Остальные солдаты пустились в бегство. С боевым кличем один из рыцарей, размахивая мечом, пустил лошадь галопом. Он нагнал одного наемника и зарубил его. Тот беззвучно упал в снег.

– Похоже, ты приносишь нам удачу, – прокричал на ходу Хелм. – Не хочешь повести нас на штурм стен Хастарла?

Эльминстер покачал головой.

– Я устал от смерти, Хелм, – прокричал он в ответ, – и боюсь, чем больше убиваешь, тем больше вероятность, что чародеи не оставят это безнаказанным: ведь об этом узнают по всему королевству и запомнят и начнут думать. Десяток убитых купцов-чужеземцев – это одно, несколько разгромленных отрядов наемников – совсем другое.

Хелм кивнул:

– Да ладно, все равно здорово, когда хорошенько ударишь и действительно хоть немного да попортишь жизнь этим волкам. Да и ты молодец, хорошо поддал им жару! – Он с восхищением указал на объятые пламенем палатки. – Надеюсь, палатка с провизией не пострадала!

Эльминстер только хохотнул в ответ, так как они ворвались на полном скаку в ряды бегущих и кричащих защитников лагеря. Рыцари рубили наемников, а их лошади становились на дыбы и затаптывали раненых и убегающих. Вскоре лагерь затих.

Хелм выкрикивал приказания:

– Давайте-ка дозорных туда, туда и туда, парами и верхом, нет, вон туда в темноту. Остальные – по шестеро на палатку, и докладывайте, что отыскали. Помните: ничего не уничтожать. Если найдете живого чародея или еще кого способного драться, прикончите его!

Рыцари охотно принялись за работу. Радостные крики ознаменовали обнаружение походной кухни и нескольких санок с мясом, картошкой и бочонком пива. Угрюмые рыцари также несли Хелму книги с заклинаниями и свитки, но раненый чародей бесследно исчез. В лагере не осталось в живых ни одного человека из тех, кто служил Верховным Чародеям.

– Значит, так… эту ночь мы проведем здесь, – сказал Хелм. – Соберите всех, каких найдете, лошадей и давайте отменно попируем. Утром заберем все, что сможем, и смотаемся обратно к Замку, а эти палатки раскинем в ущелье около Пещеры Ветров как навесы для лошадей. И тогда молитесь все Орилу и Талосу, чтобы пошел снег и покрыл все наши следы!

Послышался общий одобрительный рокот, а Хелм, наклонившись ближе к Эльминстеру, сказал:

– Ты хотел оставить эти горы, парень, и сдается мне, что чародеев ты понял правильно. Мне нужно спрятать эти книги и другие колдовские штучки, и я подумал о той пещере на лугу над Хелдоном. Там много камней… их хватит, чтобы в укромном уголке завалить все это чародейское добро, ну ты знаешь где… а ты можешь охотиться на оленей или еще кого, так и прокормишься до лета, а там я навещу тебя опять. Если в округе будут рыскать наемники, перебирайся в Высокий Лес и схоронись на время там. Они не осмелятся забраться туда слишком далеко. – Он поскреб подбородок. – Ты, парень, никогда не будешь носить доспехи как воин-всадник, и я бы даже сказал, что ты достиг большего, чем просто научился стрелять из арбалета, размахивать мечом и, как разбойник, дрожать в пещерах. Возможно, узкие улочки и толпа Хастарла на время лучше укроют тебя… да и к Верховным Чародеям поближе будешь… Вызнавай о них все, что сможешь, прежде чем решишь, что пора нанести им сокрушительный удар. – Рыцарь с интересом посмотрел на юного принца. – Что скажешь?

Эльминстер медленно кивнул.

– Да-а… хороший план, – пробормотал он.

