Саймон Грин
      Адский мир
      (Мир Туманов - 3)
      СОН РАЗУМА РОЖДАЕТ ЧУДОВИЩ
      Глава 1
      КОНЧЕНЫЕ ЛЮДИ
      Космический корабль "Опустошение" выпал из гиперпространства на орбиту вокруг Волка-IV. Клубящаяся атмосфера скрывала от взгляда поверхность планеты. А планета казалась почти такой же, как любая другая - блестящая капля во тьме. По антеннам корабельных датчиков, когда они сканировали Волк-IV, прошла дрожь, потом раздвинулись створки грузового отсека. Показался изящный капитанский катер военно-морских сил, глянцевый и серебристый; он отделился от массивного корпуса корабля. Катер вышел на собственную орбиту, а "Опустошение" снова исчезло в гиперпространстве. Катер медленно двинулся в обход бушующей планеты, ослепительная серебряная игла в мерцающей звездной ночи.
      Капитан Хантер кусал губы, пробегая пальцами по пульту управления. Все шло к тому, что ему придется-таки сажать катер вручную. Бортовые компьютеры пока оставались совершенно бесполезными, поскольку не получали информации, достаточной для обработки.
      Капитан пожал плечами: "Ну, и черта ли нам?" Действительно, минуло много времени с тех пор, как ему доводилось сажать корабль "на своем заду", но есть вещи, которые не забываешь. Особенно если от них зависит твоя жизнь.
      На секунду Хантера вдруг снова захлестнула прежняя обессиливающая неуверенность, знакомая боязнь принимать решение - из страха сделать неверный выбор. Дыхание и сердцебиение участились, потом снова замедлились: капитан решительно взял себя в руки. Он делал это раньше, сделает и теперь. Хантер выполнил стандартную проверку аппаратуры, забываясь в привычных действиях. Пульт мигал спокойными, уютными огоньками. Капитан проверил устойчивость орбиты катера и сбросил зонды с датчиками. На экране Хантер наблюдал, как они падают на планету. Лучше было бы получить нужные сведения от зондов с первой попытки: не исключено, что для второй серии возможности не будет. Уже довольно скоро орбита катера начнет снижаться, а тогда ему придется включить двигатели - независимо от готовности. Запасы энергии на корабле ограничены, и они должны почти целиком потребоваться для посадки.
      Капитан Скотт Хантер выглядел как средний мужчина накануне тридцатилетия. Средний вес, нормальное телосложение; может быть, несколько более поджарый, чем нужно. Темноволос, глаза еще темнее. В Имперском флоте число капитанов никогда не превышало пятисот. Лучших из лучших. Во всяком случае, так гласила официальная версия. На самом деле единственным средством получить капитанство оставались деньги, власть и семейные связи. Хантер сделался капитаном потому, что это звание носили его отец и отец его отца. Скотт Хантер, однако, был среди тех немногих, кто достиг своего положения благодаря способностям и усердной подготовке. Отчего еще труднее понять, как он потерял голову в столкновении с мятежниками над одним из миров Рима - и, как следствие, потерял корабль и половину экипажа.
      Если бы Хантер погиб в том бою, никто не стал бы разбирать его действия. Получил бы посмертно адмиральский чин, а клан почитал бы память капитана. Но он остался жив, и остались в живых многие офицеры, которые и указали на виновника катастрофы - на Хантера. Он мог комиссоваться, но сохранил достаточно гордости не делать этого и не позорить семью. Верховное командование предложило капитану объяснить причину рокового поражения, но этого он тоже сделать не мог. Хантер сам ничего не понимал. В конце концов ему сказали: либо добровольный переход в Адские группы, либо постыдное увольнение с флота. Капитан выбрал Адские группы.
      Выбор был невелик.
      Беспилотные аппараты неслись в вихревой атмосфере, получая от нее все положенные удары. Но для зондов и не предполагалась долгая жизнь. Штыри датчиков раскалились от повышающейся температуры до красно-коричневого цвета, однако еще работали. Зонды продолжали бесконечное падение в уплотняющейся атмосфере, и на компьютеры катера от них непрерывным потоком поступала информация.
      Хантер попытался занять несколько более удобное положение в сплетении посадочных ремней. Он никогда не любил ремни безопасности. Несомненно, при жесткой посадке они обеспечивают дополнительную защиту, но капитан никак не мог научиться сохранять равновесие, будучи в этой сбруе. Точно так же Хантер всегда относился к гамакам. Он недовольно нахмурился и тайком вцепился одной рукой в пульт управления, пока другой распределял поступающие данные по каналам для навигационных компьютеров. Потом бросил взгляд на второго пилота:
      - Приготовьтесь принять информационный поток. Включаю вживленные компьютеры.
      - Есть, капитан. Я готова. - Голос разведчицы оставался ровным и спокойным, как, впрочем, и всегда.
      Разведчица Кристел выглядела замечательно. Ей было около двадцати пяти лет, хотя глаза казались много старше. Высокая, гибкая, с темными блестящими волосами, собранными в тугой пучок: прическа оттеняла красоту скуластого лица, не смягчая его резких черт. Случайные любовники находили ее привлекательной, но никак не прелестной. Кристел редко задумывалась на эту тему. Она была разведчица, с раннего детства Империя обучала ее преданности и работоспособности. Дело людей ее профессии состояло в том, чтобы изучать вновь открытые чужеродные виды жизни и определять, какую угрозу могут представлять данные виды для Империи. В зависимости от оценки Кристел чужаков порабощали либо уничтожали. Третьего никогда не случалось. Разведчики были холодными, расчетливыми машинами-убийцами. В частном порядке их нередко использовали в наследственных межклановых разбирательствах.
      Хантер не знал, как он относится к Кристел. Прежде капитан никогда не работал с разведчиками. Подготовка и опыт делают Кристел незаменимой, когда речь идет о выживании группы на этой новой планете, но можно ли ей верить? Некоторые говорили: разведчики - не больше люди, чем чужаки, которых они изучают. И, даже не касаясь того, кем или чем они являются, разведчикам предоставлялось в Империи чертовски много свободы. Хантер не хотел и думать, что должна была сотворить Кристел, чтобы ее сослали в Адские группы. И не собирался спрашивать. Откровенность никогда не считалась отличительной чертой разведчиков.
      В голове у капитана обозначилась как бы беззвучная мелодия, он закрыл глаза и откинулся на ремни, связываясь через бортовые компьютеры с зондами.
      Глаза Хантера ослепили яркие вспышки света, в уши ворвался рев ветра и электрических разрядов. Вживленные компьютеры прямо воздействовали на оптические и слуховые нервы, так что он непосредственно видел и слышал все, что отмечали зонды. Некоторое время капитан и компьютер отсеивали полезную информацию от мусора. Мозг Хантера соединился с машинным, и его мысли неслись среди поступающей информации с нечеловеческой скоростью, сортируя и изучая поток необработанных сведений. Короткие проблески картинок неба и облаков перемежались данными о скорости снижения и силе ветра. Прогнозы погоды теснились среди вспышек морских и сухопутных видов, появлявшихся невообразимо далеко внизу. Варианты возможной посадки загорались и гасли, как свечи на ветру. Хантер сосредоточился, отбрасывая все, кроме самого главного. Компьютеры вели полную запись, и к остальным собранным материалам можно было вернуться позже.
      Рядом в компьютерной сети капитан почувствовал разведчицу: холодный, резкий образ, напомнивший режущую кромку меча. Он мельком подумал о том, каким ей представляется сам, а потом сосредоточился на зондах - теперь аппараты проходили облачные слои и начали давать подробные картинки поверхности планеты. Сначала изображения, наползая одно на другое, сложились в обескураживающую мозаику. Но Хантер быстро вспомнил старый навык моментальной концентрации на очередной картинке - только чтобы понять ее - с немедленным переходом к следующему кадру.
      На Волке-IV наличествовал единственный громадный континент, окруженный штормовыми океанами. Сушу окрашивали бессчетные оттенки зеленого, коричневого и серого, которые пятнали тут и там бесформенные желтые мазки. Возвышались горные цепи, блестели безбрежные озера. Воздух туманился пеплом, порожденным вулканической активностью, в разрезах коры красно-коричневым и алым цветом горела расплавленная лава, напоминая живые раны на теле планеты. Имелись обширные лесные массивы и джунгли - хотя и неправильной окраски, - а также значительные луговые пространства. Хантер сфокусировался на одной из самых больших открытых площадок. Как место для посадки она казалась ничуть не хуже и даже лучше большинства других.
      - Не очень гостеприимный мир, капитан. - Голос разведчицы прозвучал в ушах чисто и отчетливо, легко перекрывая сигнал зондов.
      - Я видел и похуже, - ответил Хантер. - Хотя, должен признать, нечасто. Не думаю, однако, что у нас здесь широкий выбор. Пристегните ремни, разведчица. Я спускаюсь. Седьмой зонд, сектор четыре. Видите?
      - На мой взгляд, нормально, капитан.
