Ключ, сделанный с оригинала по восковому оттиску, идеально подходил к замку. По лицу «Кота» пробежала самодовольная улыбка. Еще один удачный шаг на пути к цели. Кухонная дверь отворилась без всякого усилия. «Так тихо, что кажется, будто сами стены прислушиваются. Однако выбор сделан, и ничто меня не остановит», – подумал преступник.
      Взломщик крался вдоль стены, напряженно всматриваясь в тени окружающих предметов. Лишь один звук сопровождал его ночную прогулку по этому роскошному особняку – тиканье настенных часов в холле. Толстый ковер под ногами делал его шаги неслышными. Он уже знал, что ему нужна дверь на втором этаже: будуар баронессы Эшли. Эта комната также оказалась совершенно темной, и только яркий лунный свет безмятежно струился в окна. Еле слышно у набережной внизу плескалась Темза. Свидетелем происходившего была лишь искрящаяся морозная ночь.
      В открытой шкатулке на прикроватном столике сверкнули драгоценности. Рубины Блэкхерста были просто великолепны. Самодовольно улыбнувшись, похититель опустил ожерелье в карман. Туда же отправились пара сережек и браслет.
      Однако нити превосходного белого жемчуга и сапфировые серьги не привлекли его внимания. Вора интересовали только рубины Блэкхерста, так как только они могли превратить его мечту о мести в реальность…

      Хезер Максвелл попыталась увернуться в сторону от лысой головы, склонившейся над ее плечом, но как раз в этот момент чужой локоть вонзился ей под ребра. От жутко храпящего незнакомца исходил едкий запах лука. Девушка оказалась зажатой им в самый угол почтового дилижанса. Малейшее движение требовало огромных усилий. Время от времени она пыталась разбудить этого не очень учтивого джентльмена, но безуспешно. Усталая и голодная, теряя терпение, Хезер принялась трясти соседа за рукав.
      – Сэр, не соблаговолите ли вы отодвинуться от меня и… – начала она.
      Незнакомец вновь разразился залпом на этот раз совершенно оглушительного храпа, чем наконец привлек к себе внимание других путешественников: двоих мужчин и трех женщин. Храпун встрепенулся, вздрогнул. Жилет идиотского розового цвета, обтягивающий его округлый животик, угрожающе треснул. Взгляд рассеянных голубых глаз блуждал по лицу Хезер. Лицо соседа было совсем близко от нее. Очевидно, тот почувствовал, что несколько неприлично находиться так близко к совершенно незнакомому человеку, особенно если это – женщина.
      – Д-да… Прошу прощения, мэм, – произнес он густым басом и, переменив позу, склонился в сторону пассажира, сидевшего по другую сторону от него, – молодого человека с большими печальными глазами.
      – Ничего страшного, – пробормотала в ответ Хезер и вяло улыбнулась. Она вдруг с особой силой ощутила свою усталость. Сейчас девушка могла думать только о самых простых вещах – покое, еде, месте у камина. Она совершала самый трудный поворот в своей жизни, оставляя все прежнее там, в Лондоне, чтобы начать путешествие в неизвестность. Та спокойная, устроенная жизнь в доме ее отца на площади Беркли была уже позади и безвозвратно потеряна для нее. Теперь все будет иначе. Ей придется прислуживать другим людям, делать то, к чему ее никогда не готовили.
      Наверху раздавалось громкое пение: там, на крыше, пассажиры пытались согреться с помощью крепких напитков. Кучер пробасил, что до Мам форда и «Таверны Зеленого Юнца» осталось уже не более одной лиги. Мамфорд, расположенный к югу от Бедфорда, был всего лишь небольшой деревушкой в стороне от проезжего тракта.
      Хезер, облегченно вздохнув, глубже запахнулась в свою невзрачного вида мантилью и окинула остальных путешественников пристальным взглядом.
      Напротив нее сидел мужчина неопределенного возраста, закутанный в одежды наподобие нескольких пальто, самое верхнее из которых было байковое. Довольно странным было то, что оно было вывернуто наизнанку, открывая взору не очень чистую и к тому же потрепанную подкладку. Мертвенно бледное лицо пассажира выглядывало из-под всех воротников и являло собой целое созвездие следов перенесенной оспы и другой, вероятно, в большей степени связанной с пороком болезни. Всем своим видом он напоминал гнилой капустный кочан. Рядом с ним сидела полная женщина, а в противоположном углу – чопорного вида леди средних лет.
      Хезер с тяжелым чувством отметила, что уже спускаются сумерки и к тому же портится погода. Свинцовые тучи едва удерживали в себе хлопья снега и, очевидно под их тяжестью, склонились совсем низко. Судя по тому, как у нее ломило руки и ноги, им не миновать бурана – этой мстительной вылазки природы.
      Подумать только, какие испытания выпали на долю бедной девушки: путешествие через всю Англию в почтовом дилижансе! Раньше такое могло привидеться ей разве что в дурном сне. Остаться одной, без всякой поддержки – не очень завидная судьба для обладательницы наследного титула.
      Едва удержавшись от того, чтобы не заплакать, Хезер усилием воли распрямила плечи, скрыв свою печаль глубоко в сердце. Ей не следует оглядываться в прошлое, на причины, приведшие ее к такому бедственному положению. Теперь можно только понадеяться на возможные удачи в будущем. По крайней мере, в этом огромном йоркширском особняке ей не придется голодать, а должность домоправительницы – это не так уж плохо. Во всяком случае, для начала. И все же страх неизвестности волновал девушку, хотя проявлялось это лишь внутренней тупой болью.
      – Бррр! Я бы сейчас не отказалась от стаканчика чего-нибудь горячительного, – произнесла полная, но еще моложавая женщина, очевидно, далеко не с самой превосходной репутацией, сидевшая рядом с «человеком-капустой». Она также была плотно укутана в залатанное, явно ей не по размеру, мужское пальто с большими костяными пуговицами и воротником в прусском стиле. Внизу, под пальто, не закрытый им полностью, виднелся край ярко-красного сатинового халата с черной кружевной каймой.
      – И это дело не следует откладывать до того, как мы доберемся в «Таверну Зеленого Юнца», – добавила женщина. И пока Хезер изумленным взглядом следила за ней, она выудила из своих внушительного размера карманов металлическую фляжку, отвинтила крышечку и сделала несколько глотков. Затем тетка вытерла губы тыльной стороной ладони и посмотрела на Хезер своими чуть раскосыми карими глазами. Крашеные рыжие кудри женщины качнулись в знак немого приглашения последовать ее примеру. Затем она протянула фляжку своей спутнице.
      – Не желаете ли согреть свои внутренности, мисс? Мне кажется, что это вам не помешает: у вас бледно-синие щеки и вообще – нездоровый вид. Наверное, вы в первый раз путешествуете дилижансом.
      Хезер устало улыбнулась:
      – Вы очень наблюдательны. Женщина засмеялась деревянным смехом.
      – Я все вижу. Вокруг вас облако неприятностей, неудач и печалей. Не хотела бы оказаться на вашем месте. – Она взглянула в сторону «человека-капусты». – Найдется немало хитрецов, которые захотели бы опорожнить эту емкость, поэтому вам, милочка, лучше поторопиться.
      – Большое спасибо, но я предпочла бы выпить чаю в таверне, когда мы будем там, – ответила Хезер.
      Тут колеса дилижанса попали в очередную яму, женщина громко рыгнула и разразилась бранью:
      – Вот черт! Чай – это напиток, совершенно непригодный для приема внутрь. – Она пожала плечами и собралась вернуть фляжку на место, откуда та появилась. Затем, передумав, переправила ее «человеку-капусте», но тот отрицательно покачал головой, после чего еще глубже увяз в своих многочисленных воротниках. Распутница стала предлагать свою фляжку другим пассажирам, на что оскорбленная этим жестом чопорная леди поджала губы. Мужчина с печальным взором и его компаньонка также отказались от столь сомнительного предложения, и рыжая от досады двинула ногой в мясистую голень человека в розовом жилете.
      – Могу поспорить, что почтенная публика не отказалась бы от глотка более благородного напитка, к примеру, виски «Голубое небо». Я не ошиблась, ты, поросенок из китайского квартала? – Вдруг ее лицо переменилось: – Неужели полицейский?
      Храпун внезапно проснулся, его взгляд в смятении блуждал по лицам окружающих:
      – В чем дело?
      – Все в порядке, мистер. А у вас неплохой сон; наверное, там вы тоже ловите воров и им подобных?
      Джентльмен с кислой миной отвернулся от фляжки, которая внезапно оказалась у него под носом, и решительно отвел руку, предлагавшую ему выпивку:
      – Послушайте, что я скажу. Спрячьте эту вонючую жидкость подальше! – Прогоняя от себя остатки сна, он энергично тряс головой. – Что здесь происходит?
      Распутница от этих слов расхохоталась, и Хезер, хотя и была напугана, также не смогла сдержать улыбки. Ее сосед все еще никак не мог проснуться. Пряди волос мышиного цвета в беспорядке свисали с одной стороны его головы, и он поспешил привести их в порядок, распластав на своей лысине.
      – Мы скоро будем в Мамфорде, – любезно объяснила Хезер. Лицо мужчины приняло равнодушный вид.
      – О да, очень хорошо, – проворчал он и стал устраиваться поудобнее, тем самым опять зажимая Хезер в угол. – Обед – это как раз то, что нужно. Надеюсь, что в «Лесном брате» подают горячее. – Толстяк выудил из кармана громадных размеров носовой платок и вытер свое массивное лицо и нос в форме луковицы.
      – Я не уверена насчет этого, – ответила Хезер, представляя себе расставленные столовые приборы, треск дров в камине, комнату, где она наконец сможет согреться.
      – Считаю необходимым представиться, так как вижу, что мы еще некоторое время будем компаньонами по путешествию, – произнес мужчина. – Сержант Улисс Бэгберн к вашим услугам. Вы едете на север, не так ли?
      – Да, в Тэдкастер, что в трех с половиной лигах от Йорка, – объяснила Хезер.
      – Послушайте! Я сам еду в Йорк. Мы будем соседями еще несколько дней, мисс?
      – Максвелл.
      – Ах, да, мисс Максвелл.
      Хезер взглянула на остальных путешественников. Наступившие сумерки скрывали их лица, ставшие похожими на планеты, затянутые на небе облачками.
      Сержант Бэгберн вытащил из кармана часы, открыл крышку и уставился на циферблат:
      – Да, пока дилижанс идет без опозданий.
      – Интересно, что может заинтересовать офицера с Боу Стрит в такой глуши, – игривым тоном спросила проститутка. – Наверняка разыскивает какого-нибудь карманника. – Она многозначительно постучала себя по носу. – Мой нюх безошибочно определяет ищеек с Боу Стрит. Ни один полицейский не смог еще обмануть Зу Даймонд.
      Сержант Бэгберн поморщился и в раздражении громко щелкнул крышкой своих часов:
      – Да, мисс Даймонд, моя профессия чем-то сродни гончему псу, но на этот раз я путешествую по личным делам. Семейные проблемы. Мне необходимо появиться дома. Бог мой, какое неудачное время для путешествий! – Он глубоко вздохнул.
      – Такая важная персона, как вы, в печали нуждается в том, что могло бы согреть его душу в такой скверный вечер, как этот. Зу позаботится, чтобы вы не теряли зря время в таверне. – Продолжительное пьянство сделало ее речь невнятной, поэтому она усилила действие своих слов, ткнув другого соседа локтем: – Там мистер «Член» сможет неплохо промочить свое горло – видно, он потому и молчит, что оно у него совсем пересохло. Таких сердитых я давно не видывала.
      Мужчина еще глубже запахнулся в свои многочисленные одежды и проворчал:
      – Мне ничего этого не нужно, оставьте меня в покое.
      Проститутка не обратила внимания на его слова и вновь вернулась к полицейскому:
      – Думаю, что пара глотков не очень навредит общественному порядку, не так ли, сержант? – Рыжая явно навязывалась ему. – Особенно в сочетании с влюбленным взглядом. Думаю, что вы догадливый парень. – Для усиления действия своих слов она даже прижала фляжку к своей необъятной груди.
      Полицейский фыркнул.
      – Я не практикую выпивку в общественных местах. – Затем он пожал плечами и вздохнул. – Однако вечер действительно гнусный, и я не могу поставить вам в вину желание согреться таким способом.
      Проститутка рассмеялась:
      – Такой ужасный холод. Наверное, он будет мешать ловле карманников на улицах.
      – Конечно. Холод благоприятствует ворам, это общеизвестно. Однако, я думаю, одного мне все же удастся поймать. Для продвижения по службе. Арест опасного преступника – для меня это новая должность на Боу Стрит. После этого уже не надо будет путешествовать через всю Англию в такой холод.
      – Вот это да! Звучит внушительно! – Зу Даймонд сделала еще глоток.
      Холодный северный ветер легко проникал через плохо пригнанные двери дилижанса и колючей волной прокатывался по ногам Хезер. Тонкие длинные пальцы девушки судорожно сжимали края коричневой мантильи. Она дрожала от холода: не сохранявшая тепла одежда почти не защищала ее от суровой январской погоды.
      Вдобавок к холоду острый край корзины впился ей в лодыжку. Оттолкнуть ее было некуда, все пространство вокруг занимали толстые ляжки сержанта Бэгберна. Находясь в полуобморочном состоянии от голода, девушка мечтала о мясном пироге, который она купила в Лондоне перед своим отъездом. Наконец дилижанс въехал на мощеный двор перед таверной. Кучер, выругавшись, так резко потянул за поводья, что карета едва не перевернулась. Чтобы не оказаться на коленях у мистера «Члена», Хезер крепко уцепилась за свое сиденье.
      Пассажиры, сидевшие на крыше, хрипло ругаясь, спустились по боковым лесенкам дилижанса. Хезер открыла дверцу и сошла вниз, волоча за собой свою корзину. Другие последовали за ней, укрываясь от пронизывающего ветра. Онемевшие ноги девушки не слушались ее, тысячи иголок жгли кожу.

* * *

      Приветливый свет окон таверны манил к себе путешественников. Это было довольно высокое строение, наполовину из дерева, со скрипучей парадной дверью, на которой висела проржавевшая табличка. Внутри было темновато, но Хезер все же разглядела изображенного на жестяной пластинке человека в зеленых одеждах, возможно, легендарного Робин Гуда.
      Хозяин таверны встретил путников в дверях, его внушительных размеров талия была перевязана ослепительно белым передником. Хезер благодарно улыбнулась:
      – Вы не можете себе представить, с каким нетерпением я дожидалась этого момента.
      – Вы принесли вместе с собой из Лондона дурную погоду, мисс, – ответил мужчина, глядя на черное небо. Неистовый порыв ветра набросился на путешественников. Жесткие снежинки ударили в лицо Хезер, от чего у нее застучали зубы. Хозяин сделал шаг назад. – Нет надобности стоять снаружи и мерзнуть, мисс. Я буду Джетро Пратт. Ваша уютная и теплая комната уже ждет вас. Но сначала вам необходимо перекусить.
      – Благодарю вас, с удовольствием. Больше всего мне хотелось бы чаю. – Хезер с удовлетворением почувствовала приятные запахи кухни. Аромат горячего мяса, жареного лука, свежеиспеченного хлеба щекотал ее ноздри. Улыбнувшись хозяину одной из своих наиболее обворожительных улыбок, она поспешила через комнату к камину в надежде отогреть заледеневшие руки у его пламени. Камин занимал всю противоположную от двери стену, огонь весело плясал, с треском и шипением расточая долгожданное и спасительное тепло.
      Хезер осмотрелась: комната довольно большая, три длинных стола, такие же скамьи грубой работы, низкий потолок, поддерживаемый дубовыми перекрытиями, глубоко посаженные окна со сложным переплетом. Стойка прилавка отполирована до блеска, оловянные тарелки и стаканы сгрудились на полках. Кран на бочонке с пивом подтекал, отчего под ним стояло небольшое ведерко. Хезер заметила узкий холл, лестницу, ведущую на второй этаж, в спальные комнаты. Где-то там виднелся свет, вероятно, из комнаты для почетных гостей или чайной.
      Девушка подумала, что ее матушке наверняка стало бы плохо, если бы она увидела свою дочь здесь, одну, без гроша в кармане, путешествующую в почтовом дилижансе вместе со всяким сбродом. К сожалению, эта женщина не имела никакого влияния на своего мужа, сэра Уолтера Максвелла, любителя роскоши и мотовства. Ее возможности помочь своей дочери были уже давно исчерпаны.
      Эти мысли напомнили Хезер о недавней утрате. Слезы наворачивались на глаза, ей хотелось громко расплакаться в память о бездарной и бестолковой жизни собственного отца. Когда перед их семьей возникла прямая угроза разорения, он нашел выход из положения в собственной смерти. Это было так на него похоже: ничего не планировать дальше, чем на день вперед. Все же самые яркие и счастливые минуты в ее жизни тоже были связаны с ним. Девушка хорошо помнила его удивительную способность любой день превратить в праздник. Когда она была еще ребенком, отец любил каждый вечер играть с ней, подбрасывая ее в воздух. Глаза его при этом светились любовью. Маленькая Хезер визжала от восторга и крепко обнимала отца за шею. Потом она обыскивала его карманы в поисках сладостей. Несмотря на всю переменчивость своей натуры, любовь и нежность к дочери старик донес до своего последнего часа.
      Между тем далеким и благополучным временем и настоящим легло так много печали. Вначале сэр Уолтер Максвелл стал терять в ее воспоминаниях свой галантный вид, а затем и окончательно потускнел. Случилось это недели две назад.
      А неделю назад, изучая бухгалтерские книги своего отца вместе с его адвокатом, Хезер обнаружила, что постепенный развал в денежных делах их семьи начался вскоре после ее рождения. А последние средства ушли на уплату огромных долгов, оставшихся в наследство от сэра Уолтера Максвелла.
      Над камином висело старинное зеркало. Подойдя к нему, Хезер стянула с головы свою вельветовую шляпку и зачесала волосы назад. Непослушные соломенного цвета локоны не хотели подчиняться заколкам, и их пришлось уложить сзади в пучок. Такая строгая прическа должна соответствовать ее новой должности гувернантки. Затем она слегка нарумянила холодные и бледные щеки.
      Другие путешественники громко спорили с мистером Праттом. Леди чопорного вида направилась к камину. Хезер не могла оторвать взгляд от ее устрашающего вида шляпки из фиолетового люстрина, украшенной к тому же страусиными перьями и брошью-камеей.
      Прислонив свою трость к деревянной лавке, обладательница шляпки распростерла над камином свои холеные руки.
      – Ужасный вечер, – пожаловалась женщина и начала осторожно, не привлекая к себе внимания, изучать Хезер взглядом карих глаз. То, что она увидела, произвело на нее благоприятное впечатление.
      Хезер ответила ей легким наклоном головы:
      – Я полностью с вами согласна. Думаю, что после ужина нам должно стать лучше, я с удовольствием легла бы в чистую постель на мягкую подушку.
      Собеседница с горечью ответила:
      – Я не удивлюсь, если подушка окажется наполненной камнями, а простыни будут несвежими и к тому же полными вшей.
      Представив себе столь неприглядную картину, Хезер вздрогнула. Оглядев комнату еще раз, она произнесла:
      – Здесь довольно чисто. Надеюсь, что вы ошибаетесь.
      Леди, с которой девушка беседовала, была очень худа и узка в плечах, на вид ей было около пятидесяти. Одета она была в траурную вуаль, мантилью и халат в имперском стиле. Седые волосы обрамляли ее самодовольное, напудренное сверх всякой меры лицо. Несмотря на все уловки, ей не удалось скрыть свой возраст и озабоченное выражение на лице. Хезер решила, что эта женщина похожа на леди в стесненных обстоятельствах, как и она сама.
      Девушка протянула ей руку.
      – Меня зовут Хезер Максвелл, я направляюсь к месту моей первой службы. Возможно, вы слышали о семье Фуллертон-Фоксов из Тэдкастера? У них три дочери, и им требуется гувернантка.
      – Вы выглядите слишком молодо для этой должности, мисс Максвелл, – сочувствующе улыбнулась ей леди. – А Фуллертон-Фоксов я не имею чести знать. Я возвращаюсь в Барнсли, где мой брат занимает пост помощника приходского священника. Я веду его домашние дела и помогаю в приходе. Меня зовут Аполайн Уэдж. – При рукопожатии ее рука оказалась плотной и суховатой. – Я очень рада, что встретила такую благовоспитанную леди среди этой грубой черни. – Мисс Уэдж окинула других путешественников уничтожающим взглядом. Особенно досталось мисс Даймонд.
      Несколько изрядно подвыпивших пассажиров склонились у прилавка возле пивного бочонка и шумно беседовали. Хезер не терпелось уединиться, но еда на длинном столе еще только расставлялась. К тому же у нее было слишком мало денег, чтобы позволить себе роскошь заказать отдельную комнату и стол. Сумасбродства отца с юных лет приучили ее к осторожности, и к двадцати трем годам Хезер уже давно не смотрела на мир сквозь розовые очки.
      Один из мужчин, споткнувшись на пороге, прокричал, что в соседней деревне ожидается бой петухов. Подвыпившая публика оживилась, и к радости Хезер вскоре все пьяницы отправились за дверь. После их ухода в комнате воцарились тишина и покой. Мистер «Член», сержант, Зу Даймонд остались и с вожделением следили за приготовлениями к ужину.
      Мистер Пратт водрузил на стол блюдо с дымящейся свининой, а прислуга поставила рядом кувшин с пивом.
      Хезер вместе с другими села за стол. К ее досаде, она опять обнаружила себя зажатой между дюжим сержантом Бэгберном и мисс Даймонд. Но, несмотря на стесненность обстановки, девушка с жадностью принялась за еду. Ей очень пришелся по вкусу сладкий чай, принесенный прислугой. Тепло от камина и горячая еда разморили молодую леди. Ее веки все больше и больше тяжелели.
      – Я была на похоронах в Лондоне – очень печальное времяпрепровождение, – опустив вниз уголки рта, произнесла мисс Уэдж. Она сидела напротив Хезер.
      – Сочувствую вам, – отвечала ей Хезер, но решила не делиться собственным горем: недавней смертью отца. Сестре помощника приходского священника наверняка не понравится то, что ее спутница не соблюдает траур, хотя шляпка самой мисс Уэдж едва ли годилась в столь печальных обстоятельствах. Просто Хезер не любила черное и полагала, что ее в Тэдкастере никто не знает, а значит, не сможет упрекнуть в отсутствии почтения к собственному отцу. К тому же, в таких стесненных обстоятельствах она не могла позволить себе роскошь обновить свой гардероб за счет траурных нарядов. Ее последние деньги ушли на приобретение самой необходимой теплой одежды.
      Сержант путем сложных маневров наконец донес до рта кружку с бренди; алкогольные пары тут же поднялись в воздух.
      – Похоже, если буран не прекратится, нам придется застрять здесь. Что-то мрачновато там, снаружи! – воскликнул он.
      – Если я опоздаю, мне могут отказать в должности, – опечалилась Хезер.
      – Зима – не самое подходящее время для путешествий, – добавил сержант, поставив кружку на стол. – А в этом месяце стоят необычные холода.
      – К сожалению, погоду не выбирают. Во всяком случае, со мной это так. Слишком мало свободных вакансий.
      – Вы совершенно правы, мисс Максвелл. В Лондоне сотни людей замерзают на улицах, прижимая к груди бутылки с зеленым змием. Джин – единственный способ согреться, но для многих это и причина смерти. – Сержант посмотрел в сторону Зу Даймонд, намекая на ее пристрастие к горячительным напиткам.
      Сознавая, что ей удалось утолить голод лишь на короткое время, Хезер с усердием продолжала расправляться с куском свежеиспеченного хлеба.
      – Сейчас настали для человеческой нравственности трудные времена. Я уверена, что это из-за того, что ослабел наш страх перед грехом, – отчетливо произнесла мисс Уэдж. – Во времена моей юности все было по-другому.
      Зу Даймонд приглушенно хихикнула, ее челюсти напряженно работали.
      – Слыханное ли дело? Думаю, что мисс «Добропорядочность» никогда не была молодой. Меня просто тошнит от ее правильных речей. – Толстый теткин палец едва не уткнулся в лицо мисс Уэдж, застывшее от изумления. – Держу пари, что у вас тоже где-нибудь на вашей тощей груди запрятана фляжка с коньяком. И вы ищете укромный уголок, где бы можно было к ней приложиться.
      Мисс Уэдж замерла от неожиданности, она судорожно глотала ртом воздух, на ее лице выступили красные пятна, глаза потемнели от ярости.
      – Никогда! – с чувством произнесла она.
      – Леди, леди! – предостерег Бэгберн. – Сейчас не время для мелочных ссор.
      – Женщины, что с них возьмешь! Не успеешь глазом моргнуть, а они уже на горле друг у друга, – смущенно покраснев, пробормотал мистер «Член».
      Поскольку от нее не требовалось принять чью-то сторону, Хезер уставилась на прокопченные, когда-то белые стены. Неуклюжие слова, пустопорожние эмоции выводили девушку из равновесия. У нее было очень мало опыта в общении с нахальными проститутками или взбешенными сестрами помощника приходского священника. Все устали, и нервы были на пределе. Изнеможенная духовно и физически, Хезер встала из-за стола:
      – Думаю, что мне пора идти. Завтра предстоит долгий путь, – произнесла она и, собрав остатки сил, улыбнулась своей светлой улыбкой.
      Мисс Даймонд поднялась со скамейки, чтобы дать возможность Хезер выйти. Отступив в сторону, проститутка споткнулась о корзину Хезер и растянулась на полу, обнажив целую кучу юбок и толстые ляжки. Ее крашеные локоны пришли в беспорядок. Дешевое украшение из перьев упало с головы, один из слуг мистера Пратта, бросившийся Зу на помощь, наступил на него ногой.
      Тяжело дыша, мисс Даймонд наконец села, а когда парень попытался поставить ее на ноги, начала громко сквернословить:
      – Я совсем ослепла. Какая сволочь поставила сюда эту корзину: я ведь могла переломать ноги!
      – Боже мой! Что стало с моими вещами! – Хезер нагнулась к корзине: та лежала на боку, и ее содержимое вывалилось на грубый дощатый пол. При виде остатков мясного пирога, перемешанных с бутылочными осколками, нескольких яблок, медной мелочи, расчески с посеребренной ручкой и, наконец, ожерелья, у девушки остановилось дыхание.
      Ее глаза расширились от изумления: сдвоенная нить из превосходных бриллиантов, на которой семь больших рубинов горели, как капельки крови, среди ледяного блеска.
      – Что?.. – выдохнула Хезер, поднимая ожерелье. Гибкой холодной змейкой оно обвило ее пальцы, блеск бриллиантов был ослепительным. Дрожащей рукой, чуть дыша, молодая леди положила его на скамейку, где сразу же к нему подбежал сержант Бэгберн.
      – Вот что я скажу: блеск очень даже приятный! – он достал из кармана жилета лупу и внимательно осмотрел драгоценности.
      В комнате воцарилось молчание, глаза всех присутствующих завороженно рассматривали камни в его руке.
      – Боже мой! – наконец вырвалось у Улисса Бэгберна. – Это же рубины Блэкхерста!
      Взором обвинителя он пристально посмотрел на Хезер:
      – Откуда у вас это, миссис Максвелл? Хезер, нахмурясь, ответила ему почти шепотом:
      – Не имею ни малейшего представления. Я вижу это ожерелье в первый раз.
      Сержант Бэгберн угрожающе склонился над девушкой, размахивая драгоценностями перед ее лицом:
      – Это ожерелье, среди всего прочего, было украдено месяц назад в Лондоне из будуара баронессы Эшли. Что вы на это скажете, мисс Максвелл?
      Губы Хезер беззвучно зашевелились, с огромным усилием воли она произнесла:
      – Не могу понять, как оно оказалось в моей корзине.
      – Боюсь, что вынужден буду арестовать вас за кражу рубинов Блэкхерста, – зловеще заключил сержант Бэгберн и сжал своими потными ручищами похолодевшие запястья Хезер.

      Хезер попыталась освободиться от железного захвата сержанта, но от ужаса случившегося силы покинули ее. Глаза девушки наполнились слезами:
      – На самом деле я… я ничего не знаю. Вы должны верить мне! Я действительно не знаю, как это ожерелье оказалось в моей корзине! – повторяла она снова и снова.
      – М-д-да, должен признаться, что я удивлен случившимся не меньше вашего, – нахмурившись, произнес сержант Бэгберн. Затем он сунул ожерелье в карман. – Я никогда не предполагал, что молодая леди из хорошей семьи может оказаться воровкой, другое дело – вор по кличке «Кот», который уже обвиняется в совершении нескольких наглых краж со взломом в благородных домах, произошедших в течение последних шести месяцев.
      – «Кот»? – судорожно вздохнула Хезер. – Никогда раньше не слышала о нем.
      – Камешки были в ее корзине, это точно, какие еще тут нужны доказательства, этого уже хватит. Я же говорила, милочка, что у тебя впереди крупные неприятности, – проститутка с любопытством оглядела Хезер. Потом она обратилась к полицейскому: – У вас нет другого выхода, кроме как арестовать ее.
      Глаза Бэгберна зажглись от волнения:
      – Это, возможно, станет моим шансом в продвижении по службе – то, чего я ждал так долго. – Он порылся в карманах своего плаща, висевшего на стуле, и извлек наручники.
      – Пожалуйста, только не это! – принялась умолять его Хезер. – У вас ведь нет ордера на арест. – Руки девушки затряслись помимо ее воли, когда холодное железо обхватило ее запястья и щелкнул замок. У нее подкашивались ноги.
      – Это пока задержание, а не арест, мисс Максвелл. Ожерелье является доказательством вашей вины. Позднее я получу письменное подтверждение на арест.
      Из последних сил борясь с охватывающим ее отчаянием, Хезер вступила с ним в спор:
      – Вы не можете быть полностью уверены в том, что именно я совершила кражу. Ведь кто-нибудь мог же подбросить эти драгоценности в мою корзину.
      – Это тоже возможно, мисс Максвелл. Вас отвезут обратно в Лондон, и будет проведено следствие. Я сейчас же пошлю за помощью. – Предвкушение успеха на его лице сразу потускнело. – К сожалению, я не смогу лично препроводить вас в тюрьму Ньюгейт, у меня очень важное личное дело.
      В комнате нарастали протестующие возгласы других гостей.
      – Думаю, что вор должен находиться в тюрьме. Это самое подходящее место для таких, как она, – с металлом в голосе произнесла мисс Даймонд. – Сама мысль о том, что я могу спать под одной крышей с закоренелой преступницей, повергает меня в дрожь. У нее ведь может быть и оружие. Ее лучше всего переправить в Лондон до того, как она перережет всех нас во сне.
      Сержант нахмурился:
      – До завтрашнего дня я все равно ничего не успею сделать. Сегодняшней ночью дилижанса на Лондон не будет. – Он легонько подтолкнул Хезер в сторону лестницы. – Я поднимусь вместе с вами и закрою вашу комнату на ключ. – Бэгберн повернулся к хозяину гостиницы: – У вас найдется комната с крепким запором?
      Лицо мистера Пратта отражало замешательство. Он в упор смотрел на Хезер, отказываясь верить тому, что только что произошло.
      – Да, все мои комнаты запираются или на засов, или на замок. – Пратт двинулся к лестнице. – Думаю, что нет надобности запирать женщину в сыром подвале – вор она или нет. Я не знаю, куда мы скатимся, если молодые леди начинают зарабатывать себе на жизнь воровством.
      – Уверяю вас, – с твердостью в голосе произнесла Хезер, – я невиновна! Я ни разу в своей жизни не брала чужого. Вы должны верить мне. Клянусь! – Для усиления действия своих слов она вытянулась по струнке.
      Сержант бесцеремонно толкнул ее вперед:
      – Вам так или иначе придется посидеть взаперти. Там вы сможете поразмышлять о своих преступлениях, пока не прибудет посыльный, чтобы сопроводить вас в Ньюгейт.

* * *

      Хезер, спотыкаясь и шатаясь, поднималась по лестнице, которая скрипела под тяжелыми шагами шедшего позади сержанта. Ей предстояла кошмарная ночь со сном, больше похожим на забытье. Девушка была в полном отчаянии и кусала губы, чтобы не заплакать.
      – Если бы я украла столь ценное ожерелье, разве оставила бы я его просто так в корзине? – она пыталась спорить с Бэгберном, в отчаянии стараясь заставить его прислушаться к голосу разума и здравой логики.
      Но сержант казался слишком возбужденным перспективой продвижения по службе и был глух к ее доводам.
      – Не пытайтесь ввести меня в заблуждение с помощью всяких скользких приемов, мисс. У меня достаточно опыта по общению со всякими мошенниками. Вам лучше сознаться во всем прямо сейчас. Тогда я мог бы замолвить слово перед магистратом о вашем чистосердечном раскаянии во всех грехах. Это спасло бы вас от петли, но в любом случае на вашем месте я не питал бы очень больших надежд. Кража, в конце концов, наказывается чаще всего виселицей, – сделал он глубокомысленный вывод. – Кстати, законный владелец рубинов живет недалеко отсюда. Я собираюсь сообщить ему о находке краденого или, по крайней мере, его части.
      Эти слова легли тяжелым камнем на сердце Хезер.
      В холле наверху было холодно и сыро. Ветер, завывая, дул в окна. У Хезер пересохло в горле; она из последних сил старалась сохранить достоинство, не желая, чтобы обидчики видели ее замешательство и страх.
      Мистер Пратт чувствовал себя не в своей тарелке. Он открыл дверь небольшой комнатки. Это была прочная дубовая дверь. Держа над головой свечу, сержант вошел внутрь.
      – Ну что ж… здесь не так уж плохо. Через такие узкие окна бежать вряд ли удастся.
      До того, как сержант довольно грубо втолкнул ее внутрь, Хезер успела встретиться с виноватым и сочувствующим взглядом Пратта. Дверь за ней с шумом закрылась, и она, окончательно потеряв самообладание, упала на пол.
      Ее руки за спиной были втиснуты в наручники, и ей пришлось потратить несколько минут на то, чтобы хоть как-то сесть. Затем, наглотавшись на полу пыли, она несколько раз чихнула. Наконец слезы окончательно одолели девушку, и отчаяние завладело сердцем. Беззвучный приступ его заполнил все ее существо, подобно темной жестокой силе, и только выплакав все свое горе и совершенно обессилев, Хезер почувствовала, что душевные силы постепенно начинают возвращаться к ней.
      Она глубоко, прерывисто вздохнула и прошептала:
      – Ну и попала же ты в переплет, Макси! – Она вспомнила свое ласковое прозвище, которое отец придумал ей двадцать лет назад. Эти слова растопили вдруг ледяные тиски ужаса, который проник в ее душу, и молодая леди смогла произнести в полный голос: – Так дело не пойдет. Из всего этого должен быть какой-то выход. Думай, работай головой!
      Ей надо бежать, как только начнет светать.

* * *

      Стук твердых, заледеневших снежинок об оконное стекло наполнял комнату. Он то ослабевал, то с порывом ветра усиливался вновь. Время неумолимо двигалось к рассвету. Хезер лежала на кровати и дрожала от холода. Она, наверное, урывками все же спала, поэтому когда на двери стал отодвигаться засов, девушка вздрогнула. Дверь открылась, и в сумрачном свете Хезер увидела молодую, склонную к полноте служанку, одетую в скромный коричневый шерстяной халат, шляпу, в которой ходят крестьянки, и шаль грубой вязки. В руках у нее был поднос, от которого вкусно пахло жареным мясом, яичницей и свежезаваренным чаем.
      Хезер облизала пересохшие губы и вспомнила, что она так и не поужинала. Молодая женщина попыталась сесть, но руки и ноги затекли от неудобной позы, в которой ей пришлось провести ночь, а холод проник до самых костей. Как Хезер ни старалась, она не смогла сдержать слез, стекавших по ее щекам.
      – Ах, мисс, позвольте помочь вам, – предложила служанка. Она поставила поднос на стол, затем помогла встать Хезер на ноги. – Я принесла вам завтрак, потому что даже преступники имеют право на еду.
      Пытаясь добраться до стола, Хезер едва не застонала от боли. Только теперь служанка заметила наручники.
      – Мисс, но вы же не сможете поесть в этих наручниках! Я скажу офицеру, чтобы открыл замок. Сейчас он внизу около пивного бочонка и, кстати, очень доволен собой. Прошлым вечером сержант послал человека в Лондон с запиской для Боу Стрит и еще с одной – для законного владельца рубинов. Он, по-моему, жестоко ошибается. Любому ясно, что вы настоящая леди и не способны на такое грязное дело, как воровство!
      – Тогда вы меня уже не боитесь? – с удивлением спросила Хезер.
      – Конечно же, нет. Любой, у кого есть хоть капля разума, увидит, что вы невиновны, как малое дитя. Я скоро вернусь. – Она вышла, оставив Хезер наедине со своим завтраком.
      Несчастная тщательно осмотрела комнату. Небольшая, прямоугольной планировки, с темной обшарпанной мебелью, с тканым ковриком на полу, тоже обтрепанным, но чистым, крошечными окнами и небольшим зеркалом. Над очагом виднелся девиз, вышитый на ткани, обрамленный деревянной рамой: «Кому суждено быть повешенным, тот не утонет».
      Хезер в полной мере почувствовала мрачную иронию фразы. Кража как раз и наказывалась виселицей.
      Она вспомнила доброе отношение к ней служанки, и ей снова стало до боли жаль себя. Девушка с благодарностью вспомнила все ее простые, добрые слова и жесты. Она вновь усилием воли подавила в себе желание расплакаться. Конечно, прислуге вряд ли удастся убедить этого глупого и высокомерного полицейского, что Хезер невиновна. Сержант не согласится снять с нее наручники. Если бы это случилось, она наверняка бежала бы через окно на веревке из простыней.
      К ее полному удивлению, на пороге появился Бэгберн, что-то бормоча себе под нос, за ним по пятам шла все та же служанка.
      – Посмотрите, мистер Вигбер, как это все бесчеловечно. Мисс Максвелл должна что-то есть, иначе вы привезете в Лондон только ее труп. Вы ведь не хотите этого, не так ли? – женщина подмигнула Хезер.
      – Моя фамилия Бэгберн, – со злостью отозвался сержант.
      Служанка подошла к сержанту совсем близко.
      – А меня зовут Розой, а не девкой, как вы обращались ко мне сегодняшним утром. А теперь, мистер, надо открыть ключом эти не очень-то приятного вида наручники. Мисс Максвелл – женщина из благородной семьи, а такие не занимаются тем, что рассовывают ожерелья из бриллиантов по корзинам. Я могу на спор съесть свою шляпу, если это не правда!
      – Спасибо! – улыбнулась ей Хезер. В душе девушки вновь ожила надежда. Если ей поверила простая деревенская женщина, может быть, в конце концов это сделает и Бэгберн.
      Я очень ослабла от голода, сержант Бэгберн, – обратилась она к нему и умоляюще протянула к нему свои руки в оковах. – Пожалуйста, прошу вас.
      Сержант сделал шаг навстречу девушке. Недовольно ворча, он все же освободил Хезер от наручников. Помахав пальцем перед ее носом, он предупредил:
      – И никаких резких движений, кошечка! Хезер принялась растирать пальцами затекшие кисти рук.
      – Вам нет надобности бояться, что я собью вас с ног, – ответила она. – Я не имела удовольствия боксировать в мужском салоне мистера Джексона.
      – Ешь, кошечка, набирайся сил, пока я не решил поджать твой нахальный язык с помощью тряпки, и при этом не первой свежести.
      – Ах, ах, мистер Вигбер! Разве можно так разговаривать с леди, – с упреком и даже угрозой произнесла Роза, когда они вместе с сержантом выходили из комнаты.
      Дюжие мускулистые руки прислуги могли бы оказать достойное сопротивление полицейскому, но Хезер не надеялась на такой поворот событий. Она в спешке проглотила кусочки ветчины, яичницу и порядочный кусок булки с чаем.

* * *

      После еды ей стало полегче: тепло жизни возвращалось в ее тело. Горячий чай несколько успокоил нервы. Потянувшись, девушка неслышно подобралась к окну. Окно было довольно узкое, но – здесь сержант глубоко ошибался – вполне достаточным, чтобы через него можно было вылезти наружу. Однако прыжок с такой высоты был бы небезопасен. Хезер долго щурилась, ослепленная яркостью утра и белым снегом. У стен таверны намело целые сугробы, а снег все продолжал идти. В такой буран никакой дилижанс не проехал бы более трех метров. Преследователи будут вынуждены столкнуться с определенными трудностями. Это даст Хезер так нужную ей передышку. К тому же в столь неподходящую погоду никто не приедет из Лондона с целью увезти ее обратно.
      Стащив с кровати одеяло, она бросила его на пол. Затем привязала к одному концу несколько простыней. Оценивая результаты своей работы, Хезер нахмурилась. Ее импровизированная веревка казалась не слишком длинной. Но времени для выбора не было. Она привязала конец простыни к прочной ножке платяного шкафа. Сердце молодой леди замерло от волнения. Она отворила окно. Порыв холодного ветра попытался сорвать с нее одежду.
      Хезер выбросила свободный конец своей веревки за окно, взобралась на подоконник и свесила ноги вниз. Крепко ухватившись, она начала спуск. На лбу ее выступил холодный пот, ладони скользили, кожа на них горела, как от ожога. Девушка с отчаянием цеплялась за свой канат, одеяло трещало под ее весом. Путь вниз казался бесконечно длинным.
      В тишине утра единственными звуками, заглушавшими все, что происходило на улице, были звуки ветра, падающего снега и ее тяжелого дыхания. Хотя окно выходило на гостевой двор таверны, Хезер не обнаружила признаков того, что ее побег заметили. Кусая губы, она спускалась все ниже и ниже. Ее руки от напряжения сводило судорогой. Во что бы то ни стало вниз, быстрее, еще быстрее. Хезер держалась из последних сил.
      Все внимание девушки было поглощено этим спуском, поэтому она не придала большого значения звукам, которые обычно сопровождают движущийся экипаж: звон колокольчиков, глухие удары, крики людей.
      Ее ноги еще болтались в воздухе, когда она услышала протяжный мужской голос внизу:
      – Клянусь Юпитером! Давненько я не видывал пары таких прекрасных ножек.
      Хезер от неожиданности чуть не упала вниз. Она и без этого едва держалась на веревке.
      – Вот черт! – сквозь зубы произнесла беглянка. – Откуда он только взялся в такое неподходящее время?
      Девушка сразу почувствовала, что веревка уже закончилась, хотя до земли было еще далеко. Ее пальцы начали самопроизвольно разжиматься. Хезер с отчаянием посмотрела на мужчину, продолжавшего любоваться ее лодыжками через странного вида монокль.
      – Может быть, вы поможете мне добраться до земли? – решилась она, подавляя в себе раздражение. – Эта, хм, веревка слишком короткая.
      – Меня это все очень интригует, – задумчиво пробормотал мужчина, меняя угол обзора. – Да, это редкий вид. Такая стройная и привлекательная фигура… – Он и не собирался подходить к ней ближе. – Хотелось бы знать…
      – Сейчас не время, не мучьте меня – лучше помогите! – Хезер уже требовала, потому что силы ее были на исходе. Пальцы наконец отказали ей, и с коротким криком, ожидая удара, она полетела вниз. Но ее встретила не мерзлая земля, а крепкие мужские руки. У девушки перехватило дыхание.
      Когда Хезер решилась посмотреть в лицо спасителю, то увидела взгляд такой чистоты и голубизны, которого никогда раньше не встречала. В глазах незнакомца светилась шалость, и от удивления девушка часто заморгала. Мужчина, кажется, и не собирался ставить ее на землю, а она забыла ему об этом напомнить и лишь безмолвно смотрела на великана, который осмелился подшучивать над ее лодыжками. На его руках было очень удобно.
      Незнакомец улыбался и с интересом рассматривал беглянку.
      – Похоже, вы совершаете побег, а причина: неподходящий для вас брак, что заставляет вас бежать с возлюбленным, я угадал? – философствовал он, а в это время Хезер рассматривала тонкие морщинки вокруг его глаз, небольшой белый шрам на подбородке.
      «Красавец, мужественное лицо, орлиный нос, выдающиеся скулы, – думала она. – А глаза шаловливые и очень порочные».
      – Нет, не совсем так, – Хезер попыталась сама вырваться из его объятий. – Огромное спасибо вам за помощь, сэр, но мне необходимо идти.
      – Без плаща и шляпки? Вы довольно быстро замерзнете и погибнете. Вас уже трясет, а губы – синего цвета.
      Хезер действительно почувствовала ледяной холод, а снег, который повалил еще сильнее, уже не пушистыми звездочками, а злыми колючими иголками, бил лицо и руки. Ее зубы помимо воли застучали. Незнакомец же спокойно направился вместе с ней в сторону двери таверны.
      – Нет, нет, ни в коем случае мне нельзя туда, – запротестовала Хезер и вновь попыталась вырваться из его железных объятий, но безрезультатно.
      Очевидно, красивого незнакомца и в самом деле все это очень сильно заинтересовало. Когда он поставил ее на землю, Хезер увидела, что они стоят как раз напротив комнаты, где находился пивной бочонок, и их обязательно должны были заметить. Девушка не ошиблась: дверь с треском распахнулась, и сержант Бэгберн, набычившись, красный от ярости, метнулся к ним:
      – Стоило мне только повернуться к ней спиной, как эта чертовка уже пытается сбежать!
      – Дорогая, я не могу одобрить ваш выбор жениха, – произнес незнакомец.
      – Какого жениха? – надеясь на защиту, Хезер прижалась к его руке. В любом случае, выбора у нее не было, побег не удался. Она почти физически чувствовала, как вокруг ее шеи затягивается петля.
      Сержант, проваливаясь в сугробы, подбирался к ним все ближе. Его рука опять схватила руку Хезер, но тут на его пути встал незнакомец:
      – Как вы считаете, можно ли так грубо обращаться с леди? Сейчас же отпустите ее!
      Сержант Бэгберн с нескрываемой злостью произнес:
      – Кто вы такой? Кто дал вам право мешать королевскому офицеру при исполнении служебных обязанностей? – Но, прежде чем джентльмен успел ответить, сержант сам вскрикнул от неожиданности. – О да, я знаю! Вы, должно быть, мистер Блэкхерст. Я – сержант Бэгберн, это я послал за вами. А это, – он с презрением посмотрел на Хезер, – это и есть та «Кошечка», вовсе не «Кот», как вы можете убедиться. Именно она украла ваши рубины, сэр.

      – Никакая я не «Кошечка» и тем более не «Кот»!
      – То, что вы виновны, написано у вас на лице, мисс Максвелл, – убедительно произнес сержант. И прежде чем Хезер смогла возразить, он обратился к Блэкхерсту: – Не обращайте на нее внимания.
      Блэкхерст впился в девушку своими голубыми глазами, и она, не выдержав, вздрогнула.
      – Понятно, это объясняет то, почему она спускалась из окна по веревке из простыней, – Блэкхерст подозрительно посмотрел на нее, от чего у Хезер в горле застрял комок. Он сжал ее локоть своими железными пальцами. Бежать от разгневанного мужчины было некуда.
      – Мистер Блэкхерст, – начала девушка. Она откашлялась, облизнула пересохшие губы и собрала в комок все самообладание. – Сержант Бэгберн совершил чудовищную ошибку. Он подозревает совершенно не того, кого следует. Я в своей жизни ни разу не преступила закон и не собираюсь начинать это сейчас.
      – Скажите пожалуйста! – усмехнулся сержант Бэгберн. – А зачем вы тогда попытались бежать, если не чувствуете за собой вины, а? – в его голосе прозвучали угрожающие нотки, но Хезер стояла на своем и только морщилась от того, что он дышал запахом лука прямо ей в лицо.
      – У меня не было другого выбора. Я могу помочь вам разыскать настоящего вора только в том случае, если останусь на свободе. Кто-то попытался свалить всю вину за кражу на меня, но я не могу представить себе, кому и зачем это было нужно. – Хезер защищалась, но саму ее била дрожь. – Это мог быть кто-то, кто путешествовал вместе с нами и у кого была возможность залезть в мою корзину.
      – Совершенный вздор! – закричал сержант, с каждой минутой он краснел все больше и больше.
      – Если то, что вы сказали, правда, как же вы планируете поймать этого злополучного «Кота», мисс Максвелл? Этого не удалось сделать самым лучшим ищейкам с Боу Стрит, – Блэкхерст отреагировал на слова Хезер тем, что сжал ее руку еще сильнее, до боли.
      Хезер с гордостью выпрямилась и посмотрела ему прямо в глаза. У нее перехватило дыхание. В таких невероятно голубых глазах так легко было утонуть, и если бы хватка этого человека не была такой грубой, то его прикосновению она вряд ли стала бы сопротивляться.
      – Если поутру тебе снится, как на твою шею набрасывают петлю, то трудно назвать что-то, что бы ты не предпринял, чтобы это осталось лишь дурным сном, – ответила она в порыве чувств. – Мне кажется, я смогу свернуть горы, чтобы отыскать настоящего вора.

