Джуди: ...он не достает до земли...

Джон: ...а по нему бьют большим деревянным молотом...

Джон: ...и отбивают ритм для всех остальных инструментов гамелана. К нему сразу поставили наименее музыкально искушенного члена нашей группы, в качестве естественного элемента задачи по сплочению коллектива гамелана. Не только этому наш искусный учитель Суча учил наиболее способных учеников нашей группы... Было человека три-четыре, которые в силу то ли старания, то ли способностей контролировать состояние транса, либо по причине лучшей общей подготовки, быстро создали для себя точную стратегию изучения этого класса инструментов и могли продвигаться вперед относительно споро. Учитель работал с этой подгруппой. А когда те, кто испытывал традиционное западное чувство разочарования, что не успевает за процессом обучения, подошли к нему с просьбой о дополнительных занятиях, чтобы догнать успевающих, он обратился ко всему гамелану, всей группе и сказал: «Нет, это обязанность остальных членов гамелана». Таким образом, намеренно делая упор в занятиях на более сильную часть группы, он стимулировал сплочение всей группы, и все закончилось тем, что мы каждый день играли на гамелане вдвое больше; мы раньше тратили столько же времени до его прибытия, обучая тех, кто не смог освоить предыдущее задание, те же мелодии и секвенции.

Джуди: Еще одно преимущество гамелана – каждому есть своя партия.

Джон: И каждая партия одинаково важна для общего звучания, – чего и добиваются в гамелане.

Джуди: У меня в университете однажды был преподаватель, мне очень повезло. Оказывается, что это тот самый биолог, который руководил Институтом океана на Гавайях, когда Грегори Бейтсон проводил там свои исследования дельфинов. Я как раз изучала трудно поддающуюся биологию позвоночных, которую, как мне показалось, начала понимать, и уже два с половиной месяца учила систематику по-латыни, когда, к моему удивлению, узнала, что хотя нам таки пришлось некоторое время учить латинские термины классификации, наш преподаватель занимался не этим. Он начинал как пустынный биолог. Думаю, он приехал откуда-то из Аризоны или Нью-Мехико. Он рассказывал, как выводил на полевые занятия аспирантов и сидел на заборе, наблюдая за ящерицами. Он говорил: «Все, что вам нужно сделать, это наблюдать, что делают ящерицы и записывать в тетрадь».

Джон: Инвентаризация, инвентаризация в первом внимании.

Джуди: Очень просто. Он рассказывал, как сидел на заборе вместе с аспирантами. Много ящериц, нет проблем, они начали писать. Через два часа аспиранты закончили работу. Они написали по две страницы. Когда же закончил он, у него оказалось двадцать страниц записей. В чем, по вашему мнению, была разница?

Женщина: Он смотрел новыми глазами.

Вторая женщина: Правильный размер разбивки

Третья женщина: Точность.

Джуди: Да, все это вместе, но еще дело было в том, что, как он сам сказал: «Аспиранты думали над тем, что ящерица должна была бы делать».

Джон: Над описаниями, которые они прочитали ранее у других наблюдателей.

Джуди: Тем самым упуская из виду, что же ящерица на самом деле делает у них перед глазами. Оказалось, что этот же человек, бывший специалист по биологии пустыни, стал ведущим морским биологом страны. Существовало множество теорий о кашалотах, вы знаете гигантский орган, спермацетовый мешок у кашалота, так вот, интересовало, зачем он нужен. Было несколько предположений о его назначении. Я не помню сейчас все эти теории – одна из них о том, что это балласт: думали, что он нужен для глубокого погружения кита. Не многих китов выбрасывает на берег, чтобы можно было проверить свои предположения. А тут однажды одного выбросило. Сразу пригласили этого биолога, и сказали ему: «Нам необходимо, наконец, выяснить, какая же из теорий отвечает действительности».

