Заложив руки за спину, слуга смотрит на четырех садовников, разравнивающих гравий на аллее. Они дви110 жутся справа налево, поднимая за собой облако пыли. Появляется Нэвилл. Филип встает слева от него. Комментарий за кадром: - Для рисунка номер 4 от двух до четырех часов пополудни западное крыло дома и примыкающий к нему участок должны быть свободны. Не позволяется ставить здесь лошадей, кареты и другие экипажи, нельзя трогать гравий на дорожках. Нэвилл отдает шляпу слуге и садится за стол. Филип помогает ему устроиться. - Не должно топить печей, дым от коих может быть виден с фасада. Нэвилл хлопает в ладоши, давая знак садовникам прекратить работу. Те подчиняются и уходят. Белый разграфленный лист бумаги. Нэвилл вытирает его пышной белой манжетой правой руки, затем проводит вертикальную линию... Музыка смолкает. Слышно лишь пение птиц. Первый день с 4 до 6 часов пополудни. Пятый рисунок. Парк и холм. День. Мощная музыка. Уголок парка возле рва. Садовник сметает опавшие листья. Через открытую дверь в стене входит Нэвилл с двумя слугами и направляется к маленькому мостику, перекинутому через канал. В сопровождении своего слуги в белокуром парике, Нэвилл приближается к стоящему на траве низкому черному столику. Рядом с ним визирная рамка. Слышна музыка. Мимо проходят слуги. Один слуга везет тележку с цветами в горшках. Нэвилл приникает глазом к визиру, затем уходит вслед за слугами, удаляясь к железным решетчатым воротам в стене. Они идут через лужайку между живой изгородью с одной стороны и рядом цветущих кустов - с другой. Каменный обелиск, каменные шары на столбах, поддерживающих решетку. Филип толкает решетку, собираясь выйти, затем передает свою ношу слуге в черном парике и возвращается. Мистер Нэвилл, в свою очередь собираясь пройти через решетку, торопит: - Поскорее! Филип поспешно семенит, в то время как остальные исчезают за стеной. Вид холма. Вдалеке за деревьями дом. Прямо на земле, на сухой траве, покрывающей вершину холма, расставлены черный стул с прямой плетеной спинкой, складной стульчик, визирная рамка, папка с рисунками на подставке и чемоданчик Нэвилла. Сам Нэвилл взбирается на холм, раздеваясь по дороге. За ним темноволосый слуга несет его одежду и его черный парик. Музыка, пение птиц. Комментарий за кадром: - Для рисунка номер 5 от четырех до шести часов пополудни... Нэвилл освобождается от длинного шарфа из белого полотна, который он обычно носит на шее, завязывая как галстук, и бросает его на подставку папки с рисунками, затем падает на стул. На той же подставке слуга развешивает одежду и парик Нэвилла, пока тот ерошит рукой свои волосы. В глубине кадра появляется человек в белом; вскоре мы узнаем в нем мистера Тэлманна. - ...та часть поместья, где открывается вид с холма, к северу от дома, должна быть свободна от всех членов семьи, домашней прислуги и крестьян. Животные, которые в настоящий момент пасутся на лугу, могут и дальше оставаться там. Нэвилл развязывает жабо. Тэлманн приближается к Нэвиллу справа, Филип, слуга в белокуром парике, -слева. Мистер Тэлманн, приблизившись на расстояние голоса, здоровается: - Добрый день, мистер Нэвилл. Мистер Нэвилл. Мистер Тэлманн! Темноволосый слуга удаляется. Мистер Тэлманн останавливаясь рядом с Нэвиллом: - Хм... Вижу, вы выбрали прелестный пейзаж из тех, что унаследует мой сын. Тэлманн - слева, Нэвилл - в центре, спиной к нам. В руке у Тэлманна высокая трость с золотым набалдашником. Мистер Нэвилл (нелюбезно). Я предпочитаю, по крайней мере сейчас, рассматривать этот пейзаж как собственность мистера Герберта. Гостиная. День. Темный интерьер. Справа - мистер Ноиз в белом манто с широкими рукавами, слева миссис Герберт, тоже в бе
