Она одарила Декстера ледяной улыбкой и покинула кабинет, сопровождаемая своими людьми. Хок и Изабель кивнули ему на прощание и поспешили следом. Джессика уверенно шла по запутанным тюремным коридорам, а Хок, пользуясь случаем, исподволь изучал своих новых товарищей. Он знал их понаслышке, но никогда не встречал лично.

Винтер была маленькой изящной женщиной с холодными, спокойными манерами, напоминавшими Хоку спокойствие змеи. Она великолепно выглядела в свои тридцать два года, и Хок знал, что Джессика уже дважды была замужем, а теперь ходит в невестах в третий раз. Двигалась и говорила она отрывисто и повелительно, и могла быть очаровательной или грозной в зависимости от настроения. Джессика носила простую одежду воина, ее грубые полотняные штаны были вытерты на боку до блеска от постоянного соприкосновения с кожаными ножнами меча. В Дружине она состояла уже семь лет, из них два года начальником. Винтер умела добиваться победы и делать выводы из неудач, превращая даже их в бесценный опыт. Ее Дружину обычно вызывали тогда, когда уже не оставалось никакой надежды поправить дело, но Джессика смогла сделать на этом имя, находя решение в самый последний момент. О ней ходила слава дерзкого и отважного командира как раз такого, подумал Хок, который необходим сейчас. Хок подозревал, что положение даже серьезней, чем казалось вначале.

Он перевел взгляд на Барбера, оруженосца, и невольно почувствовал легкую зависть. Даже вышагивая по пустому коридору, среди друзей и соратников, Стюарт всем своим видом напоминал о битвах и опасностях. Высокий, крепко сложенный, не старше двадцати пяти лет, он весь состоял из мускулов, четко вырисовывающихся на его теле, даже когда Барбер расслаблялся. Широкий, угрожающего вида меч в кожаных ножнах и изрубленный панцирь, кое-как скроенный в нескольких местах, дополняли его портрет. Удлиненное лицо Стюарта обрамляли черные волосы, коротко подстриженные на военный манер. Барбер постоянно хмурился, но это делало его скорее задумчивым, чем свирепым.

Парламентер Джон Макреди походил на милого старого дядюшку. Его работой было беседовать с людьми, а если он оказывался бессилен, Джессика спускала с цепи Барбера. Макреди, казалось, излучал спокойствие и доброжелательность. Со своей неизменной улыбкой, он мог убедить кого угодно и обладал даром приковывать к себе всеобщее внимание. Макреди уже начинал лысеть и старался скрыть это, изобретая замысловатые прически. Со всеми он был вежлив, ласков, и казалось, ничто не может рассердить парламентера. Хок, однако, поклялся про себя взбесить при случае этого невозмутимого толстяка, потому что не очень-то верил тем, кто все время улыбался.

Шторм, главный маг Дружины, оказался высоким и худым человеком лет двадцати восьми. В нем было почти шесть с половиной футов роста, а худоба делала его еще выше. Туника мага, видимо, давно не была в стирке, а длинные черные волосы никогда не знали гребня. Все вокруг заставляло Шторма недовольно хмурить брови, он ворчал даже когда к нему обращалась Джессика. Маг то и дело беспокойно сжимал и разжимал кулаки и все время вытягивал подбородок вперед, как будто выискивал повод с кем-то поссориться. Больше всего Шторм напоминал отшельника, который потратил целые годы, живя в пещере и постигая сущность человечества и мироздания, и в конце концов получил на свои вопросы весьма неудовлетворительные ответы. Шторм вдруг заметил, что Хок внимательно разглядывает его.

— Ты что так уставился?

— Да нет, ничего. Просто у тебя очень интересное имя, — ответил Хок с невинным видом.

— Имя? Что ты хочешь этим сказать?

— Такое имя нечасто встречается у магов. У заклинателей погоды — да, но не…

— Мне оно нравится, — медленно произнес Шторм. — Что еще тебя интересует?

Хок окинул его взглядом и покачал головой:

— Больше ничего, это было лишь любопытство.

