ХВАТАЮЩИЕСЯ ЗА СОЛОМИНКУ

 
      Финлей Кэмпбелл, мятежник и террорист, бывший когда-то первым придворным щеголем и — втайне, под псевдонимом Железный гладиатор — любимцем кровожадных болельщиков Арены, болтался вверх ногами на конце веревки и думал, что становится, кажется, уже слишком стар для героических подвигов. Далеко внизу под ним лежали улицы и проспекты Города Вечных Парадов, главного города Голгофы. Названием своим столица была обязана непрекращающемуся потоку будущих героев, стекавшихся со всех концов Империи попробовать свои силы на знаменитой городской Арене. Здесь же, надежно укрывшись в своих светлых башнях, жила почти вся имперская аристократия. Где же еще жить, как не в столице? Где, как не здесь, можно и на людей посмотреть, и себя показать? Разве что при дворе самой императрицы. Но перед Железным Троном представали только по особому приглашению, и, прежде чем идти туда, умные люди составляли завещание. На всякий случай.
      Финлей понял, что снова думает не о том. Когда висишь в таком положении, кровь приливает к голове и в нее вечно лезет всякая чушь. Он вздохнул, подтянулся на веревке и полез выше, пока не добрался до одного из удобных закоулков, которыми изобиловали стены Башни Сильвестри. По счастью, члены этого клана отдавали предпочтение таким архитектурным стилям, как готика и рококо. Жилище их украшали сотни безобразных статуй с неестественно большими гениталиями и такими жуткими лицами, что даже родная мать не смогла бы их полюбить. Каждый из уродцев стоял в отдельной небольшой нише, так что спрятаться среди них не составляло труда. Финлей укрылся за очередной горгульей — мерзкое существо явно мучилось расстройством желудка — и перевел дух. Надо же, сколько времени и сил ему потребовалось, чтобы залезть на стену высотой всего каких-то девятьсот футов! Стареем, Финлей. Еще немного, и тебе понадобится грелка в постель и манная каша на ужин.
      Если бы не страховка, от него бы сейчас мало что осталось. Вот что значит — поспешил. Вообще-то все можно было проделать не торопясь, но Финлей выбился из графика. Сам виноват. По дороге к башне он вдруг решил сделать себе поблажку и перекусить в приличном ресторанчике. Нет, отнюдь не в дорогом фешенебельном заведении, где его мог бы узнать кто-нибудь из старых знакомых. С тех пор как клан Вольфов практически истребил всех Кэмпбеллов, Финлей вынужден был перейти на нелегальное положение. А это означало жизнь среди клонов и экстрасенсов подполья — больше на Голгофе убежать было некуда. В подполье высоко ценили его храбрость и идеалы, но с удобствами там было, прямо скажем, так себе. Особенно Финлею не хватало хорошей кухни, к которой он привык за время своей аристократической жизни. Он никогда не был особенным эпикурейцем, а просто любил вкусно поесть. Любил прозрачный суп — такой прозрачный, что хоть ныряй в него с открытыми глазами. Любил непрожаренное мясо. На самом деле мясо и вовсе не следовало жарить. Убить зверя, разделать его, помахать куском мяса над очагом и плюхнуть его на тарелку перед Финлеем — и больше ему ничего не требовалось. Разве что немного ранних овощей. А на десерт — клейкие и приторные восточные сласти. Райское наслаждение.
      А Финлей так долго лишен был этого наслаждения, что просто не смог удержаться, когда ноздри его защекотали запахи, доносящиеся из маленького придорожного бистро. Он взглянул на часы, убедился, что намного опережает график и… И позволил себе немного расслабиться. Когда после третьей порции десерта Финлей снова решил посмотреть на часы, он пришел в ужас. Надо же, сколько времени прошло! Он швырнул на стол горсть мелочи и вылетел за дверь, как будто стеснялся оставлять такие маленькие чаевые. Всю дорогу до Башни Сильвестри он бежал бегом. Легкие горели, в боку отчаянно кололо, только что съеденный обед взбунтовался и пытался вырваться обратно… Даже странно, что стражники не услышали его приближения. Но наверстать упущенное не удалось. Финлей проскользнул мимо патрулей и бросился к башне, как моряк после долгого плавания бросается к любимой. Он все еще очень торопился. А в результате этой спешки он только что чуть не превратился в мокрое пятно на мостовой.