Хелм усмехнулся, хлопнул Эла по плечу и только успел подхватить его, когда Эльминстер вдруг как-то боком осел в снег, мир закружился вокруг него зелено-желтой дымкой и земля поплыла куда-то из-под ног… Сил не осталось совсем, темнота обрушилась на него, и Эльминстер почувствовал, что его снова куда-то уносит…

– А наемники эти неплохо устроились, как на прогулку приехали! – резко высказался на следующее утро Хелм, когда они поедали копченый окорок и грубый хлеб с чесночным маслом. Довольные восклицания и грубая отрыжка со всех сторон говорили, что большинство из давно не евших досыта рыцарей с жадностью поглощали еду. Храп из-за пустых бочонков возвещал, как другие провели эту ночь.

Эльминстер кивнул.

Хелм пристально посмотрел на него:

– Что это ты, парень, задумал?

– Если я скажу, что в жизни не убью ни одного человека, это будут слишком поспешные слова, – тихо сказал Эльминстер, глядя на пятна крови на утоптанном снегу.

Рыцарь кивнул:

– Я то же самое увидел в твоих глазах вчера. – Он вдруг широко улыбнулся и добавил: – Однако вчера ты отправил на тот свет больше специально обученных воинов, чем многим мужчинам удается убить за долгие годы солдатской службы.

Эльминстер махнул рукой:

– Я стараюсь не вспоминать об этом.

– Прости, парень. Ты как, пойдешь пешком или возьмешь лошадь? С лошадью, конечно, легче, пока у тебя будет достаточно сена, чтобы прокормить ее. Но лошадь сразу привлечет внимание, особенно когда переправишься в Апшине через Ручей. Постарайся не выделяться, пристань к купцам и сделай вид, что ты один из них, куда бы ты ни отправился. Если кто увидит у тебя эти книги заклинаний и свитки, это будет означать для тебя смертный приговор. – Рыцарь почесал бороду и продолжил: – Хотя, с другой стороны, как ни крути, идти пешком – медленно и тяжело, даже если и не мерзнешь, и не забывай: промочить ноги в такую погоду тоже равносильно смерти…

– Ну, я пошел, – сказал Эльминстер. – Возьму с собой самострел и, сколько смогу, еды… доспехов не надо, пока не разживусь хорошими перчатками и ножнами получше.

– Многие мертвые наемники с готовностью предоставят тебе все, что пожелаешь, – осклабился Хелм.

Эльминстер не смог заставить себя улыбнуться на его шутку. Он убил немало этих самых наемников. А ведь, в сущности, они простые солдаты, те самые воины, которые прямо сейчас могли бы гордо мчаться в бой за Аталантар, свободные от приказов правящих чародеев. Ну ничего, все это припомнится Верховным Чародеям.

– Это те, кто должен умереть, – прошептал он, ни к кому не обращаясь, – чтобы Аталантар жил!

Хелм кивнул:

– Отлично сказано: «Они должны умереть, чтобы Аталантар жил!» Отличный боевой клич, при случае, пожалуй, воспользуюсь им.

Эльминстер улыбнулся:

– Только сначала проверь, понимают ли слышащие его, кто такие эти «они».

Хелм криво усмехнулся в ответ:

– Немало народу сталкивается с этой задачкой вот уже на протяжении многих лет.

Блеснув темными глазами, лис, несколько миль преследовавший Эльминстера, в последний раз взглянул на него и стремглав побежал через заснеженные папоротники. Прислушиваясь к его бегу, Эл задавался вопросом, не шпионил ли этот лис для какого-нибудь Верховного Чародея, но что-то подсказывало ему, что нет, не шпионил.

Постояв еще какое-то время, после того как зверь исчез из виду, юноша как можно тише стал пробираться среди деревьев позади постоялого двора.

«Ищи лаз, через который подают в конюшню сено», – говорил ему Хелм, и действительно, как раз у задней стены конюшни под длинным покосившимся навесом лежало сено. Навес защищал его от снега и держался на столбах, которые весьма приблизительно были знакомы со словом «прямой».

Все как и описывал Хелм: черный ход на постоялый двор «Лесная осока».

