Рев стал совсем оглушительным, воздух плотным потоком обтекал лицо. Гуд стоял не двигаясь, как будто остолбенев от шока. Из глубины тоннеля показался поток воды, надвигавшийся на них со скоростью поезда подземки.

— Они пустили в тоннель сточные воды! — закричал Валентин. — Цепляйся за что-нибудь, или нас снесет к чертовой матери!

Пенящаяся волна докатилась почти до их ног, а потом бесследно исчезла. В тоннеле восстановилась полная тишина, не чувствовалось и малейшего дуновения ветра.

Валентин вздохнул с облегчением:

— Сволочи!

«Вы попались на мою удочку, — в глубине сознания раздался чей-то глухой голос. — Вы же знаете, что я не довожу дело до смертельного исхода».

Гуд поднял голову и негромко усмехнулся:

— Разве мы заслужили такое отношение?

«Нам приходится поддерживать все в боевой готовности. Люди сюда спускаются не чаще одного раза в десять лет. Я не знаю, зачем меня здесь держат дозорным. Идите прямо вперед, а потом поверните во второй тоннель налево. Собрание уже началось. Вас ждут. И скажите им, что я бы не отказался от выпивки».

Валентин мог многое сказать в ответ, но сдержался, не желая ронять свое достоинство. Он посмотрел на Гуда.

— В такой ситуации не держат слабеньких экстрасенсов, — объяснил Гуд, продолжая идти по тоннелю. — Они знают все, о чем ты думаешь.

— Ну, в этом я сильно сомневаюсь, — сказал Валентин, шлепая по слизи вслед за своим поводырем. — Каждый, кто вторгается в мое сознание, немало рискует: мой внутренний мир подвергался крайне опасным формам воздействия.

— Верная мысль, — согласился Гуд. — Интересно, как такой человек, как ты, впервые связался с подпольщиками?

Валентин улыбнулся:

— Проводя эксперименты с разными необычными веществами, я услышал, что существует новый, еще не опробованный наркотик, который может превратить в экстрасенса любого человека, даже того, чьи предки совершенно не обладали телепатическими способностями. «Если такой препарат существует, его надо попробовать», — подумал я. Манипулирование биополем — это такая штука, которую я еще не пробовал. При одной мысли, что я могу освоить и это, мной овладевал азарт, Я решил обязательно получить этот препарат.

Поиски привели меня к эльфам, в их подполье. Тут я впервые понял, какую мощную организацию они создали. С их помощью я мог бы добиться такого могущества, о котором мне не приходилось мечтать. Когда-нибудь экстрасенсы добьются освобождения. Это неизбежно. Они — предвестники будущего, новая после человека ступень эволюции. И я решил воспользоваться инерцией их движения для собственных целей. Кто знает, может быть, их волна вознесет меня на Железный Трон? Ради этого стоит побороться… — Он на секунду задумался. — Правда, не исключено, что мне придется пойти на убийство собственного отца и некоторых родственников. И я уже думал об этом.

Тут он замолчал. Ему показалось, что он слишком разоткровенничался с совершенно неизвестным человеком. Он не мог понять почему. Наверное, иллюзия надвигавшегося потока вывела его из равновесия. Хотя, скорее всего, нет. Но, так или иначе, он решил впредь тщательно обдумывать каждое слово. Он знал, что общение с экстрасенсами — вещь довольно рискованная, но рассчитывал на свою способность к самоконтролю, развитую благодаря варьированному употреблению мощных наркотиков. Однако, несмотря на это, он пустился в откровения с незнакомцем. Валентин достал из серебряной табакерки небольшую пористую таблетку и прижал ее к вене у себя на горле.

— Требуется слегка освежиться, — беспечно сказал он, убирая табакерку в карман. Чувствуя прилив энергии, Валентин улыбнулся. Он сделал глубокий вдох и, не переставая улыбаться, так же глубоко выдохнул. Его голова стала яснее, чувства обострились. — Расскажи и ты о себе, Гуд. Что тебя привело в этот мир изменников и конспираторов?