* * *

      Проем двери стал заполняться другими путешественниками, которых вело сюда жгучее любопытство. Хезер смутно почувствовала, что и мистер «Член» метнулся к двери, размахивая бутылкой.
      – То, что вам удастся обнаружить, мисс Максвелл, так это лишь темноту и холод тюрьмы Ньюгейт, – холодно произнес мистер Блэкхерст и повел девушку в комнату с пивным бочонком.
      Боль в ее руке усилилась и была едва терпимой. Хезер и не думала сопротивляться такому грубому обращению, но она не могла удержаться, чтобы не съязвить ему.
      – В самом деле, мистер Блэкхерст, вы так хорошо знакомы с интерьером тюрем?
      – Достаточно, чтобы знать, что это всегда малопривлекательное место. – Он бесцеремонно велел ей сесть, и Хезер угнездилась на краю лавки у камина.
      Тепло проникало в ее онемевшие руки и ноги. Она не могла не отметить грацию и благородство жестов Блэкхерста, когда он наполнял чашку дымящимся чаем. Дрожь постепенно прошла.
      К изумлению Хезер, чай оказался предназначен для нее.
      – Выпейте. Вы совершенно замерзли. Такое неожиданное проявление заботы как рукой сняло ее страх и тоску, и она даже нашла в себе силы улыбнуться ему в знак благодарности. Мужчина выслушает ее, он благородный человек и, очевидно, не лишен сострадания! Заложив руки за спину, Блэкхерст встал перед ней и, пока она пила чай, рассматривал ее с довольно суровым выражением на лице, а потом произнес:
      – Знаете, не в моих интересах, чтобы у вас случилось воспаление легких, тогда вы лишите палачей их работы.
      Его слова ранили Хезер в сердце и разрушили первоначальное благоприятное впечатление об этом человеке. Как мог он хранить в сердце такую жестокость?
      – Ваши слова недостойны джентльмена.
      Мне очень горько выслушивать ваши подозрения относительно меня.
      Блэкхерст насмешливо скривил губы:
      – А как я должен относиться к той, которая выкрала у меня мои фамильные драгоценности? Расшаркаться и поклониться, согласно правилам этикета?
      Прежде чем Хезер успела ответить, комнату заполнили другие путешественники; они громко, перебирая мельчайшие детали, обсуждали между собой случившееся. Хезер очень хотела, чтобы они побыстрее ушли. Затем, может быть, представится возможность поговорить наедине и убедить этого джентльмена в своей невиновности.
      Бедная девушка вновь оценивающе посмотрела на своих соседей по дилижансу. Вдруг ее осенило, на лице выступил холодный пот: «Если «Кот» не я, то кто же? И почему этот кто-то пытается свалить всю вину на меня? Кто из этих людей настоящий «Кот»? Мисс Уэдж, добропорядочная англичанка, – на таких, как она, и держится эта страна – может быть, эта женщина и есть знаменитый вор? Или вон тот, сердитый, меченный оспой человек, до сих пор не снимающий трех пальто? Зу Даймонд? Или сам сержант Бэгберн? Ведь именно он сидел рядом со мной в дилижансе». Она не увидела лишь лиц молодого человека с печальными глазами и его компаньонки.
      В голове Хезер все перепуталось. Кто же? Особое подозрение у нее вызывал странный «человек-капуста», «Член», как его называла Зу.
      У него был бегающий взгляд, он очень мало говорил, по-видимому, избегая быть в компании. Странный человек и сейчас стоял в стороне, с красным лицом и бутылкой в руке.
      Сержант Бэгберн отделился от толпы, в руках у него бряцали наручники. Он уверенно направился в сторону Хезер.
      – Пока еще не время, – тоном приказа произнес Блэкхерст. – Я уверен, что теперь из этой комнаты ей бежать не удастся, тем более, что выход охраняют семь человек.
      От этих слов присутствующие поежились, а сержант остался там, где и стоял, но его взгляд метал громы и молнии. Было заметно, с какой неохотой он подчинился этому приказу.
      – А теперь, мисс… – начал законный владелец рубинов.
      – Максвелл, – дополнил Бэгберн.
      – Мисс Максвелл, мы готовы выслушать ваши объяснения случившегося, но, запомните, только один раз. Это дело очень серьезное, и если вы станете врать, я переправлю вас в Ньюгейт так быстро, что вы и глазом не успеете моргнуть, в буран или хорошую погоду – это не имеет никакого значения.
      Блэкхерст внимательно смотрел в глаза молодой женщины. Он снова не без удовольствия отметил про себя ее персикового цвета кожу с мелкими веснушками, небольшой подбородок, благородный нос со слегка раздувающимися ноздрями. Изогнутый рисунок губ и подтянутые уголки рта девушки создавали впечатление постоянной улыбки на лице. Вся прелесть ее лица как в зеркале отражалась в широко поставленных лучистых, золотистого цвета глазах. Ему, без сомнения, было нелегко связать такое лицо с представлением о закоренелой воровке. Но все же внешность бывает обманчива и не следует слишком погружаться в глубину этих прекрасных глаз. Скорее всего она, как и все женщины, переменчива и ветрена. Нельзя позволять прекрасному полу обмануть себя еще раз. После того, как он однажды поверил одной из них, ему пришлось пережить так много…
      Тяжелым взглядом молодой аристократ смерил подозреваемую. Без сомнения, за такими глазами должен скрываться хитрый и изворотливый ум.
      – Говорите же, мисс Максвелл.
      Хезер проглотила слюну: в горле все пересохло от страха, во что бы то ни стало ей необходимо выстоять, использовать свой последний шанс на освобождение.
      – Благодарю вас, – нетвердым голосом начала девушка. Она решила еще раз, действуя на эмоции, просить, умолять, убеждать в своей невиновности, но эти слова замерли у нее на устах.

* * *

      Дверь с шумом распахнулась, и в комнату вошел молодой человек, одетый по последней лондонской моде. На нем были желтые панталоны, экстравагантный галстук, высокие начищенные до блеска ботинки, серый плащ с множеством капюшонов.
      – Послушайте, Фалько, куда вы так быстро исчезли? Мне пришлось самому почистить наших лошадей. Для них здесь нет стойла, как нет даже следов конюха. А буран не утихает. Похоже, нам придется застрять здесь надолго. Я это гарантирую. Надеюсь, что у хозяина этого заведения найдется какой-нибудь винный погребок… – По мере того, как он начал ощущать вокруг напряженное молчание окружающих, его слова становились все тише. – Что здесь происходит?
      – Да, вы не в курсе, – сухо начал мистер Блэкхерст. – Мне пришлось покинуть вас, не выполнив свои обязанности, потому что меня угораздило столкнуться со столь чудесными женскими ножками… Впрочем, сейчас это уже не важно. Я у вас в долгу, Тео. – Он двинулся в сторону Хезер. – А теперь я хочу познакомить вас со злополучным «Котом» или, точнее, «Кошечкой». Это она украла мои рубины.
      Молодой человек по имени Тео неожиданно расхохотался, и Хезер почувствовала к нему расположение. Мистер Блэкхерст нахмурился.
      – Чего тут смешного? – сердито спросил он.
      – Простите меня, дядюшка, но ведь точно известно, что вора зовут «Кот», при чем же здесь «Кошечка». В вашей голове что-то перепуталось. Из всех дурацких шуток эта, с женщиной-вором, пожалуй, самая глупая. Вы только посмотрите на ее комплекцию! А может быть, я ничего не понимаю? – держась от смеха за живот, Тео опустился на стул. Удивленные глаза окружающих с интересом следили за его выходкой. Воцарившаяся тишина в конце концов привела молодого человека в чувство, он с любопытством посмотрел вокруг. – Если не верите, то сейчас я вам докажу!
      Сержант Бэгберн, злорадно ухмыляясь, вытащил из своего кармана кожаный кошелек и достал ожерелье. Мгновенно бриллианты засверкали всеми цветами радуги, в восхищении все затаили дыхание.
      – Это было найдено среди вещей мисс Максвелл. Мы бы так ничего и не узнали, если бы мисс Даймонд нечаянно не опрокинула корзину мисс Максвелл. Неожиданная удача! – затем сержант сообщил присутствующим детали ее ареста. От усердия на его лбу появились морщинки. – Вы случайно не видели курьерский дилижанс? Полагаю, что сегодня из Лондона прибудет подмога.
      Молодой человек по имени Тео с недоверием покачал головой:
      – Нет, на это рассчитывать нет никакого смысла. Дорога превратилась в каток из льда и грязи, а теперь, к тому же, она занесена снегом. Мы едва успели добраться сюда до начала непогоды. Очевидно, в течение нескольких дней это вряд ли кому-нибудь еще удастся.
      Сержант Бэгберн, недовольно ворча, опустился на стул:
      – Чертова погода! И что теперь мне делать? Целую неделю сидеть здесь с преступницей? – Он попытался сделать жест, каким обычно расчесывают волосы, но, вспомнив в последнее мгновение о скудности оных на его голове, решил просто сжать голову руками.
      Мистер Блэкхерст пожал плечами:
      – В любом случае шансы на побег у мисс Максвелл тают с каждой падающей на землю снежинкой. Она такая же жертва плохой погоды, как и мы. Вряд ли теперь она ускользнет от нас раньше, чем мы доберемся до истины.
      От его жестких слов Хезер поежилась. Это была правда, но слышать ее было невыносимо. Она схвачена. И если ей удастся выйти на свободу, то это будет только в том случае, если она сможет найти настоящего преступника до того, как закончится буран и ее повезут в Лондон. Губы девушки дрожали, она до боли кусала их.
      С нотками раздражения в голосе сержант произнес:
      – Не могу же я все время, пока не растает снег, отвечать за нее.
      – Уверяю вас, сержант, я не упущу пленницу. Мы дождемся замены вам с Боу Стрит, и тогда вы сможете продолжить свое путешествие, – пообещал Блэкхерст. Он небрежным жестом бросил ожерелье, которое отдал ему сержант, в свой карман. – Однако несколько дней вам все же придется подождать.
      – Отправить вас нет никакой возможности, – добавил Пратт.
      Сержант Бэгберн вскочил со стула и, недовольно ворча, стал измерять комнату шагами. Его злость сразу же уловили все присутствовавшие, а Хезер почувствовала к нему отвращение.
      – Я верю, что смогу доказать свою невиновность до того, как растает снег. Вы убедитесь в том, что я буду права, сержант Бэгберн.
      Полицейский подскочил, как ужаленный:
      – С меня хватит вашего коварства и разглагольствований. На этот раз вы будете заперты в подвале. Позволить вам бежать еще раз – это уж слишком и…
      – Какой бы закоренелой преступницей ни была мисс Максвелл, она все же леди. Не стоит обращаться с ней так же, как с преступником-мужчиной, – вмешался мистер Блэкхерст.
      – Почему это нельзя? – усмехнулся сержант. – Смотрите, как это у меня неплохо получится. – И бормоча себе под нос что-то вроде «глупые свиные мозги», с наручниками, позвякивавшими в руках, он сделал шаг навстречу Хезер.
      Но тут на его пути встал мистер Блэкхерст. Чувствуя в себе превосходство аристократа, властным, ледяным голосом он остановил сержанта:
      – Я могу лишить вас вашей должности за превышение полномочий, Бэгберн. Сэр Натаниэль Конант, верховный магистр на Боу Стрит, – мой приятель, и я думаю, ему будет небезынтересно узнать о вашей грубости и жестокости при исполнении обязанностей.
      – Я вижу, что вы взяли это дело в свои руки, сэр. Поэтому я умываю руки. Но в таком случае ответственность за возможный побег преступницы тоже ляжет на вас, – высокомерно заключил сержант Бэгберн. – Тогда, может быть, лучше без промедления доставить мисс Максвелл в магистрат Норгемптона, где находится ближайшая тюрьма.
      – Будем делать все, как положено. Думаю, что вполне достаточно упрятать мисс Максвелл под ключ здесь до тех пор, пока ее можно будет перевезти в Лондон. Она не просто преступница, она – знаменитость. Мне бы хотелось самому доставить ее на Боу Стрит.
      Сержант Бэгберн едва сдерживал свое негодование.
      – Хорошо, пусть будет так, как вы считаете нужным. Но не вините меня, если ей снова удастся побег. Воры имеют обыкновение ускользать, как ужи.
      Мистер Блэкхерст холодно посмотрел на Хезер:
      – Думаю, что волноваться об этом не стоит. Мисс Максвелл может выбрать сама, что ей больше по вкусу: умереть в сугробе сегодня или в петле через несколько недель.
      Хезер опять затрясло помимо ее воли. И опять она возразила:
      – Послушайте, мистер Блэкхерст!
      Он не обратил на ее слова никакого внимания.
      – А теперь мне хотелось бы задать мисс Максвелл несколько вопросов наедине, – объявил он публике.
      Зрители с неохотой начали расходиться. Бэгберн погрозил Хезер пальцем, та вновь с трудом боролась с охватившим ее отчаянием.
      Когда они остались вдвоем, в комнате воцарилась напряженная тишина. Блэкхерст был хозяином положения, и это отражалось даже в его походке.
      – Итак, мисс Максвелл, мне хотелось бы услышать ваш рассказ о происшедшем. Кстати, вы не имеете никакого отношения к Максвеллам с площади Беркли?
      – Сэр Уолтер был моим отцом…
      – Да, я догадывался об этом. Я прочитал известие о его смерти в «Газет». Сожалею о вашей утрате. Я знал сэра Уолтера, может быть, даже хорошо знал.
      Хезер слегка улыбнулась:
      – Да, у него был очень широкий круг знакомств – хотя не все они были личного характера, как и у вас. – Набрав в легкие побольше воздуха, она продолжала: – Мистер Блэкхерст, хотя доказательства говорят против меня, я не вор по кличке «Кот». Меня воспитывали как леди, а не как преступницу.
      Он не обратил внимания на ее слова.
      – Правда ли, что ваш отец оставил вас без гроша? До меня дошли слухи.
      От смущения Хезер стало жарко.
      – Не понимаю, какое отношение это может иметь к… к этой краже.
      – Отношение – самое прямое! Если вас хватают за горло кредиторы, то кража – один из способов выжить.
      – Клянусь вам, я скорее умерла бы от голода, чем пошла бы на такое. – Губы бедняжки едва шевелились от ужаса.
      Мистер Блэкхерст пожал плечами и продолжал двигаться взад-вперед по комнате.
      – Все это очень высокопарные слова, но когда нищета стучится в дверь, реальность может выступить в другом свете.
      – Вы должны мне поверить, – умоляла его Хезер. – Я уже говорила сержанту: если я воровка, то зачем мне бесценное ожерелье носить в простой корзине? – Она надеялась, что Блэкхерст сможет почувствовать всю нелепость этого.
      Но тот не обратил особого внимания на ее слова.
      – Возможно, вы просто не ожидали, что ожерелье может выпасть из корзины. Найдется целая куча объяснений, почему ожерелье оказалось именно в корзине.
      – Да, и одно из них, что кто-то мог подбросить мне его.
      – Согласен. Все же доказательств вашей невиновности у меня нет. Скажите мне, в этом мире вы остались в одиночестве?
      – У меня есть несколько дальних родственников, но семьи у меня нет. – Никогда Хезер не чувствовала себя настолько одинокой, как в эту минуту. – Моя мать уже давно умерла, а брат погиб на Саламанке.
      На жестком лице мужчины мелькнула тень сострадания.
      – Да, много наших братьев погибло в этой кампании. У этого сумасшедшего француза на совести многие тысячи. – Помолчав минуту, он продолжал: – Но ведь наверняка кто-нибудь из ваших родственников позвал вас к себе в дом после смерти сэра Уолтера?
      Хезер не нравилось, что этот человек сует нос в чужие дела, но она ответила ему с достоинством:
      – Вас это не должно касаться, мистер Блэкхерст, но я отвечу вам, что с большей радостью пошла бы в чужой дом, чем жить униженной у какого-нибудь родственника. У меня есть своя гордость.
      Он захихикал:
      – Да, у вас довольно выступающий вперед подбородок, но ваша гордость сейчас вам не помощница. В действительности, может быть, гордость вас и погубила: она толкнула вас на преступление. Все же, я полагаю, положение бедной родственницы лучше, чем петля палача.
      Хезер вздрогнула. Безрезультатное напряжение всех душевных сил слишком ослабило молодую женщину, неприятный холод пробежал по ее спине. Но она продолжала борьбу:
      – После смерти отца вся моя жизнь переменилась. Мне было очень неприятно от намеков моих богатых родственников, что моя жизнь была бы иной, не промотай мой папа все деньги.
      – Вам все равно придется теперь просить у них помощи. Хороший адвокат стоит очень дорого. – Блэкхерст оценивающе посмотрел на нее, в его взгляде не было никакого сочувствия. – Я уверен, что уже в марте ваше дело будет вынесено для рассмотрения суда. – Ожидая ответа, он повернулся к ней спиной и подошел к окну.
      Его слова вновь заставили Хезер осознать всю серьезность ситуации. Мистер Блэкхерст не верил ей, пленнице не удалось продвинуться в этом деле ни на сантиметр.
      Она предприняла еще одну попытку.
      – Скажите мне, как, по-вашему, я смогла бы воспользоваться этими драгоценностями? Они мне совершенно ни к чему в моем новом положении. Как гувернантке, мне дозволяется носить лишь гранатовую брошь и простенькое жемчужное ожерелье. К тому же любой ювелир легко опознает украденные рубины Блэкхерста.
      Мужчина сухо засмеялся:
      – Не думайте, что я верю вашим попыткам предстать передо мной в роли ангела. При желании любой может найти способ, куда деть драгоценности. Вы правы, большинство известных ювелиров опознали бы рубины и сообщили об этом в полицию, но есть множество не столь щепетильных мастеров, желающих погреть руки на такой великолепной коллекции драгоценных камней.
      От досады Хезер чуть не расплакалась. Как же ей убедить этого человека. Девушка рассматривала его широкую спину. Он сбросил свой широкий, подбитый мехом плащ. Теперь особенно хорошо было заметно его великолепное телосложение. «Да, на такую спину и широкие плечи неплохо было бы положиться», – подумала Хезер. У нее сложилось впечатление, что Блэкхерст обладает огромной физической силой, предан друзьям, но в то же время беспощаден к врагам и тем, кто его обманывает. А как раз в этот момент она могла отнести себя только ко вторым.
      – Вор по кличке «Кот» известен своими способностями рядиться в другие шкуры, – глаза мужчины сузились. – Однако, признаюсь вам, мне непонятно, каким образом такая леди, как вы, смогла так хорошо познакомиться с преступным миром. Этот «Кот», по-видимому, легко может казаться своим в любом обществе.
      – А что я вам говорю? Очевидно, что я не могу иметь никакого отношения к краже, – сделала вывод Хезер. Она очень устала от ненужных объяснений, ее тошнило от ложных обвинений, свалившихся на ее голову. Молодая леди находилась уже близко к той точке, за которой существует только полное равнодушие. Она молилась богу, чтобы ей поверили. Защищаясь, Хезер сложила руки на груди. Как она ни старалась, но избавиться от страха полностью ей не удавалось.
      Блэкхерст сел на плетеный стул и начал задумчиво изучать свою собеседницу.
      – Знаете, мисс Максвелл, вы не на того напали. Мне ужасно хочется очистить Лондон от преступников, ликвидировать все притоны и восстановить законность и порядок. Это даже в некотором роде мое хобби. Может быть, это оттого, что меня грабят и обворовывают уже не в первый раз. – Он немного помолчал, затем продолжил: – Вы слишком молоды и не можете помнить этого, но много лет назад этот гениальный шотландец Патрик Колкхун написал свой противоречивый «Трактат о полиции в метрополии», который так и не был понят парламентом и не принят к действию. Можно сказать, что сейчас в Лондоне я работаю именно в этом направлении. Надеюсь, что пройдет не так уж много времени, и мы значительно усилим полицейскую службу в метрополии. Освобождение Лондона от этого «Кота» будет важной вехой на этом пути, уверяю вас. Казнь через повешение на виду у всех горожан будет хорошим предупреждением остальным негодяям, она будет способствовать воспитанию законопослушных граждан в Англии.
      – Тогда вам для выполнения вашей задачи ничего не стоит повесить бедную и невиновную женщину, – с горечью произнесла Хезер.
      – Бедную и невиновную? Невиновных женщин не бывает в природе, насколько мне известно, – с желчью в голосе ответил Блэкхерст. – Вы все прирожденные интриганки. Все же я считаю себя честным и справедливым человеком. И я бы не терял здесь с вами времени, если бы у меня не было кое-каких обоснованных сомнений. Я хочу только одного – торжества справедливости.
      Хезер ухватилась за эту тонкую нить надежды, которую он бросил ей:
      – Я прошу у вас только одного: ради Бога, прежде чем решить, что я виновна, внимательно разберитесь во всем.
      Он довольно резко поднялся:
      – Это я вам обещаю. А теперь отправляйтесь в свою комнату! Я попрошу служанку затопить камин и принести вам несколько дополнительных одеял и горячего бульона. Как уже говорилось, не в моих интересах, чтобы вы серьезно заболели и тем самым оставили без работы палача.
      Хезер же хотела только одного – не встречаться с палачом. Но для этого ей необходимо, пока еще не поздно, разоблачить настоящего «Кота».

      Крепко взяв Хезер под руку, мистер Блэкхерст проводил ее в ту же самую комнату, в которой она уже была до побега. Пленница быстро взглянула на своего охранника и опять поймала себя на мысли, что этот мужчина – само очарование. Очевидно, ему было где-то около двадцати восьми лет, а сложен он был, как коринфский бог. Черные вьющиеся волосы спадали на его высокий лоб. Лицо Блэкхерста, без сомнения, было привлекательным, несмотря на орлиный, с горбинкой нос и несколько глубоких морщинок, соединявших его с тонкими волевыми губами. Черные полоски бровей придавали лицу суровое выражение. Полосатый жилет являлся верхом элегантности, как и галстук, и платок на шее, повязанный в стиле «придворный любовник».
      В коридоре второго этажа они столкнулись с молодой парой.
      Элегантная юная леди, взглянув на них, повернулась к своему компаньону.
      – Мистер Блэкхерст! – воскликнула она, в ее голосе прозвучали жалобные нотки. – Что вы здесь делаете?
      От этих слов мистер Блэкхерст напрягся:
      – Леди Флёр! Что за черт, и сэр Питер! Вот так встреча! Что привело вас сюда?
      – Пожалуйста, не говорите ничего, мистер Блэкхерст! – Леди Флёр умоляла, она почти плакала от отчаяния. – Я знаю, вы будете удивлены, и полагаю, что это нельзя держать в секрете бесконечно долго. – Она повисла на руке молодого человека. – Питер и я бежали. Мы направляемся в Шотландию, в местечко Гретна Грин, и ничто, даже вы, не остановит нас.
      Губы мистера Блэкхерста скривились в сардонической усмешке:
      – Я и не собираюсь вас задерживать, но это за меня сделает погода. Клянусь Юпитером, у вас у обоих куриные мозги! – Пока Хезер с любопытством наблюдала за молодыми людьми, Блэкхерст обратился к сэру Питеру: – Я удивляюсь вам, Питер. Что заставило вас сделать этот опрометчивый шаг? Я никогда не думал, что в вас живет желание жениться. Это ведь совсем не похоже на вас, а?
      Хезер заинтересовалась, в действительности ли Блэкхерст намекал на привычку этого джентльмена содержать любовниц. От такой мысли щеки у нее раскраснелись. Ей понравился сэр Питер. Высокого роста, не менее шести футов, он был очень строен, даже худ, с кудрями, как у Байрона. Хезер заподозрила, что ширина его плеч во многом обязана каркасу, заполненному ватой. Очевидно, поэтому платок у него на шее был повязан нарочито широко. На лице сэра Питера застыло тщательно отрепетированное выражение трагизма и отчаяния. Когда он говорил, его длинные, бледные руки совершали театральные жесты.
      – Для меня огромная честь, что леди Флёр предлагает мне свою руку и сердце, – тоном драматического актера произнес сэр Питер.
      – Другие кандидаты на столь великую честь, наверное, плачут в Лондоне горючими слезами из-за вашего отсутствия, – с нескрываемой иронией произнес мистер Блэкхерст. – Я полагаю, вы в курсе, что леди Флёр – обладательница значительного состояния, – продолжал он тоном, который явно свидетельствовал о его хорошей осведомленности в том, что сэру Питеру срочно требовалась финансовая поддержка, способная спасти от разорения. – Так что для меня совсем не удивительно, что вы здесь.
      Хезер отметила, что под взглядом голубых глаз мистера Блэкхерста сэр Питер смутился.
      – Хочу заметить, что уже давно ни для кого не секрет, что у меня финансовые затруднения, – в его хорошо поставленный голос оратора проникли капризные нотки.
      Пальцы мистера Блэкхерста продолжали крепко удерживать Хезер, даже когда они шли по коридору. Тоном, не предвещающим для молодых беглецов ничего хорошего, он произнес:
      – Поговорим позднее.

* * *

      Хезер вспомнила, что уже слышала их имена, а с леди Флёр даже встречалась в Лондоне. Это было еще до того, как Максвеллы окончательно разорились и Хезер перестала посещать высшее общество. Она удивилась, что особа такой редкой красоты, как Флёр Трейси, дочь маркизы Олдуинской, согласилась бежать с таким прощелыгой, как сэр Питер Норвиль.
      – Несомненно, надо что-то предпринять. Родители леди Флёр наверняка в отчаянии, – произнесла Хезер, и ее собственное горе показалось ей чуточку менее значимым. Ее почему-то волновала и судьба легкомысленной и наивной леди Флёр.
      – Вам не стоит о них беспокоиться, мисс Максвелл. Как только дороги сделаются проезжими, я заберу их обоих домой. – Мистер Блэкхерст глубоко вздохнул, а затем, как бы случайно, добавил: – Полагаю, что все мы вернемся в Лондон в одно и то же время. Однако я не думаю, что лорду Олдуину захочется увидеть свою дочь в компании сэра Питера в большей степени, нежели вместе со столь известной воровкой. У лорда ужасный характер! – При этих словах холодная улыбка тронула губы Блэкхерста. – У вас слишком много и собственных проблем, чтобы печалиться о том, как леди Флёр встретится со своим отцом.
      – Но за однажды сделанную ошибку ей придется страдать всю жизнь… К тому же, у нее есть все – положение, деньги, титул. Она никогда не сможет поднять глаза в приличном обществе, если это станет достоянием гласности. Ох, какое сумасбродство! – выпалила Хезер и сурово посмотрела на Блэкхерста. – Может быть, пока не поздно, вам лучше всю свою энергию направить на решение этой новой проблемы. Кто-то же должен помочь леди Флёр избежать таких серьезных неприятностей…
      Его взгляд чуточку потеплел.
      – Ваше сочувствие очень похвально, мисс Максвелл. Но, должен вам заметить, ваши собственные проблемы намного серьезнее, чем у леди Флёр. В любом случае, вы обе действовали глупо – что еще можно ожидать от женщин…
      Хезер со злостью посмотрела на него и подумала, что неплохо было бы за такие слова ущипнуть этого самоуверенного красавчика за выступающий подбородок.
      – Ваши слова просто чудовищны, мистер Блэкхерст! Я делаю вам замечание за ваши глупые насмешки над женским полом!
      – А вы когда-нибудь встречали особу своего пола, у которой не было бы изворотливого ума и холодного сердца? К тому же вы сами – воровка.
      Он цинично улыбнулся и открыл дверь в ее комнатку-камеру. Хезер ступила внутрь, отметив, что ее багаж уже здесь. Веселое пламя камина приветствовало девушку. Слава Богу, хоть эти небольшие удобства жизни…
      – Что касается моих личных дел, то через некоторое время я смогу доказать свою невиновность, – холодно заметила Хезер. – Правда в конце концов восторжествует. По моему мнению, это происходит всегда, – добавила она и чихнула, чем разрядила обстановку.
      – Посмотрим… Надеюсь, что вы окажетесь правы. Я не хочу подозревать леди из хорошей семьи в такого рода преступлениях. А ваше упрямство делает вам честь. – Мужчина вручил ей чистый носовой платок. – Простудились, моя дорогая? Еще одна уловка, чтобы завоевать симпатию, не так ли? – Его губы задрожали, а в глазах наконец появилась улыбка. Суровое лицо Блэкхерста вдруг приобрело особое очарование. – Вы – непревзойденная актриса. Однако, в любом случае, ваше место здесь. И смотрите, больше никаких выходок, – он указал на цепь и наручники, прикрепленные к ножке кровати, – или мне придется воспользоваться любимыми вещицами сержанта Бэгберна.
      Мужчина как-то странно посмотрел на нее, а Хезер согласно кивнула, хотя согласиться в чем-то с женоненавистником было против ее правил.
      – Сейчас обстоятельства на вашей стороне, мистер Блэкхерст. Простыни слишком коротки, чтобы с их помощью можно было бежать, а смерть на снегу действительно малопривлекательная вещь.
      – Ну, вот и хорошо! – уходя, молодой мужчина случайно коснулся своей рукой руки Хезер. У порога он на мгновение задержал на ней свой взгляд, тени на лице скрывали его действительные мысли и чувства.
      Сердце Хезер почему-то часто-часто забилось.
      – В самом деле, я искренне надеюсь, что вы невиновны. Докажите мне, что я не прав, – пробормотал он и вышел.
      Тяжелый ключ в замке со скрежетом повернулся.

* * *

      Комната опустела, но это была обманчивая тишина. Совершенно изможденная, Хезер опустилась на кровать. Чтобы не расплакаться, она судорожно вцепилась в матрац. Чувство собственной беспомощности парализовало ее душу. И откуда она совсем недавно черпала силы для своей уверенности? Как теперь доказать свою невиновность, если существует столько доказательств против нее? Рубины Блэкхерста… Сейчас она ненавидела их и их владельца тоже. Однако Хезер вынуждена была признать, что ее ненависть к этому человеку не всегда была оправданна. Несмотря на резкие замечания, мистер Блэкхерст все же отнесся к ней с сочувствием, и при любой другой ситуации она бы наверняка решила, что его действия очень похожи на любовную интригу. Но пока ни о чем таком думать не приходилось. Красавчик-аристократ все же был ее врагом, который хотел, чтобы ее повесили за кражу его фамильных рубинов. Этого Хезер не следовало забывать…

      На следующее утро в таверне стало необычно тихо. Чихая и кашляя, Хезер поднялась с кровати и выглянула наружу. Сугробы поднялись почти до уровня второго этажа, и от удивления она даже причмокнула. Никогда раньше девушка не видела такого количества снега. Она была просто заворожена его белизной. Мистер Пратт откапывал дорожку от парадной двери к конюшне, его лицо от физической работы сделалось красным. Ветер стих, стояло чудесное морозное зимнее утро, с кристально чистого неба светило добродушное солнце, его синева, как показалось Хезер, была подобна цвету глаз мистера Блэкхерста.
      Почувствовав, что в комнате стало довольно прохладно, девушка закуталась в простенький фланелевый халат, а поверх накинула одеяло. Ее распухший нос, наверное, стал размером с тыкву, кожа была сухой и горячей. Слава богу, что простуда оказалась пустяковой.
      Как же ей найти настоящего вора, если она вынуждена лежать в постели? В голове Хезер, меняя друг друга, двигались воспоминания о прошедшем дне, холодок пробегал по ее телу от всего пережитого. Она пленница, заключенная. Теперь все будут относиться к ней с недоверием и отвращением.
      Кто-то негромко стукнул в дверь, затем девушка услышала звук поворачиваемого ключа. Чихая и моргая, Хезер с радостью увидела свою единственную союзницу, Розу.
      – О, мисс, вы выглядите ужасно. У вас красный нос, а под глазами черные круги, – вместо простодушного приветствия произнесла Роза. Она поставила на стол завтрак, затем решительно стала распаковывать вещи Хезер, которая была слишком угнетена, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Роза достала халат, чулки из грубой шерсти, фланелевую рубашку, теплую шаль. – Я помогу вам одеться, мисси. Вижу, что вы не в том состоянии, чтобы сделать это самой.
      Хезер вяло возражала. Роза посадила ее на стул перед камином и закутала одеялом. Затем служанка начала разжигать очаг. Хезер наблюдала за ней и за появившимися веселыми язычками пламени.
      – Вы столь добры ко мне, Роза, – с нежностью произнесла она. – Не знаю, чем отблагодарить вас.
      Роза удовлетворенно хихикнула.
      – Не стоит благодарностей, мисс Максвелл. Этот дурень, Вигберн, он просто идиот, как и все другие живущие здесь мужчины. Этот мистер Блэкхерст мог бы пошевелить своими мозгами, я не доверяю таким «сыщикам», как он. Неизвестно, какие мысли начинают гулять у них в голове. – Роза наклонилась поближе и заговорщическим тоном добавила: – Если мы подсуетимся, то он не сможет отправить вас в эту проклятую тюрьму Норгемптона. Когда я была внизу, то подслушала, что мисс Даймонд хотела бы, чтобы он вас побыстрее увез туда. Говорила, что не может спать под одной крышей с воровкой и все такое, – Роза фыркнула. – Могу поспорить, что с ворами она уже встречалась, и не раз. Но ведь вы не воровка! В любом случае, на дорогах пока слишком много снега и нельзя двигаться.
      Переполненная чувством благодарности, Хезер положила свою руку поверх крепкой руки служанки.
      – Спасибо, вы не можете себе представить, как мне помогает ваше доверие. Я чувствую в себе достаточно сил для еще одной беседы с мистером Блэкхерстом.
      Роза согласно кивнула:
      – Но помните мои слова – надо играть на струнах его души. Из-за этой простуды у вас совершенно жалкий вид. Это означает, что и погода на вашей стороне. Сегодня вас вряд ли смогут вывезти отсюда.
      Хезер вспомнила, что как раз этой-то игры от нее и ожидал Блэкхерст, полагая, что она будет разыгрывать беспомощную женщину, замышляя при этом различные хитрости.
      Роза оживилась:
      – Знаете, мне кажется, я верю, что настоящий вор не отпустит свою добычу далеко. Уверена, что эта лиса еще в таверне и, может быть, еще пьет кофе. – Она выразительно вращала глазами и зловеще нашептывала ей на ухо: – Знаете, я не могу спать спокойно, зная, что настоящий вор на свободе.
      – Как вы думаете, что за человек этот «Кот»? – Хезер терла свой распухший нос платком и, затаив дыхание, жаждала услышать мнение Розы.
      – Человек может и ошибиться, конечно, но я бы поставила свои деньги на то, что преступник – это тот странный парень, который в помещении не снимает трех пальто. Если это кто-то другой, а не он, то я не Роза Пратт! Выпивает за один присест бутылку коньяку и подбивает всех на игру в карты или кости.
      Затем, затаив дыхание, служанка добавила:
      – Сегодня утром я хотела убрать его постель, но оказалось, что он и не ложился спать! Этот тип всю ночь просидел во всех своих пальто у камина. – Она на мгновение замолчала. – Но я хочу сказать, что у него есть и достоинства: он был так благороден, что положил мне целую гинею на поднос, на котором я принесла ему завтрак. Хотя интересно, откуда у него такие монеты. Мне не показалось, что у него очень тугой карман, надеюсь, что вы меня поняли. – Служанка многозначительно кивнула. – Он более щедр, чем мисс Уэдж или другая, «райская женщина».
      Хезер с трудом подавила в себе смех, глядя на полное ярости лицо Розы и ее выпученные глаза.
      – Я подумаю, что можно разузнать об этом мистере «Члене» с тремя пальто. Спасибо вам за совет, дорогая Роза. К сожалению, у меня нет золота, чтобы положить вам на поднос, но мне хотелось бы подарить вам вот это, – Хезер поднялась и, пошарив в корзине, извлекла резную расческу из слоновой кости. – Вот.
      – О, нет, мисс Максвелл. Я не могу взять это! – воскликнула Роза, хотя смотрела на эту вещицу с нескрываемой жадностью.
      Хезер без всяких церемоний вложила расческу в руку служанки.
      – Это ничто по сравнению с вашим доверием и состраданием ко мне. А если вам удастся выяснить еще что-нибудь важное, то вас ждет вот это. – Хезер покачала перед носом Розы небольшой, шитой жемчугом сумочкой с кистями.
      Служанка алчно облизала губы и поклонилась.
      – Вы очень добры ко мне, мисс. – Затем она покачала головой. – Нет, этого я не могу взять. Она вам и самой понадобится. Я и без этого буду помогать вам, как только смогу.
      Переполненная благодарностью, Хезер обняла девушку:
      – Ваша доброта достойна всего золота в этом мире, Роза.
      Служанка сделала шаг назад, откашлялась, пробормотала что-то вроде «мне не надо золота от мисси» и принялась убирать комнату. «Как мне повезло, – думала Хезер, – что мне досталась такая разговорчивая и надежная союзница».

* * *

      Если большинство других гостей таверны относились к Хезер с подозрением и презрением, то неожиданная помощь пришла с другой стороны, от Тео. Настроение немного улучшилось. Когда Хезер оделась и расправилась со своим завтраком, ей сообщили, что ее желает видеть внизу для допроса мистер Блэкхерст.
      Уютный огонь камина в комнате для приема почетных гостей приветствовал ее теплом, запахами только что прошедшего завтрака. Эта комнатка была намного меньше той, где находилась бочка с пивом; здесь стояли два некрашеных длинных стола и буфет, заставленный полупустыми блюдами с соленой рыбой и яйцами. Окна были прикрыты светло-голубыми шторами, что придавало комнате жилой вид.
      Хезер заметила обитателей таверны, собравшихся вокруг одного из столов. Заплаканное лицо леди Флёр привело душу девушки в смятение. Сэр Питер сидел ссутулившись, его окружало облако скуки, а Тео пытался заговорить с леди Флёр, которая отвечала ему односложно.
      Хезер вдруг вспомнила, что она уже видела Теодора раньше. Он был сыном взбалмошной Теодезии Даусон и являлся носителем титула графа Линфордского. От своих родителей он получил также внешнюю привлекательность, средний рост, элегантное телосложение, приятное, простодушное выражение лица и серые внимательные глаза. Его непослушная грива из белокурых локонов светилась от огня камина еще ярче, чем обычно. «Слишком молод, но не упустит своей выгоды», – подумала Хезер.
      Блэкхерст негромко беседовал с мистером «Членом», все пальто которого, застегнутые на все пуговицы, как всегда, были при нем. Когда они оба заметили ее появление, то сразу же вышли из комнаты. Проходя мимо, «Член» украдкой посмотрел на Хезер. От этого взгляда по ее коже пробежал холодок. Неужели это сам «Кот» удостоил ее своим взглядом? Девушке очень захотелось узнать истину. Мистер Блэкхерст кивнул ей и негромко поздоровался.
      – Я скоро вернусь. Подождите меня здесь. Тео встал и грациозно поклонился ей, в отличие от сэра Питера, который проигнорировал это проявление вежливости.
      – Надеюсь, что эта ночь была для вас, несмотря на все тревоги, относительно спокойной, мисс Максвелл, – с улыбкой обратился к ней Тео.
      Хезер незаметно прочистила свой нос.
      – Спасибо, я неплохо выспалась. Если бы не простуда, то я чувствовала бы себя еще лучше.
      – Если желаете, то я приготовлю вам горячий пунш – нет лучше средства от простуды, – произнес молодой человек, уже направляясь выполнять свое намерение.
      Хезер слабо возражала, но Тео не слушал ее. Когда он вышел, на мгновение обитателей комнаты охватило чувство неловкости. Сэр Питер посмотрел на девушку взглядом прокурора. Она постаралась не обратить внимания на этот взгляд, но помимо своей воли вздрогнула, когда услышала, как плачет леди Флёр.
      – О, моя дорогая! – воскликнула Хезер и поспешила к девушке. Успокаивая ее, она положила свою руку ей на плечо. – Могу ли я чем-нибудь вам помочь? – негромко спросила ее Хезер.
      – О, нет, к сожалению, мне никто уже не сможет помочь, – этот ответ как нельзя лучше отражал то болезненное состояние души, в котором находилась леди Флёр.
      Вдруг подбежавший сэр Питер резким движением отбросил руку Хезер с плеча леди Флёр:
      – Как вы смеете подходить к честной девушке, вы, воровка?
      От горечи услышанного улыбка застыла на лице Хезер.
      – Уверяю вас, что воровство – это не заразная болезнь, – объявила она. – Я только пыталась хоть как-то развеять печаль леди Флёр, а ее причиной явились именно вы.
      Губы сэра Питера скривились в презрительной усмешке.
      – Я бы хотел, мисс Максвелл, чтобы вы больше не подходили к мисс Флёр. Не советую вам совать свой нос в дела, которые вас не касаются.
      – А это решать самой леди Флёр! – произнесла Хезер, взглянув на склоненную голову девушки. – Почему бы ей не воспользоваться помощью подруги в столь трудное для нее время.
      – В любом случае такие услуги предлагать не вам, – угрожающе произнес сэр Питер. – Убирайтесь прочь! – он даже сделал шаг в сторону Хезер, но молодая женщина не сдавалась и смотрела на него с нескрываемой ненавистью.
      – Вам не следует встревать в это дело, мисс Максвелл, – умоляюще произнесла леди Флёр. – Питер так рассержен…
      В эту минуту вернулся Теодор, в его руках была большая глиняная кружка. Он знаком предложил Хезер подойти ближе к камину.
      – О, я вижу вы уже успели познакомиться с дружелюбным сэром Питером. Думаю, что лучше быть в одной компании с ядовитыми змеями, чем с этим напыщенным занудой, – произнес он, его глаза светились злостью. Подойдя ближе к сэру Питеру, Тео угрожающе добавил: – Если вы обидели мисс Максвелл, то я посчитаюсь с вами. Держитесь подальше от нее, иначе вы об этом пожалеете! – Затем лицо его переменилось и, улыбаясь, он подал Хезер дымящуюся кружку.
      Девушка с благодарностью приняла ее, затем снова чихнула в платок.
      – Как странно. Сэр Питер тоже предупредил меня похожим образом – чтобы я подальше держалась от леди Флёр. – Она попробовала горячий, пряный напиток и чуть не подавилась. – Что вы положили сюда, любезный лорд Линфорд? – осипшим голосом произнесла она.
      – Немного перца. Нет ничего лучше от простуды, особенно в смеси с ромом и яйцами, сообщил он. – Вы можете называть меня просто Тео, все так делают. У моего дядюшки Фалько засела в голове мысль, что я еще не дорос до своего титула. Он называет меня чаще всего щенком. – Когда Хезер от этих слов рассмеялась, молодой человек предостерегающе поднял палец: – Но вы не смейте называть меня так.
      – Обещаю, что не буду, – ответила Хезер и сделала еще глоток, держа кружку так, как будто в ней был растворен яд. По телу разлилось приятное тепло, в горле перестало першить, нервы как будто оказались укутанными теплым и мягким одеялом. Осмелев, она сделала полный глоток, но ее с непривычки обожгло, словно огнем. Через несколько минут Хезер ужасно захотелось рассмеяться, и она с трудом удержалась от этой нелепой выходки.
      – Уже помогает, не так ли? – на лице Тео гуляла дьявольская улыбка. – Я пойду приготовлю еще. – И прежде чем девушка смогла отказаться, он уже выбежал из комнаты.
      Хезер вышла в комнату, где стоял бочонок с пивом, и осмотрела пустые столы. Из-за бурана здесь не было посетителей из окрестных деревень. Блэкхерст появился через дверь, которая выходила сразу за прилавок. Когда он заметил ее, его брови сомкнулись и лицо сразу приобрело свирепое выражение.
      – Надеюсь, что ваш изворотливый ум не замышляет новых попыток бегства, мисс Максвелл. Они бесполезны.
      – Вы постоянно выводите меня из равновесия вашими угрозами, мистер Блэкхерст, – возразила Хезер. – Я не дала вам никаких поводов для этого, но вы продолжаете относиться ко мне так, будто мои слова ровно ничего не стоят.
      – Так и есть на самом деле, – ответил мужчина. – Мне еще предстоит повстречать женщину, которая хоть иногда говорит правду.
      Хезер внимательно посмотрела на собеседника, ощутив его неприязнь к ней.
      – Вы продолжаете не доверять женщинам ни в чем. Мне очень жаль вас – за то, что вы смотрите на меня и других представительниц моего пола как на низшие существа. Ваши воззрения на этот счет узколобы, смешны и глупы.
      – Они такие же узкие и незаметные, как работа женской мысли. Может, требуются доказательства?
      – Мистер Блэкхерст, я не знаю, кто так глубоко вбил в вашу голову такого рода мысли, я хочу сказать, что вам пора посмотреть дальше собственного носа. Только взгляните на высшее общество, и вы убедитесь, как много там образованных, воспитанных и честных женщин. Вы можете убедиться в этом и сегодня, и в любой другой день.
      Он презрительно фыркнул:
      – В качестве примера вы предлагаете себя и леди Флёр, я правильно вас понял? Или мисс Уэдж и Даймонд? Вы шутите надо мной, мисс Максвелл.
      – Кто-нибудь, наверное, сможет убрать эту пелену с ваших глаз. Если вы сами не видите, что присутствующие здесь леди, или хотя бы кто-нибудь из них, согласно вашим стандартам чего-то стоят, то тогда ждите. – Хезер с гордостью смотрела прямо перед собой. – Но только не слишком долго. С вашим упрямством вы можете быстрее угодить в могилу, чем поймете, что женщины тоже часть человеческого рода.
      – Теперь уже я не потеряю многого, если предоставлю женщине спать в одиночестве, – проворчал Блэкхерст, направляясь к лестнице. – Подождите меня здесь. Я должен задать вам еще несколько вопросов.
      Девушка сделала реверанс и улыбнулась ему, как ей показалось, улыбкой, полной насмешки. Затем она решила найти Тео.
      Тео вернулся в комнату, неся в руках кувшин.
      Хезер сделала молодому человеку знак отойти в сторону, подальше от чужих ушей и глаз, и пробормотала ему на ухо:
      – Я хотела попросить вас об одной услуге. – Она внимательно смотрела в его открытое молодое лицо. – Вы и в самом деле верите, что «Кот» – это я?
      По лицу Тео пробежала тень, но оно очень быстро восстановило свое начальное, самоуверенное выражение.
      – Я не знаю. Инстинктивно я бы никогда не поверил, что вы можете совершить преступление, мисс Максвелл, но умный преступник может надеть какую угодно маску. Дядюшка Фалько предупредил меня в отношении вас, он говорил, что лучше проявить осторожность, чем передовериться. В конце концов, этот «Кот» – великий артист, это знают все.
      Хезер кивнула:
      – Да, по-видимому, он всех нас одурачил.
      – Ладно, оставим этот разговор! Чем я могу помочь вам, мисс Максвелл? Расскажите мне, и я постараюсь.
      Она сделала еще глоток пунша.
      – Давайте предположим, что я не вор по кличке «Кот», и что ожерелье было подброшено мне в корзину в дилижансе. – Девушка положила свою руку на плечо Тео и тоном просителя произнесла: – Мне бы хотелось обыскать дилижанс, он, наверное, сейчас в каретном сарае. Возможно, мне удастся найти какие-нибудь доказательства того, что я невиновна.
      Тео задумчиво посмотрел на нее.
      – Конечно, это возможно. Ведь пропали еще и другие украшения.
      – Что вы хотите сказать, говоря о «других украшениях»? – От его слов у Хезер перехватило дыхание.
      – Только о том, что в наборе с ожерельем были и другие украшения: рубиновые сережки и браслет. Все они были украдены одновременно.
      – Хмм… – В ней снова ожила надежда, теплый огонек загорелся в душе. Или виной этому была только порция бренди? Мысли девушки затуманились. – Я готова на любые жертвы, чтобы получить возможность осмотреть каретный сарай, – сказала она и опять чихнула.
      – Вам следует находиться под одеялом в вашей постели, с кружкой пунша неподалеку и грелкой у ног, – помрачнев, объявил Теодор. – Если Фалько разузнает о ваших намерениях, он без лишних слов запрет вас на ключ и продержит там, пока дороги не очистятся от снега.
      – Бог не выдаст, свинья не съест, – хихикнула Хезер, допивая свой пунш.
      – Настроение немного улучшилось, не так ли? – прокомментировал ее слова Тео. – Если мне даже и удастся доставить вас в каретный сарай, думаю, что вы вряд ли будете настолько бодры, чтобы пытаться бежать еще раз, я прав? В любом случае, погода вам помешает это сделать. – Он попытался придать своему лицу выражение суровости, но потерпел неудачу. – И не пытайтесь меня обмануть, не то мне придется привязать вас за уши, мисс Максвелл, – последние слова он произнес тоном дружеской насмешки.
      Хезер засмеялась:
      – Я перед вами в большом долгу. Кто знает, может быть, нам удастся отыскать и другие рубины Блэкхерста. – Прикрыв рот рукой, она негромко рыгнула. Лицо Тео начало для нее слегка двоиться, и ей пришлось глубоко вздохнуть. Расправив плечи, девушка произнесла: – Пойдемте, пока у нас есть время. Полагаю, что мистер Блэкхерст с минуты на минуту может вернуться, и тогда он точно сотрет меня в порошок. – Хезер уцепилась за рукав Тео, и они вдвоем выбрались из комнаты. На прощанье девушка еще раз чихнула.
      – Нас видел Питер. Он известный доносчик, и я уверен, что он сообщит об увиденном… – прошептал Тео. Он закутал Хезер в свой плащ для верховой езды, а сам укутался от непогоды в другой плащ.
      Выскользнуть из комнаты с пивным бочонком оказалось несложно – здесь никого не было. Единственной преградой оказались глубокие сугробы. Они крались по узкой тропинке, прорытой в снегу, в сторону конюшен. Снег скрипел у них под ногами. Хезер позволила себе вздохнуть с облегчением, только когда они вошли внутрь. Молодая женщина почувствовала, что у нее уже замерзли ноги. Конюшня и каретный сарай соединялись узким темным проходом. Хезер ощутила резкий запах лошадей, пыли и навоза. Пятнадцать лошадей внимательно рассматривали гостей, их челюсти ритмично перемалывали сено. «Хорошо быть лошадью, – подумала Хезер, – единственная проблема – наполнить свой желудок».
      Проходя мимо крупного, черной масти жеребца, Тео любовно похлопал его по бокам.
      – Если погода не улучшится, то конь Фалько от еды превратится в бочонок на четырех ногах. – Он также успел потрепать за холку гнедого мерина. – Это Руфус, ему тоже не грозит похудание от избытка работы. Боже, он проглотил уже весь овес, который я ему дал утром!
      – Тсс… – Хезер нетерпеливо тащила за собой своего озабоченного здоровьем лошадей спутника: нельзя было терять драгоценное время.
      Наконец они добрались до каретного сарая. Хезер с удовольствием про себя отметила, что они оказались единственными посетителями этого мрачноватого и довольно высокого строения. Проходя между разного рода экипажей, девушка случайно выглянула из окна. На улице все было засыпано снегом, она заметила в стороне еще одну постройку, напомнившую ей по форме сарай.
      Хезер отворила запачканную грязью дверцу экипажа, на котором она приехала сюда. Тео помог ей опустить на землю ступеньки и забраться внутрь.
      – Сомневаюсь, чтобы вы что-нибудь нашли, но чем черт не шутит. Все это очень забавно! – воскликнул молодой человек, забираясь в дилижанс вслед за ней. Следуя примеру смелой женщины, он тоже стал переворачивать кожаные сиденья, внимательно рассматривая все щели. Ничего, кроме травинок и пыли.
      – Извините, я могу запачкать ваш костюм, но мне необходимо заглянуть под сиденья, – попросила Хезер и вновь громко чихнула, затем еще несколько раз, лицо ее искривилось гримасой: – Как мне это надоело!
      – Позвольте помочь вам, мисс Максвелл. Лазанье под сиденьями не очень к лицу такой леди, как вы.
      Хезер захихикала, и сразу же поймала себя на мысли, что бренди делает веселым даже то, что в принципе веселья не содержит.
      – Однако висеть в петле – также время провождение не для воспитанной леди. Боже мой! У меня такое ощущение, что мой нос вот-вот лопнет от усилий.
      Последнее замечание вызвало у Тео взрыв хохота.
      – В вашей речи уже появились простонародные словечки, мисс Максвелл. Вы с каждой минутой становитесь все более похожей на крестьянку. Фалько будет очень тронут этим, если он продолжает считать вас виновной в воровстве.
      – Ваш оборот «он будет очень тронут» вызывает у меня смех. Мистер Блэкхерст показался мне педантом и женоненавистником.
      – Вижу, что вы уже успели выслушать его лекцию о женщинах. Он им перестал верить, и в этом вина только Дафни, его жены. Дядюшка не понимает, что не все женщины такие бессердечные, как Дафни.
      Тео встряхнул головой, затем растянулся плашмя на полу дилижанса, всматриваясь в затянутую паутиной темноту под сиденьями. Затем молодой человек показал Хезер свою находку, лицо его при этом приобрело брезгливое выражение: это был всего лишь комочек скомканной липкой коричневой бумаги.
      – Вот все, что удалось найти. Хезер, вспоминая, нахмурилась.
      – Похоже на листок бумаги, в который я заворачивала сладкую булочку, купленную в Лондоне. – Она села и задумалась. – Я совсем забыла об этой булочке. Ее не было в корзине в тот момент, когда обнаружилось ожерелье. Где же именно лежала эта бумажка?
      Тео указал на угол, в котором во время поездки сидел мистер «Член»:
      – Вон там, в дальнем углу.
      – Он, должно быть, украл ее из моей корзины! – воскликнула Хезер, – а я ничего не заметила.
      – В тот день, когда надвигался буран, наверное, рано стемнело, – напомнил ей Тео. Он похлопал себя по карманам и достал металлическую фляжку. – Вот, посмотрите, что я нашел! То, что в такую холодную погоду нам нужнее всего.
      Он сел, выдыхая клубы мерзлого пара, затем открутил колпачок фляжки и понюхал ее содержимое.
      – О, это «Голубые руины», если я не ошибаюсь. – Тео пожал плечами и сделал пробный глубокий глоток. У него перехватило дыхание, и он с гримасой подал фляжку Хезер, мысли которой были полностью поглощены загадкой булочки. Автоматически девушка приложила фляжку к губам, у нее тоже перехватило дыхание, но она не поняла, от чего именно: от напитка или от того, что перед ней возникло полное ярости лицо Блэкхерста.
      – Какая наглость с вашей стороны, мисс Максвелл, увлечь этого молодого щенка сюда, напоить «Голубыми руинами» и наговорить ему черт знает что. Какие цели преследуете вы теперь, уважаемая «кошечка»? Заставить Тео помогать вам в вашем новом побеге?! – воскликнул мистер Блэкхерст.
      Хезер икнула, а затем опять несколько раз чихнула. Когда она наконец успокоилась и смогла что-то сказать, то голос ее охрип:
      – Я разрешаю вам называть меня просто Хезер. Мне не нравятся ваши кошачьи имена.
      Тео рассмеялся:
      – Оригинальная защита, мисс Максвелл. – Он повернулся к своему дяде: – Зачем вы сделали такое зверское лицо?