Эльминстер подошел ближе, надеясь, что собаки не проснутся и не перебудят всю округу. Поблизости не было ни одной. Эльминстер мысленно поблагодарил богов, перелез через низенькую калитку на задний двор, проскользнул за стог сена и нашел лаз. Ему даже не понадобилось вынимать меч, чтобы открыть прикрывающую лаз заслонку: она просто, без всяких запоров, была приставлена.

Эл забрался внутрь и прикрыл за собой заслонку. В конюшне было очень тихо и гораздо теплее, чем ночь снаружи. Лошадь переступала с ноги на ногу и била копытом в стенку стойла. Оглядевшись, Эльминстер обошел всю конюшню и обнаружил два свободных стойла. В одном из них были сложены лопаты, грабли, ведра, на стенке висела свернутая упряжь, в другом же – только сено и солома. Вложив меч в ножны и взяв вилы с длинными тонкими зубцами, Эл хорошенько потыкал в солому и, не обнаружив ничего, что могло бы проснуться или всхрапнуть, поднял деревянную защелку и вошел внутрь.

Всего несколько мгновений ушло на то, чтобы закопаться в солому, прикрывшись сверху от чужих глаз и от холода толстым одеялом из сена. Расслабившись, Эльминстер позволил себе уплыть в тот дивный мир шепчущих голосов… чтобы погрузиться в белое сияние и спать… спать… спать…

Солома зашуршала, царапая руки, и посыпалась с него. Юноша широко распахнул глаза. Он буквально поднимался вверх – просто летел! Голова больно ударилась о потолочную балку.

– Прошу прощения, принц, – раздался знакомый равнодушный голос, – боюсь, что разбудил тебя.

Эльминстер почувствовал, как его развернуло в воздухе лицом к зловеще улыбающемуся чародею, стоящему в проходе между стойлами. Голубоватое магическое сияние ярко трепетало вокруг рук этого человека и окружало медальон у него на груди.

Злость закипела внутри Эльминстера, когда он хотел дотянуться до Меча Льва, но обнаружил, что не может пошевелиться. Он полностью был во власти этого Верховного Чародея! Он попробовал заговорить, и это ему удалось.

– Кто ты? – спросил он, еле ворочая языком. Колдун отвесил учтивый поклон и любезно ответил:

– Каладар Тефин, к твоим услугам. Эльминстер почувствовал, что его потащило вперед, и в то же время увидел, как прислоненные к стене вилы взлетели вверх и повисли, нацелив один из зубцов прямо ему в левый глаз. Медленно, очень медленно они поплыли к нему.

Не глядя на приближающиеся вилы, Эльминстер устремил взгляд на волшебника, пытаясь проглотить подступивший к горлу ком.

– Не очень-то честный способ избрал ты для битвы, колдун, – холодно произнес он.

Чародей рассмеялся:

– Сколько ты уже живешь, принц, – шестнадцать зим? И ты все еще веришь в честность? Да ты просто болван… – Он противно захихикал. – Ты воображаешь себя воином и сражаешься заостренными кусками металла… ну что же, а я маг и сражаюсь заклинаниями. Что же в этом нечестного?

Голубоватое магическое сияние сильнее затрепетало вокруг рук Верховного Чародея, и вилы подплыли ближе. В горле у Эльминстера сделалось невыносимо сухо, и он непроизвольно сглотнул.

Чародей снова рассмеялся:

– О, мы уже не так храбры, как раньше? Скажи-ка мне, принц Аталантара, что ты согласен сделать для меня, чтобы я пощадил твою жизнь?

– О какой жизни ты говоришь, колдун? Почему бы тебе не убить меня сразу? Я знаю, ты не против, – ответил Эльминстер, пожалуй, с чуть большей храбростью, чем он чувствовал на самом деле.