      Хантер отключил вживленный компьютер и вдруг вынырнул из машинной сети. По мере того как зрение возвращалось к обычному видению, картинки с зондов сменило неяркое освещение пульта. Он потер уставшие глаза. Место посадки представлялось подходящим. Если бы Кристел выказала несколько больше одобрения, капитан ничуть не ощутил бы себя уязвленным - но, может быть, это означало ждать от разведчицы слишком многого.
      На мгновение Хантер смежил веки.
      После прямого включения у него всегда проявлялась остаточная головная боль. Она была чисто психического происхождения, но весьма ощутимая. Капитан открыл глаза и неудобно вытянулся, осторожно сохраняя равновесие в ремнях. После мельтешащих кадров, представленных зондами, пульт управления выглядел более компактным и уплотненным, чем обычно.
      Хантер и разведчица покоились на аварийных ремнях в центре твердого стального гроба. Темные безжизненные стены окружали их со всех сторон, едва оставляя достаточное пространство, чтобы можно было встать не наклоняясь. Задумка разработчика состояла, очевидно, в том, что, если катер разобьется при посадке, можно просто похоронить его на месте падения. Хантер прогнал эту мысль прочь и снова опустил руки на пульт. Двигатели послали через надпалубные конструкции низкую пульсирующую ноту, и катер начал долгое падение на планету.
      Входя в атмосферные завихрения, корабль сильно трясся и вздрагивал, удерживаемый на курсе только неослабной тягой двигателей. Хантер болтался на ремнях из стороны в сторону, но руки уверенно покоились на рычагах управления. Сейчас не было и следа того предательского страха, что по временам охватывал капитана, и он уверенно выполнял стандартные действия, восстанавливая прежние знания и навыки. Хантер подключился через вживленный компьютер к навигационной системе, и корабль проявился вокруг него. Датчики что-то нашептывали на заднем плане, подавая непрерывный поток информации, обеспечивая возможность предвидеть и обходить наиболее мощные заряды штормового ветра. Ниже поочередно умирали зонды, сгорев в атмосфере или смятые штормом. Хантер с сочувствием наблюдал, как на пульте один за другим гасли их огни. Полезные штуки, но больше ему не нужны. Они свое дело сделали.
      Снаружи ревел и скрежетал ветер. На пульте вспыхнули предупредительные сигналы. Катер потерял несколько антенных штырей, а где-то на носу дал течь наружный корпус. Хантер запустил вспомогательные системы, чтобы добавить мощности двигателям. Он надеялся, что теперь движки протянут достаточно долго и он сможет посадить корабль. До посадки оставалось не много.
      Капитан снова вошел в краткий контакт с зондами, но большинства их уже не существовало. Несколько оставшихся аппаратов неслись к твердой поверхности, как светящиеся метеориты. Хантер инстинктивно напрягался, когда земля бросалась ему навстречу, и вздрагивал, когда обрывалась очередная связь. Он вышел из прямого ввода и осмотрел пульт управления. Для посадки приходилось полагаться на оставшиеся датчики катера. Если допустить, что они еще продержатся.
      Капитан снова подключился к зондам через навигационные компьютеры и почти сразу привязался к той широкой открытой площадке, которую выбрал раньше. Подробно ее рассмотреть было невозможно - скорость катера размазывала изображение, - но выглядела она теперь далеко не так привлекательно, как с орбиты. Точнее, выглядела она как омерзительная пустыня. Тем не менее куда она денется. Выбирать другую времени не осталось.
      Корабль немыслимо накренился, когда ветер ударил под новым углом, и Хантеру пришлось напрячь силы, чтобы снижение осталось плавным. С металлическим скрежетом оторвался еще один антенный штырь.
      - Внимание, в хвосте! Поджались! - заорал Хантер через вживленный компьютер. - Начинается!
      Он разрывался между датчиками и пультом управления и изо всех сил пытался удержать живое ощущение корабля. Недостаточно было нажимать на кнопки - требовалось чувствовать судно как собственное продолжение и соответственно действовать, заставить рефлексы принимать решения быстрее, чем может рассудок... Потом земля прыгнула навстречу, жестко ударила катер, сотрясая и кромсая рубку. В попытке смягчить приземление взвыло шасси, а потом неожиданно все стихло и успокоилось. Хантер и разведчица бессильно повисли на ремнях безопасности. Лампочки на пульте потускнели, потом снова набрали яркость. Капитан подождал, пока сердцебиение и дыхание замедлились, и протянул дрожащую руку сбросить тягу двигателей. Может, еще придется попользоваться тем, что в них осталось.
      Он медленно сел и огляделся. Корабль, видимо, прорвался к цели невредимым, а разведчица казалась, как обычно, спокойной и неуязвимой.
      - Порядок, - просипел Хантер. - Проверка систем и перечень повреждений. Разведчица, ничего хорошего не жду.
      - Наружный корпус пробит в трех или четырех местах, - доложила Кристел, изучая данные своего приборного сектора. - Прочный корпус не поврежден, давление воздуха устойчивое. Шасси... Помято, но поломок нет. Датчики отсутствуют. Мы слишком много штырей потеряли при спуске. Не считая перечисленного, системы работают на восемьдесят процентов от нормы.
      - Одна из моих лучших посадок, - отметил Хантер. - Переключитесь на дублирующие датчики. Посмотрим, что у них есть.
      Кристел кивнула, пальцы уверенно побежали по клавиатуре. Хантер снова включился в сеть вживленных компьютеров. В первое мгновение кадр был статичным, а потом глаза восприняли картину внешнего мира. Вокруг катера клубился рваный туман, казавшийся молочно-белым и светящимся в лучах корабельных прожекторов. А там, где кончался свет, не было ничего, кроме тьмы - бесконечной, девственной темноты, безлунной и беззвездной. Если верить показаниям датчиков, катер стоял один-одинешенек на пустой равнине. Хантер выключился из компьютерной сети и несколько секунд сидел в размышлении и молчании.
      Скоро должен быть рассвет. Может, их новый дом покажется более привлекательным при свете дня. Хотя может показаться и много хуже. Как бы то ни было, эти размышления воодушевили его меньше, чем он ожидал.
      Капитан посмотрел на Кристел. Разведчица прогоняла записи с зондов на главном экране, до предела изнуряя обратную и ускоренную перемотку, а также стоп-кадры. Хантер решил, что это занятие - для нее. Он откинулся назад в ремнях и включил вживленный компьютер.
      - Говорит капитан. Мы приземлились и более или менее не повреждены. В хвосте все в порядке?
      - У нас все отлично, капитан, - откликнулся теплый, доверительный голос доктора Грэма Уильямса.
      Хантер увидел его незадолго до вылета. Доктор Уильямс располагал впечатляющим послужным списком, уверенной манерой держаться и крепким рукопожатием. Хантер ему не верил. Этот человек слишком много улыбался.
      - Дорожка вниз была немного ухабистая, но при помощи ремней безопасности мы вполне справились. На что похож наш новый дом, капитан?
      - Унылый, - ответил Хантер. - Экстрасенс де Шанс, выполните штатное сканирование территории. Если в пределах полумили окажется что-то живое, немедленно сообщите.
      После короткой паузы дама-телепат прошептала прямо ему в ухо:
      - Капитан, ничего нет. Даже признаков растительной жизни. Судя по ощущениям, с вашей помощью мы залетели в середину Никуда.
      - У меня отличная мысль, капитан, - проговорил один из морских пехотинцев, Рассел Корби. Голос у него был резкий и торопливый. - Давайте развернем наш драндулет и доложим в Империю, что вся эта чертова планета непригодна для освоения.
      - Извини, Корби. - Капитан через силу улыбнулся. - От наших батарей мало что осталось уже после посадки. Снова на орбиту мы никак и никогда не поднимемся.
      - Значит, мы здесь завязли, - сказал Корби. - Отлично. Просто чудовищно отлично. Лучше бы я дезертировал при первой возможности.
      - Ты уже дезертировал однажды, - заметил Хантер. - Поэтому и кончил в Адских группах.
      - А потом, - добавил другой морской пехотинец - Линдхольм, - если бы мы даже снова взлетели, что с того? Или ты думаешь, что "Опустошение" нас там еще ждет, да? Его давно нет, Рас. Мы здесь одни, сами по себе. Как и было сказано.
      Последняя фраза прозвучала зловеще. Остальные члены экипажа молчали. Тишина после кошмарного приземления казалась непонятной, даже угрожающей. Теперь слышны были только размеренные пощелкивания охлаждения для металлического корпуса да изредка проникал спокойный шепот компьютеров: разведчица что-то просматривала на главном экране. Хантер неуклюже выкарабкивался из ременной упряжи, пытаясь сообразить, какими должны быть его следующие действия. Капитану предстояло сделать множество необходимых поступков, но теперь, когда настало время, он чувствовал странное неприятие любого действия - словно приговоренный к единственной операции раз и навсегда: посадить катер.
      У Хантера было время свыкнуться с мыслью о том, что его оставят на Волке-IV, но почему-то раньше это казалось нереальным. Даже утром накануне десантирования он подсознательно все еще ждал: отсрочка, дублер или еще что-то; главное - ему не придется лететь. Но дублера не было, и в глубине души Хантер заранее знал об этом. Клан отверг его. Для клана он уже умер. Когда воспоминания ожили с новой силой, Хантер снова прикусил губу.