Джуди: Итак, приезжает он туда. Что ему известно? Среда обитания китов. И еще прямо перед собой он видит анатомическую структуру тела мертвого кита, которое вскрывает, чтобы взглянуть на строение данного органа и попытаться понять его назначение. Он начинает складывать разгадку из отдельных фрагментов. Говорит: «Гм, на одном конце структуры...» Он назвал это «обезьяньими губами», потому что оно выглядело, как губы, вытянутые в трубочку. Здесь мог создаваться звук. На другом конца гигантского органа была мембрана, от которой мог отражаться звук внутри этой громадной массы жидкости, находящейся в гигантском органе, который заполняет тридцать пять процентов туши кита. Это колоссально. Он говорит сам себе:"Это же прекрасный звуковой механизм». Таким образом, он буквально создает карту из среды обитания, окружения, внутреннего строения и строит предположение о функции этого органа, которое оказывается верным. Это – действительно звуковой механизм . Теперь можно сказать, что одной из способностей, составляющих его высокий профессионализм как биолога, была такая: дайте ему контекст и функцию, и он, возможно, довольно точно опишет структуру. Дайте ему структуру и функцию, и он может описать, каким был контекст – потому что умеет создавать карту.

Джон: Заметьте, что с практическим опытом метод «двойного описания», при правильном выборе точек восприятия, позволяет сделать поистине блестящие догадки о третьей позиции восприятия, которую затем можно разыскать в реальном мире. Может быть, лучшим противоядием от устоявшихся верований в «перцептивные селитры»(?) (the perceptual niters) является способность не только к интересным догадкам, но и к серьезному отношению к ним, проверке их на практике, поиску доказательств за и против вашей гипотезы, повторно, рекурсивно, снова и снова. Но этих двух вещей недостаточно, чтобы защитить вас от опасности присоединиться к влачащим жалкое существование. Существует еще и третий принцип. Он заключается в том, чтобы найти «контрпример». То есть, если вы понимаете, что такое фильтры восприятия, неважно, говорим ли мы об искажениях осознания, когда первое внимание моделирует второе, или же о передаче сигналов с периферии к центральной нервной системе, которая происходит в зрительном нерве при движении от сетчатки глаза. Осознайте, что со временем сами ваши убеждения, сформулированные вами гипотезы, если вы начнёте искать им подтверждения, так перенастроят ваши фильтры восприятия, что они просто не пропустят несогласующуюся информацию.

Джуди: Различие – это то, что меняет смысл явления.

Джон: От этого свалишься замертво, а вокруг будут дохлые мухи. (Смех). Замечательным примером было, когда я впервые набрел на дублера рецепторов жуков в лягушкином глазу.

На одном семинаре я встретил женщину, которая могла на клеверном поле за шестьдесят секунд отыскать четырехлистное растение. И было совершенно ясно, как она это делает. Даже она сама не скрывала. Она формировала перед внутренним видением образец, силуэт четырехлистника, акцентируя отличия его от растения с тремя листками. А потом просто входила в такое смешанное состояние, когда образец, каким был, вытеснялся на периферию, поэтому рефлекторное сознание не требовалось (слишком сложно, чтобы задействовать первое внимание, пока не попадался листик, совпадающий с образцом, созданным ею (заметьте, при подготовке используя первое внимание) на периферии, подобно существующей в природе форме растения. Ее способность делать это изящно породила необычный и занятный талант отыскивать четырехлистник-клевер в поле.

Джуди: У меня старший брат – настоящий натуралист, один из тех ребят, которые могут выйти на природу, посмотреть вокруг и сказать: "Ага, это где-то здесь». Потом походит кругами, поковыряет землю носком ботинка и найдет наконечник от стрелы. Однажды я спросила брата: «Как ты это делаешь?» Он ответил: «Я ищу отличия, потому что мои глаза хорошо натренированы на все характерное в этой природной среде» – там, где он живет, в Миссури. Он просто ищет нечто отличающееся. По сути, он говорит: «Я быстро осматриваю территорию с целью найти, что не так, не совпадает с тем, что я знаю. Когда обнаруживаю разницу, изучаю ее более пристально».

Джон: Заметь, когда он ищет различия, то двигается. То-есть занимает различные позиции восприятия. Если ты способен на двойное описание, твоя эпистемология, по крайней мере, выше, чем у птицы галки (Смех).