– «Другие Верховные Чародеи пусть живут как хотят», – с издевкой процитировал он слова Эла. Он холодно усмехнулся: – Как принц Аталантара, ты обладаешь большой ценностью. Если что-нибудь случится с Белором – а сейчас как раз и назревает такая необходимость, чтобы с ним что-нибудь случилось, – было бы весьма удобно иметь под рукой спрятанного где-нибудь отпрыска королевских кровей, чтобы воспользоваться… гм, то есть для гарантии. – (Вилы подплыли чуть ближе.) – Конечно, слепота не помешает тебе, когда я превращу тебя в… ну, скажем, в черепаху или слизняка. А еще лучше в личинку мухи! Тогда ты сможешь питаться на трупах своих друзей-разбойников, когда мы убьем их. Ну а если нам не удастся добраться до них, что ж, придется остаться голодным…

Язвительный голос колдуна оборвался равнодушным смешком. Эльминстер почувствовал, что его тело покрылось холодным липким потом, когда страх подступил к самому горлу. Он повис в воздухе, внутренне дрожа от беспомощности, и закрыл глаза.

И в тот же миг Эл почувствовал, как неведомая сила заставляет глаза широко открыться, а сами глазные яблоки поворачивались до тех пор, пока не стали смотреть в упор на колдуна. При этом он обнаружил, что больше не может говорить и вообще издавать хоть какие звуки.

– Это чтобы ты не кричал, – упиваясь своей властью, пояснил колдун. – Мы же не хотим перебудить весь народ на постоялом дворе, но я хочу видеть твое лицо, когда в него вонзятся вилы.

Эльминстеру ничего не оставалось делать как только с ужасом смотреть на острие приближающихся вил…

Позади чародея бесшумно открылась боковая дверь, и крепкий человек с вьющимися усами бесшумно проскользнул в конюшню, держа в руках поднятый топор, который немедля с силой обрушил на колдуна. Глухой удар, и срубленная ненавистная голова покатилась в сторону. Потекла кровь. И Эльминстер, и вилы тут же упали на пол.

В то же мгновение юноша вскочил на ноги, сжимая в руке Меч Льва…

– Назад, мой принц! – взревел человек, выбрасывая вперед могучую руку, чтобы отстранить его. – У него могут быть заклинания на случай смерти.

Человек, отступив на шаг назад, не сводил пристального взгляда с зарубленного тела, держа наготове у плеча окровавленный топор. Эльминстер тоже присмотрелся: голубоватое сияние медленно угасло повсюду, кроме медальона, – и вышел из стойла.

– Этот медальон обладает магической силой, – тихо сказал он, – но больше ничего особенного я не вижу. Благодарю.

Человек поклонился:

– Почту за честь, если ты тот, кем назвал тебя этот чародей.

– Да, он правильно меня назвал, – ответил Эльминстер. – Я – Эльминстер, сын уже умершего Элтрина. Хелм Стоунблейд сказал, что тебе можно доверять… если ты тот, кого зовут Броарн.

Человек снова поклонился:

– Да, так меня называют люди. Добро пожаловать на мой постоялый двор, хотя должен предупредить тебя, господин, шестеро наемников ночуют сегодня под этой крышей и по крайней мере один странствующий купец, который обо всем, что видит, докладывает чародейским прихвостням.

– Эта конюшня – для меня уже дворец, – с улыбкой ответил Эльминстер. – Я бежал от чародеев и наемников и, чтобы добраться сюда, прошел почти через все Отрожье… и у меня все чаще и чаще возникает вопрос, а есть ли в мире место, где их нет.

– В мире нет места, где можно спрятаться от сильной магии, – рассудительно ответил Броарн. – Вот почему эти земли сегодня принадлежат людям, а не эльфам.

– Я всегда думал, что эльфийская магия превосходит человеческую, – удивленно воскликнул Эльминстер.

– Да, если бы эльфийские маги объединили свои силы, но эльфам война с чародеями не по вкусу, и они много времени проводят враждуя друг с другом. К тому же многие из них живут… ну мы, люди, назвали бы такую жизнь праздной: их больше интересует приятное проведение времени, нежели что-то полезное.

Хозяин постоялого двора исчез за дверью, через которую появился, извлек откуда-то одеяло и бросил его на загородку.

