В последнее время приказы императрицы все сильнее осложняли ему жизнь. Он мог бы намного раньше достичь Хэйдена, если бы не пришлось брать на борт Стелмаха с его питомцем, а потом еще и лорда Дрэма. Если бы не связанные с этим маневры и остановки, он смог бы попасть на Хэйден всего через несколько минут после бунтовщиков, а возможно, и помешал бы им проникнуть в Лабиринт Безумия. Чего бы это ни стоило. Впрочем, он не собирался говорить об этом императрице: она едва ли отнеслась бы к такому замечанию благосклонно.

Дрэм не доставлял серьезных хлопот. Находясь на корабле, он редко покидал каюту, а попав по своему настойчивому требованию в отряд, десантированный в глубины Хэйдена, не вмешивался в действия Сайленса. Казалось, что из всех участников десанта он наименее всего подвержен гипнотическому влиянию Лабиринта. Загадочный и опасный, Лабиринт магнитом притягивал внимание всего отряда, и только Дрэм не проявлял к нему никакого любопытства.

Сейчас Дрэм, завернувшись в длинный темный плащ, стоял немного в стороне и поглядывал на Лабиринт, стены которого встали на пути отряда. Дрэм называл его Лабиринтом Безумия, но ни объяснений по поводу этого названия, ни какой-то другой информации о Лабиринте от него не услышали. Из этого Сайленс сделал вывод, что шпион из лагеря бунтовщиков снабжал Дрэма всей необходимой информацией, но делиться ею с коллегами Дрэм не считал нужным.

Сайленс не превращал это в вопрос для обсуждения. Номинально он был командиром десанта, но, обладая здравым смыслом, предпочитал не спорить с Дрэмом, если в этом не было серьезной необходимости. Портить отношения с официальным супругом императрицы было бы весьма недальновидно: можно было поставить под угрозу дальнейшую карьеру или вообще не дожить до пенсии. Сайленс вновь взглянул на Лабиринт, который по-прежнему не желал раскрывать своих тайн. Фрост горела желанием начать обследование, но Дрэм решительно возразил против этого. Он сказал, что ему еще нужно время для изучения Лабиринта извне. По-видимому, Дрэм, хранивший полное молчание, именно этим и занимался.

Сайленс переключил внимание на В. Стелмаха — офицера имперской службы безопасности, глаза и уши императрицы и главную головную боль самого капитана. Отчасти из-за его надутого важного вида, но в основном из-за питомца, которого Стелмах взял с собой. Когда «Бесстрашный» принял на борт Стелмаха, вместе с ним оказался пришелец из склепа Спящих планеты Грендель. Запертый в отдаленном отсеке корабля, пришелец сразу же принял угрожающую позу, словно через долю секунды был готов броситься на первого встречного. Припавший к земле трехметровый гуманоид в кроваво-красном панцире вечно скалил свои стальные зубы. Он издавал запах терпкого меда и засохшей крови, а его темно-рубиновые глаза никогда не мигали.

Сайленс уже видел это чудовище в деле: оно рвало на части его людей в подземном городе планеты Грендель. Генетически спрограммированный монстр-убийца, которого тысячи лет назад неизвестная раса пыталась направить против неизвестного врага. По Божьей милости, и те и другие вымерли, но их живое оружие прекрасно сохранилось в подземном склепе. Стелмах поклялся, что пришелец уже не представляет опасности для новых хозяев. Ему вживили специальное устройство, контролировавшее его мысли и инстинкты и позволявшее ему действовать только по приказу хозяев. Однако Сайленса это не убедило. Всякая новая техника имела дефекты, и если такой дефект появится в «электронном ярме» пришельца, Сайленс не пожелал бы в это время находиться поблизости. Капитана подмывало нарушить приказ и не брать чудовище на борт звездолета, но в конце концов он согласился. Прежде всего потому, что Стелмах был личным представителем императрицы: нарушив ее приказ, вы могли не дожить до рассвета. А во-вторых, после пробуждения хэйденменов это чудовище могло оказаться вовсе не лишним. Пришелец с Грендель мог оказать отпор чему угодно, в том числе и целой армии разбушевавшихся киборгов.