      111 лом, полирует ногти перед белым мраморным камином с отделкой из темно-зеленого мрамора. В камине горят дрова. Миссис Герберт. Томас, проследите, чтобы Кларисса не заходила в прачечную около полудня... Холм. День. Голос миссис Герберт за кадром: - ...А во второй половине дня зайдите ко мне в кабинет и захватите чернила. Я хочу написать к мистеру Герберту и узнать, какой дорогой он собирается возвращаться. Нэвилл берет очиненный Филипом карандаш. Филип уходит. Появляется мистер Тэлманн и останавливается справа перед визиром, в который смотрит, нагнувшись и опираясь рукой на подставку с одеждой, Нэвилл. Его парик висит на спинке стула. Нэвилл поднимает голову. Тэлманн оглядывается на него, затем становится прямо перед визирной рамкой. Мистер Нэвилл (выпрямляясь). Вы намереваетесь и дальше стоять здесь, мистер Тэлманн? Мистер Тэлманн, слегка поворачиваясь к нему, говорит без малейшей иронии: - Отсюда мне прекрасно все видно, мистер Нэвилл. Благодарю вас. (Снова поворачивается спиной.) Рука Нэвилла с карандашом смахивает с листа бумаги белые завязки, стягивающие манжету, прежде чем нанести на него две перпендикулярные линии. Голос мистера Нэвилла за кадром: - Завтра на вас будет этот же костюм? Голова мистера Тэлманна замечательно вписывается в кадр визирной рамки. Мистер Тэлманн. А что? Я еще не решил. (Начинает насвистывать.) Все зависит от слуг. Разве это важно? (Рука Нэвилла набрасывает фигуру Тэлманна на рисунке.) Может быть, и да. Первый день с 6 до 8 часов вечера. Шестой рисунок. Нижняя лужайка. День. Рисовальные принадлежности, стол, стул, на подносе, который стоит на траве китайский чайник и чашки; справа, на складном стульчике сидит слуга в белокуром парике и рассматривает уже сделанные рисунки. Комментарий за кадром: - Для рисунка номер 6: от шести до восьми часов вечера часть нижнего парка вокруг статуи Гермеса должна быть свободной от всех членов семьи, прислуги, лошадей и других животных. Нэвилл появляется в кадре, ставит ногу на низкий столик с видом победителя и смотрит в свою папку для рисунков. Тихая музыка. Филип встает, наливает чашку чая и подает ее Нэвиллу. Тот не глядя берет ее, поглощенный рассматриванием пейзажа. Вдали перед домом видны какие-то люди. Мистер Нэвилл. Филип, сходи и попроси этих людей удалиться. Но попроси вежливо и улыбайся. (Филип бросается выполнять приказ.) Не беги! Пока слуга удаляется, Нэвилл пьет чай. Дюжина лиц, одетых в белое, - кроме гувернантки и камеристок, одетых в черное с белым, - болтают и смеются перед домом. Справа находятся миссис Герберт и гувернантка с мальчиком, слева, немного дальше, возле обелиска - остальные. Слышен их смех. Филип направляется к этим людям, кланяется... На фоне голубого неба - лицо Нэвилла в длинном черном парике, с усмешкой на 112 губах. Он отпивает чай из чашки. Справа виден уголок визирной рамки. Та же группа незваных гостей. Филип жестами предлагает им удалиться. Часть гостей уходит. Тихая музыка. Нэвилл продолжает пить чай, заедая его печеньем, но выражение его лица становится серьезным. Положение осложняется. Филип приближается к дальней группе. Мистер Сеймур смеется и делает жест рукой в направлении Филипа: - Уходи! - и продолжает смеяться. Слуга что-то объясняет. - Нам уйти? Куда? -обращается к подошедшему слева Тэлманну. - Что? - Тот объясняет ему ситуацию. Ну, не знаю! О-оо! Остальные опять возвращаются в кадр. Все объяснилось, и они все вместе отвешивают иронические поклоны и реверансы в сторону Нэвилла, хотя до него очень далеко. Нэвилл раздраженно выплескивает чай. Затем деланно улыбается и угодливо кланяется, как бы в знак благодарности. Слышен смех. Освобождая территорию, компания, пересмеиваясь, направляется к дому по маленькому каменному мостику, перекинутому через ров и невидимому для нас за каменными парапетами. Они удаляются вдоль фасада дома, а Филип возвращается к хозяину. Голос мистера Ноиза за кадром: - У мистера Лукаса было в жизни две привязанности: сад и дети. Каждый раз, когда его жена ждала ребенка, мистер Лукас сажал фруктовое дерево. Роды