      Дублера не будет. В их распоряжении вся высокая технология Адских групп, и она продержится именно столько, насколько хватит энергетических кристаллов. Если что-то пойдет не по плану, обращаться за помощью некуда. Они в одиночестве на Волке-IV. Первые колонисты прибудут сюда через многие месяцы - даже если группа сочтет Волк-IV пригодным для освоения. Задолго до того Адская группа докажет полную самодостаточность - или целиком погибнет.
      С другой стороны, тут и некому вмешиваться. Впервые за всю его карьеру у Хантера оказались развязаны руки. На Волке-IV нет ни идиотских правил, ни инструкций, здесь не нужно прогибаться перед вышестоящей сволочью и лизать им пятки. Капитан почувствовал, как внутреннее напряжение понемногу спадает. Он справится. Прежде он всегда справлялся. И еще одно препятствие предстояло научиться преодолевать Хантеру: слепой, нерассуждающий страх, сломавший ему карьеру и жизнь. Всем сердцем он верил в его преодоление. Это необходимо. Иное нельзя и представить.
      Капитан оборвал мрачные размышления. Он знал, на что шел, когда записывался добровольцем.
      Адские группы создали в качестве планетарной разведки "с билетом в один конец". Они высаживались во вновь открытых мирах, выясняли достоинства и недостатки последних и определяли, пригодно ли данное место для колонизации. И пока выполняли задание, они учились, как здесь остаться в живых. В группах был высокий уровень смертности, поэтому их комплектовали людьми, о которых можно не жалеть. Расходным материалом, так сказать. Проигравшими. Неудачниками, мятежниками, отверженными и отлученными. Кончеными людьми и забытыми героями. Теми, кто не смог приспособиться. Что бы ни случилось с мирами, куда их отправляли, обратный путь был отрезан. Новый мир навсегда становился их домом.
      Хантер повернулся к Кристел, которая хмуро смотрела на экран монитора.
      - Хорошего, конечно, ничего нет, разведчица?
      - Многие подробности пока неясны, капитан, но, думаю, общую картину я получила. Совсем недавно здесь была высокая вулканическая активность, и кое-где она сохраняется. В воздухе полно пепла, но дышать можно. О долгосрочном воздействии на легкие беспокоиться рано, но перед выходом на наиболее загрязненные участки имеет смысл взять какие-то маски или фильтры. Не считая этого, остальное выглядит достаточно хорошо. Воздух, сила притяжения и температура, как и обещали, - в приемлемых пределах. Не слишком приятный мир, но для жизни пригоден.
      - Что скажете о ближайших окрестностях? - мрачно спросил Хантер. - Есть что-нибудь подозрительное?
      - Трудно сказать, капитан. Солнца не будет еще примерно час, а вокруг очень плотный туман. У планеты три луны, но все они слишком малы, чтобы дать достаточно света. Нам придется ждать до утра, выходить наружу и смотреть самим.
      - Штатный порядок не такой, - быстро сказал морской пехотинец Корби, чей голос ворвался в компьютерную сеть. - Первым выходит доброволец, так всегда делается. И я хочу, чтобы было совершенно ясно, что я этим добровольцем быть не желаю. Первый закон службы - на службу не напрашивайся. Точно, Свен?
      - Точно, - подтвердил Линдхольм.
      - Не шуми, - буркнул Хантер. - Первым выйду я.
      Он недовольно покачал головой, когда остальные умолкли. Ему следовало бы проверить, что он выключился из компьютерной сети, прежде чем обсуждать положение с разведчицей. Конечно, в поведении Корби не оказалось ничего неожиданного. За этим парнем нужен глаз да глаз. От него еще будут неприятности. Хантер вздохнул и неуклюже выбрался из ремней.
      Может, лучше посмотреть сразу. Он увереннее почувствует себя, если начнет что-то делать. Места имелось ровно столько, чтобы выпрямиться, не стукнувшись головой о потолок, а нескольких шагов хватило добраться до оружейного ящика. Кристел отстегнула ремни и пришла капитану на помощь, вдвоем они осторожно передвигались в ограниченном пространстве рубки.
      "Первый человек" - означало выход в полном полевом снаряжении. Сначала кольчужный комбинезон. Он мог остановить или отвести в сторону клинок, но оставался все же достаточно легким и не мешал при необходимости быстро и без труда передвигаться. Затем шел пистолет в кобуре. Хантер почувствовал себя несколько лучше, пристегнув дисраптер на правое бедро. Знакомая тяжесть успокаивала. К левому бедру последовал меч в ножнах. Дисраптер как оружие был куда мощнее, но меч - надежнее. Энергетический заряд пистолета требовал две минуты на перезарядку между выстрелами. А мечу перезарядка не требуется. Далее - кожаный нагрудный подсумок с полудюжиной ударных гранат. Кошмарные вещицы, особенно в замкнутом пространстве. Хантер всегда находил их очень полезными. И наконец, он защелкнул вокруг левого запястья браслет силового щита. Теперь капитан готов был встретить лицом к лицу все, что планета имеет предложить. Во всяком случае, теоретически все.
      Хантер покачался на каблуках, привыкая к изменившемуся весу. Давно ему не приходилось носить полное полевое снаряжение. Обычно капитаны в безопасности кружили на орбите, пока внизу их штурмовые подразделения раскалывали твердые орешки. Должность командира имеет свои привилегии. Хантер усмехнулся и передвинул тяжелый подсумок в более удобное положение. Как падает величие...
      Однако он всегда стремился первым шагнуть на эту новую планету. По своей воле или нет, но Хантер проделал долгий путь к новому дому и делить с кем-то это мгновение был не намерен.
      Капитан кивнул разведчице и повернулся к шлюзовой камере. Кристел склонилась над пультом; тяжелая металлическая дверь с шипением отошла в сторону. Хантер шагнул в шлюз, и дверь надежно затворилась у него за спиной.
      Камера размером с платяной шкаф еще больше провоцировала клаустрофобию, чем рубка управления, но Хантеру было наплевать. Сейчас, когда наступила минута неизбежной встречи с неведомым, капитан вдруг почувствовал внутреннее сопротивление, нежелание проходить через это испытание. В мозг изнутри вгрызся знакомый страх, угрожая вырваться на волю. Как только двери шлюза откроются и Хантер шагнет наружу, он окажется один на один с миром, из которого нет исхода. На борту катера еще можно было обманывать себя...
      Распахнулась наружная дверь. В шлюзовую камеру потянулись струйки тумана, неся ночной холод. Хантер поднял подбородок. Очутившись снаружи, он первым из всех людей ступит на Волк-IV. В исторических трудах будет значиться его имя. Хантер хмыкнул. Ну же, давай материал историкам. Он сделал глубокий вдох и осторожно шагнул в новый мир.
      Над ним возвышалась громада катера, сверкая многочисленными огнями. Вокруг корабля клубился туман, плотный, серебристо-белый, размывавший свет огней, пока его не поглощала ночь. Хантер медленно двинулся от шлюзовой двери, борясь с желанием держаться ради безопасности поближе к кораблю. Тело обжигало холодом, и почему-то першило в горле; капитан откашлялся, чтобы прочистить носоглотку. Звук кашля был глухой. Почва под ногами похрустывала, и человек опустился на колени - выяснить, в чем дело. Земля оказалась потрескавшейся и изломанной весом катера. Возможно, это была пемза, застывшая вулканическая лава. Хантер пожал плечами и снова поднялся на ноги. Он знал, что следует удалиться от корабля, но пока не мог заставить себя сделать это. Тьма за пределами корабельного освещения выглядела совершенно черной и угрожающей. Он положил руки на ремень с кобурой и включил вживленный компьютер:
      - Капитан вызывает катер. Слышите меня?
      - Да, капитан. Громко и чисто. - Спокойный голос Кристел прозвучал безмерно успокаивающе. - Есть что-то серьезное?
      - Абсолютно ничего. Вдали ничего не видно, но место кажется пустынным. Никаких следов, только камень и туман Я попробую еще раз после восхода. Сколько еще до него?
      - Час двадцать три. Капитан! Как там?
      - Холодно, - ответил Хантер. - Холодно и... одиноко. Я возвращаюсь.
      Он в последний раз огляделся. Все по-прежнему было тихо и спокойно, но волосы у него на голове вдруг зашевелились, а рука сжала рукоять пистолета. Ничего не изменилось, но в этот миг Хантер без тени сомнения понял: в ночи кто-то есть, кто-то наблюдает за ним. Это было невозможно. И датчики, и экстрасенс заверили его, что территория пустынна. Хантер безоговорочно верил обоим свидетельствам, и все же инстинкт говорил: за ним наблюдают.
      Капитан облизал сухие губы, а потом решительно повернулся спиной к темноте. Нервы, только и всего. Просто нервы. Человек снова шагнул в шлюзовую камеру, и дверь за ним закрылась.