      Финлей еще раз посмотрел на часы. Опоздание сократилось почти до нуля. Он решил сделать передышку, чтобы восстановить дыхание и заодно осмотреться. С такой высоты город казался лесом. Вместо деревьев повсюду высились огромные пастельные башни. Солнечные блики играли на стеклах и стальных переплетах окон. Ниша, в которой прятался Финлей, сверкала полированной сталью. Он взглянул на свое отражение и усмехнулся. Зря он боялся, что его узнают в бистро. Ухмылявшееся в импровизированном металлическом зеркале лицо не имело ничего общего с прежним Финлеем Кэмпбеллом. В дни своей славы он был похож на разноцветную райскую птицу. Яркие шелка, дорогие украшения — Финлей был денди от носков высоких кожаных сапог до прикрытой бархатной шапочкой макушки. Вспомнить только, как он выглядел во время своего последнего визита во дворец. Металлизированные волосы, покрытое светящейся краской лицо, короткий облегающий сюртук, выгодно подчеркивающий все достоинства его фигуры… Великолепие этого наряда подчеркивали очки в тонкой, украшенной драгоценными камнями оправе, очки, взятые с собой исключительно для красоты, поскольку зрение у их обладателя было превосходным. И придворные почтительно приветствовали Финлея Кэмпбелла, известного законодателя мод… А сейчас вы только взгляните на него!
      Отражение в полированном металле могло с равным успехом принадлежать кому угодно. Темное, осунувшееся лицо без следа косметики. Глубокие складки вокруг рта, морщины в уголках глаз… Если раньше лицо Финлея сверкало яркими красками, красноречивее любых слов говорившими о его высоком общественном положении, то теперь он выглядел лет на десять старше своих двадцати пяти. Длинные светлые волосы потускнели и почти обесцветились. Тогда, при дворе, по его плечам рассыпались блестящие бронзовые кудри, а яркому наряду мог бы позавидовать любой павлин. Теперь волосы свисали безжизненными прядями, а Финлею было на это решительно наплевать. Он просто носил на лбу тонкую кожаную ленточку, чтобы волосы не лезли в глаза. Надо бы, конечно, подстричь их. Короткие волосы гораздо практичнее. Но Финлей почему-то не мог этого сделать. Постричься — означало бы порвать последнюю нить, связывавшую его с прежним Финлеем Кэмпбеллом.
      Тот Финлей одевался по последнему крику моды. На этом был лишь мешковатый термокостюм — так называемый хамелеон, меняющий окраску в соответствии с цветом окружающей среды. Финлей слабо улыбнулся, и отражение улыбнулось ему в ответ. Но Финлей так и не узнал его. Кто он, этот грубый, потрепанный жизнью и явно опасный незнакомец? У человека в зеркале был холодный, настороженный взгляд, а улыбка его казалась скорее мрачной, чем веселой. Он мог быть отставным солдатом или наемником, готовым продать свои услуги любому, у кого хватит денег их купить. На Финлея смотрело самое опасное из всех существ — человек, которому нечего терять.
      «Нет, это неправда», — подумал Финлей. Усилием воли он заставил себя отвернуться от импровизированного зеркала. Неправда. Он все еще любит Евангелину, и он предан своему новому делу. В те времена, когда фортуна благоволила ему, он не думал о тех, кто стоял ниже его на социальной лестнице, не говоря уже о клонах и экстрасенсах, занимавших самую низкую ступень. А потом вдруг лицом к лицу столкнулся с ужасами, творящимися в подземельях бункера № 9, которые экстрасенсы называли между собой Логовом Большого Червя. Бункер № 9 был тюрьмой для мятежных экстрасенсов. Здесь их допрашивали, пытали и в конце концов казнили. То, что Финлей увидел, навсегда перевернуло его жизнь. Теперь он сражался за всеобщее правосудие. В конце концов, если оно недостижимо, то можно хотя бы попытаться отомстить.
      Именно поэтому Финлей и оказался сейчас здесь, на стене Башни Сильвестри. Он взял себя в руки и полез дальше. Руки и ноги дрожали от напряжения, но это ничего. Он все равно доберется туда, куда хотел. В подполье Финлею предложили взять с собой химические стимуляторы — чудодейственные средства, способные влить новую силу в ослабевшие человеческие мышцы. Но он отказался. Финлей никогда не пользовался стимуляторами на Арене, и пусть сейчас он уже не тот, что прежде, все равно во всем подполье не сыщешь лучшего.