Джуди: Конрад Лоренц, знаменитый этнолог животных, бихейвиорист[2], как-то провел одно прекрасное исследование. Во многих отношениях это замечательная личность.Одно его качество по-настоящему заинтриговало меня: он явно умеет общаться с животными. Он способен расширять границы собственного «я», общаясь с животными совершенно феноменально, представляя поразительную информацию о возможностях в тех мирах. Когда он преподает, может нарисовать на доске животное с большой точностью, а чуть-чуть изменяя рисунок...

Джон: ...маленьким штрихом...

Джуди: ...изображение собаки в позе покорности превращает в картинку агрессивного пса. Что интересно, он не умеет рисовать человека, у него получаются фигуры из палок. Я думаю, это интересная загадка. Вспомните примитивные рисунки в пещерах. Первобытные люди умели рисовать изображения антилоп и других животных, но людей рисовали состоящими из палочек.

Джон: Итак, я уверен, вы довольны, что достигли более высокого эпистемологического статуса, чем галка.

Женщина: А что такое «галка»?

Джон: Птица, похожая на ворону. Большая птица, с которой Лоренц провел множество исследований и обнаружил несколько интересных вещей. А под эпистемологическим статусом галки я имею в виду следующее: когда галка А хотела известить галку Б (по мере приближения Лоренца к территории, где они находились) о том, что Лоренцу доверять нельзя...

Джуди: Так или иначе, но когда Лоренц приблизился, галки исчезли (Смех).

Джон: Итак, об эпистемологии галки. Галкам становится ясно, что...

Джуди: ...этот парень ест галок.

Джон: Теперь возникает проблема: если бы мы с вами были галками, а Джуди имела репутацию поедательницы галок, каким образом вы сообщили бы мне, ничего не подозревающему, что она ест галок?

Джордж: Я бы попытался вас съесть.

Джон: Итак, вы на месте галки при появлении Лоренца произвели бы движения, жесты и другие коммуникативные действия, обращаясь ко мне, как будто пытаетесь меня съесть. Несомненно, что вы достигли более высокого эпистемологического статуса, чем галка, потому что галки в этой ситуации неизменно атаковали Лоренца. В этих отношениях они демонстрируют свою собственную перцепциальную позицию, и в их поведении нет признака, что они могут сдвинуть референтный индекс – основное действие, которое произвели вы, чтобы сообщить мне предложенный сигнал. Они могут занимать лишь одну сторону этой петли, ту нишу, в которую их расположила природа, и именно в таком отношении к другим частям окружающей среды. Как говорит Грегори, когда твоя кошка трется о тебя...

Джуди: ...она сигнализирует: «Подчиняюсь, подчиняюсь.» (Смех)

Джон: Ты не хочешь развить мысль? (Смех)

Джуди: Только не я, меня это с ума сводит.

Джон: Есть ли здесь кто-нибудь, у кого дома собака или кошка когда-нибудь подошла, подняла лапу и погладила вас? Правда? Тогда у вас дома живут животные с очень сложной эпистемологией. Коты, за которыми я наблюдал, подходили и терлись телом о человека точно так, как они хотели бы, чтобы он погладил их. Не с вашей позиции восприятия поглаживания, которая означала бы, что они должны поднять лапу и погладить вас так, как они бы хотели, чтобы погладили их, а они трутся о вас, как-будто вы их гладите, чтобы их поощрили, а именно протянули руку и погладили."Подчиняюсь, подчиняюсь."

Джуди: У нас есть котенок по имени Эхо. Долгое время я пыталась заставить его пойти вместе со мной до лошадиного загона. Это недалеко от дома, но некоторые кошки не любят уходить от дома или другого их укрытия. Они живут на открытом воздухе, но все равно не любят забираться слишком далеко.

Джон: Это, между прочим, один из недостатков, присущих эпистемологии одного описания,

когда в наличии единственная референтная точка .