      Над скучным горизонтом неторопливо занимался рассвет, окрашивая остатки тумана болезненной желтизной. Туман начал таять, как только солнце явило себя, и теперь медленно исчезали последние упрямые клочья дымки. Серебряное солнце оказалось до отвращения ярким, оно бросало резко очерченные тени. Все виделось необычайно определенным, хотя естественные краски были замутнены и смазаны из-за интенсивности света. Небо выглядело бледно-зеленым - наверно, по причине пылевых облаков, несшихся высоко в атмосфере. Катер одиноко стоял на открытой площадке - блестящая серебряная игла на изломанной, потрескавшейся равнине. На горизонте темнела клякса, которую зонды распознали как лес. Он находился слишком далеко, чтобы корабельные датчики могли сообщить что-то более подробное.
      Двери катера оставались открытыми, их охраняли два морских пехотинца. Датчики подали бы сигнал задолго до того, как любой из них обнаружил угрозу. Неподалеку доктор Уильямс выковыривал комки грунта и складывал их в мешок для образцов. Все трое прилагали усилия, чтобы выглядеть спокойными и бодрыми, но едва сдерживаемая нервозность проявлялась в ненужных порывистых движениях.
      Рассел Корби прислонился к корпусу катера и размышлял сколько еще ожидать следующего приема пиши. Завтрак состоял из протеинового кубика и стакана дистиллированной воды, ни то, ни другое нельзя было признать слишком сытным. В военной тюрьме его кормили лучше.
      Он огляделся, но смотреть по-прежнему было не на что. Площадка оставалась унылой, бесплодной и до жути безмолвной. Корби кисло улыбнулся. При спуске сердце у него бешено колотилось, представлялись кошмарные создания, поджидающие внизу, но пока первый день на Волке-IV проходил одуряюще скучно. Нельзя сказать, однако, что Корби сделался от этого несчастным. Если выбирать между скукой и кошмарными чудовищами, в любой день он предпочел бы маяться от безделья.
      Корби был невысоким крепышом лет двадцати пяти от роду. Заостренные черты лица и линялое черное обмундирование придавали ему разительное сходство с хищной птицей, чье имя он носил. Лицо обыкновенно выглядело угрюмым, глаза смотрели настороженно. В его мятой и грязной форме, казалось, уже не одну ночь спали несколько человек.
      В любой полевой команде есть такой, как Корби. Он всех знает, везде имеет связи и может достать что, угодно.
      За определенную цену.
      Империя в таких не нуждается. Корби сидел в военной тюрьме и свыкся с мыслью, что проведет там еще изрядный срок, пока подвернется случай записаться добровольцем в Адские группы. Тогда это показалось ему хорошим вариантом.
      Свен Линдхольм представлял собой полную противоположность Корби: высокий и мускулистый, с плоским животом атлета - на середине четвертого десятка. На нем был безукоризненно подогнанный и вычищенный мундир. Бледно-голубые глаза и короткие волосы пшеничного цвета придавали ему безмятежный, сонный вид - который никого не мог ввести в заблуждение. Меч и пистолет он носил с тем небрежным изяществом, что вырабатывает многолетняя привычка, а руки всегда держал у рукояток. Боец. Линдхольм и выглядел соответствующе.
      Корби снова вздохнул, и Линдхольм насмешливо посмотрел на него:
      - Рас, что случилось?
      - Ничего. Ничего не случилось.
      - Конечно, что-то поганое. Рас, я в жизни не встречал человека с таким талантом напрягаться. Ты посмотри с другой стороны. Мы здесь уже три часа, и абсолютно никто не пытался нас убить. Здесь нет никого. Даже ни одной птицы нет.
      - Ага, - согласился Корби. - Это подозрительно.
      - Тут для тебя ничего хорошего нет, да? - удивился Линдхольм. - Ты бы предпочел, чтобы мы сошли с катера и наткнулись на какого-нибудь огромного проглота с парой сотен зубов?
      - Не знаю. Может, и так. Тогда было бы ясно, по крайней мере. Я чувствую, здесь что-то не так. Свен, можно подумать, ты думаешь по-другому. Чтобы такое открытое место было необитаемо, это ненормально. Понимаешь, не похоже, что мы посреди пустыни. Ты видел записи с зондов. Если не считать несколько лишних вулканов и ураганов, этот мир практически как наша Земля. Тогда где же, черт, обитатели? На такой планете жизнь должна кипеть.
      - Рас, может, хватит? - поинтересовался Линдхольм. - Я начинаю нервничать.
      - Ну и хорошо, - констатировал Корби. - Не люблю так психовать в одиночку. - Он задумчиво посмотрел на землю и несколько раз ударил в грунт пяткой. - Свен, смотри. Суше сухого закона. Высосана до последней капли. Это не от дневной жары. Солнце уже высоко, а все еще чертовски холодно. - Корби снова осмотрел свои раскопки и нахмурился: - Не знаю. Планеты-сада я не ждал, но от этого места меня трясет.
      - Я бы насчет этого не беспокоился, - заметил Линдхольм. - Через несколько лет привыкнешь.
      - Свен, ты меня просто утешаешь.
      - Мы же друзья.
      Они постояли вместе, рассматривая безликую равнину. Отчетливо слышно было, как копошится в грунте доктор Уильямс.
      - Что ты думаешь о капитане? - спросил Линдхольм - прежде всего, чтобы Корби не нагонял тоску. Свое мнение о капитане он уже составил.
      Корби еще больше помрачнел.
      - Из всех капитанов, каких только нам могли подбросить, нам достался Скотт Хантер. Я кое-что выяснил о нем на "Опустошении". Работает как ишак, малость солдафон и так скотски честен, что от этого никому нет пользы. Добровольно пошел на патрульную службу в мирах Рима и отличился в четырех больших сражениях. Если бы не прокололся, стал бы адмиралом. С большим гонором, мог бы и научиться держать при себе свое мнение и лизать нужные задницы.
      Линдхольм понимающе кивнул:
      - Нам могло меньше повезти.
      - Смеешься, что ли? - Корби с сомнением покрутил головой. - Знаю я эту породу. Честный, смелый - и вонючий герой с ног до головы, говорю тебе. Они тебя так или эдак угробят за свои тухлые идеалы.
      - Приятно с тобой поговорить, - отметил Линдхольм. - Я присутствовал, когда ты выступил с обвинениями против Кровяных Контрабандистов в системах Обех, помнишь?
      Корби пожал плечами:
      - Пьяный был.
      - Точно, не надо тебе было там связываться. Ближайший бар оттуда за несколько световых лет.
      - Не напоминай. Мне еще надо подумать, как построить самогонный аппарат.
      - Нам могли сдать карту и похуже, - сказал Линдхольм. - Местечко выглядит, конечно, кошмарно, но, по крайней мере, это не Грендел и не Шаб.
      - Насколько нам известно, - безрадостно уточнил Корби.
      - Хватит, Рас. - Линдхольм оглянулся на доктора Уильямса и понизил голос: - Об остальных что-нибудь знаешь? Я слышал, экстрасенса взяли, когда она сматывалась на планету к мятежникам, в Туманный Мир. Но насчет доктора я ничего не раскопал. И насчет разведчицы.
      - Не смотри на меня, - сказал Корби. - Я ни разу не видел ни одного разведчика или разведчицы. В таком благородном обществе я обычно не путешествую. Экстрасенс - ничего особенного, насколько я понимаю. Просто не вовремя попала в ненужное место и поверила не тому, кому надо. Хотя для привидения и неплохо смотрится.
      Линдхольм фыркнул:
      - Рас, об этом забудь. У этого капитана не забалуешь. Понять не могу, как ты можешь сейчас думать о сексе.
      Корби снова пожал плечами:
      - Говорят, я всегда этим отличался.
      - Ну а доктор? - вернулся к теме Линдхольм. - Он почему здесь?
      - А-а, добрый доктор... Точно, загадочный человек.
      - Хорошо. - Терпения у Линдхольма хватало. - Ты что-то слышал?
      - Ничего конкретного. Болтали, что он вляпался в какой-то скандал с улучшением людей. Какие-то запрещенные пересадки, типа того.
      Линдхольм негромко присвистнул:
      - Если в этом дело, ему еще повезло, что жив. После восстания Хэйден с Империей этим не шути.
      - Точно. Киборги-убийцы всех запугали. По моим сведениям, выбор у Уильямса был простой: добровольцем в Адские группы - или на запчасти в банк донорских органов.
      - А я-то думал, нам повезло, что в команде есть врач, - меланхолично подытожил Линдхольм. - А все же могло быть и хуже. Он мог оказаться клонлегером.
      - Ты замолкнешь наконец, "могло быть и хуже"! И так все плохо. Я мог оказаться в любой группе, а куда попал? Капитан Чистое Сердце, Сумасшедший Врач и Разведчица-Динамит. Не хочу даже думать, что она сделала, чтобы попасть сюда. Они такие же люди, как те, кого убивают.
      - Она, по крайней мере, за нас, - сказал Линдхольм.
      Корби пристально посмотрел на него:
      - Разведчики ни за кого.
      При погасших пультах рубка катера выглядела еще мрачнее. Единственная лампочка над головой только подчеркивала сумрак. Капитан Хантер и разведчица Кристел лежали в ремнях безопасности и видели совсем иную картину. Вживленные компьютеры сообщались с бортовыми, слух и зрение воспринимали записи с зондов, отсекавшие их от полутьмы рубки.