Тем временем армия Сайленса, изнывая от нетерпения, ждала, когда лорд Дрэм скажет наконец свое веское слово. Две роты морских пехотинцев, тридцать пять боевых экстрасенсов и двадцать вампиров. Пехотинцы негромко переговаривались между собой, украдкой поглядывали на Лабиринт и пускали по кругу бутылки с алкоголем и боевые наркотики. Экстрасенсы смотрели куда угодно, только не на Лабиринт, и все больше нервничали. Вампиры были похожи на ходячих мертвецов, но это было их обычным состоянием. Лабиринт их совершенно не занимал, и Сайленс не мог отделаться от впечатления, что их все больше одолевает голод.

Сайленс тихо вздохнул. И все это из-за горстки бунтовщиков! Он до сих пор не понимал, что в них было особенного, но преследовал их целую вечность и добрался до Черной Тьмы. До легендарной планеты, где стояла Гробница хэйденменов и был спрятан таинственный генератор. Сайленс надеялся, что ему разрешат расправиться на месте с бунтовщиками, но Стелмах объяснил, что эти люди оскорбили императрицу, а значит, их надо взять в плен и доставить живыми и по возможности здравомыслящими на Голгофу, где они предстанут перед судом. Убив их, капитан проявил бы излишнее милосердие. Но пока он и его отряд стояли перед Лабиринтом, бунтовщики все ближе и ближе подходили к Гробнице хэйденменов.

Сайленс устало взмахнул рукой, отпуская Стелмаха к своему питомцу, в ответ на что тот взял под козырек и зашагал прочь. Тем временем рядом раздалось сдержанное покашливание Фрост, и Сайленс повернулся к ней.

— Как вы думаете, для чего предназначена эта штука? — тихо спросила разведчица. — Мне уже надоело смотреть на нее.

— Как объяснил Дрэм, перед нами Лабиринт Безумия, — ответил Сайленс. — Хотя его назначение мне понятно не больше, чем вам. Может быть, Дрэм что-то и знает, но молчит. По-видимому, это оборонительное сооружение хэйденменов, с его помощью они надеются остановить незваных гостей. Скорее всего, оно нашпиговано ловушками, но наши экстрасенсы смогут заранее предупредить о них. Поэтому экстрасенсы и пойдут первыми. Я думал, Стелмах получит личное распоряжение императрицы насчет Лабиринта, но наша система связи нарушена. Так что придется ковырять в носу, пока его чертово превосходительство лорд Дрэм не сподобится вынести свое решение.

Фрост с мрачным видом покачала головой:

— А как ведет себя питомец Стелмаха?

— Пока он подчиняется приказам и готов вступить в дело. Все, что нам нужно, — это противник, на которого его можно было бы натравить, и еще какое-нибудь прикрытие, за которым мы могли бы спрятаться. Я хотел бы надеяться, что устройство, с помощью которого Стелмах управляет пришельцем, работает не в режиме «включено-выключено». Эта тварь наверняка понимает, для чего его хотят использовать, и просто ждет малейшей возможности рассчитаться с нами.

— Дайте ему такую возможность, — спокойно сказала Фрост. — Я заставлю его рыть себе могилу.

«Самое ужасное, что она не шутит», — подумал Сайленс. Он решил, что самое время сменить тему. Разведчица могла, поддавшись внутреннему импульсу, напасть на пришельца — просто чтобы посмотреть, что из этого получится. Она всю жизнь сражалась с пришельцами и воспринимала монстра с Грендель как брошенный вызов. Сайленс вновь подозвал Стелмаха. Офицер службы безопасности холодно взглянул на капитана, но подчинился. Хотя он был глазами и ушами императрицы, Сайленс был старше его по званию. В данный момент. Именно эта мысль запечатлелась в его лице и позе, когда он козырнул Сайленсу и приготовился слушать.