у его жены редко оканчивались благополучно, а те дети, коих посылал ей Господь, умирали во младенчестве. Мистер Лукас грозился спилить деревья, но не осуществил свою угрозу... Обед первого дня. 20 часов 30 минут. Перед домом. Вечер. Сцена снята таким образом, что лишь в самом ее конце понимаешь, что действие происходит не в интерьере. В интимном золотистом свете свечей поблескивает хрусталь, светится кожа дам, играет белизна париков, скатертей и одежд. Стол богато убран, украшен цветами; изобилие фруктов. Ноиз и Тэлманн за едой. Мистер Ноиз продолжает ранее начатый разговор: - На сегодняшний день в его саду растет одиннадцать деревьев, и он знает их по именам. Мистер Тэлманн отвечает со своим обычным немецким акцентом: - Англичане в настоящий момент не отличаются особой плодовитостью. Они могут плодить колонии, но не наследников престола2. Нэвилл, как обычно, в отличие от остальных одет в черное. Голова его не покрыта. Он режет на тарелке мясо, ест. Мистер Нэвилл. Все зависит от того, мистер Тэлманн, о каких колониях идет речь: некоторые из старейших английских колоний имеют наследников во множестве. Камера скользит по лицам присутствующих. Миссис Тэлманн бледна под своим белым макияжем. Миссис Тэлманн (ставя бокал). Ага, мистер Нэвилл, вы хотите сказать, что сочувствуете шотландцам?3 Мистер Нэвилл. Мадам, вы делаете слишком поспешные выводы из простой констатации факта. Мистер Тэлманн. Если лучшие англичане - это иностранцы, что, на мой взгляд, тоже простая констатация факта, тогда и лучшие английские художники - тоже иностранцы. (Нэвилл перестает жевать, застывая с вилкой в руке.) В Англии нет художников, достойных так называться... Вы согласны, мистер Нэвилл? "Английский художник" - невозможное словосочетание. Миссис Герберт. Значит, мистер Герберт поступает разумно, оказывая покровительство мистеру Нэвиллу. Мистер Тэлманн. Мистер Герберт, ________________ 2 Вильгельм Оранский умрет в 1702 году, не оставив наследника. Поэтому на трон взойдет Анна Стюарт. 3 Шотландцы, еще во времена Кромвеля отличавшиеся от английских пресвитериан, остались верны Стюартам, хотя именно переход Якова II в католичество стоил Стюартам трона. 113 мадам, как нам всем известно, - личность весьма противоречивая. Миссис Герберт (которую этот обмен репликами совершенно не забавляет, бледная под кружевным убором). Настолько противоречивая, что пригласил вас в этот дом, несмотря на то, что он человек простой и прямой. Мистер Тэлманн. Но не ведающий, кого в его отсутствие супруга привечает в доме, мадам. Миссис Тэлманн. Когда батюшка в отъезде, Луи, матушка вольна управлять домом так, как считает нужным. А она сочла нужным пригласить мистера Нэвилла. Мистер Нэвилл. Любезная речь, миссис Тэлманн. Мистер Тэлманн. ...Скрывающая всякого рода неудобства. Мистер Нэвилл (высокомерно). Как прикажете понимать, сэр? Мистер Тэлманн (стуча по столу). Разве после нашей сегодняшней встречи вам не стало ясно, что в своих бесцеремонных распоряжениях вы не только позволяете себе держать членов семьи (кипятясь и брызгая слюной) как скотину, в загоне, но и указываете, разрешается ли нам надеть камзол, иметь при себе трость и свистеть. Мистер Нэвилл (нацепив кусок на вилку и держа его перед собой). Когда я вас встретил сегодня в парке, вы делали все эти три вещи, сэр. Если и завтра вы намереваетесь быть там, я бы попросил вас одеться и вести себя так же, как сегодня. Однако не в моей власти изобразить на рисунке свист, независимо от того, кто свистит - англичанин или немец, одетый англичанином. Сзади стоит прислуживающий Тэлманну и Нэвиллу лакей. Миссис Тэлманн. А как же быть с птицами, мистер Нэвилл? Если вы можете не обращать внимания на их пение, то вряд ли вы в состоянии запретить им летать в поле вашего зрения. Мистер Нэвилл. Мадам, двенадцать погожих дней с чистым небом и контрастными тенями - отличная перспектива (держит вилку за оба конца), но отнюдь не гарантированная контрактом, поэтому, естественно, я не хочу тратить время понапрасну. Так что, мадам... Освещенный факелами фасад дома; только теперь становится ясно, что сцена происходит не в интерьере. Несколько редких слуг в темных ливреях сливаются с ночью. - ...