      Хантер сосредоточился на открывшейся картинке. С прямым вводом, в шуме и ярости зондовых текстов очень легко было утратить связь с настоящим и его неизбежными условиями. Он упорно прокручивал пленку, задерживаясь лишь на том, что может позднее существенно повлиять на жизнь. Капитан чувствовал себя виноватым перед техникой, которой оставлял основной объем работы, но ему требовалось как можно быстрее получить общую оценку ситуации. Начальнику предстоит принять множество решений, и они уже начали выстраиваться в очередь. При случае Хантер просмотрит записи в реальном времени, оценит и взвесит каждую подробность, но сейчас нужна только информация о потенциальном противнике либо иной угрозе. Все остальное - потом. Кадры менялись перед глазами, и, по мере того как Волк-IV раскрывал свои тайны, капитан все больше мрачнел.
      На севере вулканы выбрасывали в небо расплавленный огонь. Лава горела зловещим темно-красным цветом, а пепел лился сверху как дождь. Остывая, он занимал обширные площади, вокруг которых все было иссушено до предела. На такой старой планете, как Волк-IV, время вулканов должно было миновать столетиями раньше, но северная часть единственного континента курилась цепью кратеров, словно сигнальными огнями.
      Штормы выворачивали наизнанку океанские просторы; среди гороподобных пенящихся волн вели нескончаемую битву за жизнь огромные твари. Точно определить их размеры с такого расстояния было трудно, даже сравнивая с высотой волн, но тяжеловесная грация движений указывала на чудовищную величину. Хантер боялся подумать, какой вес у них окажется на суше. Ясно, что в будущем путешествовать придется по земле и по воздуху, в море не продержится ни одно судно. Некоторые из этих созданий, рвущих друг друга на части, казалось, не уступают по размерам "Опустошению".
      В середине континента теснились обширные лесные массивы - заметные скопления грязно-желтой растительности. Зонды не показывали деталей, но деревья всегда считались для колонистов доброй приметой. С деревом можно много чего сделать. Хантер первый раз улыбнулся, а запись пошла дальше, показывая огромные равнины на юге. Даже теперь капитан не позволил себе радоваться. Первое правило Адских групп: ничему не верить. В чуждом мире все может оказаться совсем не таким, каким видится. Допустим, издали она кажется обычной, заурядной травой, хотя и несколько отвратного цвета. Но на Скарабее такая высокая трава оказалась плотоядной. А на Локи травяной сок разъедал все, как концентрированная кислота, к тому же трава разрасталась по ночам со скоростью чумной эпидемии. На новой планете все нужно воспринимать как потенциальную опасность, пока исчерпывающими опытами не будет доказано обратное.
      Когда включился новый зонд, картинка сменилась, и у Хантера замерло сердце. Он нажал на кнопку стоп-кадра, фиксируя эпизод, и сглотнул вдруг пересохшим горлом.
      - Разведчица, - наконец сказал он через вживленный компьютер, включитесь в седьмой зонд Мне попалось что-то интересное.
      Экран показывал здания из камня, стекла и блестящего металла. Над асимметричными строениями поднимались зубчатые башенки. В окнах внушительных каменных монолитов отражались непонятные блики. Жемчужной полупрозрачностью светились невысокие купола. А в самом центре тянулся ввысь небоскреб, увенчанный шпилем из сияющей меди. И повсюду, легко зависая между тяжелыми формами и сооружениями, пенились пешеходные дорожки.
      - Город, - приглушенным и благоговейным голосом произнес Хантер.
      - Похоже на то, - ответила Кристел. - Грубо очерчивая, в диаметре четыре мили. И пока никаких признаков жизни.
      - Я озадачил компьютеры, чтобы искали похожую цель.
      - Они ничего не найдут. Мы уже почти в конце записи. Если бы были другие города вроде этого, мы давно бы их выявили.
      - Переключитесь на экран, - приказал Хантер. - Мне нужен полный компьютерный анализ записей. До следующего распоряжения - это задача номер один.
      - Есть, капитан.
      Вид чужого города исчез, и вокруг Хантера снова проявилась рубка. После загадочных и притягательных городских картин знакомая спартанская обстановка успокаивала. Разведчица склонилась над пультом, вызывая новые данные. Хантер осторожно откинулся в ремнях и принялся разглядывать город теперь уже на экране. Первая волна возбуждения схлынула, он почувствовал, как по коже бегут мурашки, и принудил себя не отводить взгляд. Формы сооружений казались уродливыми, исковерканными.. Какими-то неправильными. В них не было смысла. Чуждые формы и углы непонятным образом раздражали. Какая бы архитектурная школа ни породила этот город, она отвергала человеческую логику и эстетику.
      - Как далеко это от нас? - спросил капитан - и с некоторым облегчением отметил, что говорит довольно спокойно.
      - Четырнадцать-пятнадцать миль. На удалении пешего маршрута. Можем быть там через день.
      Хантер искоса бросил взгляд на разведчицу, но ничего не сказал. Для нее, возможно, пятнадцать миль - пеший маршрут, но для него - и капитан это знал до омерзения точно - вовсе нет. Пятнадцать миль?
      Он насупился.
      На такое расстояние Хантер не ходил со времени базовой подготовки. Да и тогда он ненавидел это упражнение. Капитан пожал плечами и вновь обратился к экрану.
      Что же так зацепило его в чужом городе? На осознание причины ушла минута. Лабиринт извращенных улиц был совершенно пуст. Город оставался неподвижен. Хантер долго смотрел на экран, а потом включил вживленный компьютер:
      - Экстрасенс де Шанс, вызывает капитан. Прошу немедленно пройти в рубку.
      - Есть, капитан. Бегу.
      Хантер выключил связь и посмотрел на разведчицу:
      - Ни жизни, ни движения. Ничей дом. Что скажете?
      - Пока ничего, капитан. - Кристел вытащила из нарукавного кармана отвратительного вида тонкую сигарку и некоторое время занималась ею. - Город может пустовать по целой куче поводов, хороших из которых не много. А все чужое всегда в принципе опасно. - Она поглядела на Хантера: - Строго говоря, мы должны немедленно информировать Империю.
      - Но если мы это сделаем, нам придется ждать официальную команду разведчиков. То есть на неопределенное время задержится высылка колонистов... И соответственно дополнительной техники с ними. А она нам нужна.
      - Да, - согласилась Кристел. - Именно так. Выход остается один, капитан. Нам нужно больше информации. Значит, нужно пойти туда и лично все осмотреть. Надо выяснить, что случилось с обитателями города и почему. Если на планете есть что-то настолько смертоносное, что может уничтожить население целого города, лучше узнать об этом прежде, чем оно займется нами.
      - Мне нечего возразить, - сказал Хантер. - И поэтому я вызвал экстрасенса.
      Кристел пыхнула дымом и внимательно посмотрела на ярко тлеющий кончик сигарки:
      - Показания телепата субъективны. А значит, ненадежны.
      - У экстрасенсов свои методы. И человеческому разуму я верю больше, чем компьютеру, в любое время суток.
      Зашипела, открываясь, дверь, и в рубку вошла экстрасенс Меган де Шанс. Невысокая платиновая блондинка, около сорока лет, бледная как привидение. Спокойные зеленые глаза, как и лицо вообще, ничего не говорили. Она кивнула капитану и не заметила разведчицу. Обычно экстрасенсы и разведчики не ладили друг с другом. Из-за своих телепатических способностей и умения сопереживать экстрасенсы почти фанатически одобряли всякую жизнь. А разведчики - отнюдь.
      - Отлично, экстрасенс, - немедленно отреагировал Хантер. - Полное сканирование всей округи, радиус двадцать миль. Растительная и животная жизнь меня не интересует, только разумные формы.
      Де Шанс подняла бровь, но воздержалась от комментария. Она по-турецки села на пол между системами ремней безопасности, поерзала, принимая более удобное положение, и закрыла глаза. Меган раскинула по сторонам мысли, и они побежали по новому миру, как рябь по воде. Адская группа светилась в катере и рядом с ним подобно ярким искрам. Все остальное покрывал мрак. Экстрасенс усилила импульс, и окружающий мир раскрылся. Жизни светились во тьме вспыхивающими факелами и оплывающими свечами, но нигде не проявлялся ровный огонь мыслящего мозга.
      Однако было все же что-то необычное, как раз на границе восприятия: свет сильный, но размытый и притягательно неясный. Де Шанс попыталась осторожно его изучить. Свет, казалось, крадется, зная о ее существовании. Экстрасенс начала пятиться, но даже когда она оборвала связь, огонь вдруг вспыхнул невыносимым блеском. Он горел кошмарными расцветками и знал, где она. Де Шанс завернулась в темноту, как в плащ. Что-то присутствовало в ночи, огромное и могущественное. Из мрака, просыпаясь, чередой появлялись и другие создания. Огни светились все ярче и ужасней. Меган выключила всю экстрасенсорику и спрятала ее в глубине разума. Она открыла глаза и посмотрела на капитана Хантера, сотрясаемая дрожью:
      - Капитан, там что-то есть. Но ничего похожего я раньше не видела. Оно большое, очень старое и очень сильное.