      Мистер Блэкхерст поочередно смотрел на них в наступившей зловещей тишине.
      – Тео, мисс Максвелл совершенно пьяна. Что это значит? – потребовал он объяснения, жестом драматического актера поставив одну ногу на ступеньку дилижанса.
      – Я беру всю вину на себя, Фалько. Я напоил ее чересчур крепким ромом. Как вы уже знаете, она очень сильно простудилась, – прояснил ситуацию Тео. Он жестом друга и защитника легонько хлопнул девушку по плечу, а она блаженно улыбалась, ее голова наклонялась из стороны в сторону.
      – Что вы оба здесь делаете? Планируете побег? У вас тайное свидание? – Мистер Блэкхерст нагнулся и вошел внутрь, чтобы помочь Хезер выбраться из дилижанса. – Я же специально просил вас подождать меня. – Он вполголоса ругался. Было очевидно, что Хезер сама, без посторонней помощи, не доберется до таверны. Она не сопротивлялась, когда Блэкхерст взял ее на руки.
      Тео соскочил с подножки дилижанса и пустился в объяснения случившегося.
      – Хезер подумала, что сможет найти здесь какие-нибудь улики для поиска настоящего вора. Она убеждена, что кто-то из ее компаньонов по путешествию подбросил ожерелье ей в корзину. – Юноша внимательно и серьезно смотрел на сердитое лицо дядюшки.
      Фалько нес Хезер легко, как перышко. Ей было хорошо на его руках. Это напоминало что-то приятное из ее прошлой жизни.
      – А я верю ей, Фалько. Мисс Максвелл – человек редкой честности и душевной силы. Кроме того, она обнаружила, что кто-то украл у нее сладкую булочку на пути от Лондона сюда, – добавил Тео.
      – Украл булочку? Похоже, за эту кражу теперь кому-то грозит виселица, – саркастически заметил Фалько. Он посмотрел на свою ношу, которая у него на руках начала вертеться и извиваться.
      У Хезер кружилась голова, она трясла ею, пытаясь этим придать четкость своему взору.
      – Какая булочка? – спросила девушка заплетающимся языком. Увидев лицо мистера Блэкхерста так близко, она вздрогнула и, улыбнувшись, инстинктивно подняла вверх руки и обвила ими его шею. Пальцы ее стали перебирать его черные локоны. – О, такие жесткие и такие красивые, – произнесла Хезер, удовлетворенно вздохнув. Ее голова прижалась к плечу Блэкхерста, прическа растрепалась, и она с трудом удерживала свои локоны от полного беспорядка – но безуспешно.
      – Клянусь небесами, мне кажется, что эта девушка влюбилась в вас, дядюшка, – восторженно заключил Тео.
      Как только эти слова достигли ушей Хезер, она сразу же напряглась. Что Тео имел в виду? И почему он это сказал? Девушка не понимала, что случилось…
      – Она находится под действием винных паров, и в этом все дело, Тео. Как вы могли, баранья ваша голова, лечить ее с помощью рома? Кроме простуды, она получит еще и адскую головную боль. А теперь и мне самому грозит простуда, и мой характер сделается от этого совершенно несносным, – мрачно заметил Фалько. – Вам лучше исчезнуть подальше с моих глаз, любезный племянник.
      Пальцы Хезер продолжали смелое путешествие среди кудрей мистера Блэкхерста все время, пока тот нес ее к таверне. Она смеялась и несколько раз пыталась поцеловать его в теперь уже порозовевшую щеку.
      – Я просто не могу удержаться, – говорила девушка, блаженно вздыхая, но смутно сознавая, что его глаза сейчас горят ледяным блеском.
      – Вы меня поражаете, дядюшка, старый вы развратник! Она заставила вас покраснеть до корней волос, Фалько. Я никогда не думал, что вы способны на такое, – весело объявил Тео.
      – Хватит комментировать, Тео, иначе я побью вас кнутом, – предупредил Блэкхерст и огненным взором посмотрел на Хезер. Ее пальцы путешествовали по спинке его носа и очертаниям губ. Ему вдруг пришла мысль, что если бы они сейчас оказались вдвоем, то его реакция, возможно, была бы совсем иной. Нежные розовые губы этой девчонки были готовы для поцелуя, а кончик языка цвета коралла на нижней, довольно пухлой губе внезапно зажег у него внутри настоящий костер. «Что могло так привлечь меня в этой воровке?» – подумал он и почувствовал отвращение к самому себе. Но когда Хезер затихла, прижавшись к его шее и тем самым изрядно подпортив складки его шейного платка, в сердце мужчины вновь разлилось приятное тепло. Он, к своему удивлению, обнаружил, что страстно желает того, чтобы мисс Максвелл оказалась невиновной во всех грехах. Это чувство овладело им особенно сильно после того, как она смело коснулась кончиком языка его подбородка и уголка рта.

* * *

      Фалько опустил Хезер в глубокое деревянное кресло возле камина в комнате с пивным бочонком, рядом с сержантом Бэгберном, который также был простужен, укутан в одеяло и периодически чихал. Блэкхерст подложил ей под спину мягкую подушку, затем вышел на кухню и приказал Розе приготовить горячего кофе и заодно распорядился нагреть воды, чтобы согреть ноги Хезер.
      Потом он вернулся к объекту своей опеки, ловко снял с нее плащ Тео, а затем закутал ее в одеяло, которое взял со своей постели.
      Вошла Роза в сопровождении леди Флёр и начала снимать с Хезер ее мокрые полуботинки и чулки. Попробовав рукой температуру воды в ведре, она опустила туда заледеневшие ноги Хезер, при этом глаза девушки открылись, и Фалько улыбнулся, глядя на выражение удивления и испуга на ее лице.
      Леди Флёр посмотрела на Фалько беспокойным взглядом, опасаясь находиться даже поблизости от него. «Глупости. Я ведь не великан-людоед», – подумал он, но, однако, все женщины смотрели на него так, как будто у него были рога и волосатый хвост. Леди Флёр сказала Хезер несколько слов утешения и поддержки.
      – Почему мисс Максвелл должна сидеть так близко от меня? – высокомерно спросил сержант. – Если я засну и наклонюсь в ее сторону, боюсь, как бы она мне не перерезала горло.
      Блэкхерсту не понравились наглость и самоуверенность полицейского.
      – Не думаю, что мисс Максвелл собирается напасть на вашу особу. И потом, здесь самая теплая комната в доме, где можно хоть как-то бороться с простудой. Я бы хотел, чтобы вы присмотрели за мисс.
      Бэгберн, раскачиваясь на стуле взад-вперед, капризным тоном произнес:
      – Как мне не везет! Не знаю, как мне пережить эту простуду. – Когда он не услышал в ответ ни от кого ни слова сочувствия, ему пришлось переменить тему. – Что делала мисс Максвелл там, на улице? Я думал, что вы будете лучше охранять ее… – Из-за сильного насморка сержанту приходилось постоянно пользоваться носовым платком.
      – Как только я отлучился на несколько минут, она сумела обвести моего глуповатого племянника вокруг пальца и заманить его пройти до конюшен, – мистер Блэкхерст неодобрительно посмотрел на Хезер.
      – Вам, наверное, лучше опять закрыть ее на ключ, – посоветовал сержант.
      Мистер Блэкхерст усмехнулся.
      – Вы же должны понимать, сержант, что в таком состоянии, как сейчас, она неспособна идти, а не то что бежать. – Улыбаясь, Фалько вышел из комнаты, не обращая внимания на продолжение угроз и жалоб сержанта, которому всюду чудилось, что его хотят провести.
      «Свиные мозги» вышли вслед за Блэкхерстом, беспрерывно ругаясь, сморкаясь и чихая.
      Хезер слышала их голоса, как в тумане; они были то близко, то вновь уходили вдаль, подобно тому, как это бывает во сне. Ее сердце тяжело билось, удары эхом отдавались в голове. Яркий свет из окна слепил ее, тысячами песчинок засыпая глаза. Девушка не могла долго держать их открытыми. Ее мучило похмелье. Первым, кого она заметила, была стоящая возле ее кровати Роза. В комнате вкусно пахло кофе.
      – Выпейте вот это, – уговаривала ее Роза. Хезер с трудом могла открыть рот, чтобы что-то сказать в ответ. Но щекотание в носу продемонстрировало ей, что способность чихать она еще не потеряла. Стук в ее голове нарастал. Девушка начала стонать. Наконец она смогла сделать небольшой глоток кофе из чашки, которую Роза поднесла прямо к ее губам.
      – О, дорогая, что же вы с собой сделали? Так немудрено получить воспаление легких, попомните мои слова. Не годится такой благородной леди, как вы, пить столько рома.
      – Вздор! – вмешался сержант, в его голосе звучала злость. – Тебе, девка, не стоит с ней так нянчиться. Она заставит тебя поверить в свои рассказы быстрее, чем ты успеешь глазом моргнуть.
      – Закройте свой поганый рот, мистер Вигберн, или я расскажу обо всем мистеру Блэкхерсту, – угрожающе парировала Роза, при этом ее палец почти коснулся носа сержанта. – И не называйте меня больше девкой, а то мне придется выкинуть вас в сугроб. Без вас всем станет намного лучше.
      Сержант Бэгберн заворчал, с ненавистью взглянул на Розу и еще глубже зарылся в свое одеяло. Но все же он прекратил свои нападки на Хезер, и Роза, пользуясь моментом, покинула комнату.
      Хезер с облегчением вздохнула. Ее все еще била легкая дрожь, но пары алкоголя уже начали освобождать девушку от своего влияния, и мир стал приобретать для нее более четкие очертания. Она с удовольствием обхватила руками кружку с горячим кофе. В душе Хезер возникло смутное чувство неловкости и стыда, связанное с ее отрывочными воспоминаниями о происшедшем.
      Некоторое время она безмятежно плыла по волнам своей памяти, но внезапно вздрогнула, как от удара. Кружка с грохотом упала на пол и разбилась. К ней вернулись все детали того, что произошло: образ мистера Блэкхерста, его лицо так близко от ее лица, его курчавые непослушные кудри и вкус от прикосновения языком к его коже… Да, ее поведение было совершенно непростительным…
      От угрызений совести ей стало жарко, она страстно пожелала, чтобы земля разверзлась и поглотила ее. Что случилось с ней, какая сила заставляла ее так вести себя? Он, наверное, будет считать Хезер Максвелл такой же распутной, как Зу Даймонд. От охватившего ее горького чувства девушка тихонько застонала, прижав пальцы к вискам. Теперь она не сможет посмотреть мистеру Блэкхерсту прямо в глаза. Но даже в этой агонии самообвинения Хезер не смогла избавиться от чувства радости от его, пусть вызванных обстоятельствами, объятий, от прикосновения к его плечу.
      А его кожа… о, боже мой! Что она наделала? Как ей теперь восстановить прежнее отношение этого мужчины к ней? Тоска и отчаяние захватили душу Хезер в ловушку, подобно тому, как она сама оказалась запертой в этой таверне. Выхода нет. Она взглянула в сторону сержанта Бэгберна. Тот украдкой наблюдал за ней, спрятавшись в одеяло до половины головы. В его взгляде была смесь подозрительности, злости, угрозы и удивления.
      У Хезер перехватило дыхание от силы его немой угрозы. Девушка почувствовала внутреннюю опустошенность и безразличие, когда представила себе, как она висит в петле, а сержант смотрит на нее с чувством хорошо исполненного долга. В том, что этот тип будет смотреть именно так, она была абсолютно уверена.
      Сбросив свое одеяло, словно это была королевская мантия, сержант, не сказав ни слова, вышел из комнаты. «Какой глупец», – подумала Хезер.
      А как же Фалько Блэкхерст? Что происходило в его голове? Сейчас он мог легко поверить в то, что мисс Максвелл пыталась купить свободу с помощью собственного тела. Ужасные мысли! Однако, как считала Хезер, то, что произошло с ней в течение нескольких последних часов, не шло ни в какое сравнение с ее настоящей проблемой, вопросом жизни и смерти. Ее будущее в Йоркшире казалось ей неясным, нереальным и недостижимым, как мечта, о которой она уже давно успела забыть. Злость и жалость к себе самой переполняли молодую женщину.
      Эта вылазка в каретный сарай не смогла дать ей надежды на столь желаемое разрешение проблем.
      Хезер высморкалась и в задумчивости стала накручивать на палец один из своих локонов. Алкоголь вызвал у нее жажду, и сейчас она не отказалась бы от стакана лимонада. Вода в ведре, которую уже долго не меняли, имела неприятный привкус. Девушка попыталась встать, но у нее закружилась голова.

* * *

      Дверь отворилась, и в комнату вошел Блэкхерст. Глядя на его улыбающееся лицо, Хезер внутренне напряглась. Он опустился в свободное кресло сержанта Бэгберна, снял монокль и стал лениво рассматривать голые ноги пленницы, не прикрытые халатом, чересчур коротким для ее роста.
      – Это, по-видимому, большая удача для меня. Не каждый день мне удается видеть столь стройные ножки, – пробормотал он, и Хезер заметила в его глазах порочный блеск. Фалько улыбнулся вымученной улыбкой.
      Хезер кашлянула, раздумывая, что бы такое сказать ему в ответ. Но во рту ее пересохло. Блэкхерст понимал ее состояние, оно вызывало у него улыбку, а у нее тихую жалость к себе самой. Девушка удивилась, увидев в его взгляде нечто большее, чем сочувствие. Светло-голубой цвет глаз молодого мужчины стал чуточку темнее. Вдруг эмоции на его лице переменились, и он жестко произнес:
      – Может быть, вы захотите пойти на какую-нибудь сделку ради собственной свободы. Что бы вы мне хотели предложить, мисс Максвелл?
      От таких слов ее охватила ярость, сердце забилось, удары его эхом отозвались в голове, и Хезер чуть не прокричала от тоски и обиды:
      – Я не собираюсь предлагать вам ничего более существенного только потому, что вы имели неосторожность так неуклюже уставиться на мои ноги. В любом случае, вам придется заплатить очень высокую цену до того, как вы получите от меня хоть что-нибудь. Боюсь, что у вас нечего мне предложить, даже если бы вы были так же богаты, как мистер «Золотые Яйца». – Она скрестила руки на груди и огненным взором следила за лицом мужчины, по которому гуляла насмешка. – Кроме того, джентльмену непозволительно упоминать в разговоре какие-либо части женского тела.
      Уничижительная усмешка все еще жила на лице Блэкхерста.
      – Я вижу, что воровка бдительно следит за своей моралью, но сомневаюсь, что она сможет удержаться, если ей вновь попадется еще одно бриллиантовое колье.
      – А что конкретно вы хотели у меня купить?
      Они продолжали молча смотреть друг на друга с глубокой враждебностью, и в комнате воцарилась гнетущая тишина. Его взгляд путешествовал по телу Хезер от голых пяток до макушки.
      – Я себя не продаю. Никогда не делала этого раньше и не собираюсь в будущем, – резко отвечала она.
      – А я и не предлагал этого, – просто ответил Фалько.
      – Не могу себе представить, что могло дать вам основание делать такие личные выводы, – с обидой на него и на себя тоже произнесла девушка.
      – Мне показалось, что я получил не такие уж неясные намеки в то время, когда вынужден был нести вас обратно в дом, – объяснял он, лениво покачивая своим моноклем, висевшим на черной ленте. – Мне показалось, что в тот момент у вас не было такого отвращения ко мне, какое вы показываете сейчас. Совсем наоборот…
      – Я отношусь к вам с отвращением? Но это не совсем так, мистер Блэкхерст! Вы недолюбливаете женщин и позволяете себе грубости по отношению к ним. Признаюсь, не очень приятно быть объектом вашей агрессии. Меня это обижает, и я чувствую себя оскорбленной.
      Фалько вздохнул, и в конце концов эта ирония исчезла с его лица. По крайней мере, как и подобает джентльмену, он почувствовал себя неудобно или сделал вид. Мужчина откашлялся и поправил на шее платок.
      – Вы правы, мисс Максвелл. Такое поведение предосудительно.
      В комнате опять стало очень тихо. Хезер не знала, что сказать, она лишь поплотнее укуталась в одеяло.
      – Я прошу прощения, – пробормотал Блэкхерст и, ловко переменив тему, вкрадчиво произнес. – Сегодня на ваших щеках появился легкий румянец, мисс Максвелл. Он очень идет вам.
      «Очевидно, он решил сменить тактику», – подумала Хезер. Но теперь она ему не поверит. Фалько же продолжил:
      – Сказать вам честно, очень трудно поверить, что под вашим приятным личиком может скрываться опасный преступник.
      – Не можете поверить, тогда и не верьте, – резко ответила Хезер. В ее груди вздымались волны злости и жалости к себе самой. Уже второй раз она раскрылась перед мужчиной и оба раза почувствовала себя дурой. Глубоко вздохнув, девушка собрала остатки мужества, чтобы хоть как-то защитить себя. Ей это надо сделать обязательно, иначе она не сможет, помня свое унижение, смотреть ему прямо в глаза.
      – Я вела себя плохо, хм, раньше, когда… вы несли меня из конюшен. – Она быстро посмотрела на Блэкхерста и увидела насмешливые глаза и порозовевшие щеки. – Мне было так важно, что вы обо мне могли подумать, я поступила так, как должна была поступить в этой ситуации хорошо воспитанная леди. – Ее голос превратился в смущенное журчание. – Но я также понимаю, почему вам могла прийти мысль обо мне, что я способна обменять свою… скажем так, благосклонность… на возможность свободы, но…
      – Уверяю вас, – прервал ее Фалько голосом, в котором звучали лишь тончайшие намеки на непристойности, – вы были очень милы и…
      – И вы подумали, что можете сделать мне предложение, недостойное леди? Это уж слишком, мистер Блэкхерст! Да, я думала про себя о ваших… не слишком высоких умственных способностях, но то, что вы будете действовать с таким нахальством…
      – Это уж слишком, мисс Максвелл. Я ведь уже попросил у вас прощения. Почему-то, я сам не пойму, как это случилось, но в вашем присутствии проявляются мои не лучшие качества, я не отрицаю этого, но хамом я никогда не был.
      – В вашем присутствии и я часто веду себя не лучшим образом, но мне тоже не пришлось встретиться с лучшими чертами вашего характера. Я предлагаю на этом остановиться и больше не нападать друг на друга.
      Он согласно кивнул. Хезер глубоко вздохнула и переменила тему разговора:
      – Мне кажется, вам лучше сосредоточить свои усилия следователя на ком-нибудь еще, к примеру, на мистере «Члене». Я думаю, что это он украл сахарную булочку из моей корзины. С таким же успехом этот «Член» мог подложить мне ожерелье.
      Мистер Блэкхерст рассмеялся:
      – Вы сказали «Член»? Что за странное имя?
      – Его так в первый раз назвала мисс Даймонд, а сам он, насколько я знаю, нам не представился, – объяснила Хезер. – Он очень странный субъект.
      Мистер Блэкхерст выглядел задумчивым.
      – К вашему сведению, он – граф Баркли, известная эксцентричная личность; он любит путешествовать по Англии в почтовом дилижансе, но этот человек однозначно не «Кот».
      – Я никогда раньше не встречала кого-нибудь, кто бы в помещении носил три пальто сразу… Этот чудак никогда их не снимает, и верхнее пальто он носит наизнанку.
      – Это легко объяснимо, но вам-то следовало бы знать о привычках азартных игроков, мисс Максвелл. Он носит пальто наизнанку, чтобы ему везло в игре, это у них так принято.
      – В самом деле? Тогда понятно. Но в связи с игрой он тоже может испытывать финансовые трудности, как и я, и это могло подтолкнуть его на кражу, – сделала Хезер свой вывод.
      – Вы правы, – согласился Блэкхерст. – Но граф очень и очень богат. Он мог бы купить себе сотню таких колье и не почувствовать при этом стеснения в финансах. Это неподходящий кандидат для обвинения.
      Девушку охватило разочарование.
      – Как вы можете, не сходя с места, сразу отмести все мои предположения. Мистер «Член» должен быть таким же подозреваемым, как и все другие!
      Блэкхерст покачал головой.
      – Ожерелье было обнаружено не среди его вещей, а среди ваших.
      Хезер в волнении сжала пальцы в кулаки.
      Словесная перепалка с Блэкхерстом ни к чему не привела. Ей надо брать решение всех проблем на себя. Она уже не могла рассчитывать на чужую помощь.
      Думая, что еще можно предпринять, девушка решила уйти в свою комнату и для начала хорошенько выспаться.
      Не успела она даже подняться, как в комнату ворвался сержант Бэгберн, в своих жирных пальцах он нес пару сережек – рубиновых с бриллиантами.

      Глаза сержанта Бэгберна светились триумфом. Он показал пальцем на Хезер:
      – Я нашел их среди ее вещей!
      Хезер вряд ли почувствовала бы большую дрожь, если бы кто-то вылил ей на голову ведро ледяной воды. Колени ее от ужаса подкосились, слова застряли в горле. Ей показалось, что сами драгоценные камни насмешливо глядят на нее заодно с сержантом.
      – Кто позволил вам рыться в моих вещах? – спросила она. Ее слова были еле слышны, губы едва шевелились, а сама девушка не могла оторвать взгляда от камней.
      – Это часть исследования состава преступления. С этой целью полиция обследует каждую щель, переворачивает каждый камень. Ха-ха, или, правильнее сказать, драгоценный камень, не так ли? – Чтобы оценить эффект своих слов, сержант сделал театральную паузу, а затем обратился к Блэкхерсту, который сидел молча, никак не реагируя на слова полицейского. – Ну что, теперь достаточно доказательств виновности мисс Максвелл?
      Очевидно, Бэгберн не мог отказать себе в удовольствии уколоть Блэкхерста за то, что тот раньше воспрепятствовал его приказам.
      – Как вы видите, я был прав с самого начала. – Он указал на Хезер. – Эта шлюха думала, что сможет всех обмануть, спрятав сережки на дне бутылки с тальком, но я раньше уже встречался с такими уловками. – Сержант достал для всеобщего обозрения светло-голубую бутылочку из фарфора. На ней был рисунок из незабудок, на фоне которого его толстая рука выглядела диковато.
      Хезер, чуть не заревев от горя и тоски, упала в кресло. Ее парализовал страх. «Это конец, – подумала она, – теперь меня точно повесят». Это была ужасная, совершенно невероятная мысль.
      – Это ваша бутылочка, мисс Максвелл? – холодно спросил мистер Блэкхерст.
      Хезер, беззвучно шевеля губами, кивнула. На ее глаза наворачивались слезы, она тупо смотрела на носки его лакированных зимних ботинок. Прижав к лицу носовой платок, бедняжка пыталась придумать хоть какое-нибудь оправдание. Все ее существо заполнил страх. Она увидела, как ботинки направились в сторону сержанта.
      – Получается так, что если вы правы, сержант Бэгберн, то мне не остается ничего, кроме как поблагодарить вас за служебное рвение.
      Хезер ощущала, что с каждым его словом она становится все ближе и ближе к виселице. От этих мыслей у нее перехватило дыхание. Они душили ее, словно веревка. Девушка сделала короткий судорожный вдох. Жесткий, обвиняющий взгляд Блэкхерста пронзил ее. Проглотив слюну, она наконец поняла, что может что-то сказать в свое оправдание, что к ней вернулся голос.
      – Я вижу эти сережки в первый раз, – начала Хезер прерывающимся голосом. – Это истинная правда.
      Мистер Блэкхерст засмеялся деревянным смехом:
      – Мне кажется, что я уже когда-то слышал эти слова, мисс Максвелл. Вам следует рассказать нам нечто более убедительное. – Он сделал в ее направлении два шага и угрожающе покачал серьгами прямо перед ее глазами. На драгоценных камнях были заметны частицы талька, которые делали огонь рубинов менее ярким. Своими холодными пальцами, которые плохо слушались ее, девушка дотронулась до камней.
      Сержант наблюдал за происходящим, ожидая развязки, Хезер чувствовала его нетерпение.
      – Следите за ней, она может украсть их прямо из-под вашего носа, мистер Блэкхерст, – предостерег он. – На нее теперь необходимо надеть наручники. Надеюсь, вы это поняли, все же я оказался прав. – Чтобы усилить действие своих слов, сержант сделал шаг вперед и вытащил наручники, которые, похоже, были с ним повсюду. Хезер уже ощутила на своей коже их холодный металл, но Блэкхерст еще раз пришел ей на помощь.
      – В самом деле, сержант Бэгберн, ваше чрезмерное служебное рвение иногда просто утомляет. Неужели вы так низко цените свои способности проконтролировать поведение мисс Максвелл без того, чтобы прибегать к помощи наручников?
      От этих слов сержант ощетинился, его лицо угрожающе покраснело.
      – Вы мешаете всем моим распоряжениям, сэр, и я хотел бы вообще снять с себя ответственность за это дело. – Он ожидал уступки Блэкхерста, но тот промолчал, и в комнате опять воцарилась тишина.
      Хезер попеременно смотрела на них обоих. Под обескураживающим взглядом мистера Блэкхерста сержант быстро лишился своей воинственности. Он начал заикаться, запинаться и нервничать:
      – Ну хорошо, пусть будет по-вашему, пока не прояснится все дело. Я беру на себя охрану двери. Дайте мне знать, когда вы закончите допрос мисс Максвелл. Гулко ступая по половицам, сыщик покинул комнату. В каждом его шаге звучало неодобрение.
      – Объясните мне, пожалуйста, как я могла их украсть и где? – умоляла Хезер; за время беседы мужчин к ней вернулось ее самообладание.
      Может быть, на этот раз, видя ее отчаяние, Блэкхерст смягчился, а возможно, он просто тренировал свое терпение. Хезер при всем желании не могла разобраться в этом по его взгляду.
      Вздохнув, он отступил и, поигрывая сережками, сделал вид, что просто смотрит в окно. Представший перед ним вид был лишь заснеженным сельским пейзажем, хотя Хезер заметила и небольшой кусочек чистого неба. От этого в ее душе мелькнула надежда на лучшее.
      Девушка, с немой мольбой дать ей передышку, сконцентрировала все свое внимание на спине Блэкхерста. Затем она произнесла:
      – Если можно, объясните мне, в чем моя вина.
      – Вы сами лучше объясните мне, как вы их украли, мисс Максвелл. Теперь вам не отвертеться от ответа. – Он посмотрел на нее испепеляющим взглядом. – Любопытно, что вы не знакомы с местом преступления. Уверен, что на самом деле вы в курсе мельчайших деталей.
      Когда Хезер не ответила, а только посмотрела ему прямо в глаза, не прячась и не увиливая, он после короткого вздоха решил сдаться.
      – Кража произошла после Рождества, между восемью часами вечера и полночью. В этот день слуги, кроме сторожа и дворецкого, были отпущены домой. Они не слышали ничего подозрительного. И клянусь, что в доме весь вечер было тихо. Дворецкий показал, что не открывал парадную дверь до возвращения лорда и леди Эшли, что произошло около полуночи. Расследование не выявило признаков взлома, ставни на окнах были закрыты, двери заперты. – Блэкхерст вздохнул и продолжал: – Леди Эшли – моя сестра, и рубины в моей семье передавались из поколения в поколение всегда старшей дочери. Как теперешний глава Блэкхерстов, я чувствую свою ответственность за их сохранность. В тот день, когда их украли, Элайн, леди Эшли, попросила своего мужа вынуть рубины из сейфа, так как собиралась надеть украшения на бал. Женщина есть женщина: она переменила свои планы и забыла вернуть драгоценности в сейф, и те остались на столике в спальне, откуда и были украдены.
      – Кражу мог совершить кто-нибудь из слуг, – предположила Хезер.
      Блэкхерст посмотрел на нее недобрым взглядом:
      – Эта возможность уже была рассмотрена нами. Оказалось, что почти вся прислуга была нанята очень давно, и ей полностью доверяли. Лорд Эшли не смог указать на кого-нибудь из слуг, кто был бы, по его мнению, способен совершить кражу. – Фалько задумался. – Если драгоценности похитил кто-то из слуг, то как они оказались в вашей корзине, мисс Максвелл? В конце концов, почему бы вам не признаться в том, как это произошло?
      – Я не могу вам ничего объяснить, – ответила Хезер, в голосе ее нарастало негодование, – но если мы узнаем все детали кражи, то сам собой появится и логический ответ на ваш вопрос. Только одно я знаю точно – это то, что не я совершила эту кражу. Не знаю, как мне это доказать, но какой-то выход из этого положения должен быть.
      Блэкхерст посмотрел на нее взглядом, который, как ей казалось, никогда не кончится, она не могла понять выражение его глаз. Когда мужчина наконец заговорил, Хезер почувствовала, что все ее надежды рухнули и у нее защемило сердце.
      – У вас хватает наглости упрямиться и отрицать свою вину – даже перед лицом самых последних ее доказательств, которые всем режут глаза? Вы удивляете меня, мисс Максвелл! У меня хватило глупости еще что-то обсуждать вместе с вами. Теперь ваше невинное лицо уже не впечатляет меня! – произнес он. – Все, что мне сейчас нужно, – это добрая кружка пива.
      Спотыкаясь, Блэкхерст двинулся к двери, но тут Хезер встала на его пути.
      – Не старайтесь забыться с помощью пива! Ведь мы только начали распутывать эту историю с кражей. – Чтобы закрепить свой маленький успех и удержать его, она уцепилась за первую идею, которая пришла ей в голову: – Рубины украл кто-то, у кого были ключи. Возможно, вы знаете кого-то, у кого могли быть дубликаты ключей. Может быть, это кто-нибудь, о ком вы уже забыли, но у него сохранился доступ в дом Эшли – какой-нибудь друг семьи или дальний родственник. Пожалуйста, имейте в виду и такую возможность. Этот кто-то с ключом мог легко проникнуть в полупустой дом, забрать драгоценности и так же незаметно исчезнуть.
      – Для вас это просто какой-то «пунктик», но мы все время говорим по принципу «вокруг да около». Мне не о чем конкретно спросить Элайн, чтобы подтвердить или опровергнуть вашу теорию. К тому же, никто не заявлял о пропаже ключей, – голос Блэкхерста был усталым, в нем звучали нотки нетерпения и раздражения. Он сделал еще один шаг в сторону двери, но Хезер опять удалось удержать его.
      – Возможно, какой-нибудь приятель слуги украл ключ и затем вернул ему. Никогда нельзя проследить за каждым человеком из прислуги. Ключ мог быть украден и раньше, а вор просто ждал удобного момента.
      Но слова Хезер не достигали цели. В ее душе опять росло отчаяние, к тому же у нее болела голова. Случайно ей пришла в голову мысль попробовать убедить Блэкхерста с другой стороны:
      – Вам никогда не думалось, что рубины, обнаруженные среди моих вещей, могут быть подделкой. Если кто-то захотел всю вину за кражу взвалить на меня, то зачем для этого возвращать бесценные камни законному владельцу? – Хезер заметила, что глаза Фалько расширились от удивления, она и сама удивилась тому, какой удачный ход у нее получился.
      – Боже мой, в этом есть рациональное зерно! – воскликнул Блэкхерст. – Что ж, мисс Максвелл, я должен отдать вам должное: вам не отказать в упорстве и ваши мысли не лишены проницательности. – Мужчина достал сережки из кармана и стал носовым платком очищать камни от частиц талька. Затем он подошел к окну и внимательно рассмотрел их при ярком свете.
      Хезер стояла у него за спиной и следила, затаив дыхание. Камни были похожи на натуральные: бриллианты ослепительно блестели, а рубины соблазнительно горели.
      Мистер Блэкхерст поднял к глазам свой монокль. Внимательно всмотревшись в рубины, он пробормотал:
      – Конечно, лучше бы иметь для этой цели увеличительное стекло, но если мне удастся определить…
      Его голос слабел по мере того, как он концентрировал свое внимание. Хезер, ужасно волнуясь, ожидала своей участи, у нее непроизвольно дрожали ноги и руки. Девушка едва дышала, ей казалось, что она не доживет до того момента, когда Блэкхерст объявит о результате. А он переворачивал, рассматривал камни со всех сторон, дышал на их гладкую поверхность, затем кончиком своего носового платка убирал капельки воды.
      И когда Хезер подумала, что больше уже не выдержит и закричит, он наконец присвистнул:
      – Клянусь Юпитером, но вы правы!

      Хезер не могла поверить своим ушам. Молодая женщина боялась сойти с ума от неожиданного счастья. Она не смела говорить, боясь, что слова могут разрушить ее новую надежду, но ум требовал подтверждения тому, что она не ослышалась.
      – А как вы определили? – выдохнула несчастная.
      Лицо мистера Блэкхерста покраснело от напряжения. Он протянул ей сережки:
      – В подлиннике в месте прикрепления фиксатора выгравированы две строчные буквы с инициалами ювелира. А здесь нет никаких меток. И еще естественные трещины и изъяны на рубинах не такие, как на оригинале, к тому же эти имеют более светлый оттенок. – Он показал на центр драгоценного камня. – Но это очень неплохая копия! Интересно узнать, кто ее автор. – Блэкхерст достал из кармана ожерелье и подверг его столь же внимательному осмотру. – Да, оно тоже отличается от подлинника. Я должен был бы заметить это раньше.
      Следующий вопрос уже застыл на губах у Хезер, но мужчина, похоже, уже догадывался, о чем он будет.
      – Очевидно, вы восстановили свое доброе имя, мисс Максвелл, – произнес он. – Но не питайте слишком радужных надежд. Это дело еще не закрыто, и я сомневаюсь, чтобы нам быстро удалось получить ответы на все вопросы. А пока вы остаетесь главным подозреваемым.
      Хезер не собиралась объяснять ему, что мысль о возможной подделке драгоценностей пришла ей только от страха. Камень свалился с ее плеч, она бросилась ему на грудь, забыв все неприятное, что случилось между ними, забыв всю свою неловкость.
      – Спасибо вам за то, что вы выслушали меня! – обнимая его, произнесла она.
      Мистер Блэкхерст какое-то мгновение удерживал ее кудрявую головку, но затем легонько оттолкнул от себя.
      Чувствуя стыд и неловкость момента, Хезер сделала шаг назад:
      – Простите меня. Мне не следовало так бурно проявлять свои эмоции. Это, наверное, плохая манера. Я знаю, меня много ругали за мою импульсивность.
      Он махнул рукой жестом легкого раздражения и досады.
      – Вы сейчас мне напомнили мою бывшую жену. Она чересчур любила нападать, не думая о последствиях, – холодно заметил Фалько.
      – Все это ужасно, – с горечью возразила Хезер. – Но, наверное, нельзя позволять прошлому мешать нашему настоящему. Вы, однако, правы. Такая импульсивность и неумение держать себя – это недопустимо для леди.
      Блэкхерст посмотрел на нее с подозрением:
      – Ваш сарказм совершенно меня не трогает – нет, возможно, он влияет, но только в отрицательном смысле. Я не одобряю женского нахальства.
      – Конечно, вы не можете этого любить. Вы любите властвовать над всем и вся вокруг себя.
      Между ними опять назревал конфликт, но на этот раз она не планировала задевать его. В голосе девушки звучало утомление, и Блэкхерст это тоже понимал. В конце концов, ведь она никогда не любила спорить.
      Не сказав больше ничего, молодой аристократ двинулся к двери.
      – Теперь мне можно выходить из таверны без сопровождения сержанта Бэгберна? – бросила ему вдогонку Хезер.
      Секунду он подумал над смыслом ее слов:
      – Да, я полагаю, что можно, пока все не прояснится в этом деле. Если вы, чтобы отвлечь меня от движения по следу, не придумали какой-то новой игры с этими драгоценностями, очевидно, что кто-то решил взвалить на вас всю вину за кражу. Может быть, вы оказались объектом, удобным для этой цели, совершенно случайно, но не исключаются и какие-то другие, более глубокие мотивы.
      По спине девушки опять пробежал холодок страха:
      – Не считаете ли вы, что кто-то здесь сознательно хочет погубить меня?
      – Я не уверен в этом, но в целях вашей безопасности думаю, что о нашей сегодняшней находке пока лучше помолчать. Как говорится в пословице: «Дай вору достаточно веревки, и он повесится сам». Я, конечно, расскажу об этом сержанту Бэгберну, но никому другому.
      Хезер согласно кивнула:
      – Благодарю вас за заботу о моей безопасности – хотя вы и женоненавистник.
      Мистер Блэкхерст слегка улыбнулся:
      Называйте меня как хотите, но мне не хотелось бы, чтобы преступник применил насилие к кому-нибудь из гостей таверны. – Он посмотрел на собеседницу долгим, изучающим взглядом, который тронул ее до такой степени глубоко, что она не захотела сознаться в этом себе самой. Это был бальзам для самых глубоких струн ее души, пьянящий напиток, который она пила судорожными глотками. Ей очень не нравилась грубость этого красавчика, но в нем было что-то такое, что очень глубоко трогало и волновало все ее существо, может быть, его искренняя заботливость, честность, прямолинейность и надежность. Поэтому-то Хезер и не могла сдержать свою обиду, когда он грубо задевал ее чувства.
      – Судя по вашему виду, вам было бы неплохо отдохнуть, – сказал Блэкхерст и вышел из комнаты.