Шторм раздраженно фыркнул и отвернулся. Джессика чуть поотстала и теперь шла рядом с Хоком.

— Не обращай внимания, — сказала она, коротко улыбнувшись Хоку и даже не заботясь о том, чтобы понизить голос. — Он ужасно противный тип, но знает свое дело.

— А куда мы идем? — спросила Изабель, спешно приблизившись к мужу с другой стороны. — Насколько я понимаю, вы получили какое-то особенное задание, и мы с Хоком действуем под вашим началом.

— Верно, — кивнула Джессика. — Дело намного сложнее, чем кажется. Уж очень внезапно вспыхнул бунт и очень уж успешно продолжается. Чувствуется твердая и опытная рука, которая дергает за ниточки и направляет восставших туда, куда нужно. Попытки начать переговоры провалились, потому что мятежники не смогли договориться о том, кто будет их представителем. Следовательно, кто бы ни стоял за ними, он предпочитает оставаться в тени. А значит, у него есть на то причины, как и причина для того, чтобы поднять мятеж.

— Например, под шумок устроить кому-то побег? — предположила Изабель.

— Возможно, — согласилась Винтер. — Но пока что никто не выбрался за стены, тюремные стражники следят за этим. А нам, кажется, придется расхлебывать последствия паники, в которую впало здешнее начальство. Но самая главная проблема — это Преисподняя, куда мы сейчас и направляемся. Если кто-нибудь из заключенных сумеет пробраться туда и освободить демонов, всем нам придется туго. Поднявшийся хаос позволит сбежать кому угодно. Ну а если на волю вырвутся те твари… Нам останется только эвакуировать весь город.

— Неужели все так опасно? — удивился Хок.

— Да, опаснее, чем вы можете представить себе.

Хок задумался.

— А не будет ли разумнее вернуться и подождать, пока не явится Повелитель Битв?

— Вернуться? — Шторм снова фыркнул. — В нашем словаре нет такого слова.

— Оно есть в моем, — буркнул Хок.

— А насколько тщательно охраняются демоны? — поспешила задать вопрос Изабель.

— Предельно тщательно, — ответила Джессика. — Преисподняя занимает особое место в Чертовой Яме. Туда ведет единственная дверь, охраняемая вооруженной стражей и сильнейшими заклинаниями. Каждый узник заключен в отдельный каземат за толстой стальной решеткой и связан магическими оковами, которые не позволят ему бежать. Из Пещеры Ада выхода нет, система охраны абсолютно надежна.

— Пока не поможет кто-нибудь снаружи, — усмехнулся Хок.

— Точно.

— Все говорит о том, что мятеж хорошо продумывался с самого начала, нахмурилась Изабель. — Но ведь тюрьма и раньше была переполнена, почему же бунт разразился именно сейчас?

— Об этом легко догадаться, — пожала плечами Винтер. — Всем известно о прибытии Королей. Возможно, наш таинственный враг заранее предвидел их приезд.

Откуда-то сверху донеслись торжествующие крики и быстро смолкнувшие вопли боли и отчаяния.

— Здесь становится опасно, — тихо проговорил Макреди. — Сейчас мы находимся рядом с крылом, которое уже занято мятежниками. Комендант должен отвлечь их внимание новой попыткой вступить в переговоры, но трудно сказать, надолго ли этого хватит. Похоже, там наверху настоящий ад.

Снова кто-то закричал, словно от нестерпимой боли, и сразу затих. Слышны были только топот ног и звериный рев сотен глоток. Изабель невольно содрогнулась:

— Какого черта они там вытворяют?

— Думаю, они добрались до насильников, — объяснил Макреди. — среди преступников тоже есть своеобразная иерархия, даже в Чертовой Яме, и насильники находятся в самом низу ее. К ним относятся как к животным, унижают и избивают. Чаще всего насильников содержат в отдельных камерах, для их же собственной безопасности. Видимо, сейчас заключенные пытают и убивают насильников — одного за другим. Когда с ними будет покончено, найдутся политические и религиозные группировки, которые пожелают свести старые счеты. А после того как бунтовщики разнесут все тюремные здания, какие только смогут, они вспомнят о семнадцати захваченных надзирателях и попытаются использовать их в качестве заложников для облегчения побега. Когда же у них ничего не получится, пленные тоже будут убиты.