      - Опасное? - спросила разведчица.
      - Не знаю, - ответила де Шанс. - Может быть. И оно не одно.
      Довольно долго никто ничего не говорил. Когда капитан понял, как потрясена Меган, он почувствовал, что по спине бежит холодок.
      - Хорошо, - наконец сказал он. - Спасибо, экстрасенс. Пока все. Оставьте нас, пожалуйста. Мы тоже скоро выйдем. Вы свободны.
      Де Шанс кивнула и вышла. Хантер и Кристел обменялись взглядами.
      - Должно быть, причина всему - город, - сказала Кристел. - Капитан, нам нужно попасть туда.
      - Да. У вас... У вас больше опыта с чужими формами, разведчица. Какое решение вы предложите, если мы там что-то найдем?
      Кристел улыбнулась, потягивая сигарку:
      - Найти. Поймать. Убить. А потом, для гарантии, сжечь труп.
      Доктор Уильямс тихо сидел в тени катера, поджав колени к подбородку и разглядывая новый мир. В целом окружение было мрачным и суровым, а мертвый покой действовал на нервы. Уильямс, однако, понимал: ему еще повезло, что он попал в Адские группы. Если бы Империя сумела доказать хоть половину выдвинутых против него обвинений... Но не смогла. Деньги и связи обеспечили безопасность.
      На время.
      Он рассчитывал отделаться несколькими годами уютного заключения в открытой тюрьме или даже штрафом и публичным осуждением. Но слишком многие решили, что не могут рисковать, если на суде откроется правда. Они потянули за кое-какие ниточки, и Уильямс обнаружил, что летит на границу Империи к безымянной планете в составе Адской группы и его тайны умрут здесь вместе с ним.
      Все было сделано очень чисто. Его предали люди, которых он много раз проверял и которым доверял не один год. Бывшие друзья дали кое-кому внушительные взятки, кого-то припугнули, и Уильямс остался в одиночестве. Ему предложили Адскую группу - или пулю в спину при попытке к бегству. Он кричал, топал ногами, угрожал, но тщетно.
      Доктор плотнее обнял колени и уставился на равнину.
      Грэм Уильямс - высокий, худощавый, красивый - накануне шестидесятилетия выглядел на тридцать. Свежая кожа блестела, густые курчавые волосы были черны, как вороново крыло. Профессия обязывала Уильямса всегда улыбаться и не терять обходительности. Половина внутренних органов, почти вся кожа и все волосы достались ему от других людей.
      Доноры, конечно, сохранили анонимность. Похитители тел редко удосуживаются выяснить имя жертвы.
      Уильямс был во многом усовершенствован - о чем Империя не узнала за то непродолжительное время, что держала его под стражей. К сожалению, пользы от этого сейчас было не много. Срок действия вживленных энергетических кристаллов, от которых зависит работа приспособлений, короток. Когда они иссякнут, вся высокая технология в его теле превратится в дерьмо. Нужно растянуть их, пока не удастся достать новые.
      Уильямс вдруг улыбнулся. Все это - потом. А сейчас, хотя другие и не знают, он самый могучий в группе. Пусть капитан пока наслаждается властью. Очень скоро он узнает правду. Улыбка стала еще шире, когда на пальцах правой руки показались и снова спрятались стальные когти.
      Доктор посмотрел на образцы почвы, аккуратно разложенные перед ним в мешочках. Он собирал их, просто чтобы чем-то заняться, но кто знает? Для понимающего человека в земле часто таятся сокровища. На этой планете нужно было как-то сделать деньги, и Уильямс не хотел упустить ни единого шанса. Диагностическое оборудование на катере, мягко говоря, примитивное, но и с ним можно работать.
      Уильямс насупился и снова обхватил колени. К такой обстановке он вовсе непривычен. Его талант хирурга известен по всей Империи. Говорили, что он не уступает легендарному мастерству самого Хэйдена. Теперь, конечно, все инструменты пропали. Доктор сам их уничтожил, чтобы его тайны не обратились против него.
      После мятежа киборгов-хэйденменов Империя запретила большинство видов усовершенствования человека. Но всегда находятся желающие платить за незаконное удовольствие. Большинство запретной техники в любом случае никому не причиняло вреда - если использовать ее в разумных дозах. С определенными ограничениями.
      Уильямс просто оказывал желающим услугу, и все. Если бы не он, это делал бы кто-нибудь другой. Ну да, некоторые пациенты умерли, либо на операционном столе, либо потом. Но они знали, на какой риск идут, обращаясь к нему. А большинство живут, и хорошо живут, и пользуются новыми приспособлениями, которыми он их снабдил.
      Они все шли к нему: знатные, пресыщенные, порочные. С тайными желаниями и темными намерениями. И он всех удовлетворил. За соответствующие деньги. Цена назначалась высокая, но средств у них хватало. Ну, имелись у доктора свои потребности.
      Если Уильямс стал тем, чем был теперь, то в этом виновна Империя. Свое имя и репутацию доктор вложил в работу с усовершенствованным человеком, в Упырей. Они замышлялись в качестве новой ударной силы Империи - силы мощной, ужасной и безжалостной, - но кто-то на самом верху убоялся их возможностей, и лично Императрица закрыла проект. Но Уильямс отказался бросить главную тему в жизни. Он ушел в подполье и занялся частной практикой. И не поймай его Империя, успехи по проекту "Упырь" стали бы мелочью по сравнению с новыми наработками.
      Нельзя полагаться на похитителей тел.
      Но все это позади. Теперь перед ним новая жизнь и новые возможности. Врачей в колониях всегда не хватает. Так или иначе, он снова добьется благосостояния и заметного места в обществе. И так или иначе, он употребит это благосостояние и влияние, чтобы покинуть грязную, вонючую планету и возвратиться в Империю. И тогда они заплатят. Все они заплатят за то, что сделали с ним.
      У входа в шлюзовую камеру Корби с изумлением смотрел на Меган де Шанс:
      - Город? Чужой город? Не верю. Черт побери, не могу поверить! Империя выбирала из тысячи вариантов, и нас забросили в обитаемый мир?! Они что, не проверяют сначала?
      - Нет, - ответил Линдхольм. - Это наше дело. Рас, может, не так все плохо. Туземцы могут нас многому научить и рассказать, что нужно знать про эту планету. Я бы с ними поладил, если они согласны.
      - Свен, это вряд ли, - скучно отозвался Корби. - Ты знаешь, как Империя относится к чужим. Они должны подчиниться или занять свое место в земле. Третьего не дано.
      - Но это новый мир, - не согласился Линдхольм, - здесь может быть по-другому.
      Корби фыркнул:
      - Скажи разведчице.
      - Боюсь, все не так просто, - терпеливо продолжала де Шанс. - Согласно данным зондов, других городов здесь нет. А этот, кажется, покинут.
      - Один момент, - насторожился Корби. - Вы хотите сказать, там никого нет?
      - Что-то там есть, - настаивала де Шанс. - Я чувствую его присутствие.
      Морские пехотинцы ждали разъяснения, но поняли, что его не будет. Корби с отвращением пнул землю:
      - Опять загадки. Ненавижу вонючие загадки.
      - Сомневаюсь, что это нам по силам.
      Военные резко оглянулись. Появление Уильямса оказалось совершенно неожиданным.
      - Прошу прощения, если помешал. Я не хотел нарушать...
      - Все в порядке, док, - сказал Линдхольм. - Вас это тоже касается. Недалеко от нас чужой город, покинутый населением.
      - Изумительно! - воскликнул Уильямс. - Надеюсь, мы его осмотрим.
      - Здорово, - пробормотал Корби. - Еще один вонючий герой.
      Уильямс сделал вид, что не слышит, и обратил все очарование на Линдхольма и экстрасенса:
      - Как вам нравится наш новый дом, друзья?
      - Малость пустой, - отметил Линдхольм. - Я видел кладбища, где жизни больше.
      - Согласен, не слишком привлекательный, - подтвердил Уильямс. - Но все же я не стал бы сбрасывать его со счета. Возможны скрытые перспективы. Я не очень силен в геологии, но если я правильно понял некоторые признаки, бортовые компьютеры могут найти в образцах грунта нечто любопытное.
      Он похлопал по сумке, которую принес. Корби посмотрел на доктора с интересом:
      - Вы хотите сказать, что тут стоит покопаться? Золото, драгоценные камни?
      - Да, что-то такое, - кивнул Уильямс. - Думаю, пробные шурфы кое-что покажут к нашей общей выгоде.
      - Камешки - это отлично. - Линдхольм не испытывал восторга. - Только их нельзя есть. Еще очень долго земля нас будет интересовать только как почва для злаковых культур. Корабельных запасов хватит на несколько месяцев, если мы не будем роскошествовать. Потом мы останемся или нет - на свое усмотрение. Допустим, здесь найдутся съедобные растения и животные, но полагаться мы можем только на то, что вырастим, со всеми необходимыми витаминами и микроэлементами. Доктор, остальное - потом.