— Послушайте, Стелмах, — Сайленс постарался изобразить дружелюбную улыбку, — мы с разведчицей очень заинтригованы, что означает буква «В» перед вашей фамилией? Этого никто не знает, даже корабельный компьютер. Как капитан, я должен сказать вам, что мне не нравится, когда мои подчиненные что-то от меня скрывают. Ведь любая мелочь может когда-нибудь приобрести решающее значение. Так что будьте хорошим парнем и скажите нам свое имя. Если вы, конечно, не стесняетесь его.

— Я его не стесняюсь, — холодно ответил Стелмах. — Это очень хорошее и благородное имя. Но я предпочитаю обходиться без него.

— Не тушуйтесь, — сказала Фрост. — Мы никому не скажем. Если оно, конечно, не совсем неприличное.

Сайленс укоризненно взглянул на нее и хотел сам что-то сказать, но в это время лорд Дрэм не спеша подошел к капитану и его собеседникам:

— Запускайте туда ваших людей, капитан. Сначала пойдут морские пехотинцы. Экстрасенсов и вампиров побережем до тех пор, пока не увидим, как Лабиринт прореагирует на пехотинцев. — Он перевел взгляд на Стелмаха. — Ты тоже останешься в резерве. Твой питомец понадобится немного позднее. Не бойся, герой, у тебя еще будет возможность отличиться!

Дрэм опять направился к входу в Лабиринт. Стелмах смотрел куда-то вдаль, на его щеках появился яркий румянец. Сайленс и Фрост переглянулись, но ничего не сказали. Им было все равно, их мысли уже сосредоточились на главном. Стелмах отдал честь и с облегчением побежал к своему чудовищу. Ему бы следовало дождаться разрешения капитана, но по суровому виду Сайленса Стелмах понял, что капитану сейчас не до него.

Тем временем Сайленс подозвал к себе двух командиров-пехотинцев. Они почти бегом приблизились к нему и вытянулись по стойке «смирно».

— Постройте людей. Согласно приказу лорда Дрэма я направляю обе роты в Лабиринт. — Сайленс посмотрел на командиров рот, но их лица были спокойны и сосредоточенны. Сайленс хмуро улыбнулся. — В идеальной ситуации мы бы прозвонили Лабиринт от корки до корки специальным оборудованием, но сейчас у нас нет на это времени. Я не стану напоминать вам, как должны работать ваши глаза и уши. Просто все мы должны быть крайне осторожными. Там наверняка есть неприятные сюрпризы и ловушки, устроенные с незапамятных времен или оставленные только что бунтовщиками. Так что постарайтесь разочаровать наших врагов и не дотрагивайтесь ни до каких странных предметов. Я не хотел бы всю следующую ночь писать сопроводительные письма к цинковым гробам.

— Кто будет командовать передовым отрядом? — спросила Фрост.

— Я сам, — тихо сказал Сайленс. — Это слишком важное дело, чтобы доверить кому-то другому. И никакие возражения не принимаются, разведчица.

— Возражений не будет, — коротко отреагировала Фрост. — Особенно с учетом того, что я иду с вами. Я тоже не намерена слушать ваши возражения.

Сайленс собрался отчитать ее, но заметил, что командиры рот с интересом прислушиваются к диалогу. Из чувства субординации они сдерживали улыбки, но Сайленс решил еще немного задержать их:

— Проверьте оружие и снаряжение. Начало операции через десять минут, и никакой отсрочки не будет. Впереди пойдем мы с разведчицей. Я хочу прихватить с собой всех экстрасенсов. Без исключения. Если лорд Дрэм станет возражать, направьте его ко мне, а я официально проигнорирую его приказ. Вампиров оставим в арьергарде, чтобы они составили компанию Стелмаху с его питомцем. Просто на всякий случай. Вопросы? Если есть, то по существу.

— Да, сэр, — ответил лейтенант Джеймсон. Он был на пару месяцев старше лейтенанта Фаррела и никогда не упускал случая напомнить сослуживцу об этом, обращаясь к начальнику первым. От Фаррела Сайленс не услышал пока и десяти фраз, но готов был ждать. Оба лейтенанта зарекомендовали себя способными командирами, умевшими выходить из запутанных ситуаций. Джеймсон взглянул прямо в глаза Сайленсу и спросил, стараясь говорить как можно тише: — А лорд Дрэм тоже пойдет с нами в Лабиринт?