я буду очень признателен, если инструкции, тщательно мною обдуманные, будут выполняться неукоснительно. Я до114 статочно наблюдателен, чтобы заметить даже мелкие изменения ландшафта. Я всегда довожу начатое до конца, чего бы мне это ни стоило, и, как вы, наверное, догадались, такое отношение к делу приносит мне огромное удовлетворение и некоторое удовольствие. Второй день контракта с 7 до 9 часов утра. Первый рисунок. За домом. День. На ярко освещенном, ненатурально зеленом лугу спокойно пасутся овцы. Веселая музыка. Два лежащих под деревом барана жуют траву. Нэвилл, размахивая широкими белыми рукавами, пытается тросточкой прогнать овец. Он бегает, пугая их. Мистер и миссис Тэлманн возвращаются домой через парк. Они проходят за рядом подстриженных кустов, приветствуя по дороге встреченных миссис Герберт и мистера Ноиза. Миссис Герберт провожая Тэлманнов взглядом, говорит рассеянно, вполголоса: - Томас, вы, случайно, не помните, когда мистер Герберт упаковывал вещи, он положил свои сапоги для верховой езды? Второй день с 9 до 11 часов утра. Второй рисунок. Парадный парк. День. На рисунке номер 2 - ряд обелисков перед домом. Рисунок быстро продвигается. Рука Нэвилла в огромной белой манжете заштриховывает деталь. Быстрая ритмичная музыка. Вдруг рука застывает. Нэвилл сидит под деревом перед своим визиром на розовом атласном канапе. Немного сзади стоят Тэлманны, как всегда в белом, и смотрят, как он рисует. Мистер Тэлманн. Мистер Нэвилл, как вам пришло в голову изобразить парк таким безлюдным? Мистер Нэвилл (не глядя на него). Рисунки, мистер Тэлманн, заказаны миссис Герберт. Как вы думаете, ей нравится, когда толпы людей топчут гравий и раскидывают землю, как свора собак в огороде? Через визирную рамку виден пустынный парк, такой, как на рисунке: подстриженные деревья и обелиски. Мистер Нэвилл продолжает: - В парке я привык искать покой и тишину, а шум и суета хороши на карнавале. Миссис Тэлманн (с проникновенным выражением). Carnem levare...* Значит, мистер Нэвилл, по-вашему, веселиться следует лишь во время религиозных обрядов? Кстати, а каким был Гефсиманский сад?4 Мистер Тэлманн. Весьма запущенный сад, я уверен. Мистер Нэвилл. Конечно, мистер Тэлманн, там, скорее всего, не было геометрически расчерченных дорожек и голландских тюльпанов. Мистер Тэлманн. Что ж, у нас есть и ливанский кедр, и иудино дерево. Может быть, мы могли бы посадить еще и райский ясень. Мистер Тэлманн. Английские парки превращаются в настоящие джунгли. (Нэвилл невозмутимо продолжает рисовать.) Такая экзотика совершенно ни к чему. Если бы Господь намеревался поместить Сад Эдема в Англии, он бы позаботился об этом. Нэвилл через плечо глядит на стоящих сзади Тэлманнов. Мистер Нэвилл. Сад Эдема, мистер Тэлманн, предполагалось поместить в Ирландии, потому что ведь именно ее Святой Патрик избавил от змей. Мистер Тэлманн. Единственное полезное избавление Ирландии от католи_______________________________ * Буквально значит - "снимать мясо". 4 Гефсиманский сад - сад у подножия горы Елеонской, где был схвачен преданный Иудой Христос. 