* * *

      Хезер поднялась в свою комнату, бросилась на кровать и пробыла там около часа. Мысли кружились в ее голове, вопросы вышагивали строем, как солдаты. Вопросы, еще вопросы. Кто же хочет свалить всю вину за кражу на нее? И зачем? Девушка не могла вспомнить ни одного случая в своей жизни, когда она сама нажила бы себе врага. Возможно, мистер «Член» захотел поменять булочку в ее корзине на ожерелье. Но восстанавливая в памяти обстоятельства поездки, молодая женщина не могла вспомнить, чтобы он или кто-то другой ели эту злосчастную булочку во время путешествия. К тому же, другие пассажиры были ей малознакомы или незнакомы вообще.
      Хезер повернулась на другой бок и поплотнее накрылась одеялом. В ее голове еще жил образ Блэкхерста, голубые глаза, вьющиеся черные волосы. Несомненно, он был рыцарем, человеком, на которого можно понадеяться в трудную минуту. Ей очень хотелось бы узнать его получше. Она наверняка сможет доказать ему, что не все женщины – расчетливые и скупые создания.
      Хезер подумала, что было бы неплохо увидеть его во сне, и с этой приятной мыслью она погрузилась в сладкую дрему.
      Когда девушка проснулась, был уже обеденный час. Несмотря на холод в комнате, она почувствовала себя отдохнувшей. Груз переживаний казался ей уже не таким тяжелым, даже нос ее дышал свободнее. Хезер села на кровати, свесив ноги, и поклялась, что обязательно найдет мерзавца, который решил устроить ей свидание с виселицей.
      Силы вернулись к девушке, и теперь она была готова к новым ударам и сюрпризам судьбы, если те последуют.
      В чистом, хотя и мятом халате, аккуратно причесанная, умытая, отдохнувшая, Хезер бодро вошла в общую комнату с пивным бочонком. Путешественники сидели вокруг одного стола, в комнате явственно ощущался запах жареного мяса. Он назойливо проникал в ноздри Хезер, напоминая ей, что она с утра ничего не ела. Ее взор лениво скользнул по мисс Даймонд, мисс Уэдж, сержанту Бэгберну, Тео, леди Флёр, сэру Питеру, пока, наконец, не остановился на мистере Блэкхерсте, сидевшем у самого края. Мистер «Член» за обедом отсутствовал. Блэкхерст слегка улыбнулся – или ей это показалось? – и пригласил сесть рядом с ним. Она поблагодарила его за приглашение.
      – Чувствуете себя получше? – спросил он как бы невзначай.
      – Спасибо, намного лучше, – ответила Хезер, ощущая, как румянец проступает на ее щеках.
      – Я говорил с сержантом Бэгберном и думал, что он все же извинится перед вами после того, что мы обнаружили, – пробормотал Блэкхерст, пододвигая поближе к ней чашку с дымящимся картофелем, приправленным сушеным укропом. – Но он отказался. Бэгберн все еще настаивает, что вы виновны. Несгибаемый человек.
      От его слов у Хезер слегка испортилось настроение.
      – Вы правы. Как и полагается стражу закона, у него начисто отсутствует воображение. Его череп такой же крепкий, как эта лавка.
      – Он хочет провести обыск во всех комнатах, чтобы доказать, что из всех пассажиров только вы имеете отношение к рубинам, хоть и фальшивым.
      Хезер украдкой посмотрела на сержанта. Его лицо отражало работу мысли, лоб покрылся сетью мелких морщин, он весь словно потемнел. Очевидно, сегодня и еда была ему не в удовольствие. Сочные куски мяса, бобы, великолепный соус… Он сердитыми движениями заталкивал все это себе в рот.
      – По его мрачному виду я могу сделать вывод, что вы не одобрили его предложения.
      Блэкхерст кивнул и загадочно улыбнулся. Его улыбка заставила сердце девушки часто-часто забиться.
      – Нет необходимости в открытую подозревать кого-нибудь из других путешественников. Немного хитрости даст лучший результат.
      Во время перемены блюд к ней обратился Тео.
      – Мисс Максвелл, я хотел попросить у вас прощения за то, что приготовил вам слишком крепкий пунш, из-за чего у вас должна была ужасно болеть голова.
      – Конечно, я чувствовала себя не очень хорошо, но благодаря вам я стала более искушенной в крепких напитках.
      – Когда я страдаю головной болью, перед обедом лорд Линфорд готовит мне стаканчик шерри со щепоткой корня валерианы, – вмешалась леди Флёр, смущенно улыбаясь. – Он считает, что валериана успокаивает нервы.
      – А где же можно разыскать ее в середине зимы? – смущенно спросила Хезер.
      – У Розы очень неплохая кладовая. В ней наверняка есть травы от всех болезней. Это неплохая идея, я тоже больше доверяю природным лекарствам, – объяснил Тео.
      – Лорд Линфорд по секрету рассказал мне, что хотел бы стать врачом, – щебетала леди Флёр. При улыбке на ее щечках появлялись привлекательные ямочки.
      – Молодой лгунишка, – пробормотал Фалько и обратил свой взор к небу. – Какая нелепость! Граф в роли врача?
      Хезер с интересом переводила взгляд с Тео на леди Флёр. Леди выглядела отдохнувшей, ее слезы высохли, и к ней вернулось ее обычное безмятежное состояние. Ее большие голубые глаза с нескрываемым обожанием рассматривали Тео, а сэр Питер был похож на грозовое облако. Было совершенно очевидно, что будь его воля, он бы задушил соперника, но ему мешал в этом широкий стол, разделявший их. Хезер вполне понимала перемену в расположении леди Флёр по отношению к Тео, очаровательная простота и бодрый вид которого благоприятно отличались от постоянной хандры и самомнения сэра Питера. Конечно, у Тео не было такого романтизма во взгляде, как у сэра Питера, но его обаяние и энергия не могли не волновать всех, с кем он общался.
      Чары мистера Блэкхерста, несомненно, были более глубокими и зрелыми, и Хезер подумала, что при этом он еще и отлично владеет собой, как настоящий светский человек. Когда девушка начинала думать о нем, в ее сердце оживал теплый огонек, и она начинала побаиваться своих собственных чувств и мыслей.
      – Споры этих молодых людей всегда вызывают у меня головную боль, – пожаловалась мисс Уэдж. Для большей убедительности сказанных слов она даже приложила кончики своих пальцев к вискам. – Я многое бы отдала, чтобы наконец выбраться из этого забытого богом места, и отдала бы все остальное, чтобы очутиться в собственной постели. Почему мы должны страдать из-за того, что кто-то здесь совершил преступление? – Она не посмотрела при этом на Хезер, но молодая женщина ощутила на себе тяжелые взгляды других людей, обедавшим за этим столом.
      Хезер очень хотелось рассказать всем им, что найденные драгоценности – фальшивые, но она дала обещание молчать.
      – Никому конкретно еще не предъявлены обвинения, мисс Уэдж, но я уверен, что вор по кличке «Кот» выйдет из этой таверны, когда растает снег, уже в наручниках, – уверенно произнес мистер Блэкхерст.
      Огромное зеленое страусиное перо на шляпке мисс Уэдж при этих словах мистера Блэкхерста безнадежно качнулось. Ее легкомысленная шляпка резко контрастировала с траурным темным халатом. «Несмотря на провозглашенное ею пристрастие к скромности, как и подобает сестре священника, у нее просматривается особая любовь к шляпкам, – подумала Хезер, – такая же эксцентричная особа, как и мисс Даймонд, и с той же безвкусицей в одежде и речи».
      – Я не думаю, что мы должны решать вопрос о том, кто является преступником, – вмешался сержант. – В конце концов мы все-таки узнаем правду.
      – Я бы держала мисс Максвелл взаперти до тех пор, пока на дорожках не растает снег. Я не смогу заснуть ни на минуту, пока мисс Максвелл свободно расхаживает по дому без наручников, – произнесла мисс Даймонд.
      Неожиданно на помощь Хезер пришел Тео.
      – Я знаю такой рецепт пунша, который вернет вам сон младенца, мисс Даймонд. Если хотите, я с удовольствием помогу вам получить пропуск в царство снов.
      Мисс Уэдж сделала ужасное лицо:
      – Ваши крепкие напитки, молодой человек, должны быть запрещены к употреблению! Думаю, что вам не следует так неосмотрительно предлагать алкогольные напитки благородным леди, а я, смею вам напомнить, имею отношение к служителю церкви. Я бы никогда не стала пить ничего крепче горячего какао.
      Глаза Тео засверкали озорством.
      – Однако ваша шляпка не очень согласуется с церковным…
      – Остановись, Тео! – прервал его Блэкхерст. – Мисс Уэдж рассказала мне, что состоит в близком родстве с помощником священника в Барнсли. Советую вам хранить все ваши рецепты напитков при себе, мой дорогой племянник. Нам и без вашей помощи неплохо.
      – Вы все неправильно меня поняли! Я только старался показать себя рыцарем, – с наигранной печалью отвечал Тео.
      Глаза мистера Блэкхерста сузились от гнева, и он собирался вынести племяннику еще одно предупреждение, но вмешалась леди Флёр:
      – Я все же верю в действенность настоек лорда Линфорда, и мне хотелось бы принять еще стаканчик шерри. – Девушка улыбнулась Тео улыбкой настолько ослепительной, что казалось, она может растопить айсберг, и молодой человек мгновенно встал из-за стола.
      Сэр Питер с силой отодвинул стул, его лицо было мрачнее тучи.
      – Я не позволю вам предлагать леди Флёр шерри, – обратился он к Тео. – Если я еще хоть раз замечу, что вы разговариваете с ней, то разберусь с вами. Видит бог, что я именно так и сделаю.
      – Нахальные мальчишки! Следите за своим языком. Вы находитесь среди леди, – угрожающим тоном обратился к ним мистер Блэкхерст.
      Соперники смотрели друг на друга, их лица дышали злобой. Затем Тео пожал плечами и опять сел за стол.
      – Прошу прощения, – произнес он. – Чертовски плохие манеры с нашей стороны.
      – От ваших ссор у меня несварение желудка, – пожаловалась мисс Даймонд и рыгнула. Рыжеволосая женщина прямо руками отрывала куски мяса, с жадностью впивалась в них зубами, а затем прополаскивала рот доброй порцией пива. Она хитровато посмотрела на Тео.
      – Послушайте, что я скажу. Я могу выпить все то, что находится в кружке, ваше лордство, и любую настойку, которую вы посчитаете подходящей для меня, и я не боюсь даже, что у меня в желудке окажется немного жидкого чугуна. Но мне не нравится эта мисс Уэдж, которой трудно угодить. – Мисс Даймонд кивнула в сторону сэра Питера. – У этого молодого человека с ногами, похожими на веретена, дурной характер. Я бы не хотела оказаться к нему спиной, – предупредила она Тео. – Он выглядит достаточным проходимцем, чтобы оказаться тем самым «Котом».
      Внушительного размера груди Зу Даймонд колыхались в такт приступам ее смеха.
      – Итак, где же тот чудесный напиток, который вы назвали шерри?
      – Который лучше всех других! – со смехом добавил Тео.
      – Вам не следует разбрасываться необоснованными обвинениями, мисс Даймонд, – пригрозил мистер Блэкхерст. Он был раздосадован происшедшим и добавил вполголоса, обращаясь к Хезер: – Мне очень жаль, что вы вынуждены выслушивать столь грубые комментарии.
      – Не стоит обращать на это внимание, – ответила Хезер. Она была немного удивлена тем, что сказала мисс Даймонд. Это говорило о ее хитрости и уме. Но то, что сэр Питер мог оказаться тем самым «Котом», – это казалось ей почти невероятным. Он весь был поглощен леди Флёр и трудностями в их взаимоотношениях. Похоже, молодой аристократ даже не расслышал едких замечаний мисс Даймонд в его адрес, продолжая со злобой рассматривать Тео.
      «В поисках настоящего преступника, – подумала Хезер, – мне следует полагаться на свой собственный инстинкт». Извинившись перед другими гостями, она выскользнула из-за стола. Сделав вид, что она поднимается в свою комнату, девушка в действительности свернула, не доходя до нее, и подошла поближе к открытой двери с бочонком пива, не заглядывая, однако, внутрь. Она услышала голоса мистера Пратта и мистера «Члена», расположившихся у прилавка. Сами же мужчины были закрыты большими емкостями с пивом и поэтому не могли видеть Хезер.
      Она решила дождаться вечера в своей комнате. Скоро наступят сумерки. Фактически они уже начались: зимний день короток. Решительно высморкавшись, девушка отправилась к себе.

* * *

      Хезер опять ощущала в себе достаточно сил. Она не позволит себе успокоиться, прежде чем найдет настоящего преступника и гордо заявит им всем об этом, доставит его или ее этому глупому полицейскому с Боу Стрит и потребует у него извинения. На словах это было все просто, но не на деле. В этом Хезер вполне отдавала себе отчет.
      К семи часам совсем стемнело. Стали раздаваться звуки хлопающих дверей, смех. Около пивного бочонка собрались мужчины и, конечно же, мисс Даймонд. Все веселились, пили пиво, играли в карты и кости.
      Хезер представляла себе, что сейчас мисс Уэдж в соседней комнате наверняка закладывает в уши вату и чопорно открывает библию. А может быть, эта старая дева вертится перед зеркалом, примеряя еще одну шляпку, еще более безвкусную, чем другие. Мисс Уэдж, без сомнения, противоречивая личность, но не более всех остальных гостей.
      Хезер нетерпеливо посматривала на свои часы – они достались ей в наследство от бабушки. Еще только пять минут восьмого. Она не может ждать полуночи для того, чтобы начать исполнение своего плана, если он вообще может быть выполнен. Это еще предстоит выяснить. Девушка сама хотела бы принести один из знаменитых коктейлей Тео мистеру «Члену», чтобы он не помешал ей в ее планах.
      Раздался негромкий стук в дверь. Хезер вздрогнула.
      – Кто там? – спросила она.
      – Флёр. Разрешите мне войти. Изумленная Хезер впустила гостью:
      – Проходите. А как же бдительное око сэра Питера, он сам отпустил вас?
      Леди Флёр впорхнула, как бабочка, окутанная газовой шалью поверх розового шелкового халата. Великолепные локоны прыгали и качались в такт ее движениям.
      – Да, он беседует внизу с другим джентльменом. Я не выношу запаха табачного дыма и бренди. Почему все мужчины такие грубияны? – девушка презрительно усмехнулась и присела на краешек кровати.
      – Вы заболели от скуки, леди Флёр, – улыбнулась ей Хезер и села рядом. – Я хотела бы поблагодарить вас за поддержку в тот момент, когда меня… привели с конюшен. Боюсь, что я выглядела тогда совершенной дурой.
      – Пустяки, я не понимаю, чем таким помогла вам, – отвечала леди Флёр. – Питер считает, что даже разговор с вами – признак дурного тона, как будто вы больны какой-то заразной болезнью.
      Хезер рассмеялась.
      – Да, но он в чем-то прав! У меня до сих пор не закончилась простуда. Кроме того, я под подозрением, как вы знаете. Поэтому разговор со мной может повредить вашей репутации.
      Леди Флёр, сощурившись, внимательно разглядывала Хезер.
      – Ба! Вы предложили свою помощь, когда мне было особенно тяжело, и вы оказались единственной, кто проявил благородство, неважно, вор вы или нет. Кроме того, моя репутация и так уже изрядно подмочена, и навредить ей еще больше непросто. В-третьих, Тео утверждает, что вы невиновны.
      – А вы верите всему, что говорит Тео? Флёр пожала плечами и слегка покраснела:
      – Ведь он благородный человек, не так ли? Хезер ответила вопросом на вопрос:
      – Вы хотите сказать, более благородный, чем сэр Питер?
      – О, да! – созналась молодая девушка. – Всем понятно, что он честный человек, а о сэре Питере я не могу сказать ничего определенного, кроме того, что я в течение недели была безумно влюблена в него.
      – Но после того, как вы повстречали Тео, обстоятельства переменились?
      Леди Флёр рассеянно и виновато поигрывала завязками своего халата, ее хорошенькое личико сморщилось от попытки мыслить логически.
      – Я еще не решила. Конечно, Тео не такой восхитительный кавалер, как Питер. Но признайтесь, ведь Питер – самый красивый мужчина из тех, которых вы когда-либо видели?
      Хезер вспомнила мужественные, запоминающиеся черты мистера Блэкхерста. В сравнении с ним сэр Питер выглядел как самодовольный хлыщ.
      – Я не во всем с вами согласна. Если вам больше по душе байроновский тип мужчины, то, возможно, сэр Питер – ваш идеал.
      – Но он не такой добрый, как Тео. Знаете, похоже, что Питер не любит меня. Он всегда критикует все то, что я говорю и что делаю.
      – Это не совсем то, что нужно для выбора партнера на всю жизнь, не так ли?
      – Да, мисс Максвелл, я думаю, что вы правы.
      – Что привело вас ко мне, леди Флёр?
      Девушка волновалась, не зная, как начать:
      – Я очень взволнована, но я, на самом деле, уже сожалею о том, что бежала с Питером. Это все так утомительно и скучно. Когда-то мне казалось, что это самый лучший выход, потому что мои родители были резко против ухаживаний сэра Питера. Они говорили, что его интересует только мое приданое. Видите ли, я единственная наследница большого состояния моей матери.
      – Это, конечно, всегда притягивает к себе мошенников и охотников за чужими деньгами, – Хезер криво улыбнулась. – Бедная леди Флёр, вы действительно попали в затруднительное положение.
      Леди Флёр вдруг горько заплакала, и Хезер, утешая, обняла девушку, а затем вложила ей в руку чистый носовой платок:
      – У нас обеих есть свои проблемы, но все они рано или поздно разрешатся, – успокаивала ее Хезер, вытирая слезы на щеках леди Флёр уголком своей шали. – Я постараюсь помочь вам всем, чем только смогу.
      Леди Флёр постепенно успокоилась, она несколько раз икнула и высморкалась.
      – Вы, наверное, считаете меня полной дурой, но сэр Питер показался мне идеалом настоящего мужчины. Я всегда мечтала о романтическом типе, о муже, который читал бы вслух мне стихи и подавал бы шампанское и клубнику к завтраку. Но сэр Питер оказался способен читать лишь свои собственные дрянные стихи, от которых я быстро засыпаю, а он делается сердит и начинает говорить, будто у меня куриные мозги.
      Хезер старалась сдержаться, чтобы не рассмеяться от ее слов. Сделав серьезное лицо, она произнесла:
      – Похоже, что сэр Питер любит лишь самого себя. – Она взяла леди Флёр за руки. – Наверное, вы допустили ошибку, решив бежать вместе с Питером, но эту ошибку еще можно исправить. Вам не следует выходить за него замуж, пока вы не выслушаете голос своего сердца.
      – Вы совершенно правы, – покорно согласилась леди Флёр. – Именно эти слова говорила мне моя матушка две недели назад. Но я не стала следовать ее советам. Мне казалось, что с Питером я готова идти хоть на край света. Иногда он может быть таким романтичным. Знаете, однажды ночью он подставил лестницу к моему окну и вынес меня из дома. Это было очень высоко, но в его объятьях меня ничто не страшило. У него на лице даже была черная маска, чтобы его никто не мог узнать. Его черный плащ развевался на ветру. Я никогда не была так взволнована и увлечена. Он подарил мне розу и сообщил, что внизу нас ждет золоченый экипаж, чтобы отвезти нас обоих в рай. Но оказалось, что нас ждал обыкновенный мошенник, который отвез нас в таверну «Лебедь с двумя шеями», откуда дилижансом мы и выехали на север.
      У Хезер задрожали губы от возмущения:
      – Какой избитый трюк! Но, может быть, у сэра Питера просто не хватило денег, чтобы отвезти вас в золоченой карете прямо в Шотландию.
      Леди Флёр внимательно взглянула на нее из-под своих золотистых ресниц:
      – Вы смеетесь надо мной!
      – Нет, ни в коем случае, – уверяла ее Хезер. Она с чувством обняла девушку. – Я рада видеть, что наконец вы сами поняли, что это бегство было ошибкой. Так или иначе, но скоро вы вернетесь домой. Мы придумаем для ваших родителей какое-нибудь подходящее случаю объяснение. Кроме того, они будут счастливы видеть вас живой и невредимой.
      – Получается, что я обременяю вас своими проблемами, в то время как у вас и своих предостаточно, – произнесла леди Флёр.
      – Моими проблемами буду заниматься я сама. К моменту, когда растают дороги, никто в этой таверне не будет связывать мое имя с вором по кличке «Кот», – Хезер произнесла эту фразу с большей убедительностью, чем верила сама. Но это должно обязательно свершиться, никакой другой оборот событий ее бы не устроил.
      – Я восхищаюсь вами, – потупив взор, произнесла Флёр. – Если бы кто-то назвал меня самой известной в Англии воровкой, я бы умерла от отчаяния.
      – Я тоже была на грани, – пробормотала Хезер себе самой. А вслух она сказала: – Я сама не знаю, откуда берется храбрость, когда ты попадаешь в безвыходное положение. Как только ты понимаешь, что тебе уже нечего терять, то храбрость и сила духа тут как тут. Со мной это уже было во второй раз. – Она высморкалась, чтобы утаить от собеседницы тот вихрь эмоций, который захватил ее, и не дать себе заплакать.
      – Да? – глаза Флёр округлились до размера двух блюдечек.
      – Когда умер мой отец, я потеряла все, что было так мило моему сердцу. Он был таким жизнерадостным – хотя и склонным к мотовству. Когда я оказалась без наследства, мне пришлось искать работу. Признаюсь вам, что мне не очень нравится должность гувернантки, но у меня не было другого выбора.
      – Вы могли бы выйти замуж, – бесхитростно предложила Флёр. – Вы такая хорошенькая. У вас столько чувства достоинства.
      Хезер благодарно улыбнулась:
      – Этот разговор дал мне столько полезного… Я благодарна вам за искренность и доверие ко мне.
      Леди Флёр легкими шагами направилась в сторону двери.
      – Не стоит благодарностей. Я почувствовала такое облегчение после разговора с вами… Я теперь поняла: то, что задумал Питер по отношению ко мне, оказалось полно загадочного смысла. Спокойной ночи. – Она улыбнулась Хезер счастливой улыбкой и, помахав ей рукой, удалилась.
      – Спокойной ночи, – рассеянно произнесла Хезер уже закрытой двери. Она подумала, что если сэр Питер смог так ловко взобраться по лестнице, не забыв спрятать свое лицо от чужих глаз, то, возможно, он также знал, как проникнуть в чужую спальню незамеченным и как украсть оттуда драгоценности. Ей следует выяснить, где сэр Питер, из физических упражнений практиковавший только чтение вслух дрянных стихов, научился взбираться по лестницам, как заправский строительный рабочий. Неудивительно, если окажется, что сэр Питер к тому же боится высоты….
      Но прежде всего ей следовало выяснить, на какие деньги веселится и пьянствует мистер «Член». Она полагала, что и в этот вечер он уже успел достаточно глубоко заглянуть в коньячную бутылку.

      Время двигалось медленно, словно улитка. Мистер Блэкхерст и мистер «Член» играли в карты почти до полуночи. Наконец Хезер услыхала тяжелые шаги в коридоре. Она молилась богу, чтобы это был Блэкхерст в поисках своего номера, а не мистер «Член».
      Хезер несколько раз спускалась по ступенькам вниз понаблюдать за мистером «Членом», и с каждой такой вылазкой ее нетерпение нарастало. После полуночи пивная комната опустела, остался лишь мистер «Член», который прилег щекой на грубую доску стола. Все его пальто, однако, были застегнуты наглухо. Он громко храпел. Молитвы Хезер были услышаны – теперь или никогда.
      Вспомнив, откуда появлялся мистер «Член» в пивной комнате раньше, Хезер на цыпочках двинулась в сторону этой двери.
      Девушка двигалась, держа над головой горящую свечу; половицы скрипели у нее под ногами, она молилась богу, чтобы ей никто не попался навстречу. В узком проходе на стене тускло мерцали две небольшие свечи; тени, отбрасываемые их пламенем, приобретали форму скачущих великанов, от чего сердце Хезер уходило в пятки.
      Наконец пальцы нащупали холодную дверную ручку. У нее перехватило дыхание: «А вдруг дверь окажется запертой?»
      Ей повезло: дверь, скрипя, отворилась. Облегченно вздохнув, Хезер пробралась внутрь.
      Ее свеча должна была скоро погаснуть. Дрожа, молодая женщина закрыла за собой дверь и на ощупь попыталась найти, куда можно поставить свечу.
      Когда ее глаза привыкли к полумраку, она разглядела платяной шкаф, кровать, стол, стул и высокий комод. Девушка поставила свечу на стул и начала выдвигать ящики комода и прощупывать их содержимое: рубашки, носки, носовые платки. Хезер надеялась, что ее чувствительные пальцы смогут определить спрятанные там драгоценности.
      Мистеру «Члену» удалось занять своими вещами лишь три выдвижных ящика из шести, и Хезер скоро закончила свой досмотр. Она отметила для себя превосходное качество его запасных рубашек и шейных платков, в то время как то, что он носил на себе, было плохого качества и не первой свежести.
      Никаких драгоценностей ей найти не удалось.
      Затем, держа свечу в руке, Хезер подошла к платяному шкафу. Его дверца громко скрипнула, и ее сердце забилось от страха. Она боялась, что дверь вот-вот может открыться и появится мистер «Член». От страха у нее начали стучать зубы. Собрав в комок все свое самообладание, Хезер начала обследовать висевшие там вещи. В карманах костюмов она не нашла ничего. В карманах плаща и замшевого пальто лежали несколько золотых монет, смятый носовой платок, истрепанная колода карт и кожаный футляр с игральными костями.
      Это соверены – определила Хезер. Только человек с достатком может позволить себе беззаботно оставлять в карманах золотые. Мистер «Член» не был так прост, как казался. Замшевое пальто выдавало в нем джентльмена, но и там столь желанных рубинов ей обнаружить не удалось.
      Поднеся свечу к кровати, Хезер перевернула подушку, тщательно ощупала матрас, пространство под ним и все другие места возможного хранения драгоценностей. Но безрезультатно…
      Она заглянула под кровать, осмотрела стол, но больше никаких вещей не обнаружила.
      Ее охватило горькое разочарование, поиски оказались безрезультатными. Больше прятать было негде. На столе тоже не было ничего интересного: старый номер «Таймс», пустой кошелек и еще одна колода карт. И в ботинках, стоявших за дверью, Хезер не обнаружила ничего подозрительного. Надежда на то, что удастся найти настоящие рубины, пока не оправдывалась.
      Печально вздохнув, она взяла свечу и направилась к двери, но ее остановил негромкий металлический звук снаружи. Кровь заледенела в ее жилах. От страха она чуть не уронила свечу.
      За дверью кто-то стоял.
      Если мистер «Член» обнаружит подозреваемую здесь, она обречена. Ее снова закроют на ключ. Парализованная от страха, Хезер стояла за дверью и ждала – секунды летели вперед. Скрипнула половица.
      Ручка двери медленно поворачивалась, скрип металла был едва слышен.
      Наконец Хезер удалось частично стряхнуть с себя парализовавший ее страх. Она быстро осмотрела комнату, увидела тяжелый подсвечник у камина. Бесшумно метнулась к намеченной цели, схватила его у основания, подняла над головой и прыжком вернулась на свое прежнее место за дверью. Девушка потушила свечу. Ее сердце билось так сильно, что ей казалось, оно вот-вот разорвется от страха. Рука ее от тяжести удерживаемого груза дрожала.
      Дверь распахнулась, и вместе с трудом переступившим порог человеком в комнату из коридора ворвался поток прохладного воздуха. Нога в ботинке обо что-то споткнулась; Хезер схватила подсвечник обеими руками. Увидев рядом длинную черную тень, она нанесла удар…
      Не видя вошедшего, Хезер вложила в этот удар все силы, какие нашлись в ее дрожащих руках. Мужчина, вскрикнув, упал на пол. Подсвечник закатился под кровать.
      Хезер какое-то время стояла неподвижно, в ее голове все шло кругом. Она не верила себе, что смогла кого-то ударить тяжелым подсвечником. Ведь она собиралась только обыскать комнату, а получилось так, что, может быть, убила человека.
      Встав на колени, Хезер стала искать тело. Она нащупала гладкий сатин жилета и, путешествуя вдоль рядов пуговиц, добралась до накрахмаленного воротничка и выступающей челюсти. Тут ей стало ясно, что это не мистер «Член».
      Она легонько ударила мужчину по щекам и хрипло прикрикнула:
      – Вставайте! Я не думала, что удар может получиться таким сильным.
      Голова зашевелилась, мужчина в ответ застонал, и Хезер узнала голос мистера Блэкхерста. Он лежал без сознания.
      – Боже мой, что я наделала, – Хезер едва дышала от ужаса, ее губы заледенели.
      Свет. Нужен свет. Вспомнив, где находится камин, она, спотыкаясь, добралась до него и стала искать спички. Затем, отыскав на полу свечу, зажгла ее.
      Чтобы шум не проникал в коридор, девушка плотно закрыла дверь. Она вновь стала перед телом мистера Блэкхерста на колени и стала пальцами, перебирая его локоны, разыскивать рану на голове. Но, слава богу, его голова была цела. Хезер стала исследовать шею, но внезапно его рука обхватила ее и его голова оказалась у нее на груди. Нежно гладя его голову, она умоляла его очнуться. Наконец Блэкхерст открыл глаза, и Хезер увидела, что синева его глаз затуманилась от боли.
      – Что..? – начал мужчина и, поморщившись, попытался сесть. – Проклятие! – Здоровой рукой, морщась от боли, он схватился за левое плечо.
      – Слава богу, вы живы! – воскликнула Хезер с облегчением. – Я так виновата перед вами. Я не хотела причинить вам боль. Но я так испугалась.
      Блэкхерст опять поморщился от боли. Наконец боль немного утихла, и он попытался улыбнуться.
      – Мне надо было самому догадаться, что это вы. Наверняка вы сломали мне ключицу, к тому же я ударился головой об пол.
      Хезер вздрогнула от сочувствия к нему; он своей рукой коснулся ее щеки.
      – Ничего, все в порядке, я пошутил. – Блэкхерст тесней прижался головой к ее груди. – Здесь тоже можно неплохо передохнуть. Здесь мягко и тепло. – Влюбленным взглядом он рассматривал каждую черточку ее миловидного лица, изящную шею и… Вез всякого сомнения, мисс Максвелл красива. Интересно, чувствует ли эта женщина, что он восхищается ею?
      Хезер почувствовала, что от смущения у нее начинают краснеть щеки, и она довольно резким движением отправила его голову отдыхать на пол.
      – Вам, наверное, лучше встать, мистер Блэкхерст, – посоветовала она, избегая встречаться с ним взглядом.
      – Что вы здесь делаете, мисс Максвелл? – спросил молодой джентльмен, наконец с трудом сев. Его левая рука висела как плеть, и он удерживал ее правой. – Досадная мелочь… – Когда Блэкхерст осознал, что она натворила, его лицо потемнело от раздражения.
      – Я очень виновата! Позвольте мне помочь вам. – Хезер помогла ему встать и добраться до края кровати. Решительным жестом она заставила его лечь. – Надо положить холодный компресс на место ушиба.
      Не обращая внимания на его возражения, она развязала ему шейный платок. Девушка страстно желала помочь ему, ослабить его боль и поэтому не обращала внимания на двусмысленность их положения. Быстро работая пальцами, она расстегнула жилет и верхнюю часть рубашки. Освободить его плечо стоило ей больших физических усилий. Хезер очень переживала, чувствуя его неловкость; ведь это все ее вина.
      Под рубашкой она обнаружила синяк размером с гусиное яйцо и ужаснулась:
      – Что я наделала!
      Он взглянул на свое плечо и мрачно улыбнулся:
      – Да, это ваших рук дело. В засаде вы особенно опасны, Хезер. Но, вероятно, частично виноват и я сам.
      От нервной и физической усталости у девушки подкашивались ноги, она безмолвно смотрела на синяк. Смочив водой из кувшина шейный платок, Хезер сделала из него компресс и аккуратно приложила его к ссадине. Затем она достала из комода несколько шейных платков мистера «Члена» и сделала из них перевязь, зацепив ее жемчужной булавкой из своего корсета.
      Когда девушка осмотрела плоды своего труда – она сделала все, что могла, – то вспомнила прикосновение к его коже и глубоко вздохнула. Кончики ее пальцев продолжали ощущать теплоту сильной мужской груди. Чтобы скрыть смущение, она решила расправить складки на рубашке Блэкхерста. И только сделав все это, Хезер собралась с духом и посмотрела ему прямо в глаза.
      Он улыбнулся ей загадочной улыбкой, по его лицу, сменяя друг друга, скользил весь набор выражений от злости до мрачной усмешки.
      – У вас всегда найдется ответ на любой вопрос и средство для лечения любой хвори, – прокомментировал Блэкхерст и стал осторожно вращать больное плечо. – Думаю, я буду жить…
      Хезер не поняла, был ли это комплимент ей за ее помощь или знак обиды. Она не обижалась на Блэкхерста за то, что он смотрел на нее не очень ласково.
      – Я действительно не знала, что это были вы. Я думала, что «Кот» – это вы, – объяснила девушка, потупив взор.
      – В самом деле, мисс Максвелл, как вы здесь очутились? – спросил Блэкхерст. – Ведь это не ваша комната.
      – Знаю, что не моя, – с достоинством ответила она. – Так как не предпринималось никаких усилий для поисков настоящего вора, мне пришлось взять это дело в свои руки. Пока «Кот» не пойман, под подозрением находятся все. Мистер «Член» столь же похож на преступника, как и любой другой. И я решила начать с него.
      Наклонив голову в сторону и разглаживая волосы, девушка пыталась скрыть свое смущение. От мистера Блэкхерста исходил едва заметный запах бренди и ванилина, и Хезер ничего не могла поделать со своим влечением к нему. Ей нравился бархат его голоса и мужественный вид. Она никогда раньше не встречалась с таким воспитанным, благородным человеком – настоящим джентльменом.
      – Кстати, что вы собирались делать здесь? – задала она ему встречный вопрос. – Вы крались, как вор в ночи.
      Мужчина криво улыбался и внимательно следил за ее движениями, когда она, взяв со стола фляжку, стала наливать в стакан какую-то жидкость янтарного цвета. Хезер вложила стакан в его руку.
      – Бренди, если я не ошибаюсь. Выпейте, – приказала она.
      – Итак, как вы объясните свое появление здесь?
      – Мне не спалось, и когда я услышала шум, то решила провести расследование. Я знала, что сейчас эта комната пуста, потому что мистер «Член» – или Баркли – лежит мертвецки пьяный недалеко от пивного бочонка. Я знала, что его здесь не будет и представится возможность осмотреть комнату.
      При попытке пошевелиться мистер Блэкхерст поморщился от боли:
      – И вам удалось найти что-нибудь интересное?
      – Нет, абсолютно ничего. Однако я пришла к выводу, что лорд Баркли в действительности не такой неряха, каким он пытается представить себя нам с помощью своего потрепанного костюма. – Подумав немного, Хезер продолжила: – Подозреваю, что он профессиональный игрок, хотя и богатый аристократ одновременно. Ему не составит большого труда освободить вас от всех ваших денег до того, как растает снег на дорогах.
      Блэкхерст хихикнул:
      – Возможно, вы правы. Действительно, сегодня он выиграл у меня 50 фунтов в карты. У него всегда под боком выпивка, но он никогда не выглядит хмельным, пока в конце концов не упадет лицом на стол и не захрапит. Вы правы, очень странный парень. – Блэкхерст поднялся. – Думаю, что нам лучше уйти отсюда, пока он не забрел сюда в поисках своей кровати.
      – Разрешите мне проводить вас до вашей комнаты. Похоже, вас еще терзает сильная боль, – виновато произнесла Хезер.
      – Я бывал и в более трудных ситуациях, но, все равно большое вам спасибо, – мужчина оперся одной рукой на ее плечо, прижавшись к ней совсем тесно.

* * *

      Они добрались до его комнаты без всяких неприятных неожиданностей. Блэкхерст медленно опустился в кресло перед камином и указал на другое напротив.
      – Садитесь, Хезер. Похоже, нам суждено еще некоторое время двигаться обнявшись, – он с сожалением хлопнул по своему плечу, – и я думаю, что нам можно хоть немного поговорить о чем-нибудь еще, кроме поисков этого «Кота».
      – Вообще-то вам не мешало бы отдохнуть, мистер Блэкхерст, – попыталась возразить Хезер. Но все же опустилась в кресло.
      – В этой таверне мы только и делаем, что отдыхаем; можете называть меня Фалько. – Его глаза мерцали в полумраке, отражая свет от камина.
      – Это необычное имя.
      – Моя матушка назвала меня в честь семейного гнезда Блэкхерстов – Фалькон Хиллз. Это в восточном Сассексе. Она ненавидела все другие мужские имена в нашей семье.
      Губы Хезер дрогнули.
      – Тогда, наверное, и фамилия будет не из простых.
      Он рассмеялся.
      – Да, на самом деле. – Блэкхерст изучал девушку, полузакрыв веки, пытаясь определить впечатление, которое произведет на нее его имя. – Инглуэйт Огден Адольфус.
      Хезер едва сдержала улыбку, но веселье все равно прорвалось в ее голосе.
      – Да, очень трудно. Инглуэйт Блэкхерст – плакать хочется. Итак, вы Фалько Инглуэйт Огден Адольфус. Похоже, ваша матушка очень утонченная женщина.
      – Была таковой, – после наступившей паузы произнес он своим бархатным голосом. – При свете камина ваши волосы как золотые, Хезер. Это цвет, который мне нравится больше всего. Знаете ли вы, насколько вы очаровательны? – А когда девушка не ответила, он добавил: – Не знаю, простите ли вы мне мою смелость, но мне хотелось бы спросить вас… почему вы не замужем? Ведь у вас подходящий возраст для этого. В мыслях Хезер все смешалось, а он все смотрел на нее своими голубыми проницательными глазами.
      – Подходящий возраст… вы правы. У меня много друзей, но… я никогда не встречала настоящего джентльмена…
      – Который бы смог завоевать ваше сердце. Очевидно, у теперешних молодых людей плохо со зрением. – В его голосе звучала злость по отношению ко всем ним. – Дурачье, да и только!
      – Нет, дело не в этом. Никто не хочет иметь жену без приданого. Когда у моего отца начало ухудшаться здоровье, я перестала выезжать в свет, так как должна была ухаживать за ним. Поэтому в течение последних трех лет я жила уединенной жизнью.
      – Ну тогда мне понятно! Вы бы обязательно стали моей, если бы я повстречал вас до того, как познакомился с Дафной. Тогда моя жизнь сложилась бы по-другому.
      Хезер не могла поверить в то, что услышала. С насмешкой в голосе девушка произнесла:
      – От вас я получила сегодня комплиментов больше, чем когда-либо; ваши к тому же самые приятные. Но я не верю в вашу лесть, так как знаю ваше истинное отношение к прекрасному полу. Хочу заметить, что вы неосторожно обращаетесь со словами.
      – А вы тоже опасная леди – для моего душевного равновесия.
      – Ерунда! Если меня отвезут в Ньюгейт, вы сразу же забудете обо мне и будете сожалеть о том, что затеяли этот разговор.
      – Мы ведь уже пришли к заключению, что виновен кто-то другой, кого нам и следует отыскать, не так ли? – Блэкхерст перешел на негромкий, бархатистый тон соблазнителя.
      Но его слова восхищения все же подействовали на Хезер, ее дыхание стало прерывистым, а в горле пересохло.
      – Итак, вы больше не смотрите на меня как на подозреваемую?
      – Пока вы принимаете желаемое за действительное, но я надеюсь, что вы невиновны и мы сможем продолжить наше так необычно начавшееся знакомство.
      – Ваш тон несколько удивляет меня, – улыбнулась Хезер. – Когда вы не хмурите ваш лоб от гнева и не вступаете в ненужные споры, то можете быть совершенно очаровательным.
      От своих слов Хезер вдруг ощутила сильное внутреннее волнение. Пытаясь скрыть свои эмоции, она опустила глаза и сделала вид, что рассматривает истрепанный коврик у камина.
      – Вы покраснели, Хезер.
      Не слишком учтивый тон Блэкхерста колющей болью пробежал по ее коже, и Хезер вновь почувствовала удушье.
      – Нет, вы ошиблись. Это только отражение огня камина.
      Мужчина хихикнул.
      – Пусть будет по-вашему… – Затем он глубоко вздохнул. – По-видимому, мое старое тело следует отправить на отдых, поскольку завтра мне предстоит играть роль детектива. – Фалько вытянул свои длинные мускулистые ноги поближе к огню. Его мощные бедра были обтянуты штанами из оленьей кожи; высокие охотничьи ботинки блестели, отражая огонь камина. Блэкхерст очень привлекателен; но он продолжал быть ее опасным врагом.
      Когда Хезер посмотрела ему в глаза, в ее душе опять все перевернулось. Во взгляде Блэкхерста светилось ничем не прикрытое желание. Где-нибудь на балу такой красноречивый взгляд наверняка можно было поставить ему в вину, но здесь, в таверне, те правила приличия почему-то не действовали.
      – Почему старое? – заикаясь, спросила она. – Вы еще совсем не старый.
      – Иногда я чувствую себя таким. Особенно когда опять появляется боль в плече.
      У Хезер как будто что-то оборвалось внутри и возникло острое чувство вины.
      – Мне очень жаль, что я причинила вам эту боль.
      Фалько жестом попытался успокоить ее.
      – Все не так уж плохо. В чем-то я даже рад тому, что случилось, потому что я получил возможность завлечь вас в мою спальню.
      Шокированная такими словами, Хезер хватала ртом воздух, как рыба, вынутая из воды, и не мигая смотрела на него.
      – Не следует таким тоном обращаться к леди – ведь это предполагает, что вы не относитесь ко мне с должным уважением. А мне это очень неприятно. Я думаю, что в таком случае мне лучше уйти, чем продолжать выслушивать вас.
      Он сделал знак рукой, что идет на мировую.
      – Я очень сожалею. Я был груб с вами, но не намеренно. Я не хотел обидеть вас. Мне действительно очень хочется узнать как можно больше о вашей прошлой жизни.
      – Хорошо, если вы считаете приличным заглядывать в мое прошлое, я хочу такого же права и для себя. Я очень удивлена тем, что вы не женились во второй раз в вашем… скажем так, «зрелом» возрасте.
      Он усмехнулся.
      – Хотите загнать меня в угол, дерзкая девчонка? Ну что ж, слушайте. К тому моменту, когда мне исполнилось тридцать, я вел полную своих прелестей жизнь холостяка после смерти жены, посещая клубы, спортивные соревнования и аукционы лошадей. Кстати, в Фалькон Хиллз я держу небольшой конный завод. Итак, я уже давно растерял свой юношеский романтизм. Ухаживание мне наскучило, а о браке не было и разговоров. Брак! Бывают, конечно, вещи и похуже, только редко!
      – Почему? Что сделало вас таким женоненавистником?
      Он виновато улыбнулся.
      – О, опять это ужасное слово. Но в нем, однако, есть доля правды. Постепенно я возненавидел свою жену. Нельзя сказать, что мы очень любили друг друга и в самом начале нашей совместной жизни. Союз кошельков редко ведет к супружескому блаженству.
      Блэкхерст вздохнул и стал внимательно смотреть на огонь.
      – Дафна была вынуждена подчиниться воле своего отца и вышла замуж за меня, хотя любила другого. За прожитые вместе годы она сделалась желчной и злой и вымещала свою злость на мне. Я пытался избегать ее, но это преследование меня, похоже, стало целью ее жизни.
      – Теперь мне понятно, почему вы ненавидите женщин, – ответила Хезер. – Но зачем эту горечь нести с собой в будущее? Ведь не все леди настолько агрессивны.
      Он быстро взглянул на нее, его лицо было серьезным.
      – И я почувствовал такое облегчение, когда она умерла от горячки, что потом меня стали мучить угрызения совести. Я поклялся сам себе, что постараюсь больше не попадать в такое положение.
      – А как же любовь? Что если вы повстречаете кого-нибудь, кто завоюет ваше сердце?
      Его губы растянулись в кривой ухмылке.
      – Тогда я запру свои чувства под замок, а на окна повешу металлические решетки.
      – Но может случиться так, что вы потеряете ключ…
      – …и его найдет вор по кличке «Кот»? – закончил Блэкхерст вопросом начатую ею фразу.
      Воцарилась тишина, и Хезер почувствовала, что, похоже, Фалько пытается спровоцировать ее на признание, что она и есть этот злополучный «Кот».
      – Несомненно, так и будет – если именно эта персона привлекает вас, – холодно заметила девушка.
      – Возможно, – ответил он игриво, а затем нахмурился.
      – Какое невиданное высокомерие! Я уверена, что ни одна леди не заинтересуется вами, видя ваши нахмуренные брови, – парировала Хезер, гордо вскинув голову.
      – Бог с ними, с бровями, но из надежных источников мне известно, что целуюсь я в целом неплохо.
      – Я не догадываюсь о каком источнике идет речь. – Интуитивно Хезер чувствовала, что именно сейчас молодой мужчина собирался продемонстрировать этот свой навык. Она быстро поднялась и спряталась за спинкой кресла.
      Блэкхерст тоже встал и медленно, как хищник, наметивший себе жертву, подошел к ней. Хезер попыталась упорхнуть к двери, но он опередил ее.
      Мужчина склонился над ней, от него исходили горячие волны желания. Когда он нежно обнял ее, у девушки опять перехватило дыхание.
      – Вы чертовски привлекательны и знаете об этом. Мужчине очень трудно удержаться в такой ситуации.
      Его губы с силой и нежностью коснулись ее губ. Хезер вздохнула и, задрожав, почувствовала неожиданную слабость в ногах. Она не выдержала его натиска, и Блэкхерст полностью завладел ее ртом.
      По ее телу пронесся электрический разряд восторга. Она с жаром, всей своей пылкой натурой, ответила на поцелуй Блэкхерста, крепко прижавшись к нему. Собственное «я» сразу же улетучилось, как только он дотронулся до нее.
      Хезер казалось, что прошла целая вечность, прежде чем Фалько отпустил ее губы и она смогла снова дышать короткими, частыми вдохами.
      – Ну, что скажете? – пробормотал Блэкхерст.
      – Вы шалун, мистер Блэкхерст, – Хезер счастливо отдыхала, припав головой к его согнутой в локте руке, и внимательно смотрела в его нежные бархатистые глаза. – Но ради справедливости я должна заметить, что ваше утверждение не лишено некоторых оснований.
      – Только некоторых? Тогда я обязательно должен повторить все сначала. Не могу же я позволить, чтобы моя доблесть кем-то ставилась под сомнение.
      К Хезер окончательно вернулось ее «я», и она нежно прикрыла ладонью его рот.
      – Нет, в этом нет необходимости. – Девушка выскользнула из его объятий и отворила дверь. – Даже Дон Жуан должен иметь передышку. Если вы не будете следовать этому совету, то можете простудиться… если уже не простудились.
      Сразу же после ее слов на лице Блэкхерста появилось сонное выражение, но он успел послать ей воздушный поцелуй.
      Хезер осторожно прикрыла за собой дверь и уже в темном проходе с интересом попробовала пальцем, что стало с ее губами. Каждая клеточка ее тела танцевала и пела от восторга, она не шла, а летела, не чувствуя под собой ног.
      Молодая кровь кипела в ее жилах. «Да, Макси, ты влюбилась!» В первый раз в жизни она была влюблена. Ей нравилось в Фалько Блэкхерсте буквально все. Она уже опять хотела оказаться в его объятиях, вновь ощутить прикосновение его жестких и чувственных губ.

      Фалько сидел молча у камина и следил за языками его пламени. «Смотри, какую боль и пламень несет тебе твое сумасбродство», – обратился он к самому себе, сжав кулаки, как будто этот жест мог помочь ему сдержать охвативший его эмоциональный порыв. Из-за неудачи в отношениях с Дафной он долгое время вообще не испытывал никаких эмоций, за исключением, пожалуй, чувства горечи. Блэкхерст сам подавлял в себе чувства, но вот теперь, заглянув в пару золотистых женских глаз, он подвергал себя риску полностью утонуть в них, отбросив в сторону всю свою былую осторожность. Сейчас Фалько стоял перед выбором; впереди его ждала неведомая ему бездна.
      «Черт побери!» Ему надо напрячь свою волю, вернуть свое былое самообладание, не позволять этой нежной улыбке и блеску глаз, напоминающих кошачьи, завладеть его существом. В отличие от Тео, Блэкхерст уже не был зеленым юнцом, но на этот раз он ничем не отличался от такового.
      Кроме того, ему надо держать в голове и другую сторону вопроса. Хезер пока не смогла представить доказательств своей невиновности в краже, и поэтому, пока такие доказательства не появятся, Блэкхерсту лучше всего сдерживать свои чувства. Но даже если это удастся, ему будет очень трудно вынести обвинение Хезер, если оно все же будет выдвинуто против нее. «Если ты поверишь ей сейчас, ты можешь оказаться самым большим дураком. Нельзя так легко сдаваться Купидону и ждать, пока все это закончится очередным унижением и провалом».
      Фалько с силой, до боли, начал бить ладонями по ручкам кресла, пока эта боль почти полностью не заменила в его ощущениях боль в плече. Ему следует быть настороже, он обязан. С этой мыслью Блэкхерст отослал от себя преследовавшее его видение Хезер, улыбающейся ему своей лучезарной улыбкой.
      На следующее утро Хезер уделила больше внимания своей одежде, чем обычно. Она надела синий шелковый халат с глубоким вырезом на груди, свой самый легкомысленный наряд из оставшихся от ее прежней, более благополучной жизни. Это была ее единственная одежда для особых случаев, а сегодня как раз был такой день, не так ли? В первый раз со дня смерти отца у девушки было легко на сердце.
      Хезер, как обычно, собрала волосы в пучок на затылке, украсила глубокий вырез на груди кружевной косынкой. Для тепла она надела короткую вельветовую кофточку бордового цвета. Оглядев себя в зеркале, девушка отметила неплохое соответствие голубизны халата с золотистым цветом ее волос и глаз. Ее щеки горели, а глаза сверкали. Она даже подумала, что у нее чересчур счастливый вид для того, чтобы быть заподозренной в краже драгоценностей. Хотя Фалько признался, что в своих сомнениях он был все же на ее стороне, чего нельзя было сказать о других гостях.

