти лет назад.

— Какая разница. Женщина не выдвигает ложных обвинений без какой-то цели. В случае Бет, я думаю, это был классический вариант, когда жена взывает к вниманию мужа.

Гас нервно поерзал в кресле. То же самое ему говорил консультант по семейным отношениям. В этих обвинениях не заключалось злого умысла. Это был акт отчаяния.

— И каков же твой вывод?

— Она не смогла заставить тебя прислушаться. И в конце концов ушла.

— Ты слишком упрощаешь…

— Может быть. Но я принадлежу к людям, которые склонны считать, что простейший ответ часто бывает правильным. Конечно, следует рассмотреть все возможности. Судя по тому, что я слышала сегодня утром, народ уже списал Бет как четвертую жертву серийного убийцы. А я вот считаю, что Бет в полном порядке. Куда бы она ни решила уехать.

— Она не уехала бы без Морган.

— Может быть, она еще вернется за ней.

— Ты пытаешься успокоить меня или наоборот?

— Я ничего не пытаюсь. Всего лишь хочу, чтобы ты знал все факты. — Марта посмотрела Гасу в глаза, ее тон смягчился. — Я никогда раньше тебе этого не говорила. Вообще никому не говорила. В последний раз я видела Бет на праздничной вечеринке в фирме. Никогда не забуду ее взгляд — из глаз прямо били лучи смерти.

— За что?

— За то, что я — другая женщина.

— Другая женщина? — Гас хмыкнул. — Погоди-ка, Марта. Возможно, это новость, но, насколько я знаю, у нас с тобой никогда ничего не было.

— Есть другие уровни супружеской неверности.

— О чем это ты?

— Близость бывает не только физической. Важно, с кем ты спешишь поговорить каждый день. Кому звонишь первому, чтобы поделиться хорошими новостями. К кому обращаешься за советом, кто помогает тебе решать проблемы. Верно, мы никогда не видели друг друга обнаженными. И все-таки на других уровнях я понимаю тебя лучше, чем твоя собственная жена. Везде, кроме спальни, я та женщина, рядом с которой ты предпочитаешь находиться. Мужчине и женщине не надо прыгать в койку, чтобы ощущать себя половинками единого.

Гас неловко улыбнулся:

— Марта, ты мне нравишься. Очень нравишься. Только я не чувствую себя твоей половинкой.

На долю секунды она расстроилась, потом рассердилась.

— Ну же, — сказал Гас. — Все нормально, мы не половинки.

— Прекрасно. Если из-за дефиниций ты чувствуешь себя неловко, оставим это. Только не надо оскорблять меня и изображать, словно ты ничего смешнее в жизни не слышал.

— О, пожалуйста. Не разыгрывай передо мной обидчивости.

Марта посмотрела на часы и встала.

— Мне лучше уйти. Пока ты не сказал чего-нибудь, о чем потом пожалеешь.

— И что это должно означать?

— Я всегда поддерживала тебя, Гас. Когда Бет выдвинула обвинение в жестоком обращении, исполнительный комитет собирался вышвырнуть тебя из партнеров, пока эта история не попала в газеты и не запятнала репутацию фирмы. А кое-кто увидел в случившемся возможность для изменений в руководстве. Они сочли тебя уязвимым.

— Какое это имеет отношение к делу?

— Вполне возможно, никакого. Но если окажется, что Бет в конце концов оставила тебя, не удивляйся, если гром грянет снова.

— Люди будут думать то, что они хотят.

Марта наклонилась вперед, опершись ладонями о край стола, и посмотрела Гасу прямо в глаза.

— Я только советую тебе быть осторожным. Сейчас — более чем когда-либо — ты не можешь себе позволить терять друзей.

Повернулась и вышла, закрыв за собой дверь.

Гас глубоко вздохнул. Ему уже случалось видеть Марту сердитой. Даже разъяренной. Однако сегодня все было по-другому. И он не очень-то представлял, как с этим справиться. Уитли только знал, что ему не нужна еще одна проблема, требующая решения.