— Лорд Дрэм… сам примет решение. Без сомнения, он захочет последовать за нами, когда увидит, как осторожно и профессионально мы работаем. А теперь стройте людей.

Командиры рот отдали честь и поспешили к бойцам. Поднялся нестройный гомон, но пехотинцы на удивление быстро приготовились к маршу. Вампиры отнеслись к месту в арьергарде без всяких эмоций. Они столпились возле Стелмаха и пришельца. Чудовище и вампиры обменивались любопытными взглядами. Стелмах проявлял неуверенность, но Сайленс сознательно избегал его взгляда. Экстрасенсы образовали небольшую плотную группу перед входом в Лабиринт и жались друг к другу, словно испуганные овцы. Их глаза выражали страх, движения были резкими и некоординированными.

Фрост задумчиво посмотрела на экстрасенсов:

— По-моему, Лабиринт им не нравится. Я думаю, капитан, к ним надо прислушаться. Они видят то, что недоступно нам.

— Вы, к сожалению, правы. — Сайленс озабоченно вздохнул. — Мне остается надеяться, что эта группа будет держаться лучше, чем их предшественники на Грендель.

— Да уж, — невесело усмехнулась Фрост. — А то я до сих пор не могу отчистить кровь и мозг со своих сапог.

Сайленс взглянул на нее укоризненным взглядом и направился к экстрасенсам. Они были так наэлектризованы предстоящей встречей с Лабиринтом, что обернулись только после громкого приветствия Сайленса. Некоторые попытались отдать честь, но большинство не могло даже спокойно слушать капитана. Сайленс старался не обращать на это внимания. От экстрасенсов не приходилось ждать боевой выучки, зато они обладали другими ценными качествами. Капитан коротко кивнул старшему группы, экстрасенсу по фамилии Грэйвс. Эта фамилия была ему как нельзя кстати note 2. Он был высок, болезненно бледен, на костлявом лице выступали большие глаза. Глядя на него, Сайленс подумал, что видел на своем веку покойников с более привлекательной внешностью. Однако этот человек не один раз был отмечен за интуицию и проницательность, а Сайленс все больше убеждался, что именно эти качества понадобятся при путешествии по Лабиринту Безумия. Даже просто стоя у входа в Лабиринт, капитан чувствовал, что покрывается гусиной кожей. Ему хотелось зажмуриться и встряхнуть головой. Но он не мог позволить себе такую слабость перед экстрасенсами.

С того момента, как он оказался на Хэйдене, его покинуло спокойствие. Слишком многое здесь стало для него неожиданностью. Перед началом экспедиции ему ничего не сказали об армии хэйденменов. Правда, это не многое меняло. Когда тебя в последний момент освобождают от Военного трибунала, ты с радостью хватаешься за любое задание императрицы и не задаешь лишних вопросов.

Сайленс строго посмотрел на Грэйвса, который стал похож на печальную и слегка удивленную рыбу.

— Ну, Грэйвс, чем вас напугал этот Лабиринт?

— Он живой, — ответил Грэйвс тихим, но твердым голосом. — Мы почувствовали, как он думает. У него странные и холодные как лед мысли. Он знает, что мы здесь, и ждет нас.

Сайленс против воли поморщился. Трудно было ожидать, что экстрасенс даст всему понятное и четкое объяснение.

— Подожди, Грэйвс. Либо ты так образно выражаешься, либо ты имеешь в виду, что Лабиринт — это нечто вроде киборга?

— Все сложнее, капитан. Намного сложнее. Это не жизнь в ее человеческом понимании и не техника.

— Значит, это дело рук хэйденменов?

— Пришельцев. Он стоял здесь с незапамятных времен. Задолго до появления представителей человеческой цивилизации. Он построен, а не выращен, и все же он — живое существо. Он преследует свои цели, но это не человеческие цели и установки. Если мы войдем в Лабиринт, то поставим под угрозу свою жизнь и рассудок. Между этими стальными стенами сосредоточена энергия, которая может невероятным образом изменить нас. Те, кто уцелеет, не будут больше людьми… Вернее, они будут больше чем люди.