* * *

      Выглянув из окна, Хезер отметила, что снегопад уже закончился. Солнце ярко светило с морозно-ясного неба; обледеневшие деревья находились в плену у холодного северного ветра, на ветвях и крышах домов лежали кучи искрящегося снега.
      Вдруг она с огорчением вспомнила о цели своего путешествия. Вдруг ее должность гувернантки из-за всех этих событий уже потеряна для нее? Выпавший снег растает не раньше, чем через неделю; к тому же неизвестно, как отнесутся Фуллертон-Фоксы к претендентке на место, опоздавшей на целую неделю? «Когда-нибудь я узнаю их реакцию», – мрачно подумала Хезер.
      Спускаясь вниз к завтраку, девушка постучала в дверь комнаты леди Флёр.
      – Кто там? – раздался приглушенный голос.
      – Хезер.
      – Войдите, – вслед за словами Хезер услышала всхлипывания леди Флёр.
      Встревоженная Хезер вошла внутрь. Окна были занавешены, и девушке понадобилось некоторое время, пока ее глаза привыкли к полумраку. Хезер увидела, что леди Флёр еще в постели под целой горой одеял.
      – Вы не заболели, леди Флёр?
      Леди Флёр икнула и всхлипнула еще пару раз, прежде чем смогла произнести:
      – Вы… вы, наверное, воспринимаете меня, как фонтан из слез, но я уверяю вас, со мной такое впервые, – и она прижала мятый платок к опухшим от слез глазам.
      Страдальческое выражение на ее лице вызвало у Хезер приступ жалости.
      – Дорогая! Что с вами произошло?
      Леди Флёр попыталась сесть в кровати, и Хезер подложила ей под спину несколько подушек.
      – Я никак не ожидала от него такого поступка. Я думала, что он настоящий джентльмен.
      – Вы о ком?
      – Конечно же, о Питере! – жестом, полным трагизма, она вытерла слезы и высморкалась.
      – Что же он натворил на этот раз? – спросила девушку Хезер, утешающе гладя ее по головке, как ребенка.
      – Он…он провел всю ночь в комнате мисс Даймонд! – голос леди Флёр начал переходить в визг, подозрительно напоминавший истерический.
      Хезер плотно сжала крошечную руку леди Флёр. Ее переполняла странная смесь ощущения забавности происходящего с внутренним раздражением.
      – А как вы узнали об этом?
      – Питер – мой сосед по коридору, но я слышала его голос и смех в течение всей ночи в комнате напротив.
      – Ночью следует спать, леди Флёр. Шпионство никогда не приносит добрых плодов. И, кроме этого, вам не удастся заставить Питера делать то, что он не захочет.
      – Конечно, вы правы. Он законченный эгоист, – при этих словах у леди Флёр задрожала нижняя губа. – Как он мог так отнестись ко мне! Он обещал, что разыщет сани и отвезет меня домой; в уплату за них я отдала ему все свои деньги.
      «Вот оно что! – подумала Хезер. – Оказывается, мисс Даймонд никого не обслуживает бесплатно». Она дружески похлопала леди Флёр по руке.
      – Боюсь, что вам не удастся выехать раньше, чем растает снег. А о санях забудьте; вы замерзнете раньше, чем доедете на них даже до Летгворта.
      – Я хочу домой, – захныкала леди Флёр.
      – Неужели это и теперь вас так волнует, что сэр Питер предпочитает находиться в другой компании? – осторожно спросила Хезер.
      Леди Флёр взмахнула руками:
      – Конечно, волнует! Он ведь говорил, что любит меня больше всего на свете. – Она не выдержала и разрыдалась. – Я, конечно, говорила ему, что сожалею о нашем бегстве, но все же…
      – А теперь, похоже, уже не сожалеете, – глубоко вздохнув, добавила Хезер.
      – Я не знаю, чего хочу, – продолжала хныкать леди Флёр.
      – Питер такой красивый, и он обещал, что будет любить меня вечно. А потом он забывает об этом и набрасывается на любую встречную женщину. Но почему именно мисс Даймонд? Чем таким обладает она, чего нет у меня? Она ведь совершенно вульгарна и абсолютно не умеет вести себя за столом.
      – Я бы на вашем месте радовалась, что мне удалось избавиться от сэра Питера, – без обиняков ответила ей Хезер, не объясняя своей совершенно невинной собеседнице, в чем суть профессии мисс Даймонд.
      Леди Флёр удивленно округлила глаза:
      – Чему радоваться? Мы планировали, когда вернемся в Лондон, убедить моих родителей, чтобы они дали согласие на наш брак. Мне скоро исполнится семнадцать… – Ее глаза затуманились, а щеки покрылись легким румянцем. – Может быть, он флиртует с мисс Даймонд, чтобы возбудить во мне чувство ревности.
      Хезер обратила свой взор к небесам:
      – Ну а вы сами ревнуете его?
      – Конечно, а как же! Я собиралась, по возвращении в Лондон, похвастаться всем моим подругам, что Питер в качестве невесты выбрал именно меня. Он говорит, что мои родители будут вынуждены дать согласие на наш брак, потому что мы так долго были вместе.
      «Сэр Питер хорошо знал, с кем имеет дело, – подумала Хезер, – спорить, по-видимому, бесполезно».
      – Итак, если вы все же решитесь вернуться без него, я уверена, что мы сможем придумать благовидный предлог для объяснения вашего отсутствия. Вставайте, нельзя же лежать в постели и хныкать весь день! – и она с силой потащила леди Флёр с кровати.
      Затем молодая женщина подошла к обшарпанному гардеробу и просмотрела его содержимое. Халаты леди Флёр были шелковые и из тонкого муслина с кружевами, все превосходного качества, последний крик моды. Правда, непрактичные и не подходящие для холодного времени года. Но если принять в расчет целые ворохи нижних юбок и подбитую мехом длинную мантилью, леди Флёр была неплохо защищена от зимней непогоды.
      Хезер сама предложила причесать ее короткие золотистые локоны. Крошечное миловидное личико под этими локонами продолжало сохранять выражение трагического отчаяния, и Хезер не могла не почувствовать к ней сострадания. Как непросто стать взрослой! А леди Флёр следует повзрослеть уже к моменту, когда дороги освободятся от снега. Хезер верила, что это ей удастся.
      – Леди Флёр, ответьте мне, где сэр Питер научился свободно взбираться по крутым лестницам? Он, должно быть, очень храбрый мужчина.
      Леди Флёр горестно вздохнула.
      – Да, но это было только, пока он любил меня. Он говорил, что готов забраться на самую высокую гору, чтобы спасти меня от тисков моих злых родителей.
      В уголках рта Хезер появилась улыбка.
      – Я уверена в этом его желании, – пробормотала она. – Смотрите, вы будете выглядеть в нем очень мило, почти как лютик в мае.
      Леди Флёр поняла это как намек на желтый цвет халата.
      – Скорее на яичницу, чем на лютик, – грустно сказала она, надув губки.
      – Пойдемте к завтраку. После еды вы почувствуете себя лучше.
      – Я не знаю, как я смогу посмотреть в глаза Питеру после того, что он натворил, – леди Флёр ковыляла вслед за Хезер по лестнице. – Я думаю, что просто выцарапаю ему глаза.
      Хезер сдавленно хихикнула:
      – Это здравая мысль, но все же недостойная леди. Может быть, Тео удастся развлечь вас…
      Тучи на лице леди Флёр слегка рассеялись, когда она подумала о такой перспективе, и девушка бодро шлепнулась на скамью рядом с молодым человеком.
      – Доброе утро, милые леди! – бодро поприветствовал их Тео и поклонился.
      Хезер села от них как можно дальше, но не на краю стола, так как это место уже было занято мисс Даймонд. Фалько еще не спустился к завтраку. Ее сердце забилось от воспоминаний прошедшей ночи.
      Поблизости мисс Уэдж поглощала тосты и бесшумно запивала их чаем с молоком из треснувшей чашки. На ней было черное шелковое платье без выреза с длинными рукавами и небольшой камеей на груди в качестве единственного украшения наряда, если не считать шапочку-тюрбан зеленого цвета. Ее темные глаза холодно рассматривали Хезер из-под одутловатых и к тому же напудренных век. «Больше пудры, чем уже было на них, они вряд ли бы выдержали», – подумала Хезер. Все это придавало лицу мисс Уэдж дьявольское выражение.
      – Может быть, у меня на носу грязное пятнышко? – надменно поинтересовалась старая дева.
      – Нет, не волнуйтесь, успокоила ее Хезер, смущенная тем, что вопрос этот, очевидно, был вызван тем, что она бесцеремонно таращила глаза на ее шляпку. – Я просто… восхищена вашим тюрбаном, – соврала она.
      – О, да, – успокоилась мисс Уэдж – Здесь так холодно, что я вынуждена носить шляпки в помещении. Я знаю, что это неприлично, но у меня нет выбора, не так ли? Мы здесь практически сидим, как заложники в этом старом картонном домике. Потому что от этой погоды никуда не денешься. – Она подтянула к себе поближе свою вышитую бисером сумочку и выудила оттуда носовой платок.
      – Думаю, что здесь уже все простужены. Мисс Уэдж очень деликатно высморкалась.
      – Я очень несчастна в своем теперешнем положении. – Она подозрительно посмотрела на Хезер: – Мне кажется, что вы тоже не преодолели свою простуду. – Она пересела подальше от собеседницы, потянув за собой и свою чайную кружку.
      Хезер рассмеялась.
      – Я ведь не должна нести ответственности за чье-то не очень хорошее здоровье. Если вы обеспокоены тем, что я могу что-нибудь украсть у вас, то можете не волноваться. Я не «Кот».
      Тонкие брови старой девы дугой поднялись вверх:
      – На самом деле?
      – Скажем так, появились кое-какие доказательства, которые указывают на кого-то другого, а не на меня.
      Глаза мисс Уэдж округлились от удивления.
      – Какая неожиданность! И какая удача и облегчение для вас. Надеюсь, что скоро будет найден настоящий преступник. – Она с опаской осмотрела комнату. – Не знаешь, чему и верить, пока не будет выяснена вся правда.
      – Вы намекаете на то, что мне нужно держаться подальше от вас, несмотря на то, что я вам только что сказала? – спросила Хезер.
      Старая дева завертелась на своем месте, но рука ее продолжала крепко удерживать сумочку.
      – Нет… не совсем так… но я в самом деле не знаю, чему верить.
      – Я не собираюсь утомлять вас своими объяснениями еще раз, мисс Уэдж. – Прекрасное настроение, в котором Хезер находилась все утро, было подпорчено.
      Мисс Уэдж нервничала, время от времени трогая свою брошь-камею на груди, и в смущении отводила взгляд в сторону.
      Вошла Роза Пратт с дымящимся чайником и поставила свой груз прямо перед Хезер, на что та благодарно улыбнулась.
      – Сегодня утром вы выглядите намного лучше, – сделала ей комплимент Роза.
      – Да, моя простуда уже почти не беспокоит меня, слава богу.
      – Эта простуда поразила здесь почти всех. Думаю, что это все от холода и сырости. – Роза выпрямилась, уперев руки в крепкие, округлые бедра. – Этот парень Вигберн лежит с ужасной простудой, словно медведь с похмелья. Хуже больного, чем он, у меня никогда не было. Хезер подмигнула ей и произнесла вслух:
      – Очень жаль. – Она вспомнила о Тео: – Может быть вам удастся уговорить Тео приготовить одну из своих знаменитых лечебных смесей.
      – Думаю, мне придется сделать ее самой. У него разболелись уши. Если дело так пойдет, скоро здесь никого не останется. У каждого завелась какая-нибудь болячка.
      – Всему виной погода. Давно не было такой отвратительной зимы.
      – Ваша правда. Но я знаю также, что этот вор «Кот» все еще не пойман, и это тоже может вызвать нервные или какие другие болезни. – Она наклонилась к уху Хезер. – Я видела, как мистер «Член» выиграл несколько гиней вчера вечером у мистера поэта.
      «Это наверняка из сбережений леди Флёр», – подумала Хезер и произнесла тоже шепотом:
      – В самом деле? Спасибо за службу. Она порылась в своем кармане и достала мелкую серебряную монету. – Сумочка с золочеными кистями за мной.
      – Что здесь происходит? – командным тоном вмешалась мисс Даймонд. – Подкуп? – она подмигнула и разразилась хохотом. – Я всегда говорила, что монета, оказывающаяся под рукой в нужное время и в нужном месте, способна творить чудеса.
      Мисс Уэдж поднялась, сквозь ее напудренное лицо начали проступать пятна праведного гнева:
      – Думаю, что обо всем этом нужно немедленно сообщить мистеру Бэгберну.
      – Вы делаете успехи, мисс Уэдж, – вмешалась Роза, она тоже оказалась в курсе происходящего. – Могу поспорить, как он будет рад увидеть вас в своей спальне! Служанка громко расхохоталась. – Двадцать минут вместе с женщиной могут быстро вылечить его простуду.
      Лицо мисс Уэдж под толстым слоем пудры покрылось пятнами:
      – Как вы смеете! – Схватив свою крепкую палку-трость, она поспешила вверх по лестнице в свою спальню.
      – Боже, чем вы сумели так разозлить мисс Уэдж, что она бежала в свою комнату? – полюбопытствовал Тео.
      – Я посоветовала ей пойти развлечь сержанта в его комнате.
      – Вот это да! Неужели? – Тео трясся от смеха. – Вот это наглость!
      Леди Флёр с удивлением посмотрела на него.
      – А в чем тут шутка? Я не поняла, о чем же вы говорили?
      – Это очень личная шутка, моя дорогая. Леди Флёр надула губки:
      – Мне никогда никто ничего не объясняет.
      – Разве вас интересует мистер Вигберн, мисси? – добродушно спросила ее Роза, подливая леди Флёр чаю. – Где же ваш красавец?
      – Он покинул меня, – фыркнула леди Флёр.
      – Этого не может быть! Куда же он мог уйти из таверны?
      – У него появились другие интересы, – с неохотой объяснила ей Флёр.
      – Какая свинья! – выругался Тео. Не заметив на пороге сэра Питера, он добавил: – Питер – несносный и самодовольный хлыщ. – Молодой человек вскочил, покраснев от гнева. – Я разыщу этого предателя и сделаю из него колбасный фарш. – При этих словах его стул с грохотом опрокинулся.
      – Кто я? – набычившись, взревел сэр Питер.
      Оба соперника измеряли друг друга взглядами, полными такой злобы, что в комнате стало трудно дышать.
      Хезер бросилась на помощь:
      – Послушайте меня, Тео! Сэр Питер! Успокойтесь оба.
      – Я не собираюсь терпеть оскорбления от всяких нахальных щенков! – пожаловался ей сэр Питер. – Тео, я собираюсь преподать вам урок, который вы не скоро забудете.
      – Это вы будете в качестве ученика, а не я, – съязвил Тео. Он сжал кулаки и стоял, переминаясь с ноги на ногу. – Видно, придется поработать над вашей физиономией.
      Прежде чем Хезер смогла встать между двумя забияками, сэр Питер бросился на Тео, и его удар сразу же достиг носа Тео. Через несколько секунд нос стал малиновым.
      – Джентльмены, мы не хотим видеть здесь никакого насилия! – закричала Роза и стремительно бросилась на кухню. – Я позову отца.
      Тео вытер свой нос рукавом и, увидев кровавое пятно, уставился на него.
      – Чертов индюк, козел вонючий, ты у меня получишь! – взревел он и нанес Питеру несколько ударов. Один из них пришелся прямо в челюсть. Сэр Питер пошатнулся, взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие. Он встряхнул головой, чтобы взбодриться, и пригнулся. Затем резко выпрямился, и его кулак достиг головы Тео.
      – Сейчас же прекратите! – приказала Хезер и схватила сэра Питера за руку. Тот грубо оттолкнул ее, и она едва не упала, закачавшись между обоими драчунами. – Иначе я…
      Питер, целясь в Тео, угодил своим кулаком в ухо Хезер. Девушка вскрикнула, перед ее глазами поплыли белые горячие круги, и она провалилась в темноту.

* * *

      Ей показалось, что минула целая вечность, прежде чем она очнулась. Ее тошнило, в голове все болело и звенело. Перед собой Хезер увидела, словно в тумане, взволнованное лицо леди Флёр.
      – Что здесь происходит? – сквозь туман пробился низкий голос мистера Блэкхерста.
      – Питер ударил ее, когда она попыталась помешать драке, – всхлипнула леди Флёр. – Он оказался таким ужасным хамом, и Тео тоже вместе с ним.
      Вдруг раздался звук еще одного удара: кости, ломающей другую кость. Хезер не успела моргнуть, как искаженное болью лицо Питера оказалось рядом с ней.
      – Что это, – пожалуйста! – сумела произнести она, еле двигая из-за боли челюстями, и затем с трудом села. – Это ты ударил его, Фалько?
      – Нельзя оставлять такое чудовищное поведение безнаказанным, – ответил тот. Блэкхерст поднял девушку с пола, взяв на руки, и она ощутила близость его сильного тела и запах свежего белья.
      Мозг Хезер сверлила только одна мысль: он не может, не должен нести ее на руках.
      – У вас ведь болит плечо, – шептала она, прижимаясь к нему.
      – Черт с ним, – ответил Фалько сквозь зубы и посадил ее на скамейку. – Настоящий ушиб у вас, а не у меня. – Он повернулся к Розе, которая стояла за его спиной. – Наберите снега в полотенце и приложите к ушибленному месту.
      Хезер рукой осторожно ощупала место ушиба на своей голове.
      – Наверное, у меня начали расти рога, – улыбнулась она вымученной улыбкой. Ее тошнило и, чтобы не расстаться с только что съеденным завтраком, девушка делала короткие, но глубокие вдохи. На ее шее выступили капельки пота; ей больше всего хотелось заплакать.
      – На будущее: вам следует быть более осторожной, моя дорогая, – голос Фалько звучал совсем близко от ее уха. – У вас не совсем та комплекция, чтобы пытаться разнимать дерущихся мужчин.
      – Мы действительно скоро все будем травмированы или больны, – сказала Хезер. – Похоже, над всеми нами висит проклятие. То, что случилось со мною сегодня, – это моя плата за то, что я ударила вас вчера.
      Печальные глаза Блэкхерста были совсем близко от ее глаз.
      – Чепуха! – усмехнулся он. – Просто здесь собрались люди, имеющие мало общего, и только.
      Роза принесла полотенце, наполненное снегом, и приложила его к припухшему месту. Вначале Хезер стало очень холодно и боль усилилась, но потом постепенно стала затухать, лишь изредка давая о себе знать. Теперь пострадавшая уже могла поворачивать голову.
      – Слава богу, что Питер не профессиональный боксер. Если бы это было так, думаю, что вы бы еще лежали на полу, – пояснил мистер Блэкхерст.
      – Наверное, пора начинать считать подарки судьбы. Не очень-то легко ужиться под одной крышей с такими горячими головами, как Питер и Тео, – произнесла она тоном, в котором звучали и жалобные и веселые нотки одновременно. – В том, что случилось, виновата я сама.

* * *

      В это время на полу сэр Питер пытался встать на колени, очевидно, его руки и ноги были в этом ему плохими помощниками. Тео сидел с откинутой назад головой; к его носу было все еще приложено полотенце. Леди Флёр заботливо вертелась поблизости.
      – У меня появилась мысль выбросить этих двоих из дома на снег. Они не очень годятся для человеческого жилья, – властно и достаточно громко произнес мистер Блэкхерст. – Еще одна ссора, и, клянусь богом, я выкину их обоих! Пусть отправляются в Лондон пешком. А, кстати, из-за чего возникла драка?
      Шепотом Хезер рассказала ему о последней выходке сэра Питера и о том, в какое отчаяние она повергла леди Флёр.
      – Ах эти молодые нахалы! Я думаю, что…
      – Нет! Вам не следует вмешиваться. Сделайте выводы из моего печального опыта, – предостерегла его Хезер, все еще прижимая полотенце со снегом к своей голове. – Пусть они разберутся друг с другом сами.
      – Мудрый совет, – улыбнулся Блэкхерст.
      – К сожалению, проявление запоздалой мудрости, – проворчала Хезер.
      – Я буду теперь внимательно следить за этими двумя.
      Не так себе представляла Хезер свое новое свидание с Фалько: снег прилип к ее голове, заплаканные глаза, полный беспорядок в прическе. Вместо того, чтобы где-нибудь в уютном месте с теплотой улыбаться друг другу, он выручает ее из трудных ситуаций, которые следуют одна за другой.
      Вдруг девушка вспомнила свою недавнюю мысль, что кто-то специально планировал сделать ее виновной в краже драгоценностей. Не был ли этот удар еще одной попыткой причинить ей неприятности? Нет, маловероятно. Непохоже, что это могло быть заранее спланировано. Скорее всего, она сама виновата в том, что влезла в это дело. Но разве сэр Питер не мог среагировать и остановить свой кулак?
      Хезер очень хотелось узнать ответ на этот вопрос. Конечно, сэр Питер недолюбливал ее, она догадывалась об этом, но это не означало, что этот тип сознательно желал причинить ей вред, или что он и есть вор по кличке «Кот».
      Так или иначе, но утро было безнадежно испорчено, ощущение счастья у Хезер пропало. Ее мысли вновь заняла загадка исчезновения драгоценностей и все, что с ней могло быть связано.
      Она попыталась встать на ноги, затем улыбнулась Фалько вымученной улыбкой.
      – Простите меня, пожалуйста. Мне нужно подняться в мою комнату и привести себя в порядок.
      – Вам помочь подняться по ступенькам? – в его голосе прозвучало явное огорчение.
      – Нет, спасибо, – она уже была близко от двери и с трудом подавляла в себе желание расплакаться.
      В своей комнате Хезер умылась холодной водой и некоторое время глубоко подышала. Постепенно к ней вернулось спокойствие. Не касаясь расческой ушибленного места, она причесалась и собрала волосы в пучок. Этот удар по голове заставил ее еще раз подумать о том, что, возможно, кто-то очень хотел причинить ей вред и, если получится, даже повесить ее. Сейчас, однако, бежать из таверны было некуда. И она будет оставаться в опасности до тех пор, пока не растают дороги.
      Ей было необходимо найти разгадку этой странной истории до того, как будет уже поздно.

      – Я не верю, что вы не смогли сдержать себя, Питер. Вы же знаете, какая это непростительная наглость – ударить леди! Вы что, забыли о том, кто вы!? – крикнул Фалько Блэкхерст. – Теперь вы оба не вздумайте подходить близко друг к другу! Я больше не буду спокойно выслушивать жалобы на ваше поведение. Вам ясно? – он раскачивался на пятках взад-вперед, сжав в замок руки за спиной и угрожающе смотря на драчунов.
      – Да, мой дядя… – бормотал Тео, еще шевеля распухшими губами. У него был подбит глаз и сломан нос.
      – Питер! – Блэкхерст сердито посмотрел на соперника Тео, у которого была вывихнута нижняя челюсть, которая к тому же заметно отекла. У Питера также был подбит глаз.
      – Я слушаю… – Питер мог только беззвучно шевелить губами.
      – Мне, видимо, придется еще выяснить, как получилось, что вы сегодня показали всю свою невоспитанность. Куда подевалась ваша обычная рассудительность!
      Соперники холодно смерили взглядами друг друга, их спины напряглись, они оба были переполнены чувством уязвленной гордости.
      – Это произошло потому, что оказалась затронута честь леди Флёр, дядя, – неохотно объяснил Тео.
      Блэкхерст хихикнул.
      – Избавьте меня от вашей дурости, мой дорогой племянник! Ей только семнадцать лет, она только со школьной скамьи. Если бы не случайная встреча во время каникул, вы бы и не узнали о ее существований.
      – Я же не собирался… – начал Тео.
      – Вы взялись не за свое дело, мой племянник, разыгрывая из себя рыцаря перед леди Флёр. У меня нет никакого желания докапываться до причин, по которым вы отговаривали ее от скорейшего возвращения домой. – Затем он обратился к сэру Питеру: – Единственное, мне хотелось бы предупредить вас, ее деньги вам не достанутся. Вы можете в этом не сомневаться! И еще, вам следует оставить бедняжку в покое до тех пор, пока она не будет возвращена своим родителям в целости и сохранности, иначе я позабочусь о том, чтобы вам была закрыта дорога в приличное общество.
      Сэр Питер побледнел еще больше; его глаза зло поблескивали.
      – Позвольте мне не отвечать вам, Блэкхерст. Ваши угрозы для меня – пустой звук.
      – Неужели? – хотя Фалько и сэр Питер были примерно одинакового роста, Фалько чувствовал свое явное превосходство над более молодым Питером. – Еще одно оскорбительное замечание от вас, и боюсь, что придется подбить вам и второй глаз. А теперь убирайтесь отсюда!
      Он напоследок еще раз сердито взглянул на их спины.
      – И еще, Питер, держитесь подальше от мисс Даймонд. Вам следует знать, что неприлично щеголять своими успехами у жриц любви перед женщинами своего круга или друзьями. – Он красноречиво постучал себе по лбу. – И теперь, мальчики, чаще шевелите мозгами.
      Фалько выглянул из окна и увидел укрытую снегом застывшую равнину. У него болело плечо и было тяжело на сердце. С тех пор, как Блэкхерст ощутил вкус и мягкость губ Хезер, его не покидало ощущение, что, когда он не с ней, у него неизменно уходит почва из-под ног. Мужчина легко тонул в ее золотисто-карих глазах и дурманящем? сладком запахе фиалок, лета и солнца. Он мог бы потратить целый день, рассматривая овал ее лица, ему было не жаль потратить целую жизнь, слушая ее смех. Ее образ преследовал его всюду.
      Блэкхерст встряхнул головой, до конца еще не веря самому себе. И когда он только успел так увлечься женщиной? К тому же потенциальной воровкой? Обычно не мечтают и днем и ночью о подозреваемой в воровстве… При этом не имеет значения, насколько она привлекательна. Кроме того, сохраняется возможность, что Хезер и есть тот самый «Кот», хотя это маловероятно. Настоящие драгоценности пока найти не удалось, взломщик еще разгуливает на свободе и, очень возможно, посмеивается над всеми. Нужно найти настоящего вора, если он уже не нашел его, и его имя – Хезер Максвелл. Нет! Она должна быть невиновной.
      Но вдруг Хезер, по какой-то еще невыясненной причине, обманывает его, может быть, в сговоре с кем-то еще из гостей, чтобы увести подозрения в сторону от настоящего вора?
      Щеголяет перед ним фальшивыми драгоценностями, в то время как настоящие камни где-нибудь спрятаны у нее в укромном месте? Тогда она специально навела его на мысль, что ожерелье может оказаться фальшивкой.
      Подозрения терзали душу молодого аристократа, подобно тому, как червь точит яблоко.
      Блэкхерст провел рукой по волосам, не обращая внимания на боль, сверлившую его плечо. Она обязательно окажется невиновной. Должна оказаться. Интересно, откуда у Него такое сильное желание, чтобы Хезер доказала свою полную невиновность. Какая ему разница, если ее повесят? Что изменится, если одной женщиной на планете станет меньше? От этого он должен стать только счастливее. Но… Но все же единственное, о чем Фалько мог сейчас думать, – были глаза и улыбка той самой женщины. Такое серьезное лицо не может, не должно скрывать лживого сердца, или и такое сочетание возможно? От такой мысли его всего передернуло, он сам назвал себя глупцом за то, что позволил ей в такой степени завладеть его волей. Ничего не поделаешь: только время поможет отыскать истину.
      Но почему у него было такое чувство, что он сражается с самим собой и в итоге всегда проигрывает? Оказывается, он где-то уже растерял былую способность контролировать свои желания. Но когда Блэкхерст захотел посмеяться над этим, то получился какой-то глухой, неестественный звук, лишь отдаленно напоминавший смех. Если попытаться описать его теперешнее состояние с помощью слов, то точнее всего будет: ранимость и слабость, а также глупость и склонность к мечтаниям, которые вряд ли исполнятся.
      У Блэкхерста было ощущение, что в глаза попал песок – веки жгло от недосыпания; заснеженный вид из окна слепил глаза.
      Хезер Максвелл обязательно будет невиновной, иначе как он тогда сможет доверять своему внутреннему чувству?

      Хезер на минуту выскользнула за дверь таверны, чтобы холодный ветер смог остудить ее разгоряченную голову. Ее голова еще болела, но эту боль уже можно было терпеть. По вырытой в снегу дорожке она прошла до конюшен. Сугробы были почти по пояс.
      Погода стала немного теплее, но в воздухе еще висел туман. Девушка решила еще раз осмотреть дилижанс, но, по всей видимости, это вряд ли могло принести какие-нибудь результаты.
      Вздохнув, Хезер еще глубже запахнулась в свой шерстяной плащ. Холод легко проникал через ее матерчатые полусапожки, но она не обращала на это никакого внимания. Ей нужно немного побыть одной. Прищурясь, она посмотрела на солнце и на ближайшем дереве увидела нахохлившееся семейство грачей. Не только людям приходится страдать в холодную зиму.
      Молодая женщина вошла в конюшню. Обилие лошадей в какой-то степени согревало воздух: Хезер посчитала своим долгом каждой из них сказать что-нибудь ободряющее, похлопать по крупу. Спокойные и внимательные глаза животных следили за каждым ее движением. Лошади приветствовали ее тихим ржанием.
      – Если ты узнаешь, кто настоящий вор по кличке «Кот», то ты дашь мне знать, правда? – обратилась Хезер к арабскому скакуну Фалько, почесав ему за ухом.
      В ответ жеребец ткнулся мордой в карман ее плаща и начал нетерпеливо переминаться с ноги на ногу. Хезер выудила из кармана морковку, которую ей в последний момент сунула Роза, и отдала ее коню.
      – Ты очень красив, – она сделала ему еще и комплимент.
      Скакун в ответ начал согласно двигать вверх-вниз своей великолепной головой и потребовал еще подарка.
      Откуда-то совсем близко раздался жалобный звук, что-то среднее между воем и тихим ржанием. Принадлежал ли этот звук лошади? Хезер замерла от неожиданности и внимательно прислушалась. Она начала рассматривать стены конюшни. Старые седла, проеденные молью одеяла, упряжь – все это висело на деревянных колышках. Звук повторился, на этот раз громче.
      В проходе между каретным сараем и конюшней мелькнула тень. От страха у Хезер внутри все похолодело. Она ощущала на себе чьи-то взгляды, как будто множество глаз рассматривало ее из темноты.
      – Кто здесь? – слегка дрожащим голосом спросила девушка. – Это вы, мистер Пратт?
      Звук повторился в третий раз, и теперь Хезер опознала в нем собачий вой. Собака! Девушка пошла через конюшню дальше в темноту. Ее глаза постепенно привыкли к недостатку света. Ей вдруг показалось, что это может быть не собака, а что-то другое. Она чувствовала на себе недобрый взгляд неизвестного существа.
      Вдруг раздался звук, похожий на вздох. Хезер замерла от неожиданности. Едва дыша, она всмотрелась в темноту.
      Наступила зловещая тишина.
      Хезер напряженно боролась со страхом. Это может быть всего лишь большая крыса. У нее просто слишком богатое воображение. И все же ей совершенно не хотелось идти дальше, в сторону этого звука.
      Когда она проходила мимо стожка сена рядом со стойлом Руфуса, звук повторился совсем близко, где-то у ее ног.
      Посмотрев вниз, девушка увидела на соломе коричнево-черную собаку, помесь терьера с какой-то более крупной породой. Та помахала ей обрубком хвоста, продолжая зализывать лапу. Хезер заметила еще и рану над одним собачьим глазом. Поборов страх, она присела на солому:
      – О, моя дорогая, тебя ранили! – девушка сочувствующе похлопала по крепкой, в завитках шерсти, шее собаки.
      Та не обратила внимания на ее руку и продолжала зализывать лапу. Хезер заметила, что у животного ранена и подушечка на лапе.
      – Где тебя так угораздило! – в ней прокатилась волна жалости к бедному существу. – Не волнуйся, я тебе помогу. Я заберу тебя в дом.
      Хезер еще раз посмотрела в сторону прохода, ведущего к каретному сараю. Ей хотелось убежать и никогда сюда не возвращаться. Но она сдерживала это желание, считая, что все это ей могло почудиться от страха.
      Молодая женщина осторожно взяла раненую собаку на руки. Та оказалась довольно тяжелая. Хезер побаивалась ее мощных челюстей, но животное вело себя спокойно.
      Вдруг за ее спиной раздался стук дверей, затем звук шагов человека, идущего по снегу. Кто-то был в каретном сарае и только что вышел оттуда. Хезер, пошатываясь с довольно тяжелой ношей, поспешила за угол конюшни, чтобы успеть увидеть этого человека, но протоптанные дорожки к кухне и к комнате с пивным бочонком были пусты.
      Собака дружелюбно лизнула свою спасительницу в щеку. Наконец, тяжело дыша, Хезер добралась до двери харчевни.
      В вязаной шапочке, закрывавшей уши, мистер Пратт склонился за прилавком, рядом с ним стоял стаканчик со спиртным. Он мельком взглянул в сторону вошедшей. В этот ранний час мистер «Член» уже усердно опорожнял свою пивную кружку. У него было красное и потное лицо. Когда он увидел собаку, то от удивления разинул рот.
      – Откуда взялся этот пес? – выпалил мужчина. – Он ранен, не так ли? Какая жалость…
      Хезер удивленно посмотрела на мистера «Члена». Он в первый раз в ее присутствии произносил столь длинную фразу.
      – Да, ранен. Я нашла его на конюшне. – Она осторожно опустила собаку на коврик перед камином. – У бедняги две раны, которые требуют перевязки. – Руки дрожали от напряжения. Сняв плащ, молодая женщина присела около собаки и приложила ладонь к ее уху. – Думаю, что у пса к тому же лихорадка. – Хезер ласково погладила завитки жесткой шерсти.
      Мистер «Член» стал на колени рядом с Хезер.
      – Я знаю, как обращаться с собаками. Может быть, я смогу вам помочь, – предложил он.
      Пес слабо шевельнул хвостом.
      – По-видимому, вы ему понравились. Схожу выясню, есть ли у Розы что-либо из заживляющих раны трав и от лихорадки тоже, – произнесла Хезер вставая.
      Мистер «Член» согласно кивнул ей. Пес облизывал поочередно то свою лапу, то его ладонь.
      – Попросите Розу принести что-нибудь для перевязки и еды для бедного животного. Собака совсем изголодалась, – мужчина сделал глубокий глоток из пивной кружки.
      Хезер быстро вернулась с деревянной чашкой тепловатой воды, льняными бинтами и порошком базилика – измельченной травой. Она присела и стала помогать мистеру «Члену». Пес судорожно трясся, подвывал, но терпел, когда ему обмывали и перевязывали лапу. Он был благодарен людям за помощь.
      Мистер «Член», напевая себе под нос, посыпал рану на лапе целебным порошком, затем перевязал ее, а также рану на голове, плотно прижав края повязки. Забинтованная собака стала похожа на солдата, возвращающегося с войны.
      – На него могли напасть крысы. Я видел в конюшне несколько больших крыс.
      – Возможно, – согласилась Хезер. – Пес, должно быть, забрался в конюшню, спасаясь от бурана. Я теперь отнесу его в свою комнату, где он должен окончательно поправиться. – Она осмотрела плащи, висящие на вешалке у выхода из таверны. – Кстати, сразу передо мной никто не заходил через эту дверь?
      – Здесь – нет, но кто-то стукнул несколько раз кухонной дверью. Возможно, это Роза выходила в наружный большой погреб. Она протоптала к нему дорожку.
      – Понятно.
      Затем они оба наблюдали, как пес ел похлебку и проглотил несколько кусочков мяса.
      – Это хорошая собака, – произнес мистер «Член». – Вы собираетесь оставить пса себе?
      – Еще не знаю. Но я уверена, что она не очень-то нужна там, куда я направляюсь. У гувернанток не должно быть четвероногих любимцев.
      – Ну что ж, думаю, для него найдется место и здесь, в таверне.
      Хезер внимательно рассматривала его непривлекательное лицо. Мистер «Член», как всегда, был застегнут на все пуговицы, кожа имела пастозный, отечный вид, но его глаза светились нескрываемым интересом.
      – Вы, похоже, большой любитель собак, не так ли, мистер… не знаю вашего имени? – спросила его девушка в надежде, что он наконец сообщит ей свое настоящее имя и титул.
      Но ее надежды были напрасными. Он уставился в потолок и сделал вид, что не слышал последних слов.
      – Правильно говорят, что собака самый надежный друг человека – лучше любого двуногого друга. У меня дома есть целая свора охотничьих собак, и мне ее в принципе хватает, хотя и еще одна не помешает. Но я вижу, этот пес очень привязался к вам.
      Хезер улыбнулась вымученной улыбкой.
      – Для него совершенно не важно, что меня подозревают в краже драгоценностей.
      Мистер «Член» улыбнулся, но вместо улыбки у него получилась хитроватая гримаса.
      – Вот почему собака – лучший друг человека, вы согласны?
      Хезер пыталась разгадать, что этот человек думает о ней на самом деле.
      – Согласна. А как вы считаете – похожа я на воровку?
      Мистер «Член» откашлялся и сжал свою пивную кружку с такой силой, что побелели пальцы. Опустив глаза, он произнес:
      – Не надо смешивать разные вещи, мисс Максвелл. По правде говоря, я не знаю, способны ли вы на такого рода преступление, но я определенно не верю, что его совершили именно вы. – Он густо покраснел и стал в смущении разглаживать воротник своего пальто. – А теперь, прошу меня извинить, мне необходимо удалиться в свою комнату.
      Хезер смотрела ему в спину, когда он удирал от нее по ступенькам. Девушка поняла, что этот странный человек был с ней даже более откровенен, чем хотел. Очевидно, мистер «Член» страдает от избытка скромности и предпочитает уединение. За исключением, конечно, того, когда он садится играть в карты… Он не верит, что Хезер Максвелл вор по кличке «Кот». Почему? Потому что он сам вор? В ее голове все смешалось. Она хотела получить ответ на вопрос, но, увы, ближе к цели ей подвинуться не удалось.
      Пес уткнулся мордой в руку Хезер и терпеливо ждал, когда и она двинется с места. Улыбнувшись, девушка потрепала его по голове.
      – Ты очаровательный пес. Пошли. После того, как ее новый друг улегся на коврике перед камином в ее комнате, она заботливо прикрыла его одеялом. Обессиленный от усталости пес свернулся калачиком и мгновенно уснул.
      После часового отдыха в постели Хезер с новыми силами, отбросив все страхи, вновь спустилась вниз. Она оставила дверь своей комнаты полуоткрытой, чтобы слышать, если пес начнет лаять или выть. Ее голова стала вполне свежей, но место ушиба продолжало болеть от малейшего прикосновения.
      Роза была чем-то крайне возбуждена.
      – Я тут работаю и работаю с утра до вечера, а что я имею за это? Еще больше работы – вот что! – С нескрываемой злостью она терла тряпкой столы в общей комнате для гостей. – Отец ничем мне не помогает, говорит, что у него болят уши, но это не мешает ему с утра до вечера пить горячий пунш. Теперь я должна давать корм лошадям, готовить для гостей, убирать в комнатах, заправлять постели и еще ухаживать за больными! – Она вопросительно посмотрела на Хезер. – Не подумайте, что я жалуюсь!
      Хезер рассмеялась.
      – Я знаю, что помощников у вас нет, и хочу предложить свои услуги. Мне уже надоело сидеть без дела.
      На простодушном лице Розы проявилось замешательство.
      – А что вы умеете, кроме как шить и рисовать красками?
      – Я умею немного готовить, не очень хорошо, но все же…
      – Готовить, в самом деле? Вы меня удивляете все больше и больше! – У Розы от удивления открылся рот. – Тогда вы будете помогать мне по кухне.
      В этот момент в комнату вошел Фалько. Сердце Хезер опять бешено забилось, приятная теплота разлилась по всему ее телу. Она в очередной раз спросила себя: «Когда ты перестанешь так реагировать на его появление и научишься держать себя в руках?»
      – Я что-то слышал о приготовлении пищи? Роза радостно заулыбалась.
      – Мисс Максвелл обещала сама приготовить обед вам и всем остальным гостям.
      Хезер с удивлением посмотрела на Розу.
      – Я поняла так, что я буду только помогать вам…
      – Уже берете свое обещание обратно? – нахмурилась Роза.
      – Нет, совсем нет, просто я не уверена, что смогу взять все на себя, – Хезер с надеждой посмотрела на Фалько, который, слушая ее, посмеивался.
      – Похоже, меня здесь заманили в хитрую ловушку, – сухо прокомментировал он. – Ну что ж, а где передник? – И Блэкхерст первым пошел на кухню, ведя за собой женщин.
      – Для начала нужно сварить баранью ногу, – сообщила им Роза.
      В кухне было тепло и пахло свежеиспеченным хлебом, луком, сухими травами, которые пучками свешивались с темного от сажи дубового потолка. К его перекрытиям также были прикреплены связки копченых сосисок и большие куски ветчины. В большой каменной плите весело шипел огонь, на столе поблизости сгрудились начищенные до блеска медные кастрюли и чашки.
      Фалько и Хезер беспомощно посмотрели друг на друга.
      – Что нам теперь нужно делать? – У него был растерянный вид, его стройные ноги, обтянутые штанами из оленьей кожи, полосатый жилет, пиджак, накрахмаленный белый шейный платок не очень соответствовали внутреннему убранству кухни.
      Хезер весело рассмеялась:
      – Как что – готовить пищу! Баранина с картофелем. Простая деревенская еда.
      Высмотрев несколько белых передников, висевших у двери, ведущей в моечную, Хезер выбрала самый большой:
      – Давайте посмотрим, он должен вам подойти.
      Фалько мрачновато улыбнулся.
      – Мне, наверное, лучше снять пиджак, если вас не будет шокировать мой вид.
      Хезер улыбнулась и пожалела об этом.
      – Конечно, нельзя допустить, чтобы на нем появились жирные пятна.
      Когда Фалько снял пиджак и жилет, а затем закатал рукава рубашки, Хезер увидела очертания его тугих мышц – подтверждение недюжинной физической силы. Ей сразу же пришла в голову мысль, что было бы совсем неплохо оказаться плотно прижатой к этой мощной груди с единственной преградой в виде рубашки из тонкого сукна. Но девушка решительно отогнала от себя эту крамольную мысль. Обойдя Фалько, она аккуратно завязала ему передник.
      – Смотрите, теперь вы точь-в-точь хозяин нашей таверны.
      – Вообще-то я всегда хотел стать владельцем какой-нибудь харчевни, – проворчал Блэкхерст и обернулся. – Мне не терпится представить себе, что вы тоже кухарка, и украдкой целовать вас где-нибудь в кладовке, вот чего мне хотелось бы. – Мужчина взял ее за талию, поднял в воздух и затем стал кружить. Хезер радостно визжала, пока он не остановился.
      У нее кружилась голова. Молодая женщина заглянула в дьявольскую глубину его глаз и спросила:
      – Можно считать, что во времена вашей юности вы частенько любили украдкой целовать хорошеньких горничных?
      Его губы дрогнули.
      – Возможно. Ваша улыбка полна иронии, Хезер.
      – У служанок должны быть иронические улыбки, – весело ответила девушка, не в силах оторвать от него своих глаз.
      – Я вам покажу, как мучить меня, девчонка. – Шутливо пригрозил Фалько и слегка прижался губами к ее губам. – Это моя месть.
      Хезер почувствовала, что от волнения у нее закололо все тело, словно тысячи мелких иголок стали проникать в него. Ей показалось, что губы молодого аристократа стали источником этого огня и иголок-молний.
      – Мне бы хотелось, чтобы вы наказали меня таким образом еще раз… – храбро прошептала она. Ее душа казалась состоящей из двух половинок: одна – бледная, испуганная собственной смелостью, другая – гордая, живая, одного цвета с блеском и жаром в его глазах.
      Но и в этой половинке, спрятавшись, жили тень и сомнение. Блэкхерст ощутил, что она внутренне колеблется.
      Со стоном он крепко прижал ее к своей груди, полностью завладел ее губами; он пробовал на вкус ее кожу… Хезер делала то же самое. Ей стало интересно знать, испытывал этот человек такой же восторг, почти полуобморок, какой ощущала она.
      – Зачем я делаю все это? – пробормотал Фалько, в конце концов выпрямившись.
      Его тело соединилось в объятии со всеми изгибами ее стройного тела. Он был опьянен близостью прекрасной девушки, его сердце билось в такт ее сердцу, когда ее губы отвечали на его страсть. Фалько Блэкхерст знал, что в эти минуты он уже не принадлежал себе, погружаясь в глубину этих золотисто-карих глаз. Очень глупо с его стороны!
      Вся его внутренняя самозащита оказалась несостоятельной, как только за дело взялась Хезер. Блэкхерст чувствовал, что надо спасаться в последних бастионах, чтобы окончательно не утонуть в ее глазах. Этот страх разрывал его натуру на части. Он то хотел ее окончательно отвергнуть, то – через минуту – просить у нее руку и сердце. И все это случилось с ним за какие-то несколько дней. А вдруг из этой девчонки в конце концов получится другая Дафна? От такого ужасного предположения у него сразу же сдавило в груди и он отпустил Хезер.
      – Никогда бы не подумала!
      До их сознания донеслись слова Розы. Служанка смеялась, уперев руки в бока.
      – Если вы будете так готовить, то скоро мы умрем от голода.
      Хезер отпрянула с виноватым лицом:
      – Я… мы… уже собирались начать работать…
      Роза подмигнула ей. По ее лицу гуляла широкая улыбка.
      – Думаю, что вам разрешается немного развлечься. – Она быстро обошла кухню, показав им, где находится мясо, где корзина с томатами. – Я собираюсь начать уборку в комнатах. Когда вернусь, то баранина должна быть готова, чтобы ее уже можно было подать к столу. Будет хорошо, если вы успеете приготовить и соус к мясу.
      Не утруждая себя выяснением, знают ли присутствующие, как это все приготовить, Роза покинула кухню.
      – С чего начнем? – спросил Фалько, беспомощно уставившись на кухонную утварь. Никогда в своей жизни он не готовил и полностью надеялся на Хезер.
      Та завязала передник на своей талии, понимая, что до этого следовало бы снять шелковый халат. Но ради Фалько девушка не сделала этого.
      – Будете чистить картофель? – задала она ему формальный вопрос, поскольку сразу же, не дожидаясь его ответа, подвела его к тазам, ведрам с водой и корзинке с картофелем.
      Фалько подушечкой большого пальца проверил, насколько остро заточены ножи, лежавшие в выдвижном ящике.
      При виде ножей Хезер инстинктивно вздрогнула, но тут же поборола в себе неприятное чувство, решив, что у нее просто слишком богатое воображение.
      – Ну что ж. Начнем. – Фалько приступил к делу с большим желанием, нежели сноровкой.
      Он снимал такой толстый слой кожицы, что на результат его усилий жалко было смотреть, но Хезер решила воздержаться от комментариев. Она, наморщив лоб, пыталась вспомнить, как же готовится баранина, но безуспешно. Ей ничего не оставалось, как только, пожав плечами, начать бросать кусочки мяса в котел с водой, добавляя лук, травы и соль.
      Разжечь огонь в очаге оказалось непросто. На лбу Хезер от этой работы выступили капельки пота. Она быстро взглянула на Фалько.
      У того было мрачное выражение лица, губы превратились в одну тонкую линию. Он с упорством продолжал атаковать ведро с картофелем. Вокруг него по полу были разбросаны картофельные очистки.
      Хезер не могла сдержать улыбки.
      – Если Роза увидит это, то обязательно надерет вам уши. Отходы надо бросать в ведерко.
      – Проклятие! Это просто какой-то заговор. Эти чертовы картофелины выскальзывают из рук. Я больше режу собственные пальцы, чем эти штуки, которые, похоже, просто смеются надо мной, – смеясь, жаловался Блэкхерст.
      – Вы посмеетесь тогда, когда начнете их есть.
      Фалько склонился над Хезер и поцеловал ее в кончик носа.
      – Мне пришла в голову эта мысль, когда я заметил сажу на вашем лбу и носу. – И прежде чем добавить картофель в котел с мясом, они позволили себе отвлечься от забот кухни и минут десять с удовольствием целовались. В конце концов Фалько водрузил котел на огонь.
      За дверью послышалось недовольное ворчание:
      – Наконец-то вы занялись чем положено – приготовлением пищи для всех нас.
      Хезер взглянула в сторону двери из-за горшков, а Фалько в это время опускал картофелины в воду, настоянную на травах.
      – Ах, это вы, мисс Уэдж. Почему бы вам не присоединиться к нам? – любезно предложил он. – Мы бы могли тогда приготовить больше овощей, моркови, например. Ее нужно чистить.
      Мисс Уэдж, похожая на мышь в своем сером халате, не знала, согласиться ей или нет:
      – Я не знаю…
      – Соглашайтесь, работа руками сможет быстро рассеять вашу скуку, – заманивал ее Фалько. Он уже добавлял в котел соль.
      – Стойте! – закричала Хезер. – Я уже добавила.
      Фалько пожал плечами.
      – Но я всыпал очень мало – почти что ничего. Думаю, это нам не повредит. Всем уже надоела постная и безвкусная еда, которую готовила Роза.
      – Очевидно, я смогу вам помочь, – наконец решилась мисс Уэдж, очарованная улыбкой Фалько. Она отложила свою трость и сняла перчатки. – Задержка в моем путешествии мне уже порядком надоела.
      Фалько помог ей поднести морковь к моечной. Затем он отправился на улицу зачерпнуть ведро снега. В кухонной жаре снег должен был скоро растаять.
      Мисс Уэдж довольно ловко принялась за чистку моркови, все говорило о том, что кухня для нее – привычное место.
      Вдруг раздались звуки множества голосов, приближавшихся к кухне. Вскоре появились мистер «Член», Тео, леди Флёр, мисс Даймонд. Последняя леди едва держалась на ногах, она размахивала своей всем известной фляжкой и истерически хохотала над какой-то шуткой Тео. Мистер «Член» тоже был навеселе, но на ногах он держался твердо.
      – Ах, вот вы где, дорогие наши. Я бы хотела сказать вам пару слов, – обратилась мисс Даймонд к Хезер. – Вам очень идет этот передник, – добавила рыжая и опять расхохоталась. Она удерживалась от падения тем, что облокотилась на моечный стол.
      Мисс Уэдж в ужасе отпрянула, и нож, которым она чистила морковь, выскользнул у нее из рук.
      – Какой ужас! – выпалила она.
      Хезер краешком глаза увидела, что на кухню прокрался и пес, которого она нашла на конюшне.
      Мисс Даймонд, спотыкаясь, двинулась через кухню в сторону мисс Уэдж, размахивая своей фляжкой:
      – Не хотите ли вы промочить свой свисток, мисс «Церковная Мышь»? Глоток «Синего Неба» вам не помешает. Служители церкви редко такие же святые на самом деле, какими прикидываются… – тут она поскользнулась на кожице от помидора и растянулась на полу. Визжа, тетка беспомощно размахивала руками, не в силах подняться, и Фалько и Тео пришлось потратить немало усилий, чтобы поставить ее на ноги. Она тупо уставилась внутрь котла, затем вылила туда из своей фляжки немного джина.
      – Я не собираюсь увиливать, если могу чем-нибудь помочь!
      – Эта женщина совсем потеряла голову, – прокомментировала мисс Уэдж. Ее нос при этом дрожал от ярости. – Ее необходимо запереть в комнате и отобрать у нее фляжку. От спиртного у этой шлюхи совершенно помутился рассудок!
      – С моей головой все в порядке. Я знаю, что скоро что-то произойдет. Я чувствую это своим нутром. У меня всегда было хорошее чутье на неприятности, – мисс Даймонд тяжелым взглядом посмотрела на Хезер. – Поостерегитесь, миссис. Я уже предупредила вас!
      Хезер заинтересовало, знает ли мисс Даймонд что-нибудь еще о краже драгоценностей и об опасностях, грозящих совершившему эту кражу.
      Высказавшись, мисс Даймонд, пошатываясь, двинулась к двери. По пути она наступила на лапу лежавшему под столом псу. Собака завизжала и схватила ее за мясистую голень.
      Взвыв от боли, удерживая укушенное место, пьянчужка наконец выбралась из кухни.
      – Надо же! Имеет наглость предупреждать нас о грядущих бедах, делает всякие грязные намеки. А в действительности главная неприятность – это она сама! – подвела итог мисс Уэдж, продолжая чистить морковь. – Мне бы хотелось, чтобы это все поскорее закончилось и я смогла бы спокойно отправиться домой. Мой брат будет шокирован, когда узнает о моих приключениях!
      В тот момент, когда она подошла к котлу с поварешкой, Хезер охватило недоброе предчувствие. Тео добавлял в пищу измельченную траву тимьяна и с удовольствием вдыхал ароматные запахи.
      – Я ужасно голоден. Когда будет готов этот суп?
      – Почему суп? – возмутилась Хезер, но, к своему удивлению, заглянув в котел, увидела на дне лишь смутные очертания картофелин. Баранья нога бесследно исчезла.
      И тогда ей стало понятно происхождение довольно странного ворчания из-под стола.
      Пес уже успел проглотить половину мяса. Он склонил свою морду набок и смотрел на Хезер, высунув язык. Было такое впечатление, что он довольно улыбается.
      – Ах ты воришка! – девушка пригрозила ему черпаком. – Отдай кость!
      Мисс Уэдж заметила пса одновременно с Хезер и вскрикнула:
      – Вот так дворняжка! А как доволен самим собой! – Она забралась под стол и начала отбирать у пса кость, но в ответ услышала злобное ворчание. Собака никак не хотела с ней расставаться. – Отдавай, это наш обед! – мисс Уэдж хотела шлепнуть пса рукой, но он оскалил зубы и едва не ухватил ее за ладонь.
      – Думаю, что я придумала для него подходящее имя, – с улыбкой произнесла Хезер.
      – Имя? – удивился Фалько. – А вообще-то чей это пес?
      – Я нашла его и теперь буду называть его Муттон.