Гас посмотрел на компьютер. На экране моргал курсор, по-прежнему требуя от него ввести новый пароль. По-прежнему ожидая дату его свадьбы. Гас порылся в памяти, но дата не вспоминалась. Мысленно он слышал голос Марты, его самопровозглашенной «половинки», излагающей свое толкование супружеской неверности. Внезапно грудь сдавило. Несмотря на супружеские проблемы, Гаса всегда поддерживало то, что он не изменял Бет. И никогда не изменит. Однако на мгновение он почувствовал себя изменником. Гас беспомощно уставился на экран, пытаясь вспомнить дату. Безнадежно. Охваченный разочарованием, он ввел новый четырехзначный пароль. Это был день исчезновения Бет.

Из аэропорта Энди повезла Викторию прямо в полицейский участок делового района. Приглашение исходило от местных копов, и потому было логично провести первую встречу на их территории.

Они вошли в главный вход на Девятой улице. Энди стряхнула дождевые капли с зонта на зеленый плиточный пол. Навстречу им спешила пара детективов в промокших плащах. По коридорам ходили копы в синей форме. Полдюжины подозреваемых в наручниках ждали на скамье вдоль дальней стены. Самым старшим был реликт шестидесятых годов с тощими прядями длинных седых волос. На его ботинках засохла рвота, и он все время порывался петь «Ты есть у меня» женщине-офицеру, арестовавшей его за нарушение общественного порядка. Удивительно, но визгливый голос старика почти тонул в общем шуме и гаме, отражающемся от высокого потолка. Бросив взгляд на часы, Энди поняла, что в участке сейчас утренний пересменок. Было легко сказать, кто приходит, а кто уходит. Нет лица более выразительного, чем у копа после смены с полуночи до восьми утра.

Виктория пошла прямо к дежурному офицеру, чтобы сообщить о приезде. Пейджер Энди чирикнул. Она узнала номер. Вчера вечером Гас дал ей свой номер телефона.

— Мы немного рано, — сказала Энди Виктории. — Я хочу ответить на звонок.

— Конечно. Давайте.

— Спасибо. — Энди подошла к телефону-автомату и набрала номер. Она крепко прижала трубку к уху и прикрыла рукой динамик, чтобы отгородиться от шума.

— Гас? — сказала она. — Это Энди Хеннинг. Вы посылали сообщение?

— Почему я должен читать о серийном убийце в газете? У нее упало сердце. С самого утра она беспокоилась о реакции Виктории. Только это оказались пустяки по сравнению с тем, что она почувствовала, услышав голос Гаса.

— Мне жаль, что так случилось.

— Жаль, что произошла утечка? Или жаль, что моя жена погибла?

— Никто не говорит, что ваша жена погибла. «Парная теория» — это просто… теория.

— Почему вы не рассказали мне вчера вечером?

— Потому что это только предположение. Непродуманное.

— Не настолько непродуманное, чтобы попасть на первую полосу.

— Поверьте, я удивилась не меньше вашего, когда увидела это в газете.

— Простите?

— У меня и в мыслях не было, что эта теория попадет в газеты.

Гас хмыкнул:

— Это обнадеживает. Похоже, у вас действительно все под контролем.

— Просто… — Энди замялась. Казалось, чем больше сейчас она скажет ему, тем глубже выроет себе яму. — Мне нужно время, чтобы объяснить. А сейчас времени нет.

— Что именно объяснить, с вашего позволения? Я по-прежнему не понимаю, почему ФБР вообще участвует в этом. Я не специалист по уголовному праву, и все же обычно убийство не считается федеральным преступлением. Вы полагаете, Бет похитили и увезли в другой штат? Поэтому ФБР привлечено?

— Нет. ФБР привлечено для поддержки местных правоохранительных органов.

— Что это означает?

— Вы действительно хотите знать?

— Моя жена пропала. Я имею право знать.

С этим не поспоришь. А несколько подробностей, возможно, помогут успокоить его. Энди оглянулась. Виктория ждала.

— Мне надо торопиться, — сказала Энди в трубку. — Сегодня утром прибыл агент из отдела поддержки расследований. Мы сейчас встречаемся с местными спецами по убийствам.

— Для чего?