— Мы не должны допустить такого развития событий! — воскликнула Изабель. — Нужно остановить кровопролитие.

— Нам придется допустить это, — возразила Винтер. — Прежде всего надо убедиться, что Пещера Ада вне опасности. Я понимаю, тебе хочется ринуться наверх и спасти несчастных, но ты останешься здесь. Часть нашей работы и, может быть, самая трудная часть, состоит в умении повернуться спиной к меньшему злу, чтобы сосредоточить все усилия на большем.

Стало совсем тихо. Хок недовольно нахмурился.

— Надо было наложить на демонов одно заклятие сразу. Тогда, может быть, не пришлось бы сейчас беспокоиться.

— Такое предложение делалось уже не раз, — отозвалась Винтер. — Но когда городской Совет узнал, сколько стоит такое заклятие, то отказался. Там полагают, что камеры и решетки намного дешевле магии.

— Вот оно, — внезапно произнес Шторм так резко, что все замерли как вкопанные. Маг пристально вглядывался в пустой коридор впереди, его брови сдвигались все сильнее и сильнее. — Мы почти у цели, — произнес он, наконец, тихо. — Там начинается Сектор Колдунов, в нем заключены чародеи. Их держат в камерах по одному, связав каждого особым заклятием. Лишь этот сектор отделяет нас от Преисподней.

— Почему мы остановились? — негромко спросила Джессика. — Что-то не так?

— Я не знаю. Я не могу использовать Внутреннее око, здесь слишком сильны защитные чары. Но я должен ощутить присутствие множества колдунов, а я не чувствую ни одного. Только присутствие какой-то могущественной силы. Здесь что-то случилось, и случилось совсем недавно. Мне это не нравится, Джессика.

— Оружие к бою! — приказала Винтер.

Послышался тихий скрежет стали о ножны, дружинники обнажили мечи. Хок тоже схватился за топор и лишь теперь заметил, что Макреди безоружен.

— Где твой меч? — почти шепотом спросил он парламентера.

— Мне он не нужен, — отозвался тот. — У меня и без того прекрасная жизнь.

Было очевидно, что Макреди ждет следующего вопроса, и Хок решил назло ему ни о чем больше не спрашивать. Спокойно кивнув, он приблизился к Джессике и Шторму.

— Мне не нравится торчать здесь, Винтер. Тут мы представляем собой отличную мишень. Если в Секторе Колдунов что-то неладно, давайте пойдем и проверим.

Джессика холодно взглянула на него.

— Командую здесь я, капитан Хок, а значит, я принимаю решения. Нам нужно быть осторожными. Я не верю в благородный риск.

— Ну что ж, — пожал плечами Хок, — у тебя есть свой план?

— Мы сделаем так, — медленно проговорила Винтер. — Возможно, бунтовщики освободили чародеев, но я в этом сомневаюсь, заклятия должны надежно удерживать их. Вы, Хок, и вы, капитан Фишер, разведайте, что там творится. Барбер, ты поможешь им в случае опасности. Все остальные остаются здесь. Имейте в виду, Хок, не надо лишнего героизма. Осмотритесь и сразу возвращайтесь назад. Ясно?

— Ясно, — усмехнулся Хок.

Он медленно двинулся вперед, сжимая в руке топор и держа его перед собой. Изабель бесшумно следовала за ним, Барбер замыкал шествие. Присутствие Барбера было Хоку не совсем по душе, так как задание могло потребовать полного напряжения сил, и ему не хотелось бы отвлекаться на непредсказуемые действия постороннего. Хок не стал возражать Джессике лишь из опасения с самого начала испортить отношения с ней. Равно как и со Стюартом, который, судя по всему, умеет обращаться с мечом. Хок еле слышно вздохнул и сосредоточился на темном коридоре впереди. Часть факелов на стенах кто-то погасил, и его взгляд, пока он подбирался к повороту в Сектор Колдунов, метался от тени к тени. Тишина становилась все более гнетущей. Хок почти физически чувствовал, что за углом его уже ждут.