      - Ты что, занимался этим? - спросил Корби.
      - Кому-то нужно этим заниматься.
      - Я бы не стал беспокоиться о злаках, - продолжал Уильямс. - Вулканы, может, и выглядят ужасно, но удобряют почву. В пемзе полно фосфатов, кальция и калия. Добавьте соответствующие нитраты, и пища сразу поднимется из земли.
      - Есть, к сожалению, трудности, - сказала де Шанс. - Доктор, вы нашли хоть какие-то признаки жизни?
      - Нет, - ответил Уильямс. - А это так важно?
      - Что неудивительно, - меланхолично сообщил Корби.
      - Не обращайте на него внимания, - заявил Линдхольм. - Он считает, что все его преследуют. Будь я туземцем, у которого первая встреча как раз с Корби, я бы тоже подумал, что на меня охотятся.
      - Странно, что капитан еще не говорил с нами, - осторожно произнес Уильямс. - Кажется, он должен был бы гореть желанием объявить о вступлении в новые владения. В конце концов, военные именно такие. Или наш капитан не любит пачкать руки?
      Линдхольм нахмурился и сказал:
      - На вид он парень крепкий.
      - И может делать все, что хочет, пока на свежем воздухе. Мне так кажется, - добавил Корби. - Кому нужны офицеры с их приказами? Что хорошо в Адских группах нет никаких дурацких законов и правил.
      - Но капитан отвечает за группу, - возразил Уильямс. - Он все же командует.
      - Ну. Но есть разница, - сказал Корби. - Я говорю, не надо отдавать честь и ждать нештатной проверки. Стоять на посту под дождем, потому что не начищены ботинки. Или весь день горбатиться, лишь бы личный состав не валял дурака. Я уж этого наелся по горло. А потом... Допустим - только допустим, я не выполнил приказ. Что сделает Хантер? Ни охраны, ни военной полиции тут нет, чтобы ему помочь. Он один...
      - Ошибка, - заметила разведчица Кристел.
      Все обернулись и увидели, что рядом со входом в шлюзовую камеру стоят Кристел и капитан Хантер. Корби пришлось учесть, что они готовы вытащить дисраптеры. Он натянуто улыбнулся и не рискнул поменять позу.
      - Здесь командует капитан, - сообщила Кристел. - И вы выполните любой его приказ, господин морской пехотинец. Или вами займусь я, а это будет больно. Мы еще подданные Империи - с вытекающей отсюда ответственностью.
      - Конечно, - немедленно согласился Корби. - Как скажете, разведчица.
      - Мне показалось, что вас интересуют права на недра, - не спеша произнес Хантер. - Камни, драгметаллы... На вашем месте я бы учел, что из колонистов разбогатели единицы. Все обычно увлечены тем, чтобы не сдохнуть каждую минуту, еще отпущенную Богом. Нет, ребята, очень похоже, что вы умрете, сделав какую-то глупость, потому что среди белого дня грезите о золотых копях. А думать надо о работе. На некоторое время просто сосредоточьтесь на том, чтобы выжить: и лично, и всей командой. Теперь, раз вы слегка передохнули, мне кажется, пора заняться физкультурой. Примерно в пятнадцати милях - пустой город. Пойдем и посмотрим, что там и как. Пешком, в полном полевом снаряжении и со штатным вещмешком. Выход через тридцать минут.
      - Пешком? - переспросил Уильямс. - А почему не на катере? В аккумуляторах еще достаточно мощности.
      - Верно, хватает, - согласился Хантер. - И они останутся неприкосновенными, пока не произойдет беды, которая все оправдает. На ознакомительную экскурсию я их, во всяком случае, тратить не буду. К тому же, думаю, нам полезно пройтись до города. Этот мир для нас новый, нам предстоит наделать в нем ошибок, и лучше наделать их заранее, когда это не очень важно. Да, ребята: смотрите во все глаза, но не стреляйте на шорох. Задача - разведка, а не удар.
      - А как же с катером? - не унимался Уильямс. - Разумно ли просто уйти и оставить его без охраны? Пока нас нет, с ним может произойти что угодно. А если что-нибудь случится с оборудованием, которое имеется на борту...
      - Доктор Уильямс, - вежливо сказал Хантер, - довольно. Я капитан и не обязан отчитываться перед вами. И я плохо отношусь к тому, что мои приказы все время обсуждаются. И вам, доктор, придется научиться доверять мне, а команды выполнять беспрекословно. В противном случае я отдам вас разведчице. Катер в наше отсутствие останется в целости и сохранности. Разведчица, подтвердите.
      - Несомненно, - равнодушно согласилась Кристел, увлеченная своей сигаркой. Она несколько раз выдохнула дым, чтобы удостовериться, что все в порядке, а потом уперлась взглядом в Уильямса: - Перед выходом мы включим силовой экран, и компьютеры до нашего возвращения останутся в боевой готовности. Короче говоря, корабль будет в большей безопасности, чем мы.
      - Это ваше право, - дал знать о себе Корби. - Но если мы идем к чужим, нужно платить как за боевую задачу.
      - Говоря по научному, их нельзя назвать чужими, - вмешался доктор Уильямс. - Это же их мир. Если кто-то здесь и чужой, так это мы.
      Разведчица тихо засмеялась:
      - Ошибка, доктор. Чужие всегда чужие, где бы мы их ни нашли. Только так.
      - А хороший чужой - мертвый чужой, - дополнил Корби. - Разведчица, я прав?
      Кристел улыбнулась:
      - Точно, господин морской пехотинец.
      - Как вы можете это оправдывать? - гневно воскликнула де Шанс. - Все живое имеет что-то общее. У нас те же мысли, чувства, надежды и потребности...
      - Вы когда-нибудь встречали чужого? - спросила Кристел.
      - Нет, но...
      - С ними не многие встречались. - Кристел затянулась сигаркой, выпустила изо рта идеальный круг дыма и долго смотрела на него. Экстрасенс, чужой - это не неизвестная луна. Чужой - имя прилагательное. Чужой - необычный, отличающийся от нас, нечеловеческий. Неестественный. Для чужого нет места в границах Империи, а эта планета - часть Империи с той минуты, когда ее открыл имперский корабль. Это Имперский закон.
      - Но здесь может быть и по-другому, - с трудом выдавил из себя Линдхольм. - Если мы мирно войдем в контакт с туземцами и образуем какой-то союз...
      - То Империя потом это обнаружит, - заключил Хантер. - И положит всему конец.
      - Но почему? - не могла успокоиться де Шанс. - Какое им дело?
      - Все чужие представляют неизвестность, - сообщил Корби. - А Империя боится неизвестного. Только и всего. Да что тут удивительного? Неизвестное всегда может подорвать существующую власть.
      - Иногда у них есть основания бояться. - заметила Кристел. - Я была на Гренделе, когда Спящие проснулись.
      Воцарилось молчание. Наконец Линдхольм сказал:
      - Я думал, там никто не выжил.
      Радости в улыбке Кристел не было:
      - Мне повезло.
      - Полагаю, - вмешался Хантер, - для одного дня болтовни больше чем достаточно. Собирайтесь, ребята. Возьмите только самое необходимое, самый минимум. Не забывайте, все придется тащить на себе - и, может быть, на бегу. Через тридцать минут все докладывают о готовности убыть. Не опаздывать, или рискуете остаться. Время пошло.
      Один за другим члены группы скрылись в катере. Корби, замыкавший череду, поглядел на Линдхольма.
      - Чужой город, - мягко сказал он. - Свен, ты когда-нибудь видел чужого?
      - Думаю, нет, - ответил Линдхольм. - Для этого есть разведчики. На Голгофе я встретил однажды Упыря, но он был не совсем чужой. А ты? Чужого видел?
      - Пока нет. - И Корби погрустнел. - Надеюсь, у разведчицы хватит ума не принимать решения за нас. Потому что помощи мы не дождемся.
      Глава 2
      В ЛЕСУ, ГДЕ ЦАРСТВУЕТ НОЧЬ
      Серебряное солнце высоко стояло в бледно-зеленом небе. Под яркими лучами лежал застывший и пустой мир, ни один звук не нарушал тишину. Туман исчез, рассеявшись на солнце, но день не стал теплее. Адская группа осторожно продвигалась в утреннем покое, гуськом, готовая каждую секунду выхватить оружие. Вокруг не было зверей, в небе - птиц, отсутствовали и насекомые. Неизменное молчание начинало раздражать и тревожить. Тишина сразу поглощала мягкие шаги группы, не шелестел даже ветер.
      Хантер поправил вещмешок и попытался забыть о расстоянии, отделявшем его от чужого города. Ноги болели, отказывалась служить спина, а до города оставалось еще девять или десять миль. Но хуже всего было то, что к нему вернулось прежнее ощущение наблюдаемого. На краткое время оно покинуло капитана, но едва они спустились с катера, возвратилось - более сильное, чем прежде.
      Хантер нахмурился. Раньше он не испытывал такого беспокойства даже идя в бой. Даже в самых паршивых ситуациях, когда его охватывал беспричинный страх. Капитан с трудом сглотнул. В голове звенела отвратительная пустота, тряслись руки. Он почувствовал, что страх снова берет над ним верх.