— А разве бунтовщики не прошли через него? — спросил Сайленс. — Ведь они уцелели?

— Да, но…

— Никаких «но». Если они смогли сделать, то сможем и мы. Еще что-нибудь о тех особенностях Лабиринта, о которых я должен знать.

Грэйвс взглянул испуганными глазами на Сайленса, но все же преодолел свой страх. Экстрасенсов приучили к повиновению.

— В центре Лабиринта есть особое место, которое мы не можем увидеть. Оно недоступно нашему биополю. Там хранится нечто живое, могущественное. Но оно не часть Лабиринта.

— В каком смысле живое? — нахмурился Сайленс. — Это человек? Хэйденмен? Пришелец?

— Неизвестно, капитан. Мы не можем его увидеть. Что-то мешает нам. Наверное, наше собственное сознание. Мне кажется, если бы мы взглянули на него вблизи, без помех, то потеряли бы рассудок.

«Великолепно, — подумал капитан. — Этого мне только не хватало».

— Сейчас мы войдем в Лабиринт, — резко сказал он, подводя итог разговору. — Впереди буду я и разведчица. Я хочу, чтобы ты шел сразу за нами. Распредели своих людей между морскими пехотинцами. Пусть двое твоих людей постоянно прощупывают Лабиринт биополем. Я хочу заранее знать о неприятностях, которые нас поджидают. Все остальные должны прикрывать нас своим биополем как щитом, плотно, как только возможно. Через него не должна проскочить ни одна мысль. А теперь поднимай людей и нацеливай их на дело. Мы выступаем с минуты на минуту.

Не дожидаясь ответа, он направился к Фрост. Разведчица уже достала из ножен меч и для разминки делала такие упражнения, от одного вида которых можно было обратиться в бегство. Сайленс не любил быть резким с экстрасенсами. При этом он чувствовал неловкость, словно кричал на ребенка, притом на ребенка запуганного и нервного. Но если с ними не быть резким, они совсем размагнитятся. В Лабиринте они наткнулись на что-то такое, что полностью выбило их из колеи. А получив легкий нагоняй от капитана, будут меньше бояться Лабиринта.

Обернувшись, Сайленс посмотрел на мерцающие стальные стены и передернул плечами. Черт побери… Они и его вывели из равновесия. Он заставил себя переключить внимание на Фрост, продолжавшую стремительно рассекать воздух мечом. На ее бледной коже проступил здоровый румянец. Казалось, что она готова сокрушить целую армию. Может быть, так оно и было, разведчики способны творить чудеса.

Фрост сдержанно кивнула капитану и убрала меч в ножны:

— Я готова, капитан. Мы выступаем?

— А вас ничего не беспокоит, разведчица? — сказал Сайленс с натянутой улыбкой.

— Нет. Беспокойство снижает боевой дух. Кроме того, оно плохо влияет на пищеварение и вызывает морщины. Чем сильнее противник, тем почетнее победа над ним. По крайней мере, так нас учили в Имперской академии. Или вы считаете, что там нам дурили голову?

— Империя, которая дурит голову своим разведчикам? Забудьте про такие мысли. Мы выступаем, разведчица. Я хочу нагнать бунтовщиков прежде, чем они явятся к хэйденменам.

— Хотите испортить им удовольствие? — улыбнулась Фрост.

И вот, толком даже не отдохнув после высадки, Сайленс, Фрост и экстрасенс Грэйвс осторожно вступили в Лабиринт Безумия. За ними двинулись морские пехотинцы и экстрасенсы. Лабиринт тотчас же поглотил их, сделав невидимыми для тех, кто остался за его стенами. Дрэм с невозмутимым видом следил за прохождением отряда, а когда последний боец скрылся в Лабиринте, его взгляд долго не отрывался от гладких мерцающих стен. Скрытые длинным плащом, его руки добела сжимались в кулаки.