115 цизма произошло благодаря Вильгельму Оранскому четыре года назад, в день моего рождения5. Мистер Нэвилл. С днем рождения, мистер Тэлманн, и если вы еще в том юном возрасте, когда не поздно получать подарки, мы с садовником можем поймать змею для вашей оранжереи6. Снова звучит музыка. Тэлманн какое-то время пребывает в замешательстве. Мистер Тэлманн. Что? Миссис Тэлманн (беря мужа под руку, чтобы увести от Нэвилла). До свидания, мистер Нэвилл. _______________________________ 5 Тэлманн имеет в виду 1 июля 1690 года -в этот день бежавший в Ирландию Яков II потерпел поражение в битве на реке Боин от Вильгельма Оранского, несмотря на поддержку семитысячного отряда французских солдат, присланных Людовиком XIV. В результате этого поражения более 400 тысяч гектаров земли было конфисковано у католиков в пользу протестантов. Более 10 тысяч ирландцев, воевавших в на стороне Якова II, были вынуждены бежать на континент и там бороться против англичан. Этот исход известен как "Отлет диких гусей" ("Flight of the Wild Geese"). Вот что так радовало Тэлманна. 6 Намек на змей, которых святой Патрик изгнал из Ирландии, как святой Павел с Мальты, когда встретил на своем пути одно из этих пресмыкающихся. Мистер Нэвилл (прощально вскидывая руку). До свидания, мадам. Музыка звучит громче. Миссис Тэлманн уводит мужа. Музыкальное крещендо. Рука с карандашом опускается на незаконченный рисунок. Конец музыки.
      Второй день с 11 до 13 часов. Третий рисунок. Прачечная. День. Банка с кистью и замотанной вокруг проволокой. Тень от визирной рамки. Другая музыка. Мистер Нэвилл (с упреком, за кадром). Филип! Нэвилл сидит в тени деревьев за визирной рамкой. Филип развлекается, вертя проволоку вокруг стоящей на земле банки с карандашами. Вдали - рвы, окаймляющие дорогу парапеты. Справа - деревья тенистой аллеи. Филип бросает свое развлечение и опирается о парапет. Нэвилл продолжает рисовать, поглядывая в визир. Через сетку визирной рамки видны развешанные на изгороди простыни. Они сушатся на солнце. Тот же вид, но... уже на рисунке! Рисунок сильно продвинулся. Продолжает звучать музыка. 116 Втоpoй день с 4 до 6 часов пополудни. Пятый рисунок. Холм. День. Вдали под холмом виднеется дом. Чета Тэлманнов сидит за накрытым низким столиком под бумажным японским зонтиком. Они смотрят, как Нэвилл, в одной рубашке, взбирается на холм. За ними служанка, она держит кокер-спаниеля черно-белой масти, точь-в-точь как ее собственное платье. Филип стоит рядом с принадлежностями своего хозяина. Мистер Нэвилл (подойдя на расстояние голоса и уперев руки в бока). Я вижу, все в сборе, мадам. И что же мы сейчас узрим? Миссис Тэлманн (успокаивающим тоном). Вы не должны удивляться, мистер Нэвилл. Мы же здесь по вашей просьбе. Мистер Нэвилл. Но мне не нужны ни зрители, ни завтрак на траве. О, быть может, мы должны поаплодировать этому зрелищу. (Поднимает руки над головой и делает вид, что аплодирует.) Мистер Тэлманн. Нашему бумагомарателю не угодишь. Он вечно недоволен, как... Собака скулит, ей скучно. Миссис Тэлманн. Вы сказали, что мистер Тэлманн... (Нэвилл карабкается к своему месту. Видны его ноги в белых чулках.) ...должен явиться сюда одетым, как вы просили, и иметь при себе трость с золотым набалдашником. (Нэвилл садится и готовится к работе. Он берет свою папку.) Мы поймали вас на слове. Было еще какое-то указание, но, к счастью, я его забыла. Мистер Тэлманн. Свист, Сара. Миссис Тэлманн. Да уж, большое счастье. Мистер Тэлманн. Я сегодня не в лучшем" настроении, мистер Нэвилл, из-за того, что мне пришлось надеть вчерашний костюм... В вашем распоряжении всего двадцать минут - потом я поеду кататься верхом. (Он встает, берет трость и шляпу и выходит из кадра.) Мистер Нэвилл (голос за кадром). Тогда, сэр, пожалуйста, займите свое место. Миссис Тэлманн. Пойду прогуляюсь. Пойдем, Мария. Нам надо дать собаке побегать. Они встают. Служанка берет собаку на руки. Музыка. Тэлманн занимает свое место перед Нэвиллом. Обе женщины удаляются. Мистер Нэвилл (голос за кадром). Прошу вас, сэр, немного левее. И надуйте щеки. Нэвилл рисует стоящего к нему спиной Тэлманна на фоне пейзажа. Мистер Тэлманн. Это еще почему? Мистер Нэвилл. Потому что в прошлый раз, сэр, вы свистели. Мелодию, которую в вашем исполнении не узнал бы даже композитор. Тэлманн оборачивается. Глядя на ленты, украшающие полы его