– Человеческие волшебники знают меньше, – продолжал Броарн, снова исчезая в коридоре за дверью и вновь появляясь с большим блюдом, нагруженным всякой снедью, и кружкой величиной с голову Эльминстера, – но все время стараются найти древние заклинания или составить свои – новые. Эльфийские маги только улыбаются на это и говорят, что они и так уже знают все, что им нужно, а кто позаносчивее, так те говорят, что знают все, что вообще можно знать, но и в том и в другом случае они одинаково ничего не предпринимают.

Эльминстер увидел неподалеку табурет и сел.

– Расскажи еще что-нибудь, – попросил он. – Пожалуйста. Ведь, в сущности-то, это все правда, что колдун сказал о моей наивности. Хотелось бы побольше узнать, как живет окружающий мир.

Броарн улыбнулся и передал ему блюдо и кружку. Широкая улыбка стала еще шире, когда Эльминстер, сняв крышку, увидел холодную курицу и без дальнейших уговоров набросился на нее.

– Ага, значит, у тебя, господин, хватает мозгов, чтобы интересоваться тем, чем большинство не интересуется. О жизни здесь, в Аталантаре, мало что скажешь: Верховные Чародеи держат страну за горло и не собираются ослаблять свою хватку. Но, несмотря на всю их напыщенность, они и рядом не стоят даже с учениками чародеев из некоторых южных стран.

Эльминстер с набитым ртом удивленно посмотрел на него. Хозяин постоялого двора кивнул:

– А что, земли к югу отсюда всегда были богаты и многолюдны и славились своими огромными ярмарками. Самое значительное из этих королевств – Калимшан. Как раз оттуда-то по весне и по осени и едут все эти смуглокожие, разодетые в меха купцы в тюрбанах.

– Никогда их не видел, – тихо сказал Эльминстер. Хозяин постоялого двора потеребил ус:

– Тебя прятали, парень. Так вот, слушай дальше. Короче говоря, на севере Калимшана раскинулась огромная дикая земля с множеством рек и лесов, где постоянно охотится их знать, вернее, охотилась. Один архимаг, колдун намного сильнее, чем все эти Верховные Чародеи, – помолчав, Броарн задумчиво плюнул на тело мертвого чародея, лежащее у его ног, – захватил власть и теперь правит большей частью этой страны, так называемым Калишаром. Не знаю, как там у них что сейчас называется, потому как есть у этого архимага такая склонность – переделывать все на свой лад. Люди зовут его Сумасшедшим Магом, потому что он дотошно прослеживает, чтобы малейшая его прихоть исполнялась в точности, совершенно не заботясь, какие разрушения это принесет. Его зовут Илхундил. С тех пор как он завладел этой страной, все, кто не хочет превратиться в лягушку или сокола, убрались оттуда в основном на север.

Эльминстер вздохнул:

– Похоже, что нигде во всем мире нет покоя от магов. Броарн улыбнулся:

– Похоже, что так, мой повелитель, похоже, что так. Если тебе надо спрятаться от Верховных Чародеев, отправляйся в верховья Ручья Единорога, в самое сердце Высокого Леса. Чародеи боятся, что эльфы поднимутся против них, и, кстати, не зря боятся-то… а эльфы в свою очередь боятся потерять под топорами Аталантара еще часть своих владений и потому будут сражаться за каждое дерево. Если надо укрыться только от наемников, то для этого отлично подходит Вирмский Лес, что начинается прямо за нами, – они боятся драконов. Чародеев-то не проведешь: последнего в этих местах дракона они убили – и забрали его сокровище – еще зим двадцать назад, но мы, простые люди, не верим в это. Эльминстер улыбнулся:

– А что если я хочу сражаться с чародеями? Как тогда?

Броарн развел своими большими крестьянскими руками, поросшими волосами:

– Стань сам более сильным чародеем ну или найми такого.

Эл покачал головой:

– А можно ли верить тому, кто сильнее Верховных Чародеев? Что ему помешает, убив этих чародеев, самому захватить трон?