Поначалу всем показалось, что в Лабиринте нет ничего страшного. Металлические стены выглядели обычными стенами, а если Лабиринт и таил какие-то сюрпризы, то не досаждал ими своим гостям. Грэйвс без малейших колебаний выбирал путь. Высоко подняв голову, он словно нюхом улавливал правильное направление. Вплотную за ним двигались Сайленс и Фрост. Разведчица держала наготове меч и дисраптер. Сайленс положил руку на кобуру дисраптера, однако не доставал его. Он не хотел показывать идущим сзади бойцам, что его охватывает беспокойство. Это отрицательно повлияло бы на моральное состояние отряда, не говоря уже о дисциплине. Люди растянулись длинной вереницей; и пехотинцам, и экстрасенсам было одинаково неуютно. Чтобы преодолеть чувство дискомфорта, бойцы стали жаться друг к другу, и сержантам пришлось следить за сохранением боевого порядка. Почти все хранили молчание. Безмолвие Лабиринта не способствовало непринужденной болтовне. Если на носу были неприятности — а пехотинцы не сомневались в этом, — то лучше было заранее услышать их приближение. Экстрасенсы были заняты поддержанием психоэнергетического щита и старались не думать о Лабиринте.

Сайленс довольно быстро понял, что Лабиринт — это враждебная среда. Здесь была гнетущая атмосфера, узкие дорожки между стенами вызывали чувство клаустрофобии. Капитану казалось, что он зажат между стенками гроба. Сайленс нахмурился. Обычно замкнутое пространство не вызывало у него никакого беспокойства. Постоянное пребывание в тесных отсеках звездолета помогает быстро избавиться от клаустрофобии, а иначе тебя просто уволят со службы. Но Лабиринт… навязывал ему свою волю, превращал в подопытную крысу, бегающую по ящику с фанерными перегородками. Он не мог ни понять, ни оценить смысл этого опыта. Лабиринт не поражал своими масштабами, и вместе с тем он вызывал у Сайленса ощущение ничтожности собственного «я».

Воздух начал слегка потрескивать, чувствовалось приближение какого-то угрожающего события. Чего-то очень неприятного, даже страшного. Несмотря на царивший в Лабиринте холод, откуда-то накатывались волны горячего воздуха. У него был запах уксуса и горящей листвы. Машинного масла и лимонной кислоты. Цвета казались нестерпимо-яркими, а искаженное отражение на зеркальной металлической поверхности — пугающе-безобразным. Это было отражение монстра. Раздавалось какое-то металлическое пощелкивание, детский плач, отдаленный звон колокола. Сайленс сглотнул слюну и попытался сосредоточиться, но все его мысли были прикованы к Лабиринту, и некоторые принадлежали уже не ему.

Грэйвс резко остановился, и капитан едва не толкнул его в спину. Тоже остановившись, он огляделся по сторонам. По-прежнему рядом была Фрост с мечом и дисраптером наготове. Вся вереница бойцов стала останавливаться. Никто не высказал неудовольствия, но напряжение достигло предела. Сайленс посмотрел вверх — там, как и прежде, была непроглядная темнота. Он взглянул на стальную стену, и от ужаса у него подвело живот: все отражения исчезли. Рядом с капитаном тяжело дышала, почти хрипела Фрост — она уже устала ждать, когда появится объект для атаки. Грэйвс смотрел куда-то вперед, его глаза были выпучены сильнее, чем обычно. Он видел или чувствовал то, что было доступно только ему.

— Что там? — хрипло спросил Сайленс. — Ловушка?

— Он знает, что мы здесь, — сказал Грэйвс, его голос звучал неестественно громко. — Он не хочет принимать нас. Мы слишком… закостенели. Мы не способны к трансформации, которую он хочет произвести. Мы не выживем после нее.

— Далеко ли мы от выхода? — спросил Сайленс, пытаясь сконцентрироваться на главной цели путешествия. — Сильно ли мы отстали от бунтовщиков?

— Капитан, нам надо возвращаться, — в голосе Грэйвса прозвучала категорическая нота. — Он не хочет нас принять. Дальнейшее продвижение опасно.