Он замер у самого поворота и оглянулся на Изабель и Барбера. Жестом приказав им оставаться на месте, Хок покрепче сжал топор и прыгнул вперед. Слабо освещенный полудюжиной факелов, перед ним открылся Сектор Колдунов. Здесь никого не было, но двери всех камер лежали на полу, сорванные с петель. В камерах было темно и тихо, а зияющие проемы напоминали Хоку рты с выбитыми зубами. Он выпрямился и махнул рукой товарищам. Барбер и Фишер подбежали к нему. Взглянув на пустые камеры, Изабель прошептала:

— Мы опоздали. Все кончено.

— Может, еще не все, — угрюмо произнес Хок. — Надо проверить казематы. Изабель, прикрой меня сзади, а ты, Стюарт, понаблюдай за коридором. Будьте осторожны, эта дыра мне совсем не нравится.

— Здесь пролилась кровь, — тихо сказал Барбер, — много крови. Она еще свежая.

— Я не вижу никакой крови, — удивилась Изабель.

— Я чувствую ее запах.

Хок и Изабель быстро переглянулись и стали осторожно подкрадываться к первому проему. Изабель сняла со стены факел, чтобы посветить мужу. Тот изумленно рассматривал тяжелую стальную дверь, исцарапанную, искореженную и с небывалой легкостью брошенную на пол. Казалось, что это мог сделать лишь неистовый огонь, но нигде не было следов копоти или потеков расплавленного металла. Дверь была толщиной в два дюйма, и Хоку не хотелось думать о силе, перед которой не смогла устоять толстая сталь.

Из камеры доносился легкий, едва ощутимый запах крови. Хок шагнул в темноту, готовый в любой момент отразить нападение, но когда пламя факела осветило каземат, опустил топор. Ее обитатель был здесь, пронзенный двенадцатью кинжалами. Кровь покрывала весь пол, очевидно, он просто истек ею и смерть его была долгой. Хок быстро переходил из камеры в камеру — все заключенные были мертвы. Их убивали по-разному, но ни один не умер легко. Это были колдуны, но магия не смогла защитить их. Хок приказал Барберу привести сюда товарищей, а сам тем временем вместе с Изабель осматривал тела. Вскоре появилась Джессика, а за ней Макреди и остальные. Шторм внимательно исследовал казематы, что-то бормоча себе под нос. Барбер стоял молча, скрестив руки на груди, его меч был в ножнах, он казался расслабленным, но Хок не сомневался, что Стюарт по-прежнему зорко наблюдает за коридором. Шторм, более мрачный, чем обычно, подошел к Джессике. Хок и Изабель приблизились к ним.

— Что тут произошло? — спросил Хок. — Ты говорила, что здесь содержались колдуны. Почему же они не смогли защитить себя?

— Они были связаны заклятиями. — Шторм покачал головой. — Увы, чародеи оказались беспомощными перед убийцами.

— Но для чего кому-то понадобилось их убивать? — Изабель была в недоумении. — Неужели бунтовщики так ненавидят колдунов?

— Дело не в ненависти, — снова ответил Шторм. — Здесь отсутствуют эмоции, только холодный расчет. Есть такой священный ритуал, торжественное жертвоприношение. Если один маг приносит в жертву другого, то к нему переходит сила погибшего. Кто-то убивал их одного за другим, но тогда… тогда сейчас он достаточно могущественен, чтобы проникнуть в Пещеру Ада и проделать новый выход из нее.

— Постой, — прервал его Хок, — но ведь всех колдунов держали здесь, в Секторе, и все они мертвы.

— Сюда проник кто-то другой, не из числа заключенных, — сделала вывод Джессика. — Возможно, охрану подкупили. Похоже, бунт продуман до мелочей.

— Выходит, — нахмурилась Изабель, — этот «кто-то» уже в Пещере и выпускает чудовищ на свободу.

— Не знаю, — вздохнул Шторм, — может быть. Я вижу, что дверь по-прежнему на месте, но не могу сказать, когда ее открывали в последний раз.