Джуди: Итак, со временем кошка научилась бегать за мной, потому что порядок был такой: сначала я кормлю лошадей, потом собак и кошек, и они начинают беспокоится, уже когда я начинаю давать корм лошадям. Таким образом, кошка стала ходить примерно до полдороги, а потом убегала домой. Она не сразу прошла до конца пути, а каждый день понемногу, все дальше и дальше. Прошло много времени, примерно около года. Наконец, она добралась до самого загона, тотчас подошла к лошади и начала тереться о ее заднюю ногу. Лошадь испугалась и брыкнула кошку так, что та отлетела футов на шестьдесят. Больше она туда ни ногой. (Смех)

Джон: Потому что, как сказал Кенге, выходя из джунглей : «Воздух плохой, земля плохая и я не выйду из машины, пока мы отсюда не уедем» (Смех). Единственная позиция восприятия приводит к жестким, запретительным эпистемологиям. Есть такой швейцарский психолог Жан Пиаже, который провел много высококачественных исследований с детьми, особенно по развитию эпистемологических структур. Он утверждает, что существуют интересные эволюционные ряды, где прослеживается корреляция между развитием речи и некоторыми другими видами символической репрезентации, например, паттернами, встречающимися в арифметике и физике, когда дети изучают сохранение массы и энергии. Согласно его выводам, сигналом о том, что ребенок стал взрослым в познавательном развитии, служит то, что вы можете вот так показать ему объект с обеих сторон, окрашенных в разные цвета, и после того, как ребенок достаточно изучил эту, например, книжку, вы можете спросить: «Какой цвет я вижу?» Для решения такой задачи требуются две вещи : память – как запоминание, так и воспроизведение, и, что более важно,...

Джуди: ...сдвиг...

Джон: ...референтного индекса. Что здесь имеется в качестве пресуппозиции, выражаясь знакомыми вам терминами НЛП-техники? Требуется двойное описание и способность понять из полученной информации, какой должна быть моя позиция восприятия. Тут снова магический круг.

Джуди: Другими словами, имея структуру и функцию, находим контекст. Или из контекста и структуры вычисляем функцию.

Джон: Есть ли свидетельства о существовании где-нибудь в животном мире сдвига референтного индекса для нахождения второй позиции?

Карен: У меня есть история, которая настолько хорошо согласуется с вашим рассказом, что мне захотелось нею поделиться. Я имею друга-биолога в университете Брауна, который последнее время много внимания уделяет эволюции крыла. Раньше он работал в университете Беркли, начинал с того, что рассматривал палеонтологические отпечатки насекомых с «рудиментарными» крыльями – которые не служат для полета.(Возможно, кто-то из вас знаком с этой работой. Она печаталась в журнале «Scientific American»). Перед ним стоял вопрос: «Как эти маленькие недоразвитые органы превратились в средство, позволяющее насекомым летать?» Ученые этим занимались, размышляя, почему насекомые начали летать. Гениальность моего знакомого раздвинула рамки вопроса в отношении функции: зачем насекомым были нужны эти придатки? В конце концов он обнаружил, что крылья появились не для полета, а для того, чтобы поглощать больше тепла. В результате насекомые имели эволюционное преимущество. У них повысилась репродуктивность, они могли выжить в более холодной среде, и только вторичным следствием было то, что они действительно начали летать.

Джуди: Когда поверхность крыла выросла достаточно для подъемной силы. Здорово.

Карен: Таким образом, все, что ему нужно было сделать, это мыслить за пределами функции крыла. Снова, я думаю, тут другая позиция восприятия.

Джон: Двойное описание. «Какую еще возможную функцию может выполнять эта вещь?»

Джуди: Если взять клетку морского ежа, только что оплодотворенную...

Джон: ...первое деление,...

Джуди: ...две клетки,...

Джон: ...что может быть более хрупким?

Джуди: И проткнуть одну из них...

Джон: ...разрушить ее.

Джон и Джуди: Что из этого получится?

Джуди: Половина морского ежа?

Джон: Зачем нам сдалась половина морского ежа, Джордж? Она не сгодится даже для суши. Нет. Получится полная форма.

Джуди: Получится целый морской еж, но в два раза меньших размеров, чем обычно. ;; ^c ft?

Джон: Если подождать до стадии четырех клеток – два деления – и разрушить одну, две или три клетки, то получится в результате соответственно уменьшенный, но прекрасно сформированный морской еж.

Джуди: Это из книги «Биология: новая наука жизни» Руперта Шелдрейка[3]-моего кандидата в агенты энтропии в биологии. Он говорит: «Эй, давай немного перемешаем все это.» «А вот эти штуки? Никто о них не знает, нигде о них не сказано». Ну, а как тогда получить гигантского ежа, Джон? (Смех)

Джон: Возьми два ежа и сплющи их в одно целое (смех). Получится еж вдвое больший.