— Во-первых, попробуем определить, есть ли у нас вообще серийный убийца.

— Что потом?

— Если решим, что есть, то, вероятно, примем меры для организации межведомственной оперативной группы.

— Возглавляемой ФБР?

— Не совсем. К работе может быть привлечено множество организаций. Ведь при расследовании все происходит не так, как показывают по телевизору. ФБР не руководит следствием. Это дело местных органов правопорядка. Мы помогаем в организации розыска и следим, чтобы местные органы правопорядка получали всю необходимую помощь: анализ преступления, формулировку стратегии расследования, координацию технических и судебных средств, использование аналитических групп ФБР или наших лабораторий. Еще наши эксперты просмотрят улики, чтобы составить психологический портрет убийцы. Это поможет полиции в расследовании, поможет сосредоточиться на определенных типах людей. Мы подсказываем им, кого искать, когда они этого не понимают.

— Так кого же вы ищете?

— Портрета еще нет. На это нужно время.

— Эти портреты… По ним вы многое можете сказать об убийце, верно?

— Да, они бывают довольно подробны. — Энди снова покосилась на Викторию. Та расхаживала по коридору. — Простите, Гас. Мне действительно надо идти.

— Подождите минуточку. Меня особенно интересует один момент…

— Какой?

— А есть ли способ выяснить по этому портрету, оставляет ли убийца свои жертвы в живых? В смысле, какое-то время.

— Я уже говорила: у нас еще нет портрета.

— Я прошу вас. — В голосе Гаса звучало отчаяние. — Мне нужно знать хоть что-то. Хотя бы что-то, понимаете? Если это серийный убийца и если Бет в его руках… сколько у нас еще времени?

— Хотелось бы мне знать. Пока просто невозможно что-то сказать наверняка.

— Но должны же вы знать хоть приблизительно!

— Гадание непродуктивно.

— Тогда, черт побери, дайте мне факты. У вас три жертвы. Сколько примерно прошло времени с тех пор, как эти люди пропали, до смерти?

— Мы ничего не знаем о женщине. Ее до сих пор не опознали, и поэтому неизвестно, сколько времени прошло от исчезновения до смерти.

— А мужчины?

Энди заколебалась, опасаясь выводов, к которым может прийти Гас.

— Место преступления было местом смерти.

— Говорите, пожалуйста, по-английски.

— Оба мужчины были убиты у себя дома. Преступник никуда не увозил жертвы, прежде чем прикончить их. Насколько мы можем сказать, он убил их прямо там, где застал. Напал из засады.

— Значит, вы считаете…

— Пока мы ничего не считаем.

— Вы считаете, что для Бет уже слишком поздно, да?

— Для нас важно действовать быстро. В любом случае.

— Вы списали ее со счета.

— Это не так.

— Я слышу по голосу. Вы думаете о следующей жертве. Бет — это уже статистика.

— Нет, — резко ответила Энди. — Если бы вы знали людей, которые занимаются этой работой, то никогда бы так не сказали. Вы бы знали, что они не забывают о жертвах. Никогда.

— Значит, Бет все-таки жертва.

— Я этого не говорила.

— Вы так считаете. Сами только что это сказали.

— Вы искажаете мои слова. Перестаньте вести себя как юрист.

— А как еще мне вести себя?

— Как интеллигентный, разумный человек, каким, уверена, вы и являетесь. Пожалуйста, Гас. Я на вашей стороне.

— Ладно. Если хотите, чтобы я вел себя разумно, я буду разумным. Только ответьте еще на один вопрос.

— Какой?

— Как должна вести себя моя шестилетняя дочь?

Энди молчала.

— Позвоните мне, когда ваша межведомственная оперативная группа вычислит это.

В трубке раздался щелчок. Да Энди и все равно нечего было сказать.

10

Первая встреча руководителей оперативной группы происходила в полицейском управлении Сиэтла. Длинный прямоугольный стол оказался слишком велик для комнаты без окон, поэтому было невозможно двинуться, если кто-то не встанет, чтобы дать другому пройти. В углу торчало поникшее бурое растение. На стене висела подробная карта округа Кинг. Места двух убийств отметили синими булавочными головками. Красная булавка маркировала место, где обнаружили третье тело, поскольку действительное место убийства известно не было. На столе, как главное украшение, аккуратно лежали три разбухшие папки.