— Прекрасно! — воскликнул Хок. — Чего нам как раз не хватало, так это новых неприятностей.

Он вопросительно взглянул на Джессику:

— Что будем делать, командир?

— Мы должны войти в Пещеру и выяснить, что там произошло, — решительно произнесла Джессика. — Нам было приказано сделать все возможное, чтобы твари не вырвались на свободу, и приказ еще не отменен.

— Но никто не предполагал, что нам придется иметь дело с самым могущественным магом в Хейвене, а также с толпой мятежников и довольно неприятными созданиями, которые заперты там, — Хок кивнул на дверь, за которой начиналась Преисподняя. — Они мне и раньше не нравились, а теперь нравятся еще меньше. Если я захочу покончить с собой, то придумаю более простой способ, чем этот.

— Я тоже так думаю, — поддержала его Изабель.

Джессика холодно взглянула на Хока.

— Поскольку в данный момент вы входите в Дружину Молота, вы будете делать все, что я сочту нужным. Если вы не согласны, то сейчас самое подходящее время для того, чтобы покинуть нас.

— Мы останемся, — Хок мрачно улыбнулся. — Пока.

— Это не совсем тот ответ, который я хотела бы услышать, капитан.

Изабель решительно встала между Хоком и Джессикой, взгляд ее был полон негодования:

— Прекратите! Вы что забыли, какая работа нам предстоит? Если вам хочется перегрызть друг другу глотки, занимайтесь этим в свободное время.

Джессика несколько секунд яростно смотрела на нее, затем медленно кивнула:

— Ваша жена права, капитан Хок. Мы продолжим наш спор позже. Могу ли я, по крайней мере, рассчитывать на вас?

— Конечно, — ответил Хок. — Никто не может сказать, что я когда-нибудь бросил товарищей, спасая свою шкуру.

— Хорошо, — Джессика не смогла сдержать вздох облегчения. — Положение не такое скверное, как кажется. Несколько бунтовщиков проникли в Преисподнюю, чтобы освободить демонов и увеличить общую сумятицу. Если они были настолько глупы, что сняли с тварей связывающие заклятия, то, я уверена, эти несчастные уже мертвы. Значит, нам надо сосредоточить внимание на тех тварях, которых они успели освободить.

— А эти… твари так опасны? — спросила Изабель.

— Я не знаю демонов опаснее, — вмешался Шторм. — По мне лучше было бы замуровать навеки вход в Пещеру и забыть, что он существовал.

— У нас другая задача, Шторм, — отрезала Джессика, — участь тварей решит суд.

— Думаю, что наши лорды держат их здесь совсем для других целей! — фыркнул Стюарт. — Демоны из Пещеры Ада могут оказаться весьма полезным оружием в умелых руках, если Мирный Договор так и не воплотится в жизнь…

— Шторм! — воскликнула Винтер. — О чем ты говоришь!

— Погоди! — прервал ее Хок. — По вашим словам, мы собираемся брать тварей живьем?

— Да, если получится, — ответила Джессика. — А вы сомневались?

— Неважно, в чем я сомневался, — проворчал Хок. — Но прежде чем идти дальше, я хотел бы знать, с кем нам придется столкнуться. Объясните мне, какого типа чудовища заключены в Преисподней?

— Во-первых, Белые Люди, — начала Джессика. — Они не облечены в плоть, но от этого еще опаснее. Белые Люди принимают вид людей, которых вы когда-то встречали. Чем дольше они соприкасаются с вами, тем реальнее становится иллюзия, а вы сами превращаетесь в призрак, фантом. Белых Людей создала Темная Лига, их маги использовали старые любовные письма, кровь любовников, убитых ревнивыми супругами, обручальные кольца для свадеб, которые так и не состоялись, а также детские туфельки, купленные для неродившихся детей. Белые Люди прекрасно угадывают, что именно затронет вашу душу сильнее всего. Остерегайтесь их. Они отыщут в вашей броне такие изъяны, о которых вы можете и сами не знать.

— А сколько их тут? — спросила Изабель.