Женщина: Этот и вас на суши пустит. (Смех)

Джуди: ...и это действительно срабатывает. Получится один еж, но вдвое больший.

Джон: Полностью сформированный еж. Законы формы. Феномен регенерации: возьмем тритона, нанесем ему травму, которая в природе не встречается, разве что в крайне необычных обстоятельствах – например, удалим ему хрусталик глаза.

Джуди: В течение месяца...

Джон: ...часть роговицы удлиняется, и образуется новый хрусталик. Видимого ухудшения зрения у тритона не произошло.

Мужчина: А разве пчела не меняет референтный индекс, когда прилетает в улей и сообщает другим пчелам, где растут цветы?

Джуди: ...имеете в виду ее виляющий танец?

Джон: Я думаю, этот танец всегда сориентирован не на зрителей, а по компасу. Поэтому, наверное, ответ отрицательный. Я расскажу про единственного, кто, насколько я знаю, подошел к этому вопросу очень близко, и это очень интересно. Был такой Кохлер[4], немецкий исследователь, который во время Первой мировой войны застрял на Канарских островах в том смысле, что оказался отрезанным от родины, Германии, из-за морского эмбарго, и...

Джуди: ...там на Станции изучения приматов были шимпанзе...

Джон: ...поэтому он воспользовался случаем и занялся изучением приматов, обнаружив при этом занимательные вещи.

Джон: Сейчас не может быть сомнения в существовании внутренних репрезентативных карт у разных биологических видов, такого же типа и качества, как у людей. Взять, например, «проблему обходного пути» у собак, когда очень голодному псу показывают пищу по другую сторону барьера, который он не может преодолеть напрямую. Собаке не составит ни малейшего труда найти дорогу в обход препятствия. Подумайте, какие пресуппозиции участвуют в нахождении пути вокруг препятствия – в обходном маршруте, когда организм вынужден удаляться от цели для того, чтобы достичь ее.

Джон: В познавательном усовершенствовании птичьей иерархии, судя по поведению, есть неравномерность.[5] Возьмем такую ситуацию: есть помещение с отверстием в крыше, через которое птицы могут вылететь наружу. Теперь по длине помещения, от потолка до пола натянем густую сетку, оставив проход в дальнем конце. Поставим гнездо изучаемых птиц в непосредственной близости от отверстия в крыше, но по другую сторону сетки. Создана ситуация, аналогичная проблеме окольного пути у собак: наиболее прямой маршрут закрыт. .. . Оба подопытных вида птиц использовали одну и ту же начальную схему поиска. Они летят прямо к сетке, обнаруживают препятствие

Джуди: ...а затем начинают кружиться...

Джон: .. . летя по расширяющейся спирали в систематическом обследовании окружения...

Джуди: ...до тех пор, пока не найдут...

Джон: ...выход. На второй день обнаружилась интересное различие между этими видами. Один из них, кажется, скворец, сразу полетел прямо вокруг сетки и наружу.

Джуди: Да. Другой вид вынужден был каждый день проходить ту же последовательность поиска, что и в первый раз.

Джон: Возвратимся на Канарские острова. Для своего опыта Кохлер разместил вдоль двух сторон открытого квадрата клетки с шимпанзе. Однажды в полдень он с двумя сотрудниками на виду у всех обезьян подошел к произвольно выбранному месту в пределах квадрата, на виду у обезьян выкопал ямку, положил туда вот такую чудесную гроздь бананов и закопал, оставив на том месте маленький холмик земли. Шимпанзе живо заинтересовались происходящим (Смех). Исследователи подождали до ночи, убедились, что все обезьяны спят, и осторожно перенесли земляной холмик на другое произвольно выбранное место, наблюдая, чтобы ни одно животное не заметило этого жульничества. В полдень следующего дня, через двадцать четыре часа после предложения первичной информации, они стали брать из клеток по одной обезьяне и выпускать их в квадрат, заслонив остальные клетки от происходящего, чтобы другие обезьяны не видели действий подопытного. Каждый раз происходило то, что можно было предсказать. Увидев холмик во дворе, шимпанзе мчалась туда, неистово рыла землю до нужной глубины...