Энди и Виктория Сантос сидели спиной к карте. Напротив находились детектив Кесслер и его непосредственные начальники — два сержанта из отдела убийств. Позади них, у стены, устроились патрульные офицеры, первыми оказавшиеся на месте всех трех убийств, а также специалисты по идентификации, работавшие с жертвами. Еще в кабинете были детективы из отдела по расследованию убийств (департамент шерифа округа Кинг), патологоанатом из управления судебно-медицинской экспертизы и представитель национальной гвардии штата Вашингтон. Вряд ли они могли внести большой вклад в создание портрета на этой ранней стадии, и все же привлечение ведущих специалистов с самого начала могло положить успешное начало межведомственному взаимодействию.

Ровно в девять утра вошел лейтенант Этан Уайл из полицейского управления — самый старший из присутствующих и, бесспорно, самый красивый. Именно Уайл лично связался с ФБР и настоял на создании межведомственной оперативной группы.

— Доброе утро. — Лейтенант обращался ко всем, но смотрел только на Викторию. Она улыбнулась в ответ. Впервые Энди увидела у нее такую улыбку — с искрящимися глазами, говорящими об искренней симпатии, а возможно, даже и давнем романе. «Разница у них в возрасте примерно как у меня с Айзеком», — подумала Энди, толком не поняв, откуда взялась такая мысль.

Впрочем, неудивительно, что Виктория знакома с Уайлом. Криминальные профилеры ФБР, как правило, занимаются определенными географическими областями, и похоже, тихоокеанский Северо-Запад чем-то притягивал серийных убийц. Может, их привлекали таинственные дожди и туманы — жутковатый саван для жертв неописуемой жестокости. Может, это был вызов достойному сопернику — хорошо обученной полиции, которая понимала психопатологию серийных убийц с тех пор, как Тед Банди[4] перебрался в выборной кампании на пост губернатора штата Вашингтон в 1972 году в список «Десяти самых разыскиваемых ФБР людей». Как бы то ни было, Виктория налетала в Сиэтл столько, что накопленных бонусных миль хватило бы на полет до Луны.

— Я не смогу остаться на все совещание, — начал Уайл, — но позвольте объяснить, что именно подтолкнуло меня обратиться в ФБР.

— Пожалуйста, — сказала Виктория.

— У нас есть три жертвы. Все удавлены. Все три с многочисленными ножевыми ранами, но судмедэксперт оценивает эти травмы как посмертные. Во всех случаях жертвы умерли от удушения до того, как убийца обнажил нож.

— Значит, мы имеем дело с проявлениями чрезмерной жестокости.

— Не просто с чрезмерной жестокостью, а с глумлением над жертвами. Все они были оставлены в унизительном положении. Последнюю неопознанную женщину нашли обнаженной, висящей на дереве в общественном парке. Мужчин находили дома, однако они тоже были обнажены и расположены на полу так, чтобы окровавленное тело оказалось первым, что бросится в глаза каждому, входящему в комнату. И у обоих в прямую кишку был вставлен инородный предмет.

Кесслер хмыкнул:

— Инородный предмет? Вы хотите сказать, что ножи были сделаны в Китае?

Уайл бросил на Энди отеческий взгляд:

— Да, это были ножи.

— Вам незачем смягчать краски перед агентом Хеннинг, — вмешалась Виктория. — Она молодо выглядит, но повидала в жизни многое.

Энди не была уверена, стоит ли благодарить Викторию за выступление в ее защиту или, возможно, лучше сплюнуть на пол, чтобы показать, какой она крутой парень.

Виктория спросила:

— Вы можете сказать, приносил ли убийца ножи с собой или просто хватал то, что оказывалось под рукой?

— Он не приносил ножей. Брал на кухне.

— Интересно. — Сантос сделала еще одну пометку, словно сказанное имело какое-то особое значение. — Продолжайте.