      Картофельно-морковно-луковый суп по вкусу напоминал морскую воду. Тосты изрядно подгорели, а суфле из сыра, на приготовлении которого настояла Хезер, представляло собой черную, трудно отделяемую от блюда корку. Чай оказался совершенно некрепким, а пиво прокисшим. Единственный, кто неплохо пообедал в этот день, – это Муттон. Отяжелевший от съеденного, пес спал под стулом Хезер, где, как он, вероятно, считал, будет находиться под ее защитой от покушений на его жизнь со стороны других гостей.
      Тео, леди Флёр и мисс Уэдж сидели за одним столом рядом с Фалько и Хезер. Каждый был сосредоточен на своих собственных мыслях, и общего разговора не получалось.
      – Было бы лучше, если бы мы вообще не брались за это дело, – мрачно произнес Фалько, пережевывая то, что едва ли можно было назвать обедом, – хлеб с маслом.
      Хезер улыбнулась:
      – Роза была настроена очень решительно, она обвиняла меня в том, что я загрузила ее работой донельзя. Я не удивлюсь, если она для завтрашнего обеда планирует пустить под нож Муттона.
      – Она ни в чем не виновата. Где вы откопали это завшивленное создание?
      – Пожалуйста, называйте моих новых друзей, как положено, по имени, – ответила Хезер и почесала Муттона за ухом. – Он очень привязался ко мне, а я к нему.
      – Это можно легко понять, – пробормотал Фалько, пристально посмотрев ей в глаза. – Никто не в силах устоять перед вашими чарами.
      У Хезер по телу пробежала легкая дрожь, а на щеках появился румянец. Когда Фалько наклонился к ней, заблудший локон его стал щекотать лицо Хезер. Его голубые глаза были переполнены нежностью, и внезапно девушке захотелось, чтобы он тотчас же стал перед ней на колени и признался в том, что любит ее. И если Блэкхерст попросит ее руки, то она ответит: «Да». Но этого ждать не приходится. Он признавался ей, что не собирается жениться во второй раз. Хезер про себя проклинала его бывшую жену, которая убила в нем доверие к женщинам и женственности.
      Мистер Блэкхерст слегка опустил веки, скрывая выражение своих глаз. Но девушка уловила эту малейшую перемену в его настроении, и ее сразу же заинтересовала причина этого. Конечно же, Блэкхерста волнует кража драгоценностей. Это же волновало и ее – и днем, и ночью. Он не сможет двигаться дальше в их отношениях, пока не будет пойман настоящий вор, если, конечно, такое движение его интересовало. У Хезер не было полной уверенности в намерениях Фалько, несмотря на теплоту в его глазах и жар поцелуев.
      – У вас все так же болит голова? – спросил Фалько. Его голос прозвучал нейтрально-отчужденно.
      – Намного лучше, спасибо, хотя место ушиба еще побаливает…
      – Это продлится еще несколько дней.
      Между молодыми людьми опять установилась связь, по которой двигались не произнесенные вслух слова, и воздух вновь наэлектризовался эмоциями. Хезер в эти моменты хотелось только одного: негромкой беседы с Фалько – постепенно узнавать, о чем он мечтает, на что надеется; узнавать его все больше и больше, хотя многое она уже знала – его вспыльчивость, раздражительность, подозрительность, упрямство, стремление к справедливости. Ей хотелось время от времени касаться его лица, разглаживая морщинки на лбу и в уголках губ.
      Ее раздумья были прерваны появлением сэра Питера, который попросил у Фалько уделить ему несколько минут.
      – У меня очень важное сообщение, – чопорно произнес Питер, явно не желая обращаться к Фалько после их драки по имени.
      Фалько поднялся из-за стола:
      – Что случилось? – отрывисто спросил он. – Драк с нас уже хватит…
      Сэр Питер двинулся в сторону личных комнат гостей, и скоро они оба исчезли из поля зрения Хезер. Через несколько минут Фалько, просунув голову в дверь, жестом предложил девушке присоединиться к ним. У леди Максвелл возникло предчувствие беды. Дрожащими руками она закрыла за собой дверь.
      Фалько и сэр Питер внимательно изучали предмет, лежавший у Фалько на ладони. Хезер не поверила своим глазам.
      Это был браслет: рубины с бриллиантами.
      – Где вы это нашли?
      – В кармане вашего плаща, мисс Максвелл. Мисс Даймонд решила одолжить у вас плащ, чтобы пройтись подышать свежим воздухом, и я сам присутствовал в тот момент, когда она вынула из кармана этот браслет.
      В наступившей тишине Фалько через увеличительное стекло внимательно рассматривал драгоценности. Хезер показалось, что ей сдавили грудь железными обручами. Ее руки и ноги сделались холодными, как лед. В том, что эти злосчастные драгоценности объявились в тот момент, когда Хезер меньше всего ждала этого, был какой-то злой рок.
      – Они настоящие? – прошептала несчастная девушка. Она забыла о том, что обещала хранить тайну фальшивых камней-стразов.
      Фалько подозрительно и удивленно посмотрел на нее и кивнул:
      – Да, настоящие.
      Давящая духота воцарилась в комнате. Хезер не могла ничего сказать в свое оправдание, чтобы отвести от себя очередное подозрение в том, что она и есть вор по кличке «Кот».
      – Любой мог положить в мой карман этот браслет, чтобы подозрения в краже пали на меня. Но я не знаю, кто это сделал и зачем ему это нужно.
      Все молчали. Хезер ощущала сохраняющуюся враждебность сэра Питера и кипящую ярость Фалько. Что бы она теперь ни произнесла в свое оправдание, это не могло восстановить то хрупкое взаимное доверие между ней и Фалько, которое опять только что разрушилось. Она, не мигая, смотрела на сэра Питера, чувствуя, что этот тип не мог положить дорогой браслет в ее карман.
      – Сэр Питер. Я бы хотела задать вам один вопрос личного плана, если вы не возражаете…
      Сэр Питер, судя по всему, не очень обрадовался такой ее просьбе, но все же, пожав плечами, сделал вид, что ему все равно.
      – Леди Флёр рассказала мне обо всех обстоятельствах вашего с ней бегства, при этом она упомянула много… романтических деталей. В частности, как вы, как галантный кавалер, ловко взбирались по лестнице, чтобы «избавить» ее от зловредных уз родителей.
      Фалько присвистнул и с интересом взглянул на сэра Питера.
      – Какая наглость! Бедняжка Флёр!
      Сэр Питер завертелся, его тощее лицо покрылось красными пятнами. Хезер видела этого красавчика насквозь. Через такое нарочито скучающее байроновское выражение лица явственно проступала его настоящая суть: испуганный, глупый мальчишка, лжец и эгоист.
      – Кто вас учил взбираться по лестницам – садовник или какой другой слуга? – спросила девушка.
      Сэр Питер недовольно наморщил губы, чувствуя явное облегчение от такого простого вопроса:
      – Ну и что ж! Значит, Флёр рассказала вам, что я взобрался до ее окна? Ерунда! Она просто не узнала моего лакея. Я позаботился, чтобы он был в маске. Слуга примерно моей комплекции и делает все, что я ему прикажу.
      Надежды Хезер пошатнулись. Она горестно вздохнула. Вполне могло случиться, что человеком, забравшимся по лестнице в будуар леди Эшли, был не Питер. Но, может быть, он лжет. В любом случае, нелепо подозревать, что сэр Питер и «Кот» – одно и то же лицо, – у него нет ни смелости, ни ума, ни образованности или энергии, которыми обладал знаменитый вор. Так думала Хезер.
      – Мы имеем дело с очень хитрым преступником, – произнес Фалько, глядя на нее обвиняющим взглядом. От него вдруг повеяло холодом, и Хезер вздрогнула.
      – Если вы не будете верить в мою невиновность, мистер Блэкхерст, это же будут делать и остальные, – произнесла девушка. Ее единственной надеждой на будущее было то, что он все-таки верит ей настолько, чтобы продолжить поиски настоящего вора.
      – А почему мистер Блэкхерст должен вам верить? – усмехнулся сэр Питер. – У него нет никаких оснований верить хотя бы одному вашему слову.
      Чувствуя, что она уже почти проиграла, Хезер согласилась:
      – Вы правы… – она выпрямилась и посмотрела в сторону Фалько. – Я не прошу Блэкхерста, чтобы он верил мне. Единственное, чего я прошу и требую, – подумать над тем, что произошло и почему…
      Хезер не могла избавиться от ощущения, что злополучный «Кот» нарочно мучает ее по какой-то своей, неведомой причине. Девушку не покидало чувство, что вокруг нее медленно затягивается тонкая, едва заметная сеть, это было необъяснимо, но это было так. Ей казалось, будто сами стены наблюдают за ее дальнейшими действиями.
      Теперь она всегда будет окружена черной вуалью всеобщих подозрений, пока эта мистическая история не будет распутана окончательно. Снег начал понемногу таять. Время шло, и это было не в ее пользу. Несмотря ни на что, меньше всего Хезер хотелось потерять уважение Фалько к себе, но, возможно, она была просто дурой, потому что верила, что это чувство у него, по крайней мере, когда-то было?
      – Вы собираетесь снова запереть меня в моей комнате? – спросила она.
      Блэкхерст ответил не сразу. И когда он произнес «нет», Хезер облегченно вздохнула.
      Слава Богу, что Фалько верил ей хоть чуть-чуть, но все же ее обидело его колебание. Он не мог потерять так быстро веру в ее невиновность. Молодая женщина поспешила побыстрее уйти. Не желая никого видеть, она почти бегом добежала до своей комнаты.
      Умываясь холодной водой, Хезер надеялась, что ей удастся, собравшись с силами, преодолеть охватившее ее отчаяние, но непролитые слезы болезненным комком застряли у нее в горле и угрожали взять верх.
      Она открыла окно и сделала несколько глубоких вдохов свежего воздуха. Северный ветер стих. Появилась надежда на улучшение погоды. С края соломенной крыши капала вода, ветки деревьев, освобождаясь от подтаявших снежных пластов, потрескивали. Отчаяние Хезер росло. Скоро очистятся дороги, и настоящий «Кот» получит полную свободу маневра, а вот получит ли она? От таких мыслей у нее все задрожало внутри. Хезер закрыла окно.
      Она причесалась и слегка напудрила щеки. Эти обычные, привычные действия помогли ей успокоиться. Она спустилась вниз все в том же синем шелковом халате.
      Мистер «Член» и сэр Питер играли в карты в комнате с пивным бочонком. Мисс Уэдж и леди Флёр проводили время за вышиванием, сидя перед камином в кофейной комнате. Тео и Фалько – Хезер услышала их голоса – спорили на кухне.
      Не желая встречаться с Фалько лицом к лицу, она, тем не менее, решила предложить ему свою помощь.
      Тео, в переднике поверх рубашки и жилета, что-то помешивал в котелке, стоявшем не плите. Ссадины на его лице приобрели багровый оттенок, но отечность носа уменьшилась.
      Фалько стоял, опершись плечом на каменную стену, и жевал яблоко. Муттон спал под столом. Пес сразу же навострил уши, как только почувствовал появление Хезер, и с блаженным видом заковылял в ее сторону. Она погладила его по голове:
      – Как дела, бездельник?
      – Ах, это вы, Хезер. Я только что думал о вас, – ледяным голосом произнес Фалько.
      – Вы, наверное, подумали, что я опять сбежала? – спросила она, имитируя его безразличие в голосе.
      Блэкхерст отрицательно покачал головой.
      – Вы бы далеко не ушли…
      – Это означает, что если бы я вам понадобилась, вы бы сразу догадались, где меня искать.
      – Вез всякого сомнения, мисс Максвелл…
      Итак, Фалько уже вернулся в их отношениях назад, к тому моменту, когда он называл ее «мисс Максвелл», чтобы тонко намекнуть на дистанцию между ними и его сомнения.
      – Мне очень жаль… – начала Хезер.
      – Мисс Максвелл! Не хотите ли попробовать мою самую вкусную микстуру? – Тео попытался снять возникшее напряжение.
      – Нет, спасибо, Тео. Теперь я не пробую ничего, что крепче лимонада или молока.
      – Я готовлю лекарство для сержанта Бэгберна. Бедняга, он все еще в постели с ужасной простудой. – Молодой человек размешивал свою настойку. – Всего лишь немного рома, джина, кларета, желтки двух яиц, сахар, перец и немного мускатного ореха. Роза не хотела поделиться со мной последним, но в конце концов я все же уломал ее. Она потребовала с меня по поцелую за каждое зернышко.
      – Думаю, что это разумная цена, мой дорогой племянничек, – Фалько хихикнул.
      Тео в предвкушении потирал ладони.
      – От этой смеси у сержанта кровь загорится, как огонь!
      – Не уверен, что нам всем нужна его чересчур горячая кровь, – с сожалением произнесла Хезер. – Он уже и так достаточно горячий и злой. – Девушка бросила взгляд в сторону Фалько. – Как и ваш дядя, Тео.
      Фалько был действительно обозлен и разочарован тем, что чувствовал, как рушатся его мечты и надежды. Раньше ему уже иногда начинало казаться, что Хезер смогла бы заполнить черную дыру в его сердце, убрать из него горечь. Он был даже несколько часов счастлив с ней так, как ни с одной другой знакомой ему женщиной. Он видел только ее милую, добрую улыбку, наслаждался от бесед с ней… Эти улыбки и поцелуи. С их помощью красавица Максвелл заманила его в свои сети, но, если говорить правду, он зашел туда сам, по своей воле. Фалько был так же сердит на себя за свою неосторожность, как и на нее. Как он мог позволить ей водить себя за нос – может быть, Хезер обладала особой магической силой, которой он не мог противостоять?
      – Конечно, мои эмоции, как и у всех других, могут меняться, но я обычно никогда не злюсь без причины, – ответил молодой аристократ.
      – Неправда! – возразил Тео. – У вас очень переменчивое настроение, Фалько.
      – А у вас, нечестивец, очень легковесный и переменчивый язык!
      – Полагаю, что здесь я уже ничего не смогу доказать или изменить, – подвела итог Хезер и с гордым видом покинула комнату.
      С тяжелым сердцем она присоединилась к леди Флёр и мисс Уэдж, которые беседовали в гостиной. Здесь было тепло, струйки горячего воздуха приятно щекотали ее лодыжки. Леди Флёр о чем-то говорила, но смысл ее слов не проникал сквозь стену мрачных мыслей Хезер. Мысленно встряхнувшись, она восстановила самообладание и улыбнулась обеим леди своей лучезарной улыбкой.
      – Слышали последние новости, Хезер? Мистер Блэкхерст сказал, что некоторые драгоценности из обнаруженных – фальшивые, – произнесла леди Флёр, ее синие глаза при этом светились любопытством.
      Хезер кивнула.
      – Да, слышала. Мне казалось, что он какое-то время не станет говорить на эту тему.
      – Он был очень обозлен и просил всех проследить за вами.
      Настроение у Хезер испортилось еще больше. Злость на Фалько из-за недоверия к ней сдавила грудь.
      – Но лично я не верю в ваше участие в этой краже, – уверенно произнесла леди Флёр. – Я чувствую, что вы невиновны.
      – Спасибо, – поблагодарила ее Хезер.
      – Удалось ли найти что-нибудь еще из настоящих драгоценностей, кроме браслета? – спросила мисс Уэдж.
      – Нет, еще нет, но я думаю, что это дело времени, – ответила Хезер.
      – Ну а пока настоящие рубины еще не найдены, вы находитесь под подозрением, – грозно произнесла мисс Уэдж, усердно работая иглой над вышивкой.
      – Я это знаю и без вас, – Хезер начала терять терпение. – И все знают. Мне бы хотелось услышать, что лично вы думаете о случившемся и что можете посоветовать.
      У мисс Уэдж задрожал нос. Это говорило о том, что она тоже теряет терпение:
      – Не вижу причин, почему мне следует утаивать правду. Как богобоязненной особе, мне вообще нечего скрывать. Вот что я скажу: вам следует искать утешение в Библии. Это даст вам силу и поможет пережить трудные времена. – Ее губы плотно сомкнулись от усиленной работы мыслей. – Я бы могла вам показать несколько подходящих изречений из Нового Завета.
      Чтобы не потерять контроль над собой окончательно, Хезер сжала руки в кулаки и спрятала их в складках своей юбки.
      – Библия ничем не может помочь нам в поиске пропавших драгоценностей. Нам следует всем дать разрешение сержанту Бэгберну провести обыск в наших комнатах с целью отыскать недостающие драгоценности.
      – В моей комнате он сможет сделать это, когда соблаговолит, – предложила леди Флёр.
      Хезер ждала слов согласия от мисс Уэдж.
      – И в моей тоже, – проворчала она. – Но мне бы не хотелось, чтобы эта деревенщина рылась в моих вещах. В любом случае, если вы так легко соглашаетесь на обыск в своей и в других комнатах, полагаю, что рубинов в доме уже нет. Вы – или настоящий вор – уже получили достаточно времени, чтобы где-нибудь перепрятать их.
      У Хезер от негодования сузились глаза.
      – На каком основании вы полагаете, что это моих рук дело? Вы же не знаете, кто в действительности совершил это преступление.
      – Ожерелье было найдено среди ваших вещей, и вы единственная представительница в нашей компании, имеющая связи в высшем обществе. Вы должны знать, кто среди людей этого круга владеет большими драгоценностями.
      Хезер сухо усмехнулась.
      – Как мне прикажете понимать ваши слова: как комплимент или как оскорбление? Я хочу сказать вам, мисс Уэдж, что ваше воображение сыграет над вами злую шутку. Если бы украла я и краденые вещи оказались у меня – со мной бы через неделю случился нервный срыв.
      Мисс Уэдж наградила Хезер бледной улыбкой.
      – Так могло быть. Я ведь только осторожна в своих выводах. Я просто верю тому, что вижу, а рубины были обнаружены именно в вашей корзине. Если даже они и фальшивые, все же сохраняется возможность того, что настоящие камни вы где-то спрятали… – сделала она свой вывод как раз в ту минуту, когда вернулся Фалько. – К счастью, у меня нет ничего достойного, что можно было бы украсть, но я все равно на ночь запираюсь, – заключила мисс Уэдж. Она положила свою прохладную руку поверх запястья Хезер. – Хочу сказать, что я не очень верю тому, что вы – воровка, но я стараюсь быть беспристрастной…
      – Спасибо за доверие, – холодно ответила ей Хезер. Она взглянула на полное немого укора лицо Фалько и пришла к выводу, что обвинений на сегодня хватит. С гордо поднятой головой девушка вышла из комнаты.

      Муттон тоже направился вслед за Хезер в ее комнату. Не ожидая больше гостей, она закрыла дверь на засов. Девушка бросилась на кровать, на ее глаза навернулись слезы. Верный пес свернулся калачиком возле нее, уткнувшись мордой в ее ладонь. Он тоже был опечален и скорбно прикрыл глаза. Хезер притянула его поближе:
      – Что теперь будем делать, Муттон? Смог бы ты отыскать для меня настоящие рубины?
      Пес в ответ только моргал, облизывая ее руку.
      – Как ты думаешь, когда все это кончится? – воскликнула девушка со слезами на глазах.
      Пес в ответ залаял и помахал ей хвостом.
      – Глупая собака, откуда тебе это знать, но я все равно люблю тебя, – прошептала она.
      Хезер натянула одеяло на себя и на пса и погрузилась в беспокойный сон, прерываемый кошмарами. Все, кого ей довелось встретить в своих снах, носили на себе рубины Блэкхерста. Громадные, беззубые рты беззвучно смеялись над ней. Но стоило ей дотронуться до драгоценностей, как они мгновенно исчезали, а затем появлялись вновь, но уже на ее собственной шее, и начинали душить ее.
      Она металась в постели, охваченная ужасом, а Муттон скулил и вытягивал лапы, беспокоясь за свою хозяйку. Затем он повернулся мордой к двери. Его уши, казалось, напряженно вслушиваются в темноту.
      Но Хезер не слышала ничего такого, что бы могло привлечь внимание пса. Может быть, он учуял крысу или мышь. Но Муттон беспокоился все больше и больше. Он встал и глухо зарычал. Хезер зажгла свечу.
      Слабое пламя свечи едва освещало то, что находилось в непосредственной близости от кровати, и призрачно отражалось от зеркала и металлических частей камина.
      Хезер взглянула на свои карманные часы. Было около девяти часов вечера. Она проспала около двух часов. В доме не слышно было ни звука, хотя джентльмены внизу наверняка сидели в компании с пивным бочонком. Девушка похлопала по мохнатой спине своего верного стража и прошептала:
      – Успокойся, это всего лишь мыши. Ляг и отдохни.
      Но Муттон сохранял позу воина, а его рычание только усиливалось. Затем он спрыгнул на пол и, подбежав к двери, залаял.
      Хезер, едва ступая, на цыпочках тоже прокралась к двери и приложила к ней ухо. Тишина. Нет, вот послышались какие-то звуки, напоминающие трение ткани о дерево. Она напряглась. Кто же там, за дверью? Хезер внимательно вслушивалась в этот странный шум, и в ней все больше и больше росло негодование. Что это – очередная злая шутка «Кота», жертвой которого ей опять суждено стать? В ней закипела ярость, и без всякого страха, не думая о последствиях своих действий, она резким движением распахнула дверь. За дверью стояла мисс Уэдж с толстой книгой под мышкой.
      Хезер от удивления открыла рот; то же сделала и мисс Уэдж. Муттон залаял и, рыча, вернулся назад к кровати.
      – Мисс Уэдж, почему вы не постучали в дверь? Вы ужасно напугали меня!
      – Извините, – хриплым голосом ответила мисс Уэдж. – Я стояла у двери, не зная, разбудит ли вас мой стук. Я не хотела мешать вашему отдыху.
      – А я подумала, что Муттон почуял крысу или мышь. Проходите.
      Мисс Уэдж вошла в комнату и присела на край стула, натянуто улыбаясь. Она была одета в серый фланелевый халат с высоким воротником, ее волосы были закрыты громадной шляпой.
      – Я решила взять с собой Библию, чтобы показать вам некоторые места из книги, которые могли бы дать некоторое утешение.
      Она открыла книгу и стала искать нужные страницы.
      Хезер мрачно улыбнулась.
      – Как это предусмотрительно с вашей стороны, но единственное, чем можно меня сейчас утешить, – это помочь найти настоящего вора по кличке «Кот».
      Сложив руки на груди, она добавила:
      – Я удивлена вашему смелому решению навестить меня в моей комнате. А если я и есть этот «Кот», то вы серьезно рисковали, решаясь на этот поступок. Я бы могла сделать с вами все, что угодно, здесь нас все равно никто бы не услышал.
      – Я почувствовала, что особенно сейчас вам необходимы утешение и чуткий собеседник, мисс Максвелл. Понимание этого помогло мне побороть мой страх.
      Мисс Уэдж сидела прямо-прямо, но в ее позе все же просматривалась нерешительность. По-видимому, решив больше не предпринимать попыток раскрыть Библию, она облизала пересохшие губы.
      – Вообще-то я не очень-то ожидала сочувствия от вас, да еще после того, что вы сказали мне сегодня днем. Я сомневаюсь, что ваша книга сможет дать мне утешение! – отрезала Хезер.
      Пережитый страх обессилил ее, и она прилегла на кровать. Муттон лежал спокойно и, не мигая, смотрел в сторону мисс Уэдж; Хезер, рассеянно глядя по сторонам, чесала его за ухом.
      – Возможно, я действительно поспешила обвинить вас. Извините. За последние несколько дней мое терпение подверглось большим испытаниям, – мисс Уэдж поправила свою шляпу.
      Хезер улыбнулась.
      – Благодарю вас! Эти ваши слова – лучшее утешение для меня. Я понимаю ваш страх. Ведь все мы здесь живем в ужасном напряжении.
      Мисс Уэдж согласно кивнула.
      – Через два или три дня дороги очистятся от снега, и я смогу вернуться в Барнсли. Мой брат, наверное, уже отчаялся меня дождаться, возможно, он уже голодает. На кухне он совершенно беспомощен…
      – Я заметила, что у вас выдающиеся кулинарные способности, – Хезер была рада тому, что враждебность между ними уменьшилась. Однако она чувствовала, что внутренняя напряженность в их отношениях осталась. Но все же первый шаг был сделан, и, похоже, мисс Уэдж искренне стремилась доставить ей удовольствие.
      – Это оттого, что приходится учиться… выживать. Жизнь помощника приходского священника в лучшем случае можно назвать скудной, – объяснила женщина. Она указала на золоченую кисточку на дамской сумочке Хезер, лежавшей на столе. – Я никогда не могла себе позволить что-либо вроде этого. Хезер усмехнулась.
      – Это последнее, что у меня осталось. Теперь мне вряд ли удастся купить другую такую сумочку. Кроме того, я пообещала ее Розе, если она поможет мне в поисках настоящего вора по кличке «Кот».
      – Что означает ваше «поможет»? – нос мисс Уэдж сморщился. – Она что – шпионит за гостями?
      – Нет… во всяком случае, я так не считаю. Роза только зорко смотрит и внимательно слушает. К тому же, она очень проницательна.
      – И очень нахальна, – добавила мисс Уэдж. К ней снова вернулась злая ирония.
      – У девушки есть свое твердое мнение о многих вещах, – уклончиво ответила Хезер.
      Мисс Уэдж с трудом поднялась. Без своей трости она прихрамывала.
      – Ну что ж… спокойной ночи. Надеюсь, что ваш сон будет спокойным. – Она погладила рукой Библию. – Вы меня понимаете, я только хотела вам помочь.
      Хезер улыбнулась ей на прощание.
      – Спасибо за заботу.
      На следующее утро она проснулась рано, на рассвете. Муттон стоял у двери на трех лапах и подвывал. Повязка на его голове съехала на один глаз, а на лапе – истрепалась.
      – Ах ты мой бедный солдат! Есть нужда выйти, не так ли?
      Пес заскулил, и Хезер осмотрела его раны.
      Они были чистыми и начали заживать. Девушка открыла дверь, и до нее донеслись звуки с кухни. Муттон пару раз пролаял, пока спускался вниз по лестнице.
      Хезер испытала приступ тоски от того, что не была уверена, что пес вернется с улицы обратно. Она с нежностью заботилась о нем, а тот отвечал ей своей привязанностью. Все же, вероятнее всего, пес принадлежал кому-то по соседству и просто оказался заперт в конюшне из-за бурана. Она уже начала тосковать по нему.
      Вздохнув, Хезер взглянула за окно. Солнце уже стояло высоко, небо было безоблачным. Она открыла окно и облокотилась на подоконник. Выло уже намного теплее, во дворе стояли лужи. Дорога была покрыта тающим снегом.
      Время шло, а Хезер Максвелл была еще очень далека от разгадки тайны рубинов Блэкхерста. Что делать дальше – она не знала. Комок подкатил к ее горлу. Девушка ощутила себя окруженной со всех сторон врагами. Если она сейчас попытается бежать, то ярлык обвинения в краже будет приклеен к ней навечно. А настоящий вор по кличке «Кот» получит полную свободу, будет насмехаться над ней и сможет полностью воспользоваться оставшимися рубинами, а про нее будет думать, какая она дура. Эта мысль вызвала у Хезер новый приступ злости. Она не собирается сидеть сложа руки и ждать, когда какой-то мерзкий вор накинет на нее петлю.
      Молодая женщина достала из платяного шкафа вполне приличный зеленый, до пят, халат, высоко приталенный, накинула на плечи шаль; на ногах ее были плотные шерстяные чулки. С тяжелым сердцем она спустилась вниз, чтобы приготовить себе что-нибудь на завтрак.
      В таверне было еще очень тихо, все гости спали, но из кухни уже доносилось чье-то веселое мурлыканье. Роза стояла у плиты, энергично размешивая кашу в горшке; по кухне разносился запах свежеприготовленного кофе, щекотавший ноздри Хезер.
      – Ах, это вы, мисси! Ваш чемпион только что куда-то выскользнул, – сообщила Роза.
      Хезер рассмеялась.
      – Чемпион? Вы имеете в виду Муттона?
      – Нет, конечно, не его, – подмигнула ей Роза, и Хезер вдруг почему-то воспрянула духом.
      – Наш самый светский мужчина просто вне себя от вашего поведения.
      – Он так рассержен? – спросила Хезер, беря чашку с кофе из пухлых рук Розы.
      Роза красноречивым жестом показала на ее голову.
      – Пошевелите-ка мозгами, мисси! Он влюблен в вас, вот что. Но он так опечален, такой хмурый. Он не знает, что делать дальше, но я сказала ему в лицо, что он совсем глупый, если сомневается в невиновности мисси.
      Хезер поставила свою чашку на стол и крепко обняла служанку.
      – Вы не можете себе представить, как много значит для меня ваше доверие. Вы даете мне силы для дальнейшей борьбы.
      – Ох, мисси, не надо лишних слов, вы меня просто задушите! Поищите своего возлюбленного. Поговорите с ним. Я думаю, что он отправился кормить своих лошадей.
      Схватив с вешалки плащ, Хезер выскользнула за дверь. Окрыленная надеждой, она направилась к конюшням. Ею овладело страстное желание снова окунуться в голубые глаза Фалько, снова и снова слышать его бархатный голос. Но больше всего ей хотелось услышать его рокочущий смех.
      На ветру ее локоны рассыпались в разные стороны, и она безуспешно пыталась удержать их. Дорожка к конюшням уже почти оттаяла, и уже через минуту ее ноги в матерчатых ботинках промокли. Хезер почувствовала холодок, бегущий от стоп вверх.
      Всматриваясь в сумерках впереди себя, она услышала, как Фалько что-то насвистывал себе под нос. Девушка кашлянула, чтобы привлечь его внимание.
      – Фалько, это вы? – она не нашлась, что сказать ему вместо приветствия.
      В старой мятой рубашке, потрепанном байковом костюме не по размеру, Фалько чистил свою лошадь по кличке Ночной Ветер. Шкура его любимца уже блестела, как черный сатин.
      – Ах, это вы, – лицо Фалько ничего не выражало, глаза молчали. – Слишком рано поднялись, а?
      Хезер не нашлась, что ему ответить. Эмоции переполняли ее сердце, и она смогла только кивнуть. Блэкхерст был в этот день особенно привлекателен: кудри беспорядочно спадали ему на лоб, щеки порозовели от физической работы, он двигался легко и грациозно.
      Хезер пыталась найти какой-нибудь предлог для своего столь раннего посещения конюшен. Она не хотела показаться ему навязчивой.
      – Муттон вышел на улицу и куда-то пропал. Вы случайно не видели его?
      – Не имел удовольствия встретиться с вашим завшивленным другом.
      Хезер выпрямилась.
      – Завшивленным? Как вы смеете так оскорблять Муттона? У него насекомых не больше, чем у вашего коня.
      Фалько хихикнул.
      – Вы правы. Муттон – восхитительный пес.
      – То же самое я могу сказать и о вашем жеребце, что он восхитителен, – парировала Хезер.
      Фалько вышел из стойла и склонился над ней.
      – И вы сами тоже восхитительны, и вы знаете это. Мне бы хотелось только одного – чтобы у вас исчезла необходимость напоминать мне о рубинах всякий раз, когда я начинаю внимательно смотреть вам в лицо.
      Хезер немного успокоилась.
      – А что бы вы хотели при этом увидеть? – спросила она и удивилась собственному бесстыдству. Жизнь в таверне заставила Хезер забыть свою природную застенчивость.
      Она остро чувствовала присутствие Блэкхерста, его близость, запах даже в этой смеси лошадиного пота, сена и плоти. В глазах Фалько появилась насмешка.
      – Если вы ждете от меня комплиментов, то напрасно. Это самый банальный трюк всех женщин, имеющий целью привлечь внимание к ним самим.
      Хезер внутренне напряглась от его слов.
      – Вы хотите сказать, что у женщин не может быть иных мыслей, кроме как направленных на то, чтобы выжать у джентльмена парочку комплиментов.
      Он погладил холку своего жеребца, продолжая краем глаза наблюдать за Хезер.
      – Это и еще какие-нибудь модные безделушки.
      – Но это же чудовищно несправедливо! Нельзя же делать такие обобщения.
      – Почему? – уголки его рта слегка опустились. – Докажите, что я не прав. Почему я должен верить вам, что вы совершенно отличаетесь от тщеславных, надменных леди, к тому же еще и сплетниц? Вы действительно очень симпатичны и выглядите правдивой, но что может скрываться за всем этим? Обманщица? Особа, находящая определенное удовольствие в том, чтобы очернять других, а заодно флиртовать с любым джентльменом, оказывающимся поблизости?
      – Именно эти мысли приходили вам в голову тогда, когда мы целовались? – недоверчиво спросила Хезер. Ей захотелось ущипнуть этого человека. – В любом случае, я не обязана оправдываться перед вами. Или вы мне верите, или нет. Вот и все!
      – Похоже, с утра у вас особенно скверный характер.
      – Если меня провоцируют, – мрачно ответила девушка. – Однако и ваш характер ненамного лучше.
      Хезер повернулась, но прежде чем она ушла, Фалько успел сказать ей:
      – Я в душе надеялся, что вы все же захотите показать, что на самом деле вы другой человек, показать, что наша симпатия друг к другу действительно достойна продолжения, что вы не интриганка и не вор.
      – А я полагала, что вы уже убедились, что у меня нет ничего общего с вашей последней женой. Что касается ваших подозрений, что я участвовала в краже рубинов, то с этим я ничего не могу поделать. Если настоящий вор будет когда-либо пойман, это и будет достаточным доказательством того, что я невиновна. – В ее душе опять поднялась волна злости на Блэкхерста из-за его недоверия к ней. – Я должна сказать вам, что я серьезно разочаровалась в вас и мне очень больно за ваши обидные слова! Одно время вы дали мне надежду на то, что доверяете мне, но потом сразу же сказали прямо противоположные по смыслу, недобрые слова. Мне бы хотелось, чтобы вы в конце концов решили, на чьей вы стороне, и сказали мне, с кем вы. – Она посмотрела на него тяжелым, недобрым взглядом.
      Блэкхерст, нахмурив лоб, продолжал свою работу.
      – Да… Я был несправедлив по отношению к вам. Я понимаю, что я не имел права вымещать на вас свою горечь и злость, но мое недоверие к женщинам, как вы понимаете, мне трудно преодолеть. Между нами все произошло так быстро; слишком быстро, у меня кружится голова от всего этого. – Он окинул Хезер взглядом с головы до ног. – Извините меня за мою грубость. Не обижайтесь на меня, Хезер. Пожалуйста.
      Искренность его слов смягчила гнев девушки. Она потупила свой взор:
      – Хорошо, я постараюсь это забыть, но, прошу вас, не унижайте меня снова вашими презрительными насмешками.
      – Обещаю вам. Я уже давно верю в то, что вор по кличке «Кот» не вы, а кто-то другой, – вполне серьезно произнес Фалько. – Даже если мне придется в будущем сожалеть об этих словах. Но я на самом деле верю вам.
      Она тоже мечтала о том времени, когда все подозрения останутся позади.
      – Вы, по крайней мере, сегодня утром говорите со мной серьезно, – согласилась Хезер и приблизилась к нему. – Я думаю, что это все же победа, и ваша искренность, с которой вы рассказали мне обо всех ваших сомнениях, вселяет в меня надежду.
      Он неодолимо манил ее к себе! Ей очень хотелось снова почувствовать себя в его объятиях. Черный жеребец уверенно поглощал принесенное ему сено, а хозяин любовно гладил его по бокам.
      – Роза призналась мне, что я стал ужасным занудой, и я понял, что мне необходимо меняться. – Фалько криво усмехнулся. – Она сравнила мой лоб по числу морщин с доской для стирки белья – такой у меня был опечаленный вид. Я решил, что бесполезно размышлять слишком много, и отправился сюда. Физическая работа ускоряет течение мыслей.
      Хезер не ответила, и он продолжал:
      – Я очень рад, что вы пришли сюда. Скажите мне откровенно, неужели вам не жаль было расставаться с тем, что было вам знакомо и дорого вашему сердцу, поменять это все на должность гувернантки?
      Хезер вспомнила то, что пережила в прошлом, и представила себе полную неизвестность своего будущего:
      – У меня не было выбора. Я не представляю, какой окажется семья, где мне предстоит учить детей. Если мне повезет, то они, наверное, будут добры ко мне.
      – Судя по тому, что вы мне рассказали, у вас никогда не было душевной близости с членами вашей семьи, за исключением отца.
      – Я также хорошо помню мою мать, но она была несчастна, и для меня у нее находилось совсем мало времени. С братом я тоже виделась редко, после того, как он отправился учиться в пансион. Отец был для меня до своего самого последнего дня целым миром. – Вдруг Хезер на минуту захотелось, чтобы ее прошлое было иным. – Боюсь, что отец был слабовольным человеком. У него было неважное здоровье, к тому же он увлекался азартными играми. Я думаю, что этим папа старался заглушить в себе какую-то печаль, о которой он мне никогда не говорил. Отец был своего рода одержимым человеком, которым управляли невидимые демоны. – Хезер глубоко вздохнула. – Мне всегда хотелось чем-нибудь помочь ему, но он только смеялся и не обращал на мои вопросы никакого внимания. Иногда он не выходил из своего клуба по несколько дней кряду. Я знаю, что что-то периодически заставляло его на время покидать наш дом, может быть, страх одиночества. Я, однако, этого совершенно не боюсь.
      Фалько закончил свою работу и убрал щетку на полку.
      – Вам пришлось самой отвечать за свою собственную жизнь.
      Девушка глухо рассмеялась.
      – Когда никого не остается, кроме слуг, то не остается и выбора. – Она испытующе посмотрела на Блэкхерста. – О, как бы мне хотелось, чтобы вы поверили в мою невиновность!
      – Мне бы очень хотелось этого тоже. Боже, как было бы хорошо, если бы все это оказалось лишь дурным сном, чтобы я однажды проснулся, и над вами уже не висело никакого груза подозрений.
      – По крайней мере, вы сейчас искренни… Фалько стоял рядом с Хезер и медленно притягивал ее к себе.
      – Когда я увидел вас в первый раз, вы меня ужасно заинтриговали, потом я испытал чувство отвращения к вам, а затем увлеченность вернулась с новой силой. Вы своей улыбкой что-то затронули в моей душе, ту ее часть, которая никогда не интересовала мою жену. Вы сделали это с такой силой, что прорвали все барьеры из горечи и недоверия. Мне бы хотелось верить, что это чувство настоящее. Я не знаю, как правильно его назвать, но его власть делает меня беспомощным и беззащитным. Сердце стучит и кровь течет в жилах намного быстрее, если вы рядом. Такое ощущение, что хочется то кричать от радости, то плакать от горя, потому что я не смею поверить в то, что сам чувствую. Или могу поверить, но не до конца. Ужасная дилемма!
      Он осторожно взял Хезер за талию и начал ритмично раскачивать ее. Фалько казался ей сердитым и опечаленным одновременно. В этом сильном мужчине шла напряженная внутренняя борьба, и то одна, то другая сторона попеременно одерживала верх.
      – Жизнь не всегда справедлива к нам, – сказала девушка. – Но, несмотря ни на что, нужно продолжать жить. Ваше доверие ко мне будет полным только после того, когда будут выяснены все детали этой кражи, и тогда у вас появится возможность проверить силу ваших чувств.
      Его охватило отчаяние.
      – Давайте на минуту забудем прошлое и теперешнюю ужасную ситуацию в таверне. Давайте вспомним о том, что сегодня просто теплый весенний день!
      От остро возникшей радости, охватившей все ее существо, у Хезер перехватило дыхание. Фалько смотрел на нее, улыбаясь. Он выглядел взъерошенным, в его шевелюре застряли частички сена, рубашка расстегнулась на шее. Ничто в нем не напоминало того респектабельного, лощеного джентльмена, каким он прибыл в таверну пять дней назад.
      Хезер покраснела и внезапно вспомнила ту ночь, когда ей довелось коснуться его голой груди. Она обнаружила в себе желание вновь пережить эти приятные ощущения, но природная скромность заставила ее опустить глаза раньше, чем мужчина смог прочитать в ее глазах не слишком благочестивое желание.
      Блэкхерст продолжал раскачивать ее, держа за талию, до тех пор, пока молодая женщина не ощутила головокружение.
      – Вы всегда меня укачиваете. Пожалуйста, поставьте меня на место, – произнесла она. – Как ваше плечо?
      – Забудем о нем. Оно сегодня в порядке. – Фалько усмехнулся. – Я обнаружил, что мне очень хочется обнять вас – примерно так, – нежно прижав ее к себе, Блэкхерст продемонстрировал ей, что он имел в виду. Их глаза встретились очень близко. Между ними возникли мощные силы притяжения. От восторга у Хезер перехватило дыхание. Когда его губы встретились с ее губами, она закрыла глаза и с жаром ответила, отдавая ему всю свою страсть, которую она хранила для него со времени его последнего прикосновения к ней.
      Когда Фалько наконец оставил ее губы в покое, она почувствовала такую сильную слабость в ногах от счастья, что была вынуждена схватиться руками за его мощные плечи.
      – Чувствуете, как в воздухе запахло весной, – бормотал он ей на ухо. – О, Хезер, вы такая желанная, что вас можно просто съесть. – В порыве страсти он слегка коснулся зубами ее мягких и нежных ушных раковин. Его дыхание было совсем близко.
      Хезер попыталась увернуться.
      – Не надо, щекотно! – Она смеялась, а Фалько целовал ее лицо и шею. – А вы, оказывается, порочный мужчина! – Хезер начала руками расправлять его непослушные локоны. Перед ее глазами опять проходили все его ласки, его нежность, которыми он сегодня так щедро одарил ее.
      – Никогда не думал о том, что мои поиски рубинов, которые совершенно случайно завели меня в этот забытый Богом уголок, подарят мне в объятия столь аппетитную женщину, – прошептал Фалько.
      В глазах Хезер встали слезы:
      – Как поэт вы даже хуже сэра Питера. Аппетитная женщина – что за ерунда! – Несмотря на насмешливый тон, голос Хезер оставался мягким и задумчивым. Как сказать этому великолепному джентльмену, насколько глубоко она его полюбила!
      Блэкхерст, по-видимому, научился читать ее мысли, и Хезер, уловив это по его лицу, виновато улыбнулась. Чтобы отвлечь его внимание, она дотронулась до белесого шрама на его щеке.
      – Когда вы получили это?
      – Это случилось очень давно. Мне было всего пять; я помогал кухарке в размешивании каши в чугунном котелке – или, точнее, считал, что помогал. К сожалению, я поскользнулся, упал и задел челюстью котелок, в результате получил два ожога: первый – вот этот, а второй – на бедре, и вы его еще пока не видели, – прошептал он, делая неприличный намек. – А также вы еще не видели шрам у меня на спине, который я заработал при падении с лошади…
      – Вы заставляете меня краснеть, упоминая в своей речи такие интимные места, – смущенно произнесла Хезер, хотя ее приятно тронули такие намеки на будущую, более тесную близость.
      – Тогда давайте поговорим о лошадях. Полагаю, что вам никогда не доводилось падать из седла?
      – Нет, конечно. Я не очень опытная наездница. – Хезер наслаждалась теплотой его объятий, она хотела, чтобы это никогда не кончалось.
      – Жаль. Мне очень нравятся мои арабские скакуны в имении Фалькон Хилл, и я уже мысленно представлял себе вас верхом на одной из моих великолепных кобыл.
      Хезер сама почувствовала волнение от предвкушения такой картины.
      – Вы хотите, чтобы я когда-нибудь посетила Фалькон Хилл?
      Он посмотрел на нее очень серьезно.
      – Мне нравится все, в чем участвуете вы. Я бы хотел, чтобы вы познакомились с моим младшим братом Аланом – кстати, он все еще в Оксфорде. Они с Тео одного возраста и очень дружны. Я думаю, что вы очень похожи на мою тетю, мисс Блэкхерст. Она слегка легкомысленна, но добрейшая душа. – Фалько нежно взял ее лицо в свои ладони. – Я бы хотел показать вам все, что дорого для меня самого, чтобы разделить все это с вами, включая и мой шрам на бедре.
      От непреодолимого желания, чтобы все это произошло как можно быстрее, Хезер глубоко вздохнула. Настал тот момент, о котором она раньше только мечтала. Фалько уже почти объяснился перед ней, раскрыл ей свое сердце; почти – потому что в последний момент он удержался от этой полной откровенности с ней. Призрак взаимных подозрений все еще парил между ними. Девушка осторожным движением выскользнула из его рук.
      – Фалькон Хилл, конечно, очень заманчивое место для путешествия туда. Но все же вы должны понимать – так, как это делаю я, – что мы не можем обсуждать ваше предложение до того, пока не пойман настоящий вор по кличке «Кот».
      Он напрягся, на его лице появилась гримаса неудовольствия.
      – Да, конечно. Спасибо, что напомнили мне об этом.
      Хезер, наблюдая за его лицом, видела, как с него постепенно, уступая место упрямству и целеустремленности, сходила мягкость. Его черты приняли обычный суровый и неумолимый вид. Он опять стал человеком, который мало раздумывает о всякой чепухе. Блэкхерст вежливо поклонился ей.
      – Пойдемте, надо разбудить всех остальных гостей. Нам предстоит трудная работа. Думаю, что настало время перевернуть эту таверну вверх дном.