Джуди: ...бананов нет. Какой удар...

Джон: ...сидела там (смех), пока через некоторое время ее не забирали и пускали новую обезьяну. Но один шимпанзе поступил весьма удивительно. Он прошел первую часть испытания, рванул очертя голову к маленькому земляному холмику, тщетно рылся в поисках бананов. Бананов нет. Посидел, как и другие, оглядываясь вокруг и обдумывая происшедшее (смех). Все, как и положено шимпанзе...

Джуди: ...и что вы думаете, он сделал потом?

Джон: Кто-нибудь догадался, как этот шимпанзе решил проблему?

Женщина: Он вернулся назад в клетку?...

Джон: Да, он прильнул к решетке, выбрав позицию восприятия, очень близкую к той, которую он занимал накануне, (я уверен, что будь там человек, прошедший обучение НЛП, он сразу бы заметил расширение зрачков (смех) или движение глаз вверх-влево), из этой позиции побежал прямо к необозначенной точке во дворе, где были закопаны бананы...

Джуди: ...нашел те бананы...

Джон: ...и вытащил их наружу. (Аплодисменты). Не знаю, как это расценить ( в отношении аплодисментов)

Джуди: Вот чем можно заниматься на острове во время войны.

Маршалл: Он действительно баллотировался в губернаторы острова?

Джуди: Нет, баллотировалась обезьяна.

Джон: Этот опыт служит очень эффектным подтверждением точки зрения, что и другие биологические виды все-таки используют внутреннюю репрезентацию. Теперь об одном известном мне контрпримере, опровергающем утверждение, что у животных нет сдвига референтного индекса. Это имело место в тот же период экспериментирования. Соорудили такую ситуацию. (рисует на доске).

Это простая загородка, с одной стороны решетка сверху до половины стены, по бокам дальше сплошные стены. С другой, лицевой стороны, вот здесь, – решетка до самой земли. К той решетке, что на полстены, на цепи прикрепили палку. Затем взяли самые сочные бананы, которые смогли найти, и положили их в загородку поблизости той стороны, где прутья были до половины, так, чтобы животное не могло достать рукой со своей стороны. Поскольку вот с этой стороны прутья доходили до самой земли, то если бы обезьяна смогла дотянуться до бананов, то легко бы вытащила их и съела. Стали наблюдать, что будет.Конечно, поначалу были обычные тщетные попытки достать бананы с обеих открытых сторон, с той, где решетка до половины и с той, где прутья до земли – все напрасно. Тогда шимпанзе стали упражняться с палкой, пытаясь поднять бананы с той стороны, где прутья на полстены, – опять ничего не выходит. Решение существовало, и один из шимпанзе его нашел. В отчете описывается это так: «Шимпанзе с палкой смотрит на бананы, перестав в них тыкать, смотрит поверх бананов на другого шимпанзе, который стоит с другой стороны напротив, берет палку и толкает бананы от себя к обезьяне, стоящей на другом конце, чтобы она смогла дотянуться, потом обегает вокруг, и они вдвоем едят бананы.» Это – самая близкая иллюстрация, найденная мною для примера сдвига референтного индекса у других биологических видов.

Я утверждаю, что одной из трех характеристик, отличающих нас от других видов, и, хорошо ли это или плохо, ставящих нас в доминирующее положение в данный момент на планете, является рефлекторное первое внимание. Или более конкретно, первое внимание может моделировать не только второе внимание, но и самое себя. Это называется рефлекторным сознанием. В частности, я нигде в литературе о животных не встречал свидетельств о том, что они, подобно человеку, могут не только строить модели, но и строить модели, включающие репрезентацию модельщика, то-есть, самого себя, в эту модель.Этим отличается рефлекторное сознание.