— Если говорить о местах преступления, здесь тоже существуют элементы сходства. Это странно, потому что с мужчинами все на первый взгляд выглядит так, словно там буянил сумасшедший, нанося жертве удары ножом, когда та давно была мертва. Правда, при этом нет ни единого отпечатка пальцев.

Виктория сделала пометку — Энди прочитала «инсценировка» — и подчеркнула двойной чертой.

— Дальше.

— Самый веский аргумент за сходство преступлений — это то, что при всех трех удавлениях использовалась одна и та же веревка. Желтая синтетическая, в три пряди. Три четверти дюйма. Как веревка для водных лыж.

— Веревка упоминалась в газетах?

— Нет. К счастью, мы сохранили это в секрете. Это главная причина, по которой мы считаем всех троих делом рук одного убийцы. Слишком близко для случайного совпадения. И подражатель не знал бы, какую веревку использовать.

Виктория быстро просмотрела заметки, потом перевернула страницу блокнота.

— Как насчет несходства? — спросила она. — Я говорю не об очевидных вещах вроде пола и возраста жертв. Какие-нибудь тонкости?

— Мое внимание привлек один момент в отчете о вскрытии, — сказал Уайл.

— Какой?

— Горла раздавлены под различными углами. Хотя он использовал одну и ту же веревку, натяжение ее было разным.

— И почему это вас удивляет?

— В подобных — с признаками чрезмерной жестокости — случаях я бы ожидал, что парень потеряет хладнокровие и будет затягивать веревку как можно крепче и пока сможет. Поэтому будет отмечен постоянный уровень натяжения за постоянный период времени. А это не так.

— Это можно объяснить фактором времени и обстоятельствами. Он мог выслеживать женщину десять дней, а мужчину — десять минут. Мог быть пьян или под кайфом. Все это воздействует на силу убийцы.

— А возможно, он просто прикладывал столько силы, сколько необходимо, чтобы удавить данную конкретную жертву, — заметила Энди.

— Но это не согласуется с образом преступника, который убивает с чрезмерной жестокостью, — ответил Уайл. — Такой не останавливается, когда работа закончена. Он остановится, лишь когда утихнет ярость.

— Или когда жертва перестанет страдать, — сказала Энди. Виктория бросила на нее одобрительный взгляд.

— Что вы имеете в виду, Энди?

Энди затрясло. Впервые старший специальный агент предлагал ей высказаться.

— Начать с того факта, что удавление — способ убийства, свидетельствующий о сильной личной ярости. Человек убивает так, чтобы причинить страдание. Это кажется правильным и в данном случае, потому что парень является на место преступления с собственной веревкой. Если приходить со своим оружием, почему не принести пистолет? Причина только одна: он хочет, чтобы жертва страдала.

— Значит, вы считаете, что его характерная черта — любовь к пыткам. Он хочет причинить боль, — сказала Виктория.

— Да.

— Тогда зачем эти удары ножом? — спросил Кесслер. — Если его интересуют пытки, для чего уродовать мертвое тело?

— Возможно, чтобы запутать нас, — сказала Виктория. Она перелистнула страничку блокнота, возвращаясь к пометке «инсценировка». — Мне, разумеется, надо изучить это, прежде чем размышлять над портретом, но, судя по тому, что я уже услышала, мы имеем дело со смешанной манерой.

— Признаки и организованного, и неорганизованного убийцы, — сказал Уайл.

Кое-кто из присутствующих был явно озадачен.

— Лейтенант Уайл только что употребил очень важные термины: организованный и неорганизованный. Или спонтанный, — сказала Виктория. — Для криминальных профилеров это основной метод разделения двух очень разных типов личностей, совершающих многократные убийства. Организованные убийцы планируют все наперед, внимательно выбирают и контролируют свои жертвы. Обычно они умны и обладают хорошими навыками общения. Вспомните красноречивых мошенников, которые заманивают жертв в машины или квартиры. Неорганизованный убийца — полная противоположность первому типу. Он часто находится во власти бреда, и место преступления отражает его смятение и отсутствие подготовки. Вспомните социально неадекватных людей, которые говорят с собственной тенью и пьют кровь из кофейных чашек.