камзола, можно подумать, что он одет в платье с кринолином. Во всяком случае, он, как всегда, в белом, С последним аккордом музыки мы видим сильно продвинувшийся рисунок с фигурой мистера Тэлманна. Мистер Нэвилл (голос за кадром). Смотрите, мадам, у этого человека нет головы. Что вполне типично для немца! Комната миссис Герберт. День. Это вторая "интимная встреча" Нэвилла и миссис Герберт. Миссис Герберт лежит на животе на постели. Ее расстегнутое платье обнажает спину. Растрепанные волосы свисают на плечи. На окне клетка с птичкой. Нэвилл в 117 одной рубашке и черном парике показывает миссис Герберт рисунки, разложенные за ней на кровати. Миссис Герберт (грустно). Мистер Нэвилл, вы говорите о моем зяте. Не желая больше смотреть на рисунок, она отворачивается. По щекам ее катятся слезы. Мистер Нэвилл (оценивающе вертит рисунок). Ради всего святого, мадам, он будет отцом вашего внука - когда-нибудь. Может быть, лучше поговорим об этом? Миссис Герберт (обхватив голову ладонями; грустно). Да вы просто рисуете карикатуры, издеваясь надо мной и моими деньгами. Мистер Нэвилл (отступая к окну и возвращаясь с одной туфлей в руке). Полагаясь на свою память, а также при помощи трех портретов, висящих в доме, и ваших знаний я намерен изобразить на этих плечах... (Рисунок с фигурой Тэлманна. Кончиком туфли Нэвилл тычет в его голову. Тень от туфли мечется по рисунку.) ...голову мистера Герберта, что будет более уместно, ибо он - единственный настоящий хозяин имения. (Убирает туфлю от рисунка и так, с туфлей в руке, поворачивается к окну.) Миссис Герберт. Если только он вернется. Мистер Нэвилл. Мадам, вы говорите странные вещи. Миссис Герберт. Если он вернется домой ко мне. Второй день с 6 до 8 часов вечера. Шестой рисунок. Нижняя лужайка. День. Музыка за кадром. На первом плане - визирная рамка, на втором - статуя Гермеса. Слева, на нижней ветке дерева белеет зацепившаяся за ветки рубашка. В глубине - фасад дома. В саду, под голубым зонтиком - стол с рисовальными принадлежностями; в глубине подстриженные кусты. Филип сидит на складном стульчике. Увидев приближающего от дома Нэвилла, он встает. Вдали, за деревьями мелькает служанка. Нэвилл откидывает назад тяжелые ло118 коны своего черного парика и садится под зонтик. Слуга подает ему папку для рисунков. Слышно пение птички. Рисунок, на котором можно узнать деревья и статую Гермеса перед домом. Нижняя лужайка со статуей Гермеса и деревьями. Деталь рисунка, представляющего лужайку: на нижних ветвях дерева, конечно же, ничего нет! Нэвилл раздраженно пытается сорвать тонкую рубашку с ветки дерева, но она зацепилась и не поддается. Он делает отчаянный рывок и смотрит прямо в камеру, как бы призывая в свидетели того, как нарушают его инструкции. Музыка смолкает. В порыве вдохновения Нэвилл решает снова повесить рубашку туда, где она была. Затем бессильным жестом разводит руками и возвращается к визиру, пнув ногой по дороге какой-то камешек. После обеда второго дня. Ночь. Миссис Герберт за столиком, покрытым белой скатертью. Напротив нее миссис Тэлманн кладет руку на руку беззвучно плачущей матери. Мягкий свет свечей. Миссис Тэлманн шепчет: - Матушка... Миссис Герберт отнимает вторую руку от лица и кладет ее на руку дочери, говорит с рыданием в голосе: - Я горюю оттого, что мистера Герберта нет дома. Миссис Тэлманн, помолчав, серьезно: - Да, матушка. Она снимает руку с руки плачущей матери. Тpeтий день контракта с 7 до 9 часов утра. Первый рисунок. За домом. День. В густом розовом тумане, едва позволяющем различить деревья, выступают расставленные на траве принадлежности художника. Громкая музыка. Филип спит, уронив голову в белокуром парике на скрещенные на столе руки. Появляется Нэвилл, задумчивый и недовольный, поскольку туман мешает ему работать. Лучи солнца просачиваются сквозь ветви больших деревьев, с трудом пробивая окутывающий подлесок туман. Нэвилл беспокойно шагает, раздраженный задержкой. Филип по-прежнему спит. Задний фасад дома. В поднимающемся розовом тумане можно различить высокую лестницу, приставленную к стене. На газоне стоит корзина. Позднее. Туман рассеялся. Сидящий рядом со своими принадлежностями Нэвилл открывает папку для рисунков. Сзади него стоит Филип. Перед ними открывается задний фасад дома. Рука Нэвилла в черной перчатке вырисовывает деталь рисунка. Нэвилл наклоняется вперед и приникает к визиру. Фасад дома: лестница стоит под окном миссис Тэлманн! Громадная лестница... 