Теперь обратите внимание, что происходит, когда вы имеете эту способность. Если вы ухватитесь за эту возможность, то, во-первых, вам ничего не придется делать в первый раз в реальном мире. Вы можете мысленно отрепетировать, подготовиться, выработать все тонкости. Вы сами, путем подобной диссоциации, можете стать своим планировщиком и тренером. То-есть, вы можете мысленно подготовиться до вхождения в определенный контекст; можете попробовать различные поведенческие модели в воображаемом внутреннем контексте, выбрать группы событий, в которых действительно хотели бы участвовать в реальности. Мы уже много говорили об издержках рефлекторного первого внимания. Оно настолько зациклено на себе, что упускает неизвестное, потому что не может познать его. Поэтому так важно в нашей работе здесь различать теперь три вида внимания:

второе, как мы его всегда называем, и два типа первого – рефлекторное первое внимание, когда вы диссоциированы и генерируете репрезентации, включающие репрезентацию вас самих, репрезентатора в репрезентации, и непосредственно само первое внимание, которое является тем подвижным определителем «я» который вы можете использовать, чтобы расширять или сужать «я» в разных частях второго внимания, чтобы достичь стопроцентного интенсивного погружения -когда нужно и по своему усмотрению согласно контексту, в котором вы действуете.

Джон: Вот вам загадка. Сколько, по-вашему, может прожить без воды млекопитающее? – выберите сами млекопитающее.[7]

Том: Кенгуровая крыса не нуждается в воде.

Джон: Не нуждается в воде? Вы с ума сошли. Никогда не пьет?

Джек: Никогда.

Джуди: Даже если дать им арбузные семечки?

Джон: На самом деле, недалеко отсюда, в Станфордском университете было доказано именно то, о чем говорят нам Том и Джек. Пустынным кенгуровым крысам не нужно пить воду. Более того,...

Джуди: ...они и не переживают на этот счет.

Джон: Если кормить их одним ячменем, не давать воды, они проживут неопределенное время, всю жизнь только на одном ячмене, без воды. И 65 процентов веса их тела всегда будет составлять вода.

Джуди: Если их посадить в другую клетку и давать исключительно арбуз и арбузные семечки, все равно они будут состоять из воды на 65 процентов.

Джон: Они прошли несколько очень интересных адаптаций. Одна из них – то, что в природной среде они ведут исключительно ночной образ жизни, то-есть, никогда не подвергаются действию среды дневной пустыни, где создаются условия интенсивного испарения.

Джуди: Они держатся очень близко от дома, далеко не уходят...

Джон: ...не далее сотни-другой ярдов даже ночью. Влажность в их норах приблизительно 60%, средняя температура – около 75° F. У них усовершенствованная почечная система. Если максимально допустимый уровень мочевины в моче человека около 6%, то у кенгуровой крысы – 24%, то-есть, в четыре раза больше, чем мы можем выдержать, не отравившись. Они достигают этого с помощью некоего сателлита сверху почки, который называется, по-моему, «орган Хинли»?

Джуди: Думаю, «петля Хинли». Правильно, Джек? Так оно звучит?

Джек: У нас тоже есть такое.

Джон: И у нас есть? Ну, тогда явно с другим коэффициентом полезного действия. Однако, каким же образом они поддерживают 65 процентов содержания воды в теле, абсолютно не пополняя ее?

Джуди: Прекрасный вопрос.

Женщина: Они ее используют повторно?

Джон: Абсолютно точно. Однако они не могут повторно использовать больше того, что получают, а они не получают ничего.

Джордж: О, вода есть в ячменных зернах.

Джон: 13 частей на миллион или что-то около этого.

Женщина: А может, свет?

Джуди: Ну, они ночные животные[1]. Вы это имели в виду?

Женщина: Хорошо, они ночные, но если бы их норы были освещены и у них не было бы возможности быть ночными, могли бы они тогда содержать 65%...?

Джон и Джуди: Да.

Женщина: Что они едят?

Джон: Сухие зерна ячменя.

Вторая женщина: Им пришлося бы синтезировать воду из кислорода и водорода!

Джуди: Кислород и водород.

Джон: Вот-вот.

Джуди: Они окисляют, производят собственную воду.

Джон: Они окисляют пищу, а природным побочным продуктом окисления является H20. Адаптация. Гибкость.

Джуди: В этом отношении мне нравится гепард: все мышцы и кости приспособлены у него к очень быстрому бегу. Спина тоже адаптирована к этому. Гибкость спины у него такова, что без помощи ног, только движениями хребта он мог бы двигаться со скоростью шесть миль в час – вот такая гибкость.