Хозяин постоялого двора одобрительно кивнул:

– Молодец, правильно рассудил. Значит, остается другой путь, он, конечно, гораздо медленнее, и нельзя сказать наверняка, что все получится…

Эльминстер подался вперед:

– Объясни поподробнее, а?

– Ты действуй изнутри, как крыса прогрызает себе лаз в кладовку.

– А что общего между крысой и человеком?

– То, что и крыса, и человек действуют тайком. Стань одним из воров на задворках Хастарла, в дешевых тавернах или на рынках, подбирайся к чародеям с тылу, жди, наблюдай, учись. Грозного воина, размахивающего мечом, может убить любой, кто укажет на него магическим жезлом, а разбойникам часто приходится устраивать вылазки в поисках еды. По-моему, чтобы удовлетворить свое любопытство, ты достаточно нагляделся, какова жизнь вне городских стен. Настало время узнать, чем живет город, вернее, городские воры. Будущему королю такое тоже полезно знать. – Он грустно улыбнулся собственной шутке. – Кроме того, быть воином в наше время так же небезопасно, как и быть вором. Любого можно одолеть, если застать врасплох – ты сам убедился в этом сегодня, – но если терпеливо выждать…

Эл ухмыльнулся, как волк, почуявший добычу, встал и взялся за ноги убитого чародея.

– У тебя есть лопата?

Броарн посмотрел ему прямо в глаза:

– Конечно, принц. И отличная куча еще теплого навоза, чтобы закопать его.

Они хлопнули друг друга по рукам, как один воин другого.

– Ты хоть поешь побольше, прежде чем отправляться дальше, – ворчал Броарн, передавая еду в самое дальнее стойло.

Эльминстер принял блюдо с внушительной миской, от которой исходил восхитительный запах и еще поднимался пар.

– Ну нет же, – сказал он, – я бы…

И тут в животе у него заурчало так громко, что они оба рассмеялись.

– Не забудь, как будешь уходить, забери медальон и схорони его где-нибудь в другом месте, – напомнил Броарн. – Не хочется, чтобы Верховные Чародеи выследили его здесь и, выкопав из тайника, задали мне парочку нежных «вопросов», подкрепив их своими заклинаниями.

– Не беспокойся, заберу, – пообещал Эльминстер. – А сейчас я спрятал его под камнем на дороге, кстати, там его мог бы оставить и любой грабитель.

– Ладно, – сказал Броарн, – так я… – Он не договорил и поднял руку, чтобы Эльминстер тоже замолчал.

Напряженно прислушиваясь, хозяин постоялого двора наклонился к лазу в дальней стене конюшни. В следующий миг он скользнул за дверь, ведущую в коридор, и тут же появился обратно, держа наготове знакомый топор.

Эльминстер вытащил сломанный Меч Льва и, нырнув обратно в стойло, спрятался за большой охапкой соломы. Предательский ароматный пар как ни в чем не бывало поднимался с подноса.

Заслонка лаза бесшумно отодвинулась, и стоявший у самого хода Броарн расплылся в широкой улыбке. Почти в то же время послышался знакомый голос:

– Не меня ли поджидаешь, дорогой хозяин?

– Давай пролезай, Хелм, пока совсем не выстудил конюшню, – добродушно проворчал в ответ хозяин постоялого двора, отступая в сторону.

– Со мной еще несколько друзей, – сказал рыцарь, пробравшись через лаз в конюшню. Выглядел он еще грязнее, чем обычно. Он хмуро взглянул на Эльминстера, который с соломой в волосах и обломком меча в руке поднялся в своем стойле.

– И это все, докуда ты сумел добраться? Я-то думал, что ты уже давным-давно за рекой, – сказал он.

Эльминстер помотал головой, появившаяся в первое мгновение радостная улыбка быстро растаяла.

– Верховный Чародей из лагеря, тот, что сбежал от нас, каким-то образом нашел меня здесь – наверное, проследил книгу с заклинаниями – и чуть не убил меня. Броарн зарубил его вот этим топором.