119 Деталь рисунка: под окном нет никакой лестницы... ...тогда как в натуре она есть! Нэвилл задумчиво выпрямляется, опираясь обеими руками на папку, стоящую у него на коленях, затем продолжает рисовать. Он добавляет на рисунке приставленную лестницу. Музыка смолкает слышно пение птиц Тpeтий день с 9 до 11 часов утра. Второй рисунок. Парадный парк. День. Затылок Нэвилла в черном парике. Он сидит на розовом канапе под зонтиком. Перед ним парадный парк с обелисками и стриженными деревьями. Беспокойная, какая-то вибрирующая музыка. Нэвилл наклоняется к визиру, затем выпрямляется. К нему приближается женщина в белом. Она останавливается прямо перед визирной рамкой. Он продолжает рисовать. Это миссис Герберт. Миссис Герберт (нервно теребя платок). Контракт расторгнут, мистер Нэвилл. Я не могу больше с вами встречаться. Мистер Нэвилл (поднимаясь и уступая ей свое место; очень громко). Миссис Герберт, сядьте сюда, спрячьте голову в тень. (Она садится на его место, он садится рядом и берет свою папку.) Вам не кажется, что садовники превзошли самих себя? (Принимается рисовать.) Миссис Герберт (грустным тоном; натянуто). Вам не следует продолжать рисовать, мистер Нэвилл. Я больше не в состоянии выполнять условия контракта. (Она сидит перед визиром в тени, он рядом, залитый солнцем.) Вы можете рассчитывать на гонорар и... гостеприимство. Мистер Нэвилл. Я как раз собирался сказать, мадам, что, несмотря на удовольствие продолжать работу в таких замечательных условиях (рукой обводит ландшафт), самое большое счастье доставляют мне минуты, когда мы бываем вместе... (Она подносит платок к щекам и незаметно промакивает их, как если бы она плакала - но мы не видим ее слез, - затем от120 водит взгляд.) ...и мне было бы очень жаль лишиться их. Кроме того, вряд ли стоит напоминать, что этот контракт был заключен двумя людьми, и для того, чтобы расторгнуть его, требуется согласие обеих сторон. (Миссис Герберт подавляет горестный вздох.) А теперь, мадам, поскольку так я не вижу того, что должен видеть, прошу вас поискать другое место для отдыха -по крайней мере, до четырех часов, когда должно состояться наше следующее свидание, как было условлено. Рисунок парадного парка. Музыка кончается органным аккордом. Парк. 11 часов утра. Четверо слуг окружают сидящего на качелях мальчика. Стоя с обеих сторон, двое слуг раскачивают качели. Появляются Нэвилл и миссис Тэлманн. Он, как всегда, в черном костюме, черном парике и с тростью в руке, она - в белом платье, белой шляпе с белыми перьями. Они останавливаются друг против друга. Мистер Нэвилл (глядя через плечо в сторону мальчика). Мадам, кто этот ребенок, что гуляет по парку с таким серьезным видом? Миссис Тэлманн. Это племянник моего мужа, мистер Нэвилл. Мистер Нэвилл. Прислуга обращается с ним, как с маленьким королем. Кто его родители, мадам? Миссис Тэлманн. Его отец погиб при Аусбергенфельде, а мать перешла в католичество. Вот муж и забрал его в Англию. Мистер Нэвилл. Чтобы вырастить из него маленького протестанта? Миссис Тэлманн (играя кружевами манжет). Он же сирота, мистер Нэвилл. Должен кто-то заботиться о нем. Мистер Нэвилл. Сирота, мадам, из-за того, что его мать стала католичкой? Нэвилл уходит. Миссис Тэлманн в смущении разводит руками. Третий день с 11 до 13 часов. Третий рисунок. Прачечная. День. Слева, на изгородях, сушится белье, справа - тенистая аллея. Музыка. Филип готовится перекусить. 