      Финлей беззвучно рассмеялся — на большее просто не хватило воздуха в легких — и полез быстрее, цепляясь за многочисленных горгулий и выступающие из стены отвратительные каменные лица. В своем маскирующем костюме он был похож на скользящую по стене тень. Стоит замереть — и никто его не увидит.
      Может быть, теперь клан Сильвестри подумает наконец о смене дизайна. Спору нет, смесь рококо и готики — штука колоритная, но зато таким, как он, ничего не стоит спрятаться среди всех этих фигур. На гладкой стеклянной стене Башни Шреков Финлея поймали бы через минуту. Но кланы слишком сильно доверяли своим сложным защитным системам. И почти всегда эти системы оправдывали доверие. Они прекрасно защищали своих хозяев от воришек, диверсантов или промышленных шпионов. Никто не мог миновать их, не заручившись поддержкой киберкрыс, компьютерных хакеров-анархистов. Что бы ни творилось у них в голове, на этот раз они здорово помогли Финлею. Ведь если бы киберкрысы не снабжали сейчас защитные системы башни ложной информацией, хитрые машины в два счета обнаружили бы на стене крошечную серую фигурку.
      Финлей добрался до конца веревки и остановился, фамильярно обняв за талию статую какого-то знаменитого предка нынешних Сильвестри. Немного отдышавшись, он выбрал веревку и надежно пристраховал себя к стене. Все. Он добрался, куда хотел, и добрался как раз вовремя. В результате чего у него страшно болели все мускулы, а со лба градом катился пот. Финлей нахмурился. Что ни говори, жизнь на Арене послужила для него неплохой тренировкой. Даже теперь, когда он давно уже не мог появиться на ее пропитанном кровью песке, он все еще был в чертовски хорошей форме. Вряд ли у кого-нибудь другого хватило бы сил выдержать такой подъем. Финлей несколько раз согнул и разогнул руки и ноги, чтобы унять боль. Он уже почти на месте. Осталось лишь перебраться на другую сторону. Медленно и осторожно он двинулся в обход башни, находя зацепки везде, где только можно. К черту боль в мышцах, ненадежную опору и сотни футов пустоты под ногами! Главное сейчас — добраться до цели и выполнить задание.
      Большую часть своей сознательной жизни Финлей был известен как фат и денди, красавчик придворный и горькое разочарование своего знаменитого отца, мечтавшего видеть сына воином. Никто не знал о его второй жизни под маской Железного гладиатора, непобедимого чемпиона Арены. Никто, кроме человека, который его тренировал, и женщины, которая его любила. Когда обстоятельства вынудили Финлея бежать, спасая собственную жизнь, ему пришлось показать мятежникам подполья, какой он хороший боец. Иначе его бы просто не приняли. В подполье нет места лишним едокам, и в особенности это относится к простым людям — тем, кому не «посчастливилось» быть клоном или экстрасенсом.
      Финлею дали задание и не обеспечили никакой поддержки. Он должен был победить или погибнуть. Когда он, весь в крови, вернулся с победой, мятежники пожали плечами и позволили ему остаться. Но и в подполье Финлей не стал рассказывать, что был Железным гладиатором. Его новым покровителям незачем это знать.
      Не рассказал он также и о своей непреодолимой тяге к действию, к насилию, о жажде убийства, которая и привела его в свое время на Арену. Иногда Финлею даже казалось, что он живет по-настоящему лишь тогда, когда кого-нибудь убивает. Только Евангелина Шрек могла ненадолго остудить сжигавшее его пламя. Ее любовь была для Финлея дороже жизни, но видеться им удавалось лишь урывками. Кланы Кэмпбеллов и Шреков враждовали уже много сотен лет, и юные любовники прекрасно понимали, что им никогда не быть вместе. Однако это лишь подливало масла в огонь. Финлей, который раньше видел смысл своей жизни только в кровавых поединках, жил теперь ради того покоя, который находил в объятиях Евангелины.
      И вот теперь он оказался глубоко под землей, в подполье, а Евангелина вернулась наверх, в Башню Шреков к своему ужасному отцу. Ее отсутствие было бы слишком заметным, ведь она принадлежала к одному из самых древних кланов, имевшему обширные связи в среде обитателей пастельных башен. Они с Финлеем в последний раз сжали друг друга в объятиях и, силясь не разрыдаться, попрощались сдавленными голосами. Он проводил любимую и долго смотрел ей вслед, пока она не скрылась вдали. При расставании они поклялись, что снова будут вместе, хотя оба знали, что это, увы, невозможно. У этой сказки не будет счастливого конца. Финлей Кэмпбелл ушел в подполье один. А если какая-то частица его души и умерла в тот день, никто об этом так и не узнал. Для жизни в подполье, с ее вечной борьбой, эта часть души была не нужна.
