Кайли болтала без умолку. Оказывается, Джон вернулся из очередной поездки, и она снова собралась его соблазнить. Я пожелала ей удачи. Кайли никак не могла решить, что ей надеть, и чуть было не впала в депрессию, что очень опасно, потому что «выпасть» из этого состояния Кайли обычно удается с большим трудом. Пришлось напомнить, что у нее есть просто восхитительное розовое платье, и девочка тут же просветлела.
      – Вам нравится мое розовое платье?
      – Очень.
      – А я в нем сексапильная? – Она испытующе посмотрела на меня, на сей раз голубыми глазами.
      – Очень.
      – Клево! – обрадовалась она. – Джон примерно вашего возраста и поэтому платье ему должно понравиться, верно?
      – Скорее всего.
      У розового платья была юбка длиной десять сантиметров, чуть пошире пояса, и глубокий асимметричный вырез. Ну какой мужчина продержится перед таким соблазном? Я припомнила, что носила, когда мне было восемнадцать, и глубоко вздохнула: хотя этот мир и далек от совершенства, мода на юбку-пузырь – хвала всевышнему! – оказалась недолговечной.
      – Не переживайте! – Кайли погладила меня по руке, словно пытаясь успокоить. – Вы, конечно, уже старая, но ведь в свое время погуляли на славу!
      Я хотела ответить, что в тридцать восемь до пенсии еще далеко, но вовремя вспомнила, что в восемнадцать сама считала тридцатилетних старухами, и молча кивнула. Тем более, вчера мне сказали, что я красивая. И кажется, от чистого сердца.
      Потом случилась престранная вещь: позвонил Джеймс, мой бывший муж. Мы с ним полгода не общались. Поскольку дружеских отношений между нами никогда не существовало, расстались мы без лишних сантиментов и обид. Осталась лишь легкая неприязнь. Джеймс – птица высокого полета, а я хожу по земле. Он – фанат банковского дела, а я пекарь. Он свято верил, что место женщины на кухне, в окружении детей, а я себя в этой роли не представляла. Наш брак явно свершился не на небесах, и теперь я вообще не понимаю, как это мы умудрились продержаться вместе – ведь у нас не было ничего общего! Судя по голосу, Джеймс, как всегда, куда-то спешил.
      – Привет, Джеймс, вот так сюрприз! – только и успела сказать я до того, как он прервал мое приветствие.
      – Да. А ты по-прежнему печешь хлеб? Может, поужинаем вместе в субботу? Встретимся в «Венеции» в половине восьмого. Я угощаю. Есть разговор.
      – Но…
      Он опять не дал мне договорить. Эта его привычка всегда выводила меня из себя. Я уж было собралась отвергнуть заманчивое предложение, но любопытство взяло верх. Я, как мангуст Рикки-Тики-Тави, всегда и везде сую свой нос. Ох, не доведет это до добра!..
      Между тем Джеймс продолжал:
      – Тогда все. Не могу больше говорить – жду звонка из Сингапура. Полвосьмого в «Венеции», договорились? Ну пока. – Он повесил трубку.
      Ну что ж, хороший ужин в субботу обеспечен. «Венеция» специализировалась на итальянской кухне еще в те старые добрые времена, когда замороженной лазаньи не было и в помине. А если вам взбредет в голову упомянуть в «Венеции» сей недостойный продукт, вас выбросят на улицу за оскорбление доброго имени заведения. Лично я не могу себе позволить ужин в «Венеции». И вообще – не вижу смысла ходить по ресторанам, когда в мире есть хлеб и яйца. Но если Джеймс угощает, то почему бы и нет? Интересно, о чем это он хочет со мной поговорить?
      Впрочем, сейчас не до этого – наступил час утреннего чая.
      Когда магазин почти опустел, Кайли сообщила, что видела человека, купившего квартиру 4А, «Дафну». На табличке над дверью изображена женщина, превращающаяся в дерево, а рядом с ней весьма раздраженный Аполлон. Его состояние нетрудно понять: столько стараний, чтобы добиться норовистой нимфы, и вот, когда она уже почти у него в руках, – такая незадача! Хе-хе!
      – Ну и кто же он? – поинтересовалась я.
      – Не знаю, – призналась девушка.
      Для Кайли подобное заявление сродни подвигу: любопытство этой сороки не знает границ.
      – Это мужчина примерно вашего возраста. В синем костюме, довольно высокий, лысоватый. У него был только один чемодан и целая куча коробок. Наверное, он купил мебель леди Дианы. Эта старушенция мне так нравилась!
      – Мне тоже, – вздохнула я.
      Леди Диана – милая, остроумная пожилая дама с сильным британским акцентом – полгода назад сломала шейку бедра и так и не встала на ноги. Родственники поместили ее в один из самых лучших – можно сказать, пятизвездочных – домов престарелых полуострова Морнингтон, и теперь она целыми днями наслаждается морским пейзажем и обыгрывает других старушек в бридж. Жаль, что она уехала.
      Никогда не забуду реакцию леди Дианы на новую прическу мистера Пемберти. Пытаясь скрыть плешь, тот обзавелся накладкой, которую, если верить рекламе, «практически невозможно отличить от натуральных волос». «Славная была овечка!» – громким шепотом прокомментировала старушка, подмигнув мне. Я чуть не лопнула, пытаясь сдержать смех, но безрезультатно: мистер Пемберти все понял и жутко обиделся.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.