121 Стол Нэвилла повернут к сохнущим простыням... среди которых, если приглядеться, можно заметить светлый редингот. Колокол отбивает одиннадцать часов. Нэвилл появляется на аллее, ведущей из парадного парка, смотрит на сохнущие простыни, садится спиной к нам и берет с парапета папку с рисунками, чтобы проверить... Рисунок с простынями, сильно продвинувшийся с прошлого раза. Простыни, растянутые на живых изгородях из стриженого кустарника. Между двумя простынями, там, где на рисунке была третья, теперь находится редингот бежевого сукна. Рисунок с простынями, но... без редингота. Мистер Нэвилл (голос за кадром). Филип, пойди узнай, в чем дело. Филип встает и направляется по аллее туда, откуда пришел Нэвилл. Рисунок. Вполне очевидно, что еще вчера на том месте, где сегодня висит бежевый редингот, была простыня. Через решетку визирной рамки видны простыни и кусочек дома. Вдали появляется прачка. Она идет от дома в сопровождении Филипа. Прачка (громко, чтобы быть услышанной издалека). Мистер Нэвилл, сэр, простите меня за эту куртку. Это не я повесила ее сюда. Вид на рвы: "трава", виднеющаяся у подножья стены, над которой находится Нэвилл, вовсе не газон, а ряска! Мистер Нэвилл (стоя над парапетом, положив папку с рисунками рядом, громким голосом). Не вы, мадам, тогда кто же? Прачка. Я выясню это, сэр. Мистер Нэвилл (ставя ногу на парапет, опираясь локтем на колено и подбородком в ладонь). Нет, не надо. Оставьте ее там. Кое-кто становится небрежен. Парк превращается в гардеробную. Интересно, что они хранят у себя в шкафах наверное, растения. Амбар и кладовая. День. Четыре часа пополудни. Третье "свидание" Нэвилла и миссис Герберт. Сваленные в полутьме друг на друга мешки с зерном, некоторые из них открыты или вспороты. Справа видна часть лестницы. Звук шагов. Входят миссис Герберт в белом платье и шляпе и Нэвилл в рубашке и неизменном парике. Около лестницы он привлекает ее к себе. Мистер Нэвилл. Кто унаследует поместье вашего супруга после вас? Миссис Герберт (принужденным тоном). Будущий внук, мистер Нэвилл, только не после меня. Мистер Герберт считает, что у женщин не должно быть собственности. Она поднимается на несколько перекладин лестницы и поворачивается к нему. Он задирает ей платье и нижние юбки. Мистер Нэвилл. А ваша дочь и ее супруг? Миссис Герберт. Ну, они будут опекунами, пока внук не вырастет. Вы что, собираетесь углубиться в правовые вопросы, мистер Нэвилл? Мистер Нэвилл (расстегивая штаны). Прошу простить мне мое любопытство, мадам, и раздвинуть колени. Миссис Герберт. Обладание моей персоной, сэр, не дает вам права быть посвященным в условия завещания моего мужа. Мистер Нэвилл. Ваша преданность похвальна, мадам. Но что же будет с имением, если у вашей дочери не будет наследника? Миссис Герберт. Не хочу даже думать об этом. Поместье принадлежало моему отцу мистер Герберт получил его женившись на мне. Нэвилл вскакивает на лестницу, опрокидывает миссис Герберт на мешки и на солому и овладевает ею. Она испускает громкие крики. Парк. День. Живая статуя, обнаженная, целиком покрытая зеленоватой бронзовой краской, стоит, прислонившись спиной к стене, заросшей зеленоватым мхом, и почти пол122 ностью с нею сливаясь. Слышны крики миссис Герберт. Появляются одетые в белое, с огромными париками на голове, мистер Тэлманн и мальчик. Мистер Тэлманн (менторским, поучающим тоном, что не делает его немецкий акцент менее смешным). Я настоятельно требую, Аугустус, чтобы вы, будучи моим родственником, вели себя наилучшим образом и не якшались с кем попало... Они проходят мимо живой статуи, которую Тэлманн даже не замечает. Ребенок оборачивается, чтобы взглянуть на нее. Тэлманн со шляпой в руке и тростью с золотым набалдашником поворачивается направо, продолжая свою проповедь.