— Черт побери, экстрасенс, что за чепуху ты несешь? — вспылила Фрост. — Скажи лучше, что ты видишь?

Грэйвс повернулся к ней, и в это время из-под его век заструилась кровь, густая и темная. Эти кровавые слезы еще текли по его щекам, когда глаза вдруг взорвались с мягким чавкающим звуком. Кровь забрызгала лицо разведчицы, но она не отступила даже на шаг. Из глазных впадин, ушей, рта и носа экстрасенса ручьями лилась кровь. Сайленс схватил Грэйвса за руку. И она захрустела под его пальцами, словно трухлявая ветка. Экстрасенс, тело которого напоминало теперь пустой мешок, осел на землю в лужу собственной крови. Сайленс и Фрост прижались друг к другу спинами и взяли на изготовку оружие.

Лабиринт наполнился криками, причем не только человеческими. К Сайленсу в панике подбежал морской пехотинец. Бросив дисраптер, он зажал руками уши, пытаясь избавиться от терзавших его сознание звуков. Несмотря на то что Сайленс преградил ему путь, пехотинец устремился прямо на капитана… и прошел через него, как привидение. Пораженный Сайленс обернулся, но боец уже бесследно исчез. Снова прижавшись спиной к спине Фрост, Сайленс бросил взгляд на охваченный паникой отряд. В этот момент голова одного из пехотинцев с треском взорвалась, обдав обезумевших товарищей кровью и тканями мозга.

После гибели старшего экстрасенса всех его товарищей охватило безумие. Кто-то дико хохотал, кто-то заходился в рыданиях. Морской пехотинец в отчаянии бросился на стальную стену — и исчез, она словно поглотила его. В самом центре мечущейся толпы появилось нечто страшное: кровавый ком из человеческих костей, мышц и внутренностей. Показавшаяся оттуда окровавленная рука потянулась к Фрост, и тут же этот ком пропал из виду. Пытаясь избавиться от невыносимой пульсирующей боли в ушах, разведчица тряхнула головой. Ее руки дрожали, но она по-прежнему крепко сжимала рукоять дисраптера и эфес меча.

Два морских пехотинца врезались друг в друга и, слившись телами, словно краски на палитре, устремились вперед. Их голоса тоже слились в отчаянном вопле. Сайленс хотел пристрелить этих несчастных, но заряженный дисраптер мог понадобиться в любую секунду — хотя бы для того, чтобы в самой безнадежной ситуации свести счеты с жизнью. Пехотинцы и экстрасенсы метались из стороны в сторону, а пространство вокруг них словно растягивалось. Повсюду слышались резкие хлопки взрывающихся голов экстрасенсов вперемешку с отчаянными воплями и истерическим хохотом.

Сайленс почувствовал, что его голову сдавливает, словно тисками. На каждом пальце как бы возникло по нескольку дополнительных суставов, он перестал нормально ощущать собственное тело. Из последних сил сжав зубы и зажмурив глаза, он приказал себе думать о поставленной перед отрядом цели. Однако сейчас все теряло смысл и значение. Вновь открыв глаза, капитан в отчаянии стал искать хоть какое-то подобие противника, которому можно было бы нанести ответный удар, но его не было. Были только отвратительные стальные стены и гибнущие бойцы. Обернувшись, Сайленс увидел упавшую на колени Фрост. Она по-прежнему не расставалась с оружием, но, судя по глазам, ее силы были на исходе.

Сайленс понял, что наступил решающий момент. Схватив разведчицу за руку, необычно мягкую и безвольную, он рывком поставил Фрост на ноги. Он должен был вызволить оттуда Фрост. Наведя дисраптер на ближайшую стену, он дал залп. Клокочущий пучок энергии пробил металл, как бумагу, разорвав его в клочья и отбросив в сторону. Сунув дисраптер в кобуру, он выхватил импульсный пистолет из руки Фрост. Она что-то пробормотала под нос, в ее глазах снова появилось осмысленное выражение. Сайленс нацелился на другую стену, но она стала медленно отползать в сторону, открывая ему дорогу. Бросившись в открывшийся проход, капитан потащил за собой Фрост.