      Финлей никогда не думал, что станет мятежником. Он просто не замечал, в каком обществе вращается, как рыба не замечает воды, в которой плавает. Все свои привилегии он принимал как должное и никогда не думал о тех, чей тяжкий труд обеспечивал ему эти привилегии. Ведь Финлей был аристократом из аристократов. Ему предстояло стать главой одного из самых могущественных и самых богатых кланов Империи.
      А потом Кэмпбеллов уничтожили Вольфы. Уцелевшие члены клана должны были бежать, спасая свои шкуры, а Вольфы и их наемники гнались за ними по пятам. Теперь Финлей был в безопасности только среди подпольщиков, взгляды которых по большей части оставляли его равнодушным. Но зато он в полной мере разделял их ненависть к существующему порядку вещей. Тому, что проделывают с клонами и экстрасенсами в подземельях бункера № 9, нет и не может быть оправданий. Даже такой испытанный боец, как Финлей, не мог без ужаса смотреть на их мучения. Он далеко не сразу понял, что жизнь клонов и экстрасенсов — это вечная пытка, не важно, попали они в Логово Большого Червя или еще нет. Их не считали людьми. И клоны, и экстрасенсы были собственностью, и хозяева могли делать с ними все, что хотели. Раньше Финлей просто не задумывался об этом.
      Политика никогда не интересовала Финлея и, наверное, уже не заинтересует. Но он против воли испытывал растущее уважение к мятежникам и искренне хотел сражаться на их стороне. Кроме этого, у них не было ничего общего. Говорить им было не о чем, поскольку ни одна из сторон не могла или не хотела понять другую. Мятежники считали Финлея наивным, а ему было с ними откровенно скучно. Кроме того, он постоянно дулся на судьбу за то, что она отлучила его от красивых тряпок и шумных вечеринок, помогавших ему развеяться в те дни, когда на Арене не было поединков. У подпольщиков не было времени на такие глупости, как наряды и вечеринки, поэтому Финлей половину времени ходил надутым. А почти все остальное время его терзали мысли о гибели клана, о триумфе заклятых врагов — Вольфов и о том, что делает без него Евангелина. Короче, он был несносен, знал это и не считал нужным менять свое поведение. Подпольщики старались давать ему как можно больше заданий, и это его устраивало. Их, впрочем, тоже. Врагов у мятежников хватало, а Финлей всегда был готов немного поразмяться.
      Вот и на этот раз он добровольно вызвался выполнить опасное задание, и подпольщики с радостью пошли ему навстречу. Трудно сказать, кто из них больше удивлялся тому, что Финлей все еще жив.
      Задание было, в общем-то, стандартным. Подполье приговорило к смерти одного из своих злейших врагов, а Финлей должен был послужить орудием казни. Только на этот раз жертвой был не кто иной, как лорд Вильям, печально известный помощник самого лорда Драма. Персону такого ранга, разумеется, окружала целая армия телохранителей, вооруженных всеми чудесами современной техники. Лорд Сент-Джон никогда не появлялся на публике, не дождавшись, пока его люди не проверят территорию на несколько миль вокруг. Кроме того, у него был персональный силовой щит и собственный флаер. Идеальная защита. Чтобы напасть на Сент-Джона, надо было дойти до последней грани отчаяния, пройти специальную подготовку или просто быть безумцем. Финлей сочетал в себе все три качества. Поэтому именно он и карабкался сейчас как крохотный серый паучок по огромной стене Башни Сильвестри.
      Вот она — небольшая, довольно глубокая ниша, которую он разыскал на похищенном киберкрысами плане башни. Финлей скользнул в заранее намеченное укрытие и затаился, внимательно наблюдая за тем, что происходит внизу. Уютное гнездышко Финлея находилось на высоте двухсот двадцати футов над землей, а места в нем как раз хватало, чтобы свернуться клубочком. Теперь оставалось только ждать. Если верить подпольщикам, лорд Вильям Сент-Джон скоро прибудет. Билли-бой, Забияка Билли, чье слово приносит смерть сотням клонов и экстрасенсов, а также каждому, кто встает у него на пути. Мясник Билли, которого ненавидят и проклинают почти все жители Империи, недосягаемый в силу своего высокого положения. Говорят, императрица от него в восторге.