      Вместе с сержантом Бэгберном, а точнее за его спиной, Хезер и Фалько весь день провели в поисках драгоценностей во всех закоулках таверны: в шкафах, под кроватями и в прочих укромных местах. Мисс Уэдж, сэр Питер и мистер «Член» недовольно ворчали по поводу нарушения их прав. Хезер, конечно, не сообщила им, что вещи мистера «Члена» уже были ею осмотрены несколько раньше.
      Сержант все еще оставался простужен, его шея была перевязана широким шарфом, как будто это могло помочь ему отогнать болезнь. Лицо сыщика блестело от возбуждения. Он напоминал гончего пса, бегущего по лисьему следу.
      Но, несмотря на все их усилия, найти еще какие-либо драгоценности – настоящие или фальшивые – им не удалось. Мистер Пратт громко возмущался из-за того, что в его винном погребке все оказалось перевернуто вверх дном, а запыленные бутылки со старым вином – перепутанными. Джентльмены пришли в восторг, обнаружив несколько бутылок весьма древнего бренди и сразу же забыли о цели своих поисков.
      Хезер наблюдала за тем, как Фалько потратил добрых полчаса на переговоры с мистером Праттом, больные уши которого порядком подпортили ему характер, о цене этих бутылок. Он запрашивал баснословную цену. Пожав плечами, Фалько был вынужден согласиться, и затем в комнате с пивным бочонком были улажены все финансовые вопросы между ним, сержантом, мистером «Членом» и Тео. Они с нетерпением ожидали, пока Пратт принесет им несколько чистых стаканов. Хезер фыркнула и вышла из комнаты.
      Разочарованная и с неприятным осадком в душе, девушка вернулась в свою комнату и проспала несколько часов подряд. К ней опять вернулось угнетенное состояние духа, и эта депрессия переносилась ею особенно тяжело после того, как она уже представила себе счастливую жизнь вместе с Фалько в Фалькон Хилл.
      «Собери свою волю в кулак, – сказала она самой себе. – Совершенно бесполезное дело – жалеть себя». Именно эти слова когда-то повторял ее отец. Воспоминание об этом девизе жизни – хотя сам он не всегда действовал в согласии с ним – позволило Хезер в очередной раз овладеть собой и принять перспективу провести еще один вечер в разношерстной компании гостей.
      Она умылась, надела свой синий шелковый халат, украсив шею ниткой жемчуга.
      При выходе девушка увидела под дверью спящего Муттона. Он поднял морду, восторженно взвизгнул и замахал ей своим подрезанным хвостом.
      По взрывам хохота, доносившимся из общей гостиной, Хезер догадалась, что еще не все бренди выпито джентльменами. В воздухе витали запахи пищи, и Хезер решила направить свои шаги в сторону кухни.
      Проходя мимо, через открытую дверь комнаты она увидела Зу Даймонд. Эта леди храпела, сидя перед камином, а ее многочисленные подбородки мирно покоились у нее на груди. Было ясно, что она порядком отведала бренди или другого столь же крепкого напитка.
      Сразу за дверью кухни Хезер лоб в лоб столкнулась с мисс Уэдж, несшей большое блюдо с соусом. Его содержимое пролилось на шелковый халат Хезер, она от неожиданности вскрикнула.
      – О, простите меня ради Бога, – побледнев, произнесла мисс Уэдж. – Я не расслышала звука ваших шагов.
      У Хезер душа ушла в пятки. Это был ее единственный халат, в котором не стыдно появиться в приличном обществе, а это большое жирное пятно уже не удастся вывести.
      – Не волнуйтесь, – ослабевшим голосом ответила она. – Я переоденусь.
      – Но, мисс Максвелл, вы должны позволить мне помочь вам удалить это пятно, – настаивала мисс Уэдж, но ее усилия оттереть его салфеткой не увенчались успехом.
      Хезер с недоверием отнеслась к ее попыткам.
      – Вы знаете, как можно удалять жирные пятна?
      – О, да. Мне знакомы все секреты домашней хозяйки, – мисс Уэдж фыркнула, как будто в этом кто-то мог сомневаться. – Во всяком случае, это всего лишь малая толика того, что я могу сделать для вас…
      Хезер не стала спорить с ней, но особых надежд на будущее своего халата она не питала. Девушка вернулась в свою комнату и переоделась в более практичный коричневый шерстяной халат с кисточками на груди и небольшим кружевным воротником, немного смягчавшим его чрезмерную строгость.
      Мисс Уэдж встретила Хезер на выходе из ее комнаты.
      – Позвольте мне взять вашу шелковую одежду. Я поработаю над ней сегодня вечером, а завтра она ничем не будет отличаться от только что купленной.
      – Спасибо, очень мило с вашей стороны, – ответила ей Хезер.
      – Это я во всем виновата. Надо было смотреть, куда я иду.
      Хезер вернулась на кухню и стала помогать Розе чистить морковь и репу. Леди Флёр тоже была в помощницах. Она беспрерывно хихикала, помешивая суп. Воздух был насыщен ароматом копченой ветчины и укропа.
      – Я содрогаюсь при одной только мысли, что меня ждет, – произнесла леди Флёр. – Мой папа наверняка запрет меня на целый год в моей комнате, когда узнает, чем я тут занимаюсь.
      – Доверьтесь Фалько. Он защитит вас, будьте в этом уверены, – утешала ее Хезер.
      – Но я все равно не могу побороть в себе страх, – всхлипывая и понурив голову, отвечала леди Флёр.
      Хезер хотела напомнить ей, что следовало бы подумать об этом, прежде чем решаться бежать, но решила лучше промолчать. Она не собиралась переносить свое дурное настроение на новую подругу.
      С жизнерадостностью, характерной только для молодости, Флёр переменила печаль на веселую улыбку:
      – Тео признался мне, что хотел бы стать моим женихом сразу, как только я официально стану свободной от всех обязательств по отношению к сэру Питеру.
      – Мне кажется, что теперь вы бы смогли взять Лондон штурмом, несмотря на толпы поклонников, которые вас там поджидают, – согласилась с ней Хезер. – Но, скажите мне, неужели вы снова сделались равнодушной к сэру Питеру? Ведь еще вчера вы так ревниво относились к тому, что он заглядывается на других женщин.
      – Питер, конечно, очень красивый мужчина, но у него скверный характер. Он попытался обмануть меня, сказав, что он проводил целые часы с мисс Даймонд, читая ей вслух свои стихи. Честно говоря, я не смогла бы всю свою жизнь потратить на прослушивание его пространных стихов.
      Она глубоко вздохнула.
      – Вы только себе представьте, Питер написал стихи о Витторийской битве, о лошадях, бесстрашно несущих своих седоков в самое пекло, и тому подобное. Он даже посвятил отдельное стихотворение жеребцу генерала Уэлслея по кличке Копенгаген. – Леди Флёр театральным жестом раскинула руки. – Вот его строчки: «Этот божественный зверь, его ноздри дрожат, почуяв порох, а широкие зрачки, не мигая, смотрят в лицо Смерти». Однако! Ведь Питер не участвовал в сражении, откуда он это знает? – И, переполненная презрением, она принялась с еще большим усердием размешивать содержимое горшка. – Мне никогда не было так скучно, как сейчас!
      – Понимаю вас, – согласилась Хезер, уголки ее губ едва заметно дрожали. – Итак, если я правильно поняла, сэр Питер полностью выбывает из борьбы за ваши руку и сердце?
      Леди Флёр утвердительно кивнула: – Да.
      – И что же он сказал вам в ответ? – спросила Хезер.
      Флёр неопределенно пожала плечами.
      – Ну, вообще-то я ему еще об этом не говорила. Он сообщил мне, что переменил ранее принятое решение возвращаться в Лондон. Питер сказал, что мы поедем туда, куда планировали в самом начале. Фактически он попытался уговорить меня отправиться туда уже сегодня вечером. В эту весеннюю погоду снег тает довольно быстро, и скоро дороги станут проходимыми.
      – Я уверена, что Фалько положит конец любым идеям, исходящим от сэра Питера. Но сначала вам необходимо рассказать Фалько обо всех планах Питера.
      В обеденный час, чтобы уединиться от шумного общества подвыпивших мужчин, Хезер и Флёр решили организовать прием пищи в малой комнате для гостей.
      Вскоре к ним присоединился и Фалько. Он держался, несмотря на выпитое, очень хорошо. Его выдавала лишь улыбка, которая сделалась шире по крайней мере на десять дюймов. И его глаза уже не скрывали теплых чувств по отношению к Хезер.
      Леди Флёр с любопытством смотрела то на него, то на нее. Хезер покраснела и опустила свой взор в тарелку. Но, несмотря на это, она продолжала чувствовать на себе взгляд Фалько.
      Тео следовал за Фалько по пятам. Его походка от выпитого стала нетвердой, а улыбка – совершенно глупой.
      – А вот и самые прелестные розы Бэдфордшира! Один ваш взгляд способен вылечить любую болезнь, леди Флёр, – произнес Тео. Попытавшись сделать глубокий реверанс, он едва не упал на пол. Добравшись до Фалько, юноша сел рядом с ним, напротив обеих леди.
      – О, как мило с вашей стороны, – одобрила его галантность леди Флёр, будучи настолько же восприимчивой к лести Тео, как раньше к внешности сэра Питера.
      Фалько нахмурился и ткнул локтем Тео под ребра.
      – Нахальный щенок, – бросил он. Затем, повернувшись к леди Флёр, произнес: – Не верьте ни единому слову этих мошенников. Пустые сотрясатели воздуха, берегитесь их!
      Леди Флёр надула губки и гордо подняла свою головку:
      – В вас совершенно отсутствует романтизм, мистер Блэкхерст.
      Он сухо засмеялся:
      – И слава Богу – если к романтизму относить такую глупую лесть.
      Хезер пристально посмотрела на него, и он сразу замолчал.
      – Романтизм и влюбленность – это то, чем я живу, – согласилась леди Флёр и попробовала с ложки, какой получился суп. – Без этого жизнь потеряет всякий смысл, – и в подтверждение этих слов она глубоко вздохнула.
      На лице Фалько появилось легкое раздражение.
      – Но имейте в виду, что именно благодаря этому вы сейчас оказались в столь затруднительном положении. Вы обдумали ваш выбор?
      От этих слов леди Флёр моментально съежилась.
      – Н-нет, еще нет. Я думала, что вы поможете мне придумать благовидный предлог. Папа относится к вам с большим уважением и выслушает вас очень внимательно.
      Фалько нахмурился и замолчал до тех пор, пока не закончили с супом.
      – Вам не следует перекладывать ваши собственные дела на плечи друзей, – в конце концов произнес он. – Но в данном случае я обязательно вам помогу. Есть ли у вас какие-нибудь родственники в этих местах, кто-нибудь, кому можно было бы довериться?
      В раздумье леди Флёр наморщила свой лобик.
      – Ну, может быть, тетя Эльвира. Она живет неподалеку от Бэдфорда в родовом имении Клифтонов.
      Лицо Фалько просветлело.
      – Боже мой, действительно! Это сестра вашей матери, вышедшая замуж за Гарольда Клифтона.
      – Была за ним замужем. Он умер около двух лет назад, точно не помню. Тетя Эльвира никогда не выезжает в Лондон – она ненавидит большие города, – но она моя крестная и всегда присылает мне подарки к дню рождения.
      – Как вы думаете, сможем мы уговорить ее написать письмо вашим родителям? Оно прибудет в Лондон примерно тогда же, когда и вы сами, а всякая задержка может быть отнесена за счет погоды.
      – Какая великолепная идея! Я уверена, что она согласится, если вы объясните ей, в чем дело. Тетя всегда меня любила, и она будет очень расстроена, если пострадает моя репутация.
      – Вам следовало бы подумать об этом перед тем, как бежать из Лондона, – сухо добавил Фалько. – Я уверен, что сейчас ваша бедная мать лежит с холодным компрессом на голове.
      В знак раскаяния леди Флёр склонила голову набок.
      – Боюсь, что действительно я была опрометчива – и глупа.
      Все замолчали, а Тео в знак утешения положил свою ладонь поверх крошечной руки леди Флёр.
      – Все мы ошибаемся, – утешал он девушку, и глаза его светились любовью.
      Взглянув в сторону Фалько, юноша дьявольски усмехнулся.
      – А Фалько просто эксцентричный старикашка, совершенно не понимающий женской души.
      «Старикашка» повел бровью.
      – Думаю, мой дорогой племянник, что в вас говорит ваш обширный опыт в этих вопросах.
      – Леди Флёр любезно согласилась отдать мне свой первый танец в этом сезоне. Я жду этого дня с нетерпением, – пылко произнес Тео. – А потом я потребую у лорда Олдуина статуса ее официального поклонника.
      – Желаю вам удачи в этом деле, – скрытый сарказм Фалько в этих словах смогла определить только Хезер. Они обменялись взглядами, и Хезер заговорщически улыбнулась.
      – Сэр Питер будет просто взбешен, когда узнает о моих изменившихся планах, – в голосе леди Флёр прозвучало легкое раздражение.
      – Я надеюсь, что вы не будете поощрять Тео в его стремлении отомстить сэру Питеру? – негромко произнесла Хезер.
      – Нет, конечно же! Мне также не хотелось бы, чтобы в связи с моим бегством с сэром Питером упоминалось имя его «подруги», – леди Флёр кивнула в сторону спящей мисс Даймонд.
      – Совершенно с вами согласен, но я сомневаюсь, чтобы можно было мисс Даймонд считать его «подругой». – Хезер увидела в дверях сэра Питера, который тоже был навеселе после знакомства со старым бренди. Его выдавала неустойчивость походки. Она добавила:
      – Можно рассказать ему об изменении ваших планов прямо сейчас.
      Леди Флёр напряглась и крепко ухватилась руками за край стола.
      – Думаю, что это нельзя откладывать.
      Но прежде чем она успела произнести хоть слово, сэр Питер схватил Фалько за лацкан пиджака, заставил его встать и наотмашь ударил его по щекам.
      – Прощайся с жизнью, негодяй! – взревел он.
      Фалько посмотрел на него с нескрываемым удивлением. Легким движением он отвел руку сэра Питера.
      – Послушайте! Не надо мять мой шейный платок. Я и так потратил уйму времени, чтобы привести его в порядок, – со скучающим выражением на лице ответил Блэкхерст.
      – Вы что, оглохли? Я не собираюсь повторять свои слова! – Лицо сэра Питера было перекошено от ярости.
      Фалько невозмутимо приступил к копченой ветчине в коричневом соусе. Когда Блэкхерст удостоверился, что сэр Питер ждет и потерял от ярости дар речи, он произнес:
      – Не в моих правилах драться с юнцами. Кроме того, я не совсем понимаю, какое преступление я совершил.
      – Не надо разыгрывать из себя невинного! – огрызнулся сэр Питер. – Сержант считает, что у меня есть возможность найти оставшиеся рубины Блэкхерста – только потому, что вы рассказали ему, что я оказался свидетелем того, что мисс Даймонд обнаружила браслет в плаще мисс Максвелл. Черт побери, я не потерплю, чтобы кто-то таким образом мог испортить мою репутацию!
      Фалько отвечал ему ледяным голосом:
      – Я никогда не считал, что драгоценности у вас, поэтому не надо перекладывать на меня вину за выводы сержанта Бэгберна.
      – Я требую удовлетворения! – настаивал сэр Питер.
      – Избавьте меня от ваших театральных выходок! – скучающим тоном отвечал Фалько. – У меня нет никакого желания драться с вами. Вы глупец! – добавил он негромко. Его глаза превратились в кусочки льда, и, столкнувшись с таким взглядом, сэр Питер невольно отступил.
      Он собрался напасть на Фалько сзади, но Тео вовремя выскочил из-за стола и преградил дорогу сэру Питеру.
      – Подлый червяк! – закричал Тео. – Ты слишком труслив, чтобы драться лицом к лицу!
      Сэр Питер опустил голову, сжал кулаки и был уже готов наброситься на Тео, но тут поспешил вмешаться Фалько.
      – Уже забыли, о чем я только что вам сказал? Вы оба – не делаете чести мужскому племени, вы не джентльмены. Выйдите во двор, охладитесь и не смейте даже думать о драке!
      Охваченные гневом, соперники разошлись в противоположные стороны, их глаза метали ядовитые стрелы. Большая часть обеда Тео так и осталась на столе.
      – Наверное, настала пора выбираться из этой таверны. У всех нервы измотаны до предела, – Хезер попыталась снять возникшее напряжение.
      Фалько кивнул. Очевидно, этот неприятный инцидент вызвал у него мрачные мысли. Действие паров бренди у него подходило к концу, и он выглядел утомленным.
      – Если позволят дороги, Флёр, завтра я собираюсь доехать верхом до Клифтон Хилл и переговорить с вашей тетей. Чем быстрее решится эта проблема, тем лучше. Единственное, чего мне хочется, – это побыстрее выбраться отсюда.
      – А как же драгоценности? – негромко спросила Хезер.
      Его губы вытянулись в тонкую печальную линию:
      – Вор считает себя очень умным. Но я полагаю, что в нем или в ней не столько ума, сколько самомнения, и поэтому его следующий ход будет ошибочным. Запомните мои слова. Еще никому не удавалось так долго быть объектом столь пристального внимания других людей и умудряться при этом сохранять свои секреты. Рано или поздно, но правда восторжествует.
      – Если недостающие настоящие рубины находятся здесь, то вы, скорее всего, правы, – тихо согласилась Хезер.
      – Все мы можем оказаться мишенью этого глупого шутника.
      – Я не остановлюсь ни перед чем, но обязательно поймаю этого негодяя! – с уверенностью произнес Фалько и добавил: – Он будет жестоко наказан.
      У Хезер по коже пробежал холодок:
      – У этого «Кота» такой достойный противник, но все же пока вор одерживает над ним верх.

      Из окна своей спальни Хезер видела Фалько, направлявшегося в Клифтон Холл. Ею опять овладело отчаяние. Вновь девушка осталась в полном одиночестве. Никто, кроме этого злосчастного «Кота», не знал, в каком трудном положении она оказалась. Вокруг ее шеи уже начала затягиваться петля. Но опять – в который раз! – у нее не было времени на мрачные раздумья и проявления жалости к самой себе.
      Сначала ей надо нанести визит мисс Уэдж и забрать у нее шелковый халат. Хезер ужасно хотелось, чтобы усилия старой девы увенчались успехом и она смогла справиться с этим жирным пятном. Одновременно ей нельзя притуплять свою бдительность на случай появления каких-нибудь улик. Она вышла в коридор и позвала Муттона, но в это утро пса под ее дверью не оказалось. Наверное, он вернулся к своему настоящему хозяину.
      В коридоре Хезер столкнулась с мистером «Членом», с которым не беседовала с того момента, когда она на руках принесла из конюшни Муттона. Мужчина выглядел изможденным, осунувшимся и лишь слегка кивнул ей.
      – Видел сегодня, как ваш пес пробегал мимо конюшни, – сообщил он ей вместо приветствия. – Чертовски неплохая собака. В конце концов я не против того, чтобы взять ее себе. Это мне не доставит никаких хлопот, к тому же псу будет веселее в компании других моих собак. – Он почему-то медлил, растягивая слова и явно не желая оставить ее.
      Скрывая свое удивление, Хезер улыбнулась.
      – У Муттона есть своя голова. Боюсь, что он, может быть, уже потерян для нас обоих. Наверное, его хозяин живет где-то в деревне неподалеку, и он сейчас уже вернулся туда.
      – Но пес так привязался к вам, мисс Максвелл. Могу поспорить, что очень скоро он к вам вернется. – Мистер «Член» засунул руки в карманы своего самого верхнего пальто. На его пастозном лице явно просматривалось выражение беспокойства; его левое веко периодически непроизвольно ей подмигивало.
      – Наверное, нам пора к завтраку… – Хезер попыталась снять странно возникшее между ними напряжение. – Но сначала мне необходимо навестить мисс Уэдж в ее комнате.
      – Я никогда не завтракаю – это вредно для моей комплекции, – внезапно признался мистер «Член». – Если, конечно, не подают жидкого.
      – Кофе? Чай? – с невинным видом спросила Хезер.
      – Иногда, – с неохотой согласился странный мужчина. Он все еще был поблизости. – Но мне обычно нравятся более крепкие напитки. – Он переминался с ноги на ногу.
      – Что-нибудь случилось? – у Хезер все сжалось внутри.
      – Нет, ничего особенного, я только хотел сказать… что я еще… не представился вам. Я обычно стараюсь не вступать в контакт с незнакомыми мне людьми, но в данном случае…
      – Да, мы никогда не были представлены друг другу.
      Мистер «Член» огляделся, опасаясь, что и стены могут иметь уши.
      – Я – лорд Баркли. Я не отношу себя к большим филантропам, но вы меня очень заинтересовали, потому что вы разделяете мою любовь к собакам.
      – Спасибо, – ответила Хезер, весело улыбнувшись. – Но вы выбрали очень странный способ для путешествия, ваше лордство.
      – Я люблю путешествовать по стране в одиночестве, знакомиться с тем, что достойно внимания, наблюдать за людьми. В основном, мой объект – фермеры и наемные работники. Они завсегдатаи в любой таверне. Если эти люди догадаются, кто я есть на самом деле, то вряд ли станут откровенничать со мной. Поэтому я предпочитаю претвориться, что в моих венах нет ни капли благородной крови. Так легче во многих отношениях.
      – Хм. Я не знаю, насколько легче, лорд Баркли, но, как говорится, каждому – свое.
      – Вообще-то я только хотел сказать – будьте осторожны. Я буду следить за вами, пока не будет пойман настоящий «Кот».
      Чувствуя, что скромный мистер «Член» – лорд Баркли – вряд ли может быть злополучным «Котом», Хезер собиралась поблагодарить его, но в этот момент отворилась дверь комнаты мисс Уэдж, и появилась голова старой девы, одетая в очередную шляпку-тюрбан.
      – Мне послышались голоса в коридоре, и я решила выйти. Что-нибудь случилось?
      – Ничего особенного, мы беседовали с лордом – мистером… – Хезер чуть не добавила «Членом». Девушка посмотрела в его сторону, но он уже спускался по ступенькам. – Ну ладно. Я как раз собиралась навестить вас.
      – Ах, да. Этот шелковый халат… – уголки рта мисс Уэдж опустились ниже, чем обычно. – Боюсь, что полностью удалить пятно мне не удалось. Особо скверное пятно, к сожалению. В соусе оказалось слишком много жира. – Она кивнула Хезер. – Пожалуйста, заходите, но вам придется подождать. Я повесила халат вниз на сушку, сейчас я его принесу.
      Угнетенное состояние духа Хезер от этих слов, естественно, не улучшилось.
      – Я не знала, что такое пятно вывести не удастся. – Ей пришла мысль еще раз осмотреть вещи старой девы, поэтому она не предложила мисс Уэдж самой забрать халат. Хезер присела на расшатанный стул, а мисс Уэдж потихоньку заковыляла вниз.
      Как только ее шаги затихли, Хезер бросилась к гардеробу, раскрыла двери и начала свое расследование.
      У мисс Уэдж действительно оказалось несколько совершенно безвкусных шляпок, построенных в ряд на полке поверх коллекции траурных халатов. Мисс Уэдж, несмотря на строгую приверженность принципам, без сомнения, была эксцентричной особой. Ее наряды из шелка и сатина украшали набивные птицы, пучки ягод и плодов из папье-маше и вуаль. То, что она носила в таверне, нельзя было отнести к числу самых ее экстравагантных нарядов. Вероятно, это было связано с тем, что ей приходилось соблюдать траур.
      «Как бы выглядела мисс Уэдж, если бы она не была в трауре?» – подумала Хезер. – «Без сомнения, сестре помощника приходского священника следовало бы одеваться более скромно. Однако все же нет закона против чересчур пышных шляпок», – решила Хезер. К тому же она вспомнила, что и у нее есть несколько похожих вещей.
      Девушка начала обыскивать карманы и кошельки. Никаких драгоценностей Хезер не нашла, но она и не очень на это рассчитывала. На ночном столике лежали две зачитанные книжки: стихи Мильтона и Донне. Хезер открыла один из томов.
      На первой странице была надпись, сделанная крупным почерком: «А.Уэсткотт». Хезер попыталась вспомнить, где она слышала это имя раньше. Может быть А. – соответствует Аполлине? Мисс Уэдж – старая дева. Уэдж, Уэсткотт. Смутные воспоминания пронеслись в ее голове, но о чем конкретно – уловить ей не удалось.
      – Похоже, вас заинтересовали мои книги? – раздался с порога голос мисс Уэдж.
      Хезер обожгло чувство вины и стыда. Она так увлеклась, что не расслышала шагов мисс Уэдж.
      – О, да. Боюсь, что я позволила себе излишнее любопытство. Чтение – мое самое любимое занятие, и когда я вижу книгу на столе, то первым моим желанием обычно бывает взять ее в руки.
      На лице мисс Уэдж было явное неодобрение такого поведения.
      – Понятно. Мильтон – мой любимый поэт, а эти довольно редкие тома достались мне в наследство от моей тети, Амелии Уэсткотт. Здесь есть несколько великолепных иллюстраций.
      В ее голосе Хезер почувствовала ничем не прикрытое недовольство. С сожалением в голосе девушка произнесла:
      – Простите меня за то, что я рылась в ваших вещах.
      – Полагаю, что вы все еще пытаетесь отыскать вора? – мисс Уэдж повесила халат на спинку стула. – Что-нибудь удалось обнаружить?
      – Нет, ничего интересного. Боюсь, что этому «Коту» удастся выскользнуть из наших рук и здорово посмеяться над нами!
      Мисс Уэдж смотрела на нее с подозрением.
      – Вы же не подозреваете меня, не так ли?
      – Нет… во всяком случае, не больше, чем других. Вы мне, наверное, не верите, да? – закинула удочку Хезер. Ее голос сделался хрипловатым, что соответствовало ее облику, преисполненному чувства вины.
      Мисс Уэдж пожала плечами.
      – Я ведь ни в чем вас не обвиняю. Надеюсь, что негодяя удастся поймать прежде, чем мы разъедемся отсюда.
      – Я тоже надеюсь. – Хезер взяла со стула свой халат и увидела, что пятно практически исчезло, но вместе с ним и синяя краска на халате. Такой халат, конечно, носить было уже невозможно, как, впрочем, и пока на нем оставалось пятно.
      – Я очень вам сочувствую. Может, вам удастся выкроить из него короткую кофточку. Верхняя часть халата совершенно не пострадала.
      Хезер в ответ лишь кивнула. Она была слишком разочарована, чтобы отвечать.
      – Мне бы хотелось заплатить вам за вашу потерю, но, к сожалению, сейчас я очень стеснена в средствах, – печально ответила мисс Уэдж.
      – Не стоит об этом переживать. Я знаю, что вы старались как могли, чтобы компенсировать ущерб.
      Мисс Уэдж в ответ натянуто улыбнулась.
      – Возможно, нам сейчас не помешала бы прогулка: дороги почти освободились от снега. Свежий воздух поможет успокоить наши нервы. – Она приложила ладонь к своему лбу, который стал похож на лист мятой бумаги. – Еще немного, и моя голова не выдержит этого напряжения. Сама мысль о том, что вор еще гуляет на свободе, совершенно не дает мне покоя. Боюсь, что простуда свалит меня окончательно, и мне так и не удастся вернуться в Барнсли.
      – Не будьте столь пессимистичны. Конечно, если вы считаете, что вам поможет прогулка, я с удовольствием составлю вам компанию. Это неплохая идея. – Хезер подумала, что глоток свежего воздуха не помешает и ей.
      Она вернулась в свою комнату с испорченным халатом, затем спустилась вниз на завтрак. Мистер «Член» неуклюже маячил у основания лестницы и смущенно улыбнулся девушке, когда та проходила мимо. Так как Хезер не проявила желания остановиться, он, по-видимому, сразу же растерял свое дружелюбие и поспешил в комнату с пивным бочонком.
      Сержант Бэгберн сидел за столом в кофейной комнате вместе с мисс Даймонд, которая лениво потягивала дымящийся кофе из блюдца, зажатого между ее двумя пальцами-сосисками.
      – Доброе утро, дорогая, – она сделала паузу между глотками. – Вы выглядите совершенно измученной. Что-то так волнует вас? – Зу Даймонд похлопала по скамье возле себя, приглашая Хезер сесть. – Присядьте и облегчите мне свою душу. Я ужасно устала от общества этого мужлана-офицера. Ходит за мной повсюду и шпионит.
      Сержант посмотрел на нее с подозрением.
      – Я не делаю ничего такого, что не относится к моей работе, – обиженно-официально произнес он, коснувшись своего красного, распухшего носа.
      – Вы напрасно тратите на меня свое время. Лучше бы отправлялись в Йорк по своему личному делу теперь, когда дороги уже освободились от снега.
      У сержанта внезапно переменилось выражение лица, и Хезер догадалась, что в его душе шла борьба между долгом офицера полиции и необходимостью побыстрее добраться до Йорка.
      Хезер присела рядом с Зу Даймонд и налила себе чая из керамического чайника.
      – Я сейчас вернусь, не уходите, – предупредила ее Зу и поторопилась на кухню за ветчиной и беконом.
      Хезер сразу заметила сумочку Зу, которую та оставила на скамейке, и, не колеблясь, быстро схватила ее и положила себе на колени, прикрытые крышкой обеденного стола. Там она изучила содержимое сумочки: грязная расческа, какие-то смятые счета, баночка румян, носовой платок тоже не первой свежести. И никаких рубинов, точнее, вообще никаких драгоценностей или подделок под них, некогда украшавших несуществующую шею мисс Даймонд.
      – Что-нибудь нашли? – услышала она сзади скрипучий голос Бэгберна. – Я уже успел поинтересоваться ее сумочкой чуть раньше. – Он наклонился поближе к ее уху. В возникшей после этого паузе сержант успел проглотить добрую порцию яичницы. – Я не буду очень удивлен, если узнаю, что и вы, и мисс Даймонд, обе промышляете воровством.
      Хезер не сочла нужным реагировать на его издевку. Она вернула сумочку на место и принялась за чай. На глаза навертывались слезы. Неужели они все думают, что вина лежит на ней?
      Вихрь мучивших ее мыслей мешал сосредоточиться. Чем с большей энергией бралась она за поиски настоящего вора, тем больше препятствий возникало на ее пути. Во всем чувствовалась рука этого злополучного «Кота». Может быть, именно в этом подозревали ее другие гости? В том, что именно она пытается отвести подозрения от себя на кого-нибудь другого с помощью подбрасывания награбленного в чужие карманы? Лишь одно ей было совершенно ясно – надеяться на чью-либо помощь в этой таверне ей не приходится. Может быть, лишь одна леди Флёр верила в ее невиновность, но где она сейчас?
      А леди Флёр в эту минуту завтракала с сэром Питером в одном из персональных будуаров. Она уже собиралась сообщить этому молодому человеку все новости относительно изменения собственных планов. Как Питер воспримет ее слова? Ее охватило волнение. Разговор с Питером на такие темы наверняка будет нелегким. У него ужасный характер, и юная леди боялась, как бы с Питером не случился нервный срыв. Она никак не могла решиться: сказать ему об этом или подождать. Самым простым выходом в этой ситуации было бы предоставить решение этой не очень приятной задачи мистеру Блэкхерсту. Но он был с ней так суров вчера вечером, призывал ее подчиниться воле родителей. Наверное, ей придется позаботиться о себе самой. О, господи…
      – Питер, вы сегодня какой-то ужасно тихий, – начала она. Уже от этих слов из ее дрожащей руки едва не выпала чайная чашка. Для бодрости девушка сделала еще глоток какао. После того, как она увидела его хмурое лицо, вся ее отвага куда-то исчезла. Полные романтизма блестящие темные глаза Питера вдруг стали желто-фиолетовыми и тусклыми.
      – В вашем обществе мне что-то сегодня не очень весело, – ответил он ей, подражая ее голосу. – Все, о чем вы можете думать, – это только о какой-нибудь романтической чепухе. Если бы вы не надоели мне со своей мечтой отправиться в Шотландию, сейчас бы нам было совсем неплохо в Лондоне.
      – Как вы смеете! Это была ваша идея! – завизжала леди Флёр, совершенно забыв страх. – Вы забрали меня той ночью. Взобрались по лестнице до самого моего окна и вынесли меня на руках вниз.
      Питер засмеялся деревянным смехом.
      – Вас это так тронуло, моя маленькая гусыня? От избытка чувств вы, наверное, не узнали бы моего лакея, даже если бы у него вместо носа был слоновый хобот.
      – Это был лакей? – у Флёр задрожал голос.
      И Питер в подробностях рассказал ей, как он приказал лакею в тот вечер стать сэром Питером.
      – Но сейчас это уже не имеет никакого значения. Мы вместе отправляемся в Гретна Грин, как и планировалось, и очень скоро вы станете моей маленькой и глупой женой.
      От таких жестоких слов леди Флёр закрыла лицо руками и стала всхлипывать:
      – Как вы могли поступить так непорядочно? Я думала, что я так дорога для вас – как вы об этом мне не раз говорили…
      Сэр Питер разразился неприятным смехом.
      – Вы же верите всему, кто бы и что бы вам ни сказал, не так ли? И вот сейчас, я призываю бога в свидетели, я бы очень хотел, чтобы вы вообще никогда не попадались мне на глаза.
      Леди Флёр некоторое время терла глаза своими кулачками; затем она громко высморкалась.
      – Итак, мои планы изменились. Я собираюсь вернуться в Лондон с мистером Блэкхерстом. Он обещал все объяснить моему отцу. Фактически он сейчас уже начал выполнять этот план.
      Глаза сэра Питера от злости сузились:
      – Ему все равно не удастся защитить вас от позора, если я приму решение публично во всем признаться.
      Леди Флёр выпрямилась.
      – Тогда не обижайтесь, если вас в Лондоне будут называть негодяем. Я обязательно расскажу вашим друзьям, как вы меня обманули, парировала она. – И тогда ни одна леди в своем уме не выйдет за вас замуж.
      – Довольно! Мы собираемся пожениться через какой-нибудь день или два, а вас так волнует моя репутация в будущем.
      Леди Флёр собрала в комок остатки самообладания и выпалила:
      – Я не поеду с вами в Гретна Грин, и это мое окончательное решение. Особенно после того, как вы посмели в моем присутствии ухаживать за проституткой.
      Леди Флёр в конце концов догадалась о профессии мисс Даймонд без лишних вопросов на эту тему. Хотя ей было противно вспоминать об этом, девушка все же захотела доказать Питеру, что кое в чем она уже разбирается.
      У сэра Питера отвалилась челюсть, а его щеки приобрели землистый оттенок. Под ним затрещал стул, и он зловеще склонился над леди Флёр.
      – Мисс Даймонд тут ни при чем. Не надо вообще упоминать ее в нашем разговоре.
      – Пусть будет по-вашему. Но я убедилась в том, как я ошиблась в вас. Выйти за вас замуж было бы моей ужасной ошибкой.
      Сэр Питер решил поменять тактику.
      – Позвольте доказать вам, как я вас люблю, – начал он хорошо поставленным голосом актера.
      – Я не хочу от вас никаких доказательств. Ужасно уже то, что я вынуждена беседовать с вами. Не знаю, как я смогу показаться в приличном обществе после всего этого! – Последние слова леди Флёр чуть было не перешли в крик, когда Питер схватил ее за плечи.
      Он с силой поставил ее на ноги, прижал к своей плоской груди и властно приблизил свои влажные губы к ее губам. Девушка отчаянно сопротивлялась, и он был вынужден отпустить ее. Его глаза страстно блестели. Тяжело дыша, сэр Питер произнес:
      – Я очень скоро докажу вам, как сильно…
      – Не посмеете! – леди Флёр взвизгнула и начала бить его в грудь своими маленькими кулачками. – Мне очень нравится Тео – он настоящий джентльмен, и, возможно, я когда-нибудь выйду за него замуж! – в совершенном отчаянии она вырывалась из его рук.
      Внезапная перемена в Питере испугала ее. Он толкнул ее. Леди Флёр ударилась рукой о край стола и оказалась сидящей на стуле. Сэр Питер краснел все больше и больше; на его лбу выступили капельки пота.
      – Посмотрим… – он явно угрожал ей. – Мне следовало уже давно приступить к этому. Но ничего, эта проблема решаема, и довольно быстро.
      Сэр Питер навалился на нее всем телом и стал лихорадочно развязывать ее корсет.
      – Нет никакого смысла ждать так долго, ваше посвящение в ритуал любви произойдет сегодня. После этого вы станете моей навеки. – Он ощупывал ее мягкое и горячее тело. – Мне нужно было с этого начать.
      Они оба не заметили, как отворилась дверь.
      – С чего это вы собирались начать, Питер? ледяным голосом спросил Тео. – Собираетесь замучить леди Флёр до смерти?
      Взгляд сэра Питера оторвался от декольте леди Флёр. Она истерически всхлипывала.
      – Помогите мне, Тео. Пожалуйста!
      Это прозвучало сигналом для Тео. Он бросился сзади на сэра Питера и оттащил его от леди Флёр; Тео буквально поднял его в воздух, затем несколько раз ударил по лицу.
      – Вы мне ответите за все. Но это после того, как мы вернемся в Лондон. Я дал обещание Блэкхерсту, и драться в присутствии женщин – это признак дурного тона, – хрипло пообещал Тео. Юноша был бледен и очень серьезен.
      – А что мешает нам сейчас? – возразил сэр Питер. Он дышал прерывисто, с присвистом, поскольку Тео все еще не отпускал ворот его рубашки. – Блэкхерста сейчас в таверне нет, и вернется он не раньше обеда. Я давно жду момента расквитаться с вами.
      – Через час в сарае, – едва слышно, сквозь зубы сказал Тео, так что леди Флёр не услыхала его слов. – На пистолетах.
      У сэра Питера расширились зрачки:
      – Это означает, что вы вооружены? Тео зло усмехнулся.
      – Ха! Что, удивлены? Со мной мой Мактонс. Разве вы уже забыли, что Фалько и я отправились ловить вора? И нам удалось поймать не вора, но по крайней мере подлого разбойника – это уж точно. – Он толкнул Питера на стену. – Мне доставит огромное удовольствие пробить дырку в твоем подлом сердце.
      Дверь с треском распахнулась.
      – Что здесь происходит? – пролаял сержант Бэгберн. За его спиной стояла Хезер. Сержант силой разнял драчунов. Хезер, вскрикнув, обняла леди Флёр.
      – С вами что-нибудь случилось? – прошептала она. – Вы не пострадали?
      – Я… я сообщила Питеру, ч…что мы не поедем с ним в Шотландию.
      – И он от этих слов впал в бешенство, – закончила Хезер. – Ну что ж. Он всегда плохо переносит собственные поражения, А вы правильно поступили, что высказали ему все.
      – Теперь они убьют друг друга… – захныкала леди Флёр. – Что делать, как нам остановить их?
      Хезер сочувствующе и ободряюще погладила ее по голове.
      – Сейчас они рассержены, но это пройдет. Тео дал слово больше с ним не драться. Он будет его держать. Я не думаю, что он пойдет на это. Успокойтесь, ради бога. – И она стала что-то тихонько напевать, утешая Флёр.
      Леди Флёр все еще била дрожь, и Хезер, после того, как убедилась, что сержанту удалось развести драчунов, в конце концов отвела ее наверх.

      Леди Флер вскоре погрузилась в глубокий сон, и Хезер вернулась вниз, чтобы помочь Розе вымыть оставшуюся от завтрака посуду. Еще через полчаса в моечную к ним вошла мисс Уэдж в черной мантилье. На ее голове красовалась шляпка из фиолетового люстрина.
      – Вы готовы к прогулке? – спросила старая дева. В ее взгляде Хезер прочла неодобрение по поводу того, что несколько локонов имели неосторожность выпасть из ее прически.
      Хезер уже успела забыть об этой прогулке.
      – Да, конечно, очень жаль не воспользоваться такой чудесной погодой. Я закончу с посудой, когда вернусь. Но сначала я должна сходить за плащом. Это займет не более минуты.
      Когда они проходили через комнату с пивным бочонком, мистер «Член» уже блаженно улыбался, выглядывая из-за стакана с бренди. Это, очевидно, и составляло его завтрак. Он сделал неуклюжую попытку подойти и заговорить с Хезер, спрятавшись за ее спиной в тот момент, когда она приветствовала мистера Пратта. Хозяин с мрачным выражением выглядывал из-за прилавка. Он неторопливо протирал стойку тряпкой.
      Одетый в плотный зимний плащ, за дверь вышел сержант Бэгберн. Он попрощался с гостями, но ему никто не ответил.
      Пратт, обращаясь к дамам, произнес:
      – Доброе утро, леди. Возможно, вас заинтересует то, что сегодня днем ожидается первый после всех этих снегопадов дилижанс на Лондон. Может быть, уже пора паковать вещи.
      – Но ведь мы собираемся на север, мистер Пратт, – ответила Хезер.
      – В самом деле? Северный дилижанс будет только завтра. Вы, должно быть, ужасно устали от вынужденной остановки в этой дыре.
      – В этом вы можете быть абсолютно уверены! – воскликнула мисс Уэдж и, двигаясь чинно, словно под парусом, выплыла из комнаты. Лишь стук ее палки не совсем гармонировал с ее видом. – Ужасно надоели все эти фамильярности, как будто мы какие-нибудь фермерские жены! – пожаловалась она Хезер, удостоверившись, что ее слова не достигнут ушей мистера Пратта.
      Хезер продолжала молчать, не желая вступать в спор. Она догадалась, что мисс Уэдж находилась в том дурацком состоянии духа, когда спорить с ней было практически бесполезно. Мистер «Член» сначала попробовал догнать Хезер на крыльце, но остался там, не продолжая своих попыток, а она отправилась дальше.
      Солнце светило всем с кристально чистого утреннего неба. Горизонт был голубого цвета, а деревья окутаны дымкой. Небольшой ручей недалеко от таверны вышел из берегов; вода и оседающий от тепла снег питали его. На деревьях радостно пели птицы, ощущая приближение весны.
      – Сегодня ночью будут заморозки, из-за гололеда дилижанс, идущий на север, наверняка опоздает, – проворчала мисс Уэдж. Она с ловкостью обходила лужи из растаявшего снега.
      – Днем раньше, днем позже – какая разница? – прокомментировала Хезер. Девушке очень хотелось провести еще один вечер вместе с Фалько перед тем, как ей придется отправиться выполнять обязанности гувернантки – или, если судьба отвернется от нее окончательно, – отправиться в тюрьму Ньюгейт.
      Груз неразгаданной загадки с рубинами с каждой минутой все сильнее давил на ее хрупкие плечи. Образы мисс Даймонд, сэра Питера, мистера «Члена», Тео, мисс Уэдж, Розы и Фалько вихрем проносились у нее в голове, но ее интуиция молчала, и кто из них был этим злосчастным «Котом» – догадаться она не могла.
      С трудом вернувшись к реальности настоящего, Хезер воскликнула:
      – Какое чудесное утро!
      – В самом деле, погода просто прекрасная, – согласилась мисс Уэдж. Ее с трудом сгибавшаяся нога, казалось, почти не мешала ходьбе на улице.
      – Вы много гуляете пешком, не так ли? – предположила Хезер. – Это неплохая тренировка.
      – Да, упражнения просто необходимы для моей больной ноги. Я стараюсь совершать длительные прогулки в Барксли. При этом часто приходится носить корзины с провизией для бедных.
      – Понимаю, – Хезер внимательно посмотрела на мисс Уэдж. – А вы не боитесь, что мы здесь одни, причем довольно далеко от таверны? Мисс Уэдж пожала плечами.
      – Ну что ж, я считаю, что по силе мы примерно равны, к тому же со мной моя трость. И потом не вижу оснований, по которым вы бы могли напасть на меня. Воры-взломщики не нападают на людей, их интересуют только чужие дома. – И она сдержанно улыбнулась. – И, наконец, не приглашать же мне мисс Даймонд в качестве компаньонки для прогулок. В нашей компании вы – единственная леди, если не считать леди Флер. Ее болтовня уже наскучила мне до слез.
      Хезер нечего было добавить. Очевидно, у мисс Уэдж еще не полностью рассеялись подозрения по отношению к ней, но она старалась относиться к ним критически.
      Сзади послышалось чье-то тяжелое дыхание. Хезер вздрогнула – нападение!
      Она повернулась, ее сердце было готово выскочить от страха из груди, но, увидев Муттона, девушка облегченно вздохнула. Пес прихрамывал, бинты, которыми были перевязаны его лапы, он уже успел потерять.
      – Бродяга! Где ты пропадал?
      Хезер нагнулась, чтобы осмотреть его раны. Ссадина над глазом уже почти зажила, но рана на лапе выглядела неважно и, очевидно, сильно болела.
      – Ты глупый пес! Зачем занес столько грязи в рану? – девушка пригрозила псу пальцем. – Надо срочно ее промыть. – Она взглянула на дорогу. – Но нести тебя назад до таверны слишком далеко. Тебе придется добираться самому.
      Муттон игриво ткнулся мордой ей в ногу и неуклюже заковылял по дороге, но в противоположную сторону.
      – Иди сюда! – позвала его Хезер, но он отказался выполнить ее приказ, некоторое время покрутился на почтительном расстоянии от нее, затем метнулся в сторону.
      С того самого дня, когда мисс Уэдж попыталась отобрать у него баранью ногу, Муттон не очень доверял этой леди и старался избегать ее общества.
      Хезер осторожно, чтобы не испугать пса, подбиралась к нему.
      – Мы должны вернуться в таверну, – предложила она своей спутнице.
      – Чтобы этот глупый пес испортил нам прогулку? – возразила мисс Уэдж. Муттон случайно ткнулся мордой в ее ноги. Старая дева громко вскрикнула.
      – Пошел прочь! – замахнулась она своей тростью. – Запачкал грязью мою мантилью, негодяй!
      Муттон ловко увернулся от ее палки.
      – Не делайте этого, – упрашивала ее Хезер, пытаясь защитить своего любимца. – Пожалуйста, успокойтесь. Не надо угрожать ему палкой.
      Муттон присел и злобно зарычал, а затем метнулся мимо Хезер в сторону мисс Уэдж. Ее палка основательно прошлась по спине пса, что вызвало у него приступ ярости. Со злобным рычанием он атаковал мисс Уэдж, целясь своими клыками в ее бедро, но его обидчице удалось увернуться.
      Хезер, онемев, наблюдала за этой сценой. Мисс Уэдж спасалась бегством по дороге, а пес хватал ее за пятки.
      У дороги стоял громадный суковатый дуб, и мисс Уэдж решила спрятаться за ним, но Муттон не поддался на обман. Его клыки впились в худосочную лодыжку мисс Уэдж, она неуклюже подпрыгнула, пытаясь спастись на близлежащей ветке. В конце концов ей удалось нанести ему коварный удар в голову и стряхнуть с себя пса. Муттон взвыл и отпрянул назад.
      – О, Боже мой, не надо! Зачем вы это сделали, мисс Уэдж? – Хезер со стоном метнулась в их сторону. – У вас началось сильное кровотечение в лодыжке, а у Муттона вновь открылась его рана на голове. Я побегу за помощью. Оставайтесь здесь.
      – Эту мерзкую дворняжку нужно как можно быстрее зажарить на вертеле! – взревела мисс Уэдж, ее лицо от ярости пошло пятнами.
      – Какое богохульство! – В глазах Хезер загорелись злые огоньки. – Я хочу сказать, что вы сами виноваты в том, что произошло.
      Что-то серое и волокнистое упало ей на плечо и затем скатилось к ногам.