Повернувшись, Хелм с уважением взглянул на хозяина постоялого двора:

– О, поздравляю, теперь ты, значит, убийца Верховных Чародеев! – Он окинул Броарна таким взглядом, словно перед ним стояла дама в сногсшибательном наряде, и одобрительно кивнул: – Учти, это братство с исключительно ограниченным доступом: все его члены, кроме вот этого паренька да меня, уже мертвы, но есть еще несколько зажившихся Верховных Чародеев. Ну и…

– Хелм, – бесцеремонно оборвал его на полуслове Броарн, – зачем ты явился сюда? В доме на постое наемники, должен бы знать.

Пока они разговаривали, рыцари-разбойники один за другим проскользнули в конюшню через лаз и столпились у дальних загонов. Со стороны можно было подумать, что сейчас в конюшне стояло больше дюжины довольно замызганных наемников – многие из тех, кто явился с Хелмом, носили доспехи, снятые с убитых солдат.

– Видишь ли, дело срочное, – уже серьезно сказал Хелм, – вот почему там, снаружи, в санях дрожит Мори, а с ней еще двадцать ребят с мечами.

– Захватили Беззаконный Замок? – потрясенно спросил хозяин постоялого двора.

– Нет. Мы сами смотались оттуда, пока нас не поймали. Верховные Чародеи послали из крепости Сарн-Торель большой отряд наемников, во главе которого дюжина магов. Насколько нам известно, до этого они убили больше двух десятков бродяг, а одного пытали заклинаниями. Теперь они знают, где находится Замок, и направляются прямо туда.

– Поэтому ты и привел всех их ко мне. Ну что же, большое спасибо, Хелм, – с горечью в голосе произнес Броарн и картинно отвесил поклон.

– Никто ничего не узнает, кроме того, что у тебя пропала лошадь-другая, – решительно сказал Хелм. – Более того, мы скоро уберемся. Теперь ты и вот этот паренек, кстати пастушок по имени Эладар, если он еще не сказал тебе… – мужчины обменялись быстрыми ровными взглядами, – знаете новости. Эладар оказался прав: мы слишком хорошо убивали наемников, и теперь они бесповоротно решили уничтожить всех нас. Чародеям нельзя оставить наши успехи без внимания, иначе скоро все королевство поднимется к оружию. Ладно, нам пора бежать. Есть другие предложения, о благоразумный хозяин постоялого двора?

Броарн фыркнул:

– Бегите в Калишар и заставьте Илхундила обучить вас своему искусству. А когда научитесь, возвращайтесь и побейте Верховных Чародеев… или найдите какого-нибудь дружественного колдуна, который спрячет вас, превратив в лягушек, до того как Верховные Чародеи отыщут вас и сделают то же самое, но только быстрее… или отправляйтесь в самое сердце эльфийских королевств и уговорите эльфов как-нибудь спрятать вас… просите богов о чуде… Хочется верить: оно защитит вас.

– Есть еще одно место, – тихо сказал Эльминстер. Хелм и Броарн замолчали в крайнем изумлении. Они одновременно взглянули на юношу в латаной кожаной куртке, одиноко стоявшего в своем стойле. Он уже спрятал Меч Льва и взял миску с куриным супом, принесенную до этого Броарном. Они смотрели на него, а он попробовал суп, улыбнулся, зачерпнул еще одну ложку и подул на нее, остужая.

– Я убью тебя, парень, если ты валяешь дурака, – заворчал Хелм, делая шаг в его сторону.

– Примерно то же самое мне сказал один Верховный Чародей, – спокойно заметил Эльминстер, – и где он сейчас?

Хелм не мог удержаться и рассмеялся, а при виде смеющегося Хелма Броарн и другие разбойники тоже разразились хохотом. Эльминстер тем временем с невинным видом трудился над своей миской, успев отправить в рот еще несколько ложек, совершенно справедливо опасаясь, что в дальнейшем такого шанса может и не представиться.

– Ну ладно, парень, – перевел дух Броарн, – давай выкладывай. Где можно спрятаться?