Через несколько секунд Сайленс и Фрост были уже за пределами Лабиринта. Навстречу им рысцой бежал Стелмах. Сайленс вверил разведчицу его заботам, а сам бессильно опустился на землю. Кто-то склонился над ним и прижал к его шее шприц с антишоковым препаратом. Приятная прохлада, растекшаяся по всему телу, привела капитана в чувство, голова стала немного яснее. Тем временем Дрэм уже приложил второй шприц, и Сайленс, собрав все силы, заставил себя встать на ноги. Фрост все еще лежала без движения. Над ней с пустым шприцем в руках склонился Стелмах, бормотавший какие-то успокоительные слова. Будь разведчица в нормальном самочувствии, Стелмаху не поздоровилось бы, но сейчас она не протестовала.

Сайленс взглянул на Дрэма:

— Сколько еще народа сумело выбраться?

— Нисколько, — сухо ответил Дрэм. — Только вы вдвоем. Что там произошло?

Сайленс встряхнул головой, пытаясь привести в порядок мысли:

— Это что-то вроде психоэнергетической атаки. Люди стали сходить с ума. Лабиринт оказался одной огромной ловушкой.

— А экстрасенсы не смогли защититься биополем?

— Нет. Они оказались самыми уязвимыми.

— Когда в следующий раз я прикажу вам не брать с собой экстрасенсов, прошу вас не пренебрегать приказом, капитан, — укоризненно покачав головой, сказал Дрэм.

— А вы знали о том, что произойдет? — недоверчиво спросил Сайленс.

— Нет. Но у меня были подозрения. Ну и что вы предложите сейчас? Мы потеряли всех пехотинцев и экстрасенсов, но цель у нас прежняя: пройти через Лабиринт и настигнуть бунтовщиков.

Сайленс, к которому вернулась обычная ясность мысли, посмотрел на Лабиринт:

— Прикажите всем возвращаться на основной космический катер. И пусть пилот приведет в полную готовность бортовые дисраптеры.

— Уж не собираетесь ли вы убраться восвояси, капитан? — недовольно спросил Дрэм. — Хочу напомнить вам, что вы несете личную ответственность за выполнение этой операции.

— Можете не напоминать, — спокойно отреагировал Сайленс. — Я знаю, что делаю.

Он повернулся к Фрост, которая уже встала на ноги и, судя по внешнему виду, снова была в полном порядке.

— Спасибо, что вытащили меня оттуда, — сдержанно кивнула она Сайленсу. — Дайте мне пять минут передышки, и мы предпримем вторую попытку.

— В этом нет необходимости, — твердо сказал Сайленс. — Мы не пойдем больше через Лабиринт. У меня есть другое решение. Сейчас предлагаю всем вернуться на основной космический катер. Хочу сразу предупредить: я не собираюсь никуда улетать.

— Прекрасно, капитан. Скажите только, кто болтал мне в ухо всякую ерунду, пока я приходила в себя?

— Вэлиант Стелмах. Так уж получилось…

— Вот как? Что ж, придет время, я отблагодарю его. Но если я узнаю, что он говорит такие же слова кому-то еще, то просто убью его. — Тень улыбки с ее лица исчезла, и Фрост сурово взглянула Сайленсу в глаза: — Это правда, что выбрались только мы вдвоем?

— Да, все остальные погибли. Если им, конечно, повезло…

— Да, наверное, этот день надолго запомнится мне, — покачала головой разведчица.

Быстро пройдя через лес, они оказались у главного космического катера. С помощью мощных бортовых дисраптеров «Бесстрашный» проделал огромную брешь в поверхности планеты. По этому тоннелю космические катера без особых трудностей смогли опуститься в древние пещеры Мира вольфлинов. С удовлетворением увидев стоявшие в темном лесу космические катера, Сайленс приказал остаткам отряда размещаться в каюте самого большого из них. Вытянутая, обтекаемая машина была уже в полной готовности, и Сайленс с довольной улыбкой приказал пилоту медленно трогаться.