* * *

      В душе Фалько возникло чувство огромного облегчения после того, как он покинул душную и перенаселенную таверну и мог с наслаждением вдыхать свежий, прохладный воздух.
      Солнце ласкало его плечи и спину, поскольку он держал путь на север в Клифтон Холл. Его застоявшийся жеребец также с удовольствием совершал эту прогулку, нетерпеливо покусывая удила. Фалько периодически осаживал своего любимца, опасаясь неожиданностей на еще не до конца оттаявшей дороге.
      Ему была крайне необходима эта прогулка, чтобы разобраться в своих мыслях и чувствах. Постоянным предметом первых теперь стала Хезер. Ее золотисто-карие глаза умоляли Блэкхерста верить ей, ощущения от прикосновения к ее волосам все еще жили в кончиках его пальцев. Вся его судьба была заключена в обворожительной улыбке этой женщины. Он поклялся, что после смерти Дафны больше не обратит внимания ни на одну женщину, но не сдержал своего слова. Более того, он в конце концов влюбился. Так сильно, что уже не рассчитывал на ослабление своих чувств, и произошло все это до смешного быстро. Но, тем не менее, очень серьезно.
      Его сердце начинало биться быстрее всякий раз, как только он начинал думать о Хезер, ему было очень хорошо с ней. Молодой джентльмен получал огромное удовольствие от бесед с ней. Если не считать свою мать и тетку, он никогда не встречался с женщиной, которая нравилась бы ему как друг. Ему хотелось видеть лучезарную улыбку Хезер каждое утро вплоть до своей самой последней минуты.
      Фалько молился Богу, чтобы она не оказалась этим злосчастным «Котом». Неужели любовь смогла так затуманить его зрение?
      Он почувствовал сильное внутреннее волнение. Эту перемену в настроении хозяина почуял и его конь и попытался перейти в галоп. От такого неожиданного рывка Фалько с трудом удержался в седле.
      Впереди был ровный участок дороги, и Блэкхерст позволил своему коню несколько минут более резвого бега. С другой стороны, тогда он быстрее сможет вернуться к Хезер. Прохладный ветер бил ему в лицо, верховая езда и поток мыслей разгорячили его.
      Фалько добрался до места назначения минут через пятнадцать. Расположенная на небольшом холме усадьба Клифтон Холл представляла собой длинное строение из красного кирпича с муслиновыми занавесками на окнах. Во все стороны тянулись бесчисленные, еще покрытые снегом поля, лужайки, разделенные небольшими рощицами.
      Выскочил кучер, он помог Фалько выбраться из седла прямо у парадного входа. Блэкхерст дважды потянул шнур колокольчика; эхо от его звонка еще долго отражалось от высоких потолков.
      Немолодого вида дворецкий отворил двери и что-то пробормотал вместо приветствия.
      – Мне бы хотелось сразу же переговорить с леди Клифтон, как только она сможет меня принять, – без всяких объяснений произнес Фалько. – По очень важному для нее личному делу.
      Дворецкий подозрительно посмотрел на него, но все же безмолвно впустил гостя внутрь.
      Фалько передал ему свою визитную карточку, и лакей отвел его в небольшую комнату для гостей.
      Ему пришлось ждать минут пятнадцать; рассматривая убранство комнаты, он обнаружил пристрастие хозяев к золотым и бежевым тонам. На полу лежал настоящий персидский ковер, камин был отделан белым мрамором, а пространство над ним занимали многочисленные фарфоровые фигурки, что выдавало руку незаурядного коллекционера.
      В холле раздались негромкие звуки шагов. Дверь отворилась, и появилась миниатюрная женщина, производившая впечатление небольшого кучевого розового облачка. На ней было множество шалей из полупрозрачной ткани, а ее волосы спадали с плеч серебристыми локонами. Ее кожа была светлая, почти алебастровая по цвету, однако глаза были такими же голубыми и округлыми, как у леди Флер. У нее оказалась обворожительная, очень дружелюбная улыбка.
      – Блэкхерст! Я не видела вас уже лет сто! Вы все такой же старый шалун, не так ли? – Она протянула ему свою маленькую руку. Фалько, склонившись, поцеловал кончики ее пальцев.
      – Вы нисколько не изменились, Эльвира. Так же ослепительно красивы, как и всегда.
      Женщина мелодично рассмеялась.
      – Проказник! – ответила она и слегка шлепнула его по руке. Затем, утонув среди своих многочисленных шалей на диване в стиле Людовика XV, Эльвира повернула к нему свои светлые глаза. – Что привело вас сюда? Вы здесь нечастый гость.
      Фалько присел, закинув ногу за ногу, и взглянул ей в лицо.
      – Меня на несколько дней задержал снегопад в «Таверне Лесного брата» в Мамфорде… и вашу племянницу тоже.
      – Которую из них? – глаза леди Клифтон еще более округлились.
      – Леди Флер – вашу крестницу. Леди Клифтон очень удивилась.
      – Флер? А как вы, Фалько, – неужели и вас вовлекли в какие-нибудь сомнительные делишки?
      Фалько с сожалением улыбнулся и сразу перешел к делу.
      – Меня – нет, но, к своему удивлению, я повстречал направляющихся в Гретна Грин леди Флер и сэра Питера.
      К счастью, леди Клифтон оказалась дамой, не склонной к обморокам, но и она сильно побледнела.
      – Не может быть! Эта маленькая фея и сэр Питер. Нет, это невероятно! – Видя, что Фалько говорит вполне серьезно, она воскликнула: – Боже мой!
      – Нас задержал снегопад на четыре дня, и в конце концов леди Флер согласилась вернуться со мной в Лондон. Похоже, она устала от неустойчивого характера сэра Питера и его скучной поэзии.
      У миледи дрогнули уголки губ.
      – Это на нее похоже. – Она внимательно посмотрела на Фалько. – Мне, по-видимому, следует предложить вам свою помощь. Необходимо спасти репутацию Флер, насколько это возможно. Вы не пытались заплатить этому Питеру, чтобы он убирался?
      – Он твердый орешек и не очень любит проигрывать. Но думаю, что с ним удастся уладить дело, – уверенно произнес Фалько. – Он нам больше не будет опасен. – Затем Блэкхерст обрисовал ей план с письмом и с напряжением стал ожидать ее одобрения.
      – Понимаю, что этим я ставлю вас в затруднительное положение, – продолжал Фалько, – но для нас нет другого способа убедить лорда Олдуина в «невинных» целях поездки Флер. Вы должны сообщить ему, что она навещала вас.
      Леди Клифтон в задумчивости постучала кончиками пальцев по своему носу.
      – Что ж, идея неплохая. Я хорошо знаю о вспыльчивом нраве лорда Олдуина. Он наверняка оставит леди Флер без единого шиллинга, если заподозрит, что она хотела бежать. Я сразу же сяду писать письмо Олдуину. Не волнуйтесь, Фалько, я сделаю все как надо.
      – Я привезу ее обратно в Лондон, мы доберемся примерно в одно и то же время с вашим письмом. Вы можете написать, что я был у вас в гостях и предложил сопроводить леди Флер в Лондон.
      – Нет, этого не стоит делать! Олдуин может почуять неладное. Вам следует привезти ее сюда как можно быстрее, пусть она немного побудет здесь. А потом Олдуин пусть сам приедет и заберет ее.
      Фалько на мгновение задумался. Леди Клифтон позвонила в колокольчик. Появился слуга и получил заказ принести бумагу и письменные принадлежности.
      – Великолепная идея, Эльвира. Мне следовало бы тоже подумать о таком варианте, – согласился Фалько.
      Леди Клифтон грациозно улыбнулась.
      – Олдуин еще может показать свой горячий нрав, но это уже не опасно. Она с благодарностью похлопала по руке Фалько. – Я в долгу перед вами за то, что вы сделали для моей крестницы. Флер всегда была ветрена, но очень мила.
      Фалько кивнул и криво усмехнулся.
      – Да, она уже успела вскружить голову Теодору, вы его знаете.
      – Тео Даусону? С вами и ваш племянник? Почему вы не привезли его сюда? Мне бы очень хотелось кое о чем спросить его. – И леди Клифтон хихикнула.
      – Тео все свое время проводит в ухаживаниях за леди Флер – если, конечно, он украдкой не целует какую-нибудь горничную, – с сожалением произнес Фалько.
      – Вспомните себя в их возрасте, – воскликнула леди Клифтон. – В этом возрасте они поверхностны и глупы, но зато в них столько ярких чувств. – Она выбрала подходящее гусиное перо и начала писать быстрым, чуточку витиеватым почерком. – Кого еще остановил в таверне снегопад? Наверное, кого-нибудь еще из хорошеньких леди, не так ли?
      Губы Фалько вытянулись в одну печальную линию.
      – Без хорошеньких леди, но зато со знаменитым вором-взломщиком по кличке «Кот».
      Фалько рассказал ей, что произошло, и как все его попытки поймать вора ни к чему не привели. От услышанного рот леди Клифтон время от времени принимал форму буквы «о». Он доверял ей все свои тайные мысли, а когда упомянул имя Хезер, его мягкий голос сразу же привлек к себе внимание леди Клифтон.
      – Хезер Максвелл, дочь сэра Уолтера, тоже оказалась впутанной в это дело?
      Когда Фалько вынужден был печально кивнуть, она продолжила:
      – Я помню ее ребенком. Никогда не встречала более милой девочки, поэтому ни капли не сомневаюсь в том, что подозревать ее в такого рода преступлении, как кража, – сущая бессмыслица, несмотря даже на то, какого рода прошлые скандалы могут связываться с ее именем.
      Фалько был очень удивлен.
      – Какие скандалы вы имеете в виду, она не упоминала ни о чем подобном.
      – Хм, может быть и так, что лично ей об этом ничего не известно. Это случилось намного раньше ее рождения.
      Фалько уловил, как внутри у него напряглась каждая мышца, кровь с силой стучала в висках. Он почувствовал, что находится на пороге важного открытия.
      – Конечно, скандал сохранялся в тайне. Я узнала о нем только благодаря Гарольду – моему последнему мужу, который тоже оказался вовлечен в это дело. Он и мистер Максвелл были друзьями. Гарольд также сохранял дружеские отношения и с Уэсткоттом. Они были школьными друзьями во время учебы в Оксфорде. Состоялась ссора между Максвеллом и Уэсткоттом, но, поскольку Гарольд и Максвелл были особенно близки между собой, я думаю, что сэр Уолтер доверял моему мужу.
      Фалько наклонился вперед, он был в крайнем возбуждении.
      – Пожалуйста, продолжайте и постарайтесь вспомнить мельчайшие детали.
      – Если быть точной, Лайонел Уэсткотт не принадлежал к нашему обществу, но его отец был банкир и чрезвычайно богат. Я не знаю точно, сохранилось ли что-нибудь от его наследства: Лайонел и его отец оба страдали одним пороком – страстью к азартным играм. – Она задумчиво посмотрела вдаль. – Между тремя: Уэсткоттом, Максвеллом и женой Уэсткотта – прелестной Люси – образовался любовный треугольник. Люси, без сомнения, была в те времена настоящей красавицей. В итоге, когда Лайонел месяцев шесть пробыл на континенте по делам, его полностью заменял Максвелл. Он, вероятно, стал и отцом той девочки, которая родилась позже. Ее назвали Аполиной.
      – Аполина! – Фалько, услышав это имя, сразу же метнулся к двери.

      Хезер с интересом рассматривала серый предмет, валявшийся на земле. Это был парик.
      Она посмотрела вверх, на ветку, и ее взгляд встретился со злобными огоньками в глазах мисс Уэдж. Внезапная метаморфоза произошла с этой набожной женщиной: она разразилась грязной бранью.
      «Какая продуманная, совершенная маскировка!» – подумала Хезер. Обилие белой пудры, серый парик. На самом деле мисс Уэдж выглядела намного моложе, золотисто-каштановые волосы спадали с ее плеч. И на дерево она забралась со сноровкой, которую вряд ли могла себе позволить немолодая дама с больной ногой.
      – Значит, это вы. Вы и есть вор по кличке «Кот»… – тихо произнесла Хезер; у нее внезапно сдавило в груди, кровь застучала в висках от волнения.
      Аполина бросила на нее взгляд, полный ненависти; Хезер отпрянула, споткнулась, зацепившись за корни дерева, и упала на спину в холодную грязь.
      Аполина резвым прыжком спрыгнула с дерева и приземлилась около лежащей Хезер. Кровь из ее лодыжки все еще текла довольно сильно, но она, казалось, не ощущала боли. Женщина порылась в своей сумочке и достала из нее пистолет.
      Хезер судорожно барахталась в луже, пытаясь подняться или хотя бы отползти в сторону. Боковым зрением она видела, что Муттон был еще не в состоянии прийти ей на помощь. Пес все еще не мог отойти от полученного удара и повизгивал от боли.
      Аполина бросилась на соперницу и силой стала переворачивать Хезер к себе лицом, и та увидела под толстым слоем пудры пятна ярости на молодой коже. Хезер пыталась схватить ее за руки, но Аполина была физически явно сильнее. Ткнув дулом пистолета ей в лицо, она приказала:
      – Вставай!
      Хезер пришлось повиноваться; она увидела, что у нее с Аполиной одинаковый цвет волос. Оказавшись на ногах, девушка взмахнула руками, чтобы удержать равновесие, и Аполина, воспользовавшись этим, крепко ухватила ее запястье и заломила ей руку за спиной, пока Хезер не закричала от боли.
      – Оставьте меня! Чем я провинилась перед вами? – еле двигая губами, произнесла Хезер.
      – Сегодня настал день твоей смерти. Можешь помолиться в последний раз. Никто не услышит твоих слов, кроме дьявола… – прошипела ей прямо в ухо Аполина, тыча в спину дулом пистолета. – Иди вперед!
      – Не понимаю, зачем вам это нужно. Я ведь ничем не спровоцировала ваш гнев. Я даже не знаю, кто вы в действительности! – Хезер, шатаясь, шла по дороге; боль в руке становилась едва терпимой.
      Аполина повела ее к строению, стоявшему за каретным сараем, который полностью загораживал его от окон таверны. Дверь, сколоченная из необработанных досок, была закрыта.
      Еще один тычок в спину заставил Хезер двигаться быстрее. Девушке казалось, что к ее ногам привязали тяжелые гири. Каждый новый шаг оказывался для нее пыткой.
      – Открой дверь! – приказала Аполина, ее голос был полон злобы и отвращения. – Открывай!
      Хезер безуспешно пыталась выполнить этот приказ, работая лишь одной левой рукой. К тому же ржавая задвижка двигалась с большим трудом. Задыхаясь, она оправдывалась:
      – Она словно заледенела.
      Аполина ударом рукоятки пистолета наконец сдвинула задвижку, и дверь отворилась. Хезер, шатаясь, вступила в темноту. В ее мозгу возникла мысль о бегстве, но металл пистолета постоянно напоминал ей о себе. В полуобморочном состоянии от страха она продолжала движение вперед, постепенно ее глаза привыкли к полумраку, и она разглядела копны сена и кое-какие сельскохозяйственные инструменты.
      – Ложись на живот! – приказала ей Аполина голосом, не терпящим возражений, и Хезер пришлось повиноваться.
      Ее охватил ужас. Пол сарая был покрыт грязной соломой, запах плесени резко ударил в ноздри, и ей пришлось зажать нос пальцами.
      Каждая клеточка тела молодой женщины болела, к тому же Аполина своим весом придавила ее к полу; она боялась, что позвоночник не выдержит такой нагрузки. Хезер почувствовала, что преступница связывает ей руки за спиной.
      – Помогите! – попыталась закричать Хезер, но ее голос оказался очень слабым, и страх полностью сковал тело.
      – Бесполезно звать на помощь, дорогая сестра. Отсюда все равно тебя никто не услышит. Однако, на случай, все-таки придется закрыть тебе рот.
      – Сестра?.. Сестра? Что вы хотите этим сказать? – спросила Хезер уже довольно громко.
      Удивление пришло на смену страху, но тут Аполина стала засовывать ей в рот какую-то тряпку. Хезер едва не задохнулась; в ярости она успела укусить Аполину за палец, из которого сразу же потекла кровь.
      Преступница взревела от ярости и с силой ударила Хезер головой об пол.
      В глазах несчастной закрутились яркие звезды вперемешку с полосками ярко-красного света. Она смутно почувствовала, что кто-то снял тяжелый груз с ее спины. Голос Аполины, полный злобы и ненависти, звучал для нее откуда-то издалека.
      – Смерть от пули – слишком легкое наказание. Для тебя, дорогая сестра. Тебя лучше сжечь заживо.
      «У меня нет никакой сестры, – подумала Хезер. – Кроме того, ведь сестры не должны убивать друг друга, не так ли?» После этих мыслей она провалилась в черную бездонную дыру.

* * *

      – Вам придется идти первым! Мне бы не хотелось подставлять вам свою спину, – произнес Тео и толкнул сэра Питера внутрь через тяжелую крепкую дверь. – Клянусь небесами, здесь слишком темно. Лучше хотя бы немного приоткрыть дверь, иначе мы не сможем прицелиться.
      – Я смогу разглядеть вашу черную душонку где угодно и даже в полночь, – проворчал сэр Питер. – Давайте кончать с этим побыстрее. Через час мне необходимо отправляться в Гретна Грин.
      – Вот как! Вы собираетесь добираться туда пешком? Ведь этот дилижанс в сторону Лондона, а северный дилижанс ожидается только завтра, – усмехнулся Тео. – Думаю, что вам вообще не придется больше никуда путешествовать. Разве что в гробу. И в одиночестве.
      Сэр Питер хрипло задышал.
      – Это не по правилам, без секундантов, вы же знаете.
      – Вы что, совсем струсили, юный Ромео? Я окажу неоценимую услугу всему человечеству тем, что избавлю его от вас – пусть даже вы и поэт. Своим героическим поступком я спасу много юных и невинных девушек от ваших грязных поползновений.
      – Хватит болтать, щенок! – ответил сэр Питер. – Приступим к делу!
      – Сколько шагов вам угодно? Я предлагаю стандартные двенадцать, – спокойно, как о чем-то уже давно решенном, произнес Тео. – Эй, что там такое?
      Они услышали громкий стук копыт. Кто-то на полном скаку приближался к таверне.
      – Это наверняка Фалько. Если он не вернулся с целью помешать нам, то мы успеем, если, конечно, поторопимся, – произнес Тео. Он сразу же начал заряжать один из своих «Мантонов». – И никакого жульничества с числом шагов, а также с мерой пороха для обоих пистолетов.
      Несколько минут соперники работали в тишине.
      К Хезер вернулось сознание в тот момент, когда оба молодых человека вошли в сарай. Она попыталась заявить о себе, стуча своими связанными ногами об пол, но сено поглощало почти все звуки. Девушка хотела крикнуть, но почувствовала во рту кляп.
      В воздухе стал ощущаться явный запах керосина. Неподалеку от ее головы мерцал огарок свечи; подсвечник опасно накренился в сторону. На расшатанном стуле лежал кувшин, кое-как укрепленный бруском дерева, из его горлышка стекала тонкая струйка керосина, а на полу совсем близко от свечи образовалась лужица. Если свече суждено будет упасть – а это рано или поздно произойдет, – сено сразу же загорится, и тогда ее ждет страшная участь – сгореть заживо. Огонь унесет с собой все следы преступления. Все будут считать, что бедная мисс Максвелл сгорела по причине несчастного случая, а мисс Уэдж при этом сделает печальное лицо, наблюдая за тем, хорошо ли горит сарай. И никто даже не заподозрит ее.
      От таких мыслей Хезер ужаснулась. Какой простой – и какой хитрый и жестокий план расправиться с ней. Девушка боялась пошевелиться, чтобы не опрокинуть свечу.
      Она лежала, закрытая от входа большой охапкой сена. Тяжело ступая, Тео и сэр Питер прошли совсем близко от нее, но так и не заметили ничего подозрительного. Ей надо каким-то образом заявить о себе, но при этом ни в коем случае не опрокинуть свечу. Хезер начала осторожно отползать в сторону от опасной керосиновой лужицы.
      – А как я могу быть уверен, что этот пистолет выстрелит? – высокомерно спросил сэр Питер, заглядывая в дуло.
      – Вот как! Вор и разбойник наконец-то открывает свое истинное лицо – лицо труса и подлеца. Что, трясутся поджилки? Вы так же хорошо, как и я, знаете о том, что это надежные пистолеты. Самые надежные, изобретенные для дуэлянтов. Удобно держать в руке; курок срабатывает от малейшего прикосновения. Такой штукой одно удовольствие пробить ваше лживое и лицемерное сердце, – с горечью ответил Тео.
      Хезер продвинулась еще чуть-чуть, на ее лбу выступил холодный пот.
      – Хорошо, отправляйтесь к противоположному концу сарая, и начнем счет, – заскулил сэр Питер.
      – Куда? К окну, где яркий свет будет помогать вам взять меня на мушку?
      – Ну что ж, признаюсь вам, что я плохо вижу. С трудом различаю белую кошку в сумерках, – дрожащим голосом пожаловался сэр Питер.
      – Вам надо было подумать об этом раньше! Начинаем счет! – приказал Тео.
      Звуки шагов сходящихся дуэлянтов эхом отдавались в голове Хезер. Раз, два, три… «Черт побери, ваши тяжелые шаги вот-вот опрокинут свечу!» – в полный голос хотелось закричать ей. – «Все это закончится тем, что вы убьете друг друга, идиоты!» Четыре, пять, шесть, семь…
      В голове Хезер прозвучал немой крик: «Восемь, девять, десять… Нет! не надо! Пожалуйста, помогите мне! Одиннадцать – двенадцать!» Два оглушительных выстрела разорвали воздух. Пленница тут же почувствовала запах пороха.
      Хезер вслушивалась в звуки, ожидая услышать стоны, удары от падения и агонии тел, но ее худшие опасения не оправдались.
      – Клянусь Юпитером, вы стреляли в воздух, Тео!
      – Конечно. Вы что, думаете, что мне нужна чья-то жизнь, чтобы она потом мучила мою совесть? Тогда вы действительно глупец.
      Гнев сэра Питера оказался более осязаемым.
      – Ну а я целил в вас!
      – Тогда я могу лишь посочувствовать вам, поскольку на моем теле нет ни единой царапины. Даже одежда не тронута, – удовлетворенно констатировал Тео. – Но в следующий раз, боюсь, я могу быть менее снисходительным. Держитесь от леди Флер подальше, вы меня слышали? Если я хоть раз застану вас вместе, мне придется закончить то, что я начал сегодня. Я это вам торжественно обещаю!
      Дверь сарая распахнулась.
      – Что здесь происходит?! – раздался взбешенный голос Фалько. – Я слышал выстрелы.
      – Ах, это… Мы практиковались в стрельбе, да, и только это, – запинаясь, начал Тео. – Мы теперь друзья. Смотрите, мы стреляли вон в тот ряд бутылок вдоль стены.
      Хезер в смущении услышала похлопывание по спине и звуки шагов. Мальчишки! Лжецы! Измученная женщина, извиваясь, попыталась сесть у стены сарая, чтобы потом головой стукнуть по доскам. Уж этот звук они должны услышать.
      – Хм. Ну что ж, два юных барана! Что бы вы тут ни собирались делать, все это совершенная глупость. Вам не удастся меня одурачить. Предлагаю вам потренироваться в стрельбе на свежем воздухе! – Фалько сделал паузу. – Кстати, вы не видели мисс Максвелл?
      – Нет, дядюшка, последний раз я видел ее, когда она собиралась на прогулку вместе с мисс Уэдж.
      – Черт побери! – воскликнул Фалько. – Не заметили, в каком направлении они пошли?
      Хезер начала ударять головой о стену, но удары эти, вероятно, получились очень слабыми.
      – Думаю, на север, – ответил Тео.
      До ушей Хезер донесся хорошо знакомый ей звук дружеского подвывания и повизгивания. Муттон! В душе Хезер опять ожила надежда. Муттон жив, ее друг обязательно должен ей помочь. Девушка стучала головой о стену до боли. Тем временем, керосиновая лужица неподалеку становилась все больше и больше; она уже со всех сторон окружала подсвечник.
      Никогда Хезер Максвелл с такой страстью не молилась Богу. «Господи, прошу тебя, сделай так, чтобы Муттон нашел меня. Пожалуйста, пусть кто-нибудь найдет меня, пока это не будет слишком поздно!»
      Послышался звук царапанья когтями по дереву и затем тихий вой. «Муттон, иди сюда, Муттон!»
      – Что это так тревожится собака? – послышался голос Тео.
      – Наверное, почуяла крысу. Здесь их, должно быть, великое множество, – ответил Фалько.
      Хезер вздрогнула и продолжила свои безмолвные молитвы. Затем она еще несколько раз ударила головой о стену. Казалось, что ее голова вот-вот треснет от этих ударов.
      – Эй, что за странные звуки? На улице сейчас совершенно нет ветра. Что бы могло так стучать? – вслух размышлял Фалько.
      Бум. Бум. Бум…
      Муттон пробирался к ней мимо копны с сеном.
      «Боже мой! Спасибо тебе, Господи!» – подумала Хезер. Она улыбалась подошедшему к ней Муттону. «Только не переверни свечу!»
      Муттон начал лаять и с восторгом замахал хвостом. Пес несколько раз лизнул Хезер в лицо; комок подкатил к ее горлу. От полученных ушибов у Муттона почти закрылся один глаз, но зато другой был полон бодрости.
      – О Боже! Хезер! – закричал Фалько и встал на колени возле нее. – Что случилось?
      Хезер попыталась ответить ему, но, проходя через кляп во рту, ее слова превращались в бессвязный шум. Фалько, не мешкая, вытащил его, и она прошептала:
      – Потушите свечу!
      Блэкхерст заметил свечу и сразу же оценил смертельную опасность, связанную с ней. Смочив слюной пальцы, он аккуратно погасил пламя. К потолку потянулась струйка сизоватого дыма.
      – Спасибо вам. – Хезер почувствовала резкую слабость, когда он начал освобождать ее руки.
      Тео и сэр Питер склонились над ней с раскрытыми от удивления ртами.
      – Она была здесь с самого начала? – чуть дыша спросил Тео.
      – Побыстрее отыщите мисс Уэдж. Она и есть вор по кличке «Кот»… – устало произнесла Хезер. Ее голос сделался хриплым. – Остановите ее, чего бы это ни стоило.

      Тео и сэр Питер выбежали из сарая. Фалько окончательно освободил Хезер от пут и начал растирать ее холодные руки и ноги. Кровь потекла быстрее, и в оживающих конечностях появилась сильная тупая боль. Хезер попыталась подняться, но ноги ее не слушались.
      – Мы обязательно должны найти ее… – простонала она. – Мисс Уэдж наверняка отправится на лондонском дилижансе, если она уже куда-нибудь не сбежала. – Держась за руки, Фалько и Хезер, шатаясь, двинулись к двери сарая.
      – Дилижанс уже прибыл и вот-вот должен отправиться на Лондон. Далеко ей не уйти, – мрачно пообещал Фалько. Он взял Хезер на руки. – Так будет быстрее. – Бегом, сокращая расстояние, Блэкхерст направился в сторону таверны.
      Хезер прижалась к его плечу и тихонько всхлипывала.
      – Вы знаете, ведь она моя сестра. Я не знаю, почему и как это случилось, но мисс Уэдж сказала, что она моя сестра… При этом воровка вела себя довольно странно.
      – Я знаю. Совершенно случайно леди Клифтон открыла мне эту тайну. Я расскажу ее чуть позже, а пока нам надо поймать мисс Уэдж-Уэсткотт. Это ее настоящая фамилия.
      – Мне она кажется знакомой, но я не могу сказать, где и когда я ее могла слышать.
      Они наконец добрались до таверны, и Фалько поставил девушку на ноги.
      – Мы будем вести поиски вместе. Я не хочу рисковать вашей жизнью, если воровка попытается напасть на вас снова, – обняв Хезер за талию, произнес Фалько.
      Они поторопились внутрь, Блэкхерст начал раздавать приказы мистеру Пратту и мистеру «Члену», которые к тому моменту уже добрались до комнаты с пивным бочонком.
      – Мисс Уэдж не должна бежать через эту дверь. Скажите другим гостям, пусть отыщут ее…
      Он усадил Хезер в кресло, выбежал наружу, чтобы осмотреть дилижанс, но, никого там не обнаружив, быстро вернулся.
      – Думаю, что она еще где-то здесь, в таверне.
      Все пришло в движение: леди Флер метнулась в угол и спряталась там, дрожа от страха; мисс Даймонд, встав на четвереньки, искала мисс Уэдж под столом; Роза, вооружившись топориком, пересматривала буфеты; Муттон принюхивался к чему-то за стойкой.
      Вверху раздались шаги, а затем голоса Тео и сэра Питера, переходивших из комнаты в комнату. Затем Тео спустился вниз:
      – Ее самой и ее вещей нет ни в одной из комнат.
      Снаружи раздался сигнал отправляющегося дилижанса.
      – Экипаж уже отправляется! – вскричала Хезер. – Где же она?
      – Я попрошу кучера задержать отправление, – отозвался мистер Пратт.
      – Тео, обследуйте конюшни и прилежащие постройки, – приказал Фалько.
      Тео повиновался, вслед за ним отправились сэр Питер и мистер «Член». Фалько и Хезер побежали наверх, чтобы обследовать чердак. Хезер исследовала каждый чемодан, каждую коробку, но никаких признаков Аполины не было.
      Девушка сбежала по ступенькам вниз как раз вовремя: за стойкой бара мелькнула полоска фиолетового люстрина. Муттон заливался лаем, его спина от ярости изогнулась дугой.
      Кучер и мистер Пратт громко спорили на крыльце. Затем кучер забрался на козлы и взмахнул кнутом. В эту же секунду из-за стойки с сумочкой в руке появилась Аполина. Сзади отчаянно лаял Муттон. На лице воровки была маска трудно скрываемой ярости.
      Хезер, увидев ее, оцепенела; сердце, казалось, вот-вот выскочит из ее груди.
      – Фалько, она здесь! Она пряталась в погребе! – закричала молодая женщина.
      В воздухе что-то блеснуло и со свистом пролетело совсем близко от уха Хезер, а затем ударило в стену. Повернув голову, девушка увидела вонзившийся в дубовое перекрытие кинжал. Хезер схватила тяжелую пивную кружку и метнула ее в Аполину. Кружка попала ей в плечо, Аполина качнулась вперед.
      Муттон с лаем набросился на ее мантилью, а Хезер повисла на спине, но Аполина продолжала двигаться в сторону входной двери. Изловчившись, она сумела ударить Хезер локтем в живот так сильно, что та, задыхаясь и корчась, упала на пол. Один Муттон не разжимал челюсти, уцепившись за мантилью своей обидчицы.
      – Нет! – закричала Хезер, видя, что Аполина уже открывает дверь.
      Фалько стремглав сбежал с лестницы и мгновенно оценил сложившуюся обстановку. Он схватил пустой бочонок из-под пива и кинул его под ноги Аполины. Воровка споткнулась у порога и упала через открытую дверь на каменные ступеньки. Выругавшись, она беспомощно скатилась по ним в грязную лужу.
      Мистер Пратт рывком поднял женщину на ноги и, удерживая за шею рукой, втолкнул ее обратно в комнату с пивным бочонком. В этот же момент дилижанс тронулся в путь.
      Пратт заставил Аполину сесть и ловко привязал ее руки к деревянным ручкам кресла.
      – Вот и все! Теперь эта птичка уже больше никуда не улетит! – закончил он и что-то удовлетворенно проворчал.
      Фалько склонился над Аполиной, его глаза потемнели от ярости. Хезер не могла отвести свой взгляд от налившегося ненавистью лица истинной преступницы. На самом деле ей можно было дать двадцать восемь.
      Удлиненные черты лица воровки были несколько изможденными, но не лишены приятности. Она была очень похожа на сэра Уолтера, если не брать в расчет холодного блеска глаз и жесткой линии губ. От такого открытия сердце Хезер сжалось в комок и из глаз потекли слезы. Без сомнения, у нее с Аполиной было много внешнего сходства.
      Тео и сэр Питер вбежали через парадную дверь.
      – Все в порядке, да? Наконец-то она поймана! – воскликнул Тео.
      Другие гости тоже стали потихоньку собираться, чтобы своими глазами увидеть знаменитого «Кота». Последним появился сержант, очевидно, вернувшись с прогулки. Он еще ничего не знал о последних событиях в таверне.
      – Что здесь происходит? – отрывисто спросил полицейский.
      – Наконец-то нами пойман вор по кличке «Кот»! – объяснил Тео.
      – Как офицер при исполнении служебных обязанностей, не могли бы вы осмотреть сумочку мисс Уэдж с целью поиска драгоценностей? – предложил ему Фалько голосом, не терпящим пререканий. – Кстати, ее настоящее имя Аполина Уэсткотт – а не Уэдж…
      Фалько изучающе посмотрел на Хезер и нежно обнял ее за плечи.
      – Не возражаете, если все сейчас узнают правду? – пробормотал он.
      Хезер согласно кивнула.
      – У них есть все права узнать правду после стольких дней страха и подозрений. Я тоже бы хотела узнать все.
      – Хорошо. Я расскажу то, что сегодня утром сообщила мне леди Клифтон. – Фалько сложил руки за спиной и начал свой рассказ, ни на секунду не отводя взгляд от лица Аполины.
      – В Оксфорде сэр Уолтер Максвелл приобрел хорошего друга в лице банкира Лайонела Уэсткотта. У них был еще один друг – лорд Гарольд Клифтон, из Клифтон-Холла. Он-то и обнаружил, что у сэра Уолтера Максвелла состоялась… хм… любовная связь с миссис Уэсткотт, в то время, пока ее муж, мистер Уэсткотт, отсутствовал в течение шести месяцев по делам в Париже. – Он подошел поближе к Аполине. – И вот перед вами дочь сэра Уолтера и миссис Уэсткотт. Другими словами, сводная сестра мисс Максвелл.
      – Ха-ха! Как будто это принесло мне что-то, кроме боли и унижения! – с надменностью в голосе произнесла Аполина.
      Хезер мысленно поблагодарила Фалько за то, что он тактично назвал Аполину сводной сестрой, а не внебрачной дочерью и не ублюдком.
      Все, затаив дыхание, слушали Фалько, а сержант тем временем изучал содержимое сумочки Аполины.
      – Лайонел Уэсткотт не стал распространяться о случившемся семейном скандале, но Аполина узнала, кто ее настоящий отец.
      – Конечно, – злобно зашипела Аполина. – Он совершенно не заботился обо мне, будто я вообще не существую. Я поклялась своей матери отомстить ему.
      – Это слишком дико, чтобы быть похожим на правду! – закричала Хезер. – Мой отец был самым великодушным человеком из тех, кого я знала. Он не мог совершенно отвернуться от вас – если бы знал правду. Могу поспорить, что папа просто не знал ее!
      Глаза Аполины метали громы и молнии.
      – Нет, он знал! После этого у них состоялась ужасная ссора. Он твердо решил разорить супруга моей матери и для этой цели даже нанял карточного шулера. В итоге Максвелл одержал верх, а мои родители закончили жизнь в богадельне, а я начала свою на улице, заботясь сама о себе.
      – Понимаю, – тихо ответила Хезер. – Но я об этом ничего не знала. Кроме того, и я осталась бедной, как церковная мышь, так что в этом вы не одиноки…
      В комнате воцарилась гнетущая тишина.
      – И поэтому вы решили отомстить мисс Максвелл за грехи ее отца, – продолжал Фалько.
      – Так как Хезер тоже носила фамилию Максвелл, она должна заплатить своей жизнью за грехи своего отца передо мной. А моему отцу пришлось в конце концов застрелиться.
      – Но где же тут вина мисс Максвелл? – жестко спросил Фалько. – И вы захотели, чтобы ее повесили якобы за кражу рубинов, да?
      – Хезер этого заслуживает. Она должна умереть медленной смертью, в мучениях, но я вижу, что вы никогда не будете считать ее виновной в краже, все мои старания оказались напрасными, – от злости Аполина даже сплюнула в сторону Фалько.
      Хезер поморщилась.
      – Если бы вы пришли прямо ко мне и честно обо всем рассказали, мы бы могли стать просто настоящими сестрами. Я бы не держала на вас никакого зла. Я ведь тоже одинока в этом мире. Мои дальние родственники не желают меня видеть.
      – Ха-ха! Ну что ж, это тоже месть, я довольна и этим. Желаю тебе всю жизнь оставаться в бедности, выброшенной из высшего общества! А этот скандал навсегда закроет тебе дорогу в бальные залы! – злорадствовала Аполина.
      – Почему вы не обратились к сэру Уолтеру за помощью? – пролаял сержант Бэгберн. – Что заставило вас пойти на кражу? Вас разыскивает вся лондонская полиция.
      Аполина восприняла эти слова сержанта как комплимент и продолжала злорадно усмехаться.
      – Да, это моя работа! Я самая известная воровка в Англии. Я начала буквально с нуля, когда мне приходилось добывать себе на пропитание. С тех пор я живу неплохо, и очень трудно найти человека, под которого я не смогла бы замаскироваться. Признайтесь, что я всех одурачила своими нарядами под благочестивую, слегка эксцентричную старую деву. – Она холодно улыбнулась. – Конечно, мне пришлось потратить много месяцев на подготовку к такой роли.
      – А как вам удалось похитить рубины Блэкхерста? – спросил Тео.
      – О, это не стоило мне большого труда. Я была знакома с домоправительницей в доме Эшли: мы вместе учились в пансионе для благородных девиц в Челтенхэме. Я навестила ее в этой новой должности, и мне удалось сделать слепки ключей. Через пару дней я без труда вошла и забрала драгоценности. – После этих слов она опустила голову. – Теперь это потеряло всякий смысл.
      Аполина быстро овладела собой и со злостью бросила Хезер:
      – Мне надо было убить тебя там, в сарае.
      – Так это вы подбросили драгоценности в мою корзину? – холодно произнесла Хезер.
      – Конечно. Я съела твою не очень свежую булочку и положила драгоценности в корзину во время стоянки в таверне «Лебедь с Двумя Шеями» в Лондоне. А ты ничего не заметила.
      – Лучше бы вы этого не делали. Преступление никогда не приводит к добру. Оно обернулось и против вас.
      – Ты просто дура! – злобно выплюнула Аполина. – Заберите меня куда-нибудь подальше от ее общества. Не могу видеть этой самодовольной рожи!
      Хезер не выдержала, отвернулась, в ее глазах стояли слезы. Фалько обнял девушку за талию.
      – Не слушай ее… – прошептал он.
      – Ага! – закричал сержант Бэгберн. Он раскрыл Библию Аполины. Внутри книги в специальном углублении лежало несколько острых ножей.
      Глаза Хезер расширились от ужаса. Она, не мигая, смотрела Аполине в лицо.
      – Вы… вы пришли той ночью ко мне в комнату, держа в руках эту Библию, – с трудом произнесла она. – Значит, вы хотели меня убить…
      Аполина злобно усмехнулась.
      – Да, именно так. Это было бы совсем нетрудно сделать, если бы не эта дворняжка. Она наверняка бы напала на меня и подняла бы шум. Она меня ненавидела, так как ее пришлось немножко порезать там, в конюшне. – Воровка плюнула в сторону пса, а тот в ответ зарычал. Тео с трудом удержал Муттона от нападения, его пришлось даже на время закрыть в чулане.
      – Это означает, что вы были там, в проходе к каретному сараю в тот день, когда я нашла Муттона, – сделала вывод Хезер. Ей стало дурно, она чуть-чуть не упала в обморок. Фалько прижал ее к себе. Мистер Пратт налил порцию бренди и предложил Хезер.
      – Почему же вы не убили меня там, в конюшне? – тихо спросила Хезер.
      – Я не хотела, чтобы на меня пало подозрение. Самой совершенной смертью для тебя я считала повешение по обвинению в краже, – объяснила ей Аполина, ее лицо вдруг потемнело, возможно, в голове женщины мелькнула мысль, что виселица может стать теперь ее собственной судьбой.
      – В сумочке нет никаких драгоценностей, – разочарованно сообщил Бэгберн и почесал затылок.
      – Что? Нет рубинов? Но они обязательно должны быть, ведь настоящее ожерелье еще нами не найдено, – голос Фалько был нетерпеливым и требовательным.
      Аполина злобно хихикнула.
      – Ха-ха! А как вы докажете, что их украла именно я? Боюсь, что вам скоро придется освободить меня.
      Хезер задумчиво посмотрела на свою сводную сестру. Где она могла спрятать драгоценности? Где-нибудь на себе самой? Мантилья сидела на ней в обтяжку, признаков карманов не было и в других местах. Вряд ли ожерелье может быть спрятано в ее ботинках.
      Взгляд Хезер наконец остановился на фиолетовой шляпке с широкими полями. Она вспомнила, что эта шляпка была на Аполине и там, на дороге, и что она во время их схватки упала в грязь.
      – Ищите в шляпке. Почему-то она с ней не расстается, – предложила Хезер.
      Сержант Бэгберн сорвал шляпку с головы Аполины и стал ее внимательно рассматривать изнутри, ощупывать швы.
      – Нашел! Они зашиты внутри, вот здесь! – С помощью одного из ножей, найденных в Библии, сержант вскрыл подкладку и высыпал ее содержимое на стол. Кучка бриллиантов и рубинов ослепительно заблестела, привлекая внимание всех, кто находился в комнате.
      Фалько взял ожерелье и стал его внимательно изучать.
      – Настоящее, без сомнения. – Он облегченно вздохнул. – Вы прекрасно справились с работой детектива, – засмеялся Блэкхерст и еще крепче обнял Хезер.
      Сержант Бэгберн выглядел очень важным и снял веревки с рук Аполины только с той целью, чтобы тут же заменить их на свои крепкие наручники.
      – Я арестовал вас за кражу рубинов Блэкхерста.
      Лицо Аполины вдруг обмякло, она тихо застонала, когда ее повели по лестнице вверх, чтобы закрыть на ключ.
      Хезер прижалась лицом к плечу Фалько и с трудом сдерживала слезы.
      Снаружи послышался скрип колес, треск ломающегося льда, и через несколько минут отворилась дверь и появилась леди Клифтон, закутанная в вельветовый плащ. Флер бросилась в ее объятия.
      – Милое, глупое дитя! – воскликнула леди Клифтон. – Дай посмотреть на тебя. – Некоторое время она изучала свою племянницу на расстоянии вытянутой руки. – Глупышка, – произнесла она и погрозила ей пальцем. Затем леди Клифтон повернулась в сторону Фалько.
      – Я послала письмо в Лондон, как вы просили, а здесь я затем, чтобы забрать Флер и заодно выяснить, что заставило вас покинуть мой дом в такой спешке.
      Фалько кивнул и объяснил леди Клифтон, что произошло в таверне перед ее прибытием сюда. Затем он представил Хезер.
      Хезер увидела перед собой более позднюю версию леди Флер, которая ей сразу же очень понравилась.
      – Понимаю, как много вы сделали для Флер, и даже не знаю, как мне вас отблагодарить за это, – произнесла леди Клифтон. Затем она радостно хлопнула в ладоши. – Придумала! Я приглашаю вас и Флер ко мне в гости отдохнуть после всех этих испытаний. Мне очень хочется побаловать вас.
      Ее глаза дружески засияли, и Хезер была вынуждена улыбнуться.
      – Благодарю вас за приглашение, но я вынуждена добираться к месту моей новой службы в Тэдкастере, – ответила она.
      Фалько взял Хезер за руку и произнес:
      – Мне бы хотелось переговорить с вами наедине. – Он провел ее в один из персональных будуаров. – Ну вот, слава Богу, все позади… – пробормотал он и крепко обнял девушку.
      – Тяжело думать, что у меня была сестра, о которой я ничего не знала! – ответила Хезер.
      – Давай будем помнить, что именно она и свела нас вместе. Дорогая моя, я больше никогда и никуда не отпущу тебя, и я хотел сказать тебе об этом. – Он склонил свою голову и заглянул ей прямо в глаза. – Я буду любить тебя всю свою жизнь, я хочу загладить свою вину за все те колкости, которые тебе пришлось выслушать от меня. Пожалуйста, будь моей женой!
      – А разве для мистера Блэкхерста не важно, что у меня нет ни гроша за душой и к тому же я родственница преступницы? – с бьющимся сердцем спросила Хезер. – Ведь мое имя теперь все будут связывать со скандалом!
      Фалько обнял ее с такой силой, что она не могла дышать.
      – У меня такое ощущение, что все это произошло очень давно. Откуда у тебя появились такие глупые мысли, что для меня теперь это важно? Пусть тебя не волнует денежный вопрос: у меня достаточно средств для нас обоих. Но невозможно купить ту любовь, которой сейчас переполнено мое сердце.
      Слезы счастья появились в глазах Хезер.
      – Конечно, да… В таком случае мне бы очень хотелось стать женой Фалько Блэкхерста. Я за это время полюбила тебя всей душой.
      – Я влюбился в тебя, Хезер, и вся моя горечь уже позади. Я понял, что просто не любил никого раньше. Ни Дафну, ни другую женщину. Я докажу, как важна для меня твоя любовь. А сейчас… сейчас мне очень хочется поцеловать будущую миссис Блэкхерст…
      – Так чего же ты ждешь? – выдохнула Хезер. И прежде чем окончательно утонуть в его объятиях, она решила напомнить этому великолепному человеку, что если ему нужна она, то в придачу ему придется взять и Муттона, спасшего ей жизнь. Любишь меня – люби и мою собаку…