— Неизвестно, да их и невозможно точно подсчитать. Кроме них в Преисподней содержится Джонни Никто. Когда-то он был человеком, возможно, волшебником, погибшим на дуэли. Он сохранил человекоподобную форму и состоит из мышц и крови, причем кровь сочится отовсюду. У него нет ни кожи, ни костей, но Джонни способен держаться прямо. Он все время кричит, но говорить не в состоянии. Когда мы изловили его, Джонни убивал людей, чтобы забрать у них кожу и кости. Ему удавалось принять прежний вид на некоторое время, потом чужая плоть отторгалась, и Джонни вновь выходил на охоту. Он постоянно испытывает страшные мучения.

— Но почему он не убьет себя сам? — удивилась Изабель.

— Он пытался уже несколько раз, — ответила Джессика. — Проклятие не позволяет ему умереть. Но и это еще не все… В Пещере находится Портрет Мессермана, дьявольская ловушка, оставленная Пришельцем, — тем самым чародеем, который появился в Хейвене полгода назад и был вынужден бежать, спасаясь от преследования Верховного Суда магов. Мы до сих пор не знаем, кто и как создал портрет, но чары его очень сильны. Из-за них погибли все маги Верховного Суда. Сейчас Портрет хранится здесь, в Пещере. Порождения Портрета тоже когда-то были людьми, но теперь это самые страшные демоны. Опытные чародеи говорили мне, что твари, заключенные в Портрете, все еще живы, но их удерживает мощная сила, понять которую мы так и не смогли. Если достаточно долго смотреть на Портрет, демон вырывается наружу, а вы оказываетесь на его месте. Рядом с Портретом нужно быть предельно осторожным.

— Тебе нечего бояться, Хок, — улыбнулась Изабель. — Ведь смотреть на Портрет ты сможешь вдвое меньше других.

Хок подмигнул ей своим единственным глазом. Джессика кашлянула, чтобы привлечь их внимание.

— Следует упомянуть и Ползучую Дженни. Это сплошная загадка. Живая смесь из паутины, плесени и мха, в которой спрятаны выпученные глаза и зубастые пасти. Когда мы доставили гадину с Улицы Богов, она была величиной примерно пять или шесть футов. Дженни расправлялась с иноземцами, и нас попросили ею заняться. Теперь она, должно быть, стала громаднее подвала. Если какие-нибудь болваны освободили Дженни, то тварь уже успела недурно ими позавтракать, так что я даже не берусь определить, насколько она выросла.

— Нет ли там еще кого-нибудь? — поинтересовался Хок, в его голосе явно сквозила ирония.

— Почему же, конечно, есть! Бримбстонские демоны, человекоподобные существа, так называемые «носферату» — не живые, но и не мертвые. От них исходит запах тления и серы, а глаза всегда заполнены кровью. Их сила разрушает реальность и рядом с ними искажаются пространство и время. Их всего двое, благодарение Богам, но они, пожалуй, опаснее всех остальных. Когда их удалось захватить, мы потеряли пятерых констеблей и двух магов. Мне бы не хотелось, чтобы список продолжился.

Наконец, Нечто. Мы не знаем его сущности, не знаем, как оно точно выглядит. Известно лишь то, что тварь огромна, крайне свирепа и совершенно невидима. И, судя по тому, в каком состоянии находили тела ее жертв, у нее дьявольски острые и длинные зубы. Чудовище захватывает добычу в сети и тащит ее к себе в нору. Нельзя пройти мимо норы твари незамеченным. Она не жрала уже несколько месяцев, но, надо полагать, еще жива.

— Знаете, о чем я подумала, — с усмешкой произнесла Изабель. — Давайте-ка вернемся назад и заявим под присягой, что не смогли отыскать вход в Преисподнюю.

— Тогда я пойду туда один, — неожиданно заявил Барбер.