      Только не сейчас. Ради Бога, только не сейчас!
      Хантер яростно боролся со страхом, отказывался уступать, и постепенно тот пошел на убыль. Капитан вздохнул с некоторым облегчением, но не стал обманываться относительно полной победы. Он знал: страх готов вернуться, как только человек ослабеет. Волосы на затылке еще стояли дыбом. Не проходило и чувство, что за ними наблюдают. Постоянно хотелось остановиться и оглядеться, но Хантер продолжал движение. Капитан не желал демонстрировать остальным свою нервозность.
      Он поднял руки ко рту и подышал на них. Уже несколько часов, как рассвело, а температура едва поднялась выше точки замерзания воды. Хантер потер руки и подумал, что Империи следовало бы включить зимнюю одежду в список необходимого снаряжения. От обогревательных элементов, вшитых в форму, толку было не много. Сейчас капитан согласился бы обменять дисраптер на добрую пару толстых перчаток.
      Лес приближался, и Хантер разглядывал его, сохраняя беспристрастие. Казалось, группа вот-вот углубится под деревья, но чрезмерное освещение искажало расстояния. Они шли к границе растительности уже почти час, но только теперь лес стал менее таинственным.
      Хантер недовольно поморщился. То немногое, что было видно, не вдохновляло. Тесно сгрудившиеся огромные деревья тянулись к самому небу. Мощные черные стволы причудливо изгибались, кроны были отталкивающего темно-желтого цвета. Листья оказались всех форм и размеров, кривые ветки в беспорядке поднимались вверх и свисали до земли.
      Почва на подходе к лесу потрескалась, из провалов в грунте лезли пучки зубчатой травы. Когда группа подошла непосредственно к границе леса, трава стала гуще, поднимаясь местами на два фута. Хантер остановил людей, чтобы Уильямс тщательно рассмотрел ее. Доктор опустился на колени и внимательно изучил один из пучков, не касаясь его. Отдельные травинки, плоские и широкие, были окрашены бледно-лиловым цветом и имели странные прожилки, весьма напоминающие ребра.
      - Занятно, - сказал Уильямс. - Трава фиолетовая, а листья на деревьях желтые. Растительность обычно имеет один цвет, тем более в одинаковых условиях.
      - Возможно, они получают питание из разных источников? - предположил Хантер.
      - Допускаю, - согласился Уильямс. - Возьму несколько образцов и предложу их потом компьютеру.
      Хантер посмотрел на разведчицу, та равнодушно кивнула:
      - Возражений нет, капитан. Все прививались по полной программе.
      - Хорошо, - принял решение Хантер. - Действуйте, доктор. Думаю, всем не мешает немного отдохнуть.
      - Конечно, - подтвердил Уильямс и посмотрел на Корби. - Молодой человек, сорвите мне пучок, а я пока приготовлю мешок для образцов.
      Корби, пожав плечами, присел на корточки около ближайшего травяного пятна. Дернул траву, ойкнул и выпустил пучок.
      - Что такое? - поинтересовалась Кристел.
      Корби разжал ладонь и уставился на руку. Пальцы были перечеркнуты длинными порезами. На иссушенную почву капала кровь. Неповрежденной рукой он залез в карман, вытащил отвратительно грязный носовой платок, осторожно приложил его к ранам, потом выпрямился и посмотрел на Уильямса - скорее не с болью, а злобно:
      - У травы края как бритва! Я мог отрезать пальцы!
      - Очень любопытно, - заметила разведчица.
      Корби глянул на нее. Он ничего не сказал, но взгляд его нес немыслимое количество брани.
      - Ладно, - быстро вмешался Хантер. - Пусть это будет предупреждением нам всем. Ничего не трогать, пока точно не установим, что хватать можно. А вы, Корби, распечатайте индивидуальный пакет. Тряпка у вас грязная, можете занести в порезы инфекцию. А мне это не нужно.
      Корби с негодованием фыркнул, но принял от Линдхольма чистый бинт и тщательно перевязал раны. Линдхольм в свою очередь опустился на колени и срезал несколько побегов травы штыком. Уильямс опустил их в самозаклеивающийся пакет, а потом аккуратно положил в вещмешок.
      Хантер удостоверился, что все готовы, и повел группу к лесу. Происшедшее не слишком огорчило его: Корби поимел легкое ранение, зато команда получила необходимый урок. За исключением разведчицы, все слишком легкомысленно относились к новой окружающей среде. Да и теперь еще им, может быть, понадобится более серьезное потрясение, чтобы понять, куда они попали. А капитан не может позволить себе терять личный состав при такой его малочисленности.
      Когда они приблизились, лес закрыл горизонт. Он оказался больше, чем предполагал Хантер, и по фронту занимал несколько миль. Капитан включил вживленный компьютер и связался с бортовой аппаратурой. Оказалось, лес тянулся на три и семь десятых мили. Хантер нахмурился и вырубил связь. Нельзя использовать вживленную технику по таким пустякам. Энергетические кристаллы выработают ресурс, и вся вживленная высокая технология перестанет действовать. Разумнее применять ее, когда в этом на самом деле есть нужда. Пока капитан мысленно делал отметку, чтобы предупредить всех, рядом вдруг замерла разведчица. Хантер недоуменно повернулся к ней, а остальные члены группы тем временем подтягивались и собирались вокруг.
      Кристел внимательно смотрела на землю прямо перед собой.
      - Никому не двигаться, - мягко произнесла она. - Капитан, думаю, оружие пора взять на изготовку.
      - Выполнять, - скомандовал Хантер.
      Послышался короткий шорох, и дисраптеры группы покинули кобуры. Он не спеша осмотрел все вокруг, но ничего угрожающего не обнаружил.
      - Что случилось, разведчица?
      - Прямо перед нами, капитан, - чуть правее. Не знаю, что там, но оно движется.
      Хантер посмотрел в указанном направлении и вздрогнул - вовсе не от утренней прохлады. Через трещину в грунте медленно выползало нечто длинное и тонкое. Узкое и плоское создание было окрашено в тот же грязно-желтый цвет, что и листва на деревьях. Сначала Хантер подумал: какой-то членистый червяк или сороконожка, - но чем больше он вглядывался, тем больше находил сходства с лианой или плющом. Ни глаз, ни рта не наблюдалось, но поднявшийся конец раскачивался, словно щупая воздух. По ширине создание не превышало человеческой ладони, а в длину достигло уже нескольких футов и все еще тянулось из трещины. По бокам вдруг появились десятки тончайших ножек, которые нетерпеливо шевелились, пока длинное тело продолжало вылезать на поверхность. С пугающей быстротой существо преодолело открытое пространство и застыло, слегка приподняв передний конец, словно прислушиваясь.
      - Противная штука. - Корби безуспешно пытался скрыть дрожь в голосе. И здоровенная. Это растение или зверь?
      - Либо то, либо другое. Либо ни то ни другое, - откликнулась разведчица. Она держала существо на мушке с момента его появления. - Доктор Уильямс, в качестве образца вам это не нужно?
      - Спасибо, - пробормотал Уильямс. - Думаю, у меня нет такого большого мешка.
      - Убейте его, - попросил Корби.
      - Полегче, - сказал Хантер. - Нам неизвестно, опасно ли оно, зато известно, что это первое живое создание, которое нам встретилось. Оно может много рассказать об этом мире.
      - Не уверен, что я хочу его услышать, - откликнулся Корби.
      - Их много, - вдруг сообщила де Шанс.
      Экстрасенс приложила руку ко лбу и закрыла глаза.
      - Они здесь, рядом с нами, прямо под ногами. Они перемещаются под землей. Я думаю, они реагируют на наше приближение.
      - Вы понимаете их? - спокойно спросил Хантер.
      - Нет, капитан. Они слишком необычны. Слишком чужие. Те обрывки впечатлений, которые я получаю, совершенно бессмысленны.
      Она умолкла на полуслове, потому что сквозь трещины в почве полезли новые создания. В считанные мгновения их стало уже несколько десятков, они извивались, сворачивались и разворачивались, сновали вокруг во всех направлениях. Существа перемещались короткими рывками и толчками и без задержки переползали друг через друга либо проползали друг под другом. Группа с пистолетами наготове заняла круговую оборону. Корби крепко сжимал рукоятку и с нетерпением ждал от капитана команды открыть огонь. На его вкус, эти чертовы штуковины двигались слишком быстро. У морского пехотинца было скверное подозрение, что при желании они могут двигаться еще быстрее. Может быть, даже со скоростью бегущего человека...
      - Капитан, наши действия? - обычным ровным тоном задал вопрос Линдхольм.
      - Не обращать внимания, - приказал Хантер. - Они не проявляют к нам интереса. Полагаю, мы сможем научиться жить в мире рядом с теми, кто нас не трогает. Слева есть проход. Начинаем движение.
      Он шагнул вперед, и все непонятные создания разом повернулись к нему. Хантер застыл как вкопанный. Они оставались на своих местах, приподнятые передние концы слегка покачивались.