– Среди народа в самом Хастарле: чародеи не посмеют поубивать слишком многих, иначе они останутся без подданных, – сказал Эльминстер.

Хелм – и многие стоявшие за ним рыцари-разбойники – изумленно уставились на юношу.

– Ты же нападешь на первого попавшегося чародея, как только выйдешь отсюда, и мы все сразу погибнем! – возразил предводитель рыцарей.

Эльминстер покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Когда я пас овец, я научился терпению… а охота на чародеев учит меня хитрости.

– Ты с ума сошел, – пробормотал один из разбойников.

– Ага, – согласился с ним другой.

– Подождите-ка чуток, – остановил их третий. – Чем больше я думаю над этим, тем больше мне нравится этот план.

– Тебе что, надо, чтобы, куда бы ты ни пошел, смерть всегда была рядышком с тобой?

– Похоже, теперь до меня дошло… и если я отправлюсь, как говорит этот парень, в Хастарл, у меня появится теплая крыша над головой на всю зиму.

Тут зашумели все, так что Броарну даже пришлось сердито на них шикнуть:

– А ну-ка потише там! – Он прошелся от рыцаря к рыцарю, размахивая для доходчивости у них под носом топором. Когда тишина снова воцарилась, толстый хозяин постоялого двора обратился к собравшимся: – Если вы еще раз устроите такой шум, я разбужу наемников и приведу их сюда, чтобы они увидели, какое развлечение пропускают. Ну что, есть желающие, чтобы я так сделал? – Выдержав паузу, он тихо добавил: – Кто-то из вас захочет остаться здесь, в горах, кто-то удерет в другие земли, но ведь есть и такие, кто захочет отправиться с этим парнем в Хастарл. Какое бы вы ни приняли решение, все равно сейчас вам надо вернуться в лес. Я хочу, чтобы до рассвета вы все убрались отсюда. Хелм, приведи через черный ход Мори и принеси какие ей надо пожитки. Она останется здесь. Только пусть тебе помогают только те, кто умеет двигаться тихо. А теперь все вон, я сказал – все, и пусть боги хранят вас и покрывают своим плащом удачи.

Занимался рассвет. Пришло время нанести решающий удар, благодаря которому он наверняка станет настоящим Верховным Чародеем! И тогда прощай учение У старого толстяка Харскура… и наконец-то да здравствует реальная власть!

Сафардин Олен, поднявшись с холодного склона холма, подождал, пока угаснет его подслушивающее заклинание, и поднял два своих магических жезла, направив их на заслонку, прикрывающую лаз, – лучше всего нанести удар сейчас, пока никто не выбрался наружу.

– Умрите, дураки! – проговорил он с улыбкой и тут же, как срубленное дерево, повалился на снег, когда камень величиной со шлем ударил его по затылку. Как только окровавленный камень плавно опустился в снег, оба магических жезла, выпавшие из рук чародея, сами собой поднялись в воздух и плавно поплыли среди деревьев к соседнему пригорку, где стояла высокая стройная женщина с огромными темными глазами.

Белое как снег лицо, золотистые вьющиеся волосы, – с первого же взгляда крестьянин понял бы, что перед ним высокородная госпожа. Она протянула руку, чтобы взять жезлы, когда они доплыли до нее, и ее темно-зеленый плащ обвился вокруг нее, словно тронутый невидимыми руками. Вытканные серебряные линии на плечах плаща складывались в магический узор из переплетающихся кругов.

Волшебница посмотрела вслед уходящим в лес разбойникам и помахала им рукой. Ее тело поблекло, заструилось и стало всего лишь одной из изменчивых теней здесь среди по-зимнему обнаженных деревьев. Только огромные темные с поволокой глаза оставались видимыми.

Только один раз моргнули эти глаза: когда Эльминстер обнял Хелма, чтобы попрощаться с ним, в одиночку направляясь на юг.

– У тебя сильная душа, принц Аталантара, – тихо произнесла та, чьи глаза наблюдали за Элом. – Живи, и посмотрим, что из тебя получится.