— Твое предложение соблазнительно, Изабель, — губы Джессики слегка скривились, — но неприемлемо. Мы Дружина Молота и должны выполнить задание. Так говорится в нашей присяге. Слушайте меня! Сделаем так: Шторм откроет дверь и останется здесь, первыми войдут Барбер, Хок и Изабель. Если заметите что-нибудь живое — убейте его. Шторм последует вслед за вами, чтобы поддерживать вас своей магией. Я пойду позади всех. Макреди останется здесь и будет охранять вход. Возможно, на нас попытаются напасть с тыла.

— Ты никогда не берешь меня туда, где горячо, — с досадой произнес парламентер.

— Конечно, — ответила Винтер, — неужели ты не благодарен мне за это?

— О, весьма.

— Всем занять свои места! — скомандовала Джессика. — Шторм, открывай дверь.

Маг опустился на колени и начал что-то бормотать. Барбер шагнул вперед, а Хок и Изабель встали рядом. Стюарт оглядел их и нахмурился:

— Вы, похоже, не доверяете доспехам? Мы направляемся не на посиделки в таверну.

— В броне я чувствую себя черепахой, — поежился Хок. — В Страже время от времени вводили подобную амуницию, но безуспешно. При такой работе, как у нас, намного важнее быстро двигаться и везде поспевать. Попробуй поймай карманного вора в толпе, если на тебя напялен стальной панцирь. И, кроме того, в наши плащи вшиты металлические нити.

— Только ты никогда не надеваешь плащ, пока я не заставлю, — заметила Изабель.

— Да не люблю я его, — пожал плечами Хок, — вечно он путается в ногах во время драки.

— А я всегда полагаюсь на свои доспехи, — твердо заявил Барбер, поигрывая мечом. Его глаза были устремлены на Шторма. — Как бы вы хорошо ни владели оружием, уверенней себя чувствуешь с панцирем на плечах.

Его речь прервал громкий голос мага. По полу пробежала легкая дрожь, проникшая в самое сердце Хока. Громадная стальная дверь повисла в воздухе и поплыла в двух—трех дюймах над землей. Железная махина почти восьми футов высотой, поблескивая в свете ламп, отходила в сторону, открывая проход, из которого вязко сочилась непроницаемая темнота. Оттуда пахнуло холодом, и издалека донеслись неясные, странные звуки. В них слышались то плач, то истерический смех, но ни один человек не смог бы так хохотать и плакать.

— Идите же, — глухо произнес Шторм. — Я не знаю, как долго сумею удержать дверь открытой. Слишком сильны наложенные на нее чары.

— Вы слышали? — воскликнула Джессика. — Скорее вперед!

Барбер шагнул в проход, и тьма сомкнулась за ним. Хок и Изабель, держа оружие наготове, бросились следом. В темноте внезапно вспыхнуло серебристое сияние. Стражи мгновенно заняли оборонительную позицию, прижавшись друг к другу спинами и стараясь угадать, откуда приближается угроза. Они стояли в узком коридоре, уходящем, казалось, в бесконечность. Стены и низкий потолок покрывал толстый слой грязной паутины. Пол был выложен из плит шершавого песчаника, забрызганных в нескольких местах уже засохшей кровью. Тьма раздвинулась и пропустила к ним Шторма и Джессику.

— Здесь чисто, командир, — тихо сказал Барбер, — никого и ничего.

— Если это действительно Преисподняя, в ней не может быть чисто, — произнесла Изабель. — Разве что демоны уже убрались отсюда.

— Я не знаю, где мы, — проговорил Шторм. — На Преисподнюю не похоже. Воздух пронизан магией, но я не чувствую обычных защитных заклятий, как ожидал. Все здесь… выглядит странно.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что завел нас не туда? — спросил Хок подозрительно.

— Нет, конечно, — ответил маг. — Преисподняя должна быть как раз тут. А перед нами то… что заменило ее. Боюсь, демоны уже на свободе. Это место — огромная ловушка, расставленная специально для нас.

— Возможно, — кивнула Джессика, — но еще рано дрожать, верно? Непосредственной угрозы пока нет. Шторм, куда ведет коридор?

Шторм сердито тряхнул головой:

— Не знаю. Здесь мое внутреннее зрение бессильно. Но я ощущаю присутствие чего-то впереди. И, кажется, оно наблюдает за нами.