— Я служил в отряде по борьбе с киборгами, — сказал Гуд. — Но чем больше я узнавал о них, тем больше понимал их стремление к свободе и справедливости. Я даже начал завидовать им. Императрица держится на троне только благодаря тому, что ее люди контролируют всю информацию, определяя, что могут знать ее подданные. Как можно протестовать против беззакония, ничего не зная о нем? Наши представления о том, что творится в Империи, основаны на лжи и искажении фактов. Кибераты открыли мне глаза на реальность, и, после того что увидел, я уже никогда не буду прежним слепцом.

Общаясь с кибератами, я получил доступ в подполье. Чем больше я узнавал об их борьбе, тем больше им симпатизировал. Мне довольно долго пришлось убеждать подпольщиков в своей искренности, но мое положение в имперской службе безопасности делало меня бесценным союзником для них. Я на деле доказал свою преданность. И вот человек, который охотился за изменниками, теперь защищает их. Такова жизнь. Я всегда говорил, что ко всему надо относиться с иронией. Но твой рассказ о телепатическом наркотике звучит довольно убедительно. Со своей стороны я могу заверить тебя, что это и вправду чудодейственный препарат.

— Откуда ты знаешь? — спросил Валентин.

— Я сам принимал его, — ответил Гуд. — Я добровольно вызвался участвовать в его испытаниях, даже настоял на этом. В итоге я увидел нечто такое, чего не видел никогда прежде, и после этого моя потребность в нем стала еще больше. Результаты были очень любопытными: ограниченная способность к телепатии, способность создавать визуальные и слуховые галлюцинации — похожие на те, которые мы увидели с тобой сегодня. Конечно, я не сравнюсь с прирожденным экстрасенсом, но я стал намного проницательнее и смышленее, чем прежде. Теоретически, чем больше дозу ты принимаешь, тем сильнее эффект, однако у этого препарата есть и серьезные побочные эффекты.

Валентин беззаботно улыбнулся:

— Это неизбежно при экспериментах с любым новым препаратом: есть риск, есть опасность непредвиденных последствий. Но этот риск перекрывается радостью и азартом первооткрывателя. Наверное, то же самое чувствуют и повстанцы… Кстати, я всегда с нетерпением жду их приглашений на встречи. Хотя мне, признаться, уже надоела их страсть к смене места собраний. С каждым разом приходится забираться все дальше и преодолевать все более неприятные препятствия.

Гуд пожал плечами:

— Это требование безопасности. Не стой на месте, не забывай смотреть по сторонам и сбивай с толку окружающих. Против подполья работают сотни людей императрицы, и она не скупится выплачивать им огромное жалованье. Я прилагаю все усилия, чтобы направлять их по ложному следу, но мои возможности имеют предел, за которым таится опасность провала. Я готов поддерживать подпольщиков, но не намерен погибать из-за них.

— Строго говоря, это не подполье в полном значении этого слова, — рассудительно сказал Валентин. — Мы совсем недалеко от поверхности, как раз между наземным и подземным уровнями. Те, кто называют это «подпольем», просто сбивают людей с толку.

— Все это понятно. Но ты должен признать, что «подпольщик» звучит лучше, чем «промежник».

Валентин улыбнулся, и они, замолчав, продолжили свой путь. Сейчас оба были уверены, что их сознание сканируется с целью установления их подлинной личности. Также они были уверены и в том, что, если хотя бы один из них покажется подозрительным, дело кончится смертью для обоих. Подполье решало эти вопросы без лишних церемоний.

Валентин и Гуд свернули за угол; нагнувшись, прошли в узкий вход или, вернее, лаз и из узкого тоннеля попали в огромную, ярко освещенную пещеру, стены которой были облицованы мерцающими металлическими панелями. Светящийся шар, который нес на плече Гуд, погас. По стенам пещеры змеились разноцветные провода. Такие же провода свисали со свода, исчезая под металлическими панелями, словно змеи в своих норах. Здесь и там громоздились непонятные приборы. Пол был усеян деталями и обломками оборудования, разбитой и искореженной техникой — и современной, и довольно архаичной. Посреди пещеры можно было распознать и каких-то живых существ, но Валентин решил пока не проявлять к ним излишнего внимания. Он не спеша, с видимым удовольствием выпрямился и потер ладонями затекшую поясницу:

— Если уж ты эксперт по части здешней техники, то объясни, куда мы попали? Это какая-то чудовищная мастерская или склад утиля…

— Мне кажется, это старый технологический зал. Забытый, заброшенный и обжитый кибератами. На Голгофе, точнее, под ее поверхностью существует множество подобных мест. Когда-то они были частью технологических цепочек, а потом, морально устарев, оказались совершенно никчемными. Кибераты обожают такие места и сутками напролет возятся с этой рухлядью. У них есть сотни таких убежищ, которые больше не фигурируют ни в одной компьютерной базе данных.

— Ну и свалка, — не удержался Валентин.

— Да, конечно, но, согласись, воздух здесь лучше, чем в канализационном коллекторе.

— Я ничего не имею против свалок. Они отвечают моей душевной потребности в хаосе. Мне нравится настроение, которое вызывает беспорядок.

Он удовлетворенно рассмеялся, и Гуд настороженно замер, словно смерил его недоверчивым взглядом. Валентин огляделся по сторонам, а потом оба, сделав несколько шагов, учтиво поклонились представителям подпольщиков, поджидавшим в центре пещеры. Как всегда, подпольщики скрывали подлинную внешность под телепатически проецированными образами. Сами они могли действительно присутствовать здесь, а могли посылать эти образы откуда-нибудь из другого места. Такие способности экстрасенсов вызывали у Валентина подлинную зависть.

Главари подпольщиков оставались глубоко законспирированными, что было одним из требований организации.

Откуда-то из воздуха низвергался клокочущий водопад, исчезавший у самой поверхности пола. По нему пробегали причудливые переливы света, а в воздухе царили две тени, напоминавшие по своим очертаниям человеческие глаза. Над водопадом висела извивающаяся Священная Эмблема — сложное переплетение мерцающих линий, в бесконечном движении перетекающих одна в другую. Валентину казалось, что он мог бы смотреть на них целую вечность. Затем его внимание привлек четырехметровый дракон, обвившийся вокруг дерева. Его мерцающая чешуя отливала золотом. Валентин затруднялся сказать, был ли это образ одного руководителя подполья или целых двух. Конечно, дерево не обладало даром речи, но и говорящие драконы встречались не на каждом шагу. И наконец, здесь был некто, кого Валентин мысленно назвал «Господин Совершенство». Крупная мускулистая фигура, чьи мышцы были развиты до гипертрофированного состояния, стояла, сложив руки на широченной груди, и смотрела величественным взглядом на вошедших. Валентин почувствовал непреодолимое желание подкрасться к гиганту сзади и ущипнуть его. Хотя, возможно, этот образ и не был материализован.

Впрочем, то же самое можно было сказать и о всех других предводителях. Они могли телепортировать образы откуда-то издалека и существовать только в сознании реципиентов. Валентин не впервые встречался с таким явлением. Кроме того, он не исключал, что Гуд видит совершенно иные образы. Позже они могли обменяться впечатлениями. Валентин попытался представить, что за люди скрываются за образами, но это было напрасно. Представители подполья имели параноидальную страсть к конспирации, и не без причины. Расплатой за принадлежность к подполью была смерть. Рано или поздно.

В пещере стояла тишина, но воздух был полон почти неуловимым жужжанием и потрескиванием, что указывало на присутствие биополя. Гуд вплотную приблизился к Валентину:

— Я могу ретранслировать тебе то, о чем они будут говорить. Слушай через меня.

В то же мгновение Валентин ощутил во лбу сильное покалывание, словно к нему прикоснулись колючей проволокой. Тут же он явственно услышал тихий шелест множества человеческих голосов, наполнявший пещеру. Они накладывались и пересекались, не сливаясь воедино, сотни языков говорили одновременно, не заглушая друг друга и не превращаясь в бессмысленную какофонию. Голоса не просто произносили слова: это были воплощенные в звуке мысли, чувства и впечатления, переплетавшиеся между собой, дополняемые какими-то особыми ощущениями, даже вкусом. Под оболочкой музыки этого сонма сознаний ощущался тяжелый непрерывный ритм шести главных голосов, принадлежавших предводителям подполья, направлявшим, объединявшим и выносившим решения. Сознание Валентина подчинилось этому ритму, но все же находилось за пределами общего хора. Попав в сонм сознания экстрасенсов, нормальное человеческое сознание могло не выдержать, однако сознание Валентина уже не было обычным. Он слишком долго подвергал его жесткому воздействию наркотиков. Сейчас его мозг цеплялся за оболочку чужого биополя, вкушая то, что ему было доступно, все больше вовлекаясь в этот процесс. «Если препарат экстрасенсов может вызвать нечто подобное, то я немедленно хочу получить его. Не важно, какой ценой». Чувствуя что-то невыразимое, он одновременно слышал рядом с собой тихий смех Гуда.

А потом Гуд отошел в сторону, и связь с сознанием экстрасенсов оборвалась.

Валентин покачнулся. Его сознание вернулось в пределы собственного мозга. Слабые отголоски психоэнергетического хора все еще звучали в нем, разжигая желание еще и еще раз повторить этот опыт. Валентин задумчиво улыбнулся. Не исключено, что это был намеренный замысел Гуда — вывести его из равновесия и заставить любой ценой добывать наркотик экстрасенсов. Правда, несмотря на уникальный опыт знакомства с наркотиками, Валентин ухитрялся смотреть на них свысока. Кроме чудодейственного препарата, у него было здесь и другое серьезное дело. Через союз с подпольем открывалась дорога к власти, а это было намного важнее. Эта цель всегда стояла на первом месте.

Бросив взгляд в сторону, он заметил, как через другой вход в пещеру входят четыре близнеца. Они были по-разному одеты, но и лицами, и движениями были неотличимы друг от друга. Клоны. Скорее всего, представители подпольной организации клонов. Они были высокие, худощавые, чрезвычайно грациозные и обладали ярко выраженным чувством собственного достоинства. Валентин сразу выделил среди них лидера. Вопросы, для решения которых они прибыли сюда, наверняка были не из разряда повседневных. Лидеры клонов редко появлялись на таких собраниях.

Вслед за ними появились неотличимые друг от друга женщины. Они еще больше заинтриговали Валентина. Он уже видел это лицо раньше. Так выглядела Стиви Блю, погибшая возле трона императрицы после того, как дерзнула публично оскорбить Железную Стерву, швырнув ей в лицо торт со сливочным кремом. Стиви Блю принадлежала к эльфам — бойцам освободительного движения экстрасенсов. Это было самое радикально настроенное крыло подполья экстрасенсов. Теперь стало ясно, что погибшая тоже была клоном. В этом не было ничего странного. Экстрасенсы чаще, чем кто-либо другой, подвергались клонированию.

На вид женщинам было не больше 20 лет. Они носили такие же кожаные жилетки и брюки, как их погибшая соратница, не говоря уже о футболках с легендарным девизом «Жить, чтобы жечь!». Все они были небольшого роста, с обнаженными мускулистыми руками. Одна из них безо всякого напряжения держала в руках увесистую гантель, словно это была забава для ее пальцев. Длинные темные волосы падали им на плечи, в них было вплетено множество разноцветных ленточек. У всех Стиви были резкие черты лица, широкие, густо покрытые румянами скулы. У каждой на поясе висел меч в кожаных ножнах, потертость которых недвусмысленно говорила о частом применении.

— Добро пожаловать, Стиви Блю! — произнес Господин Совершенство. — Вы оказали нам честь, прибыв сюда. Как экстрасенсы и одновременно клоны, вы представляете собой уникальный пример слияния двух подпольных организаций.

— Хотя никто из нас не может быть уверен в вашей преданности, — прохрипел дракон, высовывая из пасти длинный тонкий язык.

— Отбросьте лесть и маниакальную подозрительность, — сказала одна из Стиви Блю. — Мы пришли сюда для переговоров, так давайте начнем. Для некоторых из нас жизнь не ограничивается подпольем.

— Наркоманы и извращенцы, — протяжно произнесла Священная Эмблема. — Групповой брак, в котором вы состоите, является запретным для клонов.

— Прежде всего, мы — эльфы, — спокойно возразила Стиви Блю, стоявшая посередине. — Мы боремся за свободу. За свободу во всем. Желаете убедиться в наших способностях?

Вокруг трех женщин неожиданно вспыхнуло гудящее пламя, от нестерпимого жара стоявшие рядом клоны и экстрасенсы подались назад. Сами же Стиви Блю даже не пошевелились. Они не только обладали даром пирокинеза, но и были невосприимчивы к огню. Представители клонов угрюмо нахмурились, давая понять, что не одобряют подобной демонстрации. От водопада пошел легкий пар, а дракон стал беспокойно извиваться. Лицо Господина Совершенство начало краснеть. По-видимому, он присутствовал здесь лично. Валентин, которого все это немало позабавило, улыбнулся.

— Ну как? — спросила третья Стиви Блю, глядя на Священную Эмблему. — Вы хотите продолжить свою критику?

— Не сейчас, — словно сквозь зубы процедила Эмблема. Огонь эльфов тут же погас, и все вздохнули с облегчением.

— Не можем ли мы покинуть вас, ребята, минут на десять? — спросил чей-то неизвестный голос, и все повернули головы. На стенах засветились телеэкраны — так заявили о своем присутствии кибераты — компьютерные взломщики-хакеры, технические маньяки, несовершеннолетние бунтовщики с причиной и без причин; так же как и у предводителей экстрасенсов, их подлинные лица были скрыты за образами компьютерной графики. Попавшим в лапы службы безопасности кибератам грозила смерть или биорегенерация, но соблазны, которые открывались при путешествиях по компьютерным сетям, были сильнее страха смерти. Большинство из кибератов равнодушно относились к политике или призывам к восстанию, если для этого пришлось бы пожертвовать любимым увлечением, но грозившая им опасность сближала их с подпольем клонов и экстрасенсов.

Кибераты были людьми вне закона, скрывавшимися под поддельными удостоверениями личности, имевшими множество вымышленных имен, организаций и союзов. Они были крысами большого государственного дома, тайком таскавшими то, без чего они не могли обойтись. Призраками, населявшими проклявшую их машину. Они помогали субсидировать подполье, осуществляли различные компьютерные махинации и часто срывали злобу на властях, которые не давали им покоя. Благодаря компьютерам они могли невероятно осложнить жизнь кому угодно и никогда не упускали такой возможности. Компьютеры были их родной стихией.

Представители экстрасенсов и клонов сурово смотрели на смеющиеся лица на телеэкранах и подчеркнуто хранили молчание. Опыт подсказывал, что кибератов было невозможно подчинить общим требованиям. Это приводило к затяжным словесным войнам, из которых кибераты выходили победителями. Суровые ортодоксы подполья были освистаны сразу с нескольких телеэкранов, а потом общее внимание переключилось на прибывших последними участников встречи. Это были покровительствующие подполью аристократы, демонстративно явившиеся с опозданием. Они входили в пещеру с подчеркнутой брезгливостью. Валентин приветствовал их со сдержанной улыбкой, они коротко поклонились в ответ. Их было всего трое. Все остальные аристократы, поддерживающие подпольщиков, предпочитали делать это скрытно, сохраняя безопасную дистанцию.

Почти все они вкладывали деньги в подполье, надеясь на его помощь в борьбе за власть. Это были младшие отпрыски богатых семей, не имевшие прав на наследство или вынужденные ждать его слишком долго и поэтому искавшие окольных путей к власти и процветанию.

Лица прибывших на встречу аристократов были открыты. Зная, что аристократия склонна к интригам и предательству, подпольщики относились к ее представителям с недоверием и желали наверняка знать, с кем имеют дело. В случае неожиданного провала было легко вычислить виновника. Сохраняя надменный вид, аристократы заняли места. На самом деле их привела сюда нужда. Если аристократа не привечали ни в каком другом месте, откуда открывался путь наверх, он шел к подпольщикам. Впрочем, Валентин был не из тех людей, которые придавали этому какое-нибудь значение.

С Еванжелин Шрек он был знаком давно, и ее появление здесь не вызвало у него удивления. Она была горячей сторонницей подполья, правда, причины этого были не совсем понятны. Новой фигурой был сэр Дэвид из клана Искателей Смерти, получивший титул лорда после объявления вне закона своего кузена Оуэна. Похоже, это его не очень обрадовало. Ему было всего семнадцать лет, и он чувствовал себя совершенно неприспособленным к дворцовым интригам. Стройный, безукоризненно одетый, он выглядел довольно странно в экзотической обстановке подполья. Он был достаточно хорош собою, чтобы привлечь внимание придворных кокеток, но, наверное, слишком молод, чтобы с успехом воспользоваться этим. А может быть, и нет. Ведь он не зря был из рода Искателей.

Свой титул он получил случайно. У Оуэна не было ни братьев, ни сестер. Вероятно, генетическая способность организма, которая позволяла Искателям входить в состояние «спурта», оказывалась гибельной для детей, которые в большинстве своем не доживали до взрослого возраста. Заводя ребенка, родители шли на заведомый риск. С детьми об этом предпочитали не говорить. Так или иначе, но мотивы, приведшие Дэвида к подпольщикам, были достаточно ясны. Он не хотел быть объявлен вне закона, как Оуэн, или убит, как отец Оуэна, и прекрасно сознавал, что союзников при дворе у него нет. Имя Искателя Смерти ассоциировалось с опалой и несчастьем, и большинство знатных людей предпочитали не иметь с ним ничего общего.

Третье лицо вызвало у Валентина наибольший интерес… Кит Саммерайл по прозвищу Душегуб, убивший самых близких членов своей семьи ради собственных амбиций, не вызывал симпатий ни во дворце, ни среди аристократических кланов. Бешеный пес, сорвавшийся с привязи. Скорее всего, он стал поддерживать подполье, оказавшись в полной изоляции в высшем свете. Некоторое время его пыталась приблизить к себе императрица, но Кит был достаточно умен, чтобы понять, насколько скоротечна монаршая милость. Он был чересчур опасен: его меч мог обернуться против любого, кто пожелал бы использовать его в своих целях. Кит Душегуб, улыбающийся убийца, как всегда великолепный в своих черных с серебром доспехах. Светлокожий, с развевающимися волосами, он выглядел очень молодо, но его глаза выдавали в нем ветерана. Они видели очень много смертей и не знали жалости.

Валентин вышел вперед и учтиво поклонился Еванжелин Шрек:

— Дорогая Еванжелин, я очень рад, что снова вижу вас. Сожалею, что на свадьбе произошла эта история, но такова жизнь. Или, вернее, такова смерть. Ваш отец всегда имел склонность отдаваться во власть эмоций.

— К сожалению, он неисправим, — ответила Еванжелин. — А вы совсем по-другому выглядите без вашей косметики. Сейчас вы обычный человек.

— Это всего лишь иллюзия, — спокойно отреагировал Валентин. Он повернулся к юному Искателю и тоже поклонился, правда, более сдержанно. — Право, раньше не имел удовольствия быть вам представленным, сэр… Дэвид, по-моему? А я…

— Я знаю, кто вы такой. А мое имя правильнее произносить «Да-вид». — Голос Искателя был холоден, но задирист: юноша старался продемонстрировать ту значительность, к которой его обязывал высокий титул.

— Как вам будет угодно, — не стал перечить Валентин. — Но, боюсь, вам придется являться на тайные собрания подпольщиков, даже если они будут неправильно произносить ваше имя. Здесь не соблюдают всех тонкостей этикета, как это водится на великосветских раутах. Отчасти в этом и состоит прелесть жизни заговорщиков. Здесь особо не церемонятся и не принуждают друг друга вставать на колени или отвешивать поясные поклоны. Мы все здесь равны. Все, что от нас требуют, — это готовность драться и при необходимости умереть за общее дело.

— Интересно, Валентин, зачем же тогда ты здесь? — вмешался в их разговор Кит Душегуб. — Ты всегда пренебрежительно относился к любому делу, кроме разрушения своего собственного организма.

Валентин неторопливо повернулся и с улыбкой посмотрел на Саммерайла:

— Где можно найти более подходящее место для разрушения собственного организма, как не в подпольной организации заговорщиков? На Голгофе есть лишь одно место опаснее, чем это, — арена. Но драться на арене — слишком тяжелый труд для меня. Ты знаешь, что я деликатная натура.

— Крепости вашего организма позавидует буйвол, — возразила Еванжелин. — Кто еще сможет сохранить нормальное здоровье после стольких рискованных экспериментов!

— Я знаю, почему он здесь! — грубовато сказал Кит Душегуб. — Ему нужен наркотик. Препарат экстрасенсов. Поверь мне, Валентин, даже если ты добудешь его, он не придется тебе по вкусу. Ты узнаешь все, что о тебе думают окружающие.

Валентин язвительно улыбнулся:

— Но ведь ты прекрасно знаешь, что о тебе думают другие, Кит, и это не повлияло на твою деградацию.

— Я хочу знать, почему Гуду разрешили скрыть свое лицо, — сказал Давид. — Нам не позволяют делать это, хотя общение с персонами, страдающими заболеваниями мозга — как, например, Валентин или Кит Саммерайл, — связано с немалым риском.

— Какая досада! — пробормотал Валентин. — Здесь никто не ценит истинного артистизма.

Кит Душегуб пристально посмотрел на Давида:

— Советую выбирать выражения, Искатель. Иначе одно из них может стать для тебя последним.

Давид с вызовом встретил его взгляд. Его рука легла на рукоять меча:

— Ты меня не запугаешь, Саммерайл!

— Иногда следует и испугаться, — вступила в их перепалку Еванжелин. — Я видела вас обоих во время поединков и скажу, что Саммерайл явно сильнее. Теперь перестаньте трясти друг перед другом гениталиями и послушайте, что скажет Гуд по поводу своего скрытого лица. Лично мне это очень любопытно.

Кит Душегуб и Давид Искатель обменялись гневными взглядами, но Давид первым отвел глаза. Валентин задумчиво посмотрел на него. Возможно, этот юноша и не так наивен, как кажется. Саммерайл был психопатом, это знал каждый. Если бы его ледяные глаза уставились на Валентина, он поспешил бы учтиво поклониться и отойти в сторону. Правда, потом, при первом удобном случае, добавил бы ему в бокал с вином что-нибудь особенное…

Чувствуя, что пауза затягивается, Валентин перевел взгляд на Гуда, который все еще не произнес ни слова. Человек без лица стоял не двигаясь, темнота под его капюшоном была, как и прежде, непроницаемой.

— Я представляю особую ценность для подполья и кибератов, — наконец вымолвил он. — Они предпочитают идти мне навстречу, лишь бы не остаться без тех услуг, которые я им оказываю.

— А что это за услуги? — спросил Кит.

— Вам об этом не обязательно знать, — ответил Гуд.

— Нет, говори! — стал настаивать Давид.

Давид и Саммерайл стали неторопливо приближаться к Гуду, беря его в «клещи», так что он одновременно не мог видеть их обоих. Их руки держали рукояти мечей.

— Однако хватит! — громко произнес Господин Совершенство, и все повернули головы в его сторону. Он обвел всех бесстрашным взглядом. — Мы собрали вас здесь не для того, чтобы вы затевали склоки. Есть важный вопрос для обсуждения, но чем дольше мы находимся здесь, тем большей опасности подвергаемся.

— Верно, черт побери, — сказала одна из Стиви Блю. Она вышла на середину пещеры и остановилась, уперев руки в бока. — Имперская служба безопасности запросто может застать нас врасплох, если мы будем затевать разборки между собой. Или вы прекращаете базар, или мы с сестрами будем брать вас за шиворот и сталкивать лбами. Можете называть меня Стиви Первая. Вторая и Третья — это мои сестры. Советую не путать, а не то можно нарваться на неприятности. Каждая из нас — это неповторимая индивидуальность.

Собравшиеся стали умолкать и расходиться по своим местам. Стиви Первая кивнула Господину Совершенство, предлагая ему начать сходку. Давид, обведя взглядом трех сестер, пренебрежительно поморщился.

— Трио извращенок, — тихо пробормотал он. — И они еще говорят о каком-то браке!

— Будь справедлив, — возразил Валентин, — По крайней мере, они могут видеть друг в друге собственные недостатки. Однако пора бы наконец узнать, зачем эльфы решили собраться.

Господин Совершенство остановил свой взгляд на Валентине:

— Совет экстрасенсов собрал всех, а не только эльфов. Эльфы — лишь часть нашего движения. Стиви Блю не уполномочена говорить за всех.

Стиви Вторая пренебрежительно хмыкнула:

— Ты обращаешься к нам только тогда, когда хочешь провернуть какое-нибудь грязное дельце. Особенно рискованное. А кто еще имеет право говорить, как не я и мои сестры? Мы являемся и экстрасенсами, и клонами, представляем интересы обеих группировок. Никто не знает о положении угнетенных меньшинств в Империи лучше, чем мы.

— Правильно! — воскликнула Стиви Третья. — Мы все равно заставим себя услышать. Одна из наших сестер убита Железной Стервой. Мы требуем отмщения!

— Я и не знал, что клонированные экстрасенсы еще существуют, — тихо сказал Давид, обращаясь к Еванжелин. — Я думал, что их всех истребили и запретили подобные эксперименты.

— Запрещено очень многое, — прошептала Еванжелин. — Но если дело сулит прибыль, можно нарушить любой запрет. Как я понимаю, сестры Стиви Блю — это продукт засекреченного военного эксперимента по созданию клонированных боевых экстрасенсов. Он окончился неудачей. Большинство полученных в результате его особей погибли, а выжившие не поддавались контролю. Они были слишком буйные, слишком могучие. Эксперимент пришлось закрыть. Императрица пришла в ярость, что ее своевременно не проинформировали о результатах. Сестер Стиви Блю было приказано уничтожить, но они как-то ускользнули. Их приняли к себе эльфы, дали им программу действий, объяснили, как можно отомстить. Являясь одновременно экстрасенсами и клонами, они стали связующим звеном между двумя подпольными организациями, но никто не может утверждать, что у них на уме нет каких-то собственных целей. А может быть, и они сами их еще не определили.

— Прекрасно, — покачал головой Давид. Он услышал, что экстрасенсы прекратили свое выступление, и решил воспользоваться наступившей паузой. — Я по-прежнему хотел бы узнать, почему Гуд скрывает свое лицо!

— Объясните ему наконец, — прошептал дракон. — Или мы будем сидеть всю ночь.