— Так покажемся ему во всей красе, — Винтер говорила повелительно. — Барбер, где твое место? Идти медленно, шаг за шагом. Помните, что помимо чудовищ тут должны быть мятежники. Если мы встретимся с кем-то, не стесняйтесь изображать из себя героев, ясно? А если бунтовщики решат сдаться — прекрасно, но будьте с ними поосторожнее. Ну, вперед, настоящая работа только начинается!

Они двинулись по коридору, рассеивая тьму тем самым колдовским серебряным сиянием, которое зажег Шторм. С потолка свисали клочья паутины, они слабо шевелились под холодным воздушным потоком, шедшим из глубины. Звуки то приближались, то затихали вдали, замораживая кровь в жилах и заволакивая разум плотной пеленой страха. Хок стиснул рукоять топора так, что пальцы побелели. Все внутри его кричало об опасности, но Хок уже не мог уйти, не мог проявить слабость перед Джессикой. Ведь Винтер все-таки права — даже если им подстроена ловушка, Дружина должна делать свое дело.

Темнота окружала людей, и лишь крохотный участок коридора освещался волшебным светом. Хоку иногда начинало казаться, что они очутились в желудке какого-то чудовищного зверя, который проглотил их живьем и вот-вот начнет переваривать.

Барбер внезапно остановился, и его спутники едва не налетели друг на друга. Оруженосец протянул руку и молча указал на рваную дыру в ковре паутины, покрывавшем стену справа. В прорехе виднелась грубая деревянная дверь, чуть поскрипывающая на несмазанных петлях. Дерево было исцарапано и выщерблено каким-то острым предметом или когтями, внизу темнели пятна свежей крови. Джессика жестом приказала всем отойти назад.

— Кажется, я ошибся, — тихо произнес Шторм. — Здесь действительно Преисподняя, но слегка замаскированная. Замок на двери разбит, однако я вижу на нем клеймо Чертовой Ямы. Дверь, конечно, ведет в одну из камер.

— А что там внутри? — спросила Джессика.

— Нечто свехъестественное, ничего больше я утверждать не могу. Возможно, оно живое, а может быть, и нет. Проклятая защитная магия затмевает мое внутреннее зрение.

— Так почему бы нам не открыть дверь и не посмотреть самим? — резко вмешался Хок. — Лично мне сейчас просто необходимо прикончить кого-нибудь, так на меня действует ваша Пещера. Нужно только распахнуть дверь и ворваться в камеру, прежде чем гадина успеет что-то сообразить.

— Хорошо сказано! — согласилась Винтер. — Кто же откроет дверь?

— Я, — вдруг сказал Барбер. — Не забывайте, что я поставлен во главе отряда.

Джессика пристально посмотрела на него, затем кивнула. Барбер молча подошел к проему, остальные встали у него за спиной. Стюарт сжал меч покрепче и изо всех сил ударил ногой в дверь. Раздался жалобный скрип, с потолка посыпалась пыль. Барбер ударил еще раз, и дверь распахнулась настежь. Все рванулись в темную камеру, но замерли на пороге, словно скованные тишиной. Ни звука, ни шороха. Хок недоуменно озирался, стараясь понять, почему же ничего не происходит. Каземат был чуть больше одиночки, но неприятный запах в нем чувствовался даже сильнее обычного. Камера освещалась лишь серебристым сиянием, но и этого хватало, чтобы убедиться, что она совершенно пуста. Не было ни лежанки, ни какой-либо иной мебели — только вязанка соломы на грязном полу.

Хок медленно опустил топор.

— Похоже, мы не вовремя, Шторм, никого нет дома. Кто бы или что бы ни было заперто здесь, оно уже далеко.

— Просто удивительно, капитан, что вы еще живы при вашей доверчивости, — фыркнул маг. — Обитатель камеры находится тут, он просто невидим. Его связывают заклятия, хотя замок на двери и сорван.

Все невольно отшатнулись назад. Хок споткнулся и взглянул себе под ноги с внезапно возросшим интересом, а